5 Искусство Боли

5

ИСКУССТВО БОЛИ

Город наконец-то показался чужим. Вязким, глупым чудовищем. И

всё казалось блюдом из превосходной серой блевотины. Уже

переваренные бутерброды и запах чахлого алкоголя. Несколько

капель чумного одеколона. Вязаные носки – дырявые и грязные.

Чёрные смешные ботинки. Вот образ ублюдка во мне. Стараюсь не

понравиться, и лезу в первую попавшуюся ширинку. Меня бьют по

морде. Валяюсь и харкаю кровью. Мои жертвы – носители

увядающих сокровищ-членов. Мне хочется любви! Её не хватает в

куче свежего мяса. Я жру мясо. Хватаюсь за мясо. Дрочу за

мясо. Жирное мясо в холодильнике и во мне. Вонзается толстая

похотливая пиндюрина. Больно и приятно. Шаткие моменты

радости.…Уехать, уехать хочется…

На пьяных улицах-лицах не хватало тёплой свежей спермы. И эти

губы бы хватали жадно горьковатые потоки. Как у рыбы

скривятся, зашевелятся рты. В ладошках вместе с пылью

крапинки…

Я беременный идеей любить.

По настоящему.

Искусство боли.

Знать где что.

Любить, спать, есть, любить.

И всё это до божественной боли.

Вместе с некоторыми идиотами плоти. Пустыми и похотливыми.

Медленно вонзать. Лениво поглаживать языком. Стонет и

вздрагивает. Запляшет на нёбе. Небо в твоих глазах никакое.

Блеклые гнойнички. И вот-вот вспыхнет. Вспыхнет, помчится,

выронится, вскроется, запляшет, вырвется такая вязкая и

невкусная.

Выплюну и поцелую тебя.

Нежности не хватает, когда из носа хлещет кровь. Расковырял в

поисках чистоты. Запихиваю ватные тампоны. Сморкание внутрь.

Неприятно и хочется нежности, но так чтобы не трогали, а

медленно вздрачивали на твои колени.

Камнем по ещё дрожащему сердцу. Выплюнул, и смятые простыни

насытились пряной безумной кровью-рассолом твоего уже мёртвого

мяса. Не трагедия, а серость. Макаю перо в тушечницу. Вывожу

каракули. Несколько слов. Это признание в твоём

несовершенстве. И стоило даже тебя прикасаться. Ты

освободился. Я помню наши первые поцелуи, с крошками

пирожного, со вкусом мятной жвачки. Ты любил поглубже засунуть

свой язык и пощекотать кончиком моё нёбо. Я нежно покусывал

твои губы.

Необъяснимая глубокая страсть несколько недель. Пока меня не

посетили эти мысли, и я не убил тебя в себе.

Город казался смешным, вялым и грубо пьяным, старчески

туберкулёзным. Сиплой проституткой казалась зима. Жутко

одиноко. Считаю бессонные ночи.

Мои демоны наподобие испорченных киви. Внутри ещё оставались

кусочки вкусной мякоти. Ангелы воняли селёдкой. Крылья –

белоснежные ватные шарики.

Чёрная тушь. Кисточка. Я рисую образы нашей любви.

Ночь. Музыка. Кофе. Смородиновое варенье. Несколько интересных

теней на потолке. Масса надоевших визуальных обрывков. До

трепета, нервного трепета в коленках. Изводишь меня своими

ласками. Через брюшную полость льётся нега в мозг. Мои пальцы

разжимаются. Я становлюсь инертным, мягким. Мурашки – влажные

поцелуи ниже крестца. По позвоночнику нежное дыхание и

некоторая небритость. Уголками ресничек. Посапыванием носа.

Угрюмостью и ненасытностью члена. Пушистостью и мягкостью

мошонки. Притягиваешь и постигаешь. Лечь на бок и друг другу

ласкать. Бархатисто и интенсивно. Сладкий вакуум для

пульсирующего кусочка ветчины. Губами чувствуешь прилив

будоражащей и гневной крови. Сосёшь и дрочишь, всасывая глубже

до горла. Дотрагиваешься. Шепчу – возьми меня. И в кофе кубик

сахара растворяется. Всё стало немного сладким. Пью медленными

глотками. Глоток. Постанывание. Звук отдалённо нежно-розовой

музыки. Зефирная лёгкость. Лёгкий рывок. Рывок. Взгляд.

Взгляд. Закрываются медленно глаза. Ладони жгут кожу. Кофе

разливается. Рывки и возьми поглубже. Резче и целуй, целуй.

Так жадно не любил ты никогда меня. Я лёгкое облако в объятиях

громадной необузданной тучи.