Белая ночь с ароматом клубники. Из сборника Эротические сказки на ночь

С Алёной Викторовной познакомился еще весной, на ее работе, куда я зашел в поисках заказа на портрет. Она была хохотушкой, энергичной, общительной, роста чуть ниже среднего, внешности средне статистической. Стрелец. Разведена. Приглашали меня на празднование 8-го марта, им не хватало двух мужчин. Но весной нам сблизиться не удалось.

Затем было еще эпизодическое общение. Алёна Викторовна купила у меня четыре ведра картошки, с доставкой на дом, за 20 тысяч за ведро, с расчетом через неделю. Думал, что с этим мешком, как на троянском коне, въеду в ее апартаменты. Но Судьбе было не угодно.

Поспела клубника. Первый сбор ушел на уплату старого долга. Второй сбор. Куда ее девать? Бывшая жена ключа от квартиры, где морозилка пустая стоит, не оставила. Деньги нужны, за комуслуги платить. Не на рынок же, со стаканом, торговать. Все-таки поэт, автор двух книжек.

Поехал в ресторан "Сказка". Там все тоже. Директор, Галина Алексеевна, маленькая, седая женщина, наотрез отказала в содействии. Что делать? Вспомнил, что Алёна Викторовна высказывала намерение купить клубнику. Адрес не забыл. Поехал. Звоню. Открывает. Улыбается.

- Проходите. Я только что с Васюгана прилетела.

Алёна Владимировна, а проще, Лена, готовила для себя ужин, вегетарианский. Салат из зелени. Достала из холодильника слегка перекисший квас.

- Вы водку будете?

- Нет, я временно не пью. А вы что, водку для гостей держите?

- Да нет, это к сыну гости приходили. Осталась.

Лена стала подметать на кухне пол. Извинилась за беспорядок в квартире. На ней была цветастая юбка из просвечивающей ткани и кофточка с большим плечевым вырезом. Когда Лена наклонялась, подметая, я не мог не видеть того, что находилось под кофточкой. Лена была без бюстгальтера. И она не могла не знать, что этими наклонами в мою сторону затрагивает мой мужской суверенитет. И еще предложение выпить водки. Вот так вот, двое, он и она, выпив водки, насмотревшись на прелести ее... Ну прямо - быка за рога.

Лена послала меня в киоск через двор за хлебом. К моему приходу ужин был готов.

- Вы яйца едите?

- Да.

- Тогда я поджарю, по своему рецепту.

- Пожалуйста, я не против.

В фужеры налит перекисший слегка квас. В тарелке глазунья с зеленью. Лена выложила на стол к вилкам еще и ножи. Пришлось вспомнить забытую науку - нож в правой, вилка в левой. Нет, еще помню, как это делается. Но ужин был почти не тронут. Я начал рассказывать. Истории, как бусины, нанизывались на нить повествования одна за другой, и эта нить, казалось, будет бесконечной. Лена, видя, что я почти ничего не ем, слушала мои россказни. Я рассказывал о своих любовных похождениях, трактовал свои философские взгляды на любовь. Иногда мне казалось, что Лена устала меня слушать, но она утверждала об обратном. И я продолжал. Под конец ужина все же кое-что съели. Напились кваса. Чокались фужерами с этим напитком, как будто это вино. Впрочем, в квас Лена добавляла дрожжи, так что за свою стопроцентную трезвость в тот вечер не поручусь.

Заговорили о моих гипнотических начинаниях.

- Хотите попробовать?

- Хочу.

- Тогда мне необходим блестящий предмет.

Нашли чайную ложечку.

- Теперь мне необходимо усадить вас в кресло, спиной к окну.

Мы прошли в зал, где стояли кресла и узкий диван. Она села в кресло, я на табурет перед ней.

- Смотрите на ложечку. Ни о чем не думайте. Не моргайте. Напрягайте зрение.

Лена улыбалась.

- Не улыбайтесь.

Она все равно улыбалась. И смотрела, часто моргая, на ложечку. Только сосредоточусь, она засмеется.

- Так у нас ничего не получится. Будьте серьезны.

Лена делала очередную попытку, и опять срывалась на смех.

Наконец она смеяться перестала, но улыбочку до конца так и не убрала. Долго смотрела на ложечку. У меня, напряженно смотрящего в ее левый глаз, стали слезиться глаза, а ей хоть бы что. Гипноз на нее, как она предупредила, не действовал. Наконец устала рука, держащая ложечку выше уровня ее глаз. Устали мои глаза. Она тоже начинала щуриться, но моей команды закрыть глаза не выполняла. Провал.

- Хотите массаж?

- Хочу.

- Ложитесь на диван.

Лена, перед тем, как лечь на диван, быстро сняла с себя кофточку. Это было смелым действием.

Я принялся за массаж. Массировал и руками, и губами. Массаж будет, как я предупредил ее, эротическим.

Не ограничившись лишь спиной, шеей, плечами и мышцами рук, приступил к массажу ног. Руки скользили и по ягодицам. Лена принимала все как должное. Наконец юбка задрана вверх. Моему взору предстали белые плавки. Через некоторое время они, как мешающие воздействовать на кожу ягодиц были чуть спущены.

- Это тоже массаж?

- Да.

Накануне массажа у нас был интимный разговор о том, что можно достичь оргазма не прибегая к воздействию друг друга на органы деторождения. Массаж - игра, он не мог перейти в обычное половое сношение.

Наконец массаж был закончен. Лена предложила пойти попить кофе. Но кофе варить - долго. Массаж возбудил меня. Хотелось продолжения прерванного на самом интересном.

- Конечно, воспользовавшись своим физическим превосходством, вы можете взять меня силой, - как будто угадав мои мысли, сказала она.

Для меня  эта фраза ее стала почти руководством к действию. Кофе варить не стали. Выпили квасу. Я взял ее на руки и понес в спальню, но заблудился в обилии дверей. Наконец она сползла с моих рук, стала упираться. Возник прецедент сопротивления, но это лишь подогревало меня. Вот и ее широкая кровать. И здесь сопротивление возросло кратно. Лена даже укусила меня за щеку, но это был еще не тот укус, который оставит кровавый след на моем лице.

Куда-то делась вся наша игривость. Нашла коса на камень. Вечер был испорчен. Лучшим вариантом было встать и уйти. Но только не я, Телец, мог поступить так.

- Пусти, я пойду мыть голову.

- Ты говорила, нет горячей воды...

- Нагрею в ведре... Ну, пусти...

Она ушла в ванную комнату. Долго мылась, затем стирала. Вышла в халатике.

- Может быть, и мне помыться?

- Помойся.

Я не только сполоснулся, но и побрился торчащим в щели полочки станком. Здесь же был и помазок. Это мне напомнило недавнюю ситуацию в квартире другой одинокой женщины...

Провозился с мытьем и бритьем долго. Лена уже спала, сидя в кресле.

- Пойдем в спальню.

- Я там не услышу будильник.

Работал телевизор. Лена дремала.

Все это было бы забавно, когда бы не было так грустно. Я чувствовал, что подобные вечера, обломные, могут стать системой. Хотелось переломить ситуацию. И будить ее мне тоже было жаль. Я лежал у ее голых ног как верный пес, поставив одну ногу себе на грудь. Под детским халатом на мне не было ничего. А Лена подстраховалась.

До шести утра, как было установлено на будильнике, я ей спать не дал. В половине шестого полез к ней с нежностями. За окном струился молочный рассвет. Ситуация напомнила мне мою юность, одно памятное утро, когда я вот так же, на рассвете, любовался профилем Любы Федоровой из нашего класса, и это воспоминание легло в основу моего программного стихотворения, в котором я приговорил себя к последнему году жизни.

Мы сползли на ковер. Лена все так же сопротивлялась. Теперь она кусалась с остервенением. Я думал, она отхватит у меня половину щеки. Спина, левая рука - все было покусано до кровоподтеков. Она сражалась с противником, превосходящим ее по силе, стойко и самоотверженно. Борьба шла на раздевание. И здесь победу все же одержал я. Плавки слетели с нее. "Запретный знак" отброшен. Путь свободен. Она слегка притихла. Но ей уже ничего не грозило. Шторм утих. Штиль. Узнав эту новость, она успокоилась совсем. Мы сидели на полу, с голыми задницами, она спиной ко мне, в моих объятиях.

- Поэт! Художник! - упрекала она меня язвительно.

- Они такие же люди...

- Пусти, я пойду умываться.

- Я первый.

- Иди.

Ждать было нечего. Теперь я мог завестись только с помощью женщины, которая меня отвергла. Провал.

- Будем считать, что один - один, - сказал я примирительно.

Лена была спокойна, как будто только что не сражалась "на смерть".

Сварила кофе. Она была растрепанная, с опухшим от бессонницы лицом, совсем другая, не такая боевая и шустрая. Мягкая, домашняя, милая. Я не сердился на нее. Предложил клубники. Сначала отказывалась. И все же вытащила чашку.

- Такая пойдет?

- Пойдет.

Прощаясь, сказал, что приду в 11 вечера.

- Может прийти он (он - это ее потрясающий мужчина).

- Придет - выгонишь.

Она позволила прижать ее к себе ненадолго и чмокнуть в щеку.

На следующий вечер на мой звонок в дверь никто не прореагировал.

То ли еще не приехала с дачи, то ли...

27.07.97