Первая женщина. Глава В бане женщины

Я постепенно приходил в себя после выжавших из меня все соки вступительных экзаменов. Это чувствовалось потому, как на место подавленности учебным материалом ко мне возвращались простые человеческие чувства. Я все больше окунался в веселую студенческую жизнь с пьянками, гулянками и прочими развлечениями. Не хватало только одного, о чем я тайно мечтал с самого начала моего созревания – женщины. О, как я завидовал тем моим сокурсникам, кто уже успел «попробовать» кто одну, а кто и не одну…!

Скажу честно – я не Аполлон. Я маленький, низколобый, и сутулый. Зрением и умственными способностями тоже никогда не мог похвастаться. Ко всему прочему у меня тонкий голос, как у кастрата. Сами понимаете – с таки джентльменским набором нечего рассчитывать на благосклонность большинства женщин, особенно тех, которых считали красивыми. А таких на нашем курсе было не так уж мало. Их имена навеки вписаны белыми брызгами в кафель институтских туалетов и душевых в раздевалках спортзалов!

Но надо же случиться чуду – мне посчастливилось! Я оказался не одинок!

Ада была тщедушная рыжая еврейка с болезненно бледным рябым лицом. На носу у нее сидели роговые очки с толстенными стеклами, а ее тихий голос постоянно дребезжал. Казалось, что она все время оправдывается перед кем-то, кого смертельно боится. С такими данными она рано поняла, что ей либо век вековать в девках, либо… В общем, она рано поняла, чего хотят мужчины, и, поэтому, как-бы в насмешку над своей внешностью, стала женщиной «доступной».

Все это я узнал в разговорах, которые ребята вели в раздевалках и курилках. Кто-то уже «пробовал» Аду и рассказывал, что между спиной и ляжками у нее необъятный «белый налив», который она тщательно скрывает, для чего специально подбирает белье и верхнюю одежду.

С Адой мы быстро познакомились и подружились. Хотя все это было больше десяти лет назад, мне до сих пор приятно вспоминать те волнительные минуты, когда я встречал ее после занятий, как нес ее сумку, как угощал ее бутербродами в перерывах между занятиями. Потом мы побывали в гостях у нее и у меня, вместе ходили в театры и на концерты, обменивались книгами, кассетами и просто болтали о чем попало.

Однажды летом я пригласил ее ехать со мной на дачу. Приехали мы поздно – в саду уже было темно, и я решил, что не стоит зря терять время. Я поднял глаза к небу, которое было удивительно безоблачным и оттого – звездным. Слава богу. в школьные годы мне случилось прочесть пару-другую книжек по астрономии – поэтому завести речь о звездах на небе для меня не было проблемой. Ада быстро увлеклась и начала мне поддакивать. Я болтал что-то про гороскопы, про зодиаки, а она слушала меня, изредка ахая и поддакивая. А между тем, моя левая рука вползала на ее плечи и начинала обвивать шею. При этом я погладил ее спину – она была теплая и приятная для руки. Именно в этот момент я почувствовал приятное покалывание и напряжение в нижней части живота. «Чертик из табакерки» тоже не заставил себя долго ждать…

Ада ласково посмотрела на меня. Ее ладони я чувствовал у себя на талии. Свои руки я протянул вперед и положил ей на плечи. В ответ она сделала шаг вперед и коснулась меня грудью. Я обнял ее и начал гладить по спине. В ответ она обвила руками мою шею и прильнула ко мне всем телом. Наши лица были в двух сантиметрах друг от друга – осталось лишь соединить губы, что мы и сделали. На ощупь ее губы казались шероховатыми. При этом я чувствовал, как ее грудь, словно два небольших каучуковых мячика перекатываются по моей, ласково теребя соски. Легкая летняя одежда ничуть не мешала полноте наших ощущений. Наконец, я добрался губами до ее уха и тихо произнес:

- Пойдем…, -

- Д-дав-вай…, - заикаясь от испуга произнесла она.

И мы прошли в дом. В мою любимую комнату. Заперев дверь, я подошел к Аде и снова обнял ее, а она в ответ – меня. Некоторое время мы целовались. Потом я почувствовал, что моя рука сползает по ее спине все ниже и ниже. Вот прогиб поясницы, дальше – два бугра и заветная седловинка между ними… с любопытством первооткрывателя я прощупал каждый квадратный сантиметр пространства между ее спиной и бедрами. И вдруг почувствовал, что ее рука – на том же месте, только не ее, а моего тела.

В этот момент мне безумно хотелось, чтобы между нами не было преград в виде пусть даже легкой одежды, чтобы можно было прижаться к наготе и почувствовать ее всем телом. К тому же старенькие джинсовые шорты сделались мне ужасно тесны. Легким движением руки я расстегнул ворот рубашки, затем следующую пуговицу, еще и еще…

- Мне… раздеваться? – боязливо спросила она.

- Если не возражаешь – давай, - предложил я , слегка заикаясь от волнения.

Она стала медленно расстегивать платьице. Наконец, оно упало на пол, и мне предстало завораживающее зрелище.

Передо мной стояла почти обнаженная Ада. Лишь нижняя часть живота и грудь были прикрыты бельем. В темноте ее тело казалось молочно-белым, таким же, как краешек простыни, видневшийся из под покрывала стоящей рядом кровати.

Быстро, но плавно я сбросил шорты, под которыми ничего не было, почувствовав полную свободу. Самая нижняя часть моего туловища вытянулась во всю длину, коснувшись кончиком живота Ады. Если смотреть спереди, то казалось, что бедра у нее действительно были слишком широкие для ее фигуры - намного шире, чем казалось под одеждой. В то же время грудь у нее была довольно маленькая и лишь чуть-чуть вздымалась над плоским животом. В тоже время сбоку было видно, что сутулая спина с явным сколиозом внизу заканчивалась вертикальной плоскостью, закруглявшейся, казалось, у начала бедер. Да, она была очень некрасива. Но это была моя первая, единственная женщина! И от этого я горел вожделением и был так счастлив, что позабыл все на свете!

Мы нежно протянули друг к другу руки и осторожно обнялись. Ее губы слились с моими, а рука заскользила по моей спине вверх-вниз. Другую руку она положила мне на бедро и стала гладить меня спереди и сзади ниже пояса. Поглощенный новизной ощущений и счастьем, я даже не заметил, как упал к ногам ее лифчик. Помню только, что одну руку держал ниже ее спины, а другой пощипывал розовые сосочки у нее на груди. Вскоре я почувствовал как они наливаются изнутри и становятся твердыми, как две ягоды шиповника. Не переставая их теребить, я другой рукой оттянул резинку на трусах Ады и потянул ее вниз. С легким шорохом они скользнули по бедрам вниз, и… я почувствовал себя первооткрывателем. Победителем и самым счастливым человеком на свете! Первый раз в жизни в моих руках была совершенно обнаженная, желанная и желающая меня женщина!

Ада сладострастно застонала. Я легонько прислонился к ней и почувствовал, что ее сухая и гладкая кожа покрылась мурашками. Ада задрожала, неловко поднимая палец ко рту. Ее поза выражала одновременно и желание и стыд. Дрожащим шепотом она пробормотала:

- Я… х-хоч-чу… п-пой-д-дем, - и слегка подтолкнула меня рукой в сторону кровати.

Мы медленно подошли к кровати и взобравшись на нее, сели лицом к друг дружке. Я сложил ноги «лотосом», а она села почти вплотную лицом ко мне. Наши тела руки и губы потянулись навстречу друг другу. С помощью пальцев и языков мы начали сантиметр за сантиметром исследовать наши тела, добираясь до самых сокровенных ложбинок и дырочек. Вскоре я почувствовал влагу…

Уловив мои ощущения, Ада откинулась на спину. Перебирая руками, я почти ползком двинулся вперед и, когда наши лица оказались на одном уровне, я прильнул к ее губам. Мои руки легли ей на плечи, и я начал двигаться, как-бы ерзая по ней и поглаживая ее тело своим. Самой нижней частью туловища я почувствовал что-то влажное и мягкое. Слегка подавшись вперед, я почувствовал себя ныряльщиком, «нога» которого попала между створками тридакны. Поняв, куда я на самом деле попал, я сразу подался всем телом вперед, потом еще и еще…

Внезапно я взглянул в глаза Ады. Несмотря на еще юношеский пыл, я быстро почувствовал, что она боится. Сразу поняв, что возможны нежелательные последствия, я приостановился и прислушался к своему телу. Стало ясно, что остановиться было самое время. Единственное, что я запомнил в этот момент – это ноги Ады у себя в районе поясницы.

Ада смотрела на меня со смешанным чувством благодарности и страха. Несмотря на боязнь нежелательных последствий, которые могли испортить ее репутацию и помешать ей учиться, она успела получить удовольствие и хотела теперь доставить его мне. Она спустилась с кровати на коврик и попросила меня сесть лицом к ней, свесив ноги. Нежно придвинувшись ко мне так, что ее голова оказалась у меня между колен, Ада слегка приоткрыла рот. Ее губы сложились в трубочку – казалось. что сейчас она нежно поцелует меня «спереди». Но она сделала большее. Поглаживая одной рукой маленький кожаный мешочек, она нежно обняла губами мою багровую плоть. Голова ее заходила взад-вперед, и я почувствовал, как лавинообразно нарастает приятное напряжение. В последний момент я почему-то подумал, что Аде будет неприятно, если пахучая, скользкая, как мыло, жижа попадет ей в рот. Я быстро рванул назад, но… не успел отвернуться достаточно быстро, и перламутровый фонтан ударил Аду прямо в лицо.

Я был готов провалиться со стыда сквозь землю. Я видел лицо Ады - жалкое, испачканное, со смешанным выражением удивления и испуга. Чихнув, видимо, от попадания в нос, она боязливо спросила:

- Это что – семя? –

И попыталась по-детски, кулачком, вытереть испачканное лицо. В ее представлении, мужская половина того, из чего рождается жизнь, не должна была быть такой липкой, скользкой и вонючей.

Я только успел кивнуть, как у нее на глазах выступили слезы.

- Ох, как противно, неприятно, - прохныкала она и выбежала из комнаты. Затем от умывальника послышался плеск воды – она умывала испачканное лицо и не только.

Я пошел к умывальнику вслед за ней. Она стояла пред висящим на стене осколком зеркала и обтирала влажным полотенцем последние жемчужные капли с волос над висками. Даже в темноте было видно, что глаза ее заплаканы. Услышав мои шаги, она замахала руками и истерически, по-детски, заскулила:

- Я больше не могу… Никогда, ни с кем… Противно…Уйди, -

А я что-то лепетал, пытаясь оправдываться, пробовал взять полотенце и утереть ее. Но она вся сжималась и делала истерические жесты, как бы закрываясь от меня руками.

Всю оставшуюся ночь она плакала, причитала, называя меня козлом, развратником и объяснялась в ненависти ко всей мужской половине человечества. Наконец она забылась и, как будто бы, уснула…

Впоследствии Ада простила меня, и мы встречались еще не раз. Теперь я знал, что в постели с женщиной важно не только защищаться от нежелательных последствий, но и соблюдать элементарную чистоту. А потом, когда нам пришлось расстаться (Ада эмигрировала на свою историческую родину), я, благодаря своему опыту с ней, больше не страдал от невнимания женщин, и, в конце концов, смог создать счастливую семью.