Элинор

ЭЛИНОР

эротическая сказка

Небо на западе горячо переливалось в резких перепадах запредельно-зелёного, пламенно-оранжевого, темно-красного огня.

За окном нарастал шум ветра.

Безоблачное предзакатное небо заволакивали тучи, движущиеся в разных направлениях. Они сталкивались друг с другом в слепой ярости сбесившихся быков.

Диана видела, как тонкий розовый месяц трепетал в клокочущей кроваво-чёрной пене облаков. Он то и дело нырял во тьму, появлялся вновь, раскачивался, сопротивляясь нарастающему натиску бури.

Его швыряло с боку на бок, он захлебывался и тонул в густых облаках. Постепенно месяц из розового стал багровым.

Острая тревога пронзила сердце Дианы.

Откуда-то издалека ветер донёс вздох, стон, прерывистое дыхание.

Толи шёпот, толи ропот, толи мольба долгая и печальная заполнила всё пространство снизу доверху…

Диана опустила веки, словно, закрыв глаза, она могла избавиться от этого скорбного звучания…

…………………………………………………………

Когда она подняла веки, то увидела перед собой океан пенящийся и рычащий.

Стенали прибрежные скалы, сотрясаясь от сильных ударов волн.

Огромные буруны ледяной свинцовой стеной надвигались прямо на Диану.

Она невольно сделала шаг назад. Её зелёные глаза сияли на бледном лице.

Чёрные луны зрачков зачарованные рокотом бури были неподвижны.

А там над беснующимся океаном багровела третьим глазом рассвирепевшего дьявола расколотая надвое луна.

Диана вглядывалась в кромешную тьму.

Солёные брызги океана обжигали её полуприкрытые губы. Ей казалось, что сквозь рёв волн доносится призыв о помощи.

Диана сделала несколько шагов навстречу бушующей стихии.

Солёные крылья урагана толкнули её в грудь, но она удержала равновесие, сделала ещё шаг, другой, третий…

Теперь она не сомневалась, что там за клубящимися волнами, действительно, метался призыв о помощи, и кто-то отчаянно боролся с непобедимым океаном.

Диана бросилась в пучину и поплыла.

…………………………………………………………

Когда она вернулась на берег, то в руках она держала отнятую у волн добычу…

Прижимая к груди драгоценную ношу, она потрясала головой, стараясь стряхнуть с волос тяжёлую влагу и отбросить волосы назад.

Но они вновь и вновь длинными струями текли ей на лицо, застилали глаза.

Тело прекрасного юноши в руках Дианы казалось бездыханным, но она  знала, что он дышит, едва-едва, но дышит.

Холод, отчаяние, страх лишили его сознания.

Но СУДЬБА была милостива к нему…

Сердце юноши билось редко и несмело, как часы, которые только учились ходить… Маленькие часики вселенной…

Полагаясь на интуицию, Диана двигалась вдоль скал. Пройдя несколько метров, она увидела каменный свод.

Диана подняла голову – вверх по скале поднималась вырубленная в камне лестница.

Диана ступила на первую ступень.

Там, позади, неожиданно затихший океан, лизал языками трепещущих волн пустынный берег. Он резвился возле скал подобно дружелюбному дворовому псу.

…………………………………………………………

Ясным утром корабль его высочества вышел из порта Тутлона.

Океан раскрыл ему навстречу свои объятия. Летний день плавно подошёл к закату.

Принц Элинор стоял на палубе и смотрел вдаль. Небо было удивительно чистым, ни одного облачка. Сначала оно было упоительно-голубым, затем ультрамариновым и наконец свежая зелень перетекла в лимонные тона и тонкими струйками влилась в закат.

Отпылав, солнце скрылось.

Было тихо. Зачарованный покой разлился в воздухе. За бортом еле слышно плескалась вода. Низко над почти прозрачными волнами плыл розовый месяц.

В зеркальном отражении колыхалась его вторая половина…

Океан, как будто погрузился в раздумье.

И если б Элинор обладал более утончённым зрением, то увидел бы величественный мираж – Некто с выразительными чертами лица, подперев руками могучую голову, покоился на линии горизонта.

Океан был погружён в собственную глубину.

И глубина этой задумчивости, казалось, не таила в себе никакой опасности.

Только месяц из розового отчего-то стал багровым, зеркальное отображение уплотнилось и, перехватив красный отсвет, слилось с тем, что отображало.

Воздух стал густым и неподвижным. С каждым мгновением становилось жарче.

Белая грудь паруса, вздохнув в последний раз, потеряла свою гордую выпуклость  и безвольно повисла.

Загустела ночь. Проступили звёзды. Выпрямив острые шипы своих лучей, они достигали борта корабля, вонзались в палубу и, казалось, что, дрожа и шевелясь, они имели намерение сквозь зрачки глаз вонзиться в сердце всякому, кто видит их в это мгновение.

Корабль стал на якорь. Команда отдыхала.

Никто не чувствовал необычайного напряжения повисшего в воздухе.

Только сердце принца Элинора сжималось от странного предчувствия.

Ему хотелось подняться на верхнюю палубу, окликнуть спокойно стоящего там капитана и сказать ему, что где-то поблизости затаилась опасность.

Но как объяснить? Что сказать?.. Сослаться на интуицию? На предчувствие? Но, не исключено, что его бездоказательное предупреждение окажется всего лишь иллюзией…

Поколебавшись несколько минут, Элинор всё-таки сказал о своих предчувствиях капитану, но тот только улыбнулся и принялся успокаивать принца.

Элинор  пожал плечами и отвернулся, скорее всего, капитан прав и он придаёт слишком большое значение своим ощущениям только потому, что не часто путешествует на корабле…

Чуть позже принц спустился к себе в каюту и лёг нераздеваясь в постель.

Спать Элинору не хотелось. Ему казалось, что он слышит какое-то далёкое странное пение, похожее на плач то и дело прерываемый вздохами и стонами.

Элинор пытался успокоить себя тем, что это просто-напросто шум воды, доносящийся снизу от прикосновения воды с обшивкой корабля.

Однако тревога Элинора нарастала, и он не вынеся уединения, решил выйти на палубу.

Кроваво-красный месяц торчал в чёрной пасти огромной клубящейся тучи, как окровавленный клык дракона.

Элинор почувствовал, что холод пронизал его с головы до ног.

Он не понял была ли это внутренняя дрожь или ледяное дыхание внезапно поднявшегося ветра, который через несколько секунд превратился в вихрь.

Звериный рык исполина и удар страшной силы обрушился на корабль.

Дрожь Элинора тысячекратно усилившаяся, словно передалась кораблю и сотрясла его до основания.

Огромные волны налетали одна за другой, не давая передыха.

Одним махом буря сорвала мачты и смела всё, что было на палубе…

Элинор выброшенный в пучину, отчаянно боролся, пока силы  его не иссякли. Сознание покинуло принца.

Он не видел, как накренился, застонал и рухнул в расступившуюся бездну корабль.

Пенящиеся волны сомкнулись и успокоились так же быстро, как и разбушевались.

…………………………………………………………

Когда Элинор открыл глаза, то увидел перед собой лицо нечеловеческой красоты и одухотворённости.

Большие миндалевидные глаза зелёного цвета глядели ему в душу. Отныне и навсегда цвет этих глаз станет его любимым цветом. Цветом, символизирующим жизнь… Его жизнь.

Элинор не мог оторвать взора от зелёного теченья таинственных очей… по берегам, которых, как экзотические растения, колыхались золотые ресницы.

Должно быть, это был сон, волшебный сон, - подумал он.

- Слава Богу Света! Ты открыл глаза! – услышал он ласковый грудной голос.

Элинор медленно осознавал, что это, пожалуй, не сон… Над ним склонилась женщина…

Сквозь струи её рассыпавшихся волос он видел мягкое свеченье, и когда она наклонилась ещё ниже, он понял, откуда был этот свет – за плечом незнакомки на столе ровно горела свеча, распуская вокруг себя успокаивающую благодать лучей.

-Где я? – тихо спросил юноша.

- На берегу. Всё плохое позади. Ты в безопасности, - она осторожно дотронулась до его руки и погладила её.

- А где остальные? Где мой корабль?! – он попытался приподняться на локте.

-Лежи, сказала она, - к сожалению никого больше нет, - добавила печально.

Или печаль в её голосе только почудилась Элинору.

В окно глядел месяц. Он был ни розовый и ни красный… Тусклое серебро ночного светила растекалось в серебряном полумраке. Один из лучей упал на зеркальную поверхность какого-то предмета и запульсировал, затрепетал.

Его фосфорический блеск попал в глаза Элинора, и на них выступили слёзы.

Принц плакал сначала тихо, потом всё сильней и сильнее… толи от света, толи от пережитого ужаса. Может быть, это были слёзы облегчения.

Диана не успокаивала юношу, она молча сидела рядом. Её рука лежала на его руке. Она ждала, когда он успокоится сам.

- Вы спасли мне жизнь, проговорил принц, перестав плакать.

Диана пожала плечами, давая понять, что это не имеет значения… но Элинор не понял её движения.

-Я очень богат, - сказал он. – Я живу на одном из островов Тутлона. Мне принадлежат два острова в Эберии и Терроский залив.

Она закрыла ладонью его губы и улыбнулась.

Принцу показалось, что от её улыбки исходит такой же свет, что и от месяца, только более насыщенный и в то же время более мягкий.

-Я… - произнёс он машинально, - могу выполнить любое ваше желание. Требуйте чего хотите. Я выполню всё!

Диана запрокинула голову и засмеялась Её искренний смех вспугнул тени и тишину. В стенах древнего сооружения он зазвучал, как хрустальное эхо.

-Вы смеётесь, - произнёс Элинор удивлённо. – Кто вы?

- Я Диана, ты Элинор. Этого вполне достаточно.

-Диана, Диана, - повторил он, словно пробуя звуки её имени на вкус.

Вдруг она наклонилась над ним низко-низко и поглядела в глаза. – Ты хочешь выразить благодарность? Я не ослышалась? Принести мне дар?

- О, да, конечно, - ответил он шёпотом.

- Я могу принять только одно…

- Что?

- Тебя.

- Меня?!.

- Тебя это пугает или смущает?- не дав ему ответить, она приникла горячим ртом к его прохладным устам, легко разжала их языком и проникнув во внутрь, стала ласкать его язык своим.

Элинор почувствовал, что сознание готово вот-вот снова покинуть его…

-Ну, так ты согласен? – спросила она, на миг, освободив от горячего плена своих губ его рот. – Ты согласен?- спросила она ещё раз, или мне уйти?

- Да, - выдохнул он, ещё не осознавая до конца, чего она хочет от него, и на что собственно он только что согласился.

Перед его глазами поплыли виденья их бракосочетания, дворец, утопающий в неге и цветах…

- Я рада, что ты тоже хочешь этого… - донёсся до Элинора, как бы издалека её голос…

Принц улыбнулся.

- Тебе будет хорошо. Ты так красив! – она окинула его страстным взглядом, и рука её заскользила сверху вниз по поверхности тонкой простыни…

И толь тут Элинор почувствовал, что лежит абсолютно обнажённым под этой тонкой тканью, обрисовывающей каждую линию его тела.

Он понял, что она хочет ни его сердца, ни руки, ни короны… а тела!

Элинор невольно отстранился.

- Ты боишься? – спросила она. -  Но чего?

- Я ещё слишком слаб, вырвалось у него.

- Не беспокойся об этом. Доверься мне. – Она нежно слизнула с его щеки упавшую ресничку.

- Но, если ты не хочешь, я не стану настаивать. Ты мне очень нравишься! Но выбирать тебе. Мне не нужна плата, - она провела рукой по его разметавшимся волосам, - мне нужно твоё искреннее желание.

Её огромные тёмно-зелёные глаза с широкими серебряными от падающего с них лунного света зрачками, завораживали юношу.

Элинору казалось, что рядом с ним не просто женщина… а богиня.

От неё веяло неведомой силой и недоступной тайной. Но он не чувствовал страха. Благоговение и нежность заполняли всё его существо. Нет, он не хотел разлуки с ней! Никогда!..

Темно-синие глаза Элинора насыщенные беспредельной глубиной, как синева безоблачного неба, как волны морские в покое, вдруг осветились внутренним огнём.

Быстро билось его разбуженное сердце. Неуловимое, мимолётное счастье он готов был предпочесть вечности.

Голос Дианы с лёгким придыханием, её глаза излучающие, то золотисто-зелёный, то молочно-лунный свет очаровали Элинора, завладели им.

Юноша не отрывал воспламенённого взора от лица Дианы. И взгляд его был чистым, как дыхание свечи и ясным, как жемчуга в перламутровом эллипсе раковины…мира.

Диана кончиками пальцев осторожно коснулась его щеки, провела по линии губ, скользнула по подбородку.

Лёгкий прозрачный свет , пронизанный серебром лунных лучей и вселенской нежностью качался, трепетал, наплывал… смежил веки…

Чем ниже наклонялась Диана над лицом Элинора, тем больше усиливался поток её льющихся матово-золотистых волос.

И принц застонал сначала тихо, потом сильней и заметался в этих ароматных, мягко падающих на него струях.

Дрожали отсветы лунного света, стараясь пробиться в самую гущу, но тщетно, и падали крупными каплями возле древнего ложа.

Диана отбросила простыню и коснулась царственного тела.

Элинор запрокинул голову и закрыл глаза.

Пальцы Дианы ласкали каждый миллиметр его тела. Чуть позже к ласке рук присоединилась ласка её горячих губ.

Элинор метался на скомканной простыне, чувствуя, как неведомое ранее желание переполняет его и готово вот-вот разорвать его восставшую плоть.

Диана склонилась над ложбинкой между ног Элинора. Стебельки его курчавых волос пахли мускусом. Она перебирала густую поросль, а он изнывал от этой сладостной пытки. Ёе ноготки коснулись чувствительной плоти.   Элинор затаил дыхание; всколыхнулся и затрепетал его фаллос, переполненный силой страсти.

Диана приподнялась, целуя Элинора в губы и при этом глубоко проникая во внутрь его рта. В  это же время она медленно опустилась сочным лоном на фаллос Элинора и он, встрепенулся, как птица, замерев в преддверии неведомого, и ворвался стремительно в таинственную глубину божественного грота любви.

Он сделал несколько порывистых движений, потом обнял Диану за талию, и она упала на него всем телом.

Их обоюдный оргазм был внезапным. Элинору показалось, что душа покидает его тело, и он закричал, отдаваясь безудержной лавине наслаждения.

Густая сперма, вырвавшись, горячим гейзером из фаллоса, ударила о чувственные стенки дианиного лона и медленно потела обратно…

Диана приподнялась, сладко постанывая, поцеловала ослабевшие губы Элинора. Её воркующий голос окутывал его, ему казалось, что его душа бродит среди серебряных мерно покачивающихся под невидимым ветром растений, что он бродит в саду нежности…

Элинор смутно чувствовал прикосновения дианиных рук, они пробегали по его животу, бёдрам, замирали в укромном местечке, дразня и лаская его…

Принц хотел приподняться, ответить на её ласки, но истома, разлившаяся по его телу, оказалась сильнее, и он не шелохнулся.

И лишь когда Диана вновь приникла к его губам, Элинор нашёл в себе силы ответить на её поцелуй.

Спустя несколько минут, когда силы вернулись к нему, первое, что он осознал – это ощущение несказанного, безграничного счастья.

К своему удивлению, принц не чувствовал стыда оттого, что лежал нагим в объятиях… почти незнакомой женщины…

-Ведь я люблю её! – всплыло со дна души Элинора  и тотчас это чувство, вытеснив всё иное, заполнило своим излучением всё его существо. – Бог мой! Как я люблю! – вырвалось у него вслух.- Я люблю!!! – он протянул к ней руки и устремил свой взор навстречу ей – единственной! Любимой!

Диана взяла обе руки Элинора в свои, подержала их навесу, соединила ладони, прижалась к ним подбородком, потёрлась сначала одной, потом другой щекой и отпустила.

Она легла на спину, потянулась, расслабилась, - ласкай меня, - сказала она нежно, - ласкай меня, мой мальчик. Я так хочу тебя! Я изнемогаю от жажды…

И он ласкал её… Упоительно!

То нежно, то, страстно покрывая поцелуями её лицо, шею, грудь…

Рука Дианы нажала на плечо Элинора, заставляя его опуститься вниз…

И он покорно соскользнул к её ногам, раздвинул их осторожно и поцеловал.

Его губы ощутили привкус океана и что-то вздрогнуло внутри него; но тут он почувствовал, как пульсирует розовый бутон под его губами и забыв об океане, неосознанно стал лизать его, делая языком круги вокруг найденного сокровища.

Чем больше он лизал, тем больше нравился ему этот привкус. Привкус океанских глубин, вкус любимой женщины…

Диана изнывала…

Её призывный стон, её усиливающаяся влага пробудили в Элиноре нестерпимое желание, волна страсти стремительно подбросила его. И тело принца слилось с телом богини…

Его мужское естество двигалось, скользило в тёмной, желанной, боготворимой глубине.

Они оба были наверху блаженства. Взаимные ласки приблизили пик сладострастия. Смешались любовные соки двух таинств, двух сосудов вселенной, перетекая через край и наполняя пространство пряным ароматом исполненной страсти…

Утолив желание, Диана и Элинор долго не разжимали объятий.

На какой-то миг лунный свет отхлынул от их любовного ложа и принц увидел странную перемену в глазах возлюбленной.

Огромные, бездонные зрачки были подобны океанской бездне.

Сердце Элинора сжалось. Он уронил голову на грудь Дианы, а когда она приподняла его подбородок, то увидел он, что лучи её глаз нежны и безмятежны. Элинор повернул голову – месяц по-прежнему висел перед окном и свет его касался ресниц, ложился на пол, танцевал свой магический танец, то, приближаясь, то, отступая, почти сливаясь с ровным нимбом свечи…

Успокоенный Элинор рассказал Диане о своём величественном замке, о пышных садах, о беззаботно звучащих фонтанах.

А ещё он рассказал ей о храме, который был построен в его городе неизвестно когда и неизвестно кем. Это был храм из белого мрамора, матового стекла и литого серебра.

Внутри храма располагались мраморные и хрустальные чаши источников. В них качались прозрачно-белые лотосы или плыли стаи розовых, голубых, кремовых и молочно-белых нимфей. Это был храм Богини Всего Сущего.

Она оберегала души и жилища. Дарила милость и блага. Спасала попавших в беду. Покровительствовала любви и браку.

А если любовь случалась вне брака, то она не обрушивала гнев на любящие сердца. Нет-нет. Она залечивала раны и берегла священное пламя любви.

В глубине храма находился один из самых таинственных залов. В его зеркальной тиши бился один единственный фонтан. Его влага, устремлённая вверх источала аромат нежности, свежести и излучала лёгкий серебряный свет. Он так мягок, так кроток, что на сердце становилось спокойно и наступало облегчение, страдания терзающие душу гасли, как блики…

И ещё там всегда звучала тихая проникновенная мелодия. И каждый миг, стекающий с лепестков Вселенной, отчетливо был слышен в тишине.

Душевная боль иссякала. Раны затягивались. И приходило понимание того, что Любовь, какой бы она не была, есть благо, данное небом.

А в центральном зале, в глубине огромного зеркала от пола и до самого купола за семью фонтанами, то поднимающимися, то ниспадающими до края своих чаш, время от времени появлялся силуэт Богини Всего Сущего.

У неё огромные зеленовато-лунные глаза и волосы её текучим серебром струились до самого пола. Изменялось выражение её лица, цвет одежды и сам облик богини, то приближался, и казалось, что вот-вот она выйдет из необъятного зеркального пространства, то удалялся так далеко, что становилось трудно уловить взором её очертанья.

Элинор сказал, что богиня оберегала тех, кто искренне чтил её и поклонялся ей, не вымаливая награды за свою веру.

- Из Манкура я хотел привезти в храм лунный жемчуг… дар богине, - проговорил Элинор и перевёл свой взгляд полный задумчивости на Диану. И тут яркая вспышка озарения осветила его. Принц застыл в изумлении. Он хотел что-то сказать, но Диана зажала ему рот властным и сладким поцелуем.

-Мой наивный, добрый мальчик, - услышал он её шепот, – мы часто боготворим тех, кого любим… Мы наделяем их чертами небесных созданий…

- О, нет! – проговорил он и замолчал, опьянённый её нежностью.

Однако, хоть ласки Дианы и были сладки, но не дали сомнениям Элинора вытечь из его сердца. Они остались там в глубине, до поры, до времени… как облик таинственной недоступной смертному Богини Всего Сущего в Великом Зеркале Вечности Белого Храма, устремленного ввысь.

Элинор вспомнил, как сверкало остриё главной башни, увенчанной лунным кольцом и его опущенные ресницы засеребрились…

Небесные звёзды в ночи стекались к этому огромному кольцу, и луна примеряла его на себя, как богиня примеряет алмазный венец на возлюбленного.

Розовые и молочные плиты, устилающие площадь перед храмом текли и волновались на свету.

Принц вспомнил, как часто он приходил туда глубокой ночью и молил, страстно молил Великую Богиню.

О чём молил он? Эта мольба была ни о чём…

Он ничего не просил у богини для себя. Он просто хотел, чтобы она была всегда! Это был избыток чувств и благодарности за возможность любить мир и быть в нём.

Входя в храм, Элинор подолгу бродил между колонн, возле фонтанов, слушая их журчание, вдыхая безмятежную чистоту, любовался цветами, черпал из мраморных чаш пригоршнями воду и пил, пил, пил, как пьют любовь, нежность, восторг с неослабевающей жаждой всю жизнь, как пьют само счастье, не ощущая, что это и есть счастье…

Влага просачивалась между ладонями, текла на одежду, орошая лицо, волнуя кожу, вдохновляя сердце.

Хмель, стекающий ароматными гроздями с высоты колонн, казался восковым, тающим, как медовый воск от огня… от страсти…

И всюду двигались отсветы, зажигались, горели, трепетали, гасли и зажигались вновь свечи, тысячи свечей. Они были подобны, то звёздам, то мотылькам.

На краю одной из мраморных чаш фонтана лежала огромная хрустальная раковина. Считалось, что её принесла в храм сама Богиня Всего Сущего.

Раковина была спиралевидной. Это говорило о законах Вселенной, о законах Души и Бытия…

Элинор поднял голову, - вы слушаете меня?

- Да, мой мальчик…

Глаза Элинора излучали в ночи голубой глубокий свет счастья. Счастья, не подозревающего в своей насыщенности светом о существовании тени…

Принц положил голову на плечо Дианы и потёрся лбом о прохладную атласную кожу любимой женщины.

-Вы любите меня, хоть немного? – спросил он тихо. И от сердца его почему-то отхлынула кровь. Элинор закусил губы.

Вместо ответа Диана ласково погладила кончиками пальцев волосы на его правом виске и улыбнулась непонятной, пленительной улыбкой.

-Вы спасли мне жизнь. Говорят, что тех, кого спасают… - проронил он еле слышно. Долгий поцелуй в губы заставил его замолчать.

-Тебе нужно отдохнуть, - сказала она, отпуская его.- Поспи немного.

-Но я… Я не устал. Я хотел сказать, что люблю вас! Я боюсь чего-то… Кажется, разлуки.- Элинор приподнялся на локте и заглянул в лунные моря дианиных глаз.

Свет, который они излучали, был так нежен, так волшебно добр, что Элинор успокоился и положил щеку на грудь Дианы, прислушался к биению её сердца.

Оно билось ритмично… Медленно… Очень медленно… как что-то созданное раз и навсегда.

Его собственное сердце билось быстрей и горячей.

Их сердца отсчитывали разные величины… времени.

Горячий рот Элинора припал к соску Дианы, плотно обхватив его кольцом полных губ.

Принц стал облизывать языком затвердевшую бусинку соска любимой. Диана, застонав, тотчас откликнулась на его ласку, - иди ко мне, иди, мой мальчик, - прошептала она, задыхаясь от нахлынувшего желания.

И они слились вновь, быстро вознесясь к звёздной точке наивысшего сладострастия, выразить которое возможно лишь стонами и прерывистым дыханием.

Когда же наконец обессиленный Элинор заснул, прильнув всем телом к Диане, она долго не разжимала объятий прекрасного принца…

Диана вслушивалась в его успокоенное дыхание, любовалась тонкими чертами лица, прикасалась губами к густым завиткам русых волос, от которых исходил запах донника…

Как странно… именно так пахнет донник на рассвете, охваченный трепетом ожидания солнца. Диана подумала о том, что принц спящий в медовых зарослях неги… ничем не отличается от пастуха или охотника… Та же великолепная молодость, те же бездонные глаза и тот же воркующий стон сладострастия…

Однако, Диана помнила вкус губ каждого из своих возлюбленных во всех веках и на всех планетах. Все оттенки света в глубине завитков и складках прядей, трепет теней возле каждой реснички и в уголках губ. Она бы узнала любого из них по обронённому стону, по единственному вздоху, по одному удару сердца, по жару страсти, по трепету нежности, стыдливости поцелуя или исступленности оного.

С трудом, оторвав взгляд от Элинора, Диана освободилась от переплетения его рук и встала.

Элинор застонал во сне, уткнулся лицом в подушку, крепко обняв её при этом обеими руками.

Диана подошла к окну. Лунный свет упал на её обнажённую грудь…

Где-то далеко за скалами шумел океан. Его призывный рокот был приглушён высотой. Таяли последние мгновения её встречи с Элинором…

Диана знала, что во Вселенной нет ничего прекрасней и ценней любящей души мужчины и его… любящего тела.

КОГДА ЛЮБОВЬ ВХОДИТ В СЕРДЦЕ МУЖЧИНЫ, ОН СТАНОВИТСЯ РАВНЫМ БОГУ.

Диана медленно обернулась. Элинор по-прежнему лежал вниз лицом. Он сладко спал, подмяв под себя простыню. Завитки кудрей опускались ему на спину…

А изгиб спины снова заставил сладко сжаться сердце Дианы. Словно два молодых полумесяца розовели ягодицы принца.

Дыхание юноши источало аромат счастья, который  упоительнее аромата цветов.

Она дала ему почувствовать, что главная драгоценность этого мира находится в нём самом и мир без него будет совсем другим миром.

Он Элинор незаменим! Уникален! Единственен!

… Как и каждый пришедший в мир.

По насторожившейся тишине Диана почувствовала приближение рассвета.

Неслышными шагами она приблизилась к ложу, опустилась на колени, поцеловала принца долгим прощальным поцелуем…

…………………………………………………………

Элинор проснулся на рассвете.

Когда он приподнял ресницы, то радостные лучи солнечного утра хлынули ему навстречу.

Элинор был в недоумении – он лежал в собственной постели в своём замке.

За окном светило солнце, шумели ветви акаций, пели птицы, сливая сладкозвучье своих голосов в единую симфонию рассвета.

Элинор приподнялся… сжал пальцами виски. – Он плыл на корабле…

Боги! Неделю назад он покинул родной город и отправился в путешествие.

Он вспомни сон! Странный сон…

Элинор вскочил с постели, подошёл к окну.

Нет, это не было сном. Он был уверен, что всё произошло наяву, но он ничего не мог объяснить даже себе…

… Жителям города он сказал, что сошёл в порту Манкурт, чтобы купить жемчужины для храма Богини Всего Сущего.

Только в Манкурте продавались крупные зерна молочно-лунного жемчуга.

Они были похожи на капли росы застывшей навесу.

Пока он выбирал самые прекрасные перлы, корабль ушёл из порта.

Не мог же принц сказать своим подданным, что сама Богиня Всего Сущего вырвала его из бездны разбушевавшегося океана, а потом провела с ним ночь, забрав вместе с его чистотой и его сердце. Кто поверит в это чудо?!.

Жители некоторое время недоумевали, как это мог корабль уйти без принца Элинора. Но, что делать, факт налицо – корабль погиб, никто не спасся, а принц вернулся целым и невредимым. Не силы же небесные выхватили его из океанской пучины и в целости и сохранности возвратили во дворец.

К тому же и жемчуг из Манкурта был при нём…

Но как бы то не было, слава Великой Богине Всего Сущего! Да, светится вечно лунный нимб на главной башне Белого храма!

…………………………………………………………

Диана подошла к окну…

Потоки лунного света падали ей на лицо, на грудь, на руки, отчего вся она казалась жемчужной…

Диана встала на цыпочки, потянулась, прогибаясь по кошачьи всем телом.

Ей чудилось, что где-то далеко-далеко всё ещё шумит океан…

Её губы хранили вкус тела Элинора, в глубине её глаз остались отсветы его проникновенно-синих очей.

Небо на востоке медленно окрашивалось взволнованной зеленью утра, вот-вот, взмахнув ресницами, в ладони рассвета скатится с небосклона утренняя звезда. Дрожало пламя пробужденья…

Бездонная синева утра готовилась прорвать плотину великой реки по имени Ночь.

Диана повернулась к окну спиной. Обрадованный ветер прильнул к струям матового золота тёплых волос мягкими влюблёнными губами… жаждущими, но неумелыми… и задохнулся, потеряв дыхание от густого запаха медового донника… и лунного холодка родниковой воды…

Диана воркующее засмеялась и ушла в глубину комнаты, оставив ветер расправлять помятые крылья…

Она забралась на своё великолепное ложе, набросила тонкую простыню на сладко-ноющее тело, и поискав глазами луну, погрузилась в сон… до полудня.