Нимфомания

Женщина вынула из- за пазухи ожерелье

из пятисот семидесяти перстней.

«Владельцы всех этих перстней имели

со мной дело на рогах этого ифрита.

Дайте же мне, и вы тоже по перстню».

«Сказки 1001 ночи».

Я ненавидела себя за слабость. Я упивалась собственной ненавистью и отчаянием. Я видела в зеркале усталое лицо с большими, густо подведенными глазами, перекошенный рот похожий на кровавую рану. Одна половина лица напоминала ярмарочного клоуна, другая – не молодую, дешевую уличную проститутку. Клоун усмехнулся, проститутка заученно осклабилась.   Сигарета выпала изо рта и полетела на пол, словно огненный метеор. Невыносимо видеть подобное отражение. Я закрыла лицо и голову черным платком. Мои глаза плачут внутрь, и не пускают слез на лицо. Мои веки – прочнейшая плотина темных вод печали. Внезапно, правая рука взметнулась вверх и в бессильной ярости опустилась на стекло. Зеркало треснуло и распалось на две половины.

В ту ночь я занималась сексом неистово. В этом бешенстве было нечто значимое для меня. Я упивалась, сокрушая правила, и наслаждалась бешеным ритмом переплетенных в едином порыве тел.   Я хотела отдать себя всю, растерзать себя и пропустить своих партнеров через мясорубку похоти и безудержности. Клоун выдавал циничные каламбуры, проститутка в красных чулках равнодушно жевала резинку и будоражила разнузданностью сонное   полуночное воображение.   Через эту мясорубку прошло все, что оказалось под рукой. Я отымела приятельницу рукояткой хлыста в виде полузмеи-полуфаллоса. Я делала минет незнакомцу и куннилингус для приятельницы, в то время как чей-то пенис в молотобойном ритме вновь и вновь вторгался в мое лоно.   И вот, толчки внутри меня, все с нарастающей скоростью, и только стоны, хлопки и хлесткие влажные звуки. Внутри меня накатывает нечто атомное, как будто заработал маленький реактор невероятной мощности, способный вывернуть весь мир наизнанку. Время раскачалось и остановилось перед взрывом.

Вспышка, яркая даже сквозь закрытые веки проглотила пространство и отошла как волна, откатилась и вновь и вновь ударила струей и заставила испытать острую агонию уходящего мгновения. Я кричала. Я кричала так громко, что все вокруг онемело и оглохло. Мой крик расколол темное стекло ночи, и непроницаемый небосвод дал трещину, и озарился блеском молнии.

Сброд, который нечаянно развеял в ту ночь мою хандру, начал думать и шевелиться, и я выкинула его на улицу. Две половины разбитого зеркала я также выкинула в мусорный ящик. Но клоун и проститутка остались. Некоторое время они раздирали меня и я металась не находя себе места. Но меня унесли прочь белые кокаиновые кони, одели на меня саван и служили мессу. Я мастурбировала среди множества зажженных свечей и читала громко нараспев «Цветы зла» Бодлера, а привидения осыпали меня лепестками роз.   Я печалилась и ликовала одновременно.   И это было непостижимо.

И снова меня проглотила большая железная птица Симург с серебристыми крылами, чтоб выплюнуть где-то на далеком берегу, где нет места печали и нет радости.