Секрет на двоих

В груди, там где всю жизнь бьется сердце, вдруг образовалась звенящая пустота и резкая боль ударила куда-то в сторону левой подмышки. Около сердца стало горячо. Ноги Олега подкосились и он упал. Сначала на колени, а потом медленно завалился на бок. Странное онемение охватило все его тело. Он не мог пошевелить ни рукой, ни ногой, но голова работала удивительно ясно.

-Что это? - подумал он, - неужели вот так и умирают? Я все соображаю, а ни рукой, ни ногой?… В сердце вот только очень больно. И что там за пустота такая образовалась? Вот так всю жизнь учился, работал, к чему-то стремился, мечтал, одним словом жил, что б вот так, в одно прекрасное время, упасть с гулкой пустотой в груди и …умереть? Я что умер?

-Пока еще нет. Но все может быть.

-Кто это? Чей это голос? Я не хочу умирать. Я еще не все сделал в этом мире!

-Я твой ангел-хранитель. А все сделал или не все, разве ты решаешь?

-А кто же? Если ты мой ангел-хранитель, почему я тебя не вижу? Ты здесь? Почему ты мне не помогаешь?

-Да, я с тобой. Я рядом. А не видишь, потому, что еще не срок. Когда придет срок, тебе все откроется. А решаешь все-таки совсем не ты. Если бы каждый решал, все он сделал, или нет, все были бы бессмертными. Нельзя сделать все.

-Но я же тебя слышу? Где твой голос? Он внутри меня? Или снаружи? Я  так много еще не сделал! Я не видел внуков и не целовал их в теплые мягкие ножки. Я не закончил ремонт в квартире. Я не устроил детей. Я не понял, зачем мы приходим сюда. Видишь сколько недоделано? Как же я могу уйти? Нет нет, я не могу. Откройся мне, хранитель, я хочу посмотреть в твои глаза. Ты увидишь, что мне нельзя уходить!

-У меня нет глаз. Ну, в твоем понимании. Ты увидишь меня другим зрением. Это то, что вы называете душой. Сейчас она в твоем теле, поэтому слепа и глуха. Она может только чувствовать: болеть, радоваться, страдать. А когда освободится, тогда увидит все, что должна увидеть.

-Как странно… А скажи мне хранитель, если я умру, куда я попаду, в рай или ад? И вообще, существует ли рай и ад?

-А зачем тебе это знать сейчас? Всему свой черед.

-Как зачем? Это важно. Важно, как ты свою жизнь прожил и чего удостоился. Если в рай, то значит прожил не зря и мог бы еще пожить. Ведь если в рай, то значит  хороший? Зачем же тогда умирать? Зачем же Бог хороших людей забирает? Они же хорошие! Забирал бы грешников! Что, их мало, что ли?

-Ха! Пытаешься мыслить парадоксами? А вот ты хороший или плохой? Как ты думаешь?

-Я? Ну, я за собой больших грехов не знаю… Может и хороший…

-Не знаешь? А помнишь Ирочку Макарцеву?

-Кого?

-Ирочку Макарцеву, которая училась с тобой в пятом классе средней школы номер два. Помнишь? И вдруг Олег увидел самого себя, пятиклассника, но со стороны. Все было не просто точно также, как тогда. Он просто переместился по времени в далекий 1962 год.

Класс толпой вывалился из классной комнаты  на перемену. Мальчишки отдельной гурьбой встали у окон. Девчонки по двое по трое, расположились кто под стенкой, кто тоже у окон. Олег стоял сбоку компании. Пацаны договаривались после уроков пойти в развалины покурить. Развалинами назывались остатки польского Дома офицеров, которые еще с войны оставались неубранными и были любимым местом для игр пацанов со всей округи.

-Робя, я в развалинах новый ход нашел! Пойдем после уроков, позекаем? А чего, вдруг винтарь найдем или еще чего? – это говорил чернявый Димка Остапенко, вечный заводила, хулиган и двоечник.

-Какой винтарь, Остап, кончай трепаться! Там все давно облазили и все позабирали.

-Может и все, а может и не все. Бычков насобираем, курнем.

-Это можно.

-А можно мне с вами?

-А, Сися! Мал еще! Тебя мамка заругает!

Все обидно засмеялись. Олег почувствовал жгучую обиду. Не на одноклассников. В его понимании они поступали совершенно правильно. Он был почти на год их всех младше, и фамилия у него была – Сысоев, отчего и пошла дурацкая кличка Сися. Он обиделся на родителей. Зачем они его отдали в школу почти на год раньше? Зачем дали такую дурацкую фамилию! В это время мимо пацанов пробегала Ирочка Макарцева. Она была дежурной по классу и торопилась закрыть окна перед началом урока. Обиженный на жизнь и родителей, пылая желанием хоть как-то обратить на себя внимание одноклассников, которые уже гордились там, что тискали девчонок за "буфера" (врали, скорее всего!), Олег неожиданно для себя подставил ей подножку. Девочка со всего размаха упала на пол, проехав по инерции не менее полуметра. Она не заплакала. Просто недоуменными, полными слез, глазами, снизу вверх посмотрела на Олега.

-Зачем это я? – подумал Олег, - ведь это же Ирка!

Только вчера он  подносил ей портфель до дома. Тайком правда, чтобы не кто не видел. Задразнят ведь! И это была их маленький секрет. Секрет  на двоих. И вдруг вот так! Неожиданно краска стыда залила его лицо.

-Ну, Сися! Не ожидал от тебя таких шансов! Клево! Можешь приходить, - великодушно разрешил Остап.

-Ну что, вспомнил?

-Что ты мне детские шалости…

-Но-но! – строго оборвал его голос, - Себя обманывать бесполезно! А ЕГО тем более! Не ври! Ты же помнил об этом все жизнь, а? Значит не такие это уж и шалости. Ты же ее предал! Ведь предал, признайся себе хоть сейчас! А знаешь ли ты, что она была предназначена тебе? Да-да! Именно тебе, а ты ей, и ты ее предал!   Поэтому все рассыпалось. И после этого ты имеешь то, что ты имеешь! А хочешь, я расскажу, как живет она? Хочешь, я расскажу, что она имеет вместо предназначенных ей любимого мужа и троих детей?

-Нет! Не хочу!

-А, так ты еще и трус!

-А ты? Ты же мой ангел хранитель! Почему ты меня не уберег? Не охранил от глупого поступка?

-Не все в нашей власти… Вы же не куклы на ниточках, а мы не кукловоды. Ты помнишь, как потом тебе было стыдно? Помнишь? Это все, чем я мог тогда тебе помочь. У тебя был выбор: ты мог пойти к ней и извиниться. И тогда все бы пошло, как надо. Она бы простила. Но ты выбрал другой путь. Ты пошел с Остапом докуривать бычки в развалины. Вот так то…Сися… А кошку помнишь? Кошку по имени Фенька?

-Феньку? Помню.

Была душная июльская ночь. Олег спал на веранде с настежь открытыми окнами и дверью. Ни сквознячка, ни дуновения ветра. В конце концов он все же задремал, но вскоре проснулся от того, что кто-то аккуратно тронул его за руку. Олег вгляделся в темноту.

-Фенечка… Ты чего? Что тебе надо?

Кошка коротко мявкнула и вдруг вспрыгнула на диван, на котором спал Олег. Она легла рядом с ним, снова мявкнула и вдруг в ночи послышалось тоненькое мяуканье.

-Ели-пали! Да она же окатилась! Пришла ко мне рожать!

Куда девать котят? Некуда. Оставался один выход: утопить. Олег, который за свою жизнь и курицы не разу не зарезал, прямо не знал, как подступиться к этой проблеме. Хотя технология была известна: в одно ведро наливается на треть воды, кидается котенок, вторым ведром он вдавливается в воду. Всех делов! Это на словах, а в живую? Но делать было нечего. Попробуй потом при детях такое проделать. Он подождал, пока Фенька не выдала всех пятерых котят, потом четверых бросил в ведро и притопил их сверху какой-то старой кастрюлей, валявшейся на веранде. Фенька непонимающе смотрела то на Олега, то на ведро, то на единственного котенка, лежавшего на старой тряпке, подстеленной Олегом. Придержав кастрюлю минут десять, Олег, испытывая к себе чувство глубокого отвращения, взял ведро и отправился в сторону уборной, находившейся за гаражом. Фенька, с непонимающим взглядом, побежала за ним.

-Фенечка, - Олег нагнулся и погладил кошку, - иди! Иди к котенку! – он слегка подтолкнул кошку к дивану. Кошка продолжала стоять и смотреть на Олега. У нее был такой осмысленный растерянный взгляд! Олегу стало как-то не по себе. Он поставил ведро, взял Феньку на руки, погладил ее несколько раз и отнес на диван, к котенку. Схватил ведро, выскочил на улицу и захлопнул за собой дверь, что бы Фенька не успела выскочить на улицу следом за ним.

-Хорошо вспомнил?

-Так это кошка! А что с ними потом делать? Теще пятерых котят подбросить? Одно-то пристроить так сяк, а пятерых…

-Но она же пришла к тебе, она тебе верила, а ты ее предал! И утопил котят!

А что мне с ними было делать?

-Не знаю! Надо было думать, когда кошку заводил! Мы в ответе за всех, кого приручили. Это кто написал?

-Не помню… А… нет…  Экзюпери!

-Экзюпери? Ну вот, и отвечай! -А Кобылянскую Гуту помнишь?

-Чего?

-А на рыбалку ездил. И проезжал  через село с таким странным названием: Кобылянская Гута. Помнишь?

-А-а-а… Да, на Черниговщине.

-А девочку, девочку в белом фартучке?…

После военного поселка дорога стала извилистой, словно горная речка.   Небогатые села, но дорога  была неожиданно в вполне приличном состоянии. Гладкая, она кое-где поблескивала небольшими лужами после дождя, прошедшего ночью. Олег, задержавшийся из-за пробитого колеса, нагонял время, что бы застать хоть кусочек утреннего клева. "Волга" легко брала небольшие подъемы, прочно и надежно вписываясь в крутые повороты. Олег выехал на прямой участок дороги и сбросил скорость у дорожного знака "Кобылянская Гута". Было около восьми утра. По правой стороне дороги навстречу машине шла молодая женщина, держа за руку девочку лет семи. Девочка была одета в праздничную школьную форму с белоснежным фартучком.

-Вот мама какая глупая, - подумал Олег, - девчонку ведет со стороны дороги! Нет самой бы идти по дороге, а ребенка вести по обочине. Он еще сбросил скорость и принял немного влево и в это мгновение правое переднее колесо машины попало в совсем небольшую, с ладошку величиной, ямку. Грязная вода брызнула прямо на девочкин белый фартучек. Олег даже не успел это увидеть, он просто почувствовал, что грязь попадет именно на белый фартучек. Ей просто не было больше куда попадать.

-Вот елки –палки! – подумал Олег, но машину не остановил, а поехал дальше. Да и что он мог сделать в этой свершившейся ситуации? Правда, со стороны могло показаться, что он специально взял влево, что попасть колесом в ямку, но это же было совсем не так! Да и утренний клев не бесконечный…

-Ну, ты хорошо все вспомнил? – требовательно спросил голос.

-Ну это же чистая случайность. Да и непонятно, обрызгал я девочку или нет.

-Снова врешь! Экий ты враль записной! Ты же все эти годы знал, ты был уверен, что испортил девочке праздник. Это же было второго сентября. Первого девочка болела и не смогла пойти в школу. А второго первый раз пошла в первый класс, и ты все испортил. Она это будет помнить всю жизнь. Так большой это грех, или нет?

-Я не знаю… Да и мама ее виновата! Чего она вела девочку со стороны дороги?

-Ты ее мамой не прикрывайся! Ишь ты! Ее в свое время то же спросят. Ты за себя отвечай! По всему выходит, что ты трусливый жестокосердный обманщик! И место тебе на самой, так сказать, горячей сковородке.

-Но это же неправда! Меня любят жена и дети! Я хороший отец, это все говорят! Меня любят и уважают на работе. Я классный специалист! Я никогда никого не обма…

-Ну, чего же ты запнулся? Еще что-то вспомнил? А-а-а… Историю с…

-Нет, все! Достаточно! Да, ты прав. Я все жизнь считал себя порядочным человеком. Добрым, честным и бескорыстным. А выходит, что я, как ты сказал, трусливый жестокосердный обманщик!

-Ты это осознал? Ты это полностью осознал? Тебя проняло до печенок? Душа твоя горит?!!

-Прекрати! Прошу тебя, Хранитель, мне больно!

-Не то!

Мне страшно!!

-Ну и что!

-Мне стыдно!!!

Вот! – удовлетворенно сказал голос, - наконец-то! Добрались до искомого! Долго же тебя пришлось расколупывать! Уж и не чаял достучаться. Надо сказать, что сейчас тебе действительно не время умирать. Ты и правда не все сделал в этой жизни. Это я тебе так, генеральную репетицию устроил. Но имей в виду, ТАМ тебя спрашивать будут куда круче! Ну, иди! И смотри, не очень-то болтай там обо мне! Ты все понял? Сися…

Олег открыл глаза. Первое, что он увидел, это склонившегося над ним здорового бородатого дядьку.

-Ну, слава Богу! Однако, напугали вы нас, Олег Сергеевич!

-Откуда он меня знает? Кто это? А, врач… документы… сердце… - попытался связать все воедино Олег. Мысли путались в голове. Очень сильно болело в левой стороне груди и он попытался поднять руку, что бы ладонью потереть болевшее место.

-А вот этого делать нельзя, - бородатый остановил руку, -  лежите не двигаясь. С инфарктом, знаете ли, не шутят. Хорошо еще, что кто-то скорую вызвал. По нынешним временам сейчас можно полдня у дороги пролежать, и никто не остановится.

-Стыдно… - прошептал Олег.

-Что-что? – переспросил его бородатый врач.

-Стыдно, - чуть погромче прошептал Олег, - потом будет стыдно…

-Кому стыдно? За что стыдно? – переспросил врач.

-Бредит, наверное, - сказала медсестра.

Веки Олеги налились непреодолимой тяжестью. Глаза его  закрылись и он уснул.