Юность... Полная версия...

В сердце юном полыхает

Страсть, в огне любви горящей.

В поднебесье улечу я,

Распрощавшись с настоящим…

MaLIce

Пролог

Боль, движение, стон, снова боль…

Я никогда не стану гомосексуалистом…

Но, с другой стороны, в этом сранном мире я хочу попробовать всё, или почти всё, что не противно мне, моей сущности.

Почему лесбийская любовь так красива и так отталкивает любовь гомосексуальная?

Я не получаю удовольствия, я не желаю ощущать себя женщиной, я не буду отдаваться мужчине потому, что я сам мужчина. Я – доминирующий вид этой паршивой планетки, я не создан для гомосексуальной любви, я не хочу ощущать в себе предмет подчинения, причём подчинения не столько физической, сколько психологической.

Я могу принять гомосексуальную любовь, но не могу осмыслить её. Даже, когда я вижу два красивых мужских тела, дающих удовольствие друг другу, я всё равно не получаю даже эстетического удовлетворения. С другой стороны, вид двух женских тел, занимающихся любовью, доставляет мне наслаждение, именно наслаждение, а не желание обладать ими. Может, во мне нет ничего гомосексуального? Ха, я не имею ничего против, всё-таки большинство моих желаний диктуется не инстинктами, а интересом. Поэтому…

Руки в карманах, свободная походка, сигарета в зубах, золотая серьга в левом ухе, бритый череп обдувает прохладным ветерком, черная одежда, солнцезащитные очки, улыбка на устах, я лучший, я всё могу, я готов ко всему…

Но я хочу новых ощущений…

Да, я всегда знаю, чего я хочу, а ещё лучше – чего не хочу.

Часть I. Учение

Всегда хотел учиться, но никогда не хотел посещать школу – этот рассадник зависти и злобы, которыми полнились совсем ещё юные сердца школьников. Ведь дети жестоки по своей натуре, и если люди постарше могут найти какие-либо компромиссы, то дети – никогда. Они либо тут же отступают, заплакав, но затаив злость на обидчика, либо идут до конца, пока не увидят перед собой поверженного противника, обычно вытирающего кровь из разбитого носа рукавом, но всё ещё ни принявшего силу победителя.

Потом, конечно, это отношение к другим проходит, уступая место более вдумчивым поступкам, но всё же некоторые так и остаются в том прямолинейном и бескомпромиссном возрасте, не желая становиться старше, отчего в будущем создают огромное количество проблем себе и другим, узколобостью своей нарушая гармонию отношений взрослого мира.

Но в школе я научился многому, начиная с дисциплины и матерных словечек и заканчивая первыми шагами в безграничном мире страсти, мире любви, мире…

В общем, всё было не так уж и плохо, особенно, если учителя преподают тебе не только науку символов, но и науку плотских утех…

Глава I: время пришло

Всё началось пару лет назад одним летним утром, когда солнце своими лучами буравило моё лицо. «Твою мать! » - сказал я, открывая глаза, - «Даже в воскресенье мне не дают выспаться! ». Но через пару секунд вспомнил, что идти-то в школу уже не надо, а впереди будет ещё два месяца каникул, после чего наступит одиннадцатый класс, так что надо будет подумать о поступлении в какой-нибудь элитный вуз. Поэтому я решил, что не так уж и плохо будет пойти по холодку в ларёк и купить себе пива да сигарет. Да-с, я курю, и это одно из моих средств для прочистки мозгов после напрягов учёбы. Ведь жизнь медалиста не такая уж весёлая. Только не подумайте, что я какой-нибудь «ботаник», вечно слоняющийся с кипой книг под мышкой и подлизывающийся к преподам. Я всегда подкалывал и обламывал учителей, прогуливал занятия и устраивал всякие пакости. И не носил очки, хотя зрение моё подсело после аварии (будет время - расскажу).

Но школа – кошмарный сон – позади. В будущем (через годик) меня ждёт новая жизнь, студенческая пора, хотя в старших классах я был наивным ребёнком, и только теперь понимаю, что университет – такое же дерьмо, как и вся наша жизнь. Нет, я оптимист, но принимаю жизнь такой, какая она есть.

Так вот, я проделал все необходимые гигиенические процедуры, оделся, посмотрел, поморщившись на себя в зеркало (самокритичный мальчик), крикнул бабушке, что приду к обеду, и вышел на улицу.

Эх, погода была просто отличной: зелень вокруг, прохладный утренний ветерок, чувство невесомости тела… но всё равно мне было как-то не по себе. Снова и снова я ловил себя на мысли, что опять думаю о сексе. Я не закомплексованный и не озабоченный, просто мне хотелось потерять наконец-то свою девственность. Почти все мои друзья уже прошли через ЭТО и теперь развлекают меня рассказами о своих похождениях. А я привык быть в центре внимания, привык быть сердцем компании. А тут моё прочное положение могло пошатнуться! Конечно же, не стоит забывать и о гиперсексуальности, которая посещает юношей в шестнадцать лет.

Я купил бутылочку «Балтики номер три», пачку «Парламента», сел на скамейку возле дома, хлебнул пива и глубоко затянулся. А после заново прокрутил в голове вариант моего лишения девственности…

Комната, кровать, вино. Мы стоим у окна и целуем друг друга. И медленно раздеваемся. Когда последний атрибут одежды оказывается на полу, я беру Её на руки и кладу на кровать, целую Её шею, груди, живот… Её ноги обхватывают меня, а мой маленький дружок находит Её симпатичную киску…наше дыхание сливается с ритмом движения тел: вперёд-назад, вперёд-назад…

Ё-моё, что за дела?! Я допиваю пиво, прикуриваю третью подряд сигарету и иду к своему другу, пока совсем крышу не сорвало.

Вот он, дом. Стучу в калитку (не могут звонок повесить!), говорю лающей собаке, подбежавшей к калитке, всё, что о ней думаю, и слышу: «Ну кто ещё, кроме тебя, может разговаривать с моей собакой, как с человеком». Выходит парень моего возраста, и мы обмениваемся рукопожатиями. Вот это и есть мой друг (точнее, один из немногих). Мы болтаем с ним о всяких пустяках, и тут он говорит: «Слушай, у Витька сегодня вечером, типа, вечеринка намечается. Будет всё, как надо: пиво, водка, сигареты, нормальная музыка и девчонки, конечно. Давай скинемся по сотне и оттянемся сегодня как следует».

Я, конечно же, был не против. Всё-таки пиво – жидкий хлеб, водка – жидкое мясо, почему бы ни сделать бутербродов? Да, это будет прикольно. На том и порешили. Я предложил другану посидеть до вечера в клубе компьютерных игр, чтобы жизнь казалась ещё розовей, чем обычно.

И вот мы сидим в клубе, наши правые руки нежно обнимают мышки, левые – ласкают клавиатуру, виртуальный «массакр» в самом разгаре…

Вдруг заходит тот самый Витёк с полупустой двухлитровкой «Очаково» и кричит нам: «Эй, ламаки! Вечером бухать будем?! »

- Будем!!! – хором отвечаем мы. А я добавляю. - Сам ты ламак!

- Ха! – произносит он, садясь за свободный компьютер, - ща я вас порву, как Тузик тряпку!…

Ну, конечно же, никого он под пивом не смог порвать, а выиграл я, так как в те времена был в этом деле круче многих игроков района.

Вспомнив, что обещал зайти домой на обед, посмотрел на часы, стрелки которых показывали четверть шестого. Гм, обед отменяется. Но будет ужин (не у себя дома). Звоню домой, говорю, что остаюсь на ночь у друга, чтобы родители не волновались, и мы втроём отправляемся к Витьку, по дороге скупая необходимые продукты и средства защиты.

Где-то часам к семи вечера мы, нагруженные алкоголем и закусками, пришли в пункт назначения. Только зашли в дом – звонок. О, да это ещё двое «пельменей»! Осталось дождаться девчонок… дождались пятерых, что как раз совпадало с количеством нас, то есть парней.

Итак, в двадцать один ноль ноль по московскому времени я встал и произнёс тост за нас, тем самым провозглашая открытие нашей приятной вечеринки. Вах! Всё было по высшему разряду: непалёная водка, свежее холодное пиво, дорогие сигареты и горячие симпатичные девчонки.

К полуночи все уже конкретно расслабились, лениво переговариваясь и получая удовольствие от алкоголя и никотина (и, конечно же, от присутствия противоположного пола).

Кто-то включил медляк, и я подумал, что фортуна наконец-то поворачивается ко мне лицом. Я первый подскочил и сказал: «Мальчики и девочки! Я открываю дискотеку удовольствий! Вход бесплатный, для всех льготы! Найдите себе пару и вперёд - в мир наслаждений! » - и сразу же подошёл к очень (на мой взгляд) симпатичной девушке Ольге (надеюсь, уже не девочке), взял молча за руку и потащил танцевать. Ха! Она не сопротивлялась (это есть хорошо), поэтому я прижал её поближе к себе, одной рукой обхватив её за талию. Мы танцевали молча, глядя друг другу в глаза…

Через пару минут наши уста слились в поцелуе. Целовалась она просто великолепно! Её язычок пощекотал мои дёсны, сплёлся с моим, и мне показалось, что я растворяюсь в волне возбуждения (я и не мог представить в тот момент, что же будет дальше!)…

Мои руки сами опустились ниже, к её очень приятной на ощупь попке - её же руки крепче обвились вокруг моей шеи. Мой маленький дружок давал о себе знать, увеличиваясь в размерах, а наше дыхание учащалось.

Я с трудом заставил себя оторваться от девушки – всё-таки медляк давно закончился, и вся толпа молча следила за нами. Я сказал им всё, что думаю о них по этому поводу, схватил со стола бутылку вина, коробку конфет, взял Ольгу за руку и повёл её в другую комнату, пустую и запирающуюся на ключ.

Разлив вино по бокалам, мы с Ольгой выпили на брудершафт, а потом на либеншафт (это такой же брудершафт, только оканчивается он ну очень сладким поцелуем). Я нежно провёл рукой по волосам Ольги, глядя ей в глаза – она не опустила свои! Я почувствовал женщину и понял, что сегодняшняя ночь будет незабываемой…

Я уселся поудобнее на диванчике, Ольга расположилась на мне, плотно обхватив мои бёдра своими. Её пальчики забрались ко мне под майку, и коготки возбуждающе щекотали мою грудь. Я закрыл глаза, расслабился и почувствовал, как её зубки нежно покусывают мочку моего левого уха. Я подумал: «Какие проблемы?! » - и, оторвав её от себя, начал снимать с неё одежду (а это оказалось не таким уж и простым делом, особенно когда я добрался до застёжки её бюстгальтера).

Но вот, когда мы освободились от верней части одежды, я секунд десять получал визуальное наслаждение от созерцания её прелестных форм, потом робко коснулся их, и, когда наконец понял, что ей нравятся мои прикосновения, стал аккуратно и, конечно же, нежно ласкать их руками. Мне это дело понравилось, и я стал ласкать её соски языком, чувствуя, как они набухают…

Опускаясь всё ниже и ниже, я на мгновение задержался и провёл языком по слегка подрагивающему углублению её пупка, и (о боги!) добрался до её киски, покрытой нежным пушком. Когда я коснулся клитора, по телу Ольги прошла волна сладострастия - она вздрогнула, и из уст её вырвался стон, от которого я возбудился ещё больше (хотя, думал, что возбуждаться уже дальше некуда). Я ласкал языком её прекрасный бутончик, истекающий соком любви до тех пор, пока она не начала умолять меня прекратить и заняться делом. «М-м-м», - вырвалось у меня. Чтобы не выдавать свою неопытность, я провёл хитрый манёвр, чтобы девушка оказалась на мне (как я помню, это называется позой наездника), ну а дальше всё пошло как во сне: наши тела слились в едином порыве, стук сердец отбивал мелодию страсти, уста пили дыхание друг друга… мне показалось, что мы – одно целое и что длилось всё очень и очень долго. Это было действительно ни с чем не сравнимое ощущение. Да, лучше один раз попробовать…

Утро, я открываю глаза – рядом, абсолютно голая, спит Ольга, её симпатичная ножка лежит на моём животе. Я аккуратно снимаю и целую её прелестную ножку, целую её животик, груди, шейку и, когда мои губы добираются до её прелестных уст, она открывает глаза. «Доброе утро, спящая красавица», - шепчу ей на ушко. Она ответила жарким поцелуем…

Прошёл ещё час, прежде чем мы смогли оторваться друг о друга. Одевались по очереди, то есть я смотрел, как одевается она (я чуть не сорвался заново раздевать Ольгу, но вовремя сдержался), а потом быстро оделся сам.

Мы вошли в зал, держась за руки, и дружно рассмеялись: в комнате царил хаос, и народ спал там, где попадал. Мы (какие противные) разбудили всех, конечно же опохмелились и через несколько часов распрощались. Я заметил взгляды друзей и поздравил себя со сдачей экзамена на мужчину. Ха, я бы дал себе за него все пять баллов. Ну, может пять с малюсеньким таким минусиком...

Ольгу я проводил к её дому, и мы целовались перед калиткой ещё целых полчаса.

Но вот последний поцелуй остался на устах, сказаны слова прощания, и я иду домой с сигаретой в зубах, радуясь жизни и смакуя ощущения проведённой ночи. Да! Я сделал ЭТО!!!

Глава II: химическая любовь

Что ж, кончилось приятное лето, ночные похождения, пиво, водка, сигареты (хотя, куда же теперь без похождений?), и наступила тяжёлая пора – одиннадцатый класс класс. Ха! Ну это для кого как, а я уже запарился грызть гранит науки, да и учителя твердят в один голос, что я лучший ученик в школе и что золотая медаль мне обеспечена. Поэтому можно провести последний год в школе (детский сад, а не школа…) как можно веселей и прикольней.

Для начала я подстригся наголо и вставил золотую серьгу в левое ухо (не путать с правым!), и в таком виде объявился на уроках. У-у-у! Это было что-то: классная руководительница потеряла дар речи и не смогла вести урок, математичка так вообще побежала к директрисе, остальные же постоянно косились на меня. Я был в центре внимания, и это было гуд (слава мне, любимому!).

Директриса вызвала меня к себе в кабинет, посмотрела оценивающим взглядом и сказала: «Ну что ж. Ты у нас парень неглупый, учишься прекрасно, поэтому можешь поступать так, как считаешь нужным». Вот и славно. Крыша в лице директора школы – это лучшее, что можно было вообразить!

И я со спокойным сердцем отправился на урок химии (а там я ещё не появлялся в своём новом амплуа). Химичка – Инна В., дочка директрисы – была двадцати семи лет от роду. И очень симпатичной.

Если в десятом классе я не давал повода обращать на себя пристальное внимание (да и на неё я смотрел лишь как на автомат по выдаче пятёрок), то на этом уроке она то и дело надолго останавливала на мне взгляд своих зелёных глаз. М-м-м, я осознал это только тогда, когда посмотрел ей прямо в глаза, а не к себе в тетрадь, как обычно. Мы смотрели друг на друга минуты полторы, а класс в это время терялся в догадках, к чему бы это.

А я, будучи уже не девственником, почувствовал в её взгляде не просто интерес к моей лысине, а нечто больше, будто взгляд хищницы на охоте (потом я узнал, что Инна В. не спала с мужем уже полгода). Я и подумал, что это прикольно, когда учительница так играет со своим учеником. А до этого я прочитал в газете, кажись «Спид-Инфо», об учительнице, соблазнившей своего ученика. Поэтому я решил, что принимаю игру, и уже на следующем уроке провёл с Инной В. четыре раунда «гляделок». А на перемене подошёл к ней и заявил (удивительно, как это лучший ученик школы что-то не понимает в таком простейшем курсе химии), что я не всё понял по уроку и спросил, не может ли она растолковать мне данную тему. Она улыбнулась и сказала, что поговорит об этом со мной после дня учителя, который будет завтра. Я понял намёк и на следующий день, прихватив одноклассника (ну не было у меня денег, а мой одноклассник был при купюрах, и я развёл его на бутылку «Мартини» и коробку конфет) отправился ровно в час дня в кабинет химии.

Там уже весело расположилась Инна В. и её подруга – молодая рыжеволосая библиотекарша Альбина. Я поздравил их с праздником и незаметно ткнул локтем одноклассника. Тот, пробормотав что-то нечленораздельное (видимо, стеснялся), достал из кулька «Мартини» и конфеты.

Инна В., узрев любимый напиток, пришла в восторг и пригласила нас остаться и выпить с ними. Я, конечно же, согласился и как истинный джентльмен произнес тост за дружбу полов и всё такое. Вот только «Мартини» в чистом виде – такая гадость. Ну да ладно, главное, что я сижу рядом с Инной В. и могу продолжать игру, в которую я ещё никогда не играл. И это конкретно распаляло мой азарт.

Мы сидели вчетвером, изучая друг друга, и лениво переговаривались. Уже через минут тридцать Альбина пришла к выводу, что я озабоченный пошляк, на счёт чего меня и просветила.

Я, не будь тормозом, вскочил и уселся к ней на колени (Инна В. на меня очень выразительно посмотрела), обнял её и сказал: «Дорогая, хочешь, я сделаю тебе массаж языком? ». Она онемела от нахальства, а я, поцеловав её в губы, быстренько ретировался на своё место во избежания рукоприкладства с её стороны и стал без умолку травить пошлые анекдоты, стараясь не замечать взглядов трёх человек, сидевших рядом со мной: удивлённый одноклассника, смущённый Альбины и одобряющий Инны В.. «Что ж, один - ноль в мою пользу», - подумал я.

Но через десяток минут, когда вроде бы все успокоились после моей выходки, и я рассказывал один из моих любимых анекдотов, то вдруг почувствовал, как чья-то ножка (хм, одноклассник не в счёт) шевелится у меня в районе паха. Я не подал виду, но, продолжая говорить, стал вычислять, кто же так шутит. Рядом со мной справа сидел одноклассник, напротив меня – Инна В. и, чуть правее, - Альбина. Ножка доставала меня так, что она могла быть как Инны, и Альбины. Конечно же, Альбина могла мне таким образом отомстить за тот нахальный поцелуй, но я понял, что это Инна В., так как заметил её ухмылку. Н-да, один – один.

Но я решил сдаться достойно: незаметно (как я понял) для остальных я стал двигать тазом навстречу шаловливой ножке, так что получилось довольно забавно. Инна В., почувствовав это, начала играть пальчиками. Ого! Мой дружок уже готов был лопнуть от напряжения, а Инна В. даже глазом не повела.

Тогда я быстренько разлил «Мартини» по стаканчикам и, немного приподнявшись, чтобы за столом не было видно моих оттопырившихся джинсов, слегка сдавленным голосом произнёс тост: «Выпьем за дам, потому что «не дам» - нехорошее слово! ». Все рассмеялись, а я ощутил, что Инна В. прекратила эту сладостную пытку. Фух! Хитрая игра. Затягивает.

Наша четвёрка просидела ещё час, прежде чем Мартини было выпито, да и нам с Инной В. не хотелось больше проводить раунды. Поэтому, закусив Мартини последними конфетами, мы распрощались. Инна В. вызвалась проводить нас до дверей, и, когда я выходил, шепнула мне: «Завтра после третьего урока». «Отлично», - подумал я.

На следующий день я подошёл к Инне В. и уведомил её, что у меня шесть уроков. А она сказала, чтобы я не напрягался – она что-нибудь придумает. Вот и славненько.

Сижу я на четвёртом уроке (только прозвенел звонок на урок, а урок был литературы, и вела его моя классная руководительница), как вдруг заходит Инна В. и говорит классручке, что я нужен на химии для помощи в проверке контрольных работ. Та ничего против не имела, всё-таки я литературу знал на «отлично», и беспокоиться было не о чем. Так что я, быстренько собрав вещички, отправился в кабинет химии с Инной В.

- Как тебе вчерашние посиделки? – спросила она.

- Впечатляет, - ответил я, вспомнив об её ножке.

- Вот и славно.

Инна В. открыла кабинет химии и, впустив меня, заперла его на ключ. Затем пригласила зайти в лаборантскую, чья дверь располагалась возле доски. Я молча проследовал за ней и уселся на один из двух стульев около единственного стола, расположенного возле окна этого помещения размером три на четыре метра.

Инна В. достала (а я думал, что она блефует) кипу контрольных и протянула её мне. Я в панике схватил их и, углубившись в бред школьников, начал проверять эти гадкие контрольные. И даже не сразу заметил, как передо мной появилась чашка дымящегося кофе, пачка сигарет и зажигалка, которые Инна В. заботливо положила мне на стол. Я очнулся лишь тогда, когда Инна села рядом на второй стул, закинув ногу на ногу (на ней была хитрая мини-юбка с разрезом у правого бедра) и взяла в руку сигарету, всем своим видом показывая, что я должен подняться и поднести зажигалку. Что я и сделал.

- Ну как контрольные? – спросила она, выпуская сизое кольцо дыма.

- Бред, детский лепет.

- Именно детский. Кофе остынет.

- А? Ну да. Точно, – ответил я, и, прикурив, отхлебнул кофе (да-а, я в одиннадцатом классе выпил столько кофе, что теперь на него смотреть не могу, хотя сваренный пью).

Наступила пауза, и слышно было лишь, как мы выпускаем дым, да я отхлёбываю кофе. Инна В. всё-таки притушила сигарету, поставила ноги так, чтобы между ними я видел чёрные кружевные трусики, и спросила: «Я тебе нравлюсь? ».

Я чуть не поперхнулся кофе, но, вовремя взяв себя в руки, поставил чашку на стол, сделал последнюю затяжку и ответил: «Безумно».

Она раздвинула ноги ещё шире и сказала: «И что ты хочешь делать дальше? »

Блин, меня всегда бесили подобного рода вопросы. Пару раз я терялся, но потом понял, что нужно действовать, всё равно как. Поэтому я решил встать и, сделав обходной манёвр (то бишь зайти со спины), начать с поцелуев её ушка, всё равно какого. Но сделав первое движение, я понял, что моему плану не суждено сбыться – Инна В. заметила моё поступательное движение и, опередив меня, быстро положила правую ножку на стол и заявила: «Спешка здесь ни к чему, не так ли? »

- Н-да, наверное, - промямлил я, но, прочистив горло, сказал уже нормальным голосом, - Хорошо, давай начнём. И отбросив лишние мысли, стал целовать её ножку, начиная с пальчиков, продвигаясь всё выше (точнее, ниже, ведь она сидела на стуле, и ножка её находилась выше попки), пока не достиг края юбки, остановив поцелуи на внутренней стороне бедра. Я собрался уже двигаться дальше, но она, мягко отстранив меня, сказала: «Нет, не так быстро», - и немножко подняла левую ножку. Я понял, что она хочет, чтобы я проделал с ней (ножкой) ту же процедуру что и с правой. Хорошо.

И снова, когда я достиг края её «мини», она протянула мне руки. «Ага, и их тоже», - подумал я и, нежно перецеловав их, добрался всё-таки до её шейки. Когда я коснулся губами нежной кожи, Инна В. закрыла глаза и промурлыкала: «Мррр, ты всё делаешь хорошо». Да уж, когда женщина говорит так, у мужчины в зобу спирает дыхание от гордости. Я не исключение. Поэтому после этих слов я стал целовать её ещё нежнее, делая маленькие перерывы на расстёгивание пуговиц её похожей на рыболовную сеть кофточки.

А лифчик-то расстёгивается спереди! Я быстренько справился с застёжкой, и моему взору открылась прелестная картина: белые как мрамор, упругие груди с твёрдыми коричневыми сосками.

Обожаю, когда у женщин маленькие аккуратные соски, лишённые всякой растительности.

Так что я, не теряя зря времени, принялся ласкать груди, легонько посасывая их. Инна подалась немного вперёд и ловким движением стянула с меня майку. Затем, отстранив, толкнула меня на стул и, встав передо мной, сказала: «Мне понравилось, особенно, когда ты ласкал мои груди. А теперь я хочу сделать приятно тебе».

И она, поставив одно колено на стул ровно между моих ног, так что мои «вздыбленные» джинсы касались её коленки, упёрлась правой рукой в стол, левой – в стену позади меня, наклонила своё лицо так близко к моему, что я ощутил её разгорячённое дыхание. Я закрыл глаза и почувствовал, что её язык покрывает влагой мои сухие губы. Я немного приоткрыл свои, и её язычок, будто жало, коснулся моего – наши уста притянуло словно магнитом.

Через пару минут она переключилась на мое левое ухо, покусывая его, потом опустилась к шее и, оставив там пару засосов, прошла (по моему таймеру) долгий путь до моих сосков. Да, да и ещё раз да! Только в порнухе я видел, как женщина «заводит» мужчину, лаская его соски. Но что б такое было со мной?! Ну надо же когда-нибудь начинать...

У меня было чувство, что джинсы расползутся по швам, а мой «дружок» со сверхсветовой скоростью улетит на Луну.

Но вот Инна оторвалась от моей груди и повернулась лицом к столу, чтобы сделать ещё кофе. Я, открыв глаза и увидев такую картину, позволил себе минуту отдыха, лаская взглядом открытые участки тела Инны и мысленно снимая оставшуюся одежду. «Не тормози! » - пронеслось у меня в голове.

Я встал (чуть не упал – ноги плохо слушались) и, сделав шаг, оказался сзади Инны. Ещё одно движение – мой «дружок» оказывается прижатым к её попке, как впрочем, и верхняя часть тела к её спинке. Мои руки находят её груди, а язык проходит путь от её плеча до правого ушка, где, остановившись на секунду, продолжает двигаться через шейку уже к левому ушку. Ощущения от соприкосновений обнажённых тел были просто фантастическими.

Эх! Высшее наслаждение для мужчины – это секс с опытной женщиной.

Инна чуток выгнула спину и отставила попку, не прекращая готовить новую порцию кофе. Я понял намёк и стал целовать спинку Инны, медленно опускаясь ниже к её аппетитной попке, которая была всё ещё затянута в «мини». Когда я стягивал с Инны юбку вместе с трусиками, она уже приготовила две чашки кофе и прикурила сигарету. Я пару раз прошёлся по ягодицам кончиками пальцев, а потом мне резко захотелось попробовать её на зубок. Но, вовремя сдержавшись, я прошёлся по этим упругим половинкам языком: вверх-вниз, вверх-вниз…

Не знаю, чем Инна натирает и душит свою попку, но мне вкус показался восхитительным.

Инна ещё больше отставила попку и со стоном выпустила клуб дыма. Я осознал (откуда проблески сознания в такой ситуации?), что Инну прикалывает, когда её анус ласкают языком. Но не тут то было! Я вдруг вспомнил, как она резко стала делать кофе, и решил отплатить ей той же монетой: я лишь легонько коснулся языком её заднего прохода, резко встал, схватил со стола чашку кофе и резво уселся на свой стул, внимательно разглядывая обнажённое тело Инны. Она же, повернувшись ко мне и открыв глаза, спросила: «Скажи мне, что ты сейчас чувствуешь? »

Я уже было открыл рот, чтобы сказать какую-нибудь пошлость, но, передумав, ответил: «Это как будто ты пьёшь кофе, а тебе хочется ещё и ещё. Не говоря уже об ощущении подготовки к полёту моего «дружка» на Луну».

Наши взгляды встретились, и в её глазах я увидел понимание. Она произнесла только: «Я хочу тебя».

Ну что я мог ответить на это? Мне не хотелось говорить в ответ банальности, поэтому промолчал, глядя Инне в глаза и лишь немного раздвинул свои ноги, чтобы чувствовать себя более комфортно при «стояке».

Инна прочитала в моих глазах ответное желание и, опустившись передо мной на колени, расстегнула ремень на моих джинсах. Затем, послав мне воздушный поцелуй, расстегнула молнию и рукой помогла освободиться моему горячему и жаждущему «дружку». Как только он полностью выбрался из своей «тюрьмы», Инна моментально схватила его рукой и, открыв головку, провела языком по её тыльной стороне.

«Если она пустит в ход свои зубки», - ужаснулся я, - «То выстрел моей спермы пробьёт потолок».

Но нет, Инна ещё разок прошлась языком по головке и одним движением втянула мой член в свой ротик. Её горячее и влажное дыхание обжигало мою плоть, а головка при каждом поступательном движении упиралась ей в горло. И это ей нравилось!

Всё-таки через минуту Инна пустила в ход свои зубки – я уже не мог сдерживать подступающий оргазм и, резким движением притянув её голову так, чтобы весь член находился у неё во рту, расслабился, почувствовав, как мощная струя спермы бьёт Инне в горло. Она даже не поперхнулась и, проглотив всю сперму, стала катать мой уже «увядающий» член во рту.

Через полминуты Инна с чмокающим звуком выпустила мой член и, приподнявшись, поцеловала меня в губы. Ха! Не знаю, почему некоторые мужчины брезгуют целоваться с женщинами после минета. Я не нашёл в таком поцелуе ничего отталкивающего. Я понимаю, что мужчина должен поблагодарить женщину за оказанное ему удовольствие, но поблагодарить не только словами, а, как минимум, поцелуем, ну и, если есть желание и возможность, оральным сексом.

Что ж, оральный секс – это хорошо, но в данном случае я знал, что будет и продолжение.

Инна полностью стянула с меня джинсы (я остался в одних трусах), подала мне чашку кофе и протянула уже прикуренную сигарету.

- Тебе понравилось? – спросила она.

- Угу.

- Ну что ж, тогда пей кофе, перекури, и продолжим.

- Обязательно.

Действительно, за те 10 минут, пока я наслаждался кофе, сигаретой и видом обнажённой Инны, мой «дружок» отдохнув, снова начал подниматься.

Инна, увидев это, поднялась со стула и, одним движением сдвинув вниз мои трусы, стала ласкать мой член руками. Вау! В этом деле она была профессионалкой. Доведя меня до состояния, когда мой член «стоял», почти касаясь пупка, Инна совсем стянула с меня трусы и, усадив поудобнее (то есть мои колени были в позиции «вместе»), повернулась ко мне спиной, широко развела ноги и рукой помогла войти в свой «гротик» моему «дружку».

Вот это да! Такого кайфа мне ещё не приходилось испытывать: её равномерные движения «вверх-вниз», это касание её попки о мои бёдра, ощущения её твёрдых набухших сосков под моими пальцами, её постанывания, - всё это продолжалось более пятнадцати минут. Всё-таки сказывалась та разрядка минетом, после которой я был в состоянии немного растянуть удовольствие…

Когда движения приняли бешеный темп, Инна начала сжимать мой член резкими движениями мышц своего влагалища, и мгновение новая мощная струя ударила из моего «дружка». Инна забилась в конвульсиях, и уже через минуту мы сидели в объятиях друг друга, приходя в себя после такого «путешествия на небеса».

Мы оделись, покурили, ещё раз побаловались долгим поцелуем, и тут прозвенел звонок на перемену. Инна чмокнула меня в щёку и сказала:

- Ты молодец, я уже давно так хорошо не проводила время.

- Всегда обращайся.

- Ну что, пойдёшь на урок?

- Да ну! Я пойду домой спать.

- Это правильно, ты всё-таки устал.

- Не то, чтобы сильно, но отдохнуть надо бы.

- Хорошо, но не забывай обо мне. Мы же ещё встретимся, не так ли?

- И не один раз.

- Тогда до встречи, любовничек.

- Завтра загляну…

Я вышел из кабинета, спустился на первый этаж, достал сигарету из пачки и прикурил её перед самым выходом из школы. И услышал голос за спиной: «Попался, прогульщик! ». Я обернулся и увидел Альбину, тоже с сигаретой.

- Я тебя видела.

- Где же это?

- Ты с Инной поднимался в кабинет химии.

- Следить – нехорошо.

- Слушай, как-нибудь зайдёшь ко мне. Помог бы.

- Хорошо, давай послезавтра.

- Тогда до послезавтра.

- Тогда…

Вот я и дома. Включаю центр, ставлю уровень громкости почти на «MIN», чтобы The Prodigy своими темами ласкали мой слух. Быстро приняв душ, я разделся и лёг. Мои мысли замедлили свой бег, ощущение уюта усиливалось – я уходил в мир грёз, где всегда хорошо, особенно после такого «урока» химии с Инной В. приятных снов тебе MaLIce…

Глава III: книголюб

Я, как обещал, зашёл к нашей любимой (очень) библиотекарше Альбине вроде бы помочь. Не знаю, как другие, а я решил ей помочь так, как это обычно бывает в подобных случаях. Ну, если конечно она такая же прикольная, как Инна В.

Я подумал, что было бы неплохо захватить с собой чего-нибудь выпить, так как по нетрезвому делу у меня всегда получалось лучше. Что получалось лучше? Это, как его, заниматься разными видами секаса. Но, с другой стороны, сразу начинать бухать и всё такое – это как-то неприкольно. Так что я решил зайти и спросить, что за помощь от меня требуется (только не проверка всяких работ). Конечно же, во время уроков этого делать не следует, а значит, пора стрелок, свиданий, рандеву и т. д. обычно наступает после этих самых дурацких уроков.

Прозвенел звонок на перемену последнего урока, и я, распрощавшись со своими одноклассниками (сказал, что надо заглянуть к директору по поводу важного дела), покурил в школьном сортире и неспеша отправился в библиотеку.

Ах, библиотека! Этот успокаивающий запах книжной пыли, эта умиротворяющая тишина, эти книжные полки, попахивающие стариной, эта библиотекарша…а что? Библиотекарша – это неотъемлемый атрибут библиотеки, хранитель книжных секретов и литературный психолог. Правда обычно это старуха с огромными очками в роговой оправе и толстыми линзами, разговаривающая тихо и размеренно, вписываясь всем своим видом в интерьер обители информации (ну, не обители информации, а пыльной дыры).

Но вопреки этой устойчивой форме, а может быть, благодаря моей судьбе, в библиотеке моей «родной и любимой» школы библиотекарем работала молодая и весёлая (как я понял во время нашего с одноклассником визита в кабинет химии, где мы отмечали день учителя вместе с ней и Инной В.) рыжеволосая Альбина, которая вела не очень благопристойный образ жизни в отношении своего ревнивого мужа, короче, наставляла ему рога (ветвистые такие).

Я тоже был не против добавить к его рогам веточку-другую, вроде как для пущей красоты.

Я так задумался на эту тему, что первыми моими словами были: «Так вот он какой, северный олень».

- Что-что? – Альбина отвлеклась от каких-то там бумажек, которые она заполняла и вопросительно посмотрела на меня.

- С праздником.

- С каким таким праздником?

- Ну как? Я пришёл!

- Подарки принёс?

- Подарки? Нет, денег не хватило. И не надо продолжать фразу, я знаю, про кого она. Ты просила зайти, так вот он я. А подарок в виде бутылки водки я могу притащить.

- Ну хорошо. Давай так: ты приходишь через полчасика с бутылкой подарков, а там и о помощи поговорим.

- Договорились.

Я с крейсерской скоростью сплавал в магазин и явился перед очами Альбины через четверть часа. Ин-те-рес-нень-ко. Альбина уже успела поправить причёску, макияж и сбросить с плеч полупрозрачную накидку (да, лёгкое короткое платье – это эротично) и теперь ласкала мой взор белизной своей кожи.

Я просто растаял от такого зрелища.

- Здравствуй, дэвушка, я вэсь твой!

- О, как заговорил. Это от меня здесь так жарко, или ты так торопился?

- Не, наверное отопление в школе включили раньше обычного.

- Ладно, проходи.

- И куда же?

- В самый конец библиотеки, направо до окна – там есть всё, что нужно для отличного проведения времени.

- Как скажешь.

Пока Альбина там что-то дописывала, я отправился в указанном направлении и добрался до романтического местечка: у открытого окна стоит столик, три стула, куча цветов на подоконнике, - всё это благолепие было очень уютно отгорожено от всей остальной библиотеки высокими полками с кучей интересных книг. Я наугад достал одну из них и прочитал: «Дневник Казановы». Да уж, подборчик книжек у Альбины в этой части библиотеки очень даже ничего (интересно, а порножурналы у неё есть?).

- А закурить можно? – крикнул я Альбине.

- Можно, только окно открой.

- Хорошо.

Я открываю окно, сажусь на стульчик, прикуриваю сигарету, и расслабляю мышцы. Очень даже прикольно сидеть вот так, у окна, с сигаретой и не о чём не думать: бутылка есть, место есть, девчонка есть - что ещё нужно? Может, общения? Сейчас, сейчас…

- Что, расслабляешься? – услышал я голос Альбины за спиной.

- Дык, а что?

- Как что?! Без меня расслабляешься?!

- Ну что ты, присаживайся, чувствуй себя как дома.

- У, противный! Наливай лучше.

- Уже сделано.

Она посмотрела на заполненные водкой до краёв стаканы, улыбнулась, и попросила, чтобы я толкнул тост. Я поднялся и начал:

- Плыли однажды три друга на корабле. И вот случился шторм, и корабль, конечно же, затонул. И надо друзьям спасаться, а как? И давай они молиться, чтобы Господь послал им с неба столько брёвен, сколько им изменяли их жёны. Молился первый – послал ему Господь столько брёвен, что тот смог построить новый корабль и уплыть на нём. Молился второй – послал ему господь столько брёвен, что тот смог построить себе плот и уплыть на нём. Молился третий - ни единого бревна не послал ему Господь, и утонул тот. Так выпьем же за тех женщин, чья верность так помогает нам в трудную минуту!

- Класс! А ещё расскажешь?

- Расскажу, только надо бы ещё налить…

Так мы и сидели – я разливал водку по стаканам, произносил новый тост, и мы выпивали, - пока не кончилась водка. А когда водка кончилась, мы закурили Парламента и завели мирную беседу о нас, о школе и о любви:

- Так, так, так, - с ехидной улыбкой протянула Альбина. - Расскажи-ка, что там у тебя с Инной происходило в её кабинете?

- Ты точно хочешь это узнать? – я пустил облако дыма в потолок.

- А ты как думаешь?

- А может тебе показать?

- А такое возможно?

- Шалунья, - немного заплетающимся языком выговорил я (всё-таки бутылка водки на двоих – это не воробьям дули крутить). - Сейчас я тебе покажу…

Ха, ха, ха, и ещё раз ха! Как я повёлся уловки этой сучки, а? Я типа возгордился, какой я крутой и как я ей сейчас покажу, что там у меня за зверь живёт в трусах! А она, ясно дело, только этого и ждала. И как только я полез ей показывать ТО САМОЕ, она послушно раздвинула ножки, готовая к употреблению. Нет, так не пойдёт! Всё будет по-моему!

Я просто сорвал Альбину со стула, стащил одним рывком с неё платье, вторым рывком – трусики и… развернул к себе спиной, положил на стол, вытащил свой перенапряжённый член и вошёл в неё сзади: влажный жар затопил моё сознание, водка добавила активности, а стоны – эрекции. Груди Альбины тёрлись о поверхность белого стола, при каждом толчке она стонала, а я гонял свой поршень туда-сюда, стараясь показать, какой я крутой секс-мэн (на самом деле – просто пьяный придурок).

Когда темп, нарастая, принял бешенный ритм, Альбина вцепилась в стол руками и стонала: «В меня, в меня! ». Ага, щаз! Струя спермы вплелась ей в волосы, и я устало рухнул на стул.

Пару минут мы оставались в таком положении: я - на стуле с уже сморщенным «достоинством», Альбина - на столе со струйкой спермы, растекающейся по её спине. Наконец я спросил:

- Ну, теперь понятно, чем мы с Инной занимались в её кабинете?

- Теперь понятно, - улыбнулась Альбина, - а теперь, пожалуйста, вытри мне спинку.

- Только не языком – водка наружу попросится.

- Нет, в столе у входа лежат салфетки.

- Понял.

Я побежал за салфетками, целую минуту искал их в столе, прибежал назад – Альбина лежала всё в той же позе, смакуя ощущения от секаса. Я аккуратно вытер сперму, и Альбина поднялась со стола. Я не мог удержаться при виде молодого обнажённого тела и, прильнув к спине Альбины, стал целовать её шейку и ушко (правое). Альбина нашла своими руками мои и направила их к небольшим упругим грудям с маленькими твёрдыми сосками. Я был не против, и мои руки жадно ласкали эти прелестные формы, небольно пощипывая соски. Но играть с сосками не так интересно, как… с клитором. Поэтому я, оставив для грудей всего одну руку (левую, ведь я – правша, и правая рука пригодится для более «тонких» процедур), а другой неспеша опустился к влажной от удовольствия киске. Нащупав клитор, я стал нежно теребить его: то немного оттяну, то прижму, массируя, - короче, что хотел, то и делал. Альбина выгибала спинку от удовольствия, а я снова стал возбуждаться. Но вновь нападать на «рыженькую» не хотелось, посему я предложил ей самой попользоваться моим «рабочим инструментом».

- Ну хорошо, - сказала Альбина, - только на этот раз ты кончишь в меня.

- Зачем?

- Я так хочу… и вообще, что я, хуже Инны?

- Ладно, только…

- Ой, делай, что хочешь, только давай займёмся делом, а то у меня уже ТАМ всё мокрое.

Мой средний палец просто утонул во влаге лона Альбины.

Я сидел на стуле с расстёгнутыми джинсами, мой член торчал, уже готовый к новой встрече с «киской» Альбины, а она сама, послав мне обворожительную улыбку, подошла ко мне вплотную, так что мои ноги оказались между её, рукой помогла моему «дружку» войти в её лоно, затем резко насадила своё тело на мой поршень (я аж вздрогнул от неожиданности) и стала медленно двигаться вверх-вниз, касаясь своими торчащими сосками моей груди.

Волна наслаждения медленно поднималась к своему пику, то отступая, то вновь набирая силу. Наши стоны рифмовались с ритмом движения, я чувствовал синхронизацию ударов своего сердца с её.

В очередной раз, когда в Альбину полностью вошёл мой «прибор», я ощутил приближение того самого, к чему так стремятся занимающиеся любовью пары (то бишь, приближение оргазма), но мне так не хотелось кончать в Альбину, что, когда уже вершина наслаждения была в двух шагах от меня, я сбросил содрогающееся тело Альбины и рывком вскочил со стула. Мой разум затмевало наслаждение, но я нашёл место, куда можно было «спустить» - этим местом оказалось открытое окно. Я совершил пару движений рукой, и струя горячего семени выстрелила в окно.

Я закрыл глаза, забыв обо всём, купаясь в водовороте удовольствия, как вдруг снизу, со стороны улицы до меня донеслись проклятия (то есть отборный мат вперемешку с рвотными позывами). Я автоматом выглянул в окно и мои колени подкосились: внизу, согнувшись пополам и стирая с головы мою сперму, бесился муж Альбины (надо сказать, что этот рогатый и ревнивый муж частенько навещал Альбину на её рабочем месте дабы удостовериться, что она не наставляет ему рога), - вид конечно у него был забавный, но мне было не до веселья - этот шкаф качался уже третий год, и мышцы у него были, как у быка.

Я понял, что мне надо сматывать удочки. Развернувшись, я встретился взглядом с Альбиной – она тоже слышала ругательства снизу, и теперь её глаза говорили: «Сматывайся, пока не поздно». Я сказал Альбине, что сожалею о её неудовлетворённом желании и что мы ещё встретимся в такой же интимной обстановке, чмокнул её в губы и сорвался в сторону выхода. Погрустневшая Альбина проводила меня молчаливым взглядом и принялась одеваться. А я бежал по коридору, на ходу напяливая на себя остатки одежды и моля Бога, чтобы он не дал мне встретиться с мужем Альбины.

Что ж, можно считать меня везунчиком – я успел укрыться в учительской прежде, чем муженёк Альбины залетел на второй этаж, где располагалась библиотека. Причём, дверь в неё находилась в самом конце длинного коридора, в котором было негде спрятаться (разве что выпрыгнуть в окно). И если бы я не успел добежать, то… лучше об этом не думать. Ведь я-то спасся. Да! Прямо засосать себя захотелось от радости.

Я немного отдышался и прислушался: из глубины коридора доносились вопли разборки, учинённой мужем Альбине. Жаль, конечно, что мы не успели как следует поразвлечься с рыжеволосой Альбинкой, но – Сэ Ля Гер. Пойду-ка я, наверное, домой – отосплюсь после такого приключения.

Хух, надо бы заканчивать с такими приколами и начинать жить нормально, как большинство сверстников. Ну нет! Хрен вам всем! Да я лучше отдамся снежному человеку!

Часть II. Чистая Любовь

Что ж, сумбурные воспоминания школьных лет, запоминающихся на грани страха перед неизведанным, оставили отпечатки в моём взрослеющем сердце, заставив несколько раз пересмотреть моё отношение к жизни, к окружающим людям, и, наконец, к самому себе, прошедшему через зуд переходного возраста, через драки на заднем дворе, через заботы лидера школы (хотя и неформального), через утверждение основ моего собственного понятия жизненных ценностей. Ну, жизненный ценности в разном возрасте – свои, поэтому я уверен, что ещё неоднократно пересмотрю свои основные принципы и позиции, по которым я живу и собираюсь жить ещё долго. Пока не перепробую столько возможностей нашего мира, сколько смогу, даже если будет больно и страшно.

А когда всё же завершились вступительные экзамены в самый элитный вуз нашего города, и я мог ощутить себя студентом, то мне было невдомёк, что моё взросление только-только начинается. Я осознал это уже после месяца учёбы, довольно глубоко окунувшись в мир студенчества, когда считая себя взрослым человеком, ещё не мог полностью оценить свои поступки, и тем более, сделать верные выводы из своих многочисленных ошибок, сопутствующих «золотым годам», которые я так и не смог расценить как «золотые.

Но всё же я втянулся в бешенный круговорот забот учения и любви, жажды познания и стремления обладать, понимания себя самого и тех, кому можно было открыться, получая открытость в замен. Постепенно я привык к темпам взрослеющего мира, став действительно частью его, понимая и принимая этот мир как должное, но стремясь переделать его под себя, не желая прогибаться, правда иногда позволяя себе некоторую гибкость, без которой можно было легко сломаться, поплатившись за свою неопытность.

Опыт придёт со временем, а стремиться к усвоению жизненных уроков в этот период жизни просто необходимо, иначе потом, в зрелые годы ты не сможешь укрепить свои позиции в нашем мире, главным идолом которого являются деньги. А ведь придётся идти по дороге существования не одному – будет семья, дети, стареющие родители. Если повезёт, конечно. Довольно часто приходится ведь самому справляться с адскими полчищами проблем, жаждущих растоптать тебя своей численностью, сломить твою волю и оставить в одиночестве, чтобы только лишь существовать. Существовать, а не жить…

Но я буду искать в себе силы, чтобы не только помочь себе самому прорваться сквозь заслоны незнания и серости, но и помочь другим, по своей воле желающим, так же как и я, пройти свой путь до конца с гордо поднятой головой, пройти вместе.

Главное – понять своих спутников, отдать им часть себя, слиться с ними в порыве многообразия и не дать оступиться.

Семь дней из жизни, семь дней встреч и расставаний, страсти и грусти, новых переоценок собственных взглядов и взглядов других. Семь дней Любви…

Глава I: понедельник

То утро было похоже на множество остальных, таких же паршивых времён дня, которые припарили меня своим однообразием: тяжёлое пробуждение после ночи за компьютером, шестьдесят отжиманий, душ, чай, одевание, отчаливание с крейсерской скоростью, наконец, от пристани под названием «Home, Sweet Home».

А последняя неделя выдалась тяжёлой, и мне пришлось активно общаться с кучей народа. Прямо как в стишке: «В понедельник MaLIce – мельник, а во вторник MaLIce – шорник…» Ну да ладно, напишу всё по порядку.

Итак, понедельник. День тяжёлый. Особенно после выходных, в течение которых я уже неоднократно прощался с печенью и лёгкими – нельзя столько пить и курить. А уже в ровно в восемь утра надо быть на контрольной по физике. И если не появиться, то наступит «Маст дай», чего и вам не желаю. Так что, проклиная белый свет и этот мерзопакостный университет, я кое-как отправился в путь-дорогу, где пыль да туман. А ещё поездка на общественном транспорте под кодовым названием «Трамвай».

Как обычно, сутреца в этом самом «Трамвае» народу набилось, словно килька в консервы, и если бы не одежда, то уже куча народу ходила беременных. После пары раундов с нашими глубоко уважаемыми (ключевое слово – «глубоко») пожилыми людьми я таки втиснулся в вагон и резво забился в угол – чтоб «старое мясо» не приставало.

Плеер в уши, морда – кирпичом, пустой взгляд и медленно ползущие мысли, - такой вот наборчик я представлял из себя, стоя в углу в самом конце вагона, как вдруг откуда ни возьмись контроллер (сорри, контролёр) жирный появись. Никак не пойму, почему это большинство водителей – такие худые и большинство контролёров – такие жирные. Это ж надо! Переполненный вагон, где люди стоят так близко друг к другу, что не продохнуть, и тут через них начинает протискиваться «очень худой» контролёр (обычно – это женщина): 190X160X190. Ну просто на конкурс красоты посылай!

Так вот, подходит ко мне эта бабка необъятных размеров с сумкой контролёра на плече, прижимает к стене своими сиськами так, что у меня наушники выпадают из ушей (сразу видно, что она - профессионал), и говорит человеческим голосом: «Маладой челавек, а у Вас чё? »

- Любимая любовница есть, – отвечаю я.

- А на проезд?

- Тогда студенческий.

Я предъявляю ей проездной документ, за который пришлось заплатить потом и кровью (вступительные экзамены, чтоб их…), и она отчаливает в другой конец вагона, оставляя за собой расплющенные тела пассажиров и широкую просеку в «сплошняке» тел.

Немного отдышавшись (чуть не задавила, зараза!) и растеряв последние остатки сна, я решил посмотреть на сборище разношёрстных людей, окружающих мою особу (я же стою в углу в самом конце вагона): правым плечом ко мне прижимается убитого вида мужик, от которого сильно прёт перегаром, передо мной стоит «швабра» с кучей сумок и кульков, немного левее – бабка, которая не мылась, наверное, полгода, сразу за мужиком – влюблённая парочка первокурсников или старшеклассников, молча держащиеся за руки и пожирающие друг друга глазами.

Конечно я понимаю, что любовь у них и всё такое, но держаться друг за друга потными ручонками и преданно, как собака, смотреть в глаза! Нет, такие прилюдные ласки мне не очень по душе. Но это, всё-таки, не моё дело – пусть детишки тешатся, лишь бы не было больно. У меня ведь такие «приходы» закончились в классе в девятом, когда я отрывался на выпускном…

…Я не смею дышать, в горле комок, потные ладони еле-еле касаются платья моей партнёрши по танцу (это был медляк), наши тела неуклюже двигаются под музыку на «пионерском» расстоянии, глаза впились в пол около её прелестных ножек, ещё не познавших ласки мужских рук, неприятное давление в трусах, да ещё и ощущение, что мозги стекут туда же, в трусы…

…А эти невинные прогулки, когда не смотришь ей в глаза, когда в голове стучит кровь, когда не чувствуешь ног, когда хочешь сказать ей, что любишь, но не слушается язык…

Эх! Романтика, платоническая любовь! Пошла бы она такая! Она почти не приемлема в нашем современном обществе, где каждый сам за себя. Хотя я думаю, что тоже не пройду мимо этого всепоглощающего чувства. Но это, кажись, будет ещё не скоро.

А пока что у меня есть свой мир – Вселенная виртуальной реальности, куда уходит большинство моих эмоций, так что мне не нужно искать других средств возбуждения или расслабления: не нужно нажираться до «пугания Снегурочки», не нужно убиваться наркотой до глюков, не нужно до упаду колбаситься на дискотеках.

У меня конечно же есть вредная привычка – курение, но это наверное имеет под собой чисто психологическую основу: уже пару лет, как я стал замечать за собой, что мне периодически приходят в голову мысли о первоистоках бытия, о смерти, о смысле жизни, о поиске решений проблем различного рода. И так же периодически я стал проводить для себя переоценку ценностей, менять взгляд на жизнь, создавать новые идеалы и выбрасывать на помойку старые. Сначала мне даже было страшно думать о том, что же там, за границей жизни: я вскакивал по ночам с постели в холодном поту, я стал раздражительным (ведь у меня были не только проблемы осмысления окружающего мира), я плохо ел – короче, проявлял признаки лёгкого психоза. Но потом я прочитал много умных книжек, поговорил с умными людьми и понял, что там, за жизнью, нет ничего, кроме тьмы и безмолвия. Конечно было бы обидно потерять своё сознание, но я считаю, что за время жизни мы так от неё устаём, что смерть приносит покой и удовлетворение, которые мы ищем всю нашу недолгую жизнь. Тогда я успокоился и стал жить (точнее, существовать – жизнь в моём понимании – это то, что мы создаём сами, а не под давлением других) дальше, уже спокойно воспринимая данный аспект нашего проживания на этой мерзкой планетке. И сигарета помогает мне лучше мне понимать и чувствовать. Сигарета – это не круто, как думают многие молодые люди, сигарета – это катализатор, психологический катализатор моей философской фантазии…

Ну да ладно, хватит философствовать. Нужно иногда и спускаться на грешную Землю.

Я вроде как писал о потных ладошках и о противоположном поле. Только на рассвете юности это кажется мучительной сказкой со вкусом ванили. И лишь в поздней зрелости мы иногда с умилением (а быть может и с отвращением, если «первый поцелуй» был полным фиаско) вспоминаем те невинные безвозвратные времена, романтические прогулки без мысли о сексе, разговоры ни о чём, лёгкое возбуждение от нечаянных прикосновений. Поэтому, пусть детки развлекаются, пока не зачерствели их сердца, пока не стала алчной душа и пока их не угробил этот жестокий мир без настоящей любви, без искренней улыбки и без радости за других…

Я ещё немного полюбовался на эту юную сладкую парочку и решил-таки выбраться из своего угла, где стояла удушливая вонь, исходящая от той самой немытой (вот падла!) бабки. Пришлось немного поработать руками и я оказался прямо перед открытым окошком, откуда тянуло свежим воздухом и осенними ароматами (вообще то выхлопы автомобилей не очень освежают, но это намного лучше вони давно немытого тела).

Я закрыл глаза, вздохнул полной грудью и… почувствовал, что моя правая рука касается чего-то мягкого. Я посмотрел в том направлении и увидел ОЧЕНЬ симпатичную попку, прикрытую ОЧЕНЬ короткой мини-юбкой из мягкого материала. И при каждом покачивании вагона моя рука слегка прижималась к этой самой ОЧЕНЬ симпатичной попке.

Я поднял глаза выше и увидел округлые выпуклости размера эдак третьего, затянутые в прелестный топик. А ещё выше я узрел милое личико и длинные распущенные каштановые волосы. Ку! Сон как рукой сняло. Я повнимательнее вгляделся в милое личико с задумчивым взглядом (вроде как рассматривающий ландшафт за окном), и вдруг это личико поворачивается ко мне (видно, почувствовав, что я на него смотрю), и мой взгляд встречается со взглядом обладательницы этого самого прелестного личика. Да уж! В этих бездонных тёмно-синих глазах можно было утонуть, утонуть с улыбкой на устах. И я улыбнулся. А она, ещё немного искупав меня своими глазами, вернулась к «очень интересному» занятию – смотреть в окно.

В моём сознании неоновой вывеской вспыхнуло слово «ИГРА» и поглотило меня…

Для начала я усилил давление, производимое моей рукой на попку девушки при равномерном покачивании вагона трамвая (надо заметить, что народа вокруг было просто туева хуча, так что мои движения не мог заметить никто, надеюсь, что никто ]. С её стороны не последовало никакой реакции. Тогда я раскрыл ладонь так, чтобы при каждом движении я мог как бы прихватить одну из её ягодиц. Я прекратил баловаться касаниями и уже плотно ухватил девушку за левую ягодицу. Ну наконец-то! Хоть какая-то реакция. Нет, не просто какая-то, а ещё какая! Она отставила попку так, чтобы моя ладонь ещё плотнее прижалась к её попке (неужели ей всё таки нравятся ласки незнакомого мужчины?). Ну что же, вот и выход на следующий уровень.

Моя рука опустилась чуть ниже, и пальцы оттянули край мини-юбки, как бы спрашивая: «Можно войти? ». Девушка немного расставила свои длинные ровные ножки, и моя рука по такому приглашению немедленно забралась под юбку, сразу же наткнувшись на трусики. А трусики эти были шёлковыми, очень узенькими (то бишь почти ничего не прикрывая) и немного влажными в районе ей киски. «А девочка-то легко возбуждается! » - с удовольствием подумал я. И пошёл на третий уровень.

Отодвинув указательным пальцем полоску трусиков, прикрывающих лоно девушки, я провёл средним пальцем между тёплыми влажными губками, но провёл, лишь слегка касаясь. И тут (о боги!) девушка повернулась ко мне и прошептала: «Пощекочи меня». «С удовольствием! » - чуть не закричал я, но вовремя опомнившись, сдержался и не подал виду. Лишь мой палец, нащупав клитор, начал легонько тереть его, с каждым движением увеличивая давление. Девушка закрыла глаза и стала чаще дышать. Это хорошо. Очень хорошо. Вдоволь наигравшись с её клитором, я нежно (и аккуратно) ввёл палец в горячее лоно, уже обильно истекающим соком любви. Я чувствовал, как влага покрывает мой палец до основания, как он скользит внутри её киски… и как мой возбуждённый член упирается в трусы. Эх! Не было бы вокруг так много людей…

Девушка задвигалась навстречу моему пальцу, так что скоро я понял, что надо бы довести её до кондиции. Поэтому я остановился на секунду, но только для того, чтобы добавить к моему среднему пальцу ещё один – указательный. Вот он – бонус уровень!

Мне даже уже не нужно было двигать рукой – девушка сама насаживалась на мои пальцы…через две остановки я почувствовал дрожь в её теле - лоно судорожно сжало мои пальцы, и через мгновение сок любви, обдав мои пальцы, брызнул мне в ладонь (надеюсь, она быстро постирает свои клёвые трусики).

Девушка резко выдохнула и, постояв секунд двадцать, открыла свои бездонные глазки и сказала: «Спасибо». Я хотел спросить, как хоть её зовут и встретимся ли мы снова (и что мне теперь делать со «стояком»), но она уже проталкивалась к выходу и через полминуты выскочила на остановке. Я оху… простите, офигел от такого дела, положил средний и указательный пальцы себе в рот и ощутил кисловатый вкус лона девушки.

Посмотрев по сторонам, я вроде бы не заметил в поведении окружающих ничего, что указывало бы на их невольное участие в просмотре небольшой эротической сцены, произошедшей здесь остановку назад. Но тут мой взгляд остановился на той самой влюблённой парочке, всё ещё продолжающей держаться за руки. Только вот глаза их, широко распахнутые, не мигая смотрели на меня, а челюсти их даже немного поотвисли.

Я, в первое мгновение, немного смутившись, быстренько взял себя в руки и самодовольно улыбнулся в ответ на эти взгляды. Парочка не произносила ни слова – лишь не прекращала сверлить меня взглядами. Хорошо, что я уже должен был выходить на следующей остановке, а то, наверное, пришлось бы отвечать на вопросы молодых влюблённых людей, в конце концов не выдержавших бы только созерцания моей персоны.

На следующей остановке я двигаясь к выходу и проходя мимо парочки, на секунду задержался, чтобы сказать: «Учитесь, детишки», а потом, выбравшись из вагона, немного пошатываясь (неужели на меня так подействовали бездонные тёмно-синие глаза?) и чувствуя торчащий член в штанах, побрёл в университет (КубГУ), прикурив с третьей попытки сигарету Вирджинии.

Ну вот, как всегда: кого-то попинали, кто-то обкурился, - никому пары и в помине не нужны. Ничего, придёт война – попросят танков… а пока можно и кофе попить (опять на лекции будет из шестидесяти человек сидеть от силы десять) да потом пойти в сортир покурить.

Думал, что буду пить кофе, отвлекусь, и «стояк» пропадёт. Хрена с два! Я сидел со вздыбленными джинсами, пил горячий кофе и снова смаковал поездочку в трамвае. Так же себя можно до нервного срыва довести!

«Надо что-то придумать», - крутилось у меня в голове, когда я шёл по коридору в сторону сортира, который располагался на 3-м этаже. Туалет этот мне импонировал тем, что там народ бывал редко, а если бывал, то исполнял всякие нехорошие вещи, типа накурки. И вот опять, подойдя к двери этого заведения, я ощутил лёгкий аромат марихуаны, в простонародье – анаши.

Я резко открыл дверь и выдохнул: «Кто здесь? »

«Здесь» оказался женоподобного вида блондинчик с косяком в руке. Он чуть не убежал в окно, немного попутав меня с каким-нибудь преподом, но, увидев, что это всего-навсего молодой «пацан», улыбнулся, обнажив ряд ровных белых зубов, и сказал: «Что же тебя привело в такое место? » (ну уж точно не маленькая нужда). «Какой он вежливый», - подметил я про себя, - «да и манеры у него какие-то нежно-ласковые». Но ему я не ответил, а вместо этого подошёл к нему вплотную, ощутив запах дорогого парфюма, нежно вынул из его пальцев косяк, сделал хорошую тягу и сказал: «Да вот, в «таком месте» мне захотелось решить, что же делать со «стояком»».

Он опустил глаза на выпуклость моих джинсов, так же нежно, как и я, вынул из моих пальцев косяк, конкретно затянулся и сказал: «Это можно решить». Я промолчал, глядя на него. Он же поднял свои глаза - наши взгляды встретились - и очень медленно повёл свою руку по траектории, конечной точкой которой являлась моя ширинка. Я не предпринял никаких попыток остановить его. И вообще, мне стало сильно интересно, что же будет дальше.

Он смотрел мне в глаза, в то время как его рука поглаживала выпуклость на моих джинсах. Его немного смущала моя реакция – я его не останавливал и не подпускал, но он не мог себя остановить, и я видел в его глазах желание, желание, которое тот наверное всегда прячет так глубоко, что даже сам иногда забывает о нём. Это желание, я думаю, вспыхнуло с новой силой после пары тяг анаши, так что он уже был не в силах себя сдерживать.

А я резво вспоминал, какие типы поведения надо бы активировать в данном случае. И остановился я на том, что вести себя с ним я буду так же, как при общении со своей девушкой (почти как). Поэтому я резко протянул руку (в его глазах промелькнул испуг) и, схватив его за ремешок на джинсах, также резко притянул его к себе. Пару секунд мы стояли вплотную и чувствовали на коже дыхание друг друга.

Но я снова проявил инициативу – обхватил левой рукой его талию, правой нежно провёл по его щеке и с жаром поцеловал его в губы, чтобы пощекотать его язык своим.

Его рука не переставала ласкать мой «бугорок», а сам он, приобняв меня свободной рукой, закрыл глаза, немного откинул голову и окунулся в охватившую его волну возбуждения…

До этого момента я неоднократно размышлял о гомоотношениях. И думал, что блевану, если ТАК поцелую парня. Ан нет! В этом варианте я не почувствовал отвращения. Получилось, что я вроде как целовался с девушкой, хотя и с «прибором» в трусах. Я не ощущал мужских черт в этом женоподобного вида молодом человеке. Я вёл себя с ним, как с женщиной, и он соглашался с таким поведением.

«Что же, продолжим», - решил я. И оттолкнул его. Он открыл глаза и молча уставился на меня, ожидая моих дальнейших действий. Правильно! Я посмотрел на его чуть подрагивающие руки, перевёл взгляд на его немного припухшие от поцелуев приоткрытые губы, на его горящие желанием глаза, и мне так захотелось «засадить» ему, чтобы он аж запищал, как смазливая девчонка. «Попридержи лошадей, мой мальчик», - сказал я себе, - «а то ещё станешь таким, как он».

Я продолжал изучать его взгляд, в то же время начиная правой рукой расстёгивать пряжку моего ремня. Он моментально переключил свой взгляд на это движение и пару секунд что-то соображал. Потом он снова посмотрел мне в глаза – я прочитал в них понимание – и, опустившись на колени, стал помогать мне освобождать моего жаждущего ласки «дружка».

Уже заметно подрагивающими руками он расстегнул молнию на ширинке, приспустил мои джинсы, затем трусы…

… Мой пульсирующий член моментально распрямился, и головка оказалась на уровне глаз этого милашки. Он, увидев такое зрелище, издал стон и, быстрым движением языка увлажнив свои губы, оттянул крайнюю плоть моего «дружка» и со вдохом втянул его в свой рот.

«Ну вот и на моей улице праздник», - промелькнуло у меня в голове. Я закрыл глаза и, получая удовольствие, оценивал и сравнивал ощущения. Да уж, этот мальчик делал минет как опытная женщина, увлекающаяся оральным сексом. Я чувствовал, как его язык совершает круговые движения вокруг головки моего члена, как резкими движениями кончика языка он врывается в мою уретру, придавая острых ощущений, как мой член скользит в горячем и влажном зеве и упирается в пульсирующее горло.

Я вспомнил ту девушку в трамвае и представил, что это она сейчас делает мне минет. Тогда я обхватил руками её/его голову и стал при каждом поступательном движении подталкивать её/его голову навстречу моему члену.

Он же, убрав руки с моего члена, расстегнул свои джинсы, достал свой немаленький член и стал с наслаждением двигать по нему рукой, ещё активнее совершая поступательные движения головой…

Кончили мы почти одновременно: сначала я, обдав его глотку струёй горячей спермы, а он сразу же после такой вкусовой атаки.

Он не выпускал мой член изо рта, пока тот не обессилил совсем, а потом выпустил его. И не поднимаясь с колен, сказал: «Хочешь ещё чем-нибудь заняться? »

- Нет, спасибо.

- Жаль. Я смог бы показать тебе всё, на что я способен.

- Как-нибудь в другой раз.

- Оставить телефон?

- Давай.

Он поднялся, застегнул джинсы (я тоже застегнул свои), достал из кармана блокнот и, записав свой телефон, протянул его мне. Я мельком глянул на запись, заметив маленькое рисованное сердечко в левом верхнем углу листка, запихал её к себе в карман и, притянув моего удовлетворителя к себе, глубоко поцеловал на прощание. Потом молча развернулся и вышел из туалета, о котором у меня останутся воспоминания на всю жизнь.

Что же. Надо сказать, что я очень неплохо провёл время: получил сам удовольствие и доставил его другим. Конечно геи – это не есть гуд, но разве плохо позволить себе получить удовольствие, даже от лица того же пола?

И захотелось мне спать после такого. А надо идти на пары. Что там за следующая? Ага. Математический анализ. Чтоб его! Ладненько, пойду посплю…

Странно. А что здесь делает этот любитель минета? Я же его в сортире оставил. И почему на нём платье? Да ещё и свадебное? И накрашен он. Какого… Опа! А почему все студенты такие разнаряженные? Ого! Вместо кафедры лектора алтарь! А лекторша-то одета как святой отец! Тут что, свадьба? Прямо в аудитории? И за кого этот гомосек выходит замуж? Откуда здесь музыка? Это что, орган играет? Э! Не подходите ко мне! Не трогайте меня! А! Куда вы меня тащите?! Я не пойду туда! Нет! Зачем? Какого х… вы притащили меня к алтарю?! А ты, в фате! Чего это ты рядом встал?! Что?!!! Согласен ли я взять его в жёны?!!! Нет! НЕТ! НЕТ!!! АААААААА!!!…

Я открыл глаза – в аудитории горел яркий свет, студенты прилежно записывали лекцию. Лекторша стояла возле доски и что-то писала. Никаких алтарей, музыки, геев и свадеб. Фу! Мать вашу! Это был сон?! О! Надо же какие приходы после анаши случаются! А я и не заметил, как заснул. Всё. Хватит изврата, досижу до конца пары и домой. Домой! Пока ещё чего-нибудь не приключилось…

Вот она, моя нора, где сижу я по ночам и врываюсь в Интернет, отруби его модем. Здесь светлые потолок и стены, четырёхметровая темно-коричневая стенка, дорогая хрустальная люстра, персидский ковёр на полу, симпатичная мягкая мебель, лакированный паркет, деревянные двери, телек с видиком на чёрной тумбочке и, что самое главное, огромных размеров полированный стол, где располагается самая ценная вещь в моей жизни – КОМПЬЮТЕР. Да! Я его обожаю. Холю и лелею. Ведь иногда только он может мне помочь.

Компьютер помогает разобраться в себе, в других и вообще, в реале (реальном мире – комп. жаргон), помогает снять напряжение и поддерживать мозги в форме, развлекает общением и учит общаться. Всё, что нужно от тебя – это просто захотеть ворваться в мир за стеклом монитора, принять его правила и преобразить его своим присутствием.

Я заварил себе крепкого и сладкого чаю, сел перед монитором, поудобнее устроил мышку с клавиатурой и нажал кнопку включения компьютера на системном блоке…

Очнулся я лишь вечером, и то от позывов моего пустого желудка. Ладненько, придётся сделать крохотный перерывчик и употребить чего-нибудь для облегчения физического состояния.

Конечно, после пары бутербродов мне полегчало, после горячего чаю – ещё больше полегчало, а после сигареты – так совсем хорошо стало.

Улёгся я, глаза закрыл. Мысли потекли медленнее, приятнее. Но почему-то всё о женщинах. Короче, эротические образы накрыли меня с головой…

Это была её любимая мелодия. Под эти звуки она просто обожала медленно раздеваться, очень возбуждающе двигаясь в такт музыке и обжигая меня взглядом своих жгучих карих глаз. Своими движениями, лёгкими стонами наслаждения танцем, взглядом она парализовывала мой разум, который, будучи не в силах взывать к моей воле, лишь твердил, жарко шептал: «Хочу, хочу, хочу! ». И снова я сдавался на милость этих жгучих глаз, этих иногда ласковых, а иногда диких рук с острыми длинными ноготками, покрытыми ярко красным лаком, которые каждый раз оставляли на моём теле шрамы ночей любви; этим длинным ногам, крепко обнимающим мой торс и не позволяющим уйти куда-то, кроме как её мира, где мы сливаемся в одно целое и кружимся в вихре любви, танцуя со звёздами в ритме движения тел.

«Войди в меня, войди в мой мир», - просила она. И я, конечно же, с жаром удовлетворял её просьбе.

Я знал, что это возбраняется нашим современным обществом, - ей всего 14 лет, - но не мог ничего поделать со своим грешным телом и извращённой душой.

Однажды все узнают о наших отношениях и тогда… но сейчас не время думать об этом: мои руки жадно ласкают её тело, глаза обжигает её юной красотой, язык старается не пропустить ни сантиметра её нежной кожи, - я могу делать так (и делаю) каждый раз, когда мы вместе, и больше никого вокруг, когда никто не сможет помешать нам отправиться в наш безграничный мир и покататься на качелях любви вместе со звёздами.

Я буду ласкать её до тех пор, пока волна наслаждения не затмит небеса и грешную Землю, - и останусь только я, слившийся с нею в едином порыве, порыве страсти, порыве любви…

Я почувствовал, как чей-то шершавый язык прошёлся по моей щеке, и ощутил частое дыхание. Я открыл глаза и увидел перед собой волосатую длинноносую морду моей собаки.

- Арни, пёсик, ты что, гулять собрался?

Ну да, понятно. Уже почти 8 вечера. И моей собаке нужно в туалет. Я поднимаюсь и иду одеваться. Арни бегает вокруг, поскуливает и путается под ногами. Я негромко матерюсь на собаку, одеваясь для прогулки, и пытаюсь сообразить, в каком кармане находятся зажигалка и пачка сигарет. Ну вот мы оделись (у Арни одежда – ошейник с поводком) и идём гулять. Арни ужасно доволен и торопит меня, выбегая вперёд и натягивая поводок. Но я командую: «Рядом», и мы идём неспеша дальше, вдыхая прохладный вечерний воздух.

Моему взору (и взору пёсика) открывается замечательный вид: милые ёлочки вдоль дорожки, за ними дикая красота заброшенных огородов, упирающихся в камыши пруда, в дымке видны многоэтажки, в окнах которых горят отблески заката, да розово-голубое небо с лёгкими перламутровыми облаками и заходящим Солнцем, бросающим прощальный взгляд на мой родной город.

Да. Такой ландшафт успокаивает и наводит на философские размышления.

Мой пёсик бегал метрах в двадцати от меня, иногда подбегая и как бы докладывая: «Вот он, я, далеко не убегаю и веду себя хорошо», а я медленно иду по дорожке и, прикурив сигарету, завожу (про себя, а то если идти и разговаривать вслух самому с собой, народ подумает, что я «того») монолог на тему: «Дерьмо ли жизнь и что мне с таким дерьмом делать? ».

- Вот живём на этой сявской планете, пупки надрываем всю жизнь, а дальше что?

- Тьма и безмолвие.

- Нет! Я не хочу так. Это получается, что весь опыт, накопленный за нашу жизнь, просто растворится во тьме небытия. Тогда зачем он нужен, этот опыт? К чему тогда стремятся люди?

- К славе, богатству – к тому, что можно использовать в этом измерении.

- Ну поживёшь несколько лет во славе, а потом подохнешь – и всё. И всем на тебя наплевать.

- Лучшие добиваются того, что их помнят в веках.

- Ну и что, что помнят? Им самим-то по фигу. У них нет сознания. Вообще ничего нет.

- А душа?

- Да, а что душа? Сгусток энергии с воспоминаниями, рассеивающийся в пустыне Вселенной? Я хочу знать, что там дальше – за стеной смерти.

- Ты сам понимаешь, что это можно узнать только один раз – назад дороги не будет.

- Вот-вот. А я ненавижу неопределённость и не хочу чего-то там ждать. Я просто хочу знать.

- Ну что тут сказать? Удачи.

- Ага, вот так всегда! Удачи! А потом иди и напрягайся дальше. Ради чего?

- Ради будущих поколений, ради тех, кто тебя окружает, ради своих же детей, наконец.

- А с чего это я должен ради них напрягаться?

- Так было всегда. В этом смысл жизни.

- Нах такой смысл, мне нужно что-то конкретное.

- Любовь.

- Любовь?

- Да, любовь. Она скрыта в каждой частице этой безграничной вселенной, в самой её сущности.

- Ну, я никого по-настоящему не любил, а всё, что мне кажется любовью – лишь привязанность, родственность крови.

- У тебя ещё всё впереди.

- Да? А если меня машина завтра собьёт, если взорвут чеченцы, если какие-нибудь наркоманы прирежут, если…

- Слишком много «если». У каждого человека судьбой предопределён жизненный путь. В общих чертах. Но более мелкие (грубовато звучит, но ничего) аспекты человек может рассматривать и изменять так, как ему заблагорассудится. Хотя некоторые выдающиеся личности смогли изменить не только свою судьбу, но и миллионы других.

- А не кажется ли тебе, что их так называемое «изменение судьбы» уже было предопределено?

- Об этом спросишь потом.

- Когда? После смерти?

- Вроде того. Если, конечно, будешь достоин получить ответ.

- Так значит, после смерти всё-таки что-то есть?

- Ты об этом уже спрашивал.

- А-а-а! Кто-нибудь, дайте мне ответ!!!

- Терпение, мой друг, терпение. В своё время ты узнаешь. Быть может, даже самые сложные ответы покажутся тебе самыми простыми.

- Я хочу сейчас!

- Ты ещё не готов. Наша жизнь здесь (на Земле) – лишь подготовка к будущим испытаниям. И тем, кто будет подготовлен лучше других, откроются многие тайны Вселенной.

- А то я думаю, что же я себя чувствую на Земле как в гостях.

- У тебя ещё мало связующих объектов здесь.

- А зачем связи вообще нужны, если это всего лишь подготовка?

- Именно связи – это часть подготовки, один из множества факторов, созданных, чтобы проверить твою сущность по всем параметрам и решить, достоин ли ты.

- Ну да. Чем больше связей, тем тяжелей двигаться дальше.

- А кто сказал, что ты должен двигаться дальше один?

- Я это чувствую. Всё моё подсознание твердит об одиночестве. Плюс куча примеров, о которых ты знаешь и без меня.

- Не терзай себя. Одиночество создано для тренировки воли. Ты сам должен установить баланс душевной энергии, чтобы подняться на новую ступень.

- ?

- Тогда ты сможешь идти дальше не один, а вести за собой других – тех, кто по своей слабости не смог в одиночку подняться на новую ступень.

- И как, у меня получится?

- Старайся, и сам увидишь.

- Все так говорят.

- Но ты знаешь, что в этом случае всё по-другому.

- Ладно, вроде как убедил.

- Ты сам себя убедил. Сам разобрался в себе. Я лишь помог, направил ход мыслей в нужное русло.

- Не скромничай.

- Ты сам скромничаешь. Тебе надо больше верить в свои силы. Не будь таким самокритичным и увидишь, что сможешь сдвинуть горы.

- Тогда до встречи.

- Всегда рад помочь.

И мы шли с моим пёсиком дальше по дорожке, вдыхая ароматы природы и ощущая себя живыми людьми, которые не проходят какие-то там подготовки, а просто гуляют по городу вечером…

Вот он, снова, дом родной. Ужин на столе (для собаки – в миске на полу). Так что я, плеснув себе в бокал вина, приступил к поглощению пищи.

Управился я одновременно с Арнольдом – он пришёл ко мне с грязным от каши носом, чтобы я вытер этот его длинный симпатичный нос.

Ладненько, с едой покончили, можно и в Сеть на пару часиков забуриться. Для начала глянем почту: так-с, пара новых писем, но в общем, ничего особенного.

Я полазил по интересным, на мой взгляд, компьютерным и игровым сайтам и… пошёл спать. Всё-таки полвторого ночи – время не детское, надо бы на горшок и спать. Осталось раздеться, улечься, закрыть глаза – и вперёд, в долину сновидений!

Интересное явление – эти сны. Иногда приятные, иногда страшные, иногда короткие, иногда длинные. Но самое главное – я в основном помню то, что мне снилось. А когда на тебе лежит груз мирских забот, воспоминания из снов греют душу и помогают сохранить уверенность в своих силах в трудную минуту.

Бывает, что я неожиданно вспоминаю сны, которые видел несколько лет назад. И вспоминаю с огромным количеством подробностей. Такое ощущение, что ты вспоминаешь что-то очень важное, будто перед тобой заново открывается портал в мир, где только ты вершишь свою судьбу. И так хочется прыгнуть в этот портал и забыться в сладких объятиях сна.

А бывает, что один и тот же сон я вижу не один раз. С разной частотой (от нескольких минут до месяцев), но я всегда узнаю такие сны.

А сон «в руку» - это совсем круто. Однажды я видел сон, как в школе сдаю экзамен по математике - и точно, на яву произошло всё почти так же. Я чуть не свихнулся – де жавю прямо!

Этой ночью мне снилось очередное путешествие по Вселенной сна.

На этот раз я оказался в родном городе, но городе, каким он мне представляется в моём подсознании: необычное небо, воздух, здания, люди, я. Передо мной огромная дверь. Я открываю её. Вхожу – очень темно. Через минуту мои глаза привыкают к темноте, и я осматриваюсь.

Вот я стою в каком-то грандиозном помещении, похожем отчасти на крытый продуктовый рынок, отчасти на цех ручной сборки мелких деталей. В помещении царит полумрак, и лишь в некоторых местах этот зал освещается одинокими лампами дневного света.

Я брожу среди прилавков со всяким хламом и смотрю по сторонам в поисках людей. Но никого нет вокруг, и лишь звуки моих шагов нарушают тишину, отдаваясь эхом от невидимых во мраке стен. Я вижу впереди полки с едой (наверное), как будто перенесённые сюда из супермаркета. Я подхожу ближе и снимаю с одной из полок упаковку печенья, открываю её и надкусываю продукт. Ничего, есть можно. Я вновь, затаив дыхание, прислушиваюсь к возможному присутствию неподалёку других людей. Нет, никого. Ладно, тогда пойду искать отсюда выход.

Я долго иду к одной из стен (неужели этот зал такой огромный?) и наконец добравшись до неё, вижу приоткрытую железную дверью. Вхожу. Впереди коридор, освещаемый жёлтыми лампочками. Свет рассеивается туманом, клубящимся вдоль стен и пола – не видно даже, куда ведёт этот коридор и есть ли дальше выход. Но назад возвращаться неохота. Я делаю шаг вперёд, и дверь за моей спиной со скрипом закрывается.

Что ж, значит надо идти дальше. Я так и делаю.

Бесконечно долго брожу по коридору, его ответвлениям, в общем, по лабиринту. Всюду меня ждут лишь туман и жёлтые лампочки. Только без паники! Отсюда должен быть выход.

Вдруг где-то вдалеке я слышу лай собаки. Большой собаки. И этот лай становится громче. Чёрт! Она что, бежит в мою сторону? Я ищу, куда бы спрятаться, но всюду стены белого цвета, туман да жёлтые лампочки. Лай прекратился, зато я слышу скрежет когтей об пол коридора, частое дыхание и топот тяжёлых лап. Я пытаюсь бежать в противоположную сторону, но звуки погони становятся всё ближе.

Я оборачиваюсь на бегу, и передо мной предстаёт такая картина: вместо жёлтых лампочек ровный белый свет, не слепящий глаза; туман исчез, и видно уже метров сто коридора, по которому в мою сторону бежит, оскалив огромные клыки, здоровый сенбернар. Я понимаю, что он собирается напасть на меня, а куда же мне бежать? Я отворачиваюсь от такой картины и… вижу впереди свет, свет с улицы. Я бегу ещё быстрее, чувствуя, что собака не погонится за мной, если я выбегу из этого лабиринта. Но эта тварь бежит так быстро!

Я чувствую, что силы покидают меня, но осталось всего метров пятнадцать до выхода. На последнем издыхании я вылетаю из лабиринта и падаю (но боли не чувствую). Ничего, я знаю, что опасность миновала, и эта собака из лабиринта осталась ни с чем. Ладненько, надо осмотреться.

Так, прямо передо мной начинается лестница из белого мрамора. Я пытаюсь, задрав голову, определить, куда она ведёт, но ничего не выходит – слишком высоко и слишком далеко ведёт подъём из белых ступеней. Делать нечего, пойдём. Я начинаю подниматься, и до меня доходит тот факт, что перил у этой лестницы нет – просто белые мраморные ступени метров пяти в ширину. Я не вижу, что делается там, за краем лестницы – повсюду вокруг ступеней клубится разноцветный туман, как будто подсвеченный далёкими яркими прожекторами.

Я поднимаюсь вверх: такое ощущение, что сила тяжести на лестнице меньше обычной. И всё же, несмотря на лёгкость подъёма, я иду очень долго и уже начинаю уставать.

Но вот впереди показались последние ступени, и я выхожу на широкую площадку (хоть здесь есть перила) из белого мрамора. Туман рассеивается, и перед моим взором предстаёт грандиозная картина: бездонное аквамариновое небо с ласкающими лучами Солнцем, на добрую сотню километров подо мной простирается город – великолепный ландшафт из белых зданий (какие они маленькие), парков и автотрасс. Ух ты! Такой красоты я не видел никогда.

Я стоял, облокотившись на перила, смотрел на красоту внизу и плакал от счастья…

Глава II: вторник

Щелчок – «Smack My Bitch Up» нарастающим звуком возвращает меня в реальность. Я целую минуту смотрю в потолок невидящими глазами, пытаясь сообразить, где я нахожусь. Потом ощущаю горечь потери чего-то важного и безумно грандиозного. Пытаюсь протереть глаза и ощущаю под пальцами слёзы – сранная жизнь! Увижу ли я когда-нибудь ещё такую красоту как во сне? Хрен с ним всем! Жизнь – дерьмо! Я падаю с дивана и начинаю отжиматься: раз, два, три, четыре… на счёте «шестьдесят» я встаю и отправляюсь под душ.

Холодная вода немного приободрила меня и смыла яркость увиденного сна – я почувствовал, что могу продолжать заниматься повседневными делами. Так пусть же моя жизнь пройдёт интересно и прикольно, радуя меня приятными неожиданностями!

Так-с, что у нас на сегодня? Физика, математика, культурология…а, всё равно. Бросаю пару тетрадок на стол, параллельно одеваюсь и слушаю «Prodigy», колбасящихся в колонках. Может чего-нибудь перекусить? Нет, поем в университете. Всё, хватит торчать дома, пора отчаливать.

«Когда же у меня будет своя машина? » - сетовал я, топая к остановке. Немного ломило в мышцах, будто я действительно поднимался по лестнице, бродил по цеху и убегал от собаки в лабиринте. Ничего, когда-нибудь я буду богатым и смогу делать то, что захочу, а пока придётся поторчать на остановке и подождать маршрутное такси.

Я не успел скурить и половину сигареты, а маршрутка уже тут как тут. Придётся выбрасывать сигарету.

Залез я в маршрутку и протиснулся на самое заднее сиденье, а там… а там уже сидела моя давняя знакомая Юля, которую я не видел месяца три. «Интересно, что она утром делает на КМР’е? » - подумалось мне, - «Живёт-то она на РМЗ».

- Приветик, давно тебя не видел, как у тебя дела? – начал я.

- Да ничего.

- А что это ты с утра с КМР’а едешь?

- Да у знакомого ночевала…

- А, ночь любви и всё такое…

- Вроде того.

- А сейчас домой?

- Ну да. Слушай, а что ты собираешься делать дальше?

- Да вот, в Универ еду, типа на учёбу.

- А если ты забьёшь на это дело и отправишься со мной?

- К тебе домой?

- На чай. Или ты занят?

- Неа, просто ты меня засмущала.

- Ага, тебя засмущаешь.

- Просто такое предложение: сутра, да ещё и на чай.

- Так ты согласен?

- Согласен (ещё бы: на чай да с такой симпатичной девчонкой!)

Вот так вот судьба снова раздвигает передо мной ножки. И хрен с ним, с этим Университетом: провести время в кампании молодой женщины, имеющей в отношении тебя кое-какие интересы, - это гораздо лучше сидения на нудных лекциях.

Мы ехали в сторону РМЗ и болтали о всяком разном: о том, что произошло с нами за эти три месяца; о том, кто, где и кого «подцепил»; о том, что такое жизнь, о том…, - короче, много всяких тем пронеслось за время нашей поездки на район (старый добрый любимый район).

Пора и на выход. Я помог Юльке выбраться из маршрутки, и мы потопали в сторону её дома, мило беседуя. Когда я достал из кармана пачку Парламента, девушка тут же попросила у меня сигарету, и мы, прикурив, пошли дальше.

Когда из-за поворота показался Юлькин дом, я спросил её насчёт родителей. Оказалось, что её родители уехали на целую неделю к родственникам на моря, так что Юлька была сама себе хозяйкой. Это просто класс!

Я уже пару раз бывал у Юльки, так что чувствовал себя в гостях почти как дома. А дом у моей подруги был просто фантастиш: громадный двухэтажный особняк из итальянского кирпича со здоровой параболической антенной на крыше, с широким асфальтированным двором, с бассейном, сауной и тренажёрным залом в подвале, с тремя спальнями, двумя ванными и сортирами, с кухней размером с мою двухкомнатную квартиру, - и всё это благолепие было оставлено для меня и младшей хозяйки (то есть Юленьки).

Девушка открыла калитку хитрого вида ключом, и мы попали во двор, отгороженный от остального мира трёхметровым забором с колючей проволокой. Хорошо, что собака была на привязи. Я чуть не обос… укакался, когда из темноты за домом вышла молча, словно тень, огромная кавказская овчарка, остановившись в десяти шагах от меня и оскалив беззвучно огромные клыки.

- Ты, это, того, собака, - только и смог пропищать я.

- А, не бойся, это наша Люська, она на привязи, - спокойно ответила Юлька, не отводя глаз от кодового замка на входной двери и что-то там нажимая.

- Ага, хорошая собачка, брррр…

Но вот хозяйка открыла дверь, и мы попали в облицованную деревом прихожую с большим зеркалом, тумбочками, шкафчиками, короче, со всеми атрибутами прихожей в доме богатых людей. Как полагается, мы сняли обувь и верхнюю одежду, Юля предложила тапочки, но я, зная толщину ковров в комнатах и фишку пола с подогревом, естественно отказался. Она тоже не стала надевать тапочки, и мы пошли в гостиную, чтобы посидеть на мягком диване и передохнуть после дороги.

Юля оставила меня на пару минут, чтобы включить чайник, заварить чай, притащить пепельницу в виде черепа и поставить всё это на журнальный столик, заботливо подвинутый мной ближе к дивану, на котором мы расположились. Я чувствовал себя просто отлично: уютная комната, горячий качественный чай, дорогущие сигареты, красивая девчонка…кайф!

Мы сидели, пили чай, пускали ароматные кольца дыма и говорили на тему любви.

- Ну и что же такое, любовь? – спросила меня Юля.

- Это слишком сложный вопрос. Лучше спроси: «Какие ассоциации приходят тебе на ум при слове «любовь»? »

- И какие же?

- Давай начнём с тебя.

- Это почему же? Ты стесняешься?

- Нет, просто интересно услышать твоё мнение.

- Просто ничего не бывает… ладно. Для меня любовь ассоциируется с сексом. Эти понятия неразрывны: нет одного без другого.

- Обоснуй.

- Секс должен вносить удовольствие, радость общения, плотское удовлетворение для партнёров. А любовь – удовольствие духовное, наслаждение сознания. И только при наличии этих двух составляющих партнёры смогут достичь гармонии, единства, высшей радости бытия.

- Вот это ты загнула!

- Сам напросился.

- Ха! Но это только одна из сторон многогранника. Ещё какие ассоциации?

- Надо подумать.

- Хорошо, тогда моя очередь.

- Угу.

- Для меня любовь – это гармоническое взаимопонимание, взаимоподдержка и взаимоудовлетворение. Всё основано на безвозмездном бескорыстии, но не на самопожертвовании. Здоровый эгоизм – это составляющая современной личности, и её нельзя подавлять, иначе человек не сможет бороться за место под солнцем в наше жестокое время. Любовь отделима от секса, а возможно и вообще несовместима. Ведь до сих пор народ находится в заблуждении, считая, что любовь служит инструментом, необходимым для продолжения рода. И чем сильнее любовь, тем «качественнее» получаются потомки. Вот и нет! Самая сильная любовь всегда была бесплодна и обычно приводила к смерти одного из партнёров. Для продолжения рода служит лишь так называемое «половое влечение». Хотя в данное время влечение уже не может влиять на партнёров, подталкивая их к человековоспроизведению. Сейчас главное – удовольствие, кайф. И никаких детей. Они будут только мешать. Благо развелось множество средств предохранения. Зато теперь можно планировать появление на свет себе подобного, а не мучаться с нежелательным отпрыском. Мне не нужно заниматься сексом с человеком для сближения – я не доверяю никому, и пускать себе в душу другого (другую) лишь ради минутного удовольствия, разрядки, заплатив за это, возможно, смачным плевком в эту самую душу, я не желаю.

- А с чего ты взял, что занятия сексом приводят к сближению. У меня, к примеру, такого не наблюдается. А сблизиться с человеком можно и другими способами.

- Я, как физик, определил идеальный вариант, а погрешности и исключения, - это естественно даже (почему, даже?) для такой темы. Но что-то мы с тобой конкретно пригрузились. Давай, что ли, потанцуем.

- Старые кости решил поразмять?

- Посмотрю я на тебя, старушка…

Пока Юля в соседней комнате «ставила пластинку», я «стёк» с дивана и немного размял затёкшие члены.

Зазвучала плавная и нежная музыка, и девушка вошла в комнату, где сидел я. Одарив меня обворожительной улыбкой, она подошла ко мне, обхватила руками мою талию и спросила, может ли она «вести» в танце. Да пожалуйста. Это даже прикольно, вот так танцевать.

Я положил свои руки на плечи Юльки и немного отклонился назад. Было немного непривычно танцевать в роли партнёрши, но это даже как-то слегка возбуждало. Я смотрел девушке прямо в глаза, в её зелёные-презелёные глаза и осознавал, что она никогда не отведёт взгляд первой. Таким образам мы двигались несколько минут, но вот Юля ухмыльнулась, и мне безумно захотелось её поцеловать. Но зачем всё делать резко? Я стал медленно приближаться к объекту вожделения – чуть пухлым губам Юльки с немного подрагивающими уголками, будто она хочет улыбнуться, но решив помучить меня, медлит с этим делом.

Но она тоже решилась, и наши уста соприкоснулись: разряд желания пробежал по нашим телам и замер где-то внизу живота. Наши губы чуть приоткрылись, выпуская на волю жала языков, чтобы те сплелись, лаская нас нежностью ощущений. Эти поцелуи были восхитительными! Я всегда отношусь к поцелуям с уважением и пониманием. Ведь в поцелуй человек вкладывает не только язык и губы, а свои чувства к другому человеку. И поцелуем можно выразить физическую дифференциацию любви.

И когда мы с Юлькой целовались, то делали это не просто ради удовольствия (хотя такой элемент присутствует) – мы признавались в своих чувствах.

Мы целовались не жадно, а ласкали друг друга нежно, смакуя ощущения, и медленно возбуждались. И не нужно было никаких слов, чтобы понять, что мы чувствуем.

Но вот наши тела уже плотно прижаты, дыхание учащено и поцелуи – страстны.

Нет, не надо так спешить. Я «сбросил скорость», и Юлька приняла такие правила:

- Что ты предлагаешь? – спросила она.

- Ну, не знаю. Хочется чего-нибудь такого, чего у нас (между нами) ещё не было.

- Подумай.

- Ага. Значит так: лёгкая музыка, красивая женщина, никого дома, - всё это хорошо, но… так, придумал! Как насчёт того, чтобы отправиться в ванную и расслабиться в воде?

- Очень даже неплохо, я думаю.

- Тогда за дело.

Я предложил Юльке раздеться (совсем) и в таком виде приготовить нам уютное гнёздышко в ванной комнате. Она была не против – в доме микроклимат и замёрзнуть не грозит, не говоря уже о мягких огромных коврах на полу.

Мы медленно сняли одежду, помогая друг другу, и аккуратно разложили её на диване в гостиной. Естественно, мой «дружок» отреагировал на обнажённое тело Юльки.

- Ух ты! Спасибочки, - произнесла она.

- Да уж, оригинальный комплемент я тебе сделал.

- Угу. Но мы ещё ничего не подготовили.

- Дык…

- Вообще-то это было твоё предложение.

- Каюсь.

- Поздно каяться, сын мой. Со своим торчащим «рычагом» ты не сильно поможешь мне отделать (без пошлостей насчёт «отделать»!) ванную как следует. Придётся решить твою задачку…

Юлька подошла ко мне, так что соски её прелестных грудок щекотно касались моей груди, заглянула в мои глаза и медленно наклонилась, чтобы поцеловать меня в шею. Я закрыл глаза и почувствовал, как Юлькины губы касаются моей кожи, как Юлькин язычок щекочет мою шею, как Юлькины зубки небольно прикусывают мою кожу, как… как Юлькина рука находит мой член и производит поступательные движения, оголяя головку и как бы невзначай проводя по ней большим пальцем, от чего по моему телу «гуляла» волна кайфа. Мои руки автоматически оказались на шелковистой попке Юльки, пройдя по её спине сверху вниз.

Юлька неспеша обследовала губами (а также языком и губами) мою шею, затем спустилась к груди и, само собой, соскам. Конечно же, данная эрогенная зона – ничто по сравнению с членом. Но в совокупности при возбуждении – это «машина экстаза». И Юлька управляла «машиной» с профессиональным мастерством. А я просто стонал от удовольствия, когда головка моего члена прижималась языком Юльки к её нёбу и сжималась её губами.

Да уж…минет для Юльки, по видимому, был одним из любимых средств развлечения при «общении» с противоположным полом. Я наконец-то был удовлетворён оральным сексом (а то вчера пришлось пользоваться ротиком милого мальчика).

«Как она глотает! » - взорвалась мысль в моей голове, когда я «спустил» в рот Юльке. Ведь несмотря на то, что струя спермы была очень мощной, девчонка не поперхнулась и вообще никак не отреагировала (негативно, если можно так выразиться) на мой выстрел. Она лишь остановилась в ту секунду, когда мой член «оросил» её ротик и горло, а затем продолжила свои «сладкие» движения, пока мой член не стал таким, как обычно.

Я стоял с закрытыми глазами, приходя в себя и унимая дрожь в теле. После такого оргазма вообще можно было валяться на полу в невменяемом состоянии и целовать ножки этой прелестной женщины и шептать слова благодарности… чего это я?

Я остался стоять перед Юлькой, находившейся в это время на коленях и смотрящей на меня снизу вверх. Но, подумав, что это невежливо, я тоже опустился на колени и просто обнял Юльку. Да! Она понимала меня! Понимала, что для меня такое проявление чувств - это уважение к ней и преклонение перед ней, как женщиной. Она знала, что я не сторонник старых традиций преклонения перед женским полом, знала, что люблю оригинальность, знала… и понимала, принимала меня!!! Я от Юльки без ума!

А потом мы целовались… долго-долго. И ласкали друг друга нежными прикосновениями пальцев. Мы ощущали единение…

Но не надо забывать и о деле: мы всё-таки пришли в норму и где-то через полчасика потопали в ванную комнату.

По дороге захватили коробку свечей (разноцветных и ароматизированных) и шампанское с клубникой.

В ванной комнате мы всё это разместили, куда надо: свечи по периметру, клубнику и шампанское радом с местом будущего расположения наших тел (короче, рядом с ванной). Потом зажгли все свечи, включили в глубине дома приятную музыку, наполнили ванную тёплой водой, залили в воду пенообразователя и в конце концов расположились в воде: Юлька, опёршись спиной на изголовье ванной; я, прижавшись своей спиной к ней; интимное освещение, состоящее только из свечек; пена, окутывающая наши тела; бокалы шампанского (охлаждённого) у нас в руках; клубника рядом с ванной, так чтобы можно было протянуть руку и взять её.

Мы сидели, расслабившись и закрыв глаза. Юлька медленно поглаживала мою грудь и живот – я просто «улетал» от такого. И чуть не заснул. Юлька, похоже, поняла, в каком состоянии я нахожусь, и решила немного «взбодрить меня»: её рука спустилась к моему поникшему члену и начала нежно массировать его. Само собой, мой орган отреагировал соответственно на данный внешний раздражитель. Юлька, нащупав такой «стоячок» издала возглас удовлетворения проделанной работой и продолжила с удвоенной энергией. Да уж, «взбодрился» я неслабо - член распирало от возбуждения. Но на это Юлька и рассчитывала:

- Я чувствую, ты «готов».

- И?

- И? За работу!

- Ага, раздевайся.

Юлька улыбнулась, а я, развернувшись к ней лицом, отплыл в противоположный конец ванной, как бы приглашая «присоединиться» ко мне. Ясное дело, Юлька поняла такой манёвр и приплыла ко мне. Как только мы оказались вместе, я немного согнул колени и обхватил её левой рукой, чтобы было удобней ласкать друг друга.

Я массировал её груди, гладил её спинку, почёсывал ногтиком её шейку и целовал в засос. Она отвечала на поцелуи, выгибала спинку и поворачивала шейку так, что получала удовольствие более чем.

А потом?

А потом она нашла мой член, направила и приняла его на всю глубину своего лона.

А потом она скакала на моём члене, ощущая всем телом, как тот ходит внутри, и кричала, сливаясь с моими стонами, в экстазе.

А потом, когда я выпустил в неё струю горячего семени, она впилась всеми ногтями в моё тело и издала крик, крик оргазма – этот крик ещё долго будет отдаваться эхом в моей голове.

А потом мы отдыхали в объятиях друг друга и благодарили поцелуями.

- Хочешь, я принесу сигарет? – спросила Юлька.

- Да, желательно… и, спасибо тебе.

- Ты тоже хорош.

- А то как же.

- Хвастунишка. Сейчас принесу «отравы».

Юлька вылезла из ванной и в голом виде пошлёпала в комнату, где лежали сигареты, оставляя за собой мокрые следы босых ног на коврах.

Я провожал взглядом эти стройные ножки, эти мокрые подошвы и понял, что ХОЧУ. Хочу целовать пальчики на ногах Юльки, целовать её босые подошвы, забираться и щекотать языком между её пальчиками, слушая, как она постанывает от «щекотного» удовольствия.

Юлька притащила пепельницу, пачку сигарет, зажигалку и поставила это всё рядом с клубникой (которой осталось уже меньше половины, как, впрочем, и шампанского). И залезла ко мне в ванную:

- Вот и сигареты – заявила она.

- Ты красивая.

- Как резко тему поменял! Конечно, я красивая.

- От скромности не помрёшь.

- Сам такой.

Я вытащил из пачки сигарету, прикурил и спросил, откинувшись в ванной:

- А как ты относишься к анальному сексу?

- Это ты к чему?

- Да так, чтобы тему разговора поддержать.

- Ага. В общем, я ещё не пробовала.

- Я тоже.

- А чего это ты покраснел?

- Не ври, я не покраснел. Просто хорошо мне.

- Хорошо – это хорошо. Ну и?

- Ну и?

- Ты хочешь, чтобы мы попробовали.

- Я даже не знаю… а ты готова к такому?

- Я подумаю.

- Ну-ну…

Мы сидели лицом друг к другу в ванной и курили, легонько соприкасаясь телами под водой. Мне было действительно хорошо, так хорошо, что я закрыл глаза и улетел в мыслях в далёкие края и неведомые страны, как на яву осматривая их окрестности и дыша ароматами цветущих садов. Но Юлька, похоже, думала о совсем земных вещах. И когда она заговорила, я невольно вздрогнул, возвращаясь из другого мира.

- Короче, я подумала.

- И?

- И решила, что попробовать можно. Но как это всё будет происходить?

- Хороший вопрос. Ща попытаюсь ответить. Давай так: ты задаёшь интересующий тебя вопрос, а я отвечаю на него так, как я себе его представляю.

- Угу. Итак, это больно?

- Думаю, да. Но, сначала. Потом ведь дырочка подстроится под размеры члена, и дальше всё пойдет как надо. Ну, сама наверное помнишь процесс лишения девственности.

- Помню. Помню, что было очень больно. Но недолго.

- Во-во! Надо учесть только, что смазки в попке нет, поэтому желательно воспользоваться вазелином, я думаю.

- Хорошо. А как насчёт гигиены?

- А кто его знает! Можно ведь презик надеть.

- А удовольствие?

- Это нам остаётся проверить на практике.

- Что же, всё понятно. Мелкие проблемы разрешатся в процессе. И когда начнём?

- Попозже. Давай ещё полежим в ванной.

- Давай.

Мы проторчали в ванной ещё час или около того. Почти всё это время ни один из нас не проронил ни слова. Общались мы только поцелуями и жестами. Но вот уже вся клубника съедена, шампанское выпито, сигареты скурены, да и откисать в воде порядком надоело.

Я помог Юльке выбраться из ванной, снял два полотенца с вешалки, повесил одно из них себе на плечо и стал вытирать вторым мою подругу. Так как я в этом деле имел мало опыта, то Юлька подсказывала мне, что и как вытирать. И мне это понравилось!

А потом она сняла с моего плеча второе полотенце и начала вытирать меня. Это мне ещё больше понравилось! Настолько понравилось, что когда Юлька добралась до моего паха, её там уже поджидал «торчащий дружок». Она улыбнулась и сказала, что хотела предложить поесть, но раз такое дело, то надо отправляться в спальню и опробовать новый вид секса (для нас новый). И мы пошли в спальню.

Юлька притащила из домашнего склада лекарственных препаратов тюбик вазелина и презерватив. Я ждал её на кровати и тихонько ласкал член, чтобы не допустить уменьшения эрекции.

Юлька положила «принадлежности» рядом со мной, а сама улеглась поперёк кровати. Я пару секунд поразмыслил, с чего бы начать, и, взяв в руки тюбик с вазелином, начал отвинчивать крышку.

Я сказал Юльке, чтобы она улеглась на спину и прижала к себе ноги, согнутые в колене. После этого я, изучив её анальное отверстие (в том числе и руками), выдавил на средний палец правой руки немного вазелина, очень медленно и аккуратно начал продвигать палец во внутрь. Юлька, почувствовав инородное тело в своей попке, сжала анус.

- Расслабься, – сказал я.

- Ага, поехали дальше.

Ещё вазелин, ещё один заход. На этот раз мой палец легко вошёл в Юльку – она, вроде бы, расслабилась. Около минуты я водил палец туда-сюда. Потом добавил указательный. Юлька сделала глубокий вдох и шумно выдохнула.

- Что-то не так? – спросил я.

- Нет, всё в порядке.

- Типа?

- Типа, приятно.

- Это хорошо.

Я добавил ещё вазелина и ещё один палец (безымянный). Три пальца уже туго входили в Юльку, и она стала учащённо дышать. Но не проронила ни звука.

Теперь я стал не просто двигать пальцы вперёд-назад, а немного сгибать в фалангах, стараясь расширить проход.

И тут я подумал: «Если Юльке, так сказать, приятны мои пальцедвижения, то почему бы не доставить ей ещё больше удовольствия? » Подумано – сделано: не прекращая движения в попке девушки я свободной рукой раздвинул её (Юльки) половые губки и, получив доступ к симпатичному клитору, начал быстрыми движениями языка раздражать его.

Ну вот! Юлька застонала. Да! Это я лав! Я продолжал двигаться, набирая темп. Расслабленная Юлька стонала и покачивала широко разведёнными ножками.

Через некоторое время я начал уставать – при таком темпе не удивительно, да и пора уже переходить к «более глубоким» действиям.

Я оторвался от тела Юльки, сделал пару вдохов и сказал ей, что пора в бой (то есть в гёрл)! Она посмотрела на меня, ожидая моих дальнейших действий. Что же, сейчас проведём рекогносцировку.

Развернув Юльку спиной ко мне, я поставил её в позицию, которая, как мне показалось, будет удобной для нашего дела: опираясь на вытянутые руки, Юлька стоит на плотно сжатых коленках, немного отклоняя попку назад.

Надеваю резинку, встаю на колени сзади Юльки и медленно ввожу в её расслабленную попку свой «прибор». Всё-таки член – не пальцы – он поболее будет. Поэтому спрашиваю Юльку, нет ли никаких неприятных или болезненных ощущений. Она отвечает, что немного некомфортно и немного туговато, но можно продолжать.

Мой член проникает в Юльку на всю длину – она резко выдыхает и просит быть активнее. Прочь скромность и осторожность! По мне прокатилась волна дикого, безудержного желания, и я, схватив мою партнёршу за ягодицы, стал резкими и мощными толчками вгонять в попку Юльки затянутый в резину пульсирующий от возбуждения член.

Юлькины стоны стали срываться на крик, что «заводило» меня ещё сильнее. Я перестал ощущать себя «Homo Sapiens» - лишь животные инстинкты электрическими разрядами взрывались во мне, пробуждая зверя, спящего в тёмных глубинах подсознания. Если этот зверь завладеет мной, то от Юльки останется только тело, затраханное до смерти. Я всеми силами противился первобытным инстинктам, ощущая всем телом, как мой член врывается в Юльку, где его плотно обжимают и затягивают на глубину, причём мой зверь стремится туда, на эту глубину, чтобы поглотить, растворить, впитать в себя энергию жизни совокупляющихся тел.

Юлька тоже словно взбесилась: она кричала, чтобы я ещё сильнее вгонял в неё свой «поршень»; она рычала после того, как охрипла от крика; она брыкалась и кусала подушку, которую схватила рядом с собой.

Я не могу сказать, сколько продолжалась наша яростная битва на арене любви – мои ощущения времени (да и пространства) дали сбой. Для меня, как и для Юльки (о чём я узнал потом) существовали лишь ощущения, обрушившиеся на нас, словно цунами, накрывающее непрекращающимися волнами, гигантскими волнами экстаза, кайфа, удовольствия. Но вслед за цунами пришёл торнадо, огромный смерч, уводящий в небо (наверное, седьмое небо). Он подхватил нас и закружил с неведомой доселе мощью, с каждым оборотом поднимая нас выше, к небесам. Последний оборот, последний подъём – перед нами вспыхнуло солнце, солнце оргазма, ослепившее нас своим могуществом и яркостью.

После оргазма (я ещё такого не испытывал), мы, опустошённые и обессиленные, лежали рядом на кровати. Но это только тела – сами мы парили высоко над землёй, над облаками, обозревая бесконечную даль горизонта, купаясь в нежных лучах нашего солнца.

Юлька нарушила молчание первой:

- Вот это мы «зажгли»! Такого в моей жизни ещё не было!

- Угу. В моей тоже. У тебя ТАМ всё нормально? Не болит?

- Нет, всё в порядке. Только…

- Только что?

- …только удовольствия было на порядок круче, чем то, что я делала раньше.

- Мне тоже понравилось.

- В общем, я не против заняться в следующий раз таким видом секса.

- Учтём. А как ты смотришь на то, чтобы совместить виды секса?

- Типа, по очереди? Сначала «щёлка», потом попка?

- Ага.

- Я смотрю на это положительно. С огромным желанием.

- На том и порешили: в следующий раз устроим себе «праздник».

- Обязательно.

- Слушай, а который сейчас час?

- Сейчас посмотрю.

Юлька поднялась с кровати (её движения были замедленными) и с довольной улыбкой ушла в соседнюю комнату.

А я лежал с закрытыми глазами и смаковал ощущение удовлетворения, охватившее всё моё тело и пробегавшее лёгким бризом по моим членам.

Всё-таки анальный секс – классная штука! Хотя Юлькино влагалище было не растянутым, кайф от её попки, плотно охватывающей мой член, намного превосходил удовлетворение от вагинального вида секса. Маркиз Де Сад правильно писал, что женская попка – один из величайших алтарей любви. Так преклонимся же перед этой частью женского тела, которое дарит нам так много удовольствия!

От дальнейшего развития данной темы меня отвлёк голос девушки, сообщающей, что уже пять минут седьмого. Ё-моё! А у меня на сегодня было лишь четыре пары, которые закончились уже как три часа назад. Так что мне пора в путь-дорогу. Домой. Жаль, конечно, покидать это обжитое место, но целый день занятий сексом с красивой девчонкой без комплексов немного утомил меня. Надо бы и отдохнуть.

Я отправился в гостиную за одеждой, а Юлька – на кухню – сварить кофе на дорожку. Я неспеша оделся (чувство расслабления и удовлетворения не покидало меня) и прибыл на кухню. Юлька поставила передо мной на стол горячий сваренный кофе и улыбнулась. Я улыбнулся ей в ответ и попросил пепельницу. Пока Юлька ходила в ванную за пепельницей, я достал из кармана пачку «Вирджинии», прикурил сигарету и откинулся на спинку стула. А вот и пепельница: Юлька поставила её передо мной, а сама уселась мне на колени и попросила сигарету. Я дал ей сигарету, как воспитанный человек поднёс зажигалку и, как только Юлька затянулась, поцеловал её крепко-крепко. Пикантный получился поцелуйчик, «никотиновый».

Мы пили кофе, курили и целовались – очень не хотелось прощаться. Но время не ждёт. Надо уходить.

Уже в прихожей, держа друг друга в объятиях, Юлька спросила, когда же мы увидимся снова. Я ответил, мол, что постараюсь пораньше.

- Не забывай, как классно мы провели этот день.

- Уж не забуду – ответил я.

- И если будет желание и время…

- Намёк понял. Но желание есть всегда, а вот со временем…

- Никаких отмазок: нужно чаще… встречаться.

- Есть, мэм.

- Ладно, беги давай. А то так и не распрощаемся.

Она ещё разок отменно поцеловала меня, и я вышел из дома. Не оборачиваясь, открыл калитку (точнее, железные ворота) и поплёлся домой.

Уже сидя в маршрутке, мчащейся в направлении моего дома, я «плавал» в образах воспоминаний, ярким и свежим потоком омывающих моё сознание. Они отдавались в теле расслабленной лёгкостью и теплом удовлетворения.

Мой верный плеер всегда со мной, и в данный момент времени и бренного пространства музыка, вливающаяся из наушников (это была композиция «One Love» от «The Prodigy») приближала меня к точке «Омега» счастья. Жаль, что счастье это мимолётно, как и вся наша жизнь в этих безграничных просторах Вселенной. Я хочу, чтобы счастье пребывало со мной вечно!

А с другой стороны, это было бы скучно – сила счастья в его мимолётности. Счастья не должно быть много – к хорошему привыкаешь быстро. А потом захочется большего. Конечно, желать большего – это верно (на мой взгляд), но если ты достиг высшего счастья, и дальше уже нет ничего, то придёт настолько сильное разочарование, что недолго и с жизнью распрощаться.

Нет, высшее счастье не для меня! Может оно и круто – высшее счастье, - может, достигнув его, уже ничего будет и не нужно. Но это скучно. Как это, ничего не хотеть?! Да, бывают в жизни моменты, когда ничего не хочется, а зато как тебе становится паршиво в такие минуты (часы, дни… у кого как)!

ДЕЙСТВИЕ! Вот ответ! Человек создан и закинут на эту планетку, чтобы действовать. Только действие отличает нас от мёртвых. Как только мы перестаём действовать, всё вокруг смазывается и превращается в серую безликую массу – наступает кома сознания и, как следствие, желание присоединиться к своим предкам. Сама жизнь диктует нам условия, когда бездействие приводит к «летальному исходу». Будь то фиаско в любовных делах или смерть.

Всё! Я хочу действовать! Хочу строить города, хочу полететь на Млечный Путь, хочу пить и курить, хочу трахать женщин, хочу выносить мусор, хочу знать…

…Знать, что действия мои приведут меня к моей мечте, которая подарит мне счастье, и я захочу действовать дальше, чтобы достигнуть новых горизонтов, покорить новые вершины, получить ещё большее счастье… и так будет до самой моей смерти, за которой… а, хрен с ней, с этой смертью – там посмотрим. Это будет потом. А сейчас надо действовать, надо жить.

Чего-то я задумался. Чуть свою остановку не проехал. Эй, водитель, останови здесь! Спасибо!

Когда я зашёл в квартиру, телефон уже минуту трезвонил. Сейчас подойду…

Оказалось, что это звонит одна из подруг и напоминает мне, что назавтра у нас «забита стрелка». Конечно-конечно. Я не забуду. Люблю, целую, пока.

Фух! Ну и устал же я! Пора на отдых.

По быстрому съедаю ужин, достаю из холодильника холодное свежее пиво и пришвартовываюсь к компьютеру (ути-пути)…

Ну вот снова! Виртуальная Реальность (или ВР) завладела моим сознанием: стоны, крики, кровь, взрывы, деньги, камни, лес, небо, секс, смерть, любовь, возрождение, ненависть, месть, благородство, подлость, честь, - всё это и много больше существует там, за стеклом монитора.

Пускай для кого-то всё это – иллюзия, пустой звук. Для меня же – безграничный мир, где можно добиться беспредельных высот; мир бесконечных возможностей, где ты можешь стать любым из объектов ВР. Ты можешь убивать и любить, строить и разрушать, поклоняться и быть богом… и если тебе надоело – просто вернись в реал. И осудить тебя не в праве никто, разве что партнёры по команде (живые люди, такие же, как и ты сам), если, конечно, они есть.

Мне нравится одиночество в ВР. «Если хочешь сделать что-нибудь хорошо – сделай это сам», - сказал однажды герой фильма. Я полностью с ним согласен, ведь только та работа, которую ты выполняешь сам, сможет полностью удовлетворить тебя, твои взгляды, твои вкусы. Поэтому я почти всегда брожу по просторам ВР один, получая настоящее удовольствие от сделанных мною шагов по «истинно реальному» для меня миру. И когда я нахожусь в ВР, мне становится почти всё равно, что творится там, в реале.

Эх, одиночество! Оно манит меня своим спокойствием, отсутствием множества проблем, единением с собой, со своими желаниями, со своими размышлениями (очень часто на философские темы).

Но иногда я бегу от одиночества, бегу в панике, словно за мной гонится толпа самых страшных моих кошмаров, жаждущих пленить мою душу и разум. Обычно такое происходит, когда я долгое время нахожусь в хорошей кампании, кампании моих лучших друзей и моей любимой девушки. И когда я возвращаюсь в своё логово, когда я уже остаюсь наедине с собой, на меня накатывает волна пустоты, которая давит меня изнутри, давит где-то в районе груди (можно сказать, что «душа болит»). И я ощущаю горечь потери чего-то важного, чего мне всегда не хватало.

И тогда в течение суток (или около того) я выбит из колеи, и мне не хочется ничего, почти ничего. Вроде бы это называется депрессией. Но в тот период времени мне и это всё равно.

Затем, постепенно, я возвращаюсь к «нормальной» жизни, к обычным, повседневным «серым» делам и продолжаю существовать. Именно существовать, а не жить, потому что жить – значит… ладно, об этом я уже говорил.

Не надо печали. Нужно жить и действовать. И добиваться хрупкого равновесия своей грешной души.

Быть оптимистом – это хорошо, но надо бы и поспать…

Боль в груди и сердце рвётся,

И душе моей неймётся.

Выбит я из колеи.

Снова, снова пред глазами

Ты являешься ко мне.

Как Луна, ты жжёшь извне.

Уходи, прости, забудь.

Улети на Млечный Путь.

Отпусти – хочу заснуть.

Мысли, путаясь, летают.

Успокоиться мешают.

Я хочу тебя опять.

Ладно, ладно, завтра снова

Мы увидимся с тобой.

А сейчас – глухой покой.

Сны, кружась, меня качают

И с собою забирают.

Надо спать… навечно твой.

Глава III: среда

- Не спи, а то замёрзнешь – первые слова, которые я услышал из телефонной трубки сутра. Ну на кой меня будить так рано?! А, ну да, в Университет пора отправляться. И мой заботливый друган своим звонком растормошил моё «затёкшее» сознание. Ишь, какой заботливый! Ну и что, что вчера я прогулял все пары – за то получил массу приятностей. Но это – вчера. А сегодня надо, типа, отрабатывать. Что ж, спасибо тебе, дружок, за твою заботу обо мне. Я тебя потом за это поцелую… ладно, языком не буду.

Маза фака! Как неохота сегодня что-либо делать, даже отжиматься. Но… надо, так надо!

И снова жизнь (тьфу, существование) закрутила для меня своё маленькое чёрно-серое колёсико повседневных и ежечасных забот. И снова душ, отжимания, завтрак, одевание и прошкандыливание на остановочку. И никаких трамваев на сегодня!

Только-только докуриваю «Вирджинию», как подъезжает маршрутка. Это ничего, что она немного переполнена – а мы пингвинчики, а нам не холодно…

Всё-таки утро не такое уж и плохое. Ведь место в маршрутке (кстати, единственное свободное) мне досталось рядом с «блондинистой» брюнеточкой. Почему «блондинистой»? да потому, что крашеная. Одета она была в прелестные полупрозрачные брючки, сквозь которые просматривались мини-мили-микро трусики, тоже белые. Обута она была в белые тапки на платформе (очень даже милый педикюрчик). А высокую грудь её, очень соблазнительно вздымающуюся при вдохе, обтягивала, опять же белая, полоска какого-то материала (я не соображаю в названиях). Думаю, что материал был мягким и приятным на ощупь – кожа у девушки на вид была чистой и нежной.

Но самое прикольное, что было у девушки – это глаза! Я такие видел лишь у породистых кошечек (животные такие есть - кошечки): то ли карие, то ли зелёные глаза, немного скошенные к вискам (я не спец по глазам, посему описАл их так, как смог). Ну, значит, эта девушка и есть «породистая кошечка». Люблю породистых!

Всё окружающее стало для меня каким-то мутным, и осталась лишь она, эта милая кошечка, сидящая так скромно и сложившая лапки у себя на коленках.

Я должен с ней познакомиться. Но как? Такие вот сразу не идут на контакт. Тем более с незнакомыми пацанами. Тьфу! Молодыми людьми. Да я ни разу и не подкатывал к таким, как она.

И только в этот момент я осознал, что я НИКОГДА не знакомился первым, не делал первый шаг. НИ – КОГ – ДА!!! Со своей девушкой познакомился по телефону, и то из-за прикола одного человека. С той, первой моей женщиной, я вообще никак не знакомился – просто решил потанцевать, а там «будь, что будет». Инна В. сама начала первой. Впрочем, так же, как и Альбина. Со многими другими меня знакомили. Но сам я этого не делал никогда.

Пацаны скажут, что я лох, бабы – что я трус. А мне на всех плевать. Потому что: во-первых, у меня всегда много подруг, с коими я могу пообщаться; во-вторых, при виде девчонки, с которой можно бы и познакомиться, мне становится как-то «фиолетово», и приходит в голову мысль: «А на кой она мне? »; в-третьих, я не слишком-то и обращаю на окружающих внимание, так как почти постоянно думаю о всяком разном и ухожу в себя.

Ну, про первое всё ясно: у меня и так полно женщин, так зачем мне ещё одна? Из этого прямо следует: «А на кой она мне? ».

Так, с этим разобрался. Но вот второе… что-то со мной не так: почему енто мне становится всё пофиг? Откуда такое состояние? Откуда этот пофигизм? Всё! Надо разбираться!

Обычно пофигизм бывает (или нападает) от двух причин: от трусости и лени. Причём этот пофигизм можно назвать псевдопофигизмом, так как настоящий пофигизм не нуждается в причинах – это базовое чувство. Если принять мой пофигизм ложным, то придётся разбираться с причинами, его вызывающими. Ну надо, так надо!

Итак, трусость. Чего же я такого боюсь в данном случае? Поиграю-ка я в игру «Вопрос - Ответ»:

- Я боюсь самого знакомства?

- Нет. Это понятие не несёт для меня ничего пугающего.

- Боюсь ли я объекта знакомства?

- Нет. Я не боюсь людей, как таковых. Я боюсь их поступков.

Ага. Если я боюсь поступков людей (естественно, негативных), значит я могу опасаться того, что девушка, с которой я хочу познакомиться, может «отшить» меня. Ха! Но в таких случаях (имеется ввиду не знакомство, а «отшивание») я всегда ловлю себя на следующей мысли: «Ну и ладно! С другой будет всё по-другому». Хотя при этом (при «отшивании» моей особы) моё самолюбие больновато сводит судорогой. Но на него сразу восстанет разум, и самолюбие заткнётся и утихнет.

Значит, в данном случае я не боюсь объекта знакомств.

Продолжим дальше:

- Боюсь ли я самих женщин?

- Интересный вопрос. Женщины так сильно отличаются от нас, мужчин. Это просто-напросто другая раса, другой вид. Мотивации и желания женщин постичь почти невозможно. Не говоря уже об их настроении. Оно меняется только по им одним понятным причинам. Хотя, почему ИМ понятным? Женщины-то никогда не знают, чего хотят. Хотят реально, по-настоящему. Они летают в своих мирах. Где-то вдали, за гранью возможностей фантазии мужчин. Наверное поэтому мы (и те, и другие) были созданы, так как только несовершенные части могут лишь будучи вместе создать единый совершенный организм. Так и мы, люди: несовершенные мужчина и женщина объединившись и дополнив друг друга, способны достичь гармонии и стать совершенными, выйти на новую, более высокую ступень развития и эволюционирования живых существ (и так уже довольно высокоразвитых) в данной реальности Вселенной. Может, это взаимопритяжение и есть Любовь? Не знаю. Ведь Любовь, может быть, и была создана ТАМ, наверху, чтобы люди всё-таки смогли достичь совершенства, не смотря на такие огромные различия в каждом из нас (каждый человек уникален). Тогда ТОТ, кто придумал Любовь, обладает изрядной долей юмора – вся наша планетка помешана на это ****ской Любви. Почему ****ской? Да потому что, когда человек заражается этой быстро прогрессирующей болезнью (ведь настоящая Любовь почти всегда смертельна), то этот несчастный перестаёт быть личностью, индивидуумом, как таковым. Он делает ВСЁ только ради другого и для другого. Для того, кого любит. А ведь в этот мир, «на белый свет», мы приходим поодиночке, неся в себе одиночество и чистоту мышления (присущую только моно-личности), которые растворяются при нахождении «другой половинки». ТОТ, наверху, чтобы помочь нам, несовершенным достичь этого самого совершенства, вложил в нас жажду поиска, поиска «другой половинки», после нахождения которой наступает расщепление личности на составляющие дополнения к другой личности, которую мы (обычно) не находим. Так что найдёшь – пропадешь как личность, не найдёшь – чувство одиночества в конце концов погасит твой огонёк жизни. А Любовь, будь она неладна, забивает гвозди в крышку гроба моно-личности, первичного индивидуума. Нет! Я так не играю! Я не хочу терять то, что мне было дано с САМОГО НАЧАЛА! Но я не буду столь категоричен. Возможно, потОм (совсем потОм) я и соглашусь (как же, будут меня спрашивать!) на «выход на более высокий уровень». Но лишь после того, как выжму всё, что только смогу, из моего нынешнего состояния. А там посмотрим. Тем более что я человек любознательный и захочу заглянуть-таки за «завесу неизвестности» и постичь всё то, что находится там, за «завесой».

Х-м, значит, я боюсь женщин, боюсь, что найду свою «половинку» прежде, чем выжму всё из своего состояния первичного индивидуума.

А вдруг та, с кем я собираюсь знакомиться, и есть ТА САМАЯ?! А потом придёт Любовь и размажет мою личность по стенке эволюции… бр-р-р! кошмар какой!

Ну вот, с первым пунктом, то бишь со страхом, разобрался. Теперь, также играя в «Вопрос - Ответ», перейдём ко второму пункту, к лени. Почему же мне так неохота знакомиться? Так-с:

- Мне лень заговорить первым?

- Да нет. Мой мозг развит достаточно для настоящего времени. И язык «подвешен». Если я могу поговорить с человеком – я это делаю. Безо всяких скидок.

- Мне не хочется «тормошить» объект знакомства?

- Опять же нет. Я почти никогда не жалею человека по таким «глупостям»: если ХОЧЕТСЯ мне, то я добьюсь того, что чего мне ХОЧЕТСЯ (любыми способами). И готов перевернуть вверх дном хоть всю Землю.

- Мне лень совершать какие-либо действия, если того не хочет моё естество?

- А вот тут, пожалуй, да. Я себя люблю, стараюсь исполнить все прихоти моего «Я», если, конечно, они не перечат моим принципам и устоям. А так как моё подсознание твердит, кричит мне о том, что ещё слишком рано находить свою «половинку» со всеми вытекающими, то я исполняю такое желание, и мой организм пытается с помощью лени поставить барьер на пути поиска «второй половинки», а следовательно, и знакомства.

Ха! Я сделал это! Я разобрался в причине своего пофигизма. Причём ложного пофигизма. Хотя, почему же ложного? Мой пофигизм – нормальная реакция первичной личности с чистым мышлением.

Посему оставим всё «как было». То есть пока что забью на знакомства с девушками и положусь на Теорию Вероятности. И ТОТ, кто ВСЁ придумал, надеюсь, не будет подкалывать меня с, так сказать, «преждевременной кончиной» моей первичной личности, а подкрутит Теорию Вероятности тогда, когда придёт время. На том и порешим.

Я расслабился и позволил моему сознанию окутаться завесой пофигизма и стал думать о том, как бы провести сегодняшний день получше, не слишком пригружая себя. Я подумал об Университете и понял, что там я смогу нормально убить время. Подумал о грядущем вечере, откуда мне заманчиво покачивала бёдрами моя девушка, с коей я обязался гулять весь остаток дня, и понял, что жизнь немного порозовела.

Но «не всё коту Масленица» - эта скромная девушка, беззаботно катившая в маршрутке рядом со мной, вдруг повернулась в мою сторону и, пронзив меня пиками своих длинных ресниц, нежным голосом изрекла: «Извините, а у Вас не будет ручки»?

Упс, я влип! На хрена ей ручка?! Но с ледяным спокойствием (с виду – внутри всё закипело) выдал:

- Да, вот, пожалуйста, – и достал ей из папки мою любимую гелевую ручку.

- Большое спасибо. Поблагодарила меня она, и, открыв свой блокнотик, стала записывать в него чего-то там такое.

Мне, ясное дело, стало интересно, что же она пишет. Я незаметно (думается) кинул взор на блокнот и увидел список фамилий с датой в левом верхнем углу. Фамилии мне были незнакомы, а число было завтрашним. «У неё, что ли, тусовка намечается», - подумал я и ту же осознал, что попался – девушка заметила, как я с интересом разглядываю её блокнот, и смотрела на меня с пониманием:

- А, Вам, наверное, захотелось узнать, что же это такое, – она показала на список с датой.

- Ну да, – не стал выламываться я.

- Видите ли, я со своими друзьями раз в неделю устраиваю что-то вроде вечеринки. Эти друзья – друзья по общему интересу. Какому интересу? Этого я пока не могу Вам сказать. Но у меня есть небольшая… загвоздка: на вечеринках каждый кавалер должен присутствовать со своей дамой, а у меня в данное время нет подходящего кавалера, – она потупила взор, наверное стесняясь продолжить мысль.

- То есть, Вы хотите (я специально решил синхронизировать свои манеры с её, то бишь стал таким же вежливым), чтобы я сопровождал Вас на данный вечер?

- Если это моё нескромное желание Вас не затруднит.

Ха! «Нескромное желание». Действительно, нескромное.

- Не думаю, чтобы оно меня затруднило. Тем более, что провести вечер в обществе такой красивой девушки будет наслаждением для моей особы, – а с чего бы это ей меня агитировать на всякие секретные тусовки?

- Это просто прекрасно! А то я уже отчаялась найти себе спутника на эту вечеринку. Премного Вам благодарна. Тогда давайте встретимся завтра…

- Извините, конечно, но мне бы очень хотелось знать, как же Вас зовут.

- Звать меня Элеонорой.

- А меня MaLIce’ом.

- Интересное имя. С английского, если я не ошибаюсь, оно переводится как «Злоба». Не расскажете о своём имени?

- Конечно расскажу. Но потом. Всё-таки история моего имени довольно длинная.

- Ах-х да, конечно. Извините.

- Ничего страшного.

- Так вот, давайте мы с Вами встретимся завтра в половину восьмого вечера у входа в Театр Драмы и оттуда прямиком отправимся на вечеринку.

- Я согласен. Ноя был бы Вам очень признателен, если бы Вы рассказали мне немного подробнее о завтрашнем «мероприятии».

- Извините, но пусть это останется для Вас интригующей тайной.

Да уж, интригующей. Опять куда-нибудь вляпаюсь с этими тайнами. Ну да ладно. Зато с красивой девчонкой проведу время.

- Вы меня действительно заинтриговали. Поэтому мы с Вами увидимся завтра…

- В половину восьмого вечера у входа в Театр Драмы.

- Совершенно верно.

Она, улыбнувшись, возвратила мне мою ручку и заявила, что ей пора выходить.

После того, как Элеонора вылезла из маршрутки, я подумал, что как-то вдруг окончание нашего разговора совпало с её остановкой. Ин-те-рес-нень-ко. Надо бы разузнать, что там за вечеринки еженедельно организовываются в круге этой девушки. Только надо быть осторожным. Я вообще не доверяю никому, а уж девушке с вежливыми манерами – подавно.

Хотя, это не столь важно в данный момент – пора на выход из маршрутки. Всего пятьдесят метров, и я в Университете.

Вот он снова, хренов Универ, провалиться ему в Тартарары! Бросаю взгляд по сторонам у входа и замечаю кучку ненормальных рядом с фасадом – это они, физики-шизики. Кидаются плоскопараллельными шутками и понимают друг друга с полпинка. Да. Мне именно туда, к ним. Подхожу, здороваюсь за руку со всеми (эх, наш сплочённый коллектив!) и слышу следующее:

- Вчера долбался с мамой, ну хана просто - и так её ублажал и эдак – не хочет даваться, зараза!

- А ты свой короб на ATX’овый поменяй.

- Ага. Где лавэ взять?

- Ну тогда трахайся с ней дальше.

- Да это всё фигня! Я кулер на камень кинул – просто супер-пупер получилось! Раскачать проц теперь можно до полгига! Только шумит, как холодильник.

- Ты короб не закрывай, а поставь рядом вентилятор, чтоб камень ещё круче охлаждался, тогда его ещё на сотку мегов можно раскачать будет. И всё время в наушниках сиди, чтобы шума не слышать.

- Ну это уже изврат. Ты бы ещё посоветовал в холодильник забуриться и жидкоазотное охлаждение воткнуть, тогда вааще пень десятый получился бы.

- А что, это идея!

- Идиот!

- Сам такой!

Да, наслушаться такого – в палаты к Наполеону можно переезжать. Это для непосвящённых. Мне и так всё было прекрасно ясно. Но надо бы и самому похвастаться:

- Эй, народ! Я тут себе винт на 20 гиг прикупил.

- Ну ты даёшь!

- Да ты буржуй!

- Ты чё, собрался библиотеку залить себе всю!?

- Это ж куча бабок! А что за модель?

- Фуджик, ультрадэмэа шестьдесят шесть, - с гордостью отвечаю я.

- Да, прикольно. И не шумят почти эти Фуджики.

- Я то ж такой себе хочу!

- Тогда иди работать с девяти до одиннадцати вечера у нас тут, возле Универа.

- Сам пидор…

Пока продолжались дебаты, споры, прения, я успел выкурить пару Вирджиний и заявил во всеуслышание, что пора бы и на пару пройтись – она уже десять минут как идёт. Все оказались со мной солидарны, и мы, обмениваясь приколами, дружно вломились в здание Университета.

На паре (это были лабораторные работы по Кинематике) нас уже ожидал алкашного вида препод с журналом посещений. Ему было плевать на опоздания – главное, чтобы мы сделали все запланированные лабораторные работы.

Рассевшись по местам, мы взяли по одной работе и сделали вид, что готовимся. Удовлетворённый таким положением дела, препод отчалил из кабинета, чтобы пропустить чарку-другую с друганами-профессорами. Мы были совершенно не против. И как только старик вышел, мы кинулись к журналу и пообводили по три на каждого (имеется в виду, что мы пообводили номера лабораторок, означавшее их выполнение и сдачу). Препод, так сказать «щёлкал клювом» и не замечал этих наших «маленьких шалостей». И за это мы им гордились, всегда раньше времени получая зачёт.

Так-с, делать здесь больше нечего. Придётся пройтись в кафешку, заказать сваренного кофе и посмаковать его с сигареткой, размышляя о всяком-разном.

Сказано – сделано. Сижу в кафешке, кайфую. Но не один. С другом. Болтаем о компьютерах, о женщинах, о жизни. Друг рассказал, как пару дней назад на Дне Рождения одной девчонки «зажёг» сразу с двумя второкурсницами. Круто! Я тоже не прочь так поразвлечься. А чтобы не ударить лицом в грязь, я в свою очередь рассказал о вчерашних похождениях. Ха! Друг покрылся трупными пятнами от зависти. Но я его прощаю – зависть была белой.

Так вот, расслабившись на пару часиков, мы с другом смаковали кофе с сигаретами и премило беседовали. Но всё хорошее имеет свойство быстро заканчиваться. И нам пришлось топать на следующие по расписанию пары (три штуки). На этих парах не было ничего интересного – одно мозгоубийство. С перерывами на перекур, чтобы мозги не закипали.

А на выходе из Университета я по счастливой случайности (хвала Небесам и Теории Вероятности!) встретил девчонку из другой группы. Аней звать. Ничего так девочка. Миленькая. Миленькая пышечка. Она на меня глаз положила ещё на подготовительных, но никак не могла разродиться признанием в своих чувствах ко мне (эх, женская гордость). Ничего страшного – я ей помогу в этом мужественном деле:

- Привет, Анюта. Как оно ничего?

- Да вроде ничего.

- Вот и славно.

- Ага.

- Слушай, у нас тут на послезавтра День Первокурсника намечается.

- Ну да.

- Так я подумал, а почему бы нам вместе не провести его приятным образом?

- Это как же?

Я подошёл к ней вплотную и, глядя ей в глаза, изрёк:

- Это пока секрет.

- А подсказки какие есть?

- Ещё бы, - ответил я и резко чмокнул её в губки.

Анюта не ожидала такого дела: явное смущение проступило на её личике. Впрочем, так же, как и радость.

Не дав ей опомниться, я ляпнул что-то вроде: «До встречи», - и бодрым шагом двинулся прочь, в направлении остановки.

Анюта со слегка покрасневшими щёчками молча провожала меня взглядом, а я уже думал о том, как бы мне поприятней провести грядущий вечер в кампании моей девушки. И не нарваться на что-нибудь нехорошее дома.

Снова сигарета, снова маршрутка, снова плеер дует в уши модным музоном. За окном мелькают деревья, топают люди и раскатываются машины. Я сижу в дальнем углу с закрытыми глазами и потихоньку дремаю.

В мозгу неспешно проходят одно за другим видения и мысли. Но я стараюсь не напрягаться и концентрироваться на философии, а вместо этого «приманиваю» к себе несколько эротических образов.

Они выплывают из стройного ряда и предстают передо мной во всей красе: вот романтическая брюнетка с пухлыми губами и жгучими очами, хищно мне улыбается; вот роскошная блондинка с огромным бюстом и длинными ногами, потупила взор; а вот юноша, почти мальчик, обнажённый и сочень аппетитной попкой, взяв в руки свой симпатичный член, совершает с ним всем известные поступательные движения.

Вах! Я почувствовал, как мой член начал проявлять некоторую активность, вызывая немного неприятные ощущения из-за трусов-плавок и облегающих джинсов. А мальчик-то симпатичный!

Прочь, прочь, эротические образы! Нечего напрягать мой член! Он мне сегодня понадобится, чтобы доставить (так сказать) кое-какое удовольствие моей подруге. Но и философия меня немного задолбала. Посему «бросаю» своё сознание на произвол звуковых волн, бурлящих в моём плеере под руководством тех самых «The Prodigy». И вот в таком состоянии я доезжаю до моего сладкого милого дома.

Ну а дома меня ждёт мой любимый пёс Арни, мой любимый компьютер с любимым интернетом, любимый ужин, любимый… а чего, собственно, у меня дома есть нелюбимого? В общем, дома есть всё необходимое, чтобы просто замечательно провести время до «момента X» («икс», а не «хэ»), то есть до назначенного рандеву с моей сладенькой подругой.

Быстро ем и бегом за компьютер. Чего тут у меня нового? Ага. «Масенькая» такая коллекция порнографии. Всего тысяч пятнадцать фоток. На любой вкус: от «лёгкой» эротики до «тяжёлой» зоофилии. Класс! Только не все фотографии мне нравятся. Вот и займусь удалением ненужных файлов и сортировкой остальных по тематике. Ох и возбуждает…

Часа через четыре телефонный звонок вернул меня в реал:

- Да? – лениво-грубоватым (как всегда по телефону) голосом произношу я.

- Приветик.

- О, какие люди! Привет, мои медовые сосочки.

- Ну, мой сладкий перчик, опять ты за своё.

- Ну что ты, моя радость, ты же знаешь, что я - любя.

- Тогда прощаю.

- Спасибо, что разбудила меня.

- Ты спал?

- Неа, в ВР сидел.

- Опять?! Ты уже достал всех своим компьютером! Ты и меня на него променяешь!

- Любовь моя! Я теперь с тобой. И уже одеваюсь, чтобы встретиться с одной милой, умной и очень сексуальной девушкой.

- Не подлизывайся.

- Мой язык в твоём распоряжении.

- Я это запомню. У тебя есть десять минут, что б прийти к месту встречи.

Послышались короткие гудки – моя девушка положила трубку. Я по-дьявольски улыбнулся (не, я себя точно обожаю!) и подскочил одеваться.

Хорошо, что я помылся, когда притопал домой – удовольствие надо получать с чистым телом.

Так. Я всё взял? Вроде бы всё (что нужно): «бабочку», если вдруг гопники подкатят; платок, если что-нибудь вдруг потечёт; документы, которые могут понадобиться при встрече с работниками нашей «доблестной» милиции; пачку жвачки для свежего дыхания; пачку «Вирджинии» и понтовую зажигалку, чтобы приятней жить было; деньги, что б девушке купить всякого вкусного, - весь этот арсенальчик поместился в моих моднячих джинсах.

Нет, я не забыл про презервативы – я их не использую с мой девушкой. Это, конечно, не есть гуд, но она терпеть не может «Изделие №1» и постоянно жалуется, что «резина» ей всё внутри натирает (даже если достаточно смазки). Какое тогда может быть удовольствие? Поэтому приходится рисковать. За то кайфу мы с ней ловим гораздо больше, чем с «чехлом».

Поглядев в зеркало и удовлетворившись видом симпатичного молодого человека (то есть меня), я отправился на свидание.

Два дома вправо, один прямо, поворот налево – вот и место «стрелки». В принципе, сойдёт для сельской местности: небольшой скверик с фонтаном и уютной кафешкой, укромными уголками под сенью старых раскидистых деревьев. Главное, что здесь есть просто куча всяческих скамеек и лавочек. Ну прямо рай для влюблённых парочек!

А где же моя марципулечка? Вот сучка, опять опаздывает! Да, женщины – непунктуальные создания. А ещё на меня наезжала…

Стою, курю, жду. Уже пятнадцать минут как дурак торчу на одном месте. Ох, не расплатится Ленчик (именно так зовут мою девушку) за опоздание!

Но мои мучения всё-таки закончились – из-за угла возникла моя милашка: рост метр шестьдесят два, спортивная фигурка, грудь второго размера, карие глаза, каштановые волосы, ровные ножки (тридцать шестой размер обуви) и попка в форме сердечка. Да! Это мой ангелочек!

- Привет, - произносит она мягко.

- Бур-бур-бур, - ворчу себе под нос.

- Я знаю, что опоздала.

- Уже в сотый раз.

- Ну прости.

Она обнимает меня и нежно целует в губы. Ну как можно обижаться на такую девчонку?! Моё сердце тает, а губы отвечают её губам взаимностью. Наши уста сливаются ещё плотней, и языки, пытаясь перебороть друг друга, в страстном сплетении дают нам сладостное ощущение чего-то возвышенного и прекрасного. Мои руки обхватывают талию Леночки (сразу же спускаясь к её попке) и прижимают её тело ко мне. Её же руки пробегают по моей спине и поднимаются выше, останавливаясь на затылке и шее, легонько прижимая их, так, чтобы наш поцелуй стал ещё более глубоким.

На такие дела мой организм среагировал как всегда адекватно: холодок пробежал вдоль позвоночника, сверху вниз, и остановился в районе таза, а «дружок», пробудившись от вялого прозябания в моих трусах, стал увеличиваться в размерах и выпрямляться. Ну прямо стойкий не совсем оловянный солдатик!

А так как тело девушки было плотно прижато к моему, то Леночка, естественно, сразу же почувствовала, что мой «дружок» проснулся. И выдала, прекратив серию поцелуев:

- О! Мне это уже нравится. Значит, меня простили.

- Уже в сотый раз.

- Конечно, я ценю твои чувства ко мне, но мы договаривались прогуляться…

- Ага. Одну минутку…

Я сделал шаг в сторону от Леночки и, сделав серьёзное лицо, сказал строгим голосом, глядя в район ширинки: «Лежать! Лежать, кому говорят! » Это вызвало звонкий смех моей девушки.

Тогда я левой рукой обнял её за талию, правой в одно движение отправил сигарету в свои зубы и сказал: «Дорогая, жизнь прекрасна, потому что мы любим друг друга. Пойдём, что ли, прогуляемся».

Она вместо ответа чмокнула меня в щёку, и мы неспешно отправились на прогулку по району.

Я купил ей мороженое, себе пиво. И после распития оного (пива) меня потянуло рассказывать всякие пошлые анекдоты. Леночка не имела ничего против. Она даже иногда называла меня «маньяком» и «милым извращенцем».

Я считаю, что человек, если он не обладает выдающимися физическими способностями (особенно это касается девушек), то он должен суметь дать отпор морально, хотя бы в словесном поединке. А в наше время – это одно из важнейших составляющих для существования с наименьшими потерями. Посему я старался научить свою девушку «не лезть за словом в карман». И уже не раз убеждался в успехе обучения. Так что если бы какая-нибудь другая обозвала меня пошляком и убежала, то эта понимала (пускай и пошлый) смысл анекдотов и разных приколов. Она перестала смущаться и краснеть, если кто-либо из моих друзей начинал незлобно прикалываться над ней. Вместо этого она начинала прикалывать самого парня, да так, что тот начинал краснеть и смущаться. В общем, в теле ангелочка стал пробуждаться симпатичный дьяволёнок, который в будущем может пробить себе дорогу в жизни. И это мне импонировало.

Но, в конце концов, нам надоело гулять по многочисленным дорожкам парка, и мы решили найти уголок поукромнее. С лавочкой. И после пятнадцатиминутного блуждания в поисках подходящего местечка, мы всё же нашли его: скамейка; отсутствие освещения (фонаря и т. п.); «забор» из растительности типа деревьев и кустов, отгораживающих от любопытных взоров и создающий тишину, - всё это порадовало нас интимностью обстановки.

Я сел поперёк скамейки – Леночка последовала моему примеру, так, что мы оказались лицом друг к другу. Пару мгновений мы молча смотрели на окрестности. А потом я пододвинулся ближе к Леночке и, приподняв её ножки, положил их на свои колени.

Я окунул свой взор в карие глаза моей девушки и, проведя тыльной стороной ладони моей руки по нежной щеке Леночки, поцеловал её в губы. Поцеловал нежно, едва касаясь. Она, с закрытыми глазами, подалась немного вперёд и чуть-чуть приоткрыла губки. Этого «чуть-чуть» было достаточно, чтобы мой жадный язык проник в её рот и встретился там с её сладеньким язычком.

Дыхание синхронизируется, а руки сжимают ладони друг друга. Но ненадолго: мои шаловливые «грабки» легонько отталкивают руки девушки и по-хозяйски опускаются на её груди, начиная нежно массировать их. Леночка начинает учащённо дышать, а я, прекращая «массаж груди», забираюсь под топик девушки (обожаю, когда на ней нет лифчика!), чтобы продолжить нежно сжимать эти прелестные грудки второго размера, небольно пощипывая соски (чувствуя, как они твердеют).

Я ощущаю ногтики Леночки, прочёсывающие мои волосы, от чего по спине приятно «пробегают» мурашки, и как член «стучится» в ширинку, нагоняя возбуждение, электрическими разрядами потрескивающим в моём мозгу.

Наверное, женское чутьё подсказывает моей девушке, что «кое-кто» ждёт-недождётся её ласки: ногтики, прекратив прочёсывание моего волосяного покрова головы, опускаются к паху и замирают, ощутив уплотнение в районе ширинки.

После секундной задержки руки Леночки стали неторопливо расстёгивать молнию на джинсах, останавливаясь на короткие мгновения, как бы «переключая внимание» на приятные ощущения, получаемые от ласкания мною её грудок. Ничего, нам спешить некуда… хотя, с желанием плоти не поспоришь: готовый к бою «не очень оловянный солдатик» вырвался из заточения моих штанов и тут же оказался зажат (вернее, обжат) пальчиками Леночки с ярко красным лаком на ногтиках. Теперь настала очередь моим рукам немного задерживаться с ласками и переключать внимание на член.

А вот и желание подоспело: лёгкая дрожь, пробежавшая по всему телу, стала вливаться в член, заставляя его пульсировать от молодой крови, кипящей в венах.

Ладно, со мной всё понятно – я хочу секса. Прямо здесь и прямо сейчас. А вот как на это отреагирует моя девушка и вообще, хочет ли она тоже? Щаз проверим…

Оторвав правую руку от правой груди Леночки (да я бы всю жизнь ласкал её прелести!), я марш-броском забрался под её коротенькую юбочку и, наткнувшись на трусики, ощутил влагу на своих пальцах. Ха! Да она уже мокренькая! Это – страсть…

Леночка прекратила ласкать член и, «завязав» с поцелуями, открыла глаза, пристально посмотрев на меня. Я встретил её взор и как обычно «обжёгся» бездной её карих глаз.

Но ни один из нас не произносит ни слова. Лишь наше учащённое дыхание давит на барабанные перепонки. Секунда, вторая, третья… наши тела и души бросаются навстречу друг другу по одному понятному только нам двоим сигналу. Это – любовь …

Все твердят: «Женское чутьё, женское чутьё», - а как насчёт мужского? Мне, например, это чутьё подсказало, что секс будет прямо на скамейке, и направило мои руки, когда я положил ножки Леночки к себе на колени. И это верно, так как мой «дружок» оказался как раз напротив гротика любви моей девушки. Поэтому, когда дело дошло непосредственно до Дела (каламбурчик), не нужно было включать мозг, чтобы подумать об удобной позе, а сразу заняться сексом…

Леночка немного приподнялась, что б моему члену было удобно проникнуть в неё, а я отодвинул полоску трусиков, прикрывающих лоно моей любовницы. Тогда девушка направила рукой мой член и медленно «уселась» на него, скрестив свои ноги на скамейке за моей спиной. И обняв меня, стала двигаться вверх-вниз, легонько постанывая. Я же, немного отклонившись назад, упёрся руками в скамейку и закрыл глаза.

«Ох и горячая девчонка», - подумал я, когда Леночка, добравшись до моей шеи, сделала пару засосов, которые, конечно же, будут видны всем окружающим. Ну и хрен с ними! Пусть завидуют, что у меня есть такая «знойная» подруга.

А эта «знойная» подруга нашла мои губы и всосалась в них жадными поцелуями, засунув в мой рот свой язык, будто хотела меня им поиметь (орально). Я тоже в долгу не остался: мой язык сплёлся с её и, немного поборовшись, перешёл «в наступление», оказавшись в прелестном ротике мой девушки, сразу принявшись «обшаривать» пространство её ротовой полости.

Такой шаг стал как бы сигналом к началу боевых действий на арене любви (чего-то меня на милитаристскую тему понесло): резким движением я убрал руки с лавочки и, чуть-чуть подавшись вперёд, переложил ножки Леночки себе на плечи, так, что она оказалась лежащей на скамейке на спине. Я подался ещё вперёд и упёрся ногами в землю, зависая над подругой.

Теперь уже Леночка закрыла глаза и сквозь стоны пыталась сказать, что мне надо двигаться ещё быстрее. Без проблем: левая рука моя с побелевшими от напряжения костяшками пальцев впилась в скамейку возле головы девчонки, правая же стала усиленно мять и ласкать её груди по очереди, пощипывая соски. Ну а мой «поршень» переключился на «повышенные обороты», с большой амплитудой нагоняя волны оргазма в тело моей юной любовницы.

«Да! Да! Ещё! » - стонала Леночка, а я, с выключенным мозгом, отдался водовороту страсти, бурлящему дикими чувствами и инстинктами, с пузырьками счастья, выныривающими из его глубин и лопающимися на поверхности, возбуждая те самые волны оргазма, которые (уже очень скоро) сметут на своём пути все барьеры приличия и стеснения, поставленными родителями в теле моей девушки, и позволят ей раскрепоститься и выпустить на волю вулкан чувств и эмоций, переполнявших её…

Леночка замерла на секунду, и я, глядя в её глаза, заметил резкое сужение её зрачков. Но тут девушка резко выгнулась и выдала продолжительный стон, полный удовлетворения и дающий понять, что она в этот миг находится на вершине блаженства. Её сладкое лоно сжалось, на мгновение обжав мой член так плотно, что я сам чуть не «улетел». Хорошо, что мой мозг был не совсем в отключке – я успел вынуть из Леночки свой член и, резко выдохнув и закрыв глаза, «спустил», стараясь не попасть на подругу и скамейку, что б потом не пришлось соображать, как же удалить следы спермы с одежды.

Но всё-таки пара капель попала… нет, не на одежду, а на безвольно свисавшую со скамейки руку Леночки, где-то в районе запястья. Она повернула голову и, приподняв руку, внимательно посмотрела на сперму, а потом медленно приблизила руку к своим губам и так же медленно и очень эротично слизала сперму, улыбнувшись мне, нежно и удовлетворённо.

Я улыбнулся ей в ответ и, наклонившись, поцеловал ее в губы, почувствовав немного солоноватый привкус спермы.

- И так они любили друг друга по-французски, - сказала Леночка.

- Хоть не по-испански, - парировал я.

- Это как ещё?

- Это анальный секс.

- Х-м, значит его испанцы изобрели.

- Нет, просто там у них мода такая была. Веке в пятнадцатом, что ли…

- А ничего мода.

- Ага. Теперь такая мода повсюду.

- Особенно в местах не столь отдалённых.

- Ладно, не будем о плохом. Давай приведёмся в порядок и пройдемся чуть-чуть.

- А домой меня проводишь?

- Конечно, сладкая моя.

- Ты мой шоколадный рожок!

- Хоть не глазик…

И мы, поправив одежду (а Леночка ещё и макияж), целых полчаса бродили по этому «любвеобильному» скверу, болтая о всяких глупостях. После чего направились к дому, где проживала моя девушка.

Вот ступени, вот подъезд, вот лифт, вот Она, а вот я. Мы слились в поцелуе и превратились в одно существо, млеющее от ласки. Моя рука нащупала кнопки этажей и наугад нажала какую-то. Лифт поехал, поехал, поехал… и приехал на десятый этаж (вообще-то Леночка живёт на седьмом) – мы всё равно этого не заметили за жаркими поцелуями и страстными объятиями. Ну, открылся лифт – значит, надо выходить. Вышли. И поняли, что почти на крыше. Немного растерявшись, мы поднялись на пол-этажа выше, к небольшому окошку рядом с лестницей, ведущей на чердак.

Тут мне в голову пришла возбуждённая мысль – а не заняться ли прямо под крышей не очень приличными вещами, так сказать, секасом?

Тем более что мой молодой организм уже давно был в «состоянии боевой готовности» и просто жаждал ещё одной порции удовольствия, которую мне могла подарить моя девушка.

- Кажется, мы немножко не туда приехали, - тихо, почти шепотом, произнесла Леночка.

- Ага. Но знаешь, если уж мы сюда заехали, значит, кому-то это нужно.

- И кому же?

- Да хотя бы мне, - мягко произнёс я и, развернув девушку спиной, крепко обнял её, прижавшись всем телом к моей юной обольстительнице.

- Точно?

- Точно-точно, - сказал я и нежно поцеловал её в ушко.

Она почти не отреагировала. Не понял?! Ага, вот оно что! Я проследил за её взглядом и увидел небо, окрашенное в розовато-алый цвет, с перламутровыми облаками и почти утонувшее в горизонте солнце, бросающее увядающие лучи на сине-зелёный город. Красивое зрелище. Я молча прислонился щекой к щеке Леночки и стал смотреть на закат, чувствуя тепло её тела и вдыхая сладкий аромат её духов.

Через несколько минут моя девушка очнулась от созерцания прелестей городских пейзажей и повернула ко мне своё милое личико, соблазнительно улыбнувшись. Я тотчас же вспомнил о своих не очень скромных мыслях и полез целоваться, переложив свои руки с талии подруги на ее упругие грудки. Она положила свои ладони поверх моих и стала помогать, изредка перенаправляя, ласкать свои груди с уже торчащими сосками. А наши рты жадно пили дыхание и языки возбуждающе щекотали друг друга. Краски заката были вытеснены из нашего сознания мощными пульсирующими потоками желания, словно ударной волной гасящей все другие чувства, заставляя мозг корчиться в бесплодных попытках укрыться от всепоглощающего сладострастия.

Мои руки выскользнули из-под власти Леночкиных ладоней, опустились к подолу (если можно так выразиться) её юбочки и, мигом приподняв её, набросились на трусики, чуть было не растерзав их. Но немного успокоившись, просто отодвинули их в сторону и тут же погрузились во влажный гротик любви моей подруги. Леночка застонала, чуток отставив попку, в которую упёрлись мои вздыбленные джинсы. Да уж, пора выпускать моего «зверя, живущего в трусах» на волю…

Пять движений, – и мой эрегированный член ощущает свежий воздух и мешающие трусики девушки. Ну да ничего, сейчас мы их снимем…

Две моих руки, одни трусики Леночки… они сползают под «ручным» управлением с попки подруги и пытаются упасть на давно не мытый пол. Нет, так не пойдёт. Я спускаюсь вслед за медленно сползающими трусиками, и моя голова оказывается как раз напротив истекающей соком любви щёлки девчонки. Ну как не воспользоваться этим шансом и не пройтись языком по такому интимному и приятному на вкус месту… Леночка ловит ртом воздух, постанывает и шире расставляет ноги, чтобы мне было удобней вылизывать её вкусную «киску».

Я проводил языком по трепещущему от ещё не знакомых ощущений заднего прохода моей девушки; я теребил кончиком языка возбуждённый клитор, похожий на кончик карандаша; я забирался между вкусных губок и углублялся в «грот наслаждений», делая вращательные движения языком и доводя постанывания девушки до лёгких покрикиваний. А когда наигрался, точнее, когда не было больше сил держаться, я рывком поднялся и, наклонив Леночку вперёд (так, чтобы она смогла упереться руками в подоконник того самого предчердачного окошка), вогнал в неё свой член, сразу же набирая темп «яростного танца секса»…

Раз минута, две минуты… три! И тут Леночка попросила: «Трахни меня в другую дырочку! ». С удовольствием! Я вытащил свой «жезл» из «гротика любви» и одним движением вогнал его в шоколадную дырочку своей подруги. Она вскрикнула от резкой боли, но тут же подалась на встречу моему «жезлу», насаживаясь на него ещё больше, я просто дрожал от удовольствия.

Я покрепче ухватился за юное тело Леночки и стал увеличивать скорость движений… А она стонала от нового вида наслаждений и по-мазохистски приятной боли от моего «жезла», который был очень плотно обхвачен её шоколадной дырочкой. Увы, я не смог продержаться и минуты при таком обилии удовольствия, - и с рычанием выстрелил внутри девушки мощным потоком спермы, после чего она сама получила один из самых ярких (как она мне потом призналась) оргазмов за всю её жизнь.

Я, не вынимая уже начинающего сдуваться члена, уткнулся носом в спину моей любовницы и начал потихоньку приходить в себя. Что свершилось минут через десять, причём Леночка так и стояла, опершись об подоконник, но стояла с закрытыми глазами и потихоньку выравнивала ритм дыхания…

Хорошо что за это время никому не нужно было пониматься на десятый этаж – это было бы зрелище! Мы тоже поняли, когда пришли в (почти) норму. И, быстренько «оправившись», потопали по лестнице на седьмой этаж, где у двери квартиры Леночка с довольной улыбкой заявила мне, что неплохо бы встретиться завтра. На что я ответил: «Теперь мне отходить до самого воскресенья, так что увидимся на следующей неделе». После чего последовала серия глубоких поцелуев и страстных объятий. И заверений, что я - «дас ист фантастиш». Ну, енто конечно приятно, но до «фантастиша» мне ещё сос.. простите, жить и жить. На этой оптимистичной ноте мы с Леночкой расстались, пообещав друг другу позвонить где-то в районе понедельника и договориться о новой «приятной» встрече.

Выхожу на улицу и останавливаюсь, чтобы прикурить сигарету. Прохладный ветерок приятно обдувает моё разгорячённое тело, а никотин снимает сексуальное напряжение. Солнце уже село, и в сумерках огонёк моей сигареты кажется сказочным огоньком, манящим за собой в неведомые края. Что ж, надо идти домой, залазить в душ и отправляться спать. Вот так всегда. Мимолётное наслаждение оставило лишь усталость в теле да приятные воспоминания в душе – жизнь крутит меня дальше в своих колёсиках и не дает остановиться и вспомнить о том, как было приятно…

Уже зажгли фонари; люди торопятся – их тянут по домам повседневные заботы; я иду, медленно-медленно, курю и всматриваюсь в лица прохожим. Но они не смотрят на меня (типа, заняты, типа, серьёзные люди), а если иногда бросают на меня взор, то сразу же отводят, так как встречаются с моим взглядом и не понимают, зачем я на них гляжу. А я не хочу домой, не хочу возвращаться в русло повседневности, в этот мутный поток забот. Мне так хорошо идти по вечерней улице, курить, просто смотреть на людей, на их суету со стороны. И я чувствую себя почти невидимым наблюдателем, оценивающим других и выносящим свои оценки их жизней.

Но всё-таки я не невидимка - толпа уже пьяных пацанов (чиста реальных) спросила сигарет. Я молча протянул им пачку.

- А можно парочку? – спросил меня самый трезвый из них.

- Да запросто.

- Во спасибо, братан! Пивка хошь?

- А то.

- Держи, - вручили мне бутылку «Балтики № 9».

- Спасибо.

- Удачи, братан!

И они попёрлись дальше, шатаясь и горланя пошлости о прохожих, которые шугались в сторону, опасаясь за своё нервное и физическое состояние.

Я откупорил бутылку о ближайшую скамейку и на неё (на скамейку) же уселся. Прикурил новую сигарету и, отхлёбывая пиво, стал смотреть на небо. И что-то грустно мне стало, аж зубы свело! И пустота в груди зазвучала, как в старые добрые времена, когда я не мог давить лишние эмоции или находить им полезное применение. Снова ты, одиночество! Верным спутником ты сопровождаешь меня по жизни! Но лишь ты расставляешь всё на свои места. Ты заставляешь меня осмысливать свои поступки, оценивать людей, понимать мир. Ты даешь мне покой и отдых от людей, от суетливых людей, трахающих друг другу мозг по пустякам. Но ты берешь с собой пустоту, которая забирается мне в грудь и давит изнутри, заставляя сердце сжиматься, а душу – кричать, кричать в эту самую пустоту в поисках хоть чего-нибудь, кроме чёрного звучания мелодии безмолвия, которая стучит в висках басами тишины.

Но это состояние проходит, и наступает существование со своими серыми колёсиками, где крутишься изо дня в день, до нового прихода одиночества. Хотя, мне уже почти не больно – ко всему привыкаешь, тем более, если знаешь, что никто тебе не помощник в жизни, кроме себя самого, и если что с тобой случится, то всем на тебя будет насрать. Конечно, люди будут делать страдальческие лица (вроде как жалко), но в душе их будет лишь холод и отпечаток серых будней на фоне бурого существования. Так что пошли вы все! Всё равно меня никто не хочет понимать! Ни один человек (близкий, или не очень) не понимает меня так, как хочу этого я.

Поэтому я научился говорить то, что люди могут услышать и понять, пусть то будет что-то умное или просто мат, либо что-то, что поможет им сделать для меня что-либо. А самое главное, я стал просто заядлым шутником. Так что теперь никто не понимает – шучу я или нет. И это есть хорошо, так как теперь я могу говорить почти всегда правду - всё равно никто не поверит! Но, с другой стороны, если я хочу сказать что-нибудь, что люди должны принять всерьёз – они принимают это за шутку.

Я молод и очень любознателен. Мне хочется так много узнать о людях. И секс – это символ раскрепощения, когда человек может сказать то, что думает, и партнер постарается понять его (или её, хотя, какая разница?!). Конечно, при условии, что сексом будут заниматься люди, дающие удовольствие своему партнёру, а не себе. Иначе – ни хрена не получится.

Ладно – буду молча слушать одному пустоту, сидя на лавочке с пивом и сигаретой. А потом пойду домой, забью на всё, да лягу спать пораньше. А может чего приснится настоящего?

Глава IV: четверг

Да, уж, из всех времён года я больше всего ненавижу понедельники и утро. Ведь мои биологические часы не дают заснуть раньше трёх часов ночи, а сутра ко мне лучше не подходить.

Так и в это мерзопакостное и распротивное утрецо я, открыв оба глаза, тупо уставился в потолок и попытался заставить себя скатиться с кровати и начать отжиматься. Первая попытка провалилась. Вторая тоже. Блин! Надо придумать какое-то средство для быстрого приведения себя в более-менее нормальное состояние. А то уговоры, музыка и дубасенье себя по морде лица уже не имеют такого эффекта, что раньше. Не, не думается. Ладно, попытаюсь подвинуться к краю кровати… А! Твою мать! Не так же резко! Не очень то приятно свалиться с постельки и хорошенько стукнуться бестолковкой (то бишь головой) об пол. Хорошо ещё, что на полу ковёр мягкий – всё равно шишка будет. Какие уж тут отжимания. Пойду-ка я сразу в душ…

Ну вот, другое дело! Вроде бы проснулся. Теперь позавтракать надо. Ага, кукурузные хлопья с молоком. Сойдёт. И чай. Прекрасно.

Теперь одеться прилично и в гёрл, ну или в бой, комукак (сущ.).

Опять пришлось топать на остановку и ехать в этой дурацкой маршрутке… хотя почему же дурацкой? В маршрутках много всего интересного случается. Вчера вот с Элеонорой (Лерой) познакомился. И стрелку с ней на сегодня забил. Только чувствует моё сердце – опять в какую-нибудь историю влипну. Ну да не в первой. И вообще, я ещё очень, ОЧЕНЬ много хочу попробовать в этой жизни. А раз есть желание…

Сегодня повезло забраться на место возле водителя маршрутки – не фиг торчать сзади и попадаться под руку (и язык) всяким хитрым подругам, которых мёдом не корми – дай…ну этого…сладенького в постель! Так что сейчас я могу не опасаться за собственную глупость встревать в «левые» истории. А спокойно поглядеть на урбанистический ландшафт за окном и поболтать с водителем о жизни.

И хотя ландшафт поражал своим уродством торжества человека над природой, а болтовня с водилой вылилась в пару шуток и жалоб на жизнь (да уж, разговорчик не ахти какой), я почему-то чувствовал себя умиротворённо и спокойно созерцал величие городских «джунглей». Мне даже не понадобился мой верный плеер с любимыми «The Prodigy», чтобы отпустить свои мысли и лишь наблюдать за их плавным течением в сфере моего подсознания.

На этот раз эротических образов замечено не было. Мне представилось ночное небо с россыпью звёзд, взирающих на меня с недосягаемой высоты. Я почувствовал себя таким маленьким и беззащитным на фоне их грандиозной бесконечной мудрости и величия. И стало мне грустно и одиноко. Но к одиночеству мне не привыкать, а грусть, думаю, пройдёт, пока маршрутка докатит меня до этой обители науки.

Я полез под майку и, нащупав на плеере кнопку «Play», нажал её. Потом нашёл наушники и воткнул их себе уши - снова ритмичная музыка полилась в мой мозг и стала менять настроение, яркими и жёсткими ритмами выбивая грусть из моего сознания, погружая меня в Нирвану звуков…

Когда я вышел возле Университета, баланс в моей душе был восстановлен, а настроение вернуло мне прежнюю уверенность в моих силах, короче, я снова стал прежним словоблудом и извращенцем. Ура! Теперь пора отправляться на пары и повеселиться как следует.

Итак, что у нас по расписанию? Ан. геометрия? что ж, сойдёт для сельской местности… среди студентов Ан. (аналитическая) геометрия обзывалась «Анальной Геометрией». И была в этом доля правды – это не предмет, это – полная жопа больных зубов, в простонародье – геморрой. И мне такой геморройчик обещал грозить целых полтора часа. Ну да ни фига! Я найду, чем можно себя (и не только себя) развлекать…

Зайдя в аудиторию, я, как обычно, поздоровался со всеми психами-физиками и, подыскав себе местечко поспокойнее, уселся придумывать способ поразвлечься. Придумывать долго не пришлось – друган и сокурсник Антошка тоже соизволил посетить первую пару, но не просто так, а чтобы испробовать свой новый шокер (электрошок), собранный им накануне. Антошка уселся возле меня и предложил стать испытателем этой милой игрушки. Я взял шокер в правую руку и нажал на кнопку. Звук разряда и появление электрической дуги в два сантиметра порадовало меня своей простотой и мощью. Отпустив кнопку, я собрался было похвалить Антошку за успешную сборку такой чудной модельки (ага, ручная сборка), но нечаянно прикоснулся шокером к своей левой руке. И офигел, потому что ощутил, как остаточный заряд заставил мышцы резко сжаться. Это было не больно, зато неприятно.

В моей голове резко созрела идея, о которой я тут же поведал юному сборщику шокеров. Он, выслушав меня, улыбнулся и сказал, что можно будет прикольно провести время это пары.

Итак. Тишина. Шуршит бумага, скрипят ручки – студенты пишут лекцию. Препод смакует идиотские математические выражения и сам себе улыбается. И тут, посреди такой идиллии раздаётся вопль студента, получившего в спину остаточный заряд шокера от моей «лёгкой» руки. Препод замолкает и вонзается суровым взглядом в виновника, то есть получившего заряд студента. Студентик, конечно, начинает оправдываться, а препод делает ему замечание. Все в непонятках взирают на происходящее, но, успокоившись, продолжают своё нудное занятие.

Через некоторое время раздаётся вопль тог же студента, только вопль этот смешивается с нехорошими словами в мою сторону. Но препод видел, что я сидел неподвижно и не мог, как заявил вопящий студент, «толкать его в спину». Следует второе и последнее предупреждение с пожеланиями в следующий раз выкинуть нарушителя спокойствия из студии, не, класса, тьфу, аудитории.

Снова тишина…на первый взгляд. Ведь уже большинство физиков-шизиков втихаря наблюдают за мной и вопящим студентом.

И вот, когда вопящий в очередной раз подрывается с проклятьями в мою сторону, препод «раскрывает варежку», и опозоренный студент выдворяется из аудитории под радостные возгласы всех сидящих, жаждущих ни хрена не делать и довольных таким поворотом событий.

Препод, конечно, подозревал меня, но доказательств моего «грешка» не имел, поэтому лишь мрачно глянул на меня (ой, боюсь, боюсь…) и со вздохом продолжил лекцию.

Но настроение у всех было уже нерабочее… и начались похождения за дверь. Один за другим студенты орали: «Мона выйти?! » - и топали на выход. Препода это достало, и когда очередной рас****яй (мужского полу) попросился на прогулку, заявил:

- Все! Хватит безобразничать! До звонка больше никто не выйдет!

- А если очень хочется? – взмолился студент.

- Ничего, потерпишь. На перемене надо такие дела делать.

- А если у меня сегодня критические дни?

Тут-то все и легли. Пара была сорвана, и уже вся аудитория пошла на перерыв. Ну и я, естественно.

Конечно, самое любимое времяпрепровождение в Универе на перемене – это кофе, сигарета и приятный полуинтимный разговор с друзьями-сокурсниками. Много интересного можно услышать из уст физиков: приключения на задницу, пьяные оргии, разборки в лесополосе, похождения по накурке и ещё куча всего. Но я был бы не я, если бы молча слушал насыщенные событиями истории из жизни пацанов. Поэтому (благо, что в моей жизни происходило много всего) я тоже раскрывал свой «оральный прибор», т. е. рот, и повествовал о событиях далёких и не столь, в которых описывались моменты моего существования на этой тупорылой планетке…

…Лето, город, жара. Вступительные экзамены в Университет успешно сданы и уже начинают покрываться пылью воспоминаний. Хочется чего-нибудь отдохнуть. Пива там холодного, дорогой сигаретки, морского простора… и женского тела, конечно! Из-за этих дурацких выпускных и вступительных экзаменов я три месяца не прикасался к женщине (ну, вы меня понимаете) и меня просто колбасило от «спермоинтоксикоза», особенно по ночам. И поллюции замучали, и онанизм не помогал – гиперсексуальность переходного возраста, твою дивизию!

Порнография на компьютере меня уже достала, а эротические фантазии – не возбуждали. Думаю, что это был своего рода «отходняк» после очень длинного периода экзаменов. Да не важно. Мне просто ОЧЕНЬ хотелось секса. Подруги (подруга – это такой друг, с которым можно переспать) на данный момент у меня не было, так что нужно было как-то выкручиваться. Только выкручиваться почему-то не очень получалось: то девчонка слишком зажатая и стеснительная, то у неё родители дома, то по пьяни отрубаюсь в самый неподходящий момент.

Но особь женского пола мне была просто необходима. Лучше молодая и опытная.

И вот, холодным летним вечерком (ещё бы не холодным – кондишн на всю катушку пашет), когда я уже было собрался спокойно потискать член в своей комнате, закрывающейся, кстати, на ключ, раздражённо зазвонил телефон. Мой член опустился от такого ужасного внешнего раздражителя и, наверное, обрадовался, что я не буду его сегодня «душить».

Я снял трубку и услышал знакомый голос моей тёти (родной):

- Привет. Как отдыхается?

- Привет, тётя Таня. Да что-то не очень.

- А что так? Ты вроде бы медаль золотую получил, в университет поступил. Теперь можно и расслабиться.

- Не получается расслабляться. Наверное, «отходняк» после экзаменов.

- Значит тебе надо сменить обстановку.

- Диван что ли к окну переставить?

- Да нет. Я говорю про отдых за пределами города.

- Например?

- Например, на море.

- А это идея!

- Какая там идея. Просто у меня есть вариант достать шесть путёвок на Чёрное море, в Архипо-Осиповку, на пару недель.

- Сколько стоит? Когда поедем?

- Об этом я хочу поговорить с твоим папой (и моим братом по совместительству).

- Хорошо, сейчас позову его к телефону.

- Тогда тебе пока.

- И тебе…

Я помчался в другую комнату, совершенно забыв о «встрече с Дуней Кулаковой» .

Папа, поговорив с сеструхой минут десять, договорился, что путёвки на море мы берём. И на следующей неделе выдвигаемся двумя семьями на десять дней в Геленджик.

Я даже офигел от такого – наша семейка всегда ездила на море в одиночестве. А тут: вшестером, да ещё и моя кузина-ровенстница будет разделять со мной «все тяготы» пребывания на отдыхе в обществе предков. Ну да с предками как-нибудь справимся…

В день отъезда наши семьи встретились в заранее обговорённом месте при выезде из города – так быстрее можно было продвигаться к цели (морю).

Немножко пошарпанная «шестёрка» моей тёти уже ждала нас, когда мы на своей «девяносто девятке» смогли всё-таки выбраться из переполненного заторами и пробками города.

Все повылезали из машин и начали приветственно обниматься – родственники, блин! Я поздоровался за руку с мужем моей тёти, её саму чмокнул в щёку, но вот когда из машины появилась моя кузина Настя…

Ну не видел я её больше года, так что?! Неужели за год можно так измениться?! Настюха выглядела просто потрясно: по-женски взрослые черты лица и жгучие чёрные глаза отлично гармонировали с причёской «Каре» цвета вороного крыла; неброский, но аккуратный макияж подчёркивал сладостную притягательность чуть полноватых губ; открытые загорелые плечи и высокая грудь третьего размера, обжимаемая топиком, а также длинные и ровные ножки в шлёпанцах и симпатичная, хотя немного подростковая на вид, попка в коротеньких и опять же облегающих чёрных шортиках говорили о том, что моя секси-кузина занимается физическими упражнениями (это ж какими, интересно?).

Я опустил взгляд и заметил на её пальчиках (как рук, так и ног) дорогой маникюр-педикюр. Во мне моментально вспыхнул приступ фетишизма – я просто тащусь, когда лицезрею симпатичные и ухоженные женские ступни. А когда сестрёнка нежно, по-братски обняла меня и поцеловала в щёку, я сразу стал возбуждаться. «Ты чего, MaLIce? » - одёрнул я себя – «Это же твоя двоюродная сестра! » Но это, почему-то, только усугубило положение – мой член стал оттопыривать тёмно-синие джинсы. Чтобы такой позор не заметили окружающие и, в особенности, Наська, я, пробормотав, что рад её видеть, и быстренько юркнул в машину. Кузина, конечно же, не поняла такого моего поведения, но не обиделась – предстоит целых десять дней общения, за которые можно успеть наговориться аж до тошноты.

Родители, сверив часы, и дав друг другу полезные на их взгляд наставления в дорогу, расселись по машинам, и мы помчались к Чёрному морю. Ура!

Думаю, что дорога к морю, до которого около двух часов езды и пара остановок для команды «Оправиться! », нудистика с приездом в санаторий и размещением в номерах не заслуживают внимания. Однако можно сказать о распределении личного состава наших семей по номерам:

а) Номер 263 – моя семейка;

б) Номер 264 – семейка моей кузины;

в) Номер 265 – комната отдыха и развлечений.

Такая странность вызвана тем, что на шесть путёвок нам полагалось три трёхместных номера (ну не было свободных двухместных). А мы люди вроде как семейные, вот и сделали два номера для проживания, а в третьем решили проводить совместные народные гуляния. И это хорошо: и побухать семьями, и отдохнуть в тишине, если усталость от развлечений одолевает.

После раздела жилплощади и занимания своих кроватей с их последующими застеливаниями, мы все решили дёрнуть на пляж и впервые за этот год погрузить свои тела в солёную морскую пучину.

Этот так называемый пляж располагался всего в ста метрах от нашего Дома отдыха и был полупустым. Класс! Водичка чистенькая и тёпленькая, солнышко жарит, девушки в потрясных купальниках, и чайки жирные.

Перед пляжем все купили по бутылочке пива (Holsten, 0,5 л), чтобы приятней отдыхалось, и пошли искать место для «лежбища». Для таких бойцов «пляжного фронта», как мы, это было делом пяти минут, по истечении которых мы уже раздевались рядом с расстеленными покрывалами и аккуратно разложенными вещами (пиво-водка, шашлык-машлык, ну и крем от загара).

Я с гордостью полуобнажил своё тощее незагорелое тело (и за что меня бабы любят?) и обалдел от полуголой Наськи: распущенные волосы, загорелое тело и мини-бикини, - всё это подействовало на меня соответствующим образом, короче, стояк на меня стал нападать. Тогда я крикнул: «Кто со мной?! » - и побежал к морю. С разбегу залетел в прохладную воду и почувствовал облегчение.

Я, довольный, развернулся в сторону берега и увидел, как кузина медленно заходит в воду, поёживаясь от прохладной водички, уже доходящей ей до бёдер. Я тут же догнал хитрую мысль, пробегающую в моей голове, и нырнул.

Вода была чистой, поэтому я открыл глаза и увидел размытые очертания бредущей фигуры моей кузины. Хорошо, что она была слишком занята ощущениями от захода в море и не заметила, как я подплываю.

Я резко вынырнул, разведя руки в стороны, чтобы создать побольше брызг, прямо перед вошедшей в воду по пояс Настюхи… её вопли, наверное, слышали даже турки на своём берегу. Конечно же, меня обозвали всякими нехорошими словами – эти слова в устах Насти звучали как комплименты. Потом она толкнула меня в воду и принялась топить. Я для приличия пару секунд поддавался, а затем, сделав нехитрый манёвр, оказался сверху и уже собрался хорошенько поокунать мою кузину в солёную водичку, но вдруг остановился, глядя в прекрасные (для меня прекрасные) глаза Наськи. Она, уже подготовив себя к полосканию, так как поняла мое преимущество в положении (сверху), тоже замерла и смотрела на меня, не отводив взгляд.

Я отодвинулся чуть назад и Настя, уже на равных, стояла, тесно прижавшись ко мне – она не делала никаких попыток к бегству или нападению. А я почувствовал, что мои плавки становятся немного тесноваты от встающего «дружка». Кузина на миг опустила глаза – видимо тоже почувствовала моё возбуждение – а когда вновь посмотрела на меня, то начала заливаться краской стыда, но всё равно не сбежала. Я понял, что неловкая пауза затягивается и поэтому, резко прижавшись своим прикрытым плавками членом к лобку девушки, оттолкнулся и поплыл в сторону открытого моря, как можно чаще загребая руками.

Отплыв метров на пятьдесят, я перевернулся на спину и уставился в небо, приводя дыхание и мысли в порядок. Но, не пролежав так и пары минут, я услышал, что кто-то подплыл ко мне. Это оказалась Настя. Она, не посмотрев на меня, так же улеглась на спину и закрыла глаза. У меня опять начал вставать. Чтобы от этого избавиться, я набрал в лёгкие побольше воздуха и нырнул. Давление в ушах и нехватка кислорода не позволили мне долго задержаться под водой, как бы мне этого не хотелось. Когда я вынырнул, то обнаружил, что Анастасии поблизости не намечается. Я уже собрался было расстроиться, как вдруг сантиметрах в двадцати от меня вынырнула она, моя кузина! Я расплылся в глупой улыбке, а она, выпустив струйку солёной воды изо рта, молча уставилась на меня. Я тут же посерьёзнел и стал пристально рассматривать её лицо. И чем дольше я рассматривал, тем больше мне хотелось покрыть это лицо поцелуями.

Но только я собрался с духом сделать такой ответственный шаг, Настя подплыла ко мне вплотную и, запустив правую руку мне в плавки, секунд ласкала мой член, а потом резко, как я в первый раз, оттолкнулась и быстро погребла к берегу. Я молча провожал её взглядом, даже забыв двигать руками и ногами, поэтому чуть не нахлебался солёной противной морской воды, когда «неожиданно» перед моими глазами вместо удаляющейся фигуры кузины я увидел размытые очертания подводного мира.

Вынырнув из-под воды, я хорошенько поматерился, поотплёвывался и неспеша поплыл к берегу, родителям на покрывалах и Насте, решившей поиграть со мной в интересную и немного странную игру: «Как без слов показать двоюродному брату, что он мне безумно нравится».

До самого вечера наши семейки загорали, рубились в «Козла», купались до посинения и дурачились вовсю. Ни я, ни Настя не показывали виду, что у нас возникли отношения большие, нежели отношения между двоюродными братом и сестрой. Хотя я (думаю, что и она тоже) весь день думал о том, что произошло в море, и понимал, что это не есть гуд, но каждый раз, когда я вспоминал о нежной руке Настюхи, сжимающей мой член, то сразу же возбуждался, и чтобы никто не заметил этого, тут же мчался окунаться в прохладную солёную водичку. Так как случалось такое за этот день довольно часто, то Настя уже стала улыбаться, когда я в очередной раз бежал «остывать». «Ну и ладно – посмотрим, как она себя поведёт вечером», - думал я на бегу к волнам, стараясь поворачиваться спиной к родителям, чтобы не запалили.

Ну а вечером… вечером все помылись, оделись, намарафетились и потопали, кто куда захотел. Нас с Настей естественно никто не спрашивал, и все попёрлись в прибрежную открытую кафешку, где до отвала наелись шашлыка, напились вина и пива и наговорились о тяжёлой жизни аж до икоты. Ну это родители о жизни базары вели, а мы с Настей скромненько сидели и ухмылялись над репликами взрослых, считая, что мы и сами умные и опытные.

Часам к десяти родители всё-таки успокоились и уже стали зевать, что говорило о скором прибытии в отель, где всем положено готовиться ко сну. Ну уж нет! Моему молодому организму требовалось развлечения, а не сна. Пусть вон старики дрыхнут так рано, а для меня только утро начинается. Настя была такого же мнения. Поэтому мы побыстрому отпросились (ага побыстрому – минут двадцать уламывали, блин!) прогуляться посмотреть местные достопримечательности и пообещали вернуться не позже полуночи.

Наивные родители! Такие большие, а в сказки верят.

Самой главной достопримечательностью в Архипо-Осиповке была местная дискотека, куда для прохождения культурной программы мы и направились. Из дискотеки в такое раннее время были только охранники, бармен, толпа у входа и две девчонки лесбийской наружности, танцующие в обнимку под медляк от скучающего диджея. Мы решили немного подождать, пока народ стянется потанцевать. А за вход на дискотеку платить полную сумму было неохота, поэтому я купил флаера у местных пацанов, стоящих неподалёку от охраны. Бармен немного взбодрился, увидев нас, и предложил выпить по расслабляющему коктейлю, дабы набраться сил перед танцульками. Так мы и поступили, а заодно заказали и по бутылочке «Балтики №3», чтобы не сильно уж расслабляться.

Целый час мы так сидели – болтали о всякую фиге, украдкой бросали друг на друга оценивающие взгляды, сходили по разику отлить и покурить пару-тройку раз. За это время вокруг нас собрался уже целая толпа, и музыка стала звучать громче и зажигательней. Через минут десять я предложил Настюхе размяться в толпе дрыгающихся под «Руки вверх» людей. Она затушила сигарету (а я сначала испугался, что она не курит), встала, поправив одежду, обняла меня за талию и двинулась в толпу.

После отстойных «Рук» заиграла импортная качественная попса, что способствовало разогреву конечностей, вспоминанию немного забытых танцевальных движений и восстановлению хорошего настроения, немного подпорченного нерешительностью как с моей стороны, так и со стороны моей кузины. И когда заиграл очередной медляк, мы, улыбнувшись друг другу, уже почти без стеснения заключили друг друга в объятия и стали медленно раскачиваться в такт музыке.

Я сразу же начал возбуждаться и поэтому старался удержать район своих вздыбленных джинсов от прикосновений с телом моей партнёрши по танцу. А как тут не возбудиться?! Туфельки на каблучке, коротенькая юбочка, топик, не закрывающий спину и животик, лёгкий аромат духов, руки с хорошим маникюром, обнимающие меня, лицо всего в десятке сантиметров и немного таинственный взгляд, обещающий весёлый вечер – Настя была просто великолепна! Но как бы я не старался скрыть своё возбуждения, кузина всё же ощутила моего «дружка», когда я немного неудачно сделал очередной полуповорот под музыку. На секунду остановившись, она немного отстранилась от меня, что-то решая для себя, а затем прижалась ко мне всем телом. Я, чуть не померев в ту секунду, когда Настя отстранилась от меня, совсем офигел (от счастья, конечно), когда она прижалась ко мне. Мои руки сразу же полезли к ней по юбочку, чтобы ощутить под пальцами округлость половинок женской попки, а губы ринулись навстречу её губам, чтобы подарить страстный и такой желанный поцелуй.

Мы продолжали двигаться в танце, одновременно с этим жарко целуясь. Позабыв обо всём на свете, мы тонули в объятиях друг друга, наслаждались каждым прикосновением наших языков, сплетённых в глубоком французском поцелуе. Медляк уже давно закончился, и заиграла какая-то ненавязчивая песенка, которую можно слушать только летом на море в самый разгар сезона отдыха. Но мы продолжали медленно кружиться на месте, не переставая целоваться. И только когда кто-то из танцующих вокруг нечаянно зацепил нас рукой, совершая очередное головокружительное танцевальное па, мы вернулись из мира страсти в мир совсем земной, и, оторвавшись друг от друга, немного смущенно смотрели перед собой, осознавая, что поступаем немного нехорошо – всё-таки брат и сестра, хоть и двоюродные, - но уже не хотели, да и не могли, себя контролировать.

Я предложил Насте свалить с дискотеки и побродить по берегу – полюбоваться ночным морем и прохладным свежим воздухом. Она, естественно, была не против, и мы, взявшись за руки, как школьники, поспешили к выходу с дискотеки.

Страсть, довольно внезапно возникшая между нами, немного улеглась, и мы неспеша шагали вдоль песчаного пляжа, наслаждаясь ночной природой и общением между собой.

- Знаешь, а я не думала, что нам будет весело вместе, - заявила Анастасия, когда мы подходили к зоне пляжа, обжитую лежаками, но скучающими в это время суток без отдыхающих.

- Это почему же?

- Ну, мама мне говорила, что ты всё время тратишь на учёбу, золотую медаль зарабатываешь…

- Ага, типа, зануда-отличник, постоянно думающий только об учёбе…

- Во! Вроде того.

- А на самом деле…

- А на самом деле…

Вместо того, чтобы продолжить фразу, Настя снова прижалась ко мне всем телом и стала жадно целовать. Я старался отвечать взаимностью, но был приятно удивлен её поведением. Проведя ладонью правой руки по спине девушки, я опустил руку ниже, под юбочку и стал легонько массировать попку юной прелестницы. А левую руку засунул под её топик и принялся ласкать молодую грудь, покручивая уже набухшие соски. Кузина тоже не отставала с ласками и, запустив свои руки мне под майку, водила ногтиками по спине вверх-вниз (по мне аж мурашки бегали).

Постепенно моя рука, находящаяся под юбкой, перебралась с попки к уже увлажненным впереди трусикам, скрывающим чисто выбритую киску моей сестрёнки (лишь аккуратный маленький треугольник светлых волос украшал её лобок). И как только я сдвинул эти трусики в сторону и прикоснулся к этой горячей и мокрой от возбуждения киске, Настя прекратила очередной поцелуй и сама стянула с себя трусики и затолкала их мне в карман джинсов. Пока она это делала, я оглянулся по сторонам и, не обнаружив поблизости присутствия посторонних лиц, приметил лежак в десяти шагах от нас. Девушка проследила за моим взглядом и посмотрела на лежак, а потом взяла меня за руку и повела к нему.

Подойдя к лежаку, Настя расстегнула ремень на моих джинсах и спустила их вместе с трусами, опустилась на колени и несколько секунд рассматривала мой член. Потом полностью оголила головку и медленно провела языком по уздечке. Меня как током пробило от такого кайфа. Настя почувствовала, как я вздрогнул и, подняв на меня свои глазки, невинно так заметила, что уже давно хотела пососать у меня. И снова провела я зыком по уздечке, а затем в одно движение заглотила мой член чуть ли не полностью. Я закрыл глаза и отдался волне удовольствия, что доставляла мне моя двоюродная сестра.

«И где молодые девчонки учатся сосать в таком возрасте? » - думал я, постанывая от удовольствия. Хоть кайф от минета был отменный, мне было интересно понаблюдать, что за трюки выделывает с моим членом Настасья. Поэтому я приоткрыл глаза так, чтобы было видно стоящую передо мной на коленях девушку.

Я видел, как мой член почти полностью скрывается во рту этой юной минетчицы, как её губы с яркой помадой немного заворачиваются вовнутрь при каждом движении члена внутрь. «Жаль, что не видно, что происходит в её таком нежном ротике. Зато чувствую» - после очередного наплыва кайфа подумал я.

Так как смотреть было не так интересно как ощущать (ну, разве что поучиться её умелым рукам, ласкающим ствол и яички), я перевёл взгляд на ночное море с красивой лунной дорожкой, лениво покачивающейся на волнах. Я представил себя лежащим на этой лунной дорожке, уходящей к самой повелительнице ночи – Луне. И мне так хорошо стало, что совершенно расслабившись, я не успел предупредить приближение оргазма – резкая сладкая вспышка где-то внутри моей головы; и я уже взлетаю к Луне, становящейся всё ближе и ближе, и уже ослепляющей меня своим холодным сиянием.

Настя аж закашлялась от внезапно хлынувшего потока спермы из моего «маленького дружка». Я резко «вернулся» с Луны на Землю и рывком поднял кузину на ноги. Секунду смотрел, как она облизывает свои губы со следами моего семени, а потом подарил ей самый нежный и глубокий поцелуй, на который был способен в то время.

- Теперь моя очередь, - сказал я, подталкивая Настю к лежаку.

- А ты вкусный, - заявила она мимоходом, снимая с себя юбочку и топик.

- Спасибо. Сейчас попробую на вкус тебя.

Я уложил Настю на лежак попкой на подголовник и пошире раздвинул её ножки. Она немного поджала их к груди и стала держать их руками, а я, встав на колени, принялся за нелёгкую, но приятную работу по вылизыванию влажной щёлки, призывно выставленной специально для меня.

Я зарылся носом в аккуратный треугольник волос на лобке и несколько секунд вдыхал их запах. Затем опустился чуточку ниже и поцеловал по очереди четыре губки, внутренние из которых были особенно мокрыми. Потом настала очередь премиленького клиторка получить свои поцелуи. Причём поцелуи эти перешли в лёгкое посасывание.

Настя стала довольно громко стонать и двигать тазом, будто я делал ей минет. На мгновение оторвавшись от ароматной и вкусной щёлки моей кузины, я вновь пробежался поцелуями по уже «знакомым» интимным местам и запустил язык в возбуждённую дырочку влагалища, стараясь проникнуть как можно глубже. Мой язык обследовал внутреннее пространство кузины, скрытое для взгляда человека (гинеколог не в счёт), а я вдыхал запах женщины, исходящей от Насти.

А она сама, извиваясь под моими ласками, бросила держать свои ножки и усиленно накручивала свои твёрдые сосочки, торчащие прямо в звёздный небосвод.

Прекратив лизать внутри, я вновь перебрался на внешнюю часть «грота наслаждений». Теперь в ход, кроме языка, пошли мои губы, нос и даже подбородок. Наращивая темп ласк, я и сам снова возбудился.

И тут Настя, сделав несколько резких движений тазом (у меня всё лицо было в её смазке), выгнулась и замерла, чуток плеснув из влагалища сладковатой жидкостью – у меня ведь в этот момент рот был открыт, так что я хорошенько распробовал на вкус женский оргазм.

С полминуты Настасья лежала без движений. Лишь её грудь всё медленнее поднималась и опускалась от постепенно успокающегося дыхания.

Я поднялся и стянул с себя остатки одежды, сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, пару раз оттянул кожицу с головки члена и посмотрел на кузину:

- Будешь сверху?

- Конечно, милый. Ведь так удобнее.

Она встала с лежака и стала натирать свой клитор, ожидая, когда я займу лежачее положение. Как только я ощутил задней частью моего тела жёсткую поверхность лежака, Настя встала надо мной и почти минуту ласкала себя пальчиками, так же, как и я. После этого она опустилась на мой член и стала сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее двигаться, упершись руками мне в грудь. Я мял её грудки и сжимал пальцами соски и старался не очень громко стонать, чтоб турки на том берегу моря не услышали.

Настасья скакала на мне, как заправский ковбой на горячем скакуне (и то верно – мой «маленький дружок» в данный момент был конкретно похож на горячего и красного скакуна).

«Скажешь когда», - простонала кузина после десяти минут нашего соития. Я ответил: «Угу», - и, немного приподнявшись, стал, придерживая Настю за ягодицы, сильнее насаживать её на себя. Наши стоны слились воедино и раздавались на добрую сотню метров вокруг. Повезло бы нечаянному наблюдателю, окажись он вдруг свидетелем нашей страстной «сцены»! Хотя, в этот сладостный миг единения нам с Настей было по фигу всё, что творилось вокруг. Лишь мы вдвоём в своём собственном мире страсти, даря радости обладания друг другу.

Деревянный лежак больно врезался в наши тела, и мы не замечали боли – чувство удовольствия затмевало всё. А когда это чувство озарило нас ярчайшей вспышкой оргазма, мы слились в одно целое, слились биения наших сердец и мыслей, и ничто не могло разлучить нас в это мгновение высшего наслаждения.

Настя устало улеглась на меня, не выпуская мой член из своего лона. Я обнял её и зарылся носом в ниспадающие на моё лицо волосы своей любовницы и двоюродной сестры.

Так мы и лежали до тех пор, пока силы не вернулись в наши тела. В это время я восстанавливал в памяти картину занятия любовью со своей кузиной, стараясь запомнить мельчайшие детали, чтобы потом с наслаждением вспоминать в трудные для меня периоды жизни.

Наконец, Настасья вздохнула и слезла с меня:

- Вставай, лежебока. Пошли искупаемся.

- Ага, встанешь тут, когда всё тело отлежал на этой деревяшке.

- Да ладно, какой нежный. Вставай давай.

- А поцелуй принцессы, разбудившей спящего принца?

- Ну ладно. Только один поцелуй.

Настя наклонилась ко мне и с чувством поцеловала. А потом взяла меня за руку и помогла подняться. Мы неспеша потопали к морю, темнеющему метрах в двадцати от нас. Про одежду никто из нас не вспомнил – не до неё было. Вот бы родители удивились, увидев нас притопавшими в отель в голом виде, если бы нашу одежду спёрли на пляже, пока мы весело плескались в море после зажигательного секса. Но всё обошлось – выйдя на берег мы обнаружили свои вещи на том месте, где разбросали их при раздевании.

Посидев минут десять нагишом (плевать, если кто увидит!), мы быстренько оделись, чтобы от лицезрения голой натуры друг друга не возбудиться по новой, и поплелись в отель к полусонным пьяным родителям.

Когда, крадучись, мы зашли в «комнату отдыха» (номер 265), нас уже ожидали до сих пор не уснувшие предки в полном составе. На часах было полтретьего ночи. Выхватили мы пендюлей, но ни капельки не расстроились – у нас же была уважительная причина.

Волшебный «пляжный» роман у нас с кузиной продолжался до конца поездки. А потом, разъехавшись по домам, мы с Настей перезванивались и даже пару раз встретились, вроде как устроили себе свидание, но такого сильного чувства, как на море, уже не испытывали. Вскоре Настасья нашла себе парня – двадцатилетнего спортсмена, - и стала с ним встречаться. Но я всегда вспоминаю в трудную минуту, как мы с Настенькой занимались любовью на море, и сразу становится легче на душе…

Сокурсник, слушавший моё повествование на тему «Как я провёл лето», уже давно подметал челюстью пол, а я довольно улыбался, ещё раз пережив такие яркие для меня «морские» впечатления. Оказалось, что я провёл в университетской кафешке более двух часов, разглагольствуя о сексуальных похождениях, и пропустил оставшиеся на сегодня пары. Ну и хрен с ними. Надо домой топать – отдыхать, так сказать, от напрягов учёбы.

Кое-как забравшись в переполненную маршрутку, я поудобней устроил свою задницу и задумался о предстоящей секретной вечеринке, о посещении которой вчера договорился с Элеонорой. Интересно, в какое приключение я опять вляпался? Ладно, вечером поглядим.

В голову упорно лезли мысли с картинками Элеонориной вечеринки, от которых я усиленно отбивался. Но уже на пути к дому, вдыхая ароматы спального района, всякие гадостные мысли, одолевавшие меня в душной маршрутке, улетучились, и я смог вздохнуть с облегчением. И поспешить в своё логово, чтобы заварить чайку, усесться перед монитором и забуриться на несколько часиков в Интернет, отвались его провайдер!

После пары часов лазанья по бескрайним просторам «Великой Информационной Свалки» я услышал, что кто-то стучится мне в «Аську». Это оказался мой давний приятель по Виртуальной Реальности [K-D]*Driver. Перекинувшись парой фраз, мы решили забуриться на divan. ru и початиться, создав свой собственный V. I. P. «диван». Через несколько минут мы уже сидели на виртуальном диване и общались:

- А от меня вчера девушка ушла, - заявил Driver.

- Сочувствую.

- А знаешь, я даже рад этому. Теперь куча свободного времени появилась.

- Когда ты так говоришь, сразу понятно, что переживаешь из-за её ухода. Задетое самолюбие…

- Не знаю. Может ты и прав. Но у нас с ней уже давно к этому шло.

- Тогда проще. Хотя всё равно тяжело. К человеку быстро привязываешься.

- А когда расстаёшься с ним, чувствуешь, что потерял часть себя.

- Точно. У меня так было уже много раз. Растащили, блин, по частям.

- Меня тоже скоро растащат.

- Так расскажи мне, в чём причина твоего расставания с твоей… Машей, кажется?

- Да, Машей. Но теперь уже не моей. А расстались мы с ней из-за её всё возрастающих запросов. Вчера мы поругались по поводу моря. Ей, видите ли, захотелось в эти выходные на море позагорать. А у меня на работе напряг – сеть с Москвой банковскую прокладываем. И закончить надо уже на следующей неделе, иначе начальство яйца оторвёт. Так что последнюю неделю чуть ли не ночую на работе. И Маша это прекрасно знала. Но ей на такое дело насрать было. На море и всё тут. Стала возмущаться, что у меня на неё совсем времени нет, и что ей надоело сидеть одной по вечерам дома. Скучно ей, блин! А у меня и так нервы на пределе. Ну и поскандалили. Она завила, что не хочет жить с эгоистом, и стала показательно укладывать свои вещи. Думала, что я начну перед ней расстилаться. Хрена с два! Я с утра до ночи горбатился, чтобы её обеспечивать, чтобы не слушать упреков в мой адрес по поводу денег, а эта сука меня ещё эгоистом обзывает?! Поэтому я отпихнул её в сторону и сам сложил её вещи. Она типа показала свою женскую гордость и попёрлась на выход. Так я ей дверь открыл и сказал, чтобы больше ноги её не было в моей квартире. И с треском захлопнул эту дверь за ней. А потом выжрал полбатла водки и завалился спать.

- Да уж. Жёстко. Но я с тобой солидарен, друг мой. Зажралась эта Маша. Ты ещё вовремя с ней расстался.

- Змею на груди пригрел! А ещё в любви ей признавался, на руках носил, подарки и цветы дарил…

- Нечего было распускать её. Женщины все такие: позволишь ей сесть тебе на шею – она будет тобой погонять и ещё недовольна останется. Но уж если влюбишься, то не будешь замечать, что стал подкаблучником. И никто тебе не докажет этого. Пока любовь не поостынет и у тебя не откроются глаза на твоё рабское положение.

- Слушай, прям как у меня!

- У всех так. И у меня так было. Но не столь ярко выражено.

- Тогда как поступать в таких случаях?

- Быть эгоистом. Реальным - не играть роль такового. А если ещё при этом ты довольно сильный духом и независим, то женщина – твоя. Иногда навеки. Большинству женщин нравится быть слабыми. И чувствовать рядом с собой настоящего самца. Не мужчину, а самца. Мужчины слишком независимы и считают женщин красивой игрушкой, подарком, призом и т. д. да, есть ещё мужики – это тупая рабочая сила, средство доходов в семье, легко (иногда не очень) управляемое волей женщины. Так что женщины с низкой культурой стараются подыскать себе мужика или, если крупно повезёт, самца. На мужчин охотятся высококультурные женщины, прекрасно осознавая доминирующую роль мужчины. Но они пытаются укротить мужчин, безрезультатно пытаются. Настоящий мужчина никогда не идёт на поводу у женщины.

- Ни фига себе ты загнул! Получается, что мужчина должен быть с каменным сердцем и кислотой вместо крови? И никогда ни в чём не уступать?

- Я не говорил, что уступать нельзя. Это делать можно, а иногда – нужно. Отношения в вечной борьбе между мужчиной и женщиной должны сопровождаться взаимными уступками. Но уступки не должны задевать гордость ни одной из сторон. Короче говоря, кто кого перехитрит – уступка, кажущаяся женщине огромной, для тебя не должна иметь почти никакого значения. И наоборот. Тогда воцарится мир да любовь.

- Так жить тяжело!

- Даже очень. Но это уж от каждого зависит, какое счастье получить. Много значат врождённые способности и воспитание. Родившийся мужчиной, может превратиться в самца и даже в мужика. А вот рождённый мужиком так им и останется. Поэтому, если тебе повезло (имхо) родиться и воспитаться мужчиной, то ты не будешь бегать от трудностей, а постараешься саморазвиваться. И тебе будет нравиться играть в любовь с женщинами. Только играть, иначе тебе хана. Заразившиеся Любовью редко излечиваются, а если излечиваются, то становятся душевными инвалидами. Иногда от Любви погибают. Не всегда физически, но всегда духовно. Когда только-только заразишься Любовью, твои чувства обостряются, расширяется сознание, ты ощущаешь прилив сил. Да такой, что можно сдвинуть горы. Но эта сила обманчива. Она не идёт извне, она сжигает тебя самого, твои скрытые резервы и явные ресурсы. Как только запасы иссякнут, ты потухнешь и уже никогда не станешь прежним, сильным, волевым, независимым. Если твоя женщина будет «гореть» вместе с тобой, то тогда вы растворитесь друг в друге, когда ваши силы иссякнут. Если же Любовью заразится лишь один, то от него останется «мумия», ни на что более ни способная, катящаяся к своему летальному исходу. Естественно, всё, что я сказал, надо понимать не буквально. Это уровень духовности. Так что никогда не позволяй себе расслабляться. А если заразишься Любовью, немедленно принимай меры по излечению. Иначе – гибель.

- Да уж, вспыхнуть ярко, так, чтоб все видели. И навеки погаснуть. Грустно. Или держать себя под жёстким контролем, никогда не испытывая чувства Любви. Несправедливо!

- Вот такая вот дерьмовая планетка досталась нам с тобой. Но не всё так плохо. Не спеши Любить. Сначала поиграй в Любовь. Потренируйся, наберись опыта, усовершенствуйся. Тогда, глядишь, сможешь себе позволить Любить. И будешь знать, когда нужно остановиться и начать курс лечения. Постепенно сможешь заходить всё дальше и дальше в Любви и чувствовать силу, которую Она даёт. И вовремя останавливаться, чтобы вылечиться и пополнить запасы и восстановить резервы. Настоящие мастера могли до капельки выжимать из себя силы, пользуясь Любовью, как мощным инструментом создания или разрушения, а затем, пройдя курс лечения, полностью восстанавливаться. Чем выше мастерство, тем мощнее сила, легче курс лечения и быстрее восстановление. Так что есть смысл попробовать.

- Круто! А что входит в курс лечения?

- Ну, это каждый должен искать сам. Главное условие – излечиться от Любви при наименьших потерях.

- Метод проб и ошибок.

- Почти. Ошибок лучше не совершать – дорого придётся за них заплатить. Мозгами надо шевелить! А тренироваться надо начинать с влюблённости – тогда быстро поймёшь общие составляющие курса лечения. Останется лишь усовершенствовать их, дополнить, модифицировать. И в путь!

- Спасибо за просвещение. Я даже и не думал, что можно вот так вот…

- Обходиться с Любовью?

- Да. Я всегда считал Любовь светлым чувством, дарящим счастье.

- Так оно и есть. Только мало кто умеет ей управлять. А в неумелых руках Любовь превращается в ядерную бомбу с неконтролируемыми последствиями после её непременного взрыва. Короче, век живи – век учись! Ладно, меня время поджимает – надо на стрелку идти.

- Новая подруга?

- Типа того. Чувствую, будет мне сегодня приключений на задницу… подруга-то не простая.

- Расскажешь, как всё пройдёт?

- Расскажу.

- Пока. Ещё раз спасибо.

- Да не за что. Отдохни хорошенько, сил наберись и новую девушку себе заведи. Пакедава…

Выключив компьютер, я взглянул на часы – осталось сорок минут до встречи с Элеонорой. Надо поторапливаться, блин! Нацепив на себя любимые джинсы, рубашку навыпуск и кроссовки, я на выходе оценил себя в зеркале и, крикнув пёсику «Дождись меня», закрыл за собой входную дверь.

Остановка-сигарета-маршрутка-остановка-сигарета-Драмтеатр. Снова сигарета. Без пяти шесть. Леры нигде не видно. Но девушки имеют привычку опаздывать. Хотя нет, вот и она. Блондинка в джинсах, короткой маечке, что оставляет открытым пупок с пирсингом, с обувью на платформе и золотой мужской печаткой на указательном пальце правой руки.

- Привет! Я рада, что ты пришёл.

- Привет. Спасибо, что не опоздала.

- Я избавилась от привычки опаздывать. Ну что, ты готов к приятному времяпрепровождению?

- Всегда готов. Но был бы благодарен, если бы ты рассказала об этом приятном времяпрепровождении поподробнее.

- Неа, так будет неинтересно. Я хочу, что это бы сюрприз.

- Ладно, пусть будет по-твоему.

- Отлично. Тогда поехали…

Она взяла меня за руку и потащила за угол театра. Я думал, что потопаем на автобус – за углом как раз располагалась остановка. Но оказалось, что рядом с остановкой нас ожидает милый чёрный BMV (в простонародье - Бумер). Элеонора открыла передо мной заднюю дверь и скомандовала: «Прыгай! ». Что я не без удовольствия сделал.

- Сейчас мы кое-куда заедем… чтобы переодеться, - заявила Лера, специально делая паузу после «заедем», чтобы понаблюдать мою реакцию.

- Если это необходимо, то я согласен, - ответил я, стараясь не показывать небольшую растерянность перед этой хитрой девчонкой. Хотя, моё мнение, думается, здесь никого не интересует.

Интересно, кто она такая, эта Элеонора? Наверное, дочка какого-нибудь богатенького папашки, которой пока ещё нравится играть с простыми смертными, вроде меня. И звать её по-настоящему никак не Элеонора, наверное…

Вот такие мыслишки роились в моей черепушке, пока мы ехали «кое-куда». Лера не мешала мне размышлять, отвернувшись в окно. Немного отвлекал своим видом здоровый водила и такой же здоровый и бритоголовый охранник, который делал вид, что он – статуя, мля.

Мы приехали на центральный рынок города и, выйдя из машины, протопали к освещённому яркими огнями в городских сумерках бутику, который был уже закрыт, судя по соответствующей табличке на дверях. Но Элеонору это явно не смущало – она подошла к дверям и стала усиленно пинать их ногой.

Через минуту по ту сторону дверей появился обозлённого вида охранник, моментально расплывшийся в улыбке при виде моей спутницы.

Скрывать удивление становилось всё труднее, но я всё ещё держался.

Элеонора, мило улыбаясь, поздоровалась с открывшим дверь уже счастливого вида охранником и, снова взяв меня за руку, потащила в глубь магазина.

- Давай выбирать, во что мы оденемся, - сказала Лера, пристально глядя на меня, сиротливо жавшегося между стеллажами с майками и нижним бельём.

- Ты имеешь в виду, что мне тоже переодеваться?

- А то. Не стой, как истукан, смотри, что будешь одевать.

- И что же мне выбирать? В смысле, какой стиль?

- Можешь выбирать из всего, что здесь есть. А стиль… что-нибудь консервативное, но лучше из кожи.

Я без лишних вопросов стал рыться в немаленьком ассортименте этого магазина. Элеонора поступила так же, по хозяйски обшаривая многочисленные закоулки с горами одежды.

Через полчасика мы с Лерой стояли перед огромным в полный рост зеркалом и оценивали свои отражения.

Я нарядился в чёрный кожаный костюм и чёрные туфли с загнутыми носками. Под пиджак – чёрная шёлковая рубашка. А также чёрные носки. Трусы я надевать не стал, когда понял, как приятно прилегает кожа к голому телу.

Элеонора надела длинное чёрное кожаное платье, плотно облегающее её симпатичную фигуру. Это платье было с обалденным вырезом на спине, достающем до самой попки, так что было видно копчик и маленький кусочек линии, разделяющей две половинки пятой точки Леры. Судя по чётко выделяющимся контурам сосков, Элеонора также решила не надевать нижнее бельё.

Удовлетворённые своими отражениями и видом друг друга, мы потопали на выход.

Охранник был столь же любезен, что и полчаса назад. И даже пожелал нам счастливого пути.

Когда мы подходили к Бумеру, один из амбалов (тот, что был рядом с водителем) вылез и собрался было открыть дверь перед моей спутницей, но я опередил его и открыл дверь сам. Охранник испепелил меня взглядом, а Лерочка мило улыбнулась и сказала, что я настоящий джентльмен. В ответ я объяснил ей, кто такие были джентльмены в семнадцатом веке. Чем немало рассмешил её. Потом она рассказывала мне, как она прикалывалась над безумно влюблённым в неё охранником того самого бутика, десять минут назад который мы благополучно покинули.

Так, смеша друг друга историями, мы провели почти час поездки за город. Уже сгущались сумерки, и вид за окном Бумера становился всё более похожим на сказку: первые звёзды зажглись на темно-синем небосводе, лишь краешек которого ещё был окутан розовой аурой заходящего солнца; вдоль дороги стали включаться фонари, отчего дорожное полотна стало похожим на реку с золотистого цвета водой; а лица сидящих со мной в салоне людей приобрели немного загадочное выражение. Наш с Лерой весёлый разговор потерял силу, и мы уже молча ехали, погрузившись в свои думы. Охраннику, наверное, стало скучновато, и он включил негромко радио – зазвучала медленная и романтичная песня на английском языке, но понятная каждому. Ведь это была песня о любви. Я посмотрел на Элеонору, и моё сердце стало биться чаще – она была так прекрасна в этом платье. Я взял её руку в свою и улыбнулся. Она улыбнулась в ответ и, ничего так и не сказав, положила свою голову мне на плечо.

В такой идиллии мы прибыли в пункт назначения – роскошный особняк, окружённый огромным забором с колючей проволокой и охраной у ворот. После небольшого фейс-контроля перед нами открыли ворота, и у меня отвисла челюсть от роскоши двора и самого здания: широкая дорожка с красным ковром пролегала от стоянки перед воротами, на которой я заметил около десятка дорогущих машин, до самого крыльца дома (скорее замка) с двумя фонтанами по бокам в виде статуй сказочных зверей с разноцветной подсветкой воды; дорожки, мощённые камнем, уходящие в три стороны от фонтанов и теряющиеся в искусственно созданном лабиринте из вечнозелёных и довольно высоких кустов и небольших, но раскидистых деревьев (готов поспорить, что в лабиринте полно укромных мест); ну и само здание, крышу крыльца которого поддерживали шесть мраморных колонн на римский манер, широченные мраморные ступени (пятьдесят ровно – я посчитал) вели к входным дверям метра под три высотой и сделанных, по-видимому, из дуба, обитого бронзой.

Я помог Лерочке выбраться из Бумера и она, взяв меня под руку, повела по этой дорожке в замок.

- Чё-то я теряюсь от такого благолепия, - сказал я, поглядывая на Леру.

- Расслабься, мой птенчик. Всё будет отлично, ведь к хорошему привыкаешь быстро.

- Это да. Но всё-таки я не в своей тарелке.

- Значит, сюрприз почти получился. Не волнуйся – ты быстро освоишься. А когда подвыпьем… - Лера сделала хитрое лицо и подмигнула мне.

Я сделал два глубоких вдоха-выдоха и стал подниматься по ступеням. Когда эти ступени кончились, Лера свободной рукой взялась за массивное бронзовое кольцо двери и постучала три раза. Дверь открылась, и перед нами возник средних лет мужчина, одетый в строгий костюм. «Добро пожаловать, господа», - сказал он, - «почти все уже собрались и ждут в главном зале». Я сделал каменное выражение лица, такое же, как и у моей спутницы, и мы последовали за этим мужиком в главный зал, откуда играла негромкая, но ритмичная музыка.

Зал действительно был главным – его размеры и убранство ничуть не уступали размерам двора перед замком, а дорогие картины и огромный стол, заставленный едой, лишь подчёркивали название. За этим самым столом сидело человек двадцать моего возраста. И все были одеты в том же стиле, что и мы с Элеонорой. Заметив наше появление, все вразнобой стали нас приветствовать, а мы что-то бормотали в ответ, пробираясь к специально отведенным для нас местам в дальнем и самом спокойном углу стола. Моя спутница, слегка играя роль гида, рассказала мне обо всех посетителях этого милого «домика», большинство из которых оказались представителями так называемой «золотой молодёжи», то бишь детьми богатеньких и влиятельных родителей нашего города. Я сразу же почувствовал себя неуютно, но Лера постаралась развеять мои сомнения, заявив, что «когда люди выпьют, то они становятся ну прямо как братья и сестры… и даже больше». Что ж, подождем повышения алкоголя в крови…

И действительно, по истечении первого часа, чинная пирушка стала превращаться в обычную гулянку для простых смертных, разве что интересы были немного другие. К примеру, сосед слева от меня, по прозвищу Бизон, приглашал смотаться к нему и посмотреть новый евроремонт в своей квартире, и заявлял, что для Лерочки и её «друга» (при этом он, падла, мне пытался подмигивать), двери его квартиры, да и дачи тоже, всегда открыты. А Лерочку развлекала разговорами о бутиках и шмотках её соседка справа.

Когда подходил к концу второй час пьянки, многие из гостей стали выбираться из-за стола и разбредаться по огромному дому в поисках более интимных развлечений и кампаний. Те же, кто остался, включили музыку погромче и начали танцевать. Среди этих оставшихся были и мы с Лерой. И хотя в новом тысячелетии стали очень популярны так называемые «моно-танцы», то есть танцы без партнера, никто не был против покрасоваться своими навыками в этом виде дэнсинга. А так как огромное разнообразие алкогольных напитков уже растекалось по жилам отдыхающих, то танцы становились похожи на ритуальные по своей зажигательности. Я не был исключением и вовсю отплясывал, находясь в центре круга остальных танцоров этого зала. И уже совсем не напрягался из-за всяких там социальных статусов. Тем более, что всем вокруг нравились мои танцевальные движения, о чем свидетельствовали радостные возгласы и вопли одобрения в мою сторону.

Когда я стал выдыхаться, то уступил место в центре круга следующему «танцору», а сам, замедляя движения, выбрался с импровизированного танцпола и уселся за стол, чтобы налить водички для освежения. Лера, заметив это, подсела ко мне и налив себе в бокал красного вина, сказала:

- Ну что, расслабился? И больше не чувствуешь себя неуютно?

- Спасибо. Всё прекрасно. Хорошая музыка, нормальные люди, отличная еда. И уже все чуть-чуть нажрались…

- Ну это ты чуть-чуть, а вот посмотри на Бизона. Как он зажигает, а? По трезвому его вообще танцевать не поднимешь. А тут…

- Ага. А сама ты как с выпивкой? На ногах, вижу, держишься.

- Думаешь меня споить и этим воспользоваться?

- А то.

- Посмотрим, кто ещё кем воспользуется!

- Да я и не против, если ты мной…

- Ладно, проехали. Пошли лучше медлячок танцевать.

- Под такую музыку?

- Музыку сейчас сделаем какую надо. Пошли…

И действительно, Лера вырубила ритмичную танцевальную и завела медленную и романтичную музыку. После непродолжительных возгласов протеста, все согласились, что надо бы и передохнуть дрыгаться по одному и потанцевать, отдыхая в объятьях партнера, которого все тут же себе подыскали. Я, естественно (как же может быть иначе) отдыхал в объятиях Лерочки, кайфуя от её запаха, выпитого вина и ощущений трущейся кожи, обтягивающей наши немного разгорячённые тела. Мы танцевали с закрытыми глазами, отдаваясь волне ощущений. И, надо сказать, ощущения становились всё приятнее и приятнее: наши губы находились так близко, что очень скоро они стали соприкасаться, превращаться в лёгкие, отрывистые поцелуи, будто бы так получалось нечаянно; руки, как мои, так и её, старались покрепче прижать наши тела друг к другу, будто бы так получалось нечаянно; даже мысли, наверное, были будто бы нечаянными. Но нас хватило на пару-тройку минут, чтобы эта «нечаянность» превратилась в глубокие французские поцелуи, страстные объятия и мысли об уединении.

Да и медлячок уже закончился, так что пришлось на некоторое время оторваться друг от друга, чтобы не привлекать к себе так много внимания со стороны остальных пирующих, стоявших вокруг и уже таращащихся на нас с интересом, ожидая дальнейшего показа «эротическо-романтической» сценки. Дудки! Я схватил Леру за руку и потащил её (надо же! первый раз за этот вечер я тащу за руку эту девчонку, а не наоборот!) вон из этого зала, чтобы найти какой-нибудь уголок поукромнее и без посторонних личностей в округе, заодно расспрашивая о такой возможности мою спутницу, понимая, что она не первый раз в этом замке и знает расположение комнат.

Я не ошибся на этот счёт, и уже через пять минут, забравшись в самую дальнюю комнату на третьем этаже, мы целовались на кровати, помогая друг другу избавиться от мешающей кожаной одежды, как ни хороша она была на теле (нет ничего красивее голого тела... если оно красивое, конечно). Я наконец-то рассмотрел в подробностях обнажённые прелести Лерочки: грудки размера второго с небольшими коричневатыми сосочками, уже торчащими от возбуждения, плоский животик с дорожкой из пушка, спускающейся от пупка к лобку, покрытому таким же лёгким пушкОм (а она везде блондиночка!), - всё это благолепие завершалось влажной киской, которую так и манило попробовать на вкус. Что я и сделал, предварительно уложив девушку на кровать и широко разведя ей ножки, чтобы удобнее было «вкушать сок любви». Поочерёдно пососав четыре нижних губки, я поглубже забрался языком в щёлку Лерочки и постарался устроить там торнадо. И судя по её вскрикам, мне это вполне удалось. Но торнадо мне показалось мало, и я принялся сосать клитор, указательным и средним пальцам правой руки совершая поступательные движения в щелке Лерочки, а мизинец, обильно смазанный соком из этой щелки, совершал такие же движения в её попке, которой она мне подмахивала для большего удовольствия.

Продержавшись совсем недолго (ещё бы!) Лерочка бурно кончила, громко крича при этом, и, затянув меня на себя, стала целовать моё лицо, обильно увлажнённое смазкой её киски. Попробовав на вкус свою смазку, а заодно и немного отдохнув после оргазма, Лерочка перевернула меня на спину и уселась сверху на мой давно стоявший и жаждущий ласки член и начала активно двигать тазом, вдобавок приподнимаясь и опускаясь обратно, да еще и так приятно почёсывала ногтиками мои соски, что я принялся стонать едва ли не громче неё.

Если бы мой член был человеком, то он бы прыгал бы от радости, будто только что выиграл миллион баксов. Давненько (если не никогда) не получал столько удовольствия от секса с такой опытной женщиной. И сам, в душЕ прыгая и веселясь как ребёнок, я ринулся навстречу ощущениям: член мой, почти полностью оказавшись на «свежем воздухе», быстро погружается во что-то горячее, но не обжигающее, влажное, но не отталкивающее, сжимающее, но не причиняющее боль; чувствую себя обнажённым, но не голым, а так, будто открываешь для другого человека что-то стыдно-сокровенное, а он оценивающе смотрит на тебя, обдумывая в ответ следующую фразу; мой член, полностью охваченный этим САМЫМ ПРЕКРАСНЫМ влажным теплом, упирается на мгновение в мягкое, но не податливое, и начинает обратное движение; на этом пути член как бы нехотя покидает такое приятное место, упираясь венчиком головки, и пульсирует от переизбытка энергии. И ЭТО повторяется много, много, много раз, пока в голове не вспыхивает оргазм, и член, собрав все силы, всю энергию, концентрирует на себе всё внимание, «выстреливая» горячем семенем. Тело охватывает спазм, через терцию превращаясь в блаженную усталость. Но сразу же хочется повторять всё снова и снова. И не останавливаться...

Лерочка, вскрикнув и немного оцарапав меня ногтями, рухнула мне на грудь, тяжело дыша и шепча нежные слова. Я же, на секунду раньше вознёсшийся к вершинам оргазма, заключил её в объятия и с закрытыми глазами вдыхал аромат счастливой женщины, только что побывавшей в раю.

- Классно потрахались! - заявила Лера, немного отдышавшись.

- Да, неплохо.

- И мы почти одновременно кончили! Прямо как в кино!

- У тебя так первый раз?

- Угу. У тебя тоже?

- Тоже. У тебя как с предохранением? А то я в тебя кончил.

- Да нормально всё. Личный гинеколог и спецподбор медикаментов решили такую проблему.

- Вот и отлично. Давай покурим и продолжим.

- Давай. Сейчас принесу сигареты.

Она с явной неохотой слезла с меня и протопала к письменному столу возле окна, на котором лежала пачка «Чёрного русского собрания» и стояла открытая бутылка вина, которую мы предусмотрительно захватили с собой с «танцплощадки». Когда, прикурив, Лера улеглась рядом со мной, боком, опираясь на локоть и раздвинув ножки, я заметил, что по внутренним сторонам бёдер у неё стекают капельки моей спермы, отчего у меня возникло желание слизать их, да и вообще хорошенько вылизать её только что оттраханную киску. Но я сначала решил покурить. И член пусть отдохнёт маленько. А то от таких развратных мыслей он снова начал подниматься.

Мы курили молча, изредка поглядывая друг на друга и улыбаясь при этом, вспоминая такой классный секс, окончившийся почти одновременным оргазмом. Но тут взгляд Лерочки остановился на больших настенных часах, показывающих одиннадцать тридцать три вечера.

- А хочешь поучаствовать в групповом сексе? - спросила она меня, хитро щурясь.

- Ну, даже не знаю. Мне тут так хорошо с тобой.

- Подумай хорошенько. Сейчас ведь все уже допились до кондиции и как всегда трахаются толпой в серебряном зале на втором этаже. Мальчики и девочки, гетеро и гомо - всё, что душа пожелает. А если кто-то стесняется, то можно разогреться косячком марихуаны или дорожкой «белого порошка».

- Да нет, я наркотики не употребляю. А такие большие групповухи мне не очень импонируют.

- Ладно, не буду больше приставать. Я и сама не очень люблю такого рода мероприятия.

- Ну зато в групповухе всегда можно сачкануть.

- Это точно. О, я вижу твой «дружок» отдохнул и готов к бою.

- А у меня два положения переключателя: «вкл. » и «очень вкл. ». А ты готова к продолжению.

- Всегда готова. Трахнешь меня в попку?

- С удовольствием. Вазелин есть?

- Угу. Сейчас принесу.

Лерочка быстренько сбегала в другой конец комнаты за тюбиком вазелина, а я смиренно дожидался, мысленно уговаривал свой член быть мужественным и старающимся продержаться как можно больше при таком удовольствии, что ожидает его и меня. Ну и Леру, конечно.

Я хорошенько намазал «запасной вход» Лерочки и свой член, по твёрдости уже спорящий с железобетоном. Затем поставил её попочкой кверху и устроился сзади, пару раз легонько шлёпнув по такой аппетитной попке, которую я сейчас буду удовлетворять. Приставив член ко «входу», я задержал дыхание и медленно, но не останавливаясь, ввёл его до самого основания. Лерочка при этом пару раз глубоко выдохнула. Я секунд десять не двигался, давая заднему проходу привыкнуть к инородному телу, и начал двигаться, то почти полностью вытаскивая член, то входя до упора в узкую и горячую дырочку, плавно наращивая скорость и придерживая партнёршу за бёдра.

А партнёрша уже вошла во вкус и старательно подмахивала мне своей попочкой, издавая просто потрясающие стоны, от которых мой член становился ещё твёрже, а движения ещё жёстче.

Я закрыл глаза и запрокинул голову, превратясь в слух и ощущения. Музыка секса заполняла меня, как пустой сосуд, вливаясь ритмичными потоками чувств и наращивая давление ласками стонов. Потоки эти растворяли все желания, кроме одного - желания обладать, а давление затмевало сознание, оставляя лишь человека, который получает удовольствие и доставляет его мне.

Я почти «заполнился», когда крик Лерочки: «Стой! Подожди секунду! Я кончила! Так классно! », - и резкие спазмы её сфинктера вернули меня в реальный мир. Я прекратил движения и открыл глаза, наблюдая за Лерочкой, чьё учащённое дыхание поднимало локоны растрёпанных волос, прикрывших её лицо. Но я уже сам готов был кончить, поэтому, подождав несколько мгновений и не дав девчонке полностью оправиться от пережитого, спросил, не хочет ли она попробовать на вкус свой сок из только что оттраханной дырочки. И получив согласие в виде «угу», вынул свой прибор из попочки с чмокающим звуком, перевернув Леру на спину, приподнял её послушную голову и позволил своему члену войти в её небольшой, но такой желанный ротик. И почти сразу же разрядился не такой, как в первый раз за сегодня, но всё же довольно мощной струёй спермы, большинство которой было проглочено Лерой; остальная часть забрызгала ей лицо и волосы. Я со стоном повалился рядом с девушкой, не сводя с неё глаз и получая дополнительное удовольствие от её вида (удовлетворённой уже во второй раз за сегодня). Она слизнула остатки спермы со своих губ, размазала сперму по своему телу и, повернувшись ко мне боком, прижалась поплотнее, обхватив меня ножкой. Я обнял Леру в ответ, и мы лежали так очень долго, не двигаясь, боясь нарушить это мгновение, мгновение после секса, когда люди так открыты друг другу. И слова были не обязательны.

Но вот наш «посторгазменный» контакт растаял, и мы потянулись за сигаретами. Усевшись друг напротив друга обнажёнными в позе лотоса, мы курили и болтали о всякой фигне и о том, как нам было хорошо вместе. Так как секса больше не хотелось (по крайней мере пока), то, неспеша одевшись, мы выползли обратно в зал с выпивкой и танцами. Но выпивки уже почти не осталось, а под музыку вместо танцев группа из пяти человек в голом виде совершала те самые поступательные движения, которые мы с Лерой выдавали час назад.

Среди развлекающихся я заметил и Бизона, старательно вылизывавшего рыжеволосой бестии киску, в то время как ему сосал член худощавый темноволосый паренёк лет семнадцати. Остальное разобрать было сложно среди этой хитро переплетающейся массы человеческих тел, стонущих, вскрикивающих и двигающихся вразнобой. Я понял, что правильно поступил, отказавшись от предложения Леры поучаствовать в таком виде секса. Да и она, судя по выражению её лица, думала так же.

Мы налили остатки вина в бокалы, выпили и сладко-сладко поцеловались. А потом немножко посмотрели на потуги групповушки, изредка комментируя их телодвижения (благо, что на нас не обращали внимания). Но вскоре это занятие надоело, и я посмотрел на часы, которые показывали почти час ночи. Блин, мне завтра в Универ рано вставать. Придётся прощаться с Лерочкой и отправляться домой.

Лера, конечно, была не в восторге от моих объяснений, но всё прекрасно понимала. Пообещав на следующей неделе приехать за мной (следующая вечеринка, ура!), она страстно поцеловала меня глубоким французским поцелуем и усадила в свой Бумер, приказав шофёру отвезти меня домой, а потом возвращаться обратно. Она провожала меня взглядом, пока машина не скрылась за воротами, а я всё это время махал ей рукой. Ну прямо детский сад какой-то! Но мне очень понравилась эта сексуальная белокурая девчонка, и я знал, что с нетерпением буду ожидать следующей недели, чтобы отправиться с ней на какую-нибудь вечеринку, где мы отдадимся друг другу в жарком танце секса.

Но это в будущем. А в настоящем я мчался на скорости в сто сорок километров в час в сторону города (водитель - молодчина! просто гонщик, да и с разговорами не надоедает - даёт мне побыть в одиночестве), медленно переваривая события прошедшего вечера и чувствуя, как в груди нарастает щемящее чувство пустоты. Ну как всегда - вечеринка окончена, все разошлись, и становится грустно, потому что хочется ещё, хочется, чтобы веселье продолжалось всегда. Но так ведь не бывает. Наверное, это и к лучшему - надо же когда-то отдыхать от развлечений. И всё равно чувствую себя одиноким, особенно глядя на такой романтический пейзаж за окном: дорожное полотно, тёмное, сливающееся с ночью; лишь свет фар разгоняет мрак вокруг; под колёса Бумера быстро-быстро убегают строчки разделительной полосы - наша жизнь так же убегает в никуда; жизнь слишком коротка, и мы вечно спешим, боясь не успеть оставить свой след в памяти поколений.

Я прикурил сигарету, глубоко затянулся и решил не впадать сегодня в это состояние размышлений, философствования на тему «Какого хрена так мало живём? ». Ведь всё прошло очень хорошо. Прошло. Но завтра будет ещё лучше. Наверное. Да пошло оно всё! Попросил водилу включить музыку погромче и пободрее. И уже через минуту качественный звук дорогого авто своей мощью и ритмом напрочь выбил из моей головы всякие грустные мысли. И вспоминая события прошедшего вечера, я чувствовал, что добился ещё одной, хоть и маленькой, но победы. Победы на этой серой махиной повседневности. И останавливаться на достигнутом, конечно же, не буду. Саморазвитие, самооценка, самоконтроль - мои спутники на ближайшее будущее. Почему на ближайшее? Да потому что, никто не знает, что будет дальше. Как повернётся жизнь, да и Фортуна (если спиной, то нагну их пониже и...).

А пока что буду смотреть на романтический пейзаж за окном, и чувствовать себя Человеком, который может добиться очень многого, если захочет. Или многих. Но это будет завтра, а сейчас мчимся в родной город, чтобы отдохнуть, набраться сил и сутреца ворваться в галимый серо-бурый мир, разгоняя тоску красками чувств своей души и пытаться изо всех сил жить, а не существовать.

До завтра, MaLIce. Ты сможешь...

Глава V: пятница

«Ну вот, опять утро. Грёзы ночи растворились в лучах солнца. И теперь надо разбираться с делами насущными», - думал я, высунув голову из-под одеяла. Сладкая истома ещё не полностью проснувшегося организма не давала мозгу собраться с мыслями. Хотелось перевернуться на бок и, закрыв глаза, продолжить путешествие по Долине сновидений. Но ведь в Универ-то надо сходить! Может чего весёлого случится… Блин! Как же я мог забыть?! Сегодня же День первокурсника!

Тогда пропустим отжимания и сразу в душ. Надо бы прикид поприкольнее придумать, а то из наиглавнейших мероприятий на сегодня – КВН команд факультетов. И я там, конечно же, участвую. В роли зрителя, ха-ха-ха. Ведь как гласит одно из правил студента: «Меньше о тебе знают – легче учиться». Но проявить себя стоит, что б незнакомые девчонки заценили.

После беглого осмотра ванной комнаты обнаруживаю гель-краску ярко красного цвета, что позабыла одна из моих прелестных подруг. Применяю это чудо химической мысли на свою небогатую полуторосантиметровую шевелюру (надо бы подстричься на выходных, а то зарос совсем) и наслаждаюсь своим отражением в зеркале. Что ж, пойдёт для сельской местности, то есть для местного КВНа.

Неспеша одеваюсь и варю кофе, также неспеша пью его в прикурку с Вирджинией и в прикуску с бутербродом. На часах уже без пяти восемь, но мне по барабану – пары на сегодня для меня отменяются, потому как надо собрать толпу однокурсников, их деньги, купить много вкусной водки и пива на эти деньги, а также найти приятное местечко для распития этих замечательных студенческих напитков.

Стоя на остановке в ожидании маршрутки, я откровенно скучал, затягиваясь очередной сигаретой. После вчерашнего развлекательного мероприятия я чувствовал себя опустошённым, так что даже приятные мысли не хотели лезть в голову. Представлю-ка себе образ Леры, за рулем Бумера, совершенно голой. Нет, не получается. Ну и ладно! Нажимаю на кнопку «Play» моего старого-доброго плеера и моментально прихожу в сознание – волны музыкального хаоса, упорядоченного стилем The Prodigy, вдребезги разносят хрупкий колпак отрешённости, что обволакивало моё сознание.

Делаю затяжку и закрываю глаза. На экране внутреннего взора предстаёт цветастая картина мыслеобразов, сочетающих эротические ощущения с романтикой одиночества: Фиолетовая скамейка с огромной бутылкой дорогого пива, по боковине которой стекает пена; рядом со скамейкой стоит Лера, одетая в чёрный латекс, сжимающая в руке большой шоколадный торт; медленно поднимающаяся за скамейкой барабанная установка, за которой восседает обнажённая, молодая и улыбающаяся заместитель декана, - вся эта картина вдруг смазывается, и остаётся лишь улыбка замдеканши, нарисованная ореховой крошкой на поверхности шоколадного торта. Я уже было собрался попробовать этот торт на вкус, как вдруг услышал сквозь потоки музыки визг тормозов автомобиля.

С кислой миной на лице открываю глаза и вижу белого цвета Мерседес, резко остановившийся у остановки, из которого вышел богато одетый молодой человек, направившийся к девушке, стоящей немного в сторонке от остальной ожидающей пытки общественным транспортом толпы. Девушка, по-видимому, забрела на остановку совершенно случайно: обалденное с глубокими декольте дорогущее платье, модная причёска и вообще лоснящийся от ухода вид абсолютно разнились с обносками «на каждый день» остальных. Поэтому она и стояла чуть в стороне, будто брезгуя обществом простых смертных.

Ну а молодой человек из Мерса, приметивший эту необычность на обычной остановке (типа, обычный каламбурчик, ха), решил немного познакомиться с этой красоткой, а может и предложить ей чего-нибудь интересного. Так вот, на всяческие предложения интимного и не очень характера, девушка ответила молодому человеку отказом. И не просто отказом, а грязным словесным надругательством над ним, и показательным поворачиванием к нему спиной.

Вся остановка, уже обратившая внимание на эту парочку, жаждала продолжения событий. И дождалась. Когда девушка показательно повернулась к молодому человеку спиной, высказывая при этом нехорошие слова в его адрес, молодой человек попытался продолжить разговор, положив руку на обнажённое женское плечо. Но рука была сброшена, после чего девушка, достав из сумки платок, вытерла место прикосновения и показательно выбросила его в близлежащую мусорную корзину. В ответ на такое оскорбление молодой человек, не долго думая, отвесил девушке размашистый пинок в район задницы и, показательно сняв туфель, участвовавший в пинании, выбросил его в ту же мусорную корзину, стараясь допрыгать до своей машины на одной ноге. Но допрыгать он не успел – отличный удар ногой в район лица заставил его подкоситься и рухнуть на по-каратистки владеющую приёмами ударившую его в ответ девушку. При падении молодой человек пытался ухватиться за всё, что находилось поблизости, а так как поблизости находилась только эта красавица, то он ухватился за неё, но не удержался и рухнул на асфальт, сорвав дорогущее с глубокими декольте дорогущее платье. Девушка, оставшись в очень сексуальном нижнем белье, не проявила никакой стыдливости, и спокойно простояла над телом поверженного неудачника минуты три, не обращая никакого внимания на разношёрстные возгласы толпы и даже аплодисменты женской половины остановки. А потом подъехал крутого вида джип, и девушка быстренько уселась в него. Секунд двадцать джип стоял не двигаясь с места – наверное девушка рассказывала о только что случившемся, - а потом, сорвавшись с места, воткнулся «кенгурятником» в зад Мерседеса. После чего спокойно отъехал и помчался по своим делам.

Молодой человек, придя в сознание, рассмотрел зажатое в руке платье, оставшийся туфель и, наконец, немного помятую машину. Пятиэтажно выругался и, усевшись за руль своего авто, с визгом сорвался с места в неизвестном для временных обитателей остановки направлении.

Обитатели эти были несказанно рады неожиданному зрелищу и ликовали ещё минут пятнадцать, обсуждая различные варианты развития событий и концовки.

Я не участвовал в обсуждении, но тоже получил большущий заряд хорошего настроения, который позволит мне справиться с муторными делами в преддверии праздника, души и тела – студенческой попойки.

А вот и маршрутка подкатила, обдувая стоящих на остановке выхлопными газами. Но никто не корчил недовольные рожи, а быстренько старался упаковаться в маленький салон. И если не хватало места на сиденьях, то приходилось стоять раком, маяча своей задницей в окошках до появления нужной остановки. Так как я, замешкавшись, забирался в авто одним из последних, то всю дорогу до университета мне пришлось, согнувшись в три погибели, жаться к единственному вертикальному поручню в салоне, уныло обозревая удобно устроившихся в креслах счастливчиков.

Совсем измотанный резкими виражами и перегазовываниями водителя маршрутки, я всё же выдержал до конца поездки и с облегчением выбрался из этой «камеры пыток», вдохнув полную грудь свежего воздуха. И никотина – новая сигарета Вирджинии оказалась у меня во рту, чтобы немного отвлечь от мрачных ощущений от поездки.

У главного входа в Обитель науки уже торчала небольшая толпа моих однокурсников, обсуждая планы на предстоящий день и вечер. Увидев меня, они стали приветственно махать руками, но замерли, приметив цвет моих волос. Оцепенение резко перешло в одобрительные вопли вперемешку с ироничными комментариями по поводу использования моей причёски на различных мероприятиях.

Шутки шутками, но надо бы и делами заняться. Быстренько рассчитав, сколько человек будет участвовать в пьянке по поводу Дня первокурсника, собрал с них деньги и отправился за покупками с двумя сопровождающими – одному как-то неохота тащить кучу кульков с едой и выпивкой.

Ну, тащить кульки я не стал вовсе, перепоручив это ответственное дело своим сопровождающим. И уже к часу дня все мы в принципе были готовы начать праздник. Но сначала нужно было провести несколько часов в актовом зале, получая удовольствие от КВНа, и уж потом мирно расположиться…так, а где можно расположиться? Нахожу знакомых пятикурсников, прикреплённых к нашей группе в роли кураторов, и договариваюсь с ними насчёт укромного места для распития напитков и других увеселений. Этим местом оказывается читальный зал номер пять, расположенный в одном из общежитий на первом этаже, так что никаких проблем с перебором народа и туалетом не будет.

Вот и славно. Теперь можно немного расслабиться и отправиться в кафешку выпить кофе и морально настроиться к предстоящим мероприятиям.

Ожидая у стойки бара, пока мне сварят кофе, разглядываю различные бутылки со всевозможными напитками на полках. И тут слышу, что кто-то обращается ко мне, явно женским голосом:

- Прикольный цвет волос. И давно перекрасился?

- Да сутра. А что, понравился? – отвечаю, разворачиваясь лицом к обладательнице голоса, и вижу перед собой довольно приятного вида девушку с длинными русыми волосами, серыми глазами и аккуратным ротиком (с немного приподнятыми уголками губ в полуулыбке), одетую в чёрную кожаную юбку выше колен, тёмные колготки, чёрные туфли на шпильке и чёрную интересного вида блузку.

- Да ничего, необычно. О, я вижу у тебя и золотая серьга в ухе!

- Ну и у тебя вроде с пирсингом всё в порядке, - парирую я, замечая три серьги в одном и две серьги в другом ухе, а также маленький камушек на носу (или в носу… короче, красиво).

- И что, нравится?

- Да ничего, необычно.

- Один-один. Ты на каком курсе?

- Да пока ещё на первом.

- А я пока ещё на пятом.

- Круто.

- А ты думал?

- Давай, что ли, кофе угощу, а ты мне расскажешь чего интересного про нелёгкую жизнь старших курсов, опытом поделишься.

- Ну если кофе угостишь, то немного поделюсь. Я же опытная женщина.

- Ух ты! Опытная женщина будет со мной… это… делиться!

- Ладно, не умничай. Вон и кофе уже готово. Так что прошу к столу.

Устроившись за одним из множества столиков этого уютного кафе, мы принялись болтать на различные университетские темы, начиная от списка предметов и заканчивая поведением преподов. Выяснилось, что мою собеседницу звать Наташей, и что учится она на экономическом факультете.

За познавательной беседой пролетело полтора часа, и нужно было поторапливаться в актовый зал, чтобы занять лучшие места для просмотра КВНа. А возникшая симпатия между мной и Наташей позволила выбрать нам места рядышком, так что беседа, начавшаяся за чашкой кофе, могла быть успешно продолжена.

Но перед тем, как первая из команд вышла на сцену, ко мне подбежал один из сокурсников и предложил немного «разогреться» для более активного участия в поддержке команды. Что ж, можно и разогреться.

Я пригласил Наташу поучаствовать в разогреве, на что она согласилась, хотя и предупредила меня о слабом воздействии алкоголя на неё. Я решил проверить её слова.

За сценой нас поджидали пятеро сокурсников с пластиковыми стаканчиками, наполненными холодной и приятной водкой. Взяв стаканчики и провозгласив тост: «За встречу», - мы с Наташей залпом выпили, быстренько запив водку минералкой из предусмотрительно открытой бутылки. Потом был второй тост, третий… в общем, мы разогрелись грамм по четыреста на человека. И немного окосели.

Но настроение у всех было приподнятое, поэтому мы спокойно покурили и не очень уверенной походкой отправились на свои места. И как раз вовремя – первая команда (географического факультета) уже выпендривалась на сцене под аплодисменты и дружные вопли зрителей, в числе которых был полный состав университетского начальства. Над начальством по традиции принято шутить, поэтому команды всячески над ними изгалялись, не забывая при этом, что у шуток есть свои границы.

Ожесточённо аплодируя и усиленно болея за свою команду, я с удовольствием понаблюдал её успешное выступление, гвоздём программы которой был безбашенный танец трёх «безумных бабок», являющихся на самом деле переодетыми пацанами.

После выступления мне уже не очень хотелось продолжать просмотр КВНа, да и в туалет захотелось, о чём я и поведал Наташе, улыбкой проводившей меня до выхода из актового зала.

Довольно просторный туалет с отличным ремонтом (видимо, недавно очередную порцию заочников приняли на учёбу) туалет располагался на лестничном пролёте справа от входа-выхода в зал. Единственной проблемой в этом прекрасном месте для раздумий было отсутствие каких-либо замков и крючков, так что каждый желающий мог проверить наличие справляющего нужду человека простым открыванием двери соответствующей из двух кабинок.

Ну, и не в таких условиях бывали. Так что спокойно приспускаю джинсы и слушаю звон золотистой струи по фарфоровому унитазу. Когда мелодия иссякает, я прихожу к выводу, что можно и по-другому облегчиться, да и мягкого сорта туалетной бумаги вижу в избытке. Поэтому со вздохом присаживаюсь на стульчак и закрываю глаза, настраиваясь на поток приятных мыслей.

Представляю безоблачное голубое небо, прибрежную скалу, нависающую над тёмно-синим морем с бегущими барашками волн, себя, сидящего на утёсе с ноутбуком в руках, набирающего текст с описанием природы… девушку, подходящую ко мне сзади и касающуюся своей рукой моего плеча. Стоп! Это не ходило в планы моего виртуального образа! Но я уже не могу (да и не хочу) прерывать поток мыслей, проецирующихся на экран моего внутреннего взора. Поэтому девушка медленно обходит меня, медленно опускается на колени, медленно вытаскивает из моих штанов член и очень медленно начинает делать минет.

Неожиданно открывается дверца моей кабинки, и я, открыв глаза, собираюсь послать нарушившего мои фантазии гостя «в романтическое путешествие пешком», но не могу вымолвить ни слова. Также онемевшая Наташа, стоит, не шелохнувшись, в дверном проёме, переводя взгляд с моего офигевшего лица на мой офигев… тьфу! эрегированный член.

- Э-э-э, я знала, что ты пойдёшь в туалет, но не знала, что именно в этот. – Промямлила девушка, всё ещё пребывавшая в лёгком шоке.

- А я не знал, что ты тоже собираешься облегчиться. – Ответил я, уже нормальным голосом, быстро придя в себя.

- Ну, тогда я подожду за дверью… - начала она, по-прежнему не сводя глаз с моего члена.

Неприличная мысль проскакала на всех парах в моём мозгу и привела тело в движение: не дав девушке закончить фразу, я схватил её за талию и с силой притянул к себе, так что она, потеряв равновесие, уселась мне на колени, непроизвольно раздвинув ножки. Я тут же со страстью поцеловал её в губы, почувствовав вкус алкоголя, смешанный с ароматом мятной жевательной резинки. Девушка, ещё не опомнившись, ответила на мой поцелуй, а так как выпитая водка с соком ослабила контроль её над собой, то она, не долго думая, отдалась возбуждающему чувству, так приятно разливающемуся в низу живота.

Через несколько минут, распалённые желанием, мы уже ласкали друг другу интимные места, то легонько касаясь их, то с усилием массируя. Наташа, не выдержав первой, соскочила с моих колен и, приспустив колготки с трусиками и задрав юбку, с размаху насадилась на мой член, немедленно обжатый со всех сторон её опытным лоном, и принялась скакать на нём, упираясь руками в стенки кабинки. Я, довольный таким поворотом событий, расстёгиваю её блузку и лифчик, выпустив на свежий воздух аппетитные груди, по очереди хватаю ртом твёрдые соски, полизывая их языком, а потом лёгонько дую на них, вызывая мурашки на ореолах и стоны удовольствия, так возбуждающе звучащие женским голосом.

Снова неожиданно открывается дверь кабинки, и какой-то студент обалдело замирает, лицезрея наш интим и выпуская из рук дымящуюся сигарету. Наташа, даже сидя спиной к двери, понимает, что кто-то проник в нашу «комнату удовольствий», и замирает с широко раскрытыми глазами. Я во весь голос посылаю студента на три весёлых буквы, и он, очнувшись, пулей вылетает из туалета, бормоча: «Ну, извините», - но не забывает прикрыть за собой дверь.

Секунду обозревая друг друга, мы с девушкой дружно смеёмся, и я, чуть приподняв её за ягодицы, вновь начинаю задавать ритм и амплитуду совокупления. На этот раз никто не мешает, поэтому наши движения приобретают нарастающую скорость, а стоны – громкость. И вот он, сладкий миг извержения оргазма! Наташа крепко держит меня в объятиях и рычит, так сильно сжимая мой член своим конвульсирующим влагалищем, что я тоже присоединяюсь к ней на пике экстаза, орошая её изнутри своей молодой спермой.

Конечно же, пару минут без движений понадобилось, чтобы вернуться из нирваны в стены университетского туалета. И тут девушка вспомнила, что хотела пописать, но вместо того, чтобы согнать меня с унитаза, попросила лишь пошире раздвинуть ноги. Я выполнил её просьбу и с удивлением услышал, как золотистая струя с напором хлещет из Наташи с каким-то шипяще-свистящим звуком, но ни капельки не намочив меня. От такого необычного способа облегчиться я моментально завёлся, и мой «дружок» встал в боевую позицию, желая во второй раз за день получить удовольствие.

Наташа животом почувствовала жесткость одной из самых главных частей моего тела и улыбнулась. А потом слезла с меня и, присев на корточки, втянула в ротик почти целиком мой член, смазанный моей спермой и её соком. Причмокивая, девушка быстро двигала головой и помогала руками, массируя ствол, с каждым движением увеличивая давление. Да, от такого опытного ротика я уже через пару минут изверг из члена новый поток горячей жидкости, моментально проглоченной умелой девчонкой.

А потом последовала серия французских поцелуев, размазывающих наши жидкости по нашим же лицам. «Блин, это уже входит в традицию», - подумал я, ощутив на губах кисло-сладкий вкус секса. Но с поцелуями пришлось заканчивать – в таком виде нас могли застукать не только студенты-пофигисты, но и преподы, которых послать «на» уже не получится. Так что пара минут для приведения себя в надлежащий вид – и вот мы уже стоим у главного входа в обитель (мля) науки, сладко затягиваясь никотинистым дымом сигарет и обсуждая прошедшее:

- Ну ты и наглый! – с неубедительно-серьёзным выражением лица заявила Наташа. – Это ж надо! Воспользоваться моим замешательством и природной скромностью.

- Скромностью, растворившейся в парах алкоголя – парировал я с улыбкой.

- И даже в туалет сходить не дал сразу! – девушка напустила на себя обиженный вид.

- Ну, потом же сходила. А зато перед этим… - Я хитро подмигнул ей и, обняв за плечи, поцеловал, щекоча языком её дёсны и нёбо.

Она, закрыв глаза, тоже обняла меня, пытаясь вытолкнуть мой язык обратно и уже своим пощекотать у меня во рту. Окружающие нас перекуривающие студенты сделали вид, что их нет, и отвернулись, разглядывая окрестности. Но нам было всё равно – только лишь ощущения от ласк друг друга существовали в нашем уютном мире, скрытом колпаком единения.

С трудом расцепив переплетённые языки, мы рассмеялись, вспоминая ошалелого студента, ставшего нечаянным свидетелем «туалетного» секса.

- Ладно, мне пора бежать на работу. – Сказала Наташа, выбросив докуренную сигарету с отпечатками помады.

- А я думал, что ты останешься со мной и повеселишься вечером на праздновании Дня первокурсника.

- Ну, во-первых, я уже давно не первокурсница, во-вторых, надо бы и денег заработать, а в-третьих, мы с тобой лучше встретимся в другой, более интимной обстановке. Ты согласен?

- Согласен. А обстановка точно будет интимной? – пошутил я.

- Интимней некуда. И уж получше, чем в университетском… - Она скорчила недовольную мину.

- Да ладно, я-то присутствовал и слышал твои стоны.

- Всё равно надо поприличней места находить.

- Вот и найдём.

- Тогда до встречи.

- А когда будет эта встреча?

- Я думаю, на следующей неделе. Вот мой телефон. Позвони во вторник часиков после восьми. Тогда и договоримся.

- Отлично. Буду ждать.

Ещё раз поцеловавшись, чем вновь немного расстроили тайно завидующих студентов в округе, мы попрощались. Я прикурил новую сигарету и смотрел вслед уходящей Наташе, удовлетворённый оценкой её одежды, походки и манеры держаться. И когда она скрылась за углом обширного здания университета, я поплёлся в его нутро, но, остановившись в дверях, развернулся и пошёл в сторону стадиона. Мне захотелось побыть одному, отдохнуть от только что пережитого удачного секса (то есть знакомства), разобраться в мыслях и чувствах, да и просто посидеть на свежем воздухе перед длинным и приятным вечером.

Усевшись на скамейке в дальнем и самом укромном углу стадиона, скрытым от посторонних глаз густым кустарником и газовыми трубами, я замер, рассматривая ландшафт из различных спортивных сооружений, разбросанных по периметру стадиона. Мне не хотелось двигаться, а лишь сидеть, наслаждаясь урбанистически-природным видом и тишиной, нарушаемой только шелестом деревьев и редкими воплями местных птичек, иногда залетающих в район моего укромного уголка.

Быстро очистившееся от мыслей и проблем сознание отдыхало, покачиваясь на волнах безмятежности. Сердце стало биться ровно и чётко, разгоняя по венам молодую, насыщенную кислородом (и никотином) кровь. Я бы так и сидел, глядя в пространство, но вдруг вспомнил самый первый секс в моей жизни. Почему вспомнил? Не знаю. Просто в груди сердце замерло на секунду, а потом застучало в своём обычном ритме, но я уже вышел из полукомотозного состояния. И ещё раз перебрал в уме все кадры того самого первого раза, когда сердце выпрыгивает из груди, когда тело немеет, когда член, не знающий, куда нужно входить, нетерпеливо тыкается в женское тело, ища какой-нибудь вход, когда… я вдруг осознал, что надо не просто вспоминать интересные моменты из своей жизни – их надо записывать! Записывать, чтобы можно было потом ещё ярче заново переживать приятные, или не очень, мгновения, чтобы разобраться в себе, в своей ещё неопытной жизни, понять, почему всё случилось именно так, а не по-другому! А может то, что я напишу, поможет и другим понять себя, понять меня, понять, зачем мы такие. Точно! Я судорожными движениями достаю из вместительного кармана кожаной жилетки тетрадь, ручку и пару мгновений медлю, пытаясь в голове построить первую фразу, задать основу сюжетной канве, да и вообще сосредоточиться на задуманном. И придумываю, что рассказ будет начинаться как разговор двух студентов, сидящих в каком-нибудь баре с водкой-пивом и сигаретами на столике, болтающих обо всём подряд и приходящих к обсуждению нужной темы, после чего я и начинаю повествование, затрагивая интересующие меня моменты, подробнее останавливаясь на необходимых деталях, нужных для понимания сформированной мысли, поучительной и вопросительной, ведущей нас к знанию и смыслу.

Со счастливой улыбкой на лице я вывожу неровным студенческим подчерком первое предложение: «Всё началось пару лет назад одним летним утром, когда солнце своими лучами буравило моё лицо…», после чего перестаю ощущать действительность и всё, что меня окружает, погружаясь в замысловатый и фантастически увлекательный мир прозы, прозы эротической, основанной на ярких, страстных чувствах и событиях, дающих начало этим чувствам, и полагающих этим чувствам конец.

Именно эротическая проза даст ощущения многогранности бытия, связывая кусочки перемешанной мозаики, на которые разбита наша жизнь (или наше существование), разбираясь, что есть Любовь – самое мощное чувство, на которое способна душа человека, выводя на чистую воду помыслы и желания других, соединяя и разрывая узы счастья, ненависти, бесчувствия. Лишь эротическая проза способна отобразить реальность как она есть, не предаваясь грязным запретам цензуры и предубеждений, комплексов и предрассудков. Лишь в ней можно написать о сексе, не волнуясь о проблемах, связанных с задеревенелыми зомби, расхаживающих вокруг и твердящих: «Пошлость, разврат, мерзость! », хотя сами занимаются сексом в большинстве его проявлений, даже не задумываясь, как это назвать. В эротической прозе названия расставляют на свои места все разновидности отношений в постели и представляют гамму ощущений, предлагая на обозрение подробнейшую выборку чувств, желаний и фантазий, чтобы стало понятно, кто, кого, куда и зачем. Иначе постель превращается в подобие пьяного мордобоя, где не разобрать причин и следствий, где всё сливается в бесформенную массу шатающихся тел, большой, паршивый кусок мяса, снующий в поисках несуществующей истины.

Посему надо дать человеку возможность увидеть себя со стороны, указать ему дверь, за которой начнётся самопознание. Хотя, если у человека нет фантазии и желания, если он всего лишь телесная оболочка, потакающая инстинктам, то он никогда не откроет эту дверь, оставшись с огромной толпой себе подобных, тупо созерцающих свою пустоту, обволакивающую их животные мозги. Буду надеяться, что таких – меньшинство. Иначе…

Я очнулся только через три часа с затёкшей спиной и законченным рассказом. Первым эротическим рассказом, написанным собственноручно, да ещё и о своей жизни! Я просто вознёсся от гордости к небесным покоям, где нежился в лучах славы, осыпая себя комплиментами и ласками. А потом вернулся обратно, выругался, рассмеялся и выкурил две сигареты Вирджинии подряд, походя разминая члены. Взглянув на часы и ещё раз выругавшись, я помчался в сторону читального зала, где уже через пару минут должны начаться неофициальные торжества в честь праздника – удалая студенческая попойка!

Фух, успел вовремя – сокурсники только-только расселись по местам перед нарядно уложенным различными явствами столом, разливая по стаканам прозрачный сорокаградусный напиток. Я быстренько присоединился к остальным, приветливо подмигнув старшекурснице, выполняющей обязанности одного из трёх кураторов, короче говоря, она присматривала, чтобы молодые и тупоголовые ещё первокурсники (то есть мы) не буянили, перебрав лишнего.

Итак, первый тост, второй, третий, четвёртый… пиво и водка смешивается в желудках, ударяя по молодым мозгам, заставляя подкашиваться ноги, развязывая язык и открывая дорогу вырывающейся из всех щелей глупости. Ну да ладно. Время всё же проводилось хорошо, умирая под нескончаемые потоки пошлых анекдотов, историй из жизни, танцев под отличную жёсткую музыку (естественно The Prodigy) и перекуров н свежем воздухе.

В один из таких перекуров я стал свидетелем небольшой потасовки между одногруппниками, не поделившими одну девчонку на двоих. Да, тяжело однако физикам – девушек на факультете всего двадцать процентов от общего числа студентов, а красивых девушек так вообще по пальцам можно сосчитать. Поэтому и дерутся хлопцы, как самцы, потакая свои половым инстинктам. Хотя потасовка закончилась уже через несколько минут, и бывшие противники вновь отправляются пить-курить, плясать-сос… э-э-э, ну, в общем, целоваться, гы-гы.

Через пару часов, уставшие от активного веселья, мы вырубили музыку и половину освещения, оставив лишь две лампы дневного света над человеком с гитарой, молодым голосом начавшим распевать песни БГ и Цоя. Остальные же в полутьме расселись по кругу, кто на стульях, кто, как я, на столе. У всех в руках стаканы с алкоголем и сигареты – надоело ходить на улицу, да и кураторы наши, уже изрядно нализавшись, не обращали на такое внимание. И у всех задумчивые серьёзные лица, ярко сопереживающие музыкальным волнам, идущих из гитары и затухающих прямо в сердце, которое колеблется в такт струнам. Я даже глаза закрыл, внимая словам песни, и на ощупь отправлял себе в рот содержимое двухлитровой пивной бутылки, зажатом в моих ладонях.

Но вот песня закончилась, оставляя после себя тишину и грустные мысли. Не, так дело не пойдёт! Вскакиваю и заявляю: «Так, нефиг сопли жевать. Сыграем-ка в картишки! ». Мнения присутствующих тут же разделились – кто-то хотел ещё гитарной музыки, кто-то хотел выйти на улицу, кто-то уже ничего не хотел, сладко уткнувшись лицом в стол, посапывая в отрубе. Но всё же набралось достаточно людей, чтобы сыграть в «Три палки» (это карточная игра, а не то, о чём думается) на поцелуи. Поэтому сыграли вшестером – три мальчика и три девочки. Я, по несколько раз в неделю летом упражнявшийся в этом виде карточного спорта, уже имел хороший опыт, поэтому часто выигрывал. Ну и целовался с девчонками часто, наслаждаясь их стеснением и юным обаянием, особенно когда наши языки пытались завязаться в морской узел. Остальные двое неудачников мужского пола завистливо косились на меня и тихо ругались нехорошими словами. А потом и вовсе забросили игру, заявив, что им надоело, и что им хочется на свежий воздух. Я, оторвавшись от губ проигравшей девчонки, посмеялся им вслед, и решил продолжить поцелуи, но девчонка тоже убежала с ними, видимо, не выдержав напора моей страсти. Ну и пошли все! Отправлюсь в тёмный угол покурить наедине.

Но наедине покурить не удалось – после второй затяжки передо мной явилась Анечка, милая Анечка, скромно проводившая вечер в стороне от безумствующей кампании, включающей, естественно, и меня. Я молча протянул ей пачку и дал прикурить. Ещё несколько минут мы молча курили, созерцая довольно просторное помещение читального зала, изредка поглядывая друг на друга, ожидая начала разговора.

- Ну так и почему ты не участвовала в занимательных конкурсах? – спросил я Анечку, положив начало беседе.

- Не знаю. Устала наверное. Я ведь в команде КВНа числюсь, а сегодня ты сам видел, как мы зажигали. А ты болельщиком заделался, хитрый.

- Да ладно. Я тоже устал. Поддерживать свою команду тоже надо уметь. А на это сил много уходит. – Не стану же я говорить, что сексообразничал в туалете с пятикурсницей.

- Хм, не уверена, что ты устал больше меня.

- Может быть. Но зато я теперь бодрее и могу помочь тебе расслабиться и повеселиться.

- И как же?

Я задумался, перебирая многочисленные варианты поднятия настроения, уже давно проверенные на практике. Пока я думал, Аня подошла ко мне вплотную, чтобы взять пачку сигарет для получения новой порции никотина, и замерла, смотря мне прямо в глаза. И тут словно электрический разряд пробежал по нашим телам, толкнув уста навстречу друг другу, что б они слились в «магнитном» поцелуе. Такое чувство посещало меня всего три раза за всю жизнь: в первый раз на последнем звонке в школе с одноклассницей, во второй раз с одной из многочисленных маминых крестниц, и вот теперь в третий раз. Этот непроизвольный поцелуй возникал как бы в результате мгновенной передачи информации - желания - между нами, передачи телепатической, иначе как объяснить синхронность движения навстречу друг другу. Тем более, что до этого мгновения, ни я, ни она даже и не задумывались о поцелуе. Короче это надо почувствовать, а объяснять всё равно толком не получится – отношения, блин!

Процесс поцелуя затянулся настолько, что мы перестали ощущать поток времени, ощущать плоскости пространства, лишь внезапно нахлынувшие на нас чувства сладко вибрировали в голове, перетекая вниз, в район паха, откуда в обратном направлении перетекало нарастающее возбуждение. И когда это возбуждение намочило трусики девушки и вздыбило мой член, мы поняли, что надо пройтись по свежему воздуху, потому как заниматься сексом было негде в этом просматриваемом сокурсниками во всех направлениях помещением. И вообще: будут меньше о нас знать – лучше будут спать!

Моментально испаряемся с Анечкой из читального зала и, взявшись за руки, отправляемся к университетской аллейке, интимно освещаемой немногочисленными фонарями. Уже зашло солнце, и разноцветные огни вразнобой зажглись на улицах города, перемигиваясь со звёздами в небесах, кажущимися такими тусклыми и далёкими. Но я не обращал на них внимания – со звёздным небом надо оставаться наедине, пытаясь понять их величие и мудрость, чистым сознанием, не затуманенным страстью и чувствами, познавая грандиозную мощь далёких светил. А в данный момент мои мысли скакали вокруг ещё возбуждённого члена, который, всё же стал немного успокаиваться.

Обнаружив поблизости добротную скамейку, мы уселись на неё и вздохнули с облегчением, освежаясь потоками вечернего бриза. Вновь закурили, по очереди пуская кольца сизого дыма, а потом Анечка уселась мне на колени, заявив, что ей стало холодно.

- Вот скажи мне, Анюта, если бы ты не пила, то смогла бы повторить всё, что мы с тобой сделали?

- Ты имеешь в виду немного странный поцелуй и то, что я сижу у тебя на коленях?

- Ага.

- Насчёт поцелуя понятия не имею – он так неожиданно случился, что мозги даже включиться не успели, когда тело уже раскрыло объятия. А на коленях я люблю сидеть, чувствуя себя защищённой, будто в детстве, когда папа часто усаживал к себе на колени, и мы смотрели телевизор или разговаривали о сказочных принцах и спящих красавицах.

- Хм, тогда расскажи мне про своего принца, если он, конечно, уже объявился в твоей жизни.

- Ты хочешь услышать о нём в такой момент?

- В какой такой момент?

- Ну, ты обнимаешь меня, смирно сидящую на твоих коленях, и уже, чувствую, одной рукой почти залез мне под юбку.

- К-хе, типа, это, рука замёрзла, а на колени ты сама залезла. Так что рассказывай.

- Ну ладно. Как и все маленькие девочки, я была почти уверена, что когда повзрослею, то обязательно встречу принца на белом коне, нет, белом Мерседесе, с большим кошельком и добрым, любящим меня сердцем. Но в жизни так совсем не бывает – принц оказывается бездомным, кошелька не было никогда, а осталось только сердце, прикипевшее к моему, так что не разъединить их никогда. Наверное.

- Ни хрена себе! Это ж что за мужик такой попался?

- Не перебивай. Так вот, любовь между нами вспыхнула прямо как пионерский костёр, обжигая души страстью и желанием. И хоть любовь эта была вначале платонической, довольно скоро перешла в поцелуи, ласки, пока в один прекрасный или не очень день я стала женщиной, а «принц» этот – мужчиной. Да-да, мы были друг у друга первыми, поэтому никто не мог и слова сказать о том, что не очень классно потрахались и всё такое. В общем, за первой ночью последовали другие, уже более опытные, наполненные красками ярких оргазмов и вечных клятв.

- И вы жили долго и счастливо и уволились в один день?

- Опять ты перебиваешь! Не было наше счастье долгим, потому что возлюбленный мой беженцем из Чечни, дом его сожгли, денег у него не было, да и работу он не мог найти, потому как сам ничего ещё не умел, так как был студентом. Сам знаешь, что без образования на приличную работу не устроишься, а для приличной работы нужны приличные связи, так что у парня было два выбора – идти воровать или пытаться поступить в вуз, живя в нищете долгие годы. Но он выбрал второе, потому что не хотел закончить жизнь в тюрьме и или с пулей в голове. Да и я только собиралась поступать в университет, но в отличие от него, у меня было жильё связи и родители с деньгами. Поэтому я поступила, а он – нет. А папа мой заявил сразу, что не желает видеть этого оборванца возле меня, потому как ему одна дорога – воровать, а мне ещё надо выучиться и стать отличным специалистом на высокооплачиваемой должности, благо что задатки к успеху у меня были, включая золотую медаль и два иностранных языка. И связывать свою жизнь с проходимцем сейчас (да и потом) противопоказано, иначе можно на всю жизнь остаться никем, полным ничтожеством, не годящимся даже для жалости.

- Да, папка у тебя жёсткий, но справедливый. На мой взгляд.

- Я оказалась перед выбором: наступить на чувства и заняться карьерой или отдаться во власть любви, а там – как получится. Но не зря мне отец вдалбливал, что надо жить в реальности, что нужно просчитывать несколько шагов в перёд и стараться заглядывать в будущее, чем чаще, тем лучше. И я представила себя через несколько лет с маленьким ребёнком, грязным и голодным, его папашу, горбатящегося чернорабочим за копейки на стройке, себя, неухоженную и несчастную. Или же ребёнок будет расти без отца, отбывающего очередной срок за преступление.

- И ты выбрала карьеру.

- Да, я выбрала карьеру. Но не только. Я выбрала свободу от нищеты и независимость от мужчины, который может оступиться и, если я не вытащу его, потянуть за собой на дно, где нужда будет забивать любовь, и чувства превратятся в подобие инстинктов, приравнивая нас к животным, пытающимся выжить. И тогда останется лишь существовать, а не жить.

- Знаешь, насчёт существовать, а не жить я тоже думал. И вот что я скажу…

Я объяснил Аннушке смысл понятий существования и жизни, которые выразил в словах и образах, доказывающих правоту её отца, достойный выбор её самой, а так же неприятие любви в нашем современном мире, когда институт семьи изжил себя, а на смену ему ещё ничего не придумали, лишь обсуждая проблему, а не решая её.

- Что ж, мы поняли друг друга. – Сказала Анечка, выслушав меня.

- Тогда давай пройдёмся.

- Давай. Только вот ещё что. Когда я рассталась с возлюбленным, то почти месяц не могла ни с кем общаться. Я чувствовала себя привидением, забытым на этом свете, расплачивающимся за грехи, которых не совершала. Не хотелось есть, пить, спать, дышать, даже жить. Но время лечит, и моя рана вскоре затянулась, хотя может вновь открыться в любой миг, не смотря ни на какие уговоры и доводы разума. Ведь разум не властен над чувствами. Зато я теперь могу не бояться новых встреч, новых контактов и новых ощущений. Только никакой любви. Не надо делать друг другу больно.

- Как скажешь. Я рад, что ты в чём-то похожа на меня. И мне стало гораздо легче и приятней в твоём обществе. И я…

Но она не дала мне закончить, своим язычком забравшись в мой рот, напрашиваясь на ответную ласку. И я не замедлил с ответом, отвечая на поцелуй и забираясь свободной рукой под её недлинную юбочку, нащупывая заветное место, прикосновение к которому сопровождается сладким стоном девушки, прижимающей своей рукой мою, направляя её. Я вновь начал возбуждаться, поэтому напомнил Анечке, что мы собирались пройти. Она предложила прогуляться к её дому, где никого не было – отец уехал в командировку, а мать отправилась к бабушке на день рождения. Я с удовольствием согласился, тем более что моего пёсика Арнольдика родители забрали к себе, так как знали о дне первокурсника и моём любимом занятии – пропадать на праздниках до утра. Я неспеша потопал к дому девушки, располагающемся всего в трёх километрах ходьбы от университета. Но всё равно спешить было некуда – впереди целая ночь, которая заставит наши тела содрогаться в приступах оргазма, а души сиять от радости единения.

И я, крепко сжав руку Анечки, шёл навстречу удовольствию, навстречу стонам и вскрикам, навстречу страстным объятиям этой сильной духом уже любившей молодой женщины, не побоявшейся пересилить себя и подумать о будущем, пережить боль, но не потерять себя. Я в душе преклонялся перед ней, но от этого ещё больше желал её, желал доставить ей такое удовольствие, от которого она забудет обо всём, кроме меня, кроме своих ощущений, поднимающих её к заоблачным вершинам экстаза и плавно опускающих обратно, в мои объятия, чтобы подарить ей новый взлёт и новый спуск ко мне. И я жаждал в ответ не страстных признаний, не взаимных чувств, а только лишь счастливой улыбки, улыбки настоящей женщины, сливающейся с мужчиной в таком естественном и таком чудесном соитии, воспоминания о котором будут согревать душу до конца жизни, заняв надёжный уголок в сердце, не дав ему окаменеть.

Так же, как и Анюта, я буду счастлив сегодня…

Глава VI: суббота

Поворачиваю за угол – снова длинный коридор, скудно освещаемый тусклыми лампочками, многие из которых устало перемигиваются, раздражая меня свои желтоватым светом. Не покидает чувство, что за мной кто-то следит, кто-то страшный и хитрый, наверное с улыбкой наблюдая за моими блужданиями по бесконечным коридорам. Оборачиваюсь и ору: «Да пошёл ты! Я всё равно найду выход! ». И уже тихо добавляю: «Если он есть, этот выход». Грустно вздыхаю и устало плетусь дальше, в неестественной тишине громко шурша одеждой, самым интересным из которой является длинный кожаный плащ, почти достающий до серого бетонного пола.

Я не ощущаю страха, а только лишь какое-то разочарование, скребущее в душе. Блин, этот коридор никогда не кончится! Сто шагов, двести, триста… на триста пятьдесят седьмом (специально считаю, чтобы заглушить раздражение) останавливаюсь, потому как вижу вдали яркие вспышки, будто грозовые молнии собрались вместе поболтать о жизни.

Бегу навстречу молниям, но вместо них передо мной возникает образ молодой красивой девушки с лиловыми глазами и эбеновой кожей, образ полупрозрачный, будто слепленный из лоскутов дыма, искрящегося электрическими разрядами. Изредка вокруг головы красотки нимбом пробегают молнии, озаряя коридор ярким синим свечением. Я откровенно любуюсь зрелищем, понимая, что девушка не просто так стоит в бесконечности коридора – она ждёт меня. И точно: дым становится плотнее, а молнии ускоряют свой бег; фигура девушки становится материальнее, превращаясь из дыма в живою плоть, которую тут же хочется потрогать.

Я протягиваю руку - девушка протягивает свою в ответ. Когда наши пальцы соприкасаются, то я отчётливо слышу нежные стоны, с каждой секундой набирающие громкость и глубину. Источник их находится вроде бы за стенами коридора, но постепенно просачивается ближе ко мне, стараясь окружить со всех сторон. Девушка испуганно озирается по сторонам и крепко сжимает мою ладонь в своей. Я чувствую, что стоны тоже пытаются материализоваться и сжать меня в своих объятиях, сжать так крепко, чтобы я навеки уснул в этом коридоре.

Становится трудно дышать, и начинают дрожать колени, от слабости не выдерживая вес тела. Девушка чувствует тоже самое, поэтому срывается с места и увлекает меня за собой, не давая мне упасть, но в тоже время набирая скорость, чтобы ужасные стоны не смогли догнать нас. Мы бежим довольно долго, но я не чувствую усталости, даже наоборот – оторвавшись от преследователей я наполняюсь новыми силами, отчего сердце бьётся быстро, но чётко, а мысли остывают, вырисовывая новые вопросы и зажигая новые чувства.

Вдруг коридор резко поворачивает в сторону, заканчиваясь массивной железной дверью, исчерченной рунами. Чуть не врезавшись в эту дверь, мы останавливаемся. Девушка так и не выпустила мою руку, но я совсем не против, потому как замечаю, что на моей спутнице нет одежды, но это совсем не портит серьёзность момента – дверь-то надо открыть! Девушка с силой дёргает за тяжёлую ручку, но дверь не поддаётся.

Я обнаруживаю замочную скважину, но только ключа с собой нет. Ключа нет и у моей чернокожей спутницы – откуда ж она его достанет, если на ней нет одежды? Но она и не собирается искать ключ, а просто отходит в сторону, предлагая мне заняться решением проблемы. Я не нахожу ничего лучше, чем повторить попытку открывания двери дёрганьём за ручку. Опа! Дверь бесшумно открывается, будто признав меня за своего. Поворачиваюсь к девушке и вижу её довольную улыбку. Улыбаюсь в ответ и вхожу в просторное помещение, заставленное древнегреческими статуями, совершенно неуместно выглядящими в этом мрачном месте с жуткими стонами-убийцами. На стенах развешены картины знаменитых мастеров, но меня они совершенно не волнуют, потому что я вижу в дальнем конце помещения ещё одну дверь, но уже не совсем не такую, что пару мгновений назад открыл: тонкая резьба по красному дереву поверхности этой двери приятно гармонировала с изящной золотой ручкой, ожидающей того, кто осмелится взяться за неё, не боясь оставить отпечатки.

Теперь я тащу за руку свою спутницу, не обращая внимания на глаза статуй, живые и следящие за нашими движениями. Снова моя очередь открывать дверь, легко поддающуюся и впускающую нас в уютную маленькую комнату, наверное, спальню, потому что интерьер говорит именно об этом названии: роскошная гинг-сайз кровать с балдахином; пастельные тона в цвете красок стен, на которых висело множество различных зеркал в серебряных рамках, искажающих отражения до неузнаваемости; пол, выложенный почему-то тёплым на ощупь мрамором, - всё это странное великолепие завораживало и давало ощущение защищённости.

Дверь за нами с шумом захлопнулась, но мне было уже всё равно, потому что девушка с эбеновой кожей повернулась ко мне лицом и соблазнительно улыбнулась, при этом взяв и вторую мою руку в свою. Так, держась за руки, мы стояли всего лишь мгновение, а потом слились в поцелуе, давая волю нахлынувшему вдруг возбуждению.

«Кровать здесь очень кстати», - подумал я, «борясь» с девушкой языками. Она принялась раздевать меня, чему я не сопротивлялся, стараясь поскорей освободиться от мешающей вдруг одежды, и посмотреть на контрастную прелесть двух тел – с черной и белой кожей.

Увидев друг друга обнажёнными, мы рассмеялись, а я спросил, как звать мою спутницу. «Ллос», - ответила она и нежно, но уверенно ухватилась своей прекрасной рукой за мой возбуждённый член…

Я открыл глаза и увидел незнакомую мне комнату с широкими окнами, выходящими во двор частного дома. Рядом со мной лежала Аня, почти проснувшаяся и ухватившая своей сильной, но нежной рукой, мой стоящий член. Она тоже открыла глаза и посмотрела на меня удовлетворённым взглядом:

- Как я понимаю, то, что сейчас держит моя рука, называется утренний стояк?

- Хм, как всегда по частям встаю, – ответил я, немного раздвигая ноги, чтобы дать возможность руке девушки свободно двигаться вдоль ствола члена, массируя его и задевая пальцами головку, призывно оголяющуюся в такт движениям.

Аня, делая рукой поступательные движения, не сводила взгляда с этого занятия, но вскоре не выдержала и принялась облизывать уже покрасневшую головку, причмокивая и стараясь проникнуть языком в уретру, отчего я буквально подскакивал, получая мощные разряды удовольствия. Я положил ладонь ей на затылок и легонько прижимал, чтобы член исчезал во рту девушки полностью, так, что волосы на моём лобке приподнимались от её дыхания. Аня была мастерицей минета, поэтому заглотить целиком член для неё не было проблемой. А я балдел, откинувшись на подушки и прикрыв глаза, чувствуя быстрое приближение оргазма, разразившегося небольшой порцией спермы после нескольких минут массированных атак умелого рта девушки. «Чё-то я быстро разрядился. Наверное из-за яростной ночи, полной секса. Да и сутра организм немного расслаблен», - подумал я, разглядывая перемазанные моим семенем губы Анюты, с улыбкой ожидающей моего поцелуя, чтобы я тоже почувствовал на вкус свой же оргазм.

Я не стал обманывать её ожидания – мой язык ворочался и вращался во рту девчонки, щекоча дёсны и нёбо, забираясь за щеку и переплетаясь с её языком. А свободной рукой я добрался до пышных ягодиц Анюты и мял их, иногда легонько по ним шлёпая, отчего девушка стонала, но лишь сильнее впивалась своими устами в мои. Мой член вновь захотел возбудиться и уже начал было вставать, но я прервал серию поцелуев и заявил, что не помешало бы смотаться вместе под душ. Никто из нас не был против, поэтому мы отправились в ванную, чтобы поплескаться под жёсткими струями освежающей воды, смывая с себя остатки ночной страсти и освобождая место для чувств новых, сегодняшних.

Страсть обладания друг другом вспыхнула с новой силой, поэтому после быстрого обтирания махровыми полотенцами, мы помчались в спальню и с разбегу плюхнулись в кровать, ещё сохранившую следы ночного секса. Аня моментально улеглась на спину и пошире развела ноги, показывая мне свою намокшую киску с пухленькими губками, раскрытыми, словно бутон прекрасного цветка. Только аромат этого цветка не только давал наслаждение обонянию, но ещё и заставлял быстрее бежать кровь по жилам, поднимая член в боевую готовность.

Я, замерев, рассматривал «лепестки», блестящие от влаги, невольно залюбовавшись таким дивным творением природы. Но долго любоваться было невозможно – половой инстинкт взял верх над эстетическим восторгом разума, так что я, ещё раз глубоко вдохнув аромат женского желания, аккуратно опустился на девушку, опираясь на руки и колени. Моему «маленькому дружку» даже не понадобилась помощь в поисках входа, ведь столь обильно увлажнённая киска буквально сама направила его внутрь, тут же обжимая своими упругими и нежными мышцами.

Я быстро задвигал тазом, будучи не в силах сдерживать свою мужскую сущность, а девушка, застонав от неожиданного напора, лишь покрепче обхватила ногами мой торс и закрыла глаза. Я же не стал, следуя её примеру, отдаваться целиком ощущениям, а вместо этого внимательно изучал молодое лицо девушки, отражающее гамму чувств, от лёгкой боли, до неземного блаженства. Это прекрасное зрелище, вкупе с её стонами, а также хлюпающими звуками переполненного смазкой влагалища, подействовало на меня даже лучше, чем полное погружение в нирвану ощущений при закрытых глазах, поэтому моментально пришедший оргазм не удивил меня. Я приник устами к устам Анюты, вжав её голову в подушку глубоким французским поцелуем, и уже в который раз за последние сутки влил в её лоно порцию горячей спермы, не прекращая при этом поступательных движений. Девушка выгнулась подо мной, почувствовав внутри себя обжигающий поток семени, и ответила мне не менее глубоким поцелуем, а потом сказала: «Теперь моя очередь».

Я сполз к ногам девушки и принялся старательно вылизывать её киску, посасывать горошину клитора и массировать лоно изнутри тремя пальцами, туго им обжатыми. На этот раз моментально пришедший оргазм заполонил тело Анечки и вытолкнул её сознание в просторы удовлетворения, ласково качающую её на руках счастья под музыку любви.

Уже прекратив ласки, я молча наблюдал за «возвращением» девушки с небес, а затем осыпал поцелуями всё её тело, стараясь не пропустить ни сантиметра белой нежной кожи, пахнущей женщиной, настоящей женщиной. Анюта поворачивалась, подставляя мне те места, которые ещё не подверглись ласкам моих губ, и смеялась от щекотки. Я тоже смеялся в ответ, когда удавалось поцеловать её какое-нибудь интимное местечко.

Но так не могло продолжаться долго, потому что мой желудок стал настойчиво урчать, требуя всякой вкусной еды. Пришлось заканчивать с постельными играми и топать на кухню, где Анюта, одетая лишь в передник, быстренько приготовила подкрепиться и уселась мне на колени, чтобы покормить, так сказать, «с ложечки». Нисколечко не сопротивляясь я проглотил всю еду, да ещё и добавки потребовал, а немного объевшись, решил вздремнуть, сил набраться после многочасовых сексуальных марафонов. Анюта улеглась со мной рядышком и обняла, уткнувшись носом мне в ухо, щекоча своим дыханием, а когда я уже задремал, то растормошила меня, заявив, что спать после обеда вредно, поэтому лучше пройтись по свежему воздуху.

Я грустно вздохнул и принялся одеваться, поглядывая, как ту же процедуру проделывает Анюта, смешно виляя задницей при натягивании облегающих джинсов. Но всё прошло гладко, и мы, взявшись за руки, как дети малые, вышли во двор, помахали цепному псу рукой и вышли на улицу.

«Да, вот что мне надо после такой ночки! » - подумал я, набрав полную грудь воздуха, ароматизированного свежескошенной травой, небольшими стогами разлёгшуюся вдоль тротуара под противный скрежет косилок, мотающихся во все стороны в руках рабочих-озеленителей. Анюта тоже с удовольствием вдыхала травные ароматы, но не замедляла шага, направляясь в сторону уютного парка, метрах в двухстах от её дома.

Парк этот был старым и ужасно запущенным, так что его можно было с уверенностью назвать диким (ну, или одичавшим): дорожки почти лишились плитки и бордюров, поэтому на них уже пучками произрастали разномастные травяные растения; деревья, давно не стриженные, залохматились и переплелись ветвями с кустарниками у их подножий; множество одуванчиков желтели и белели на фоне зелени, - вся эта неухоженность поначалу немного подавляла, но вскоре, оценив уют и обилие укромных уголков, я бодро зашагал в лабиринт зарослей.

Хотя пробираться между покосившимися стволами деревьев и обходить «бездорожье» было не очень утомительно, через двадцать минут мы всё же запыхались и решили найти местечко для отдыха. Этим местечком стал поваленный ствол тополя, лежащий возле дорожки, но под естественным навесом длинных и тонких ветвей ивы, слабо двигающихся в такт дуновениям тёплого ветерка.

С облегчением усевшись на толстый ствол, мы приникли друг к другу, словно два зелёных росточка, и грелись в лучах ласкового солнца, пробивающихся сквозь нежные веточки ивы.

- Знаешь, я в первый раз за время, что прошло после моего разрыва с… возлюбленным, чувствую себя человеком, женщиной, жаждущей любви и желающей счастья, – тихо сказала Аня, положив голову мне на плечо.

- Уж не думаешь ли ты, что это моя заслуга? – стараясь не нарываться на комплименты, ответил я.

- Конечно же твоя! Ведь только ты на Дне первокурсника не стал тут же предлагать мне сексуальные услуги, а решил просто проводить со мной время.

- Но ведь всё закончилось постелью.

- Да, но ведь это получилось непроизвольно. Ты же помнишь, как мы поцеловались: нас словно магнитом притянуло друг к другу.

- Угу, помню. У меня такое в третий раз за всю жизнь.

- А у меня в первый.

- О как! А вдруг я тоже не успел предложить тебе эти, как их, сексуальные услуги, потому что много выпил и просто устал?

- Нет, не думаю. Я ведь наслышана о твоих похождениях.

- Что ты имеешь в виду?

- Ну, я болтала за кружечкой пива с одногруппницами, и одна из них мне рассказала, каким ты можешь быть.

- И каким же?

- А вот таким, как сегодня.

- Да ну, таким, как сегодня, я могу быть только сегодня. А проболтавшуюся случаем не Людой звать?

- Так я тебе и открою эту маленькую, но страшную тайну! Тем более что ты и сам уже, наверное, позабыл, как её звать.

- Ну, женщин в моей жизни было не так уж и много. Так что признавайся!

- Неа, не признаюсь. Сам вспомнишь. А насчёт количества женщин можешь мне не рассказывать, потому что сегодня ночью ты выдавал по-стахановски. Я ведь тоже давно не девочка.

- Снова ты мне льстишь. Ну порезвились неподетски, так что с того? Опыт ведь можно догнать и фантазией. А фантазии у меня…

- Ага, особенно когда ты начал посасывать пальчики у меня на ногах. Я просто в шоке была. Хотя, от этого сильно возбудилась.

- Вот видишь, значит опыт можно замещать фантазией.

- Но не всегда.

- Понятное дело. Если не знать, в какое отверстие надо попасть, то фантазировать тут бесполезно.

- Это верно. Только вот некоторым нравится получать удовольствие через оба отверстия. Поэтому ничего страшного в незнании «правильного» отверстия нет.

- Ну да, как в анекдоте: носом в анус.

- Это уже крайности. Человек всё же должен знать хотя бы, какой частью тела ему заниматься сексом.

- Ты имеешь в виду «простым» сексом?

- Да, именно это. В полноте радости секса можно ощутить, лишь познав каждый уголок тела партнёра.

- Типа, эрогенные зоны, места удовольствий…

- Вот-вот. Хотя, это всего лишь секс.

- Всего лишь секс. Правильно! Есть ведь ещё и занятия любовью. И эти два термина ни в коем случае нельзя путать!

- Ага. Для занятия любовью нужны не только страсть и половой инстинкт, но ещё и чувства, рождающиеся в душе и зажигающие сердце.

- И желание доставить удовольствие ПАРТНЁРУ, а не себе.

- Точно! И я почувствовала каждой клеточкой своего безумно возбуждённого тела такое желание. А самое главное, что я почувствовала такое желание в тебе!

- Не скажу, что я специально пытался доставить тебе удовольствие… может, я в душе романтик? Блин! Этого ещё не хватало!

- Если ты романтик, то это прекрасно!

- Да нет, не думаю. В наши дни, когда миром правят деньги и сила (хотя сила правила испокон веков), просто противопоказано быть романтиком, потому как это проявляет слабые стороны, а слабость никогда не пробьётся на уровень, достойный современного человека.

- Ну и хрен с ним, с этим уровнем! Я несколько месяцев выбиралась из ямы отчаяния, когда наступила на свои чувства, и бросила человека, которого по-настоящему, всей душой, всем сердцем, любила. И в течении этого времени я не жила, а существовала, словно робот решая дела насущные, не задумываясь от чувствах. Я чуть не превратилась в зомби с камнем вместо сердца. Ледышка с дыркой, блин…

- Хм, я не считаю, что чувства надо убивать насмерть, искоренять в зародыше, потому как действительно можно стать одним из многочисленных зомбаков, что ходят вокруг нас, лупая глазками в надежде узреть ещё один кусок золота, ухватиться за новую верёвочку, тянущую наверх, к богатству и славе. Чувства надо беречь и лелеять, но держать их при себе, никому не показывая, не открывая себя на обозрение. Пускай это тяжело, пускай больно, но в укромных уголках души своей просто необходимо хранить чувства к другим, чувства любви и заботы, дружбы и преданности, счастья и радости. Тогда в минуту полного отчаяния можно обратиться к ним за помощью, согреть сердце и омыть душу, очистить разум, чтобы жить дальше. Жить, а не существовать!

- В этом мы похожи с тобой, мой нежный и ласковый малыш.

- Малыш? Да уж, никогда не думал, что меня так назовут…

- Тебе не нравится?

- Да нет, почему же. Нравится. Просто необычно как-то.

- Я твоя белочка, а ты мой зайчик.

- Ага, ты моё море, а я твой бэйби.

- Вот и договорились. Будем друг друга ласковыми прозвищами называть.

- Сплошная романтика…

Но тут мы как по команде замолчали, потому что невдалеке услышали весёлый разговор, сопровождающийся мужским смехом и женскими вскриками. Переглянувшись, мы прислушались к приближающимся шагам, доносившимся с противоположной стороны беседки. Я жестами показал Анюте, что не помешало бы развернуться в сторону неожиданных соседей по укромным местам, на что она согласно прожестикулировала.

Хорошо, что за нами рос довольно густой кустарник, скрывающий наше присутствие, но если раздвинуть пару веточек и замереть, то можно прекрасно видеть влюблённую парочку, оставаясь при этом незамеченным. Тем более что парочка эта пришла сюда не для разговоров о жизни, а затем, чтобы удовлетвориться друг другом в ритме секса.

Парень, лет двадцати, явно кавказской национальности, делал короткие глотки из полупустой бутылки коньяка и протягивал её девушке, блондинке, уже довольно пьяной, так же глотающей горячительный напиток. Девушка была на целую голову выше её кавалера, но того разница в росте нисколечко не смущала, потому что он молча расстегнул ширинку своих белоснежных брюк и предложил девушке «поласкать горячего скакуна». Непонятно, имел ли он в виду себя или то, что он прятал в своих трусах. Но вскоре всё прояснилось, потому что девушка, облизнувшись, выпустила на волю «горячего скакуна», при этом буквально рухнув от увиденного на стоящую позади скамейку, точнее, остатки скамейки.

Мы с Анютой тоже чуть не рухнули с дуба, э-э-э, то есть тополя, поражённые увиденным: член парня имел длину не менее двадцати пяти сантиметров, достигая в диаметре сантиметров восьми у основания и сантиметров пяти в районе головки. Довольно внушительная мошонка была густо покрыта черными волосами, такими же чёрными, как и на лобке, который почти полностью скрывался в зарослях волос. «Прям жеребец какой-то», - подумал я, в лёгком шоке разглядывая огромный член парня, гордо сверкающий вставшей мощью всего в нескольких метрах от меня. Я, наверное, дышать перестал, да и Анечка тоже, неотрывно следила за ТАКИМ мужским достоинством.

Тем временем девушка, немного оправившись от «сюрприза», поудобнее уселась на остатках лавочки и, облизнув губы, попыталась впихнуть этот громадный член себе в рот. Не знаю, как у неё челюсти не свело, но она всё же сумела заглотить головку, до предела открыв рот. А потом поперхнулась и закашлялась, потому что парень, не сдержавшись, двинул тазом, вгоняя поглубже член в рот девушки. Но, увидев, что надо держать себя в руках, успокоился и позволил партнёрше самой ласкать свой детородный орган.

По мере того, как девушка привыкала к размерам члена, она всё увереннее ласкала его: обеими руками с нажимом двигая по стволу, вылизывала багряную голову, уделяя особое внимание району уздечки; не прекращая ласк руками, на несколько мгновений переключалась на облизывание «мохнатых шариков», ставших более упругими от возбуждения, - от всех этих манипуляций парень витал где-то в облаках, закрыв глаза, запрокинув голову в небо и негромко рыча. Да и девушка стала понемногу заводиться, и вскоре убрав левую руку с члена, полезла в свои трусики, чтобы немного потереть горошину клитора и подготовиться к следующему номеру программы – непосредственно к сексу.

Ощущая прилив крови к паху, я мельком взглянул на раскрасневшуюся Анюту и улыбнулся, понимая, что её тоже возбуждает подглядывание, но немедленно переключился на уже раздевающуюся парочку.

Парень скинул рубашку и приспустил брюки, расставляя пошире ноги, чтобы его члену было удобно проникнуть в сочащееся лоно девушки, призывно выставившей голую попку и опирающейся руками в остатки лавочки. Довольно аккуратно и медленно парень вводил своего монстра в подрагивавшую от напряжения девушку. Ввести он смог только наполовину, после чего очень медленно начал двигаться, стараясь не причинить девушке боль. Девушка же, вначале постанывавшая от лёгких болевых ощущений, довольно скоро привыкла к размерам члена, растягивающим её влагалище, и теперь стонала от удовольствия, даже немного подмахивая попкой навстречу партнёру.

А парень, по-видимому, заметив такое поведение девушки, бросил попытки удерживать свою страсть и принялся всё размашистее вгонять свой член в женское лоно. Девушка, уже теряющая контроль над своим телом от ощущений огромного члена, заполняющего её изнутри, стала поскуливать, ещё крепче ухватившись в деревяшки бывшей скамейки. А потом ноги её подкосились, и она рухнула на колени, отчего член выпал и раскачивался из стороны в сторону, гордо направив головку в небосвод.

Парень, не медля ни мгновения, тоже опустился на колени и с размаху всадил свой прибор в раскрытые лепестки влагалища. Девушка вскрикнула и уткнулась головой в мягкий ковёр зелёной травы, тихо матерясь от такого обращения с ней и от вновь нахлынувшего удовольствия, мощной волной затопляющей её разум, оставляя лишь половой инстинкт.

Удовольствие это нарастало вместе с темпом движений члена, который словно поршень, ходящий туда-сюда, вливал новые порции кайфа, заставляя в оргазме биться женское тело, растирая сосками траву, и вопить во весь голос, женскими нотками расползавшемуся по зелени парка. За первым оргазмом сразу же пришёл второй, когда парень, до основания вогнав член, горячей спермой затопил влагалище девушки, с такой силой ухватившийся руками за её бедра, что уж точно останутся синяки.

Спермы было довольно много, так что она, не найдя достаточно места внутри, стала вытекать из лона девушки, когда парень вынул член, и стекать её по ногам, смешиваясь с обильной смазкой, увлажняющей раскрытые лепестки зияющего входа в грот наслаждений. Парень посмотрел на свой быстро теряющий в размерах член, перевёл взгляд на задранную вверх покачивающуюся попку партнёрши и наклонился, чтобы вымазать пальцы правой руки в соках и сперме, заливавшей киску девушки. А потом вставил сразу три пальца в её анус, поворачивая кисть и стараясь проникнуть как можно глубже внутрь. Девушка замычала, вроде как протестуя, но парень не обратил внимания на такие жалкие попытки протеста, заставляя колечко ануса расслабиться и привыкнуть к инородному телу.

От такого зрелища я сильно возбудился и, плюнув на стеснения, расстегнул ширинку, выпустив наружу своего «дружка», показавшимся мне просто карликом по сравнению с гигантом того парня. Ну и ладно – что имеем, тем и рады. И радость эту я принялся доставлять самому себе, рукой скользя вдоль ствола, отчего кожица вокруг головки то скрывала её, то вновь выставляла на обозрение. Анюта, в первую секунду сделав страшные глаза, заметив мои телодвижения, секунду подумала и расстегнула ремень своих джинсов, стараясь не шуметь.

Парень, вполне удовлетворённый наконец поддавшимся сфинктером, впустившим его пальцы внутрь, поднял с земли бутылку коньяку и, открутив крышку, вылил оставшуюся жидкость на свой член. От такой обжигающей ванной эрекция вновь дала о себе знать, так что молодой человек опять был в «боевой готовности».

Я вытаращил глаза на такой способ моментального возбуждения и быстрее задвигал рукой, заметив краем глаза, что Анюта сидит на корточках и усиленно трёт ладошкой свою помокревшую киску. «Типа, групповой онанизм», - заметил я про себя, но не прекратил «соло».

Не так аккуратно, как в киску, парень вставил член в задний проход девушки, и почти сразу же принялся накачивать её, похлопывая по сочным ягодица девушки, которая в первый момент закричала от боли, но не стала вырываться, понимая, что когда боль отступит, удовольствие станет нестерпимым. Так и получилось: парень жёстко имел партнёршу, а она выла от наслаждения, закатив глаза и елозя по траве, вымазываясь в ярко-зелёный цвет.

«Давай, давай же, разорви меня! » - сквозь завывания орала девушка, с размаху шлёпая ягодицами по бёдрам парня, от напряжения уже вспотевшим, но не потерявшим скорости движений. Даже наоборот – движения всё убыстрялись и убыстрялись, приближая кульминационный момент семяизвержения.

Парень наклонился и рукой стал массировать киску партнёрши, уже ничего не соображающей от безумного траха, что спровоцировало оглушительный женский крик и резкие сжатия сфинктера в оргазменном порыве. Такое давление на член цепной реакцией отозвалось в громком стоне парня, бурно кончившего в задний проход девушки.

В этот же момент из моего члена брызнула струйка семени, орошающая траву. Анюта тоже не отставала, вскрикнув и сильно ухватившись за свою киску. Но наше присутствие не было замечено парочкой, также кончившей в этот момент и своими криками распугавшей всех птиц в округе.

Мы уселись на траву, переводя дыхание и наблюдая за распластавшимися молодыми людьми в нескольких метрах от нас, так же остывающих после покорения пика удовлетворения. Парень очнулся первым и, похлопав по заднице девушки, произнёс: «Хороший станок». Девушка не ответила, молча с трудом поднявшись и принявшись натягивать одежду. Парень последовал её примеру, и через несколько минут они, покачиваясь, отправились прочь от места соития, оставив после себя лишь примятую траву и пустую бутылку коньяка.

Мы с Анютой переглянулись и тоже привели себя порядок, размышляя о только что увиденном. Усевшись на тот же тополь, мы обнялись и поцеловались, нежно и глубоко, а потом пошли ещё немного прогуляться и подышать свежим воздухом в тени деревьев, ощущая мягкий травяной ковёр под ногами.

- Ей, наверное, больно было, – сказала Анюта, когда мы, сделав полный круг по парку, возвращались к дому.

- Больно. Но зато и удовольствия куча, – ответил я, вспоминая огромный член парня.

- Ты думаешь?

- Ну, в туалет пару дней ей ходить трудно будет, зато столько новых ощущений.

- Я против анального секса ничего не имею, даже получаю удовольствие от такого секса, но ты же видел гигантский член парня.

- Видел. И рад, что у меня гораздо меньше.

- Почему? Ведь мужчины просто тащатся от размеров своего органа. Чем больше – тем круче.

- Да ну. Может кто и тащится, но только не я. Ведь судя по тому, что девушка вовсю кайфовала, я делаю вывод, что она уже не в первый раз трахается с таким большим членом. Иначе было бы много крови и никакого удовольствия. Чтобы привыкнуть к такому члену, нужно много-много раз заниматься сексом. А если бы на её месте была другая, впервые ощутившая в себе такого монстра?

- Это конечно да. Но ведь игра стоит свеч, и если первые несколько раз будет больно, то зато потом…

- Ага, это если только с ним сексом заниматься. А когда она решит поразвлечься с другим, у кого член поменьше, то вообще удовольствия не буде. Знаешь, как колокол будет звенеть.

- Ха, так нечего с другими… хотя, ты прав, потому как невозможно всё время с одним и тем же. Даже самое лучшее приедается. И тогда захочется разнообразия.

- Угу. И девушка эта не успокоится, пока не найдет себе партнёра с таким же большим членом. А это не так то просто.

- И будет она неудовлетворённая, злая и раздражительная.

- И всё такое.

- Следовательно, член средних размеров будет самым лучшим выбором для сексуальных игрищ?

- Точно. Член, как у меня.

- Или чуточку больше…

- Да ладно прикалываться, вот придём домой, я тебе покажу, что мой размер есть наилучшее для максимального удовлетворения тебя. В смысле твоего удовлетворения.

- Посмотрим-посмотрим, – Анюта чмокнула меня в щёку и ласково потрепала мои джинсы в районе ширинки.

- Посмотрим, – ответил я, положив руку на попку девушки и легонько сжав.

Несмотря на уже достаточное количество семяизвержений, я вовсю старался доставить Анюте удовольствие, когда мы, притопав к ней домой, быстренько расположились на кровати в спальне. Девушка была совсем не против моих стараний, даже активно участвовала в процессе, пытаясь доставить удовольствие и мне.

Всё это кончилось ещё парой оргазмов, долгой передышкой и нежными поцелуями, полными уважения друг к другу. А потом ещё раз перекусили, чтобы восстановить силы и утолить голод, подкарауливший нас в постели за взаимоудовлетворением.

Но всё же пора было прощаться, потому как даже в субботу у людей есть и другие дела, кроме как заниматься сексом. Меня, к примеру, ждали родители, у которых в гостях находился мой любимый пёсик Арни, уже, наверное, по мне соскучившийся. Надо было ехать забирать его обратно, а потом погулять с ним по знакомой дорожке с ёлочками вдоль пруда.

Аня немного взгрустнула, услышав мои слова, но тоже понимала, что за последние сутки мы с ней так натр… м-м-м, много были вместе, что нужно и перерывчик сделать. Нечего всё сразу получать, а то потом неинтересно будет.

Мы почти полчаса прощались, тая в объятиях, и целуясь, будто утоляя жажду дыханиями друг друга. И вот, в последний раз лизнув пухлые губки Анечки (в смысле, те губки, которых две, а не четыре), я пошёл на остановку, но потом передумал и решил дойти до квартиры родителей пешком. Всего-то километра три идти. Заодно и развеюсь, чтобы голова освободилась от раздумий про секс и мыслей об Анюте.

Хорошо, что мой плеер всегда (или почти всегда) со мной: кнопка «Play» легко поддаётся нажатию, и безбашенная музыка офигетельно яростных The Prodigy добавляет моему телу энергии, а мозгам делает полезную прочистку, оставляя в покое лишь карту местности да образы родителей с собакой.

После получасовой прогулки по городским джунглям, во время которой мне пришлось убегать от здоровой собаки, перелазить через два забора, переходить котлован строящегося дома, разок базарить с накуренными малолетками, пытавшимися выставить меня на деньги, я всё-таки добрался до пункта назначения, где выпил чаю с родителями, пообнимался с Арнольдом и рассказал им, как отлично провёл время (естественно без всяких там интимных подробностей).

Родители не стали заострять внимание на проведённой мной ночи в доме Анечки, потому как знали её (и её родителей) уже больше года. Я и Анюта тогда учились в одиннадцатом классе, зарабатывая золотые медали, и параллельно готовились к поступлению в университет, причём готовились, беря уроки у одного и того же преподавателя физики, в последствие «кинувшего» нас, так что пришлось поступать через… впрочем, это уже другая история. В общем, с родителями я проторчал ещё часа два за пустыми и не очень разговорами, а потом отправился домой. Нет, не пешком – родители довезли на машине, на переднем сидении которой гордо восседал мой пёсик-колли, высунув голову в окошко, чтобы ветром обдувало его длинный красивый нос.

Добравшись домой, мы попрощались с родителями (Арни лизнул их по очереди своим шершавым языком) и наперегонки помчались в кухню, чтобы как следует подкрепиться. Потом улеглись на диване, переваривая пищу и вникая в очередной безумный выпуск новостей про дела, как сказала диктор: «В мире и за его пределами».

Лежать на диване – это хорошо, но всё же моему пёсику надо бы и прогуляться перед сном, чтобы ночью в туалет не хотелось. Я тоже был не прочь подышать вечерним воздухом, перемешанным с дымом сигарет «Вирджиния», которых в пачке было ещё штук восемь. Значит, живём!

Хоть прогулка выдалась недолгой, мы с Арнольдом вдоволь набегались друг за другом и за палочкой, что я далеко бросал собаке, но он не всегда горел желанием её принести – ему нравилось, когда я тоже наперегонки с ним мчусь за этим бесценным предметом, громко смеясь и выкрикивая слова одобрения лохматому и хвостатому напарнику, как всегда, оказывающемуся быстрей меня в забеге на короткие дистанции. Поэтому, вернувшись домой, мы довольно долго пили воду, а потом отправились помыться (для собаки уже был готов тазик с тёплой водой и пара тряпок для вытирания).

Да уж, денёк выдался насыщенный, но приятный во всех отношениях. Тем более, что завтра будет воскресенье – ещё один выходной, позволяющий отдохнуть душе и телу, а мыслям собраться и предоставить парочку новых образов и выводов к различным проблемам и делам насущным. Но в данный момент я чувствовал себя уставшим, поэтому решил ни о чём не размышлять перед сном, а с чистой совестью (и свободной от дум головой) отправиться на боковую. А раздумывать о нашей мерзопакостной жизни можно и завтра, ведь воскресенье я собирался провести дома, в тишине и спокойствии, не делая резких движений. Разве что под вечер сходить к знакомой – насладиться её обществом. Ну, это будет завтра, а сейчас пора спать.

Через несколько минут я перестал обращать внимание на окружающий мир, потому как уже летел навстречу сновидениям, приветливо махающим мне своими необычными образами…

Пулей вылетаю из подъезда, чуть не оступившись на последних ступеньках, тихо и незлобно ругаясь нехорошими словами, потому что мой любимый пёсик-колли как сумасшедший несётся к ближайшему дереву, до предела натягивая поводок. Ясное дело – в туалет собаке хочется! Целый день он сидел взаперти, так что теперь имеет полное право облегчиться. Но зачем же так спешить?!

Смиренно ожидаю, пока собака, задрав лапу, орошает многолетнее растение, а потом уже неспеша топаю с ним вместе к небольшому пруду, расположенному метрах в ста пятидесяти от дома. У самой кромки воды отцепляю поводок, и пёсик Арни (Лорд Арнольд), задрав хвост в тёмно-фиолетовые небеса, мчится по берегу, уткнув нос в сочную желто-зеленую траву, вынюхивая что-нибудь интересное.

Я не слежу за стараниями собаки, потому как доверяю ему и знаю, что он не станет далеко убегать или ввязываться в неприятные истории, а спокойно усаживаюсь у воды на покрытый рунами глазастый пенёк и достаю из пачки двухсотмиллиметровую сигарету. Да, такой сигареты хватит как раз на сорок минут, за которые пёсик успеет набегаться и несколько раз сходить в туалет.

Выдыхая клубы красноватого дыма, созерцаю мирный ландшафт передо мной: молочного цвета водная гладь изредка вздымается небольшими волнами, когда очередная летучая ящерица ныряет, чтоб наловить подводных королевских улиток; берег порос светящимся камышом, который не вырубают уже много лет, потому как людям нравиться гулять поздним вечером вдоль пруда, освещаемым приятным бледно-синим светом; на противоположной стороне пруда беспорядочно понатыканы маленькие домики для любителей грибной ловли, - и весь этот уют отлично гармонирует с почти полной тишиной в округе. Красота! Так бы и сидел здесь вечно, радуясь, что мой верный друг бегает поблизости, тоже наслаждаясь природой.

Но идиллию нарушает возглас моей собаки, обнаружившей небольшого, но проворного представителя грибных, теперь всеми шестью лапами отбивающегося от длинного и холодного собачьего носа, тыкающего его в шляпку.

- Арни, оставь ты малыша в покое! - кричу я своему пёсику, поднимаясь с пня.

- Ой, да ты посмотри, какой он прикольный! – отвечает тот, вильнув хвостом.

Я, ничуть не удивившись тому, что моя собака разговаривает со мной, как человек, спешу к месту, где верещит смешно брыкающийся гриб-малыш, чья шляпка переливается всеми цветами радуги. Арни продолжает легонько тыкать его в эту шляпку носом, изредка пытаясь лизнуть её своим шершавым языком. Я с трудом оттаскиваю пса, выслушивая при этом от него, что я неправильный хозяин и что он когда-нибудь уйдёт от меня жить в лес, на свободу. Смеюсь в ответ, так как прекрасно знаю, что Арни ни за что не сбежит от меня, потому что, во-первых, он мой лучший друг, во-вторых, я никогда его не обижал, а в третьих, леса остались только в резервациях и заповедниках, поэтому городскую собаку, да ещё и с таким характером, туда просто не возьмут на проживание.

Малыш убежал к воде, оглашая окрестности воплями, Арни грустно смотрел ему в след, покачивая от досады хвостом, а я смотрел на пёсика, радуясь, что у меня есть такой удивительный лохматый друг. Арни перевёл взгляд на меня, обдав энергией своих умных карих глаз, и сказал в полголоса:

- Хочу на другую планету.

- Тебе не нравится эта? - спросил я, гадая, отчего он так резко перевёл тему.

- Да нет, нравится. Только вот хочется посмотреть на другие, неведомые миры, сказочные и загадочные. Я вчера ночью сидел на балконе и смотрел на звёзды. И у меня что-то в груди давить стало, так, что прям хоть вой. Я себя таким маленьким и несчастным почувствовал. И жизнь моя показалась мне такой короткой. Блин, я хочу много всего повидать, прежде чем отправлюсь по тропе забвения в стаю предков!

- Ну ты же знаешь, что нам пока что не дано слетать к звёздам. Прогресс ещё не поспел за нашими мечтами. Нам не дано, но следующие поколения, думаю, уже смогут посетить другие миры.

- Обидно. Хотя, может, после смерти…

- А знаешь, я думаю, что после смерти мы будем совершенно свободны, поэтому сможем слетать, куда захотим.

- Точно! Тогда пообещай мне, что мы слетаем!

- Обещаю! Обещаю, что, когда мы умрём, то обязательно слетаем к таким мирам, что дух захватит!

- Если я уйду из жизни первым, то обязательно тебя дождусь.

- А если я уйду первым, то дождусь тебя.

- Договорились.

- А раз это будет ещё не скоро, то сейчас давай пробежимся вдоль пруда. Кто последний…

- Тот дурак…

Мы сорвались с места и помчались по кристальной дорожке под синий свет камышей, набирая полные лёгкие чистого воздуха, смеясь и толкаясь. Лишь пенёк, на котором я сидел, со вздохом провожал нас ярко-жёлтыми глазами, бурча что-то о молодости и золотых годах…

Подпрыгнув на кровати, я вытер со лба пот (совсем не холодный), посмотрел на часы, на которых красовалось полтретьего ночи, и, наощупь найдя пачку, прикурил сигарету. Из другой комнаты ко мне пришёл Арни, зевая на ходу, и уселся рядом с кроватью, смотря на меня карими глазами, поблёскивающими в темноте.

Я глубоко затянулся и посмотрел пёсику прямо в глаза, отчего тот склонил голову на бок, ожидая. Тогда я тихо сказал: «Арни, друг мой, я обещаю тебе, что мы обязательно слетаем к звёздам». Но он ничего не сказал мне в ответ – лишь в тишине квартиры просто подал мне свою лапку…

Эпилог

Утро встретило меня ласковыми лучами солнца, пробивающимися сквозь приоткрытые жалюзи, и пёсиком, уже сидящим рядом с кроватью и тяжёло дышащем, ожидая моего скорейшего пробуждения и прогулки на свежем воздухе. Я ласково потрепал собаку за шею, и отправился в ванную провести утренние процедуры, после чего быстренько выпил чаю с гренками и оделся, не забыв одеть и колли (ошейник с поводком).

Во время прогулки, любуясь утром и своим четвероногим другом, я вспоминал странный сон, явившийся ко мне сегодня ночью, искоса поглядывая на собаку, но тот делал вид, будто ничего не понимает, и усиленно разнюхивал что-то для него интересное в ближайших кустах. Хотя я почему-то ждал, что Арни вот-вот со мной заговорит, склонив голову на бок и пронзая меня насквозь своим умным взглядом. Нет, в этом дерьмовом мире такого не бывает.

Значит остаётся лишь дождаться, когда души наши через много лет покинут тела и смогут преодолеть барьеры плоти, став свободными, понимающими друг друга, и не ограниченными временем и пространством. Тогда действительно можно слетать далеко-далеко, туда, где…

Я решил больше не размышлять на эту тему до тех пор, пока действительно не придёт, так скажем, «момент истины». Но это потом, а сейчас буду просто неспеша гулять; после, притопав домой, уйду в Виртуальную реальность, где можно быть тем, кем захочешь, где можно делать то, что невозможно в реальном мире, а лохматый друг будет лежать рядом на полу и думать о своём, о собачьем, тоже мечтая (я уверен) о том, чего нет в этом мире. Так будет сегодня. Так будет ещё много-много дней, сливающихся в бесконечную вереницу серых будней, растворяющихся в наших мечтах, фантазиях, спасающих от зомбирования и превращения в бесчувственных роботов, не признающих иного мира, кроме материального.

Ладно, фиг с ними, с этими буднями! Ведь зная, что дальше будет только хуже (правильнее сказать, труднее), я всё равно надеюсь на лучшее, веря в свои силы. Пусть передо мной встанет стена проблем – я соберу сил если не перелезть, так пробить её, может даже своей головой. Потом сделать перерыв, набираясь сил для нового рывка, преодоления новых проблем, которые до конца дней моих будут вставать передо мной, потрясая своей тяжестью и сложностью. Но я не сдамся! На зло завистникам и уродам с кастрированным интеллектом буду двигаться вперёд, саморазвиваясь и помогая развиваться другим. И плевать на тех, кто не хочет найти в себе мужества познать мир, обогащая его не только своим присутствием, но и творениями своих рук, своих мыслей, своих фантазий! Хотя, с завистниками надо быть поосторожней – они-то постараются найти способ понатыкать мне палки в колёса, даже если колёс не найдут…

Ну вот, эта неделя почти закончилась, но завтра начнётся неделя новая, с новыми людьми, новыми чувствами, новыми приключениями и новыми мыслями. Кстати, мыслей о любви и жизни за прошедшие семь дней накопилось предостаточно, поэтому пора поделиться ими с человеком умным и опытным, интересующимся моей точкой зрения, человеком, в любое время с радостью встречающего такого гостя, как я. Этим человеком тридцати лет является моя давняя знакомая Елена Михайловна (Кандидат наук кстати), с удовольствием размышляющая со мной за стаканчиком коньяку и сигареткой. Что ж, она многое услышит сегодня о моих последних семи днях, а потом, думаю, расскажет о своих, как всегда положив ногу на ногу, предоставляя мне возможность в который раз убеждаться в отсутствии на ней трусиков.

Снова одеваюсь, целую Арнольда в нос, и отправляюсь к Елене Михайловне…

Руки в карманах, свободная походка, сигарета в зубах, золотая серьга в левом ухе, бритый череп обдувает прохладным ветерком, черная одежда, солнцезащитные очки, улыбка на устах, я лучший, я всё могу, я готов ко всему…

Но я хочу новых ощущений…

Да, я всегда знаю, чего я хочу, а ещё лучше – чего не хочу.