На улице

Пепел, что воспарял под струей ветра, осыпал на земле круг и быстро понесся в сторону, мешаясь в грязь с ржавой водой. Молча, почти не задумываясь над происходящим, я брел по улице. Вступая в эту грязь, размазывая останки того, кто когда-то имел честь быть живым, а ныне, был противным дерьмом, что вечером, чертыхаясь, я, буду смывать со своих сапог. А я все шел. Бомжи и грязь, мужчины и женщины, дети и животные, все было в этом дерьме. Воздух был изнаполнен зловоньем. Вот-вот и кто блюет, сгибается, вдвое прося помощи, мальчик четырех лет испуганно присев и спустив штанишки, таинственно срет, думая о чем-то неясном. Рядом сыт старый кабель, что уже добрых десять лет является разносчиком блох и клопов. Геморрой, который у пса с добрых два кулака обильно кровоточит, образуя вторую пару яиц. Пес скоро сдохнет. Мальчик его нежно гладит, по спине переходит к хвосту. Осторожно гладит "бяку". Пес зло рычит. Ему больно. Мальчик отдергивает руку, а за тем, палец, который испачкан в естестве собаки, кладет в рот. Минуты две он его задумчиво сосет. Ему интересно. Рядом с этим ларек с гордым названием "Хиштаки-Баб". Это грязная палатка, с навесом над окошком выдачи товара и тремя столиками, за которыми надо есть. За столик стоит мужчина и девушка. Лет девятнадцати. Оба пьяные. Он в хлам. Левой рукой он сует в рот пирожок. Пирожок, а именно сэндвич в целлофане, разогретый в мироволонвке, долго тянется, но потом рвется. Мужик жует и смотрит на подругу. Ему похуй чего он жует. Главное он трогает ****у своей подруги. Под столом видно, что под юбкой шарит рука. Грязная, с оборванным указательным пальцем, она ласкает клитор, сует оставшиеся пальцы внутрь. А девука нечего. Ей приятно. Но она пьяна. А посему удовольствие она смогла выразить лишь тем, что беззаветно обоссалась на руку любимого. Не сдержалась и все. Мужчине приятно. Он умет кому-то делать приятно. А девушке уже и это не главное. Ей видимо хочется срать.

16.11.2005