Баня. Порно рассказы баня

На Олондо пять дней топили баню.

Когда-то давно баню построили старатели на окраине поселка. Теперь от поселка остался только один домик, в котором жутко пахло пропастиной и несколько почти совсем разобранных срубов.

Баня пока оставалась нетронутой. Черные бревна изнутри были покрыты плесенью, с потолка капало, пол затянут тиной. Стекол на окнах уже давно не было – вместо них был мутный полиэтилен. Печка все еще оставалась в рабочем состоянии – довольно большая бочка, обложенная камнями. Баню вымыли, полы отскоблили, на каменку водрузили флягу с водой, поправили одну перегородку и повесили брезент – отгородив парную, затопили сухими дровами печку. Пол дня баня сохла. Сначала высох потолок, и с него почти не капало, потом начал подсыхать пол. В бане становилось тепло и уютно. В печке нагорели угли и туда стали подбрасывать сырые чурки. Так прямо и забрасывали – не колотыми. Печка загудела… В развалинах нашли ржавый бак. Отскоблили его, притащили в баню и начали таскать воду. Таскали вдвоем, по два ведра, после третьей ходки ноги привыкли к камушкам на тропинке и топали сами. Воду таскали из речки. Залазишь в нее в сланцах по щиколотку, черпаешь ведрами ледяную воду и бегом на камушки – пока ноги не застыли. Пилили бревна, рубили лиственничный лапник на пол в парную, навязали веники. Между делом допили пиво – остатки былой роскоши, потом притащили бутылку водки. Хмель пролетал мимо головы – стекал по щекам грязными солеными ручейками – от работы, от тяжелого Олондинского солнца, от банного жара…

Первый день париться было тягостно, видимо сказывалась усталость, да и воздух в бане не достиг еще той необходимой комфортной сухости. На второй день парились с удовольствием, оттяжкой. Несколько раз поддали на камни пивом. От жара в парной перехватывало дыхание, хлебный запах дразнил уютом… Похлестав друг друга вениками из лиственничных лапок бегали в речку окунаться. Горные реки мелкие, и камни в них скользкие. Добежать до реки не получалось, нырнуть тоже… Заходили быстрым шагом в воду по колено, и быстро окунались в обжигающую воду. Для полноты ощущений можно было облить себя из кружки, потому как плечи и голова в воду не помещались, а ложиться на скользкие камни было опасно. Возвращению в баню из речки аккомпанировало неземное блаженство. Тело, пропаренное до самых косточек, пылало жаром сквозь застывшую в ледяной воде кожу. Жар прорывался наружу паром и, казалось, что тела укутаны легким дымом. В речку бегали несколько раз. Потом, когда уже не было сил хлестаться вениками, просто сидели на полке и грелись в блаженном изнеможении…

Одеваться не хотелось… Натягивать обратно просоленную, пропахшую костровой копотью одежду было невыносимо. Оделись кое-как, захватили пакеты с мелкой постирушкой и всякими умывальными принадлежностями, накинув пуховики, стали возвращаться в лагерь… Шли медленно, словно пьяные, переваливаясь с ноги на ногу, как старые уставшие гусыни. Намотанное на голову полотенце все время норовило развязаться и упасть…

В долину спускалась ночь и звезды, рассыпанные по небу, словно капельки росы, сулили заморозок. Из-за хребта скоро выползет, словно красный грейпфрут, луна в желтых и оранжевых пятнах…. А нам еще три дня остается топить баню на Олондо…

***

В последнюю раз в баню пошли вместе. К тому времени темная Олондинская ночь уже рассыпала по небу звездную росу… В лагере почти все спали. Не спала еще предыдущая пара парильщиков и кто-то из мужиков, отходя от предшествующего запоя – разговаривал и пел во сне. Пошли, прихватив пару ведер кипятка с костра. Подходя к бане услышали, как поет печка, переваривая внутри себя целиком огромные чурки. Баня гудела, из трубы дым уже не шел, только крошечным салютом взлетали искры, и плавился воздух. Зашли, поставили ведра, покидали на лавку вещи, развесили полотенца…. Крошечный фонарик пристроили, как лампочку, к потолку… Свет был жалкий и тусклый, но все же лучше, чем темнота. Свечка в такой жаре бы просто расплавилась…. Пуховики повесили возле двери, что бы не сильно перегрелись и не отсырели… Начали раздеваться, скидывая одежду каждый в свою кучку. Наклонилась, что бы расшнуровать берцы, стянула толстые шерстяные носки, распрямилась в его руки… По щеке скользнули губы и замерли, прижавшись к моему рту… прикоснулась языком к его губам - соленые… бросила носки за спину… две кучки одежды смешались в одну общую… шершавый край лавки прижался в спине чуть ниже поясницы, руки жадно опутали его плечи, пальцы взъерошили волосы на затылке… губы танцевали танго…то сливаясь в тесные объятия, то разбегались по соленым чумазым щекам, замирали на мгновение на кончике носа, скользили по шее… Вырвала свои губы из этого сводящего с ума танца, прижала к плечу… Соленое… Давай мыться… расплели руки, отпрянули друг от друга, стряхивая с себя остатки страсти… Набрали воды в тазики – начали плескаться… Потом пошли греться в парную… по полу немного тянуло сквозняком, но это чувствовалось только босиком… На высоком полке было жарко…Горячий сухой воздух приятно обжигал горло… Поддадим? Пивом…немного… Камни зашипели, пар рванул в потолок наполняя парную ароматом хлеба… Под потолком стало невыносимо жарко – пришлось пригнуть голову к коленям. Дальше греться стало невыносимо – слезли с полка, отогнули тяжелый горячий брезент, влезли из парной… облились холодной водой, пошли на улицу. Напротив двери горы окрасились в оранжевые тона – скоро появится луна. Отошли от жара, вернулись в парную… Плеснула на веники водой, кипятком на камни, легла на полок. Веники над спиной зашуршали мягкими лиственничными иголочками и мелкими круглыми листиками карликовой березки, обдали жаром и защелкали, захлопали, резвясь по спине, ногам… спрятала нос в ладошку – тяжело дышать, пар обжигал легкие, прогоняя с кашлем застаревшие бронхиты и накопившийся никотин… снова зашипели камни…веники хлестали то по очереди, то сразу вместе… замерли на пятках и погладили до макушки… переворачивайся. Перевернулась, прикрыла грудь руками, веники пробежались по животу, коленям, до самых пальчиков – согревали. Потом снова забегали по телу, обдавая его жаром. Все, больше не могу… бросил веники на полок, помог спустится… пошли к реке. Два белых пятна в черноте ночи. Представляешь, если в лагере кто-то не спит… ухмыльнулся… Луна уже выглядывала из-за гор краешком диска… зашли в воду – окунулись… охнули в два голоса… вода обожгла кожу… вернулись… посидели на пороге… остыли окончательно. Снова поддали на камни, теперь жар достиг лапника на полу и в бане носились ароматы нового года… пока устраивался на полке, примеряла к рукам веники… куцые, наспех связанные… держать неудобно… за спиной полыхала каменка, жгла спину… поехали? Встряхнула веники над спиной, пробежалась кончиками веток до самых пяток и обратно – разогревала, потом начала хлопать сначала каждым по очереди, осторожно, как бы пробуя силу, примеряясь, приучая к жару… сильнее…по отдельности по бокам, обоими вместе – по спине… снова по очереди каждым веником… с оттяжкой – с силой роняя распаренные ветки на спину, и как бы поглаживая… на языке, к такт ударам веника вертелись слова – вот тебе, вот тебе, вот-вот-вот… тряхнула головой – не за что, а может и есть за что, но не мне… устала?… нет, хорошо… я еще поддам… сердито зашипели камни, пригнулась, чтобы раскаленный пар не ударил в лицо… волосы высохли – надо было повязать платок… переворачивайся…. Опустила веники на плечи, добежала до живота… осторожно сбоку прошлась по бедрам… с оттяжкой по ногам и обратно… снова… поймал меня рукой – все, хватит, устала и перегреешься… пошли, воду в реке согреем… вода в реке уже не обжигала так сильно - перегрелись… вернулись… села на корточки в дверном проеме… Луна выбралась на небо и смотрела на мир сквозь обрывки туч… туман над рекой стал белесо-оранжевым… смотри – крокодил… видишь, открытая пасть с зубами – сейчас проглотит луну…. Руки опустились мне на плечи и с силой потянули вверх… уткнулся носом мне в шею… от тебя пахнет женщиной… захлопнулась дверь… руки медленно поползли вниз по бедрам… прижал к себе… я хочу тебя… я чувствую… влажное тело легко повернулось в его объятиях… ладошки легли на плечи, животом почувствовала нарастающую страсть… губы закружились в безумном танце… звуки пропали… не стало ни рокочущей реки, ни гудящей печки, ни свистящего ветра… в хрустальной тишине остался только бешеный стук сердца и захлебывающееся дыхание… еще шепот… что-то неразборчиво…желание до неузнаваемости изменило голос… что-то необыкновенно нежное… соскользнула губами на шею… небритый… прижала их к левому плечу – вся... твоя… спускаясь по груди поймала стук сердца – спрятала за щекой… вниз, по животу… мышцы напряглись в предвкушении… полураскрытые губы слились с его страстью… обвела языком все изгибы и черточки… запустил пальцы мне в волосы, рванулся бедрами вперед, навстречу моим губам и зарычал… или застонал… что-то нечеловеческое было в этом звуке… же-ла-ни-е… обняла одной рукой его ноги, другая устремилась на помощь губам… закрыла глаза… снова пропали звуки… растворилось в тишине время… кончики пальцев перебирали мои волосы, ладони дрожали… высвободился из моих губ, поднял, тесно прижал к себе… казалось, хочет обнять сразу всю… целиком… спрятать в себе… шаг назад, шершавый край лавки снова прижался разгоряченному телу… приподнял, посадил на самый краешек… проскользнул между коленей рукой, пальцами… прижался жадными губами к груди… позвоночник выгнулся сам собой, пальцы впились в плечи, колени судорожно стремились сомкнуться за его спиной, воздух стал густым и тяжелым… захлебываясь им - застонала… ну же… возьми меня… в нетерпении царапнула ногтями спину, ойкнула, почувствовав его в себе… в какое-то мгновение слились в одно безумствующее чудовище… жадно, до изнеможения двигались навстречу друг другу… исчезли ощущения пространства и времени… запахи, звуки отпрянули, освободив место крику, рвавшему густой воздух… с криком вырвалась и улетела наружу сила… мгновенная слабость откинула на колючие бревна… колени ослабли… бедра же продолжали двигаться по инерции, но уже лениво… почувствовав мое расслабление, сгреб в охапку с силой прижался… зарычал… голоса сплелись, взорвали хрустальную тишину, рассыпали ее миллиардом осколков, вырвались в туман над рекой… И только оранжевая луна спокойно смотрела на мир сквозь обрывки туч…

К утру угли в печке прогорели, баня остыла, больше ее не топили….