Стерва

Елена, полулежа, загорала в плетеном шезлонге на солнечной стороне верхней палубы яхты своего мужа, в тёмных очках и в купальнике, больше напоминающим наряд первой женщины в бывшем родном городе. Утренние лучи солнца, нежной морской прохладой гладили её горько шоколадного цвета тело. В метре от неё суетился старый слуга в зелённой чалме, с которой он никогда не разлучался. Его звали Халиф, он был выходцем с индии совершенно безграмотный, да к тому же ещё и немой. Его ребёнком на родине похитили цыгане и отрезали язык для участия в каких-то своих делах. Мужу 2 года назад помогли таможенники, подобрав индуса на границе, в попытки пересечь её для следования в западную Европу в поисках работы в том благополучном уголке земного шара. Интересно, - думала Елена, наблюдая, как индус слуга тщательно суетился в сервировке утреннего стола. Интересно, продолжала думать Елена, как индус среагирует, если я раздвину пошире свои ноги. (Она не знала, что прежде как взять на работу, муж заказал его на кастрацию своим хирургам). Она не успела претворить свой каприз в жизнь, услышав с открытого иллюминатора оклик супруга.

- Елена, спустись ко мне, - слышалось с каюты. Елене не очень хотелось исполнять утреннею похоть своего мужа, но ничего не поделаешь, супружеский долг обязывал время от времени отдаваться этой в прошлом любимой ей процедуре. Уже на подходе к лестнице, Елена поспешно сдёрнула завязочки своего купальника, что б её старый боров не грыз их зубами, в звереющей попытке всегда раздеть её. Ещё он был похож на жабу, на старую плешивую жабу, временами даже на крота, в зависимости от ситуации. На данный момент, на постели в позе лотоса сидела жаба с толстыми складками своей бородавчатой кожи поджидая свою хрупкую, нежную жертву. Войдя в комнату, Елена одним взмахом руки сбросила с себя тоненькую полосочку купальника, обнажив своё посмуглевшее загаром тело без единой волосинки на нём, перед голодным взором своего законного мужа. Он  привычным движеньем руки, словно пушинку ловко перебросил её через себя, на середину кровати. Неуклюже забравшись на Елену сверху, закрыв своей прыщавой спиной всю её под собой, кроме красивых широко раздвинутых и согнутых в коленях, длинных ног, начав, пыхтя и чавкая поцелуями наслаждаться утренней сладостью её тела. Елена не всегда имитировала своё удовольствие под ним, иногда она просто лежала, на время, отключая своё сознание, тупо смотря как двигается в дыхании его грудь, упираясь в неё своими руками, чтоб не прижалось лицо…

После завтрака Елена, пожаловавшись на головную боль, спустилась к себе в каюту. Приняв душ, она, не надевая одежду легла на кровать и стала тоскливо наблюдать в открытый иллюминатор за синий колыхающей гладью моря. Она вспоминала свою прошлую жизнь, как юной девочкой танцевала и пела со сцен ночных клубов в своём родном городке, где она выросла, где испытала свою первую любовь в 14 лет, с первым мужчиной, на сорок лет старше её. Пока не встретила его, на одной из вечеринок, после которой он пригласил её в свой гостиничный номер, на завтрак. Вот после первой встречи, закрутилось быстрое знакомство, вылившее из сексуальной дружбы в супружеский брак. Она знала, как и чем приворожить мужчину, она знала, что сеть супермаркетов по стране и несколько пищевых и сока перерабатывающих заводов обеспечат её счастливое в утопающей роскоши будущее. Но она не думала, что так тяжело будет протекать её не свобода, ей становилось ужасно при одной мысли, что платить за всё это придётся если не всей своей жизнью, то, по крайней мере, её долгими годами. Она вспомнила прошлогодний эпизод, с мальчиком развозящий пицу на заказ, как она соблазнила его в своей квартире, раздевшись сама, заставила его встать на колени перед своим обнаженным телом и, прижавшись к нему ласкаться об его нежное личико. Она вспомнила и другой момент недавнего прошлого, вызвав на дом сантехника, не сдержанно и унизительно попросив, минет у него и после дать ему денег за проделанную работу в ванной. И сегодня с утра ей чуть было не пришли пошлые мысли по отношению к индусу слуге. Она давно чувствовала, что ей чего-то не хватает, а не хватало Елене свободы, свободы действий и желаний, свободы в выборе любви, и даже свободы выбора отдыха тогда и там, где ей заблагорассудится, а не кому-то, даже если этот кто-то является законный муж. И сегодня она твёрдо решила: так жить нельзя, надо принять решение, сделать выбор, либо полная свобода в нищете, либо участь птицы в золотой клетке. Не второе не тем более первое её не устраивало. Она хотела найти другой путь, путь золотой середины этого щепетильного вопроса – жизнь. На море начал подниматься шторм, на небе стали стягиваться чёрные тучи, порыв ветра через открытый иллюминатор, ворвавшись, хлестнул по её обнаженному телу. Елена встала одеться и закрыть иллюминатор. Небо и море почернело, в небе сверкнула гроза, первая волна ударилась о борт яхты, обдав солёными каплями своих брызг лицо Елены. Ей пришла мысль, мысль, которая может придти только в такую погодную ситуацию такой ситуации жизни. Плохо переносимая качка, заставила её снова прилечь на широкую кровать и перемолоть свой спонтанно возникший план действа. Затянувшая качка начала погружать её мозг постепенно в сон, тело быстро налилось свинцом, слегка поташнивало, но больше от утренних воспоминаний, нежели от каприза погоды.

Встав рано утром, Елена не стала ждать приглашения своего старого борова и сама направилась к нему в каюту, взяв из холодильника свежую вишенку, и зажав её в кулачок.

- Доброе утро милый, подсев на край кровати, ласковым голосом защебетала Елена.

- Милая, так рано? – зевая в пробуждение, ответило сверх богатое создание, неловко переворачиваясь с огромного брюха на спину. – Что-то на тебя не похоже, снимая с её плеч тонкий шёлк её нежного халата, удивился он. - Ты, наверное, безумно меня хотела?

- Безумно, ответила Елена. Он, взяв её за руку, начал нежно пощипывать соски её упругих грудей наполненных, по всей видимости, кровью с молоком равной пропорции. – Что ты зажала в ручке? Спросил супруг, пытаясь разжать Еленин маленький кулачок и удовлетворить своё любопытство.

- Не скажу, интригуя, ответила Елена.

- Боров начал сильнее разжимать её кулачок, что б открыть для себя эту маленькую тайну.

- Стоп, стоп, стоп, кокетливо задёргалась Елена, - я сама, не торопись, сбросив полностью с себя халат, она, удобно усевшись на его большом и широком животе, попросила его закрыть глаза и открыть рот.

- Зачем, милая?

- Закрой узнаешь, продолжала настаивать Елена. Милый непременно исполнил странное желание своей молодой супруги, закрыв крепко свои глаза. – Теперь открой ротик, продолжала настаивать Елена.

- Зачем, милая?

- Открой, узнаешь.

- Увидев открытую пасть своей жабы, Елена спешно опустила в неё вишенку, и завизжала в знак удовольствия, начав темпераментно тереться своей промежностью о его шершавый живот.

- О милая как вкусно, кисло поморщившись поддельно восхитился в неподдельно глупой улыбке взрослый ребёнок. Елену обрадовало, что сегодня ей не пришлось ложиться под его грузное тело, она даже с каким-то не здоровым азартом исполнила свой супружеский долг верхом на его животе, время от времени приподымаясь для свершения очередного качка, на его мягком пузе. Шла неделя их любовных игр с использованием вишенок, клубничек и разных по сорту конфеток. Когда в один прекрасный день он объявил о завершение их совместной морской прогулки и о заходе в воды Днепра для возвращения в столицу.

В это не чем не примечательное от других дней утро, Елена вошла к спящему мужу. Она не стала будить его в приветствие, не спеша, раздевшись, она взобралась ему на грудь, зажав своими ногами его раскинутые в стороны руки. Он сквозь пробуждение почувствовал на своей груди лёгкую влажность от её липкой промежности и, не дожидаясь привычного предложения, не открывая глаз, автоматически открыл  рот в ожидание попадания кисленькой или сладенькой ягодки. На этот раз в руках Елены был пистолет. Поспешно сунув в его открытый рот по самую гортань, по самую рукоятку ствол огнестрельного оружия, и не задумываясь, нажав на курок произвела выстрел. Она тщательно стёрла  своими трусиками отпечатки пальцев с металлического корпуса оружия и вложила его ему в правую руку, хладнокровно вернувшись к себе в каюту продолжить, свой первый свободный сон…

30.11.04.