Казанова с утра

Как-то поутру, один из малых каналов показывал би-би-сишную перечаду про Казанову.

Вообще, об этом самом Казанове уже сказано и написано (и, соответственно, услышано и прочитано) было немало. Звучали всевозможные версии: от феллиниевской, в котором утверждается, что секс - это почти всегда веселье да радость, вперемешку с паприкой и ароматом возбуждения потных итальянок, до абсолютно мрачных версий, по которым Казанова являлся импотентом-маньяком и неутомимым драчуном (драчуном не потому, что он, подобно Д'Артаньяну сражался с кем ни попадя, напимшись дешевого бургундского винища, а потому, что ... а, впрочем, понятно почему).

Би-би-сишные люди подошли к делу крайне добросовестно: были раскопаны масса исторических документов и свидетельств. По их версии Казанова, с большой вероятностью, был из тех людей, которые обладают редким даром – даром ладить с людьми. Ладить с людьми, не в смысле просто не бить тем людЯм по репе без особой нужды. Встречаются редкие индивиды в человеческой массе, которые, часто сами того не подозревая, обладают изощренным интерфейсом, и интерфейс тот представлен не только приятной мордашкой, более или менее сносными манерами и удачно подвешенным языком. Это некая аура, которая, будучи невидимой и почти перманентно излучаемой таким человеком в пространство, притягивает людей, завораживает их, заставляет искать новых и новых встреч с ним, общаться, возможно, ни о чем. Причем, такой индивид в равной степени привлекает и мужчин и женщин... хотя нет, женщин он не просто привлекает, некоторые из них, особо впечатлительные, просто форменно безумеют от общения с ним.

Совершенно очевидно, что Казанова обладал вышеописанной аурой. Но все же, одного этого свойства было бы явно недостаточно, чтобы совершить то, что удалось Казанове. Действительно, несмотря на то, что счастливый дар абсолютной привлекательности дается людям крайне редко, далеко не о каждом из них память сохраняется в веках. Вместе с тем, такие люди, как правило, достаточно удачливы: они делают карьеры-в-которые-трудно-поверить, ебут (если мы говорим о мужчинах) множество различных женщин и, уходя, оставляют в их женских сердцах светлую радость удачной поиметости, а не безнадежную озлобленность несбывшихся надежд.

Даже будучи изгнанным из духовной академии за ****ки, Казанова вполне мог прожить счастливую светскую жизнь, удачливо наматывая счетчиком, незаметно размещенным на кончике его тщеславия, десятки и сотни добросовестно вожделеющих его смоляно-черных, блондинистых, русых, пегих, голых как коленка и прочих возможных мастей - дамских промежностей.

Но, как считают видные ученые историки (а хули нам им не поверить?), Казанова в дополнение к дару своего природного обаяния, обогнал свое время лет, эдак, на двести - двести пятьдесят. И как же это у него получилось, ведь Казанова в жизни не изобретал ни самодвижущихся машин, ни автоматических винтовок, ни памперсов, ни виагры? Дело в том, что Казанова был одним из первых европейцев, проявивший живой интерес к природе женской сексуальности. Сейчас попробую объяснить, что это значит.

Дело в том, что в те полутемные времена отношения между полами носили достаточно примитивный характер. К примеру, никто никого не трахал, стоя на голове, и не засовывал при этом в различные телесные отверстия пальцы, кулаки и головы. Кама сутра, так любимая теоретиками секса в наше время, ещё не имела достойного перевода на европейские языки, а по ***вым, кое как нарисованным картинкам того времени было не очень-то понятно, куда чего надо вставлять. Минет в те времена воспринимался лишь как возможность получения дамами дополнительного белкового питания, а заурядный дружеский кунилингус современности мог вызвать лишь дружное удивление как женской, так и мужской части общества. Пуританская мораль современности была чужда тогдашним обитателям Европы. Женская грудь, к примеру, считалась половым органом лишь отчасти. Другие же, нижележащие женские половые органы, хоть и являлись объектом вожделения многочисленных менстрелей, бродяг, рыцарей, мушкетеров, королей и кардиналов, были при этом относительно легко доступны для обозрения, так как большинство дам того времени, подобно современным носящим килты шотланцам, не имели в гардеробе элементарных трусов и при любом удобном и неудобном случае задиристо светили своими мохнато-небритыми лобками. Надо добавить, что тогдашняя гигиена также носила достаточно условный характер. В результате миллионы кое-как подтертых и совершенно не подмытых европейских дам, источали стойкий запах неудовлетворенной сексуальности.

С другой стороны, все мужское поголовье Европы того времени были банальными втыкателями, и не потому, что цельнодневно "фтыкали" на udaff. com (в те времена, udaff ещё не изобрели, а если кто-то будет утверждать обратное, - он беззастенчиво ****ит), а потому, что основной способ полового сношения тех времен являл собой скоропостижное втыкание (бросание) палки любимой даме сердца. Многие возразят мне, что и сейчас превалирует именно такой способ нежной связи. Я спорить не стану, ибо и сам люблю "кинуть палку", но твердое знание мат. части дает мне шанс время от времени приподниматься над прозой рядового втыкателя. Однако, вернемся к Казанове.

Итак, Казанова пришел в большой секс в достаточно противоречивое время. С одной стороны, в отсутствии телевидения, радио, шейпинга, шоппинга и последующего перед-телевизорного обжорства, досужая ебля была, чуть ли не основным развлечением населения, начиная с простолюдинов и заканчивая королями. С другой, незнание элементарных правил, физиологических законов и норм ебического времяпрепровождения приводило к чудовищной неудовлетворенности представителей обеих полов, что, в свою очередь, влекло за собой неугомонную ****овитость, к которой было склонно подавляющее большинство половозрелого населения Европы. Чудовищная сексуальная безграмотность заставляла любознательного анатома того времени брезгливо ампутировать женский клитор на нестаром ещё трупе, цедя сквозь зубы: "*****, а это что за бородавка?" Назначение этого органа, равно как и удивительная эстетика и многообразие форм и строений женского влагалища были неведомы простоватым ****оебам того времени. Рассматривать женскую промежность вблизи, вообще, считалось занятием для нытиков и ****одыров, а испарения и выделения этой гофрированной трубки любви, вообще, считались небезопасными. Поэтому, неначитанные рыцари и подвыпившие мушкетеры резво запрыгивали на своих дам, кое-как выпростав из гульфиков стоячие и полустоячие причиндалы, не отстегивая при этом шашек и шпор и не снимая с сальных голов пыльных шляп с мудацким оперением.

После первых полутора сотен брошенных Казановой палок в распространенном тогда стиле «сунь-вынь-стряхни-и-иди», пытливый ум молодого человека начал задавать различные вопросы, один другого страннее. Если природа дала мужчине радость кончать в результате каждого мало-мальски удачного полового акта, то, что же, тогда, дано женщине? Простая удовлетворенность свершившимся фактом собственной выебанности? Отчасти чисто моральное удовлетворение, разумеется, имело место, однако, как неоднократно замечал наблюдательный Казанова, этого, как правило, оказывалось недостаточно. В те времена (как и во все остальные) был немало распространен женский онанизм. Уже сформировался устойчивый рынок интимных игрушек, которыми пользовались как простые люди, так и знать. Кое-как выструганный из дерева член простолюдинки, или замысловатая механическая игрушка-****ка знатной дворянки, имели, по сути, одно и то же предназначение. Многие незакомплексованные женщины того времени уже определенно знали, что главное природное предназначение клитора: не уныло мокнуть во время справления хозяйкой малой нужды, а быть источником быстрого и почти гарантированного сексуального удовлетворения. История умалчивает имя той неглупой женщины, которая открыла юному Казанове этот, в сущности, несложный секрет. Озарение, и связанное с ним возбуждение посетившие Казанову были столь сильны, что с тех пор его буквально засосало в ****у. Теперь каждый половой акт Казанова предвосхищал замысловатой прелюдией. Подобно волосатому неандертальцу, неумело копавшемуся сучковатой палкой-копалкой в плодородном черноземе раннего человечества, Казанова неловко разбирал заветные складки, проникая в самую суть женского естества. При этом Казанова внимательно следил за реакциями партнерш. Примерно в то же время он начал вести свои бессмертные записи.

Шло время, и интимные действия ебаря-исследователя становились все умелее и изощреннее. Редкая дама не впечатлялась до глубины души ловкими манипуляциями Казановы. Сейчас мы называем таких женщин фригидными и частенько избегаем их в наших сексуальных отношениях. Казанова же, будучи, как и любой уважающий себя ученый (а Казанова ощущал себя в эти моменты именно ученым, ведь, какая, нахрен, разница, что изучать ученому, главное, чтобы предмет изучения был интересен доводя до предоргазменного состояния) предельно к себе требовательным, даже на таких женщин не забивал болт, а часами колдовал вокруг вялых, морщинистых и безответных тушек их клиторов.

Женщины, как известно, народ болтливый, и слава о необычном ****оумельце разнеслась сначала по сапогоподобным просторам Италии, а в дальнейшем и за её пределы. Многие знатные дамы того времени страстно желали принять участие в судьбоносных экспериментах ловкого Казановы. Многим счастливицам это удалось. Полевой (половой?) исследовательский журнал Казановы пух день ото дня, накапливая сведения чрезвычайной планетарной важности

.

Я не стану здесь описывать невеселый конец, который постиг Казанову под занавес его жизни. Да и чей, скажите мне, конец в старости сохранит жинестоячесть и оптимизм? В любом случае, наследие Казановы живо и по сей день. Многочисленные общественные движения, созданные под лозунгами вроде: «кончаем вдвоем» надежно стоят на страже женских прав, свобод и оргазмов. Теперь каждый слесарь твердо знает, что более или менее уважительно держа женщину за грудь во время полового сношения, можно обрести её благодарность и искреннюю дружбу. Кунилингус (в простонародье – мандализание) занял надежное место в сексуальных утехах неравнодушных друг к другу людей. Однако, мало кто знает, что европейские начала полноценного секса были положены трудолюбивым итальянским ебарем, писателем и ученным – Казановой.