Очень длинная история - или Секс истории часть 7 - 9

Часть 7

Победа. Ощущение чего-то неуловимого, отделяющего от остальной живой массы людей. Нечто призрачное, проходящее сквозь сознание, оставляющее в руках деньги, и чувство собственной значимости. Победы всегда хороши. Конечно только тем, кто их заслуживает.

Не важно мелкие ли они для простого человека или великие для крупного политика или генерала, если они есть, то играют важную роль в судьбе, в положении, в состоянии. Для тех кому победы даются не малой ценой, итог предрешен заранее: обеспеченная гордость, уважение других, да много ли еще чего… Правда, когда успехи следуют один за другим, словно обгоняя друг друга, и становятся навязчивыми как комары в лесу, приходят и сомнения, на столько ли хорош, человек, он ли творец своего счастья…?

Окружающие не замечают монотонного труда, каждый день отнимающего жизненные соки, не замечают старательности, прилежания, опыта. Зато ярко вспыхнувшие, мимолетные, ничем не подтверждающиеся подвиги, затмевающие своим «героизмом», набивающие оскомину будни, отодвигающие в сторону лучшие человеческие качества, они замечают мгновенно. И не просят рассказать, как так получилось, как человек стал миллионером, а фирма сверхприбыльной компанией.

Живуча в массах тяга к сказкам, в которых во мгновение ока можно стать богатым и счастливым. И много господ трудятся над тем, чтобы сказки эти будоражили наше воображение.

Отнюдь не сказочное, моё бытие, озарилось пришествием крупных сумм денег и далеко идущими планами. Можно, конечно с натяжкой назвать меня везучим человеком, но не для везения ли, я работал, без устали плодя идеи и осуществляя их? Дни тяжкого умственного труда, накопления знаний, убеждения оппонентов, просто так не могли сгинуть в никуда.

Я ценил себя. Но не переоценивал. Конечно в день зарплаты, имелись предположения, базирующиеся на веских аргументах, что труд мой ныне резко подешевеет. Одиннадцатый отдел не то место, где происходят чудеса. Но право слово, мистер Майлз, стал даже немного волшебником. Таким же, каким я для работников отдела.

Сослуживцы ушам не верили, пересказывая шепотом сумму указанную в пришедшей ведомости и напечатанную напротив моей фамилии. Мои уши тоже слабо этому верили. И только держа в руках хрустящие купюры в том количестве, что и перед росписью, я вздохнул спокойно: зарплата не уменьшилась…

Чтобы соответствовать уровню оказанного мне доверия, нужно было как следует поднапрячь мозги. Работая на успех, нельзя останавливаться на достигнутом. Рано или поздно, ты сам свалишься с пьедестала, либо тебя свалит идущий снизу конкурент. Золотое правило, следовать которому мне не составляло пока особой сложности.

В тот же счастливый день, на личный счет капнула сумма за спортивный каталог, а с перебираемой по приходу почтой, обнаружилось предложение от Джека Тейта. В целом, последнее, предполагало частичную мою занятость в грядущей рекламной компании Ники Тайрес, модели журнала «Vogue», и привлечение меня, в качестве нового лица порфюма безымянной компании из Италии с пафосным названием «Ozone». Но на пути стоял Тейт собственной персоной, с которым нужно было подписать контракт, содержание оного тут же и прилагалось. И оно, после прочтения абсолютно не порадовало.

Внутренний голос подсказал мне, что будет правильней побеседовать с кем-то, кто хорошо разбирается в подобных вещах и собаку съел на модельном бизнесе. Таковых среди моих знакомых было мало, а вернее всего один. Нет одна.

Надеяться на приход Пенн в не особо шикарный ресторан, было сродни на надежду увидеть снежного человека, но она пришла. Удивленная приглашением, от меня, девушка заведомо предполагала тему разговора.

- Я слышала что-то, и твоё имя, когда Тейт раздавал команды найти парня…

Её нежная ручка держала вилку так, словно это ядовитая змея, а не столовый прибор. А манера еды, вылавливание на полупустой тарелке тех крошек, что она назвала вегетарианским бургером, отбила у меня аппетит моментально. Овощное рагу в моей порции напротив, некультурно отличалось количеством, от её дозы.

- Ты работаешь на него, так скажи, что делать с контрактом…?

- Выкинь его в мусорный бак…

Модель даже не улыбнулась. Шутит или нет, непонятно.

- Ты это серьезно…?

- Совершенно.

Санчес подняла на меня глаза и терпеливо укладывая кусочек черного хлеба вилкой на салфетку, негромко сообщила:

- Я в своё время вляпалась, подписав это дерьмо… Тебе не стоит повторять моих ошибок.

Бранные слова из её уст, плеткой ударяли по ушам. Наверно она действительно сожалела о содеянном. Пенн устало надула щеки и потянулась за соком.

- Так что же, послать его ко всем чертям? Думаю, не совсем разумно… Не каждый день мне предлагают быть лицом фирмы…

Девушка вздрогнула. И удивленно захлопала ресницами.

- Он предложил «Ozone» тебе…?

- Ну, по крайней мере в предложении об этом сказано…

Она недослушала, сделав мысленный вывод:

- Значит Винсент и вправду опять на героине…

Взор дамы был печален. Что её связывало с упомянутым мужчиной меня не интересовало, и то что он на наркотиках тоже. Мне были ближе свои заботы.

- И что с того…?

- А то, что в той категории, к которой принадлежишь ты, правит Винсент Кларк. Он самый высокооплачиваемый из низкооплачиваемых. Понял?

- Не совсем.

Я понял эту игру слов на созвучии, но смысл до меня, увы, не дошел. Девушка любила походить вокруг да около, разговаривая загадками.

- Глупый, этот парень, получает самые большие деньги при минимальных для себя затратах. Он даже не считается моделью… И поэтому, Тейт постоянно привлекал его к серьезным проектам. У Тейта просто нет настоящих моделей…

Последнее она произнесла даже с обидой в голосе.

- Как, а ты…?

Помня все приготовления и те презентации, что жирный боров проводил для Пенн, я не мог не удивиться. Столько шика и лоска…?

- … я тоже пока не модель…, - мои глаза изумленно расширились. Что я слышу? Девушка сразу втянула четверть фужера сока. – Он как батут… прыгаешь высоко, тебя замечают… Но на самом деле, ты всегда остаешься на месте…

А, вот о чем это она. Секрет работы с Джеком. Неприкрытая правда.

- Короче отказать…

Я предположил вслух, чтобы вернуть Санчес к теме.

- Нет, наоборот.

- Черт, Пенн, ничего не понимаю. То да, то нет…

Она схватила мою ладонь и пристально поглядела мне в глаза. Найдя в них, то что искала, быстро-быстро заговорила.

- Ты не улавливаешь… У него нет моделей для итальянцев, а они дают срок. Не найдет он, найдут другие. Был Кларк, но он постоянно на наркоте, поставить некого. Остальные либо ни его, либо очень дороги, а ему нужен процент. Остался ты…

Она выдохнула и завершила фразой:

- Ставь условия…

- Условия…?

Я поёжился. Это вам не договор банковских услуг. Тут самому нужна помощь. С еще большей надеждой мои глаза уставились на Пенн.

- Расскажи мне об этом, я полный профан…

Утром я пересказывал Адаму печальную историю Пенелопы Санчес. Досадно и ужасно обидно было, от того, в каком свете предстал передо мной модельный бизнес низшего уровня. Дилемма: соваться в эту грязь или нет, по мнению парня разрешалась очень просто. Конечно, Адди на одно неверное решение, принимал с десяток правильных, но откуда мы могли знать наперед, что случиться. Его, чуть небритый подбородок, слегка колол мне щеки, пока утренняя порция нежностей не исчерпала себя финальным засосом.

- Если откажет, что с того, - парень вопросительно косился на меня, старательно натирая зубы порошком, естественно «чисто случайно» захваченным им из дома. Количество таких случайных перемещений его вещей сюда, в мою квартиру, лавинообразно возрастало с каждым днем. – тебе ведь хуже не будет…?

Я вошел в ванну и слизнув немного пенки с его губ, присел на корточки. Он шмыгнул носом и запрокинул голову. Правда одна рука все еще продолжала дергать щетку во рту из стороны в сторону. Другая судорожно теребила мои волосы. Наконец щетка выпала изо рта, и уже обе руки гуляли по моей голове.

Мне нравилось с полуоборота завести любовника и поиграть с ним во что-нибудь необычное, типа анального секса с намыленной до рези в глазах мордой. Такое просто расслабляло.

Само собой, я отдавал себе отчет, насколько далеко зашли наши отношения. И то, как медленно, но верно Адди все глубже проникал в мою жизнь, не давало мне покоя. Прикрывшись заботой, дружбой, качок ненавязчиво сделал из нас пару. Уже не так часто я, как он произносил слово «мы». Он разговаривал по телефону с моей мамой и сестрой, в моё отсутствие, когда те звонили, приносил продукты, готовил еду.

В общем, вносил психологический дискомфорт. Во мне, словно в вулкане начинали действие процессы, приводящие к взрыву. Нужна была только детонация. И взрыв в скором времени произошел.

На работе все смотрели на меня, как смотрят шоу Дэвида Коперфильда. С боязнью и животной тягой к необычному. Коллега-экономист прямиком заявил, что почти все готовы перейти на круглосуточный режим, лишь бы получать такие деньги. Слово «такие», у него вышло ужасным и беспардонно огромным. Но смысл был ясен.

Джек опускал глаза проходя в кабинет и выходя из кабинета. Ему досадно было видеть в руках подчиненного сумму превышающую его зарплату в два раза. И я нарочно просил бухгалтера проверить мой счет, когда пришел перевод за каталог. Слух разнесся сразу.

Я избавился от одной проблемы, морально раздавив начальника. Но наплодил еще несколько, натыкаясь на расставленные им препоны.

Поднялся боевой дух работников. Деньги удивительная вещь, только показывая их можно свернуть горы. А уж заставить широко улыбаться зашедшей старушке, тем более.

Но как широко улыбнулся я, увидев стоящего в зале парня, со знакомым портфельчиком без застежек, подмышкой. Вчерашний дед сам позвонил и описал того, кто придет от его имени. Описания совпали. Если дедуля желал трудной дискуссии, то ошибся самым глупым образом. Нашел кого прислать…

- Старший помощник, Брайан Морган.

Я нарочито крепко сжал его ладонь. Каков удалец. Да даже не надо было разговаривать с ним, я сразу понял кто этот человек. И как, тоже понял.

Длинные волнистые волосы, крашеные в темный цвет, миниатюрная серьга в ухе, еле заметно, но все же заметно, подведенные немного вверх, брови. И эти удручающие своей плавностью, движения. Даже старый портфель он держал оттопырив мизинец.

А искристый взгляд не отрывался от моего лица ни на секунду. Парень запал на меня, как только познакомился.

Мы сели за последней стойкой, ставшей двум экономистам импровизированным рабочим местом. Как ни жаль, а своего собственного угла я так и не дождался. Это временное непостоянство не дало возможности как следует сразу, и желательно поближе пообщаться с пришедшим. А так хотелось.

Брайан мне понравился. Взрослый, высокий, жилистый, с грубой кожей, от мимолетного прикосновения к нему по мне прошла волна мурашек. Ощущение было такое, что сейчас следует не спросить про решение по договору, а просто назначить свидание. Договор, я уже считал делом совершенным. Помощник краснел и смущался, отводил карие глаза, и снова смущался. Видно, что стоит мне заикнуться и он не смотря на начальника, подпишет что угодно.

От него за километр несло бывшим футболистом: плотно облегающие брюки с широким кожаным ремнем на узкой талии, такой узкой, что можно обхватить ладонями, тренированная шея, и задница, от которой я глотал слюни. И как только он, пожаловавшись на духоту, расстегнул две верхних пуговицы, своей синей рубашки, у меня в штанах зашевелилось.

Сильно тянуло впиться в эти шикарные, припухлые губы, но я, подавляя внутренний восторг, строго спросил о бумагах. Ну, конечно решение было принято положительное. Иначе и быть не могло. Дыхнув для пущей эротичности, на банковскую печать, в том совсем не нуждающуюся, шлепнул ей на месте своей же подписи и каракулины шефа.

Вот и всё. Жалко отпускать такого красавца, но что еще можно поделать ?

Грудь его вздымалась от слишком частого набора воздуха в легкие, пока он из моих рук брал копию. И тут, совершенно не вовремя, я облизнулся. По-привычке, как обычно. Иногда губы и правда пересыхали. Но не сейчас. Облизывание безотказно действовало на женских особей, а на данного клиента произвело просто ошеломляющий эффект.

Парень засмеялся. Я от неловкости, тоже. И выяснять ничего было уже не нужно.

- Ничего, если я угощу тебя кофе…?

Просто так, без обидняков, предложил красавец. Он следил за моими движениями, как змея следит за копошащейся в ночное время мышью. И вот-вот должен был совершить бросок. Тело его было напряжено не меньше моего.

- Да, с удовольствием… Надеюсь оно будет лучше, чем вчерашнее общение…

Не съязвить я не мог. Натура не позволяла. Парень смекнул о каком общении идет речь и снова засмеялся. Теперь уже смущался не он.

В кафе оба задавали нелепые вопросы. Что-то типа: чем занимаешься в свободное время, или сколько получаешь. Смешно. Больше спрашивал парень. Так как, ему была в достаточной мере известна моя фотография, только неделю назад сошедшая со стэндов города. Я удивил красавчика, кратко поведав о рекламном хобби.

Брайан по времени, не мог позволить себе долго увлекаться беседой и глядя на часы, поднялся из-за столика. Его предложение застало меня врасплох.

- Мы можем сходить куда-нибудь…

- Куда…?

Я насторожился. Было только одно место, куда бы мне хотелось с ним отправиться. Конечно же это место, постель. Неужели он предложит сразу туда…?

- Есть, клуб в центре. – Он замолк, ожидая ответного кивка. Я кивнул. – «Мистерия».

- Не был ни разу.

Пришлось смутиться. Странно. Я и правда ни одного раза не был ни в одном гей клубе. То, что он имеет ввиду именно гей клуб, как-то само собой подразумевалось.

- Правда…?

Истинное удивление отобразилось на его красивом лице. За доли секунды он переоценивал своё отношение к человеку, не посещающему клубы. Переоценка видимо получилась не в мою сторону.

- Почему, такой симпатяга…?

- Работа не позволяет, да и светиться…, - перебил я.

- А, понятно…

Он снова расплылся в улыбке, дергая мою руку в нежном с его стороны, и крепком с моей, рукопожатии. Мы распрощались. Сидя на пластиковом стуле кафе, мой взгляд до последнего цеплялся за облегающие задницу, джинсы парня, пока тот не растворился в толпе.

Перед уходом с работы я позвонил по указанному в письме агентства, телефону. Миновав за десять минут, парочку секретарей и личного помощника менеджера, выслушав длительные мелодии, и уже начав терять терпение, наконец-то услышал пискляво-сальный голос Джека. Его высоко частотный диапазон в речи, совсем не вязался с комплекцией.

- Я знал, что тебя заинтересует это дело, парень… Как бумажка…?

Он одновременно разговаривал и похоже втихаря что-то непринужденно чавкал. Наверно весь организм агента был одним большим приемником пищи.

- Да, конечно. – Я скривился, но произнес сакраментальное. – Правда то, что вы там предложили не совсем мне нравится…

Чавканье прекратилось. Минуту стояла тишина. Толстяк сопел, обдумывая по-видимому, какого хрена, жалкий пацан высказывает недовольства.

- Э-э. Это обычный документ… Все работают по таким…

Тон собеседника стал поучительно-назидательным. Хотелось узнать, кто это «все», да и попечительское отношение меня всегда раздражало. Издержки самостоятельности.

- Я не буду подписывать такой контракт.

Получилось довольно резко. Но так и надо было поступить. На том конце хрюкнули. Через секунду боров засопел приходя в себя.

- Никто еще не жаловался… Мои модели только благодарны…

Ага, попробуй пожалуйся, когда босс имеет право будить тебя когда хочет, и тащить на съемки, гонять для кондиции, ставить условия… А благодарности наверно наружу лезут.

- Нет. – Снова отрезал я.

- Послушай, мальчик… - Джек вновь хрюкнул, но уже от злости, - ты много хочешь, думаешь мелькнул смазливой мордашкой, как все побежали лизать тебе пятки…

Мужик стал груб. Не привык, видать, чтобы ему перечили. Чувствовался близкий конец разговора. Вот и настоящее лицо Тейта. Главное узреть вовремя.

- … никто пятки лизать не будет, дружок. Ты в городе не заработаешь приличных денег, ты не модель… Только такой агент, как я способен дать всё это…

Ну это он через чур самоуверен. Надо бы поумерить пыл. И без него жизнь достаточно прекрасна. Да и где модели? Где слава обещанная Санчес?

- Джек, - я перебил борова, - тут вы несколько заблуждаетесь, я прекрасно работаю в банке, и если мне не видать гонораров за «Ozone», то пусть оно так и будет…

Я сразу положил трубку, услышав финальный хрюк. Принимать отборные ругательства не пристало. Оставлю их для ушей секретаря Джека. Будь Пенн права, то если мне не достанется гонорара, то и он ничего не увидит.

Все сослуживцы пялились на меня и сразу отвернулись, когда я недоуменно развел руками.

Вместо дома, меня от чего-то понесло в студию к Герберту. Отпустив такси, я зашел в полутьму творческой аудитории. Кроме размалеванных андрогенов никого не было. Да, по сравнению с ними, моё тело тянуло на профессионального культуриста, такими тщедушными они казались. Наборчик призраков. И запахи, от духов, в основном почему-то женских, раздражали нос. Хотелось чихнуть. В одну из этих, хлопающих длинными ресничками, физиономий. Все сидели тихо перешептываясь на высоких стульчиках с подлокотниками, имитируя занятость.

Герберт, колдовал над пленками, вывешивая их, и рассматривая каждую очень внимательно. Он обернулся на мой голос.

- Герб, ты работаешь на Тейта…?

Странно. Я даже не поздоровался. Раньше такого за собой не замечал. Парень не удивился.

- Нет, с чего ты взял…? Так делаю кое-что. В основном не он мой главный наниматель…

- На счет «Ozone» слышал?

- Да, - он почесал за ухом и подвесил еще одну пленку. – Кларка, можно сказать уже нет… Мне не известны планы Тейта, но он раньше работал исключительно с ним…

Я стоял в проходе и вопросительно глядел на фотографа. Больше вопросов, чем ответов.

- … но не смотри на меня так, я не работаю с итальяшками, не мой формат, слишком круто.

- Кто заменит Кларка, как ты думаешь…?

Звучало ненавязчиво. Однако ответ многое мог решить. Стоила ли игра свеч…?

Герберт пожал плечами.

- Не знаю, Джонни. Не знаю. Может тебе стоит поговорить с самим Винсентом?

- С Винсентом… - пришлось переспросить. Однако такая мысль не приходила в голову. Начеркав адрес на клочке бумажки, вышел. Порыв ветра кольнул холодом. Что я делаю, черт подери…?

Уютно устроившись за столом на кухне, преуспевающий молодой человек в гордом одиночестве тянул чай из большого стакана. Адди не появился даже к восьми, это означало, что скорее всего он совсем не придет. Поделиться информацией было не с кем, но оно к лучшему. Такое надо обдумывать самостоятельно.

За последнее время за душой накопилось не мало претензии к парню. Включая его слишком широкий спектр трактования слова «дружба». Можно сказать, все происходило не так, как я себе представлял. По моим понятиям, наши отношения основывались на сексе. Просто иных эмоций с моей стороны не было. К сожалению, он думал иначе.

В большинстве ситуаций Адди невероятно стеснял. Вещами, постоянным присутствием, и морально тоже. Его шмотки, попадающиеся на каждом шагу, валялись по всему полу, чем напоминали «пристанище холостяка». Меня, помешанного на порядке и чистоте, такое злило. Во всем нужна была гармония. Для правильного ведения дел, концентрации, нервного спокойствия. А он нарушал, гармонию, которую я так трепетно выстраивал под себя. Все же как не были мы похожи, но слишком разные у нас характеры.

Зазвонил телефон. Убавив громкость телевизора я взял трубку. К моему удивлению это был не Адам. Сначала позвонивший помолчал. Пока я не сказал несколько раз «алло».

- Привет Джон…

Голос принадлежал Денису. Правда, был он какой-то вялый и неуверенный.

Я с радостью приветствовал его. Мы ни разу не общались после отъезда. Хотелось сразу рассказывать ему про перевод, про новых людей, пока не дошло, что он молчит.

- Что случилось, чего тишина…?

- Ты ничего не хочешь мне сказать, Джон?

Я опешил. О чем это он? Не понимаю.

- Нет, а должен…? Если ты о тех словах…

- Я не об этом. – Он замялся. – Когда ни будь я бы все равно их сказал, но я о другом…

- Что происходит, Денни…?

- Ты сам ведь знаешь…

Словно воскрешение того разговора в такси, словно и не уезжал никуда.

- Нет, не понимаю, что ты имеешь ввиду…

- Я о Адаме…- ножом по сердцу рубанул Ден. Боже мой. Он же не знает об Адди. Или знает…? Каким образом…? - … он с тобой рядом…?

Я прикусил губу и скривился. Прошлая ложь всплыла на поверхность.

- Его нет. Правда.

- Ты лжешь, Джонни, - Ден крикнул в трубку, - почему ты всегда лжешь…?

Мне сказать было нечего. Я виновен. Друг, как судья, оглашал факты.

- Я видел ваши фотографии, из клуба. Я разговаривал с ним…

Боже, вот ведь судьба предательница. Я стоял в коридоре, словно наложивший в штаны ребенок, которого сейчас будут бить ремнем с бляшкой. Идеальное решение… Дьявол, и его предложил Адди. Вот урод.

- Прости, Ден, прости, - меня ничто не оправдывало, - мне не хотелось тебя расстраивать…

- Я думал, что хоть в конце ты признаешься…

Гудки в трубке означали, что Ден не выдержал. Сердце словно зажатое в тиски гулко билось. Подскочило давление и я опять рухнул на кухонный столик, уронив на него голову.

Ден все знал о нас с Адамом, еще до отъезда. А я дурак вез его на машине любовника, полный подхалимажа и притворства. Представляю каково ему было. Такой подлый обман.

Какой из меня к черту, друг. И он любит такого дебила… И признался, зная всю эту срань.

Невероятно… И эта фраза, «в конце».

Дрожащими руками набирал бостонский номер. Несколько раз сбивался и начинал по новой. Наконец трубку сняли и приятный женский голос поздоровался. Я прокашлялся и спросил Дена. Учтивость женщины сразу испарилась, голос стал холодным:

- Это вы, Джон…?

- Да, я бы хотел извиниться перед ним…

- Мой муж не нуждается в ваших извинениях…

Лара, по всей видимости тоже не испытывала ко мне особой симпатии, однозначно.

- Извините… я не хотел…

- Послушайте, нашей семье, - она повысила голос, - и так хватает неприятностей, кроме ваших так называемых отношений… Неужели вы настолько черствы, и не понимаете, что просто делаете ему больно…?

Вновь пошли гудки. Я чопорно стоял упершись в стенку. Сознание отключилось.

Оно вернулось сквозь пелену. Что-то очень гулко гремело вокруг. На всю квартиру звонил дверной звонок. А я почему-то лежал на полу. С трудом поднявшись, открыл дверь.

На пороге стоял Адам собственной персоной с бумажным кульком и несколькими дисками. Меня шатало, схватившись за косяк я другой рукой зацепил пришедшего за воротник и затащил во внутрь. Сердце ухало словно паровоз, от чего вдруг стало снова больно в груди. Туман заволок мои глаза, и качнувшись я упал прямо на Адди. Он уронил кулек, пытаясь удержать меня.

Мне было очень больно. Казалось, голова треснет пополам. Но ненависть моя была еще сильнее. Глядя на расплывающуюся передо мной фигуру, я еле слышно проговорил:

- Зачем ты это сделал?

Он уже не слушал. Поймав за руку пытался усадить на пол. По его рукаву потекла кровь. Откуда? Я непонимающе уставился ему в лицо. Парень вытер мне переносицу рубашкой и та моментально покраснела. Черт, это была моя кровь…

Холод коснулся шеи. Я открыл глаза и увидел как он протирает мне лицо полотенцем, намоченным холодной водой. Хотелось пить неимоверно, но еще больше хотелось ударить эту сволочь. Что я и попытался сделать. Дернувшись в сторону, мой кулак слабо коснулся широких скул качка. Удар от слабости был похож на детский. Но сил у меня больше не было. Я вновь потерял сознание.

Не знаю сколько времени прошло, но вроде стало лучше. Знобило сильно, и каждое новое прикосновение Адди к моему лбу, порождало конвульсии. Я не чувствовал ног, ничего не чувствовал. В тумане двигался, заботливо вытирающий меня полотенцем друг. Или враг.

Я снова попытался заговорить. Получилось вяло.

- Зачем ты общался с Денни, я же тебя просил…?

Он открыл было рот, но тут же отвернулся. Встал и ушел смочить полотенце. Злость перла из меня и требовала применения.

- Он сам позвонил мне, - сообщил вернувшись Адам. – я и не знал кто это, пока не увидел вас, выходящих из дома.

- Но, зачем?

Слова давались с трудом. И шепот я слышал очень плохо. Кто же виноват, в случившемся. Если не он, то кто? Ответ висел в воздухе, и признавать мне такое не хотелось. Сейчас из воздуха мне нужен был кислород, а не ответы.

- Я не знал что так выйдет, я ведь не знал…

Меня тряхнуло. Вдруг ощущения вернулись. Я пошевелил ногой. Адам отвернувшись сидел рядом. Он лгал. И спрашивать мне ничего не хотелось. Он лгал так, как я лгал Денни. Вернее, просто не говорил правды. Иногда это еще хуже.

Схватив первое, что попало под руку, ботинок, проданный мне другом, я ударил им ему по спине. И еще раз, и еще… Сильнее и сильнее… Словно перекладывая груз собственной ошибки на его плечи.

Он вырвал у меня из рук обувь, отбросил в сторону и жестоко съездил мне по лицу.

- Успокойся. Что тебе твой любимый Денис…? На черта он тебе сдался. Забудь…

Я вырвался и отползая по полу от парня прошипел:

- Ты сволочь Адам, настоящая сволочь…

Его глаза налились и стали красными. Венка на шее набухла, и поигрывая челюстями, он двинулся на меня.

- Ненавижу пидоров, ненавижу… А у этого, жена есть, пусть жену трахает… А тебя я ему не отдам…

Я ждал, что сейчас он обрушиться на меня и забьет до смерти, его полные гнева глаза, светились диким огнем хищности. Но он подложив мне ладонь под голову прижался к моей груди и стих. Сердце снова грохнуло внутри. На его черные волосы брызнула алая струйка на которую я недоуменно воззрился и провалился в небытиё.

Меня качнуло. Потом еще. Силой пытался пошевелить рукой, но ощутил только мягкое рядом. Яркий свет ослепил мои открытые глаза. Кто-то заговорил рядом. Снова качнуло.

Мне было дурно. Мозги могли вот-вот лопнуть. Вокруг стоял шум и запах, такой странный. Я раньше не чувствовал такого запаха.

Справа от меня сидел Адди. Он держал мою ладонь, легонько поглаживая. С другой стороны какая-то женщина в белом халате. От нее и несло странным чем-то. Тут до меня доперло. Я в скорой и едем мы скорее всего в больницу.

Машина остановилась, парочка мужиков вытащила лежак наружу и занесла в стеклянную дверь. Престарелый доктор тут же взялся мерить мне давление.

- Кто вы?

Доктор обратился к Адаму. Тот нисколько не смущаясь выпалил:

- Брат.

Я вздрогнул. Хотелось спрыгнуть, дать ему пинка под зад, и крикнуть в след, что таких братьев видал я кой где, где темно и сыро. Желание прошло как только меня переложили на кушетку и врач стал делать какие-то непонятные махинации. Через двадцать минут он пришел снова. Долго слушал пульс, брал за обе руки, смотрел в рот, и в конце скромно заявил.

- Ну бояться вам нечего, молодой человек.

- Как нечего, доктор… - мы вопросительно переглянулись.

- Простейшее нервное истощение и ничего более. Стресс, мальчик мой, обычный стресс…

- Стресс…?

- М-да, меньше нервничать, больше гулять, и поменьше женщин, - мы снова переглянулись,- да, сердечко у вас слабенькое.

Врач нарисовал какие-то названия лекарств, посоветовал применять и опять же посоветовал не нервничать.

В скором времени, подписав два листка с цифрами, мы с другом покинули больницу. То ли обслуживание такое быстрое, то ли я ничего не понял… Слишком сильно всё смахивало на сериал «Скорая помощь». В свете фонарей, темноту раздирали потоки движущихся фар. В такси в очередной раз отключился. Правда из-за глубокого сна.

Несколько дней я полностью отдал работе. Старался не конфликтовать и вести себя как можно спокойнее, ожидая каждый раз, что вот-вот пойдет кровь. Но пронесло.

Слава Богу, прибавилось клиентов. Маховик начал набирать обороты. Частные лица все чаще несли нам денежки, и руководители местных предприятий, друг от друга, по цепочке узнававшие о наших нововведениях, тянулись подписывать договора. Я был занят рутиной, от которой у других бы начался приступ меланхолии, но мне это нравилось. Теперь, следуя совету врача, ограничил себя в размышлениях о конфликте с любовником, который появлялся вечером на несколько часов и проведав меня, уезжал к себе. О тренировках пришлось забыть. На время, конечно. Так же пытался выкинуть из головы ссору с Денни. Но тщетно. Его последняя фраза вертелась в мозгу постоянно.

Что же я мог поделать с этим? Моя ложь завела меня в тупик. Идеи не появлялись, пока со стороны, фортуна не подкинула прозрачный намек. Намек в виде позвонившего мне в отдел Берта Рэйнольдса.

Богач деликатно поинтересовался наличием у меня свободного времени, и пригласил приватно побеседовать в его офисе, вечером. Я согласился. Прогнозов, относительно темы беседы я делать не стал. Будь что будет.

Глядя назад, должен признать, что в те недели, мистер «особо страждущая натура» был менее всего уверен в себе и менее всего защищен. Меня легко было ранить, но самое странное, что не нашлось никого, способного это сделать. Наоборот. Всё шло как нельзя лучше.

Берт не стал разводить демагогии и прямиком выложил суть просьбы. Короче, предложил составить коммерческое предложение от «Hot Chicks», властям Нью-Йорка, дабы ему самому и всей конторе можно было бы проще уйти от налогового бремени, по его словам, непосильно тяжелого. Глядя на прекрасные картины и небольшой фонтанчик в просторном кабинете, почему-то мне было не жаль, лоснящегося бизнесмена. На нем ведь не воду возили… И даже не куриные ляжки…

Когда я услышал, кто будет изучать предложения, мне невольно икнулось. Опять Совет Попечителей, черт бы их побрал. Берт, развалился в кресле и видя моё неудовольствие, поразмыслив озвучил сумму оплаты. Тут мне икнулось во второй раз. Мысли все еще не пришли к согласию, а голова уже вовсю согласно кивала, довольная услышанным. Вот тебе и на. Оплата квартиры на год вперед.

Берт сразу дал задаток, и всучив мне папку с бумагами, распрощался. Его секретарша, посмотрев на деньги в одной моей руке, и на папку в другой, улыбнулась, тихо подозвав к себе. Где она была раньше? Оказалось, согласившись на такую работу, я поставил рекорд, на самую низкую плату. Плевать.

Теперь мне было чем заняться и вечером, отгоняя всякие мысли о сексе. Творческий процесс переваривания информации из документов, поглотил время полностью. Весь кухонный стол я завалил кипами бумаг, сидел считал и записывал, отчеркивал и снова считал. Часы летели незаметно. Войдя в график, сон - работа, работа - сон, сердце не давало поводов беспокоиться.

Наступил очередной выходной. Закутавшись в пальто по самые уши и спрятавшись от сквозящего по улице ветра, я во второй раз пошел в модный салон. Меня встретили радушно. Девушки крутились вокруг, наперебой предлагая услуги, кто щелкал ножницами, а кто нарочито строил глазки. В итоге, надо мной стала работать красотка, способная от худобы, спрятаться за расческу. Но профессионализма ей было не занимать. Её чудесные руки порхали, словно птицы, превращая мои отросшие волосы в идеальный по пропорциям, ёжик. После опрыскивания, она не удержалась и сзади обняв за шею посмотрела в большущее зеркало. Наверно представляла себя манекенщицей. Ну что ж, пусть порадуется. Я улыбнулся ей. Всегда есть время помечтать…

Хозяйка заведения, дородная женщина, с длинной, почти до пола русой косой, и странным именем Ольга, предложила массаж. Но пришлось осторожно отказаться. Её видок мне показался чрезмерно сексуальным, и понятно было какой вид массажа предлагается. Она по-матерински, удостоверилась, хорошо ли обслужили, и дала дисконтную карту. Карточка была кстати, так как цены страшно кусались, в отличии от первого моего посещения.

Снаружи шел снег. Ветер бросал его порывами, занося в углы. И как не поворачивайся, а все время дуло в лицо. Менять направление движения бессмысленно. Как в жизни…

Прошло еще три дня. Адам все же спровоцировал меня на секс. Как я не старался отвертеться, но исполненный им стриптиз посреди комнаты, не оставил во мне и капли сомнения. Любовник снимал с себя одежду и кидал к моим ногам. Под завывания Уитни Хьюстон, он выделывал отборные кренделя. И где только научился. Его тело, заранее смазанное маслом, блестело в полутьме и притягивало зверски.

Врач ошибался. В таких вещах, наверно лучше медицине не доверять. Занимаясь сексом, здоровье можно поправить, а не угробить, ну если только тебе не за семьдесят. Я полностью отдался чувствам и страстям, до самого утра.

В одном доктор был прав: никаких женщин. Об этой фразе напомнил Адди, утром, эротично переворачиваясь на живот. Я не заставил себя ждать. Ну их, эти переживания. Катись Денни, к черту… Вместе с женой…

Проект «Нот Chicks» был почти готов. Осознание проделанной титанической работы, повергало меня в трепет. Разжевывание каждого из посулов Рэйнольдса, не было чем-то из ряда вон, но прикрыть факт присутствия двойной игры мне самому казалось сначала не по силам. Однако не все так плохо. Вполне хватило ума.

Сплавив миллионеру костяк документа, и увидев удовлетворенно улыбающуюся рожу, я захотел побыстрее доделать всё до логического конца и закончить сотрудничество. Честно говоря, был противный осадок, от того как надул меня этот жиртряс. Я, наивная простота, продался за столь крошечные деньги, смешно даже. Изделие стоило как минимум в десять раз дороже. И сидящий в широком кресле, поглаживающий пузо, Рэйнольдс, вполне догадывался о моих настроениях.

Именно в тот момент, пришла в голову идея, вытрясти из толстосума, хоть что-нибудь себе в выгоду. Но что и как, я не знал. Удача сама улыбнулась мне чуть погодя. Берт не ушел от расплаты… И особой хитрости не понадобилось.

В субботу, состоялся разговор с Тейтом. Вначале мне позвонил его помощник и запинаясь, стал уговаривать встретиться с боссом в ближайшие дни. Видимо дела у того шли не лучшим образом. Итальянцы прижимали, а серьёзных подвижек не наблюдалось. Позвонив Пенн, я узнал, насколько психованным и раздражительным стал её агент. Она намекнула, что самое время переговорить на счет контракта. Или сейчас или никогда. И точно, загнанный в угол собственной жадностью, Джек прямо таки источал доброту и радушие. Голос его, ласково поинтересовался, в каких местах, будущий протеже хотел бы сменить текст контракта. Он был готов идти на многие уступки. Очень хорошо. Но по телефону такие дела не решались, особенно с едой во рту. Я клятвенно заверил обжору, что прибуду в самые короткие сроки, оставив того наедине с собственным, притворным хрюканьем.

Пять минут ушло на раздумья. Захватив листок с пожеланиями к Тейту, я ринулся не к нему, а забравшись в зеленое такси, направился в Бронкс.

Меня ожидала встреча, перевернувшая моё мировоззрение. Я узнал, как бывает плохо, от того, … что бывает очень хорошо. И как человек может собственными руками уничтожить все, к чему стремился. И для этого ему не надо быть звездой.

Подъезжая к дому номер тридцать, негр таксист не выдержал и обозвал весь квартал вонючей дырой, набросив к стоимости проезда еще десять баксов. Я его прекрасно понял. Такого дерьмового состояния зданий, не наблюдалось даже в замшелом районе моей нынешней работы. Все удручало. Кое где окна были разбиты и ветрюган со всей силы завывал в выбитые глазницы. На витринах магазинов, тюремной темой нависали решетки. Судя по всему криминал имел место быть. И не слабый.

Только покинув нагретое сиденье, я за спиной услышал рев мотора, такси со всей скорости мчалось прочь. В этом месте не слыхали про политкорректность и расовое равноправие… Мне тоже не хотелось выяснять на собственной шкуре, какая группировка тут главенствует. Визит мог плохо кончиться.

Подъезд тридцатого дома мало отличался убранством. Валялись шприцы, и пара бомжей свернулась у подвальной двери. Всё тело содрогнулось. Да, как же далека от меня суровая реальность жизни. Вот и американская действительность, собственной персоной. Ужас.

Лифт не работал и достигнув пятого этажа, мои ботинки перепачкались в мерзкой жиже непонятного происхождения, льющейся сверху. Мысль: что может делать преуспевающий человек во всем этом, появилась прямо у наполовину разбитой, деревянной двери без опознавательных знаков. Угадать номер квартиры я смог, только внимательно просчитывая пройденные пролеты.

Может Мистер Кларк и не живет здесь. Может просто сдаёт помещение или Герберт ошибся, диктуя адрес? Искренне надеясь на последнее, я постучал.

Тишина. Постучал еще раз. Грубый голос внутри, нецензурно выругался. Наверно старик. Тяжелые шаги привели хозяина к двери.

- Кто там? – ближе, голос стал еще грубее.

- Э, я бы хотел видеть Винсента Кларка…

Собственный мальчишеский фальцет, неказисто отразился от стен и эхом пошел выше.

- Все хотят видеть Винсента… - голос закашлялся. До хрипоты.

Алюминиевая ручка повернулась и замок щелкнул, хотя проще было просто пнуть ногой с тем же успехом. Немного света проскользнуло в проём. Хозяин нарисовался.

- Что нужно…?

Зрелище, скажу Вам, то еще. Моё оцепенение, он воспринял как должное. Наверно все так реагировали. Я иначе воображал себе человека, снявшегося в телесериале и в изрядной куче реклам. То, каким я видел Кларка на работах Герберта и вижу сейчас, это разные люди. Только долговременное употребление спиртного могло породить такие преобразования с лицом. Чудовищно. Вот эпитет.

Дверь открылась шире. К внешнему виду хозяина прибавилось и его постоянное покачивание. Все совершаемые им движения были неуверенны и судорожны.

- Э, я хотел поговорить с … Вами…

Нет. На самом деле я хотел быть как можно дальше отсюда, а не разговаривать. Он понял и махнув спазматически дергающейся рукой пригласил войти.

Винсент сразу, вдоль стенки пошел к ободранному дивану. На котором виднелись следы ежедневного выкачивания содержимого желудка. Бельё и халат в который он завернулся, стали черными не по цвету, а по количеству налипшей грязи. Обои, местами ободранные, когда-то выглядели великолепно, телефонный аппарат, помесь шестидесятых и сороковых, валялся у кромки ковра, еще более грязного, чем одежда.

На маленьком табурете у самого окна лежал разодранный пакетик с чем-то белым. Что это было, без труда угадывалось. Героин. И похоже излюбленное лакомство. Еще несколько пакетов виднелось на столе без одной ножки. А рваных везде, просто несметное количество. Тут слово «подсесть», не подходило. Человек жил наркотиком.

Что он с ним сделал, тоже было видно. Некогда офигительно красивый, парень стал дряблым, мерзким старикашкой. Мышцы, поражавшие с плакатов, висели, а кожа стала желто–коричневой. В профиль еще ничего, но смотреть на его тщетные попытки сосредоточиться и повернуть голову прямо, спокойно нельзя. Начинало мутить.

- Что же тебе нужно…? …Друг.

Он сел, вернее упал на диван. М - да, а собственно, что мне было от него нужно? Я и сам не знал. Хотел спросить про бизнес, про Санчес, про Тейта. Но увидев это… Не о чем было разговаривать.

- Можно ли узнать про Тейта…

Винсент откинул голову назад, открыл рот и оттуда, послышалось хлюпающее шипение. Некая замена смеха. Ужасно.

- Тейт, жирный козел… Лучше ничего о нём не знать… и его самого не знать…

- Но всё же… Он хочет со мной работать…

- Он со всеми хочет работать… Но все они потом работают на него…

Взгляд парня остекленел. Казалось он и не видит меня. Как в дурацком триллере.

Я задал еще парочку наводящих на мысль вопросов. И долгожданные ответы, раскромсали мои до сих пор еще розовые мечты. Кларк, всего год назад, еще сверкал у Джека на обложке «Мужчина месяца», но все закончилось удручающе. По словам Винса, тем уродом, что посадил его сначала на иглу, а позже и на героин, был именно Тейт.

- Так проще манипулировать тобой, малыш… Гораздо проще. Мне было всего восемнадцать, когда я попробовал первый раз…

Говорящий содрогнулся. Казалось его сейчас вырвет, на бедный, несчастный диван.

- Он говорил «все в нашем бизнесе балуются», но не говорил сколько это стоит…

- Но зачем ты поддался соблазну…?

Голова снова подпрыгнула вверх. Комната наполнилась хрипом. Что смешного?

- Соблазну… Ты, тупица… Будешь с Тейтом и ты поддашься… Он сожрет тебя…

- Не сожрет, я не работаю на него… Это он будет работать на меня…

Хозяин перестал хрипеть и испуганно уставился в угол, где я стоял. Разглядывал. Руки все время тряслись. Насмотревшись он опустил голову.

- Ты красивый, мальчик… Но ты слишком молод…

Вдруг он ошалело подскочил и громко закричал, насколько позволял хрип:

- Ты кто такой…? Откуда взялся, как вошел…?

Я был в шоке. Молча глотал спертый воздух. Парень так же внезапно успокоился и снова сел. Похоже на припадок. Боже мой.

Тут он заплакал. Чудовище, бывшее первым красавцем, застонало. Итак весь трясущийся организм свернуло в спираль. Я не знал что делать и тупо топтался в углу.

- Мне не удалось, малыш… Мне ничего не удалось… Я ничто… Он обещал жизнь, обещал деньги… Они все мне обещали, все врали… Не верь им, никогда не верь…

Мне стало его немного жаль. Действительно.

- Надеюсь ты будешь тем, кто вытрет ноги о Тейта… Скотина… Боров украл мою жизнь…

Он снова смолк и поманил меня скрюченным пальцем. Я осторожно приблизился. Кларк приоткрыл халат и моему взору предстало огромное серое пятно на его груди. Меня сразу закачало.

- Смотри, малыш, смотри… Мне не много осталось… - Он дышал быстро-быстро, от нехватки воздуха. Черт, вот почему Пенн настаивала, чтобы я не спрашивал о здоровье. Какое уж тут здоровье.

- Я давно… болен… давно. От иглы. От Джорджи Петкинса. От Мишель Стейнфорд. От этих богатеньких болванов…

Я не знал ни одного имени. Кто это такие? Вероятно наркоманы. А парень словно прочитал мысли и залез в подсознание.

- … не думай, они уже умерли, я всех их хоронил… болваны… И Джек их хоронил…

Шипящий смех уже действовал и на мой рассудок. Становилось страшно.

- Да, Джек, - угрожающе произнес Винсент, - и меня похоронит…

Часть 8

Бредовая, эта затея с модельным бизнесом. Я прикусив губу, грустно смотрел на пытавшегося перебороть очередную конвульсию, Кларка. Его широкие, бездонные, глаза выражали и ненависть и любопытство, и боль, одновременно. А слезы, ручейком стекавшие по обрюзгшим щекам, делали эти глаза еще более нечеловеческими.

Мой страх прошел. Уступив место жалости. Той самой жалости, от которой многие совершают глупые поступки, и начинают в последствии жалеть самих себя. Но он ошибается. Не мне уготована эта участь…

Быть до конца уверенным в себе и по возможности черствым. И не предлагать никаких денег. Опять же совет Санчес. Умница, она похоже наркотой не баловалась.

- Знаешь, в это время года, море великолепно…

Дергающаяся голова, мечтательно повернулась. Такой переход к живописной теме, меня слегка удивил. От кого можно было бы услышать о прекрасном, только не от этого существа. Но море в моём воображении нарисовалось.

- Закат, солнце за горизонтом… Последние лучи… Ветер в лицо…

Винсент когтями поскреб диван. Казалось, что боль его усиливается, а жизнь прямо на глазах угасает, как воображаемое нами обоими светило.

- Я бы хотел сейчас увидеть море… Флорида… Моя мать до сих пор живет во Флориде…

Он вздохнул. Для матери было бы жутким, увидеть сына в таком состоянии…

- Ха-ха, ты купился, да… ты купился…

Кашель отвлек от раздумий о собственной маме, тихо работающей на ткацкой фабрике и звонящей мне раз в неделю. По восторгу скрюченного парня, стало понятно, что он лжет.

- Болван… Моя мать сдохла когда мне стукнуло четырнадцать…

Злость закипела в тщедушном теле. И искра, поддерживающая сердцебиение в нем, была все же маленьким огоньком злобы. И ненависти. Но кого он мог ненавидеть…?

Мне, например, доводилось ненавидеть самого себя. Еще пару-тройку господ. Правда не так сильно…

- И ты думаешь занять моё место…? Верно…?

Может он уже ненавидит меня? Есть ли причины? Одному ему известно…

- Нет, мне не настолько важно… чтобы угробить всю жизнь…

Парня даже тряхнуло. Он ладонью нащупал полный пакетик у дивана и блаженно улыбнулся, чтобы мгновенно измениться в исковерканного дьявольским зельем упыря.

- Врешь…, - слюна брызгала у него изо рта. – Выскочка… Один из сотни хмырей, перебегавших мне дорогу… Ничего не выйдет…

В каждое слово Кларк вкладывал как можно больше энергии. И откуда в еле шевелящемся человеке столько мерзости?

- … я не позволю тебе быть мной… Не позволю…

Его зашатало и Винс кулем упал на диван. Только заметив еле дергающуюся руку, стало понятно, что он не умер, а просто в очередной раз в агонии.

Странно. Совсем недавно, я сам и без всякого допинга был в таком же состоянии. Расстояние между нами огромно, но разницы ведь практически никакой…

Оставив бывшего красавца номер один Восточного побережья, одного, я вышел на холод, обдумывая, что дала мне эта встреча. Собственно, нового ничего. Правда, внутри где-то затаился дух Винсента, желавший отомстить всем, виновным и невиновным, тем, кто встретится по дороге. Стоило больших трудов, выжать из себя это отвратительное приобретение.

На очередном перекрестке передо мной притормозил потрепанный автомобиль, марка значения не имела, потому, как не угадывалась. А узнать настроения сидящих в ней пассажиров можно было по здоровенным, черным рожам, выглядывавшим из окошек.

- Эй, куда идем…?

Я проигнорировал выпад, но остановился у бордюра. Сейчас наверняка намылят шею. Или еще чего похуже. Водитель высунулся до плеч, и его огромная, бритая голова с татуировкой, оскалилась рядом желтых зубов.

- Белый, симпатичный мальчик, не желает прокатиться с нами…?

- Не особо…

Было очень боязно. Но терять достоинство, еще хуже.

- Да ладно, куда шагаешь, подбросим…

Хвала Всевышнему, если он есть. Ребята оказались приличными, хоть и злобными на вид. Трое из них были музыканты из мало пока известной группы. А водитель представился их менеджером. Исполняли как обычно, гангстерский рэп.

Я слил им своё видение будущего их стиля. Возможность заиметь катафалк при первом же успехе. Они смеялись и хлопали меня по плечу. Типа, геройская гибель, и есть «Грэмми» для гангста-рэппера, парень…

Выходя из машины у седьмой авеню, в мой карман была вложена синяя бумажка, а ребята с гоготом укатили на репетицию. Бумажка оказалась пропуском на площадку в Палм-сквер на следующую субботу. Черт, что мне делать на концерте этих бандитов?

Самое забавное, что я все же воспользовался им…

Надпись красноречиво наводила на мысль: «Предрождественский бум». Бум, фиг с ним, а вот Рождество было действительно не за горами.

Для чего существуют подобные праздники, идеализированные под семейный круг и дружное распевание «Merry Christmas»…? Для того чтобы напиться от горя? Или чтобы тихо посмотреть телевизор, лежа на диване, и утробно икая съеденной в одну харю индейкой, от мерзкой ухмылки Санта Клауса по всем каналам?

Мне светило провести Рождественские праздники именно так. Ну и как же без Адама, конечно. Его икота прибавиться к моей…

Нет. Нельзя позволить себе дойти до такой крайности. В праздник вспоминаются старые друзья, люди едут к родственникам на каникулы, покупают подарки.

Мне икнулось. Ну вот, первый позыв уже есть. Замечательно.

Офис Джека Тейта, оказался большой неожиданностью. Во-первых, не было и намека на чванливость, которая выпирала тремя подбородками у хозяина. Во-вторых, из всех постеров, что оккупировали съемочную Герберта, здесь висело только пять. Последний, крайний к двери, повторял плакат со мной и Санчес. Мне без труда удалось разглядеть свежий клей, под ним. Без сомнения картинку налепили к моему визиту. На первых двух красовался Мистер Кларк, в супер успешном проекте «Good», двухлетней давности. М-да, чего грешить, и вправду выглядел круто.

Тейт сидел приложив сальное ухо к крошечному мобильнику, и довольно фырчал с собеседником. Увидев меня, он даже встал и указав на большое, красное кресло, пригласил присесть. Какая вежливость….

Разговор был длинным. Уже через пять минут, Джек кривился, а от былого радушия ничего не осталось. Однако он продолжал идти на уступки. Ни одного бранного слова в мой адрес.

Боров сопел и морщился, пункт за пунктом переправляя контракт. И охнул, когда я в конце вставил фразу о досрочном расторжении по первому требованию. Развалившись, тело агента заполнило собой крутящийся стул, и он впал в задумчивый транс. Пока мне не удалось убедить его, что наверняка данная поправка совершенно не пригодится.

Джек все время повторял «хорошо, хорошо», отдавая секретарше исчерканный листок на распечатку. Он нервничал. Но не из-за меня.

Все было гораздо прозаичней. Итальянцы надавили в последний раз. И съемки планировались уже завтра. А послезавтра, мистер Парелли, кровь из носа жаждал общения с моделью. Фамилия итальянского нанимателя, колдовским заклинанием вертелась на языке у жиртряса. Видать сумма планировалась нескромная.

- Сколько…? – не смущаясь поинтересовался я.

- Чего, сколько…? – удивился Тейт.

Меня интересовала конечная цифра его контракта, а свою я уже знал, это тридцать два процента и ни граммом больше. На четверть меньше обычного.

- Сколько обещали работодатели?

Джек был а ауте. Никто из моделей, настолько не наглел, чтобы спросить, как много получит он сам. Пришлось смягчить удар.

- В смысле, может на Сицилии считают, что мы будем работать бесплатно…

Секунду боров соображал, а потом разразился хохотом, здоровым, в отличии от некоторых. Складки на шее в унисон затряслись.

И точно. Сумма скромностью не отличалась. Я конечно ответ агента сразу умножил на коофицент вранья, то есть на два.

Встреча закончилась внимательным чтением готовых документов и пылким рукопожатием. Вуаля, моё хобби стало работой. В мгновение ока…

Темнело рано. Из окошка автобуса, вовремя подошедшего к моей удачливой персоне, я смотрел на магические огни Нью-Йорка. Еще не прошло и полгода, а мне так везло с финансами. Периоды денежного прироста, накладывались на такие же периоды проблем в личной жизни. Странно. Либо президенты, либо секс. И никак и то и другое одновременно.

В центре уже повсюду пестрели рекламные агитки грядущих рождественских распродаж. Что же мне делать? Я задумался. Адама катастрофически не хватало для полноты ощущений. Скрепя сердце, признаюсь, друг не мог уже удовлетворить моих аппетитов. Шоу с раздеванием, придурь, всё классно. Но не то, почему-то не то…

Дома я набирал номер парня «с которым когда-то было очень весело». Пока междугороднее соединение переключалось, пара извилин занималась оценкой надобности, звонка. Пошли гудки и сразу взяли трубку. Веселый голос произнес стандартное «Аллё».

Ага, его голос был тем же самым.

- Будьте добры, Бобби Уэлла к телефону…

Нарочито коверкая голос, я ждал реакции. Не узнать меня он не мог, Уэллом, называл его только один человек. Еще со времён первого знакомства. За это нелепое словечко, вылетавшее у него во время спаривания.

Боб взвизгнул от радости. Нахлынувшие воспоминания и свежие новости, сыпались градом. Черный чертяка, выдал, что знает от Дениса, всю мою подноготную, так что пришлось слушать мне.

Он поздравил меня с успехом в делах, но недвусмысленно прошелся по больной теме, обмане Дена. Тот успел поплакаться в чужую жилетку. Интересно, а в любви не признавался? Друг весело намекнул, типа подобный исход вполне предсказуем. Натуралы, в погоне за хорошим сексом, наплетут еще не такой чуши… И, что для полноты ощущений, необходимо переспать с новоиспеченной женой…

Да, Бобби, оставался самим собой. Ничто и никто не сможет его изменить. Даже юридический факультет, и несколько выигранных дел за спиной.

Но рубящий словом, бывший любовник, сначала говорил, а потом думал. Пришлось пожурить его, за то, что он приезжая в мегаполис, ни разу не соизволил мне позвонить. На что он простодушно ответил аналогичной фразой. И правда. Я сам мог давно уже связаться с ним. И не произошло это по моей собственной вине.

Поймав себя на мысли, о громадном накоплении комплекса вины перед всеми, я подкинул идею, провести Рождественские каникулы совместно, шныряя по барам, в стиле черное и белое, как раньше. Боб положительно выматерился, но сконфуженно смолк.

Новой бедой ловеласа, стало непомерное потребление фастфуда. Он излечился от эксгибиционизма, путем лишения себя части привлекательности. Простыми словами, заимел пузо.

На той приятной ноте мы распрощались, обещав друг другу звонить чаще. А я засел за ломящийся под бумагами, кухонный стол, дабы поскорее закончить мучавшую меня связь с «Hot Chick», внося последние, размашистые штрихи в чудо предложение, от которого никто не сможет отказаться…

В банке все шло своим чередом. Попеременно, то принимая посетителей, то консультируя работников по новым для них вопросам, пришлось зажав голову руками, уединяться в шумном помещении, готовя отчет за конец октября и почти закончившийся ноябрь.

Не радовали меня итоги моего труда. Не радовали. Видно хотел слишком много и слишком быстро. Что ж поделать, но, только видя положительный результат можно постоянно и уверенно двигаться вперед.

Доход от отделения, пополз вверх, уже не сотые доли процента, как раньше, а семь с половиной за октябрь. Плюс, не подведенные итоги по львиной доле новых договоров. Тупо глядя на цифры, я к своему неудовольствию понял: необходим прорыв. Нечто свежее, с шансом поднять репутацию банка. Но что? Опять вопрос.

Пропуск на «гангстерский» концерт, выглядывавший из кармана, вывел из ступора. Мама-мия, вот ведь ответ…

Я вынул блокнот и мелким подчерком по пунктам начертал задуманное. Елку при входе, Санта Клауса для промоушена, корпоративный цвет на праздники, удлиненные рабочие дни до упора, подарки клиентам, правда не всем, разумеется, и самое главное «Новогоднее предложение», постулаты которого, однако мало отличались от обычного. Но за то какой эффект… Я был уверен, что сработает. Почему? А всегда срабатывало. Последний месяц года, явная слабость населения Америки. Падение интереса к банкам, и повышение спроса к магазинам. Что ж, пора сделать и на этом прибыль…

- Мы не можем позволить себе сделать такой шаг…

Самый достойный отклик на моё оригинальное предложение, со стороны Энглунда. Невероятно. Крюгер, в теле босса, явно не желал разговаривать на тему расходов. Парень ерзал на стуле и старался не глядеть на меня. А еще, он грыз ногти.

- … ситуация только начала выправляться, - сказал так, словно ситуация действительно, сама, начала выправляться, а я не причем, - зачем губить дело?

- Кто губит дело? Я предложил хоть раз убыточный проект…?

Джек отвернулся к окну и сделал это нарочно. Давая понять, что мне можно убираться восвояси. Кретин. Выкладки его не интересовали.

- Да это, живые деньги, люди не будут снимать со счетов на подарки, как везде, а наоборот, положат их к нам… Принесут их сюда…

Мой кулак легонько стукнул по деревянному столу. Никакой реакции. Отгрызая очередной ноготь, начальник обернулся и отрезал:

- Не будем больше обсуждать данную тему…

Вот ведь тупица. Загнал в угол.

Секунду поразмышляв, я пошел на открытый конфликт. Стараясь не нервничать.

- Думаю, центральный офис сделает Вас более сговорчивым…

Джек привстал и мы, лицо в лицо, ненавидяще смотрели друг другу в глаза. И откуда я взял, что он симпатичный. И близко нет. Наверно, босс давно затевал подобный конфликт, а тут такая удача подвернулась. Его зависть, жгла почище лазера. Бородка добавляла эффекту, да и подстрижена была неровно.

- Ты не посмеешь…, - процедил собеседник сквозь зубы.

- Еще как посмею, - полуиронично парировал я. – Сделаю Старику деньги, и меня переведут в головной отдел…

Плел я конечно, откровенную фантастику. Однако именно подобную чушь, Энглунд съедал лучше всего. И это его разозлило еще больше.

- Я тебя…

Ладони управляющего сжимались и разжимались. Я непоколебимо сиял энергией. Ну давай, произноси то самое…

- … уволю…

Ну вот и выдавил. Молодец. Иного и не ожидалось.

- Правда…?

Мой шутливый тон раздражал босса неимоверно. Мы оба знали, истину. Уволить он меня не мог никак. Пришедших по переводу, увольняли только бывшие шефы. Таков порядок фирмы. И Джек знал. Пять минут напряжения. Между нами почти искрило.

- Сегодня же возвращайся к Блэку. С завтрашнего дня ты тут не работаешь…

Господи, сколько патетики было в его словах. Даже Билл Клинтон, принимая присягу президента, не был так пафосен. Но превратил всё в откровенную комедию сам Джек, вынув уже готовый перевод, заготовленный заранее. Возможно, даже с самого начала моей работы.

Итак, решение принято. Замечательно. Собирая свои причиндалы, и смотря на навесной календарь, я знал, что беда Энглунду, грозит двойная. Престарелый экономист, два дня как числится на пенсии…

Снова автобус, и снова я на прежнем месте. Ставшим мне уже почти родным. По крайней мере, здесь имелся уголок для меня.

Отдел встретил, бывшего работника, отвыкшего от наплыва клиентов, полуденной кутерьмой, хотя последний день недели не располагал. И первый кого я увидел, был Остин с таким замученным видом, что можно писать картину. Увидев меня, парень чуть не пустился в пляс. Затряс мою руку, как только узнал об обратном переводе. И прежде чем войти к шефу, он пожаловался, что они пашут со дня моего ухода почти без выходных, а эти ужасные ежемесячные отчеты…

Блэк не поверил собственным глазам, пока не прочитал гневную отповедь Энглунда. Но видно было, что даже обрадовался такому раскладу.

- Чем же ты ему так насолил…? – выставив Остина, спросил шеф, - Даже дату не проставил впопыхах…

Он рассматривал листок и поглядел мне в лицо. Естественно, я выложил всё, как на духу. Вплоть до мелочей. Мужчина замолчал. И подумав решительно попросил:

- Давай-ка, введи меня в курс твоего нового замысла…

Пододвинув стулья ближе к столу, мы в течении двадцати минут рассматривали мои записи…

Я потеснил нового экономиста, сидящего за моим бывшим столом, взрослого, грузного мужика, спущенного на замену из центрального отдела. Тот уважительно поделился местом, пересев за соседний стол. Труды только начинались. Я доделал ноябрьский отчет одиннадцатого отдела, и отправил его по электронной почте. Потом взялся за корректировки «рождественского» плана, и углубился в помощь Остину в работе над местным отчетом. Даже не заметил, как пикнуло три. Банк закрылся. Шум в зале прекратился. В полчетвертого, еще не ушедший домой Блэк, позвал меня к себе в кабинет.

Он разговаривал с кем-то по спикерфону. Я тихонько сел рядом.

- Сэр, мне кажется стоит попробовать… можете выслушать парня…

В тишине скрипучий старый голос, но довольно бодрый, обратился ко мне. Взглянув мельком на босса, я хотел узнать с кем разговариваю.

- Итак, молодой человек, ваш начальник готов поручиться за Вас. Я вполне сносно понял замысел этого плана. Но меня интересует другое. Что случилось у Вас с Джеком Энглундом?

Сердце у меня предательски ёкнуло. Ровно и уверенно, я поведал вкратце о перипетиях работы за последний месяц – полтора. Скрыв, конечно, мелкие личные неурядицы. На том конце зашелестели. Видно читали распечатку присланного отчета. Я поморщился.

- Ну, что ж, неплохо. Итого десять с половиной процентов прироста. Неплохо.

Блэк удивлённо вздернул брови и губами прошептал проценты. Что бы это значило, черт подери, и с кем я в конце концов общаюсь. Один из чиновников головного офиса?

- Что Вы скажете…?

- Э, план надо внедрять уже завтра, потом будет поздно…

- Верно. Что ж. – голос замолк и прекратив шелестеть бумагами, гораздо веселее добавил. -- Вот завтра и приступите. Проинструктируете свой отдел, и назад в одиннадцатый, и не забудьте Санта Клауса…

Я переваривал услышанное. Меня похвалили или нет? И кто? И что значит, назад в одиннадцатый? Похоже, удрученное выражение моего лица, навело Блэка на мысль объяснить ситуацию. Но он сделал это не менее загадочно.

- Ну вот, видишь, все в порядке…

- Неплохо…? – мне хотелось узнать, - что значит, неплохо…?

Начальник улыбнулся и взяв меня за плечи, по-отцовски, покачал головой. Странно, что босс доверял моему плану. Опустив руки, Блэк, потянулся за пальто.

- Когда ОН последний раз говорил мне слово «неплохо», я стал управляющим…

- Он…?

- Майлз, мой друг, Эндрю Майлз.

Настроение стало просто сногсшибательно боевым. Протерпев получасовой массаж лица и вонючие маски из лимонов и еще каких-то фруктов, я предстал перед здоровенной камерой. На фоне насыпанного песка с натуральным песком под ногами. В белой, почти прозрачной рубашечке на запонках.

Вокруг крутилось не меньше двух десятков специалистов. Один ставил свет, другой придирчиво осматривал меня, третий и четвертый, подчищали песочек, и ровняли угол наклона плаката за моей спиной. Остальные бегали и вертелись, но что делали, я не понимал. Перед съемкой я настойчиво попросил дать мне в руки этот хваленый парфюм. Маленький флакончик тут же оказался в руках. Запах мне понравился, такой возвышенный, даже можно сказать воздушный. Девушка бережно приняла его у меня, заметив, что стоит флакон почти полтысячи баксов. Я опешил, мать моя… Так дорого.

Отчужденно сидя на песке и глядя в объектив, мне казалось немного неверным представление специалистов, как должен выглядеть постер. При чем тут вообще песок?

Немного погодя в студии объявился Тейт. С гамбургером в руке, как обычно. Обведя сальными глазками всех, он глазел на меня полураздетого и довольно хмыкал. За его спиной появилась неописуемой красоты афроамериканка, лет двадцати. Она с любопытством присела рядом с площадкой и улыбаясь глядела на меня, отвлекая от камеры.

Вдоволь нащелкав и приказывая мне, то присесть, то привстать, то выпрямиться, фотограф в футболке сеточкой, наконец отпустил. Я сразу выпил воды.

Джек поинтересовался как дела, побеседовал с фотографом и вдруг забегал, словно ужаленный. Забегали все. В зал вошли три человека в деловых костюмах. Двое из них с ног до головы были усыпаны золотыми украшениями. Третий, поскромнее, играл в свете рампы кольцами на пальцах. Они остановились в центре и недовольно заговорили с Джеком. Тот слизняком, шаркался и растирался, расточая хвалебные речи в адрес скромного джентльмена. До меня донеслось только имя: Парелли.

Домой я вернулся почти в половине первого. Не чувствуя ног, свалился на постель.

Понедельник. Самый жестокий день. Начало рабочей недели. Уже с конца уикенда, настроение падает в преддверии его неминуемого наступления. Ты можешь делать что угодно, дабы затянуть наступление понедельника. Но он все равно наступит. Страшнее то, что через неделю всё повторится.

Так как я ненароком пропустил промежуток, смыкающий воскресенье с трудным днем, то встретив звонок будильника в пять, еле разодрал глаза. Упругие струи холодного душа вернули мне яркость красок жизни.

А краски оказались черно белыми листами прокламации Мистера Рэйнольдса, которые сложившись в небольшую папочку, сняли с меня лишний груз. Наконец-то, избавиться от рабского соглашения, что положить на пол гантели в спортзале. Пусть с этой портянкой Берт делает что хочет, его персональные заботы. Полагаю, я заработал вторую часть суммы.

Перед самым выходом, позвонил Адди. Он весь вечер накручивал мой номер, бедняжка. Хотел трахаться, наверно. Мне не приятно было разговаривать на тему секса, в день, когда надо ворочать горы, а не парня в постели. Адам не понял. А жаль.

Если и не было у меня за спиной накидки супермена с желтым значком, то только из-за отсутствия оной в гардеробе. Была бы, и я одел её несомненно.

С восьми начал растолковывать коллегам про «Рождественский залп». Удар по клиентской базе, путем внедрения в подсознание чувства праздничного расставания с деньгами. Ненароком заметил Энни, милующуюся со своим ненаглядным в дверях. Какой прогресс. Девушка, покраснев, призналась, что они сегодня объявят о помолвке. Круто. Да и во внешности она очень переменилась, стала более женственной что ли, не такой ледяной как раньше. Чудесное преображение. Я поздравил её с решением, поцеловав в щеку, чем вызвал подозрение юриста. Секретарша выдавала меня ему, за своего бывшего парня. Смешно. Ну да что обижаться. Мне приятно, когда другим приятно.

От меня несло вчерашним ароматом. Стойкий оказался запашок.

Блэк принес конверт и вручив его, попросил передать Энглунду по прибытию. Потом присоединился к общей компании, веселящихся. Потому как заказывать Санту с елкой, с серьёзной миной не удавалось. От оленя мы отказались, накладно. Но вот подарки частично оплатили вперед. Заодно тот же заказ продублировали и на одиннадцатый отдел.

Еще немного покромсав отчет с Остином, голодно глотающим от моего вида, слюни, я укатил на такси к «миллионеру поневоле».

«Жуйте на здоровье», чуть не сорвалось у меня с губ, когда папка переместилась к новому владельцу. Берт, скалясь имплантантами, ликовал. Мне показалась противной вся сцена. Толстосум перелистал «посул» и отдал деньги. Очень мило. В смысле, деньги конечно.

Когда такси остановилось у треклятого отдела, пошел густой снег. Снег шел все следующие дни. Большими хлопьями, заваливая Нью-Йорк, нещадно. По хозяйски войдя в холл, я через минуту собрал свободную часть работников и повторил всё в точности для новых ушей. Все заметно повеселели. И когда я завидев на пороге управляющего, громогласно, заявил, дескать Мистер Майлз доволен нашей работой, и отдел уже по статистике не последний. Тут я не лгал. Мы уступили печальную пальму первенства, самому южному представительству сети. Чуть не сорвал аплодисменты.

Рот у Энглунда открылся. Внутри меня ликование перешло в гордость. Вспомнив о конверте, вложил вставшему в оцепенении парню в руку. Он раскрыл его и перечитав несколько раз, отдал мне. Джек притворно улыбнулся и пожал мою руку.

- Поздравляю…, - также притворно он поздоровался со всеми, и снова обернулся ко мне, - не скажу, что рад за тебя…

Сослуживцы сразу уловившие глубокий смысл произнесенного, культурно отвели глаза. Парень заперся в кабинете. Обычный расклад. Но с чем меня поздравили?

Распустив народ, я прочитал текст на вкладке. И качнулся. Мать твою. Вот это да.

С сегодняшнего дня моя должность называлась: координатор. Да если и была у меня маленькая надежда на продвижение по службе, то совсем малюсенькая. Как неожиданно. И как быстро. Такими темпами, мне светило заменить в скором времени и самого Майлза…

Чур-чур, два пальца за спиной.

К обеду холл банка больше напоминал бал маскарад, чем серьёзное заведение. Везде весели шарики, хлопушки, и прочая лабуда. А конфетти, в немереных количествах вместе со снегом завалило вход. Людей магнитом тянуло в банк. Подоспевший Санта, раскатисто хохотал на всю улицу, завлекая еще больше народу.

Прикольным было инструктировать данного товарища по поводу подарков и слогана, который он произносил вперемешку с поздравлениями. Да вообще было прикольно.

Но сделать первое крупное мероприятие на ниве новой должности, мне пришлось не сегодня.

Подъехав ко второму дню съемок на сессию, моему взору предстали трое вчерашних нанимателей. Они о чем-то спорили с Джеком и между собой. С ними еще был парень. Высокий, плотного сложения, с черными, словно смоль, короткими волосами. Такими же как и у меня. Но красавец был отменный. Но я ни одной мышцей лица не выдал растущего к нему интереса.

Парелли перекладывал в руке фотографии сделанные вчера. Говорил он с акцентом, смахивающим на бульканье. Но деловитость, не позволяла никому над ним потешаться. Довольным коммерсант не был. То ли фотки не нравились, то ли еще что.

Прислушавшись к разговору, прояснилась суть недовольства: «Ozone», как проект был, а как законченная программа, нет. Менеджеры в золоте, выдавали лозунги один за другим, громко повторяя название проекта. Парелли отвергал всё.

Красивый парень молчаливо стоявший рядом встрял в разговор, и предложил заменить песок на воздух. Менеджеры вопросительно переглянулись.

- Озон, - щелкнув пальцами сказал парень и пошевелил пальцами в воздухе.

Я подошел еще ближе. Неужели тут есть люди со здоровым мышлением? И насколько оно у него здоровое? Собеседники непонимающе пожимали плечами.

- Нечто призрачное, - продолжил фонтанировать идеей красавчик.

- Неуловимое и защищающее, элитарное, но всегда присутствующее…, -добавил я.

Все оглянулись на меня. Золотоносцы, немного брезгливо. Парень поддержал меня.

- Да-да. Это не песок, это высшие сферы…

Парелли непроизвольно взглянул вверх. Джек куклой марионеткой повторил движение в точности.

- Давайте сделаем фон небесным, даже космическим… Вы увидите, восприятие изменится.

На лице красавчика ясно читалось слово «секс». До чего хорош, задумщик.

- Но как тогда представляется девиз, реклама…

Они снова начали спорить между собой. Агент под предлогом втихаря свалил к сидящей у площадке пышногрудой даме среднего возраста. Судя по обхождению, очевидно жене.

- Сэр, можно мне вставить? – робко выдал я.

Джентльмен вопросительно переключился на меня. И другие ждали моих слов.

- Ну, - волнение сказалось на словах, звучало не слишком убедительно, - кажется ассоциации с человеком, который пользуется одеколоном, должны связываться, как с мужчиной преуспевающим, - Парелли насупился, - сексуальным, - он удивился, - уверенным в себе, но достаточно нежным, - делец улыбнулся. – Холодность и нежность.

Наниматель закивал головой. Менеджеры переглядывались.

- Мудрость и чувственность, - продолжил мою мысль парень. Слово в слово.

Наши глаза встретились. Сердце защемило. В глазах чуть помутилось. Нет, только не стрессовый приступ, не сейчас. Я замер. Но это был не стресс. Было что-то другое…

Я как ни в чем не бывало отвёл взгляд.

- А кто ты, собственно? - задал дурацкий вопрос Парелли, держащий мои снимки в руках. Все заулыбались. Я засмеялся.

- Модель, мистер Парелли.

- Слишком умны для модели…, - наконец, без холодной безразличности ответил мужчина.

Умная модель, в течении пяти часов, нещадно эксплуатировалась красавцем, снявшем с себя кожаную куртку и овладевшим камерой. Он оказался профессиональным фотографом. Герберт в подмётки не годился. Парень подходил ко мне и сам, рукой, чуть нежно, но уверенно, ставил голову как надо. Меня невыносимо возбуждало каждое прикосновение, каждое слово обращенное ко мне. Да что такое происходит? Сжавшись внутри, не давая младшему напрячься через силу, я переигрывал. Ничего не выходило. Лонелл, призывал расслабиться. Тщетно. Фамилию фотографа я услышал сквозь бестолковую болтовню Тейта.

- Да кончай напрягаться, представь, что ты играешь у Джорджа Лукаса, а тут не фотокамера, а палка вместо компьютерного персонажа, и ты произносишь самое дебильное: «у меня плохое предчувствие Люк…».

Я прыснул. И мгновенно перестал почему-то воспринимать эротическую подоплёку происходящего. Камера защелкала, снимая меня то улыбающегося, то стеснительно отводящего глаза.

Всё. Понимаю Санчес. Как никогда понимаю. Вертеться перед десятком суетящихся людей и соответствовать, постоянно соответствовать, тяжело.

Пока я переодевался, одобрительные реплики Парелли, начали оглашать студию. А мне хотелось домой и спать. Лонелл прочно застрял в моём между ушном пространстве. Всю поездку в машине Джека у меня стоял. Думаю и во сне стоял. Какая катастрофа. Сон снился про изнасилование на фоне песка. Бред сплошной. Однако итог: прощай Адам, тебе не в силах тягаться с очарованием мужчины, повстречавшегося на моём пути.

С утра качало. От недосыпа. Еле промыв глазенки в очередные пять, спокойно и не спеша, я налил кофе. Сел у окна лицезрев плотную пелену снега. Ди-джей по радио, посоветовал сегодня надеть шубы и меховые шапки, не смотря на протесты «зелёных». Иначе мороз проберёт до костей. Моя улыбка отразилась в стекле. Вот заливает, все знают, что когда идет снег, мороза быть не может.

А какая разница, вышеуказанной шубы в шкафу не висело. За то висели брюки и рубашка Адди. Его же куртка, разошедшаяся на рукаве по шву. Парочка трусов забились в прикроватную тумбу. В ванной на хромированных полочках, затесались две бритвы, щетка, порошок, несколько носков на полу.

И это то, что было заметно невооруженным взглядом. Приглядеться попристальней и вещей не принадлежащих мне станет еще больше. Я задумался. Парень – хороший друг. Довольно заботливый и в меру самостоятельный. Будет трудно с ним расстаться. Очень трудно. Но мы, как любовники, похоже изжили себя. Наверно, не произойди ссоры из-за Денни, протянули и дольше. Увы. Случилось, что случилось, ничего не изменить. Во мне умер запал, дарующий необузданность отношениям и сексуальную привлекательность Адаму. Окончательно. В картонную коробку сложились все его вещи.

Предстояло сложнейшее выяснение отношений. Он должен понять. Все кончено. И не в том причина, что есть кто другой. А всё проще. Не объяснить словами.

Не зря Санта выдавал шутки детской непосредственности и махал агитками. На двадцать отданных подарков, в отделение забегало по полсотни человек. Уровень снятия денежных средств, упал до пола. Трое клерков, достаточно расторопных ребят, только и успевали выписывать новые заявки от граждан на открытие счетов. Шла так сказать, обратная реакция. Зеленые квитки с золотистыми циферками процентов, магически притягивали неискушенных. Ничего нового там не было, кроме слов про Рождество, акцию, да льготные условия. Даже ставки остались прежними.

Я наслаждался кутерьмой, пинал шарики и немного бездельничал. Помог кассиршам свести полуденный отчет. Потом позвонил на работу Адаму. Ни словом не обмолвившись о грядущих разборках, попросил прийти ко мне вечером.

А вечер стал долгим. День без съемок, веселее было провести просто нельзя. Я и затянутый в кожу Брайан Морган, посетили место о котором я много слышал, правда ни разу не был. Спутник в наряде под полисмена, встретил меня на Центральной. Щекотливость ситуации была в его нелепом виде. Он выглядел стопроцентным геем, поклонником «Village people» из восьмидесятых. Жуть да и только.

И только четвертый, более раскрепощенный таксист, взялся подвести нас до «Мистерии». Однако всю дорогу ухмылялся и скалился на Брайана. Расплачивался, угадайте кто…

Клуб не был «чистым» гей заведением. Скорее танцевальным раем. Дискотека с таким названием тоже находилась в Нью-Йорке. В полутьме, среди мигающих, разноцветных огней, танцевали и ребята и девушки. Музыка играла, совсем не такая, какая играет по радио, ритмичная, специально созданная для танцев.

Наша нелепая парочка: высокий в коже Морган, и рядом пацан в джинсовой курточке с тремя пуговицами в белых, как облако штанишках, не произвела ни малейшего впечатления на публику. Я не обременил тело одеждой. Сняв пальто, почувствовал себя даже немного голым. Оставив в раздевалке, пугающую куртку сержанта полиции, Брайан тянул на «просто гея».

Сначала, мы танцевали. Напарник классно двигался, видать часто бывал здесь и натренировался. Я не отставал. Рядом выкрутасничали, довольно взрослые парни, один из них подмигнул мне. Второй развернул его и они, танцуя ушли на приличное расстояние.

На помост ди-джея вышла забавная девушка с не менее забавным именем Соник. Песня всех завела. Под её раскатистый грохот, смысл текста улетучивался. Да и на фига нужен текст. Когда так славно отплясывала сама артистка.

Мы для отдыха прошли в другой зал, где низкие частоты не так больно били по мозгам. За овальными столиками все места давно заняли. Брайан, оглядевшись потянул меня к одному из них, за которым уютно сидели еще двое. Мужик лет тридцати пяти с большим кольцом в ухе и золотым зубом, привстал и пожал руку моему другу. Второй, через чур накрашенный парень, кокетливо кивнул головой, от чего его пышная грива переметнулась с правой стороны на левую. Друг представил:

- Майкл Фишер, - тот что с колечком, - Тони Робертс. Неразлучная парочка…

Мы присели. Пока ребята обменивались новостями, я осмотрелся. За другими столами, восседали и обычные завсегдатаи и ядовито-колоритные персонажи. Некоторые посматривали в нашу сторону. Точнее на меня.

- … коренные Ньюйоркцы сразу узнают провинциала…

Пропустив начало фразы я непонятливо улыбнулся. Половинка соседней пары, в виде молоденького юноши почти бритого на лысо, уже третий раз махала мне рукой с под стула.

- … Тони помнит даже старушку Сандру…

Ребята засмеялись. Вяло. Так смеются над давно известными всем шутками.

- Сандру..?

Мне стало неловко. Так как после нелепых вопросов обычно следуют пространные, ничего не значащие по смысловой нагрузке, ответы.

- Как же… Любимицу публики Сандру Бернхард. Она частенько тут тусовалась…

- А кто это…?

На меня вылупилось три пары расстроенных глаз и я похоже сразу был отправлен в отстой. Диалогов с моим участием за все течение разговора не встречалось.

Наконец Брайан сжалился надо мной и после хорошего, тайного, удара по ноге, распрощался, и мы вновь пошли танцевать. Во время танца он сподобился информировать меня о Бернхард, Шоне Пене, Мадонне, назвав все выше перечисленное пережитком восьмидесятых. Так же успел отфутболить фигуристого блондина, полностью окутанного в блестки. Тот неумело клеился ко мне, пытаясь разжиться номером телефона.

Завершился первый выход в «свет», нерасторопностью гардеробщика, никак не способного найти вешалку с моим номером. Не скажу, что понравилось в «Мистерии». Наоборот, она произвела не слишком приятное впечатление. Шумно и бестолково.

Те же слова подходили и под пришедший через час диалог с Адди. Любовник стоял у припаркованной машины у входа, весь засыпанный снегом. Тетка в очередной раз дала ему покататься на фирменном авто, который он уже успел где-то помять.

Я первее увидел ярко-желтую его окраску. Парень шагнул на встречу. С чего начать не простой разговор мне и в голову не приходило. Ведь даже причин отшить друга не было. Меня можно было вернуть в госпиталь с подозрением на маниакальную раздражительность, носящую выборочный характер.

- Ты избегаешь меня, - шутливо предположил Адам.

- Это получается не специально, просто много работы…

- Понимаю, конечно, - более серьёзно парировал он поднимаясь на лифте. Его взгляд прошел по моей шее выглядывавшей из-под воротника.

В квартире он засмеялся. Отмазка про работу была не к месту.

- С каких пор ты на работу в таком ходишь…? – Адди засмеялся. – Наверно, внеурочные…

- Не надо. – оборвал я. Он замолчал. Слишком грубо. Но не время сомневаться. – Нам нужно обсудить кое-что… И это не смешно.

Парень отвел взгляд, нежно сопровождающий от самой парадной. Сейчас только ощутил перемену. Как он поведет себя? Можно было ожидать всего.

- Что происходит? Я не в курсе…?

Тут он заметил стоящую в углу комнаты коробку, из которой выглядывали его штаны и журнал по фитнессу. Подойдя к ней медленно присел на корточки, отложил брюки и уставился на меня.

- И это всё? – Адам задышал порывисто, в зрачках блеснул огонь. Понял. Меньше слов, проще выход. – Всё, что ты мне можешь предложить…?

- Нечего предложить, если ничего не осталось…, - ответил тихо я. Сейчас спросит почему, а мне самому неизвестно. – Ты сам предлагал стать друзьями…

- Друзьями…? – заорал, привстав, бывший любовник. - Паршивыми друзьями…? Тут, что сериал…? Мать твою…

Я промолчал. Мне хотелось засмеяться. Все получилось убого и глупо. Но засмеяться, и прикинуться больным на голову, не выход.

- Не кричи на меня. Можно расстаться по хорошему…

Упсь. Я зря ляпнул слово «расстаться». Адди моментально озверел. Парень схватил меня за руки и вжал в стенку. Играя скулами, качок всосался в шею. Приложив максимум усилий мне удалось его оттолкнуть. Но снова притянув к себе, он целовал всё лицо, плечи, хаотично, дико. Не давал и пошевелиться.

- Не надо, Адам, прекрати. – Без ответно. – Ничего не изменишь, всё кончено… Пойми сам. Ты должен понять…

Зря старался. Понимания не нашлось. Он вертел мной, как куклой.

- Ты мой Джонни, мой.

Я уворачивался от губ, от ладоней, измявших меня всего. Парень хрипел от страсти.

Да сколько это будет продолжаться. Время тянулось бесконечно. Боже мой, у него обычная истерика. Дураку понятно.

Мои пальцы больно сжали его голову. Тогда он пришел в себя. Прекратил хрипеть и отпрянул от меня словно от прокаженного. Вырвался вздох облегчения.

- Давай поговорим нормально, - я принес ему кофе, и пока чайник кипел Адди сидел на кровати, тупо глядя в пол. – Можно и не расставаться, у нас много общих интересов…

Качок взял кружку трясущимися руками и отпил. На его лице выражалась растерянность, а когда вновь посмотрел на меня, он плакал.

Так хотелось ободрить, подарить надежду, своему другу. Но зря обременять иллюзиями, только делать хуже. Правда, всегда лучше притворства. А Адам любил слышать правду.

- Мы можем дружить, но секса больше не будет. Мне жаль…

- Мне тоже жаль, - пролепетал парень. – ты самый лучший… Не знаю, как я снова буду с женщинами… При тебе их не было ни одной…

- Все устроится. Ты же ловелас. Найдешь девушку по вкусу. Меня же ты нашел…

Мы оба засмеялись. Чушь конечно. Иногда так хочется сморозить ерунду, да еще и во благо. Но смех был сквозь слезы.

- Это ты меня нашел…. А она, тоже меня найдет…? – обреченно выдавил Адди. Я кивнул. Такому симпатяге с такой фигурой грешно жаловаться на недостаток внимания. – Да. Вот войдет в дверь и я влюблюсь, черт подери…

Он мечтательно выдохнул и вытер слезы. Милый мой Адам, вот это самая большая иллюзия из всех. Шансов войти сюда женщине, один на миллион. Моя рука прошлась по его лицу. Добрый и наивный друг, прости меня за то, что и тебе пришлось сделать гадость.

В дверь позвонили. Мы вздрогнули. Кого несла не лёгкая? На часах почти половина одиннадцатого. Может почтальон?

Я открыл дверь. На пороге, в полушубке, покрытым не стаявшим снегом, от которого вырвало бы любую жительницу мегаполиса средних лет, и туфлях, вопящих о замшелой провинциальности, с квадратным чемоданом, знакомым с детства, стояла моя старшая сестра - Джесс.

Вот так сюрприз. Вот вам и шансы. У меня отвисла челюсть. Никто не предупредил. Мать ни словом не обмолвилась. За что мне такая кара?

- Привет братец, не ожидал…?

Она вошла и сняв шубку, передала её мне в руки. Шок не проходил. Да что же я буду делать с родимой сестренкой? И главное сколько? Неужели на всё Рождество?

- Думаю у тебя найдется местечко для родственницы…

Её веселый голос заполнил квартиру. Из-под шапки выпала копна темных, вьющихся волос. Отец всегда считал своих отпрысков красивыми. Папа нее ошибался. Девушка за полгода заметно похорошела. От легкого морозца щеки её румянились.

В этот момент из комнаты в коридор шагнул Адам. Их взгляды встретились. Волосы сестры, как в рекламном ролике, медленно растеклись по плечам. К одному открытому рту присоединился другой.

Вот и вся проблема. Адди превратился обратно в натурала. Матерого натурала. А по стеснению, которого отродясь за ним не водилось, и пунцовому цвету восторженной физиономии, я понял, что он влюбился, как дворовый мальчишка…

Глава 2

Часть 9

Приезд сестры, застал меня не то чтобы врасплох, но сильно повлиял на вынашиваемые мной планы. Под вопрос попал визит Бобби. Где же теперь ему остановиться, если вся площадь моей квартиры с бешеной скоростью оккупировалась Джесс? Она разложила отцовский чемодан на полу и под пристальным вниманием Адама, то и дело выглядывавшего из кухни, стала вынимать вещи. Мне и в детстве казалось, что потертый вдрызг, чемодан, вмещает очень много, но, видя всё новые и новые платья и кофточки, колготы и туфельки, я сам увлекся зрелищем. И она тащила всё это! Откуда же силы взялись? Слабая девушка. Ничего себе.

В оккупации оказалась и ванная. Мы молча сидели, пили кофе, пока единственная женщина намывалась после поездки. Адам не смотрел на меня. Парень, задумавшись, опустил голову и почти стыдливо хлюпал из чашки. Он изменился в доли секунды. Меня поразило. Натуралы, оказывается обычные оборотни.

Стало от чего-то тоскливо. Затея с веселым Бобом, утонула среди горьких раздумий на тему сестры. И чем бы её занять, чтобы выпроводить хоть на какое-то время? Распевные песенки Джесс в ванной, румянили мои щеки. Стыдно. Она петь не умела. Только стонала.

Адди с открытым ртом смотрел на завернутую в большое полотенце, моё полотенце, пышногрудую Джессику.

- Надеюсь у тебя нет намерения соблазнить мою сестру…?

Я пытливо вгляделся в сверкающие глазки качка и рукой прикрыл, его, постоянно разевающийся рот. Учитывая, что последние дни между нами ничего не было, парень наверняка был голоден.

- Нет. Что ты.

- Точно?

- Конечно, нет. Просто я не знал, что у тебя такая красивая ….

Полотенце сменилось коричневым бикини, скорее подходящем для пляжа, нежели для квартиры. Ну и вкус у неё. Дурацкий.

- Адам. – растянуто проговорил я шепотом, пока его рот снова открывался.

Не в моих силах было воздействовать на друга. Но так хотелось залепить ему веки скотчем. Двуличный хорек.

Мой бывший любовник запал на девушку. И данный факт тревожил всё сильнее и сильнее. По ходу разговора. За третьей по счету чашкой кофе. За приготовлениями ко сну.

На мои намеки, типа, не пора ли ему убираться восвояси, он не реагировал. Кончилось всё тем, что Джесс легла на одну сторону кровати, я на другую, а Адди устроился на жестком диване, высунув язык, пялился на сиськи малышки Ди. Так звал её наш отец.

Малышка стеснительно прикрылась одеялом и уснула. В отличии от меня. Я думал о своей не простой судьбе. И о том, за что, собственно, мне такая напасть?

Утром началось шоу. Пришлось признать, что Адди со всеми своими вещами, не мог сравниться ни на йоту с моей нежно любимой родственницей. Он хорошо вставал по утрам, двигался в темпе, когда я опаздывал на работу, умел, черт подери, готовить. А сестра не могла этим похвастаться.

Она закатила истерику, что её так рано подняли. И что она совсем не за этим приехала на каникулы к брату, чтобы подниматься в шесть утра. Она не желала умываться холодной водой и принимать ободряющий душ. А самое печальное, абсолютно не умела заварить кофе. Честно говоря, Джесс была лентяйкой. Такой же, как я полтора года назад, до переезда в общежитие. Уму не постижимо.

Пришлось провести с ней разъяснительную беседу. Вкратце поставив условия нашего совместного, к моему сожалению, сосуществования. Тоном, работы с самым тупым клиентом, я дал ей понять, как надо себя вести, дабы суметь ненадолго задержаться в центре Нью-Йорка, с хорошим к себе отношением. Джесс смолкла, удивленно опустив руки. Кризис миновал.

- Ты так изменился…

- Город меняет людей, Ди. Тут не захолустный цветочный магазинчик…

Зазвонил телефон. Это был Джек. Агент требовал меня к семи утра в офис для каких-то непонятных целей. Он сообщил, что Парелли в целом весьма доволен сессией, но вечером надо кое-что переделать. Пока мы болтали, я успел погладить костюм и принарядиться.

Услышав слова «сессия» и «реклама», сестра вопросительно косилась на Адама.

- Ты подрабатываешь…?

Я хотел ответить, но кинув ключ Джесс. Направился к двери. И тут меня ждал сюрприз. Никак не ожидал, конечно.

- Он модель…

Качок на выработанном за определенное время, автопилоте, приблизился ко мне, поправил галстук, оценивающе осмотрел и почти потянулся поцеловать. Пока я не кашлянул. Тут он замер.

Малышка Ди тоже замерла. Сценка, скажу вам, того стоила. Очаровательно.

В кабинете Джека не было. Зато была та самая афроамериканка, отвлекавшая меня от съёмок. Очень милая. И если есть в женщине причины мужского безумия от красоты, то в ней была полная коллекция этих причин. Темная, нежная кожа. Родинка на тонкой шейке и возле губ. А самое невероятное – огромные светлые глаза, как чистейшие озера, такой же прозрачной и хрустальной души.

На элегантность и изысканность манер, на фигуру и ухоженность, возведенную в ранг безумия, я уже научился не обращать внимания. Вокруг сновало так много красивых дам, и оценивать всех, совершенно нет времени.

Джек, опоздав, не извинился, а сразу плюхнулся в кресло. Рубашка, под напором жировых складок, жалобно хрустнула. Но выдержала. Не в первый видимо раз. Агент с размаху закинул пошедший жирными пятнами, кулёк с едой, в верхнюю полку стола, переключившись на нас.

- Джонни, это Ники Тайрес.

Девушка улыбнулась. И вышло это у неё так профессионально. Джоконде никогда не сравняться с ней.

- Очень приятно … Правда.

- Вам стоит плотнее пообщаться, - Джек хохотнул, - предстоят общие съемки. Вы оба будете участвовать в рекламе «Cash». Слабости в сторону. Люди серьезные. На рынке уже много лет. Для них все самое лучшее…

Кресло скрипнуло. Агент зевнул, умножая и без того бесчисленные складки на подбородке. Ники отвернулась от этого зрелища.

- Надеюсь на небольшой ужин сегодня…

Голос её отливал нежностью. И казалось, она совершенно не ставит ударений.

- Ужин будет, милая, но только после встречи с мистером Парелли. Он у нас номер один.

Джек ответил за меня. Я лишь улыбался. Старался перенять у неё, этот необычный шарм.

- Мы можем посетить Парелли и позже вместе поужинать… - предложил я.

- Согласна. Замечательно…

Прибыв в отдел, я сразу столкнулся с жалобой Санта-Клауса. Вернее, мужчины в костюме, конечно. Ему не нравилось, почему управляющий с ним не разговаривает, и отказывается давать какие-либо разъяснения по работе. Энглунд, охамел окончательно и делал вид, что не замечает ни грядущего праздника, ни кутерьмы в банке. Он оставался таким же сухим и черствым.

Ну, никто кроме меня не догадывался о причинах его мерзкого поведения. О том чувстве зависти, которое грызло его изнутри. Парень заболел ненавистью. Очень похожей на ненависть Винсента Кларка. Это чувство ни к чему хорошему не приведёт. Оно со временем может сожрать человека живьем.

Нам оставалось проработать совсем немного, перед тем как уйти на две недели в долгожданный праздничный отпуск. Между Рождеством и Новым Годом, выпадали пара-тройка дней общения с клиентами. И то, если последние вообще придут.

Я обнаружил, что моё имя напрочь отсутствует в списках праздничных дежурств в отделе. Вот так новость. От чего же?

Энглунд делал вид, типа меня не существует на свете. И только со второго раза расслышал мой громкий вопрос о графике. Он сидел отвернувшись к окну и смотрел на падающие хлопья снега. И опять грыз ногти. Такое отношение начинало раздражать. Можно было дождаться, пока шеф подцепит какой-нибудь грибок и умрет мучительно, и ужасно. Но, увы, умирать он не собирался.

- Ты не числишься больше в моём штате, если тебя это интересует…

- А где же я числюсь? - я упер руки в бока. Опять язвит.

- Поинтересуйся у главного координатора… К каким отделам тебя приписали…

У меня опустились руки. Как так? К нескольким отделам? Черт.

Хлопнув нарочно дверью, я схватил первый попавшийся телефон. Как всегда помог Блэк. За пять минут он сообщил мне все сведения о работе координатора, все телефоны и несколько слухов, которые весьма пригодились.

Повышение имело и обратную сторону. Появилась необходимость мотаться по трем отделам одновременно. Консультировать и экономистов и бухгалтеров, и управляющих. Внедрять замечательные идеи головного офиса. Следить за работой, еженедельно стряпая отчеты, больше напоминающие докладные записки. Какая головная боль…

Пока Мартин Бишоп, начальник координаторов, объяснял все перипетии отношений его подразделения со всеми остальными сотрудниками, я понял, что дело это не такое простое, как кажется на первый взгляд. И надо много времени пока я разберусь во всем хаосе информации. В конце, мужчина просто посоветовал мне приехать в центральный офис и начать изучение бумаг. Что я тут же и сделал. Просто оделся и, ловя ворохи снежинок сел в автобус.

Длинный зал с невероятным множеством отгороженных кабинок, в каждой из которых сидело по одному человеку, а то и по два, вот что представлял из себя пункт управления банком Майлза. Громкие возгласы, клацанье клавиш компьютеров, постоянный рокот от телефонных переговоров, и надоедливо трещащие звонки мобильных.

- Мозг всей нашей структуры…, - поучительно рассказывал Мартин, ведя по лабиринтам нескончаемых закуточков к своему рабочему месту. – Но это еще не всё… Майлз занял еще два сегмента Всемирного Центра…

Размах произвел на меня впечатление. Подавляющее, надо сказать. Всё виденное мной ранее, просто меркло по сравнению с этим офисом. Естественно все собственные ранние достижения, начали казаться такой мелочью. Считай, что я и не работал. Так, баловался…

В одном из дальних углов, чуть выше, на небольшой площадке, особняком отгородились самые молодые из работников. Координаторы. Шестеро разношерстных парней. Каждый с эмблемой банка на светло-сером галстуке и таком же сером костюме.

Я был шокирован, и приглядываться к каждому по отдельности, просто был не в состоянии. Боже мой, уверенность покидала меня с каждой новой секундой пребывания тут. Я не смогу. Они же все старше тридцати. А я, обычный молокосос.

- Ребята, наш новый коллега.

Бишоп вывел меня на центр площадки и представил. Парни отвлеклись от дел и заулыбались. Я бы тоже улыбнулся, но был чересчур напряжен.

- А, наслышаны, наслышаны… - один, протянул руку и живо потряс мою. – Сэм давал нам твои отчеты… Впечатляет.

- В самом деле…? – Не верилось собственным ушам.

Сэм, парень с голубыми глазами и густыми бровями на узеньком, как лодочка, лице, тоже пожал мне руку. И все остальные по очереди.

- М-да, карьерный рост за полгода…, - Бишоп усадил за круглый столик с компьютером и дал подшивку документов. – Помнится, мы данный факт обсуждали…

Вся команда, как один человек, засмеялись. Интересно, они смеялись в плохом или хорошем смысле?

Томительно и долго, я читал листки с инструкциями. Перекладывал из одной огромной стопки бумаг в другую, изученные страницы и с каждым новым пунктом тупел все больше и больше. Пока не дошел до «оговорок в заработной плате сотрудника центрального офиса в координаторской». Тут меня ждало просветление. Благодаря этому решению господина Майлза, мне легко можно было продолжать свою работу с клиентурой и иметь неплохие премиальные со сделок.

Раньше ни о каких дополнительных выгодах и речи не шло. Что ж, приятно осознавать, что некоторые моменты дадутся проще. В этом я основательно поднаторел.

К концу дня ребята разъехались по делам. А Мартин отвечал на возникшие у меня вопросы. А таковых скопилось много.

Я спрашивал и про схему работы и про распорядок дежурств, все что касалось непосредственного исполнения собственных обязанностей. Некоторые ответы удручали, а некоторые удивляли. Например, я мог позволить себе разъезжать по городу в течении рабочего дня в любом направлении, но обязан был всегда быть на связи и посещать закрепленные за мной отделы. Или мог сложить написание месячного отчета на экономистов, но читать и править его должен был лично.

Мартин выдал мне сотовый телефон. Новый, со сверкающими кнопками и маленькой эмблемой банка на боку. Записал номер, заполнил кучу карточек и перешел к анкете. В которой в основном был набор стандартных данных. Кто, кем, когда, зачем, и почему.

Мы задержались сначала на возрасте. Бишоп хмыкнул и карими глазами, из-под бровей, еще раз внимательнее посмотрел на меня. Потом на моем хобби. Уже не без удивления, Мартин, вписал слово «фотомодель». Я с гордостью показал ему специально прихваченный для встречи с Джеком, контракт.

Парень сглотнул слюну и почесав нос, добавил в анкету приставку «EX», означавшую дополнительный доход. Потом снова обратился ко мне.

- Это реально приносит деньги?

Я не понял вопроса и нахмурил брови.

- Ну, я имел ввиду, ты уже их получал?

- Конечно. Правда, контракт только вступил в силу. Но, до этого было немного…

- Прости, тут есть фраза о сумме дополнительного дохода. Если тайна, то можно и не…

- У меня нет секретов от работодателя.

Озвучивая начальную цифру сделки с Тейтом, я почувствовал неловкость. И без кислого выражения лица Бишопа, было понятно, что моё хобби приносит средств не меньше, чем основное занятие. Однако он наверняка получал больше обычного координатора.

Разговор закончился, когда маленькая стрелка часов дошла до пяти. В зале поднялся невообразимый шквал звуков. Стали выключаться мониторы. Раздавались смешки и люди потянулись к выходу. Через десять минут почти никого не осталось.

В повисшей гробовой тишине у меня возникло ужасное чувство опустошенности. Чувство потерянности и странной темноты вокруг. Хотя везде горели яркие лампы.

- Тут всегда так, - ответил на мой немой вопрос Мартин, - в пять, положено покинуть рабочее место. Профсоюз не дремлет…

Он улыбнулся и мы вдвоем, одевшись, вышли на улицу.

От Центрального офиса до моего дома, рукой подать. Сквозь плотную пелену снега можно было разглядеть не напрягаясь. Парень стал ловить такси и ненароком обронил, что данный вид транспорта частично оплачивается банком. Потом попрощался и, заскочив в теплый салон машины, хлопнул дверцей.

Я, проводив взглядом такси, не спеша, побрел домой. К появившимся из неоткуда, семейным проблемам.

Заходить в квартиру даже не хотелось. Что-то подсказывало, что я буду третьим лишним. Хотя о каких-либо связях Адди с Джессикой и речи не шло.

Эти двое, мило беседовали на кухне, похоже даже и не заметили моего возвращения. Поделом мне. Однако, хорошо, что я отвык от парня, прежде чем он бросил бы меня ради моей сестрицы. А это, несомненно, случилось бы.

Душа моя стала пустой. Только когда уверяешься в полной недоступности осуществления желаний, можно опустить руки. Но и с пустой душой, некоторые добиваются куда более весомых результатов.

Как огонек свечи вдалеке, то всплывал в полумраке, то рассеивался, образ фотографа. Ну, никак я не мог забыть прикосновений и его взгляда, пробирающего всё нутро. Запал. Однозначно.

Сестра ела салат. Последняя порция которого, дожидалась меня в холодильнике. Но не дождалась. Бывший, причмокивал остатками мясного рулета, запивая холодным кофе.

Я взвился. Никто из них не соизволил даже выйти в магазин. Они так и просидели тут, ни черта не делая. А мне не осталось ни крошки…

- Господа, - встав посреди кухни, я сверлил взглядом их бессовестные рожи, - мне не нравится ваше отношение…

Адам спрыгнул со стула и сразу сообразив, куда клонится моя мысль, понесся одеваться. Джесс была плохо дрессирована, поэтому стала отнекиваться и бурчать. Но и её мне быстро удалось заставить убрать на кухне и сложить нормально личные вещи.

Я прикрикивал, когда движения Ди, затормаживались. Она нехотя перенесла сумки, застелила на диване одеяло, пока общая картина расположения предметов в комнате, не стала меня устраивать.

Сестра выглядела испуганной. Она никогда не знала брата таким.

- Ты очень изменился, Джо… Отец бы гордился тобой…

- Если хочешь преуспеть в жизни, стремись к тому, чтобы сама могла бы собой гордиться.

Девушка замолчала. Но не думаю, что осмыслила мои слова.

- Скажи мне, Адам гей или нет…

Я повернулся к окну и тоже замолчал. Неужели, он ей понравился настолько сильно. В венах Джесс, текла такая же, как и у меня, кровь. И вкусы во многом у нас совпадали. Например, в музыке и кино. Оказалось и в парнях тоже.

- А какая тебе разница…?

- Большая. Если он спит с тобой, то я должна об этом знать…

Чисто женская логика. Я даже улыбнулся. Скажу, «спит», и она станет третировать Адди. Скажу, «нет», и ничего не изменится. Итог один. Или мне самому не все равно?

- Он не спит…

Дверной звонок прервал на полуслове. Ди в упор уставилась на меня. Но продолжать я не стал. Пошел открывать дверь.

Мы быстро приготовили поесть. Сестра ни капли не посодействовала, ни в готовке супа, ни в разогревании котлет. Она, насупившись, села в угол и следила за каждым движениям моего бывшего любовника. Вероятно оценивала.

За едой, их переглядывания начали раздражать. Адди, уводил взгляд от меня под стол или в тарелку, а Джессика, все время переводила глаза с моего лица на его лицо.

Бывшего я понять мог. Его только что бросили, а тут рядом, появился другой, не менее достойный предмет обожания. А возможно, даже и интереснее. Углубляться в психологию я не стал. Но покончить с театральщиной и недомолвками в состоянии прямо сейчас.

- Джесс, чем ты собираешься заняться, кроме как развлекать Адама…?

Тот сразу понял мою следующую мысль и шмыгнул носом. Он не знал, был ли между родственниками разговор в его отсутствие или не был. Ди, похоже, не имела планов вообще. Она напрягла лоб.

- Ну, я хотела посмотреть город, сходить куда-нибудь с…

- с кем…?

Девушка снова задумалась. Мы оба поняли, что стоит за её раздумьями.

- Адам… - Джесс, встала в стойку кобры, - что у тебя с Джонни…? Ты гей?

Бедняжка Адди. Его словно залили пунцовой краской. Нижняя губа затряслась. Он бросал беглые взгляды на меня. А я терпеливо выжидал.

- Нет, - запнулся он. – Мы просто друзья… С чего ты взяла…?

Парень выронил вилку и та громко звякнула по тарелке.

- Я не гей…

Он беспомощно посмотрел на меня. И на засос оставленный им вчера у меня на шее, обычно скрытый воротничком. А его нога жала мне на пальцы под столом со всей силы. Даже хрустнули косточки. На моём лице не дрогнул ни один мускул.

- Я пытался соблазнить его, но… мне не удалось…

Опять враньё. Враньё ради себя. Ради Дена. Теперь ради Адди. Куда я качусь?

- Что-то не похоже…

Глазки Ди сузились. Ну кто мог поверить в такую отборную лабуду? Два парня постоянно встречающихся, хорошо знающие друг друга. И поправляющие галстуки по утрам…

- Ну, у нас отношения, не обычные. Сама понимаешь, я не слишком хорошо повлиял на него…

Джесс схватилась за информацию. Женщинам дай только повод. И они готовы из грязи вынуть свой объект вожделения, называя черное белым, а белое черным.

- Конечно, у меня еще есть надежда… на…

Продолжать нужды не было. Она поняла, о чем я говорю. Особенно, когда я хитро улыбнулся и сверкнул зрачками на свежеотшитого парня.

Адам получил от меня карт-бланш. Его умиротворенное состояние и томные вздохи, означали, что он безумно раз моему решению, не выставлять наши отношения перед девушкой. Но и разговор его многому научил. Он понял, моя сестра, тоже не обладает безграничным терпением и может легко рубануть с плеча.

А еще, нам ведь так легко будет остаться друзьями, если кроме всего пережитого, будет и еще кое-что. Но, это кое-что, переросло за пару месяцев в нечто серьезное, закончившееся помолвкой… А Джессика, оказалась не такой дурой…

Мистер Парелли, по причине отсутствия американского гражданства, да и, похоже, всякого желания его заиметь, снимал шикарный номер в гостинице. Мы с Джеком уже поднимались на лифте, целиком покрытым позолотой и отшлифованными, серебряными ручками, а я раскрыв рот, переваривал увиденное в холле. Длиннющий лимузин, расшаркивающаяся обслуга, зеркальные стены и сверкающие в отражениях, украшения постояльцев. От всего этого несло нереальным запахом. Запахом крупных денег.

Войдя в номер под бдительным присмотром провожатого, который следил за нами, еще в лифте, я очумел. Ну, невозможно жить в такой роскоши и не сойти с ума. Простыми, тут были только бетонные полы. А все, что стояло и лежало поверх них, начиналось от тысячи долларов.

Джек расточал комплименты. Особо останавливаясь на внешнем виде итальянца, потому, как тот видно, недавно проснулся, и мешки под глазами, делали его лицо, круглым.

Мы присели на диван, а под ногами лежала шкура непонятного зверя, вызывая не решительность у обоих визитеров, наступить на это великолепие, ботинками, или нет.

Английский Парелли, желал лучшего. Агент, вероятно, понимал, исковерканные фразы. Иначе он бы не получил контракта.

Я понял из всего произнесенного, что фотографии уже отданы менеджерам и находятся в стадии производства. Они подходят для рекламных плакатов, а у самого нанимателя, есть задумки получше.

Действительно, не одними постерами и буклетами можно рекламировать парфюм. Есть и еще, весьма прибыльные способы показать товар, и как можно большей аудитории. От того, как быстро отмахивался Парелли от назойливых предложений своих рекламных агентов, сделать, действительно дорогой «Ozone», элитным, следовали выводы, что он совершенно не собирается зацикливаться на одной, единственной, нише сбыта. Наверно, у него имелись к тому веские основания. Даже Нью-Йорк, не казался ему достойным рынком. Данный господин, мыслил крупнее, замахиваясь сразу на всю Америку.

Не потому ли, Тейт прилип к нему, вцепившись мертвой хваткой в исключительную для него возможность оторваться от конкурентов? Не потому ли, он медлил до последнего, желая найти кого-то, менее придирчивого, чем я?

Обо всём этом были мои мысли. И когда я услышал фразу про телевидение, моему взору предстала удрученная мина Джека. Он невнятно поддакивал, тупо хрюкал не впопад, и бестолково потрясал подбородками. Мультимедиа были не в его компетенции. Он водил сальными глазками по хрустальным вазам, по шторам, а сам подсчитывал в уме, сколько придется потратить из собственных доходов на продвижение проекта.

Итальянец выложил семь фоток, по его словам, достойных. На двух, я все-таки был в песке. Остальные снимал Лонелл, и казалось на моем изображении, даже видно за какие места, тот меня трогал. Мне стало неуютно.

Джек притворно улыбался, стараясь интуитивно отодвинуть в сторону первые две, песочные, фотографии. Какое никакое, а чувство стиля у него было.

Парелли заверил нас, что не позже, чем завтра, мы сможем оценить компьютерную верстку, и узреть итог совместной работы. И к вязчему удовольствию агента, мужчина блеснув перстнями, заикнулся сотрудничать над еще некоторыми изделиями сицилийских парфюмеров.

Меня подмывало спросить, кто же будет фотографом на будущих сессиях, но пришлось сдержаться. Мой нездоровый интерес к Лонеллу, был бы совсем не кстати.

Я был приглашен на презентацию, через три дня, и должен был явиться завтра на досьёмку, на которой, за мной должны были наблюдать телевизионщики. По словам Парелли, что на фото хорошо, то может глупо выглядеть на видео.

«Аминь», пробурчал Джек и мы снова вместе, вышли.

Ресторан «Heaven» в меню, содержал не меньше пятисот всяких наименований, разного рода блюд. Всего моего маленького опыта в гастрономии, не хватило даже на распознавание самых на первый взгляд обычных названий. Я решил целиком и полностью положиться на смекалку сидящей напротив меня, девушки. От её красоты, мужчины за столиками вокруг, не могли оторвать глаз и проносили еду мимо ртов. Чем вызывали минимум нервозность своих спутниц, а максимум, семейные драмы.

Ники давно привыкла к неоднозначной реакции окружающих. Она пошутила, что залепила пощечину парню, сравнившему её с Найоми Кембелл. А другого своего дружка, бросила сразу после помолвки, когда застала того, за просмотром модного журнала.

Я был рядом с ней спокоен и расслаблен. С первого взгляда мы стали друзьями. Что с Пенн, что с Ники, нашлось о чем поговорить. Обе были начитаны, и имели высшее экономическое образование. Тайрес же, еще являлась профессиональным модельером. И это в её двадцать три года.

У нас нашлось и немало общего. Родились и воспитывались в провинции, под бдительным оком родителей, сами решили изменить свою судьбу, сами приехали в Большое Яблоко.

Модель заказала пол порции диетических спагетти в соусе, с неизменным в нашей среде, соком. Никаких пирожных, кремовых десертов, и прочей «желудочной утехи». Я взял тоже самое. И конечно просчитался.

Спагетти были безвкусны, и даже соус не мог помочь мне в поглощении этой бяки. Поэтому я натужно делал вид, что всё вкусно. И ждал своего сока.

- Тебе не нравится…? , - она улыбнулась и стала рассматривать меню повторно.

- Тебе тоже, - парировал я, уже констатируя факт моего притворства.

Она считала сотню названий, пока не объявила подошедшему официанту, что хочет омлет. Я удивился. Никакого омлета в меню не было.

- … И пожалуйста, без добавок… Никогда не знаешь, что они засунут в обычную яичницу, чтобы прибавить ей еще немного баксов в счете…

Ники ответила, когда официант ушел. А я с легкостью отодвинул от себя ненавистную тарелку. По крайней мере, теперь это было оправдано.

- Я узнала о твоём контракте, Джонни.

Девушка с любопытством изучала уже слабый, но еще заметный засос на моей шее. Воротник в этот раз не был достаточно высоким.

- Ты сумел обойти Кларка. А такое он не прощает…

- И что? Обойти Кларка не такая проблема…

Собеседница сконфуженно промолчала. Что в этом наркомане такого?

- Он совсем отошел от дел… Я говорил с ним…

В ней зашевелилось любопытство.

- С ним лично? И как он…?

Странный вопрос. Неужели она от Пенн не знает, как хреново дела у Винсента? Может притворяется?

- А никак… И осталось ему не долго… Никакая реабилитация уже не в силах вернуть его.

Модель замерла. Слухи, копившиеся в памяти, соединились с фактами. Сожаление её стало совсем не наигранным.

- Бедная мать…

- Мать…?, - я непонятливо смотрел на расставление перед Ники, тарелок с горячим омлетом. Он что, кормил всех своей шуткой про маму во Флориде? Сволочь. – Она умерла, когда ему было…

Тайрес не донесла стакан до губ.

- Я знаю его мать… Еще на прошлое Рождество, слала ей открытки от его имени…

Вот так да. Мистер Восточное побережье наврал мне. Или правду сказал? Может не хотел жалости к себе. Так я бы и не стал его жалеть. Не за что…

- Еще он сказал, что некто приучил его к наркотикам…

Девушка негромко кашлянула, и я недоговорил. Сзади, в ресторан вошел, как всегда вразвалочку, Джек Тейт. Но, по взгляду Ники, было ясно, она знает, о чём это я…

Агент присоединился к нам. По его быстрому выбору блюд, я понял, что он-то отлично разбирался в местной кулинарии. С его уст слетело несколько незнакомых мне слов, и официантка, отчеканив повторно, ушла.

Джек повернулся к нам и начал разговор про бизнес. Про то, как сложно нынче найти людей, способных за короткое время сколотить состояние, помогая подняться при этом окружающим. Он осведомился об наших отношениях и, убедившись, что мы с Ники, ладим, углубился в дебри сути проекта «Cash».

Высокий тембр голоса, не ласкал слух. А его болтовня несла очень мало полезной нагрузки. Я несколько раз пожалел, что мы с Тайрес, не выбрали ресторан, подальше от центра, чтобы хоть на какое-то время, выпасть из сферы влияния нашего босса. Она молчаливо кромсала омлет. И когда жирный болтун вышел на минутку, по своим нуждам, признала:

- Раньше он не был таким разговорчивым. Я и слова не знала из следующих его планов… А тут… Раньше он был даже стройнее…

Девушка брезгливо поморщилась, а я заулыбался. Но зачем он нам это все выкладывает? Наверняка подводит к чему-то нехорошему…

- … Пэт Лоу, серьезный делец, - агент вернулся и упорно затараторил дальше, - иногда даёт ценные советы… Моё агентство, не один год сотрудничает с ним. Каждый его шаг продуман, взвешен, просчитан.

Джек не хвалил бизнесмена, просто восхищался им. Странно, и у этого слизкого типа, есть идеалы. Трудно поверить.

- … Это он, впервые снял с Тони Уитни трусы и выставил на всеобщее обозрение, мужскую задницу. – Ники перестала жевать. Но собеседник наслаждался монологом. – И никогда Кевин Кляйн не сможет стать революционером…

У его губ появилась слюна. То ли от пафоса, то ли от мяса на подставленной тарелке.

- Э-э-э, надеюсь нам не надо будет… - я не находил верных слов, - …хм, нагишом…?

Тейт просверлил меня глазами. И принялся вилкой терзать отбивную. Но я ждал ответа. После долгого молчания, наши взгляды снова скрестились. Не так резво, больше стесняясь, он выпалил:

- Нет. Но от вас обоих потребуется другое…

Мелкие зубки впились в первый кусок мяса. Собеседница уныло сложила руки на коленях. Её сок был уже допит. На лице была написана готовность к чему угодно. В отличии от меня. Я же мог показать свой зад, исключительно избранным мной, ньюйоркцам…

- … Пэт хочет любви… Не минутной вспышки на камеру, а настоящей, возбуждающей желтую прессу, интрижки… И вы, оба, должны ему это дать…

Я онемел. И Ники тоже. Игра в любовь. Вот это задумка. Гениально.

- А я буду лично следить за исполнением…

Джек окунул кусок в сметану и зачавкал. Мы с Тайрес, молча смотрели на это.

Когда у меня улеглось переживание, сразу возник очередной вопрос. Очевидный.

- Сколько нам заплатят за весь этот фарс, Джек?

Мужчина выпрямился и приложив салфетку к губам, ответил:

- Это будет зависеть от вас… Насколько удачно получится…

Мой взгляд стал ледяным. Меня пытаются спарить, как породистого пуделя. Отвратительно. Даже за кучу денег я бы не пошел на такое. Слава Богу, агент не в курсе моей ориентации. Ничего личного к забитой до оцепенения, Тайрес. Твою мать. Срочно захотелось парня.

- Надеюсь, сумма будет немалой, Джек…

Прямолинейное предложение, сказать по правде, поставило меня в тупик. Бизнес, наглым образом вмешивался в мою личную жизнь. Делая её не только неуютной, а в моём случае, даже кошмарной. Внутри меня боролись две противоположности. Одна кричала откровенное «нет», всему. Другая вопрошала «сколько», и невольно соглашалась.

Было даже подозрение, что хитрый барыга, знал, что я гей, и нарочно втягивал меня в проект, дабы потом выгнать без денег, за нарушение контракта, и свалить свои неудачи за последнее время.

Передо мной маячил образ красавицы-негритянки. Как она отнесется. Сказать ей все начистоту? Или лгать?

В такси, я угрюмо решался. Смогу ли я, подписавшись под неминуемо опасный проект, выйти с достоинством и желательно с деньгами? А главное: возможно ли сотворить любовный роман без секса…?

На фоне разворачивающихся событий, разыгралась другая драма. Чужая. Доказывающая аксиому, что деньги еще не панацея от бед. Скорее, деньги прибавляют соблазнов. Соблазнов ошибиться…

В ночь на пятницу я отлично выспался. Сестра и бывший, куда-то смылись и к моему возвращению вечером, их не было. Переживать на этот счет не хотелось. Джесс, пусть и не намного, но была старше меня. А Адди отлично знал мегаполис. Не пропадут.

Уединившись, перед сном, я расчертил таблицу на чистом листе бумаги. Слева «за», а справа «против». Покусывая кончик карандаша, я перечитал контракт. Записал все имеющиеся сбережения и, подведя итог, узнал о зыбкой границе между борющимися во мне противоречиями. Столбцы таблицы оказались заполненными поровну.

В свой последний день. Перед тем как уйти на каникулы, я заучивал наизусть постулаты Майлза. Некоторые запомнились с предыдущего прочтения, а кое-что вообще никак не хотело лезть в голову. Там просто место было уже занято. Часть завоевал Лонелл, часть всё еще взвешивала прочтенный в подшивках разбор романа Клаудии Шиффер и Дэвида Коперфильда. Эти милые люди водили за нос всю страну, да что страну, весь мир. Есть чему поучиться. Ну, мне, конечно, не заплатят столько, сколько Клаудии.

Но фотограф, с каждым новым днем, идеализировался, и в сознании, отгораживал бытовые неурядицы. Некоторые называют такое, просто, похотью…

Последний сеанс секса удалялся во времени в прошлое. Организм настоятельно требовал спаривания. Дурное влияние воздержания, перекрашивало мир. Страшненькие мужчины, уже не казались такими страшными, а в поведении коллег, все больше замечалось кокетства и знаков внимания. А к реальности это имело довольно слабое отношение.

Уж я знал, как все обстоит на самом деле…

Бишоп гонял меня по ста двадцати пунктам задач координатора, потом после моей настоятельной просьбы, мы соорудили схему значимости задач, по срокам действия. Все те вещи, что мне предстоит делать каждый день, раз в неделю, и раз в месяц. Все получилось лаконично, доступно, а главное наглядно.

Мартин принял решение, представить данный образец для дальнейшего обучения в координаторской. Все семь часов я сидел у самого окна во всю стену, и всего пару раз взглянув, туда, вниз, на точечки пешеходов и кажущимися совсем игрушечными, автомобили, мне чуть не поплохело. Совсем не семнадцатый этаж.

У меня никогда не было боязни высоты. Но страх сжимал горло, и внутри все холодело. Странное предчувствие опять посетило моё существо. Предчувствие, что придется лично, лицом к лицу, столкнуться с этой высотой.

Не просто так, я вспомнил свой испуг.

Выходя из Всемирного Центра, и почти распрощавшись с пожеланиями отлично провести Рождество, мы увидели толпу, собравшуюся у соседнего здания. Люди кричали, когда пара полицейских упрашивала зевак разойтись. Поддавшись любопытству, все координаторы, как один, прибились к толпе.

На одном из средних этажей высотки, из открытого оконного проема. Высунулся человек.

Что он там делал, непонятно. Все стояли и глазели, как маленькая фигурка наверху, в деловом костюме, нерешительно зацепившись руками за металлический каркас, полностью оказалось снаружи. Женщины всхлипнули.

- Он упадет, упадет…

Крикнул кто-то из людей, и полисмены, тоже подняли головы. Под вой сирен подъезжающих машин со спасателями, фигурка, еще дальше продвинулась по каркасу.

Дул мерзкий ветер. Ледяные снежинки впивались в кожу. Там на верху, наверняка, было еще хуже. Но сумасшедшему, казалось все равно. Он трепыхался, пытался поставить ноги на нижний ярус, до которого не в силах дотянуться.

- Самоубийца…, - грузная женщина отвернулась. - Ужасно…

За её спиной, молодой парень, взявшийся неоткуда, направлял видеокамеру вверх. Да, что же такое с людьми происходит? Насколько может быть привлекательным чужое горе?

Фигурка наверху, резко передвинулась ниже. Послышались истерические вскрикивания женской части наблюдающих. Ветер оторвал от сумасшедшего клок одежды и понес вдоль по улице. Сам он застрял между этажами, на тонкой, как спичка, полоске выступа. Шансов вернуться к окну, у него уже не было.

В толпе разносилась информация об этом человеке. Кто-то говорил, что он менеджер, кто-то, что у него ушла жена, другие просто молча следили за последними минутами его жизни. И не думали над тем, от чего же он решился на такой поступок.

Мне тоже было не по себе, от мысли, чем всё завершится. Все наши ребята, не смолкая, выдвигали теории сумасшествия данного индивида. И ни один, не подумал, как можно было бы его спасти…

Сверху, из открытого окна высунулись спасатели. К фигурке спустилась толстая веревка с петлей на конце. Она размашисто ударяла по толстым стеклам.

Человек сначала игнорировал веревку, целиком сосредоточившись на собственном центре тяжести. Жалел ли он? Боялся ли? Неизвестно. Потом, передумав, судорожно схватился за петлю и повис.

Народу, внизу подходило все больше. Машины полиции загородили подступ к строению и оттеснили всех подальше. Отдельные «добряки», с жалобными лицами собрались уходить, увидев, затаскиваемого в окно человека. Я не заметил в них, ни сострадания, ни жалости. Мне предстояло вскоре стать таким же.

Сквозь шум улицы прорвался громкий крик. Я поднял голову.

Горемыку, почти заволокли внутрь, но в самый последний момент, одежда на нем разорвалась и он, выскользнув из заботливых рук людей в желтом, беззвучно полетел вниз.

Закричали еще с десяток человек. Тело, ударившись несколько раз о покрытие небоскреба, со всего маху упало на асфальт. Казалось в гробовой тишине, в доли секунды, послышались и хруст костей, и глухой звук удара.

Толпа взревела. Дамы с воем уткнулись в стоящих рядом мужчин.

Я отвернулся. Невозможно было смотреть. Упав с такой высоты, тело превратилось в сплошное месиво. Не хватило силы воли, посмотреть. Нет.

Через пять минут, самоубийцу прикрыли простынёй. Зеваки начали расходиться. И только истерический плачь пробивавшейся к телу девушки, оставался в ушах:

- Джейсон, нет… Пустите меня… Мой Джейсон…