Дремотные грезы Графа Д

Дремотные грезы Графа Д

(Авт. М. Валгалло)

И надо ли свидетельствовать почтеннейшей публике, что граф Д по статусу своему, по сути своего существа и принадлежности к вампирической части мира никогда не спал. Особенно с тех самых пор, как разгорелась та яркая и беспредельная как степь или тайга вражда со шноблинами, этими исчадиями безобразий и источниками бесчестья для всякого, кого бы они ни завоевали.

Так что вампиры, а с ними и наш Граф, как полномочный их на виртуальных скрижалях представитель, не спят теперь даже больше, чем когда-либо, а лишь кемарят, или слегка дремлют одним только глазком. От этого неполноценного обстоятельства, в органической и психической сущностях вампирических организмов все-таки совершаются дремотные разные видения. Интересно отметить, что по яркости представленного в них картинного и переживательного материала, они вполне соответствуют обычным людским снам.

В доказательство задвинутого утверждения запросто приведем запротоколированные с помощью особых способов наблюдения и интерпретирования некоторые из подслушанных графских виденческих приключений.

*** дрема Летальная ***

Вот в этой дрёме, например, шел где-то граф, шел. Один шел. Долго шел. Прямо устал уж идти, да как взлетит вдруг! Оборотился трижды через левое плечо и увидел внизу свои графские следы белыми отметинами на черном пепле обыденности существования отпечатавшимися.

- О как! Воспарил! – подумал про себя как бы со стороны Граф и стал глядеть дрему далее. И видит он, что все это время ходил по кругу. Точно, как было бы, окажись он человеком и походи без компаса или карты в пустыне, лесу, или на бесконечном влажном романтическом плёсе.

- Тьфу-тьфу-тьфу, – сразу расплевался про себя мнительный Д в продолжающемся дремотном полете, да неожиданно понял, что возлетел в сонном состоянии впервые в жизни. И до того это поразило воображение уже давно взрослого нашего Графа, что он тут же проснулся.

Вовремя проснулся, заметим, потому что шноблины в этот момент подготавливали особенно коварную лобовую атаку по всему фронту, и надо было их замыслы срочно развеивать.

А факт приснитости первого в жизни Графа Д полета во сне воодушевил его на особенно смелые в разных направлениях подвиги.

*** дрема В ***

А в этой дреме Граф видел Вас и помахал Вам полой своего плаща с червленым подбоем.

*** дрема Рома ***

А вот в этой дреме Графа пробрала до самых костей глубокая романтика.

Пригрезилась ему сначала девушка эдак плотно прямо ему в лицо смотрящая. Девушка как девушка: волосы желтые, майка на ней зеленая, ресницы у глаз крупные, глаза скифские, а носик до того близко ко графову лицу подсунут, что, случись такое наяву, Д обязательно бы его потрогал.

И ведь привиделась девушка Графу чинно-спокойно. Минут за сорок сконденсировалась из какого-то мирового туманца, остро пахнущего фиалкой, ландышем и наркотическою черемухой, и ламбадообразно вздрагивавшего в такт, видимо, обычных военных метаний Д.

Графу бы спросить ее откровенно, кто, мол, ты, красавица и почему еще девица? Но в дремах Д давал слабину с женщинами еще даже чаще, чем в необъяснимой фантастической его реальности. Так что Граф наш, пока девушка высвобождала себя из мировой хмари, галантно помалкивал, только что вдыхал девичьи ароматы полною грудью.

А почему Д точно знал, что девушка та была еще девушкой, сказать нельзя. Таланты, видите ли, не только не пропиваются, но и не объясняются.

Так вот, балдеет себе Граф Д от концентрированной девушки. Но особенно сильно тащится с нее потому, что тем же талантом своим безошибочно угадывает, что создание его видения млеет с Графа отнюдь не менее. Сидит Д и жив и мертв от нежданной на жизненном пути новой встречи по уши в виденческой нирване, как вдруг девушка ни с того ни с сего, называет Д точно по имени и твердым командирским шепотом намекает: обними меня, мой желанный, покрепче.

Граф весь вздрагивает, как девица на выданье, и в свою очередь уступчивым мужественным шепотом спрашивает даму своего приятного бреда:

- Где тебя обнять, рыбанька моя?

Ах, лучше бы он не спрашивал. Тогда дрема его была бы, возможно, исключительно романтичной. Но раз уж спросил – расскажем, что там дальше было.

Дива вспыхнула тут же вся девичьим пятнистым румянцем, подернулась сладостным запахом полыни и эвкалипта и, своею собственной ручкой приподняв довольно высоко подол широкой плиссированной юбочки в косую линеечку, пальчиком другой ручки вполне ясно указала, где ее обнять.

В это время графские глаза почему-то так и приклеивались к любому в дреме движущемуся предмету, и потому Д точно узнал, что трусиков девушка не носит вовсе или же специально сняла, готовясь к Встрече.

- Ах, позвольте! Могу ли я так сразу? – Начал, было, Граф свои обычные в таких случаях реверансы. Но в глазах девушки мелькнул недвусмысленный пожар нетерпения, и графская рука тут же хотя нежно, но довольно плотно завладела наружными признаками средоточия девичьей чести. Говоря военным языком, так пала первая линия обороны. Крови еще не было, но, опьяненные схваткой, неприятели на этом не остановились.

Обороняющаяся девственница кинулась на Графа. Отбиваться? Пожалуй, что и так можно сказать. Ее непочатый, никем не тронутый доселе натиск был невероятен. По каковой причине даже наш Граф, этот знаток силы и смака в таких схватках, принужден был признать, что и вторая линия дамской обороны тут же оказалась под пятой его победительности. Еще бы! Ведь девушка одним гибким, слитным движением своего существа испепелила, растворила редуты одежд везде, где только пожелала. Упругие жадные вишенки ее ни разу не утоленных сосочков толково заскользили по графской груди. Шелк ее чудесного живота холодным пламенем лизнул живот Графа. А одна нога девушки ненароком оказалась заправленной за графскую поясницу.

Чтобы не мешать дальнейшей войне, Д скорее убрал руку с первого падшего бастиона, и третья, последняя линия обороны, оказалась совсем близко к чешущимся от девичьего запаха клыкам соблазнителя. Откровенно стучала уже в воздух нежная голубая жилка невысоко над хрупкой ключицей. Графа стало неудержимо затапливать одно ясное, требующее пить ощущение: Все! Вот оно! Сейчас! Сейчас-сейчас-сейчас нежно вопьются его зубы в манерное противление юной плоти.

Видимо, почувствовала это и девушка. Ножки ее вздрогнули, а сама она с неизбежным выдохом, осторожно, но верно обмякла в кавалерствующих объятиях Графа, и…

Да, в войне полов опять оказалась пролита кровь. Но совсем не так, как запредвкушал Граф. Промах. Он потянулся к ней губами, но девушка раскованно и податливо ушла вниз, так что челюсти Д щелкнули в каком-нибудь миллиметре от девичьего ушка. Тут же стон наслаждения и приличествующей обстоятельствам боли бросился в лицо Д с цветущих крупным «О» губ женщины.

Граф сухо сглотнул и понял, что, не пригубив еще этого чудесного желто-зеленого цветка, грубовато отнял у нее девственность. А далее знакомое полнокровное половое ощущение зашипело во всем Графе, и он уж не мог помнить обо всем временном, а позволил себе ощутить текущие и последующие наслаждения.

В ту же ночь, простите, в то же видение, партнеры успели перепробовать довольно много соответствующего случаю разного. Лишь на оральные контакты обеими сторонами было положено пугливое молчаливое табу. Граф не хотел развращать девушку минетом в первый же раз. С другой стороны, он вспомнил тот известный человеческий анекдот, в котором мужчина, вставши после бурной ночи, наткнулся у постели на что-то из женского белья, подошел к зеркалу, взглянул на себя и трагическим шепотом прохрипел:

- Я ее убил и съел?!!!

…

От этого видения Граф Д проснулся необычайно сытым и тут же полетел в атаку на шноблинов.

Июль 2004