Г о р а

(Осенняя экзистенция)

Заранее прошу прощения за небольшие заимствования у В. Кипелова, идейные параллели с Чаком Палаником, Бертраном Блие, Борисом Вианом, Жаном-Полем Сартром, Шнуровым, Лимоновым, Мориаком, Бодлером, Милн и многими другими.

«Я вожу дружбу с низкими людьми,

Я падший и самый никчемный из людей,

Я не желаю страдать вечно в темном колодце материального наслаждения,

Но иногда я не знаю, в чем состоит истинная цель моей жизни.

Поистине, я даже не знаю, что есть благо для меня».

Беседа Кришны и Санатана Госвами из «Бхагават Гита»

Не читайте это. Не смейте читать то, что тут написано. Не допускайте в свой мозг эту заразу. Она разрастется в нем подобно опухоли и поглотит его. Ваш выдержанный в серых тонах элегантный мозг превратится в разноцветную брюссельскую капусту. Буйство красок и полная безвкусица. Не орган, а карнавал.

Не читайте это. Ничего хорошего я вам не обещаю. Это примитивная, бездарная и в высшей степени неприличная писанина. То, что тут написано вряд ли понравится тем, кто считает себя лучше других. Это может быть понятно только обжорам, алкоголикам, сексоголикам, наркоманам, извращенцам и вообще хроническим неудачникам. И если вас миновала эта участь, то это еще не гарантирует того, что она вас не настигнет. «Участь» - дурацкое слово.

Ладно. Это было последнее предупреждение. Глубокий вздох, внимание, поехали…

Маленькие весенние вселенные, бродящие в порах кожи, не желают уступать дыханию осени, они борются, и тихо агонизируя, уходят в никуда с уныло моросящими дождями. Недолговечные вешние войска из радужных шариков и пузырьков уходят от нас, оставляя хлопья тающей праздничной пены из пустых предположений, оставляя грязный осадок и мокрый след.

В пустоте глаз будет отражаться все, что пытается в них заглянуть. Фальшиво красные губы заученно изгибаются и выпускают сизый сигаретный дымок, с безмолвным посылом ко всему осеннему миру: «fuck you».

Есть не так много вещей, которые действительно бесят девушку-праздник. Одна из этих вещей – осень. Особенно бесит, что осень заставляет чувствовать, ощущать, думать и действовать по-осеннему. Осень  – воплощение болезни, это разложение плоти. Лето - плоть. А весна – душа. Такие вот дела. Примерно то же самое что сарк, сома и пневма, соответственно.

В такую погоду хорошо пить чай, читать, думать о чем ни будь теплом. Как в анекдоте:

- Милый, скажи мне что ни будь теплое.

- Батарея…

Еще хорошо смотреть советские мультики, под чай с конфетами:

Пятачок (писклявым голосом):

- С днем рождения Иа! У меня для тебя подарок. Это шарик. (протягивает Иа использованный зеленый презерватив).

Иа (меланхолично):

- Спасибо Пятачок. А я думал, что шарик это что-то большое и радостное…

Старый деревянный барак почти утонул в фекальных водах. На крыльце лежат свежие собачьи колбаски. Тут расположился на время цыганский табор.

-     Хей, ромале!

- Заходи милая, гостем будешь.

Цыганка Зиля сверкает золотыми зубами, но отказывает. Говорит, ментов боится. Без кайфа жить скучновато, но в принципе можно. Пить спиртное нельзя. Курить сигареты нельзя. Кофе пить нельзя. Крепкий чай тоже нельзя. Пока можно дышать и ходить. Но все же, дай попрошу еще раз.

-Зиля, дай дозу. Ай не-не. Дай родная. Выручай. Плохо мне. Подыхаю.

-Три.

-Две.

-Ладно, бери за две с половиной.

По венам врывается синтетическая армия вечной весны. Приход наступает после  бесконечных полетов по лабиринтам. Как взрыв, как вспышка, как маленькая смерть. И после только черные зрачки пустоты. Пустота смотрит в меня. Глаза повернулись зрачками внутрь. И вместо них только дыры. Дыхание, словно немой крик. Слова остаются внутри.   И вместо рта зияет черная дыра. Это пришла осень. Как огромный гнилой гаишник, и требует права на вождение, высунув протухший пенис. Меня лишили прав. На моей совести не одна катастрофа. Я бесправный водитель. Каждая гниль может лишить меня скорости. Остается только переезжать. Нет выбора.

Больничная палата пахнет хлором. Бедных больных подвергли газовой атаке как во время второй мировой войны. Рядом сидит жирная полоумная старуха с катетером и пялится на меня оловянными глазами.

- Я тебя знаю. Ты злая.

- Да я злая. Это я спустила в унитаз ваш последний кусок мыла. Это я соблазнила вашего внука, когда он учился в седьмом классе. Это я отравила вашего говенного пуделя. И это я застрелила из маузера товарища Ленина. Да я плохая. Вся мировая вина лежит на моей совести. Я ангел Апокалипсиса. Вешайте на меня всех собак.

Если нужно разозлить людей, что бы они ни говорили, заранее со всем соглашайтесь. Это их обыкновенно сильно и крепко выводит из себя. Они теряют нить и разочаровываются.

- Ты добрая.

- Да я добрая. Это я дарю подарки детям на новый год. И вовсе это никакой не дед Мороз. И не Санта Клаус. Это я. Это я плачу вам пенсию из собственно кармана. Это я придумала дурацкий праздник восьмое марта. Это я награждена Нобелевской премией, орденом Ленина и медалью за отвагу. И это я выписываю вам рецепты на бесплатные лекарства. Да я хорошая. Все самое доброе в мире – моих рук дело.   Моя мама – Бог, мой папа – Дева Мария. Я есть сама любовь.

Старуха обиженно моргает и переводит оловянные глаза в угол. Там пытается умирать, пришибленный мокрой шваброй безжалостной санитарки, таракан. Моложавая смуглая женщина раздевается сидя в инвалидном кресле. Ее груди такие большие, как дыни. И соски темные и широкие, как коричневые шляпки грибов. В детстве я любила курить в лесу и тушить сигареты о влажные коричневые шляпки грибов. На них оставался ожог. Грибы живые, но им не больно. Потому что у них нет нервов. И мозгов тоже нет. Как у этой старухи. Она обижается, но ей не больно. Потому что ее мозги засохли. Я не обижаюсь, но мне иногда все же бывает больно.

Я продолжаю бесстыдно разглядывать груди женщины. Она наверняка ими гордится или комплексует из-за их размера. Ловлю себя на мысли, что хочу их пощупать, припасть ртом к большому коричневому соску, укусить и потушить окурок о влажный сосок. Меня это возбуждает. Внизу живота разливается горячая волна. Я мокну. Я хочу ее грудь. Я хочу эту женщину в старом инвалидном скрипучем кресле.

Интересно, какое же у нее влагалище. Половые губы должно быть также темного, интенсивного окраса. Пурпурного окраса. Как незажившая рана. Плотные смуглые бедра, а между ними мокрая, теплая дыра, обрамленная  темными волосами. Хочется припасть к ней губами, попробовать ее на вкус, забраться в нее языком. Я хочу ее.

Не показывайте мне свои большие голые сиськи.

Что может быть лучше чем секс? Даже самое прекрасное стихотворение, самая глубокая и исполненная смысла картина, самый благоуханный цветок и захватывающая музыка, ничто по сравнению с еблей. Большинство женщин никогда публично не признаются в том, что любят секс. Это считается неприличным. Вот и эта женщина, тоже, пока считает неприличным признаваться в том, что любит секс, но вполне считает приличным размахивать у меня перед носом своими прелестями. У нее, наверное, мягкая попа, такая же большая как грудь. Стоп. Я снова возбуждаюсь. Нужно подумать о чем-то неприятном. О червях. О червях живущих в грибах. Я представила разъеденный червями коричневый сосок. Желания как не бывало. Удивительно как просто управлять своим возбуждением посредством воображения.

Секс самая реальная вещь на свете, рожденная воображением. И от него иногда случаются дети. Против детей я лично против ничего не имею. Просто проблема заключается в том, что дети это не собаки и имеют особенность жить иногда дольше собак. Гораздо дольше. Они могут жить всю вашу жизнь. Даже если вам это надоело. И детям не очень понравится, если у них будут родители, у которых вместо мозгов разноцветная брюссельская капуста.

Смотрите также «паранойя».

Смотрите также «маниакально депрессивный психоз».

Смотрите также «алкоголизм и наркомания».

Смотрите также «нимфомания».

Смотрите также «рак мозга».

Смотрите также «графомания».

Можно было добавить еще кое-что, но этих причин уже вполне достаточно для оправдания.

Молодая женщина с большими сиськами передвигается на инвалидной коляске. Ее коляска со скрипом приближается ко мне.

- Помой меня.

У нее низкий сиплый голос. Она хочет сказать:

-Люби меня.

Но она говорит:

-Потри мне спину.

В подсобке капают трубы и пахнет ржавчиной. Я обтираю ее рыхлое смуглое тело влажной губкой.   Грудь. Живот. Бедра. Промежность. Стискиваю зубы, чтобы не укусить ее за сосок и не забраться у нее между ляжек.

Смотрите также «сафическая любовь».

Смотрите также «лесбийские игры».

Смотрите также «женский гомосексуализм».

Смотрите также «сексуальные перверсии».

Смотрите также «сексуальные маньяки».

А также читайте статью в №7 журнала Космополитен за текущий год «Как защитить себя, если на вас напал сексуальный маньяк».

- Раздвинь ноги, сука.

Ее брови взлетают удивленными запятыми.

- Раздвинь ноги, сука.

Сидя в кресле, она разводит ноги так широко, что видно все ее темное лоно с кучерявыми жесткими волосками. На вкус она вполне ничего. Кресло скрипит. Женщина стонет. Мои пальцы щупают ее сиськи, мнут соски. Очень быстро они становятся твердыми. Женщина кричит. Женщина обильно кончает слизью. Женщина плачет. Это все вода. Она пройдет. Все проходит. Тем более я сейчас все вытру влажной губкой.

- Не переживай. Это просто секс. Правда, это здорово?

- У меня раньше никогда не было секса. Ни с кем.

- Нужно когда-то начинать. Если  тебе все еще говорят «раздвинь ноги, сука», значит все не так уж и плохо. Позови санитарку. Она тебя оденет и отвезет в палату. Скажи девушке спасибо. Адью.

В наушниках живет ужасающе бездарный Кипелов, и его глупая мантра: «Надо мною тишина. Небо полное огня. Свет проходит сквозь меня. Но боли больше нет. Под холодный шепот звезд мы сожгли последний мост. Я забуду голос твой. Я свободна от тебя. Я свободна от вражды и от молвы. От предсказанной судьбы, и от земных оков, от зла и от добра. Я б могла любить тебя, но это лишь игра.   В моей душе нет больше места для тебя».

В соседней палате лежит мученик. Живая мумия. У него отсутствует передняя брюшная стенка и видно все, что осталось от желудка и кишечника. Синюшный желудок размером с дамский кошелек и кишечник с локоть длиной. Он истошно кричит и требует обезболивания. Его жизнь сплошная боль. Ему дают опиаты. Скоро он умрет, от него уже исходит трупный запах.   Ад заставил его забыть стыд и хорошие манеры. Это самый страшный и реальный больной. Ходят легенды, что его живьем разобрали на органы. Более беспощадно обнаженное живое тело трудно себе представить. Анатомический театр. Он -  само страдание, высокий диссонанс, и бессильный и напряженный крик:

- Ааааа! Суки, ****и, шлюхи подзаборные, поставьте мне что ни будь!

Люди ужасаются, люди не хотят видеть его муки и боятся даже подойти близко и облегчить его боль. Люди - те же дети, закрывающие глаза от страха.   Он испустил дух, не выдержав боли. Перегорел. Его жизнь последние три месяца была самой страшной пыткой. Ему было тридцать три года. Смерть стала его единственным спасением. Никто его не оплакивал и никто не пришел за его телом. Людям удобнее забывать кошмары реальности. Древние, но не забытые страдания Христа по сравнению с тем, что я увидела, кажутся не такими безбожно и бесчеловечно мучительными. Христос умирал три дня, а этот мучился уже более трех месяцев. Медицина под предлогом гуманизма создает новых и более страждущих, но неизвестных публике мучеников. А это и есть эквивалент святости. Истинная святость.

Интересно, Иисусу самому пришло в голову, что он Бог или это все-таки материнское внушение? Ох уж эти единственные внебрачные сыновья женщин со сложным характером. Материнская любовь слагает легенды и верит в них.   То, что он якобы был хорошим, его не спасло. Общественное мнение было поставлено против него. Он вызвал раздражение у толпы. У него как будто бы не было чудовища, какое было у всех. Его ни разу не заметили,   даже в самую темную из ночей,   выгуливающим свое чудовище. Это была неграмотная, но действенная в своей чрезмерности пиар компания.

Мое замечательное чудовище сформировалось не так уж и давно. Рождение его было болезненным и сложным.

Смотрите также « размножение насекомых и рептилий».

Смотрите также «мифические существа».

Может быть стоит прочитать «Мать уродов» Ги де Мопассана.

Дракон вылез из оболочки и расправил перепончатые крылья подобно бабочке. Пока он не требует многого, но со временем, возможно, увеличит свои аппетиты. Он пьет человеческие слезы, кровь и питается душами.   Я его люблю и буду о нем заботиться. И вы не сможете мне это запретить.

Толстая старуха ест противную ячневую кашу. Часть каши остается на подбородке и стекает на фланелевый больничный халат. Булькает катетер. Этот рот, наверное, делал, когда-то вполне сносный, минет. Теперь от него ни хрена никакой пользы кроме маразматических глупостей. А от гениталий не дождешься даже своевременного выделения мочи.

Ночью проник через приемный покой цыган Мишка. Его черные глаза лихорадочно блестят. Похоже, что дунул трохи гашиш.

- Пошли гулять в кабак. В рулетку поиграем. В карты.

Тихо скулит в подушку женщина-инвалид.

- Трахни ее. Тогда пойду с тобой. У нее мужика ни разу в жизни не было.

- Ты что совсем?

- Совсем. Трахни ее. Эй, родимая, трахаться хочешь? Он бесподобен. Раздвинь ноги. Мишка, смотри как у нее мокро.

Мерное движение тел на больничной койке. Стоны. Старуха просыпается и опять таращится оловянными глазами.

- Бабушка, это сон. Вам снится эксклюзивный эротический сон. И я вам снюсь. Вам просто не те таблетки на ночь дали. Не пейте больше их. А то позору на старости лет не оберешься. По рукам бабуля пойдешь. Эт точно. Хэхэ…

Старуха мелко крестит пузо и укрывается с головой одеялом. Лишение девственности произошло успешно. Всего лишь пятнышко крови на простыне. Возможно, у нее родится ребенок от дракона.

Смотрите также «дефлорация».

Смотрите также «девственная плева».

Смотрите также «непорочное зачатие».

-Кстати, девушка, вас как зовут?

-Люба.

-Любовь значица. Отъебали мы любовь цыганской морковью. Хэхэ. Секс конечно еще не повод для знакомства, но все же без имени неудобно. Попроси у Мишки дозу и будет тебе счастье. Оно вовсе не такое большое и красивое как надутый шарик. Счастье – всего лишь  использованный презерватив.

Я ведь вас предупреждала. Не стоило это читать. Тем более эта писанина не предполагает логического окончания. Я вас предупреждала, что это полный бред. И ничего более. Всего лишь четыре страницы нелепого текста способны вызвать возмущение, возбуждение, страх, тревогу, боль, целую палитру чувств. Кто сказал, что вначале было слово? К сожалению, он был не прав. Глубоко не прав. Из-за этого идиота, мы до сих пор живем не в реальном мире, а в мире символов. А реальность такая большая и высокая как гора. Сколько бы ты не бежал, Гора остается на месте. На той самой линии горизонта, откуда восходит солнце. И ей глубоко плевать на то, что мы измеряем ее в метрах, анализируем тектонические породы, и хотим сравнять ее с остальным ландшафтом. У моего психованного чудовища есть желание взлететь на эту гору и посмотреть сверху на мир без символов и искажений.

Четыре страницы значков для ассоциаций. Людям по-другому не объяснить. Люди живут в мире образов. Мы слепы к очевидному и глухи к истине. Мы под маской Родственников, Коллег, Начальников, Жен, Мужей, Друзей, Любовников, Врагов и Соседей только и делаем что отвлекаем друг друга от Горы.   Но мы все равно ее видим.

Смотрите также «строение глазного яблока».

Смотрите также «зрение».

Смотрите также «оптика».

Смотрите также «дальномер».

Смотрите также «рулетка измерительная».

Смотрите также «нивелир».

Та другая девушка с порочным лицом смотрит с экрана проникновенным взглядом и призывно проводит языком по ярко накрашенным губам. Не каждая девушка может себе позволить прилюдно отодрать себя бананом. У той другой девушки нет проблем, она весела, бодра и вполне собой довольна. Та другая девушка ежедневно подсчитывает выручку и каждую неделю ходит в банк. Та другая девушка любит путешествовать, играет в рулетку и скачет на лошадях как сумасшедшая. Ей никогда не бывает грустно, скучно и одиноко. Она ходит по самому краю крыши. И ей плевать на вашу маму, жену, детей, на ваш внешний облик, социальный статус и на то, что вы вообще то может быть большой говнюк.

«Героизм» - не самое верное слово, но это первое что приходит на ум.

И никому нет дела до того, что ей иногда обидно от того, что ту книгу, которую она выбрала из бумажного хлама в магазине, написала не она. И слова близкие к истине родились не в ее голове. Что ту картину, которая ей нравится, сотворила не ее рука, и образы столь ей понятные,   воспроизведены не ею. Глупые маленькие дети верят ее сказкам про то, как произошло искусство. Глупые маленькие дети еще не знают, что искусство всего лишь жалкая попытка восполнить утрату. Это страдание, боль и горечь. Каждый день ее жизни как могильный камень, из которых строится неизвестно что. И ей не совсем еще плевать на то, что вы засранец, болтун и тряпка. Любой материал может пойти в дело. Даже дерьмо.

«Неудачница» - не самое верное слово, но это первое что приходит на ум.

И снова в голове только говорящий стук блестящего шарика, бьющегося о стенки рулетки:

Удар: «Не верь».

Удар: «Не бойся».

Удар: «Не проси».

- Ставки сделаны. Ставок больше нет.

Удар: «Заложники прошлого».

Удар: «Рабы настоящего».

Удар: «Предатели будущего».

- Девять красные. Ставки сделаны на шанс. Ваш выигрыш, ваши фишки мадам...

- Двойной скотч со льдом и зажигалку.

Удар: «Не оглядывайся назад».

Удар: «Смотри на Гору».

Удар: «Иди вперед»…

- Мишка, слышь, я твои фишки стащила.

- Ну ты даешь, блин, я и не просек…

- Я  иду к Горе.

- Иди куда хочешь, в конце концов. В следующий раз я тебя не возьму с собой. Хэхэ.

- И ты тоже не хочешь взобраться на Гору.

- Это же Голгофа, черт тебя дери.

- Это просто Гора и оттуда все видно как на ладони.

- Я теперь знаю, в какое место тебя посылать – на Гору. Пошла на Гору. Хэхэ.

- Сама пошлюсь. На, возьми фишки. Давай выпьем. Есть косяк. Пошли в туалет, дернем. Дракон жаждет. Был бы тут тир, не было бы лишним пострелять.

- Ну, давай, вздрогнем. Не дай бог, застрелишь еще.

- Да нет, я гуманистка, зачем мне убивать мертвых, я их и так могу отыметь. Мертвые не сопротивляются…

Будни, серые как каменная кладка. Неизвестно что из этого получится. А это был просто еще один камень. Кстати, английское слово «Stoned», буквально означающее «забитый камнями», на сленге имеет несколько иной смысл «обкуренный, под кайфом, прибалдевший». Такой вот альтернативный язык. А русский язык слишком пышный для альтернативной писанины. Им хорошо только писать про Пушкинские лобзанья и петь про Алябьевские ланиты и перси. И еще удобно материться и надрывно кричать про то, что в Париже, мы нужны как в бане лыжи. Тошнилки. Печатный тульский пряник. Русским языком нельзя полноценно объяснить схожесть между социальным институтом брака и слипшимися собачками. Ведь у кобелей во время полового акта разбухает пенис, а у сучек сжимается вагина, и им нужно время, чтобы прийти в норму. Так же примерно происходит и с людьми, вот они и женятся. Застревают. Русским языком невозможно написать в полной мере просто, правдиво и доподлинно цинично. Поэтому, качественной вонючей желчно-кровавой блевотины вы все равно не получили. И в следующий раз, мне придется постараться написать что ни будь на английском сленге.

«Одержимость» - не совсем удачное слово, но это первое что приходит на ум.

Есть нечто, что раскалывает жизнь на две половины. На до и после. Это нечто – преступление. Оно становится нулевой точкой отсчета. Меняется внешность, потому что меняются глаза. В них появляется осознание. Глаза становятся как само время. Они видят и смотрят вглубь. Настоящее преступление не такой пошлый акт вандализма как его описывают в милицейских сводках. Настоящее преступление - это расцвет асоциальной личности. Преступая грань дозволенного можно стать правящим или отверженным, в зависимости от стилистики исполнения. Если вы хотите иметь точку отсчета, совершите преступление. Это просто. Проще чем японский иероглиф Ай.

Смотрите также: «УК РФ».

Где заканчивается все нормальное и начинается ненормальное? Попробуйте объяснить эту неощутимую разницу между игрой и паталогией, между фантазией и бредом, между чувственностью и похотью, между человеком и животным. Стоит лишь раз преступить эту невидимую черту и захочется повторить это вновь. Потому что нельзя убежать от постоянного бегства к Горе.

- Что мне с этим делать? Если ты не умеешь трахаться, то никто никогда тебя не научит. Есть разница между гаммой до мажор и импровизацией. И из тебя говенный художник и все что ты пытаешься делать, это полный понос. Потому что искусство - это секс. Он живет в каждом штрихе, в каждом мазке, в каждом звуке. Он в твоих руках держащих кисть, в твоих пальцах растирающих краску, в твоих словах, в твоем мозгу. И это не пошлый животный оргазм. Если у тебя серый и скучный мозг, вряд ли из него родится стоящая вещь. Тогда, твое стремление быть не таким как все, ничем не оправдано. Иди. Разочарование. Досада. Унижение и боль. Тебя уела проститутка. Ты считаешь себя лучше меня, честнее, гораздо моральнее, принципиальнее и вообще выше во всех отношениях. Искусству чуждо высокомерие. Это единственная доступная правда. И если его искажать из-за того, что в один прекрасный день ты показался себе гением, то не останется никаких ориентиров реальности. Расскажи мне про то, что ты чувствуешь завтра. Сейчас, возможно, ты слишком эмоционален. Вот что такое искусство. Здесь нет места глупым восторгам и тупой сытой отрыжке. Плач. Смейся. Беги. Стой под дождем. Кричи. Будь свободен от условностей. И не пытайся изображать из себя то, чем ты не являешься. Это бывает слишком заметно. Если мне понравится, - с меня бутылка водки.   Адью.

Смотрите также: Иванов, Петров, Сидоров – бездарные мазилки.

Мое небо заколочено толстыми досками. По венам вновь бежит синтетическая армия вечной весны. Я уже не помню, когда я чувствовала себя так умиротворенно. Тишина. Небо полное огня. Свет проходит сквозь меня. Но боли больше нет. Приход. Не грустно. Не радостно. Не тревожно. Не в возбуждении. Я спокойна как губчатый гриб. Мозг отключается. Кора головного мозга. Мозжечок. Вот где корень моей проблемы.

Упростить себя на маленький отрезок времени. Отдохнуть от вечного бега к Горе. Простейшим всегда хорошо. Грибам не бывает больно, у грибов дела всегда идут прекрасно.

Маленькая хулиганка снова набила в карманы брюк лягушек и ящериц. Хорошо бы они дожили до завтра, и засунуть их Плаксе за шиворот. Вот будет прикол. В прошлый раз была волосогрызка. Дома есть черепаха, питающаяся одуванчиками. Нужно нарвать одуванчиков.   Как же она могла забыть. Она идет на Гору по целому полю одуванчиков. Так всегда бывает. Мы забываем о том, что топчем.

У нее в руках уже целая охапка одуванчиков. Она читала в запрещенном романе с самой верхней полки, что во Франции едят салат из этих самых одуванчиков. Фу, какая гадость. Они такие горькие.

Теплое и липко-соленое во рту. Железный привкус. Нужно закурить. Спичек нет. И одуванчики стали от чего-то красными. Через закрытые веки все красное. Небо полное огня. Пылающая Гора. Выкл. И темнота.

Там все живы,   кто любил меня,

И восход как праздник бесконечной жизни,

Возьми меня с собой пурпурная река,

Прочь унеси меня в рассвет…

Смотрите также: Кипелов

Мне некуда деться,

Свой мир я разрушил.

Во мне просит только свеча,

На холодной заре-е.

Смотрите также: Он же. Т. е. Кипелов.

И если вы дошли до этого места, значит, вы все-таки прочитали то, что вам нельзя было читать. Значит, вы тоже, может быть, все-таки видите эту Гору на линии горизонта, откуда восходит солнце.

«Я уже не вожу дружбу с низкими людьми,

Но я все еще падший и самый никчемный из людей,

Я страдаю в темном лабиринте неизвестности,

Цель моей жизни пока слишком велика для моего понимания.

Поистине, я даже не знаю сейчас, что есть благо для меня»…

Смотрите также: Беседа Кришны и Санатана Госвами из «Бхагават Гита».

PS: То что я написала, это было, и его не было. Я никогда не писала фальшивой и грустной рукой. Я всегда писала цветок тушью на бумаге. Он был порой жалок и безобразен. Но он всегда хотел быть настоящим.