Ночная гостья

Фантазия

Открыв глаза, он привычно протянул руку к старенькой, потертой тумбочке и взял стакан с прохладным яблочным соком, который всегда стоял рядом, на всякий случай. В ночной тишине собственные жадные глотки прозвучали, как хлопки гранат. Даже уши заложило. Легкая контузия.

Пьяницей он никогда не был. За все годы жизни, а перешагнул он рубеж зрелого для мужчины возраста совсем недавно, напивался до беспамятства раза три, не больше.

Сегодняшний случай не входил в их число. Но жажда мучила. Перебросил затекшее тело на левый бок и... почувствовал, что не одинок в своей одинокой постели.

Не сказать, что окаменел от неожиданности, но подвижность резко ограничилась.

Он замер, как минер, обнаруживший мину.

Слева, на спине лежала женщина. Светлые густые волосы средней длины рассыпались на подушке. В полосе света уличного фонаря, проникавшего сквозь подраздернутые шторы, они отливали латунным зеленоватым блеском.

Ее закрытые ресницы бросали легкие тени по обе стороны прямого, чуточку удлиненного носика. На лбу покоилась левая рука, приоткрытая ладонь которой переходила в трогательно изогнутые пальчики, оканчивающиеся розовыми ноготочками с ровными белыми полосочками, словно тщательно вычерченными искусным рисовальщиком. Над правой узкой бровью, как раз над ее изгибом, виднеется светло-коричневая родинка.

Четко очерченные губы приоткрыты, из-за чего белизна зубов особенно резко контрастирует с ними в ночном свете.

Округлый подбородок мягко переходит в нежный изгиб тонкой шеи. В еле заметной складочке - между шеей и ключицей, на пульсирующей венке вздрагивает, сложившаяся к правому плечу, извивающаяся змейка золотой цепочки, сверкающая в тусклом освещении.

Скосив глаза и затаив дыхание, он увидел все тело женщины. О, боги! Оно было совершенным. Как любил говаривать один его знакомый - породистым.

Небольшие, трепетные бугорки венчали верхнюю часть ее точенного стана. Розовые тугие соски, маняще торчали вверх, выделяясь на темноватом фоне стены. Беззащитная поза эффектно подчеркивала соблазнительную впадину живота. В самом центре ее восхитительно смотрелся пупок, за которым следовала припухлая, еле заметная, треугольная возвышенность, покрытая нежной порослью светлых волос. Она естественно вписывалась в пространство между округлых, точеных бедер ног, полусогнутых в коленях.

Левое колено находится от него подальше, его заслоняет приподнятое бедро правой ноги, теплое прикосновение которой ощущается физически. Маленькие ступни утопают в складках одеяла.

Расслабленная правая рука, вытянутая вдоль тела, на запястье которой сверкает витыми звеньями браслетик из белого золота, подчеркивает изящество позы. На безымянном пальчике блестит тонкое обручальное колечко.

Его взгляд, видимо, побеспокоил ее безмятежный сон. Она тихонько вздохнула и плавно сменила положение ног – опустила правую и подтянула вверх левую коленку. На ее округлости явственно стал виден шрамик, похожий на бумажный кораблик.

Стараясь не создавать шума, он сделал полуразворот, взял стакан с соком, отхлебнул пару раз. Боясь, что видение исчезнет, зажмурился, повернулся в ее сторону и открыл глаза. Она была на месте.

Задержав на выдохе воздух в легких, опасаясь спугнуть явившийся образ, полюбовался им какое-то время и легонечко провел ладонью вдоль бедра. Оно было упругим и жарким, кожа напоминала бархат. По всем признакам женщина - реальность. Она вздрогнула, шевельнулась, из губ горячим, легким, как крылья бабочек, дыханием капризно донеслось: “Я никого не хочу”. Он, скорее, ощутил слова, чем их услышал. От испуга плотно сжал ресницы и замер - вдруг разрушил иллюзию. Но она только перевернулась на левый бок, спиной к нему.

И, как ребенок в утробе матери, в такой позе доверчиво крепко вжалась в него ягодицами. Сладкая истома разлилась по всему низу его живота, распространилась теплом по всему телу, часто и гулко забухала в барабанные перепонки. Волна ее резко хлынула вниз, заставив подняться член, который нахально, не желая подчиняться его разуму, влез под нежные округлости ее попки, набух и головкой дотронулся до нежной плоти, уже покрывшейся первой горячей влагой. Она еще не пробудилась. Но тело ожило, независимо от нее.

Она прогнулась в пояснице, пылающее влагалище приоткрылось обволакивая влажными губами головку члена и внезапно поглотило ее. Ожег был настолько сильным, что на мгновение он потерял способность соображать, и, наверное, слишком резко подал таз вперед. Она, издав стон, сбросила остатки сна, но еще неосознанно последовала первобытному инстинкту и ответила встречным движением, от чего он почувствовал полностью растворившимся в ней и совершенно беспомощным.

Оргазм был неминуем, он назревал, как всемирный потоп. Каким-то седьмым чувством она уловила это. Изогнувшись, словно пантера, стремительно перебросила тело таким образом, что ее лицо оказалось на уровне его лобка. Ее дыхание участилось. Она жадно схватила изнемогающий член своими пальчиками. Нежно обволокла губами и, сделав неуловимую паузу, глубоко погрузила его в расплавленную бездну своего ротика. Головкой он ощутил ребристую поверхность ее гортани. Пальчики быстро перебежали вниз, к мошонке, остановились на ее содержимом и резко, но бережно, чтобы не причинить болезненных ощущений, несколько раз сжали ее. Он потихоньку возвращался к реальности. Мысль об оргазме отступила и, сама по себе, показалась отвратительной. Непреодолимое желание ответить благодарностью, продемонстрировать готовность служить ей, доставить удовольствие овладели всем его естеством.

Она ненавязчиво направила его правую полусогнутую ногу между своих бедер, прижав ее к губам влагалища таким образом, чтобы они касались кожи его бедра. И часто задвигала тазом, скользя разгоряченной плотью по всей его поверхности. Одновременно ее язычок легкими толчками пробежал вокруг головки члена, отчего в какое-то мгновенье ему показалось, что его плоть взорвется от напряжения. Тут же она соскользнула губами к основанию члена. Снова вернулась к головке, осторожно прикусив ее своими жемчужными зубками. И отпустила. Прикосновением ладошки к его левой ноге, дала знать, чтобы он переместил ее к ней на плечо. Он послушно, с радостью исполнил волю партнерши, крепко прижав ее к своему правому бедру, поглаживая пяткой ее удивительно красивые ягодицы. Низ ее тела следовал ритму, который задавал ее рот, перемещаясь по члену. Легкие толчки ладони ее правой руки, прижатой к его ягодицам, будто подчиняясь невидимому дирижеру, повторяли тот же божественный такт.

Он имел возможность, приподняв голову над копной ее волос, наблюдать бешеный темп движений ее попки, над которой открывалась взору, покрытая золотившимся пушком, вздыбившимся от возбуждения, впадина, плавно переходящая в тонкую талию. Далее взору открывались бедра, полные икры и гладкие ступни, увенчанные, будто короной, крошечными подушечками пальчиков, растопырившихся в экстазе блаженства.

Он любил процесс любви, но не его завершение. Хотя оно было неизбежным. Мгновение убивало вечность. Приходил конец прелести физического единения, ощущениям самого прекрасного, что может быть в этом мире.

Но Бог рассудил по-своему, мудро противодействуя стремлению людей к продлению состояния высшей степени удовольствия. Даже в том, что единению душ и тел человеческих Он отводит времени крайне мало. Женщина и мужчина в состоянии абсолютного единства могут пребывать мгновенье. А вдруг, за это время успеют что-нибудь придумать! А, вдруг, объединятся против Господа? Хитер, Батенька, хитер!

Она порывисто вскочила, глаза ее были отрешенные, непонимающие, далекие от действительности. Сжав своей ладошкой торчащий член, села на него верхом и нетерпеливо направила в пушистые заросли треугольника, между широко раздвинутых, напрягшихся бедер. Нетерпеливо поймала его набухшими губами влагалища, перенасыщенными живительной влагой, и погрузила в свою сжигающую плоть. Плотно обжала половыми мышцами, словно тугим резиновым кольцом. Замерла на мгновенье в таком положении, опираясь ладошками на его бедра. Чуть-чуть, приподнимая ягодицы, снова стиснула член. Снова. Снова и снова, не отпуская его на свободу. Затем, с громким криком «Господи!!! » быстро и энергично задвигала тазом, с силой вгоняя его в себя. Он почувствовал, что шары, катающиеся в мошонке, приобрели твердость камня и подтянулись до корневища члена, ласкаемого ее ягодицами.

Она наклонилась к его лицу и шепот ее губ обжег слух:

- Любимый, сладкий, как мы …

Волосы ее рассыпались по всему его лицу, проникали в нос, уши, шею, щекотали. Она с такой яростью сосала его кадык, что мутилось сознание. Время от времени, отрываясь от шеи, припадала губами к его рту.

Крепко обхватив ладонями ее упругие ягодицы, ощущая под пальцами нежную, атласную их кожу, он сел, не отпуская ее. Жадными губами обхватил сначала сосок правой груди – торчащий, розовый и прошелся по нему языком. Она застонала. Не отрывая язык от ее тела, он скользнул им к соску левой груди и стал яростно лизать. Она в возбуждении завращала тазом так, что возникло опасение разъединения.

Аккуратно опрокинув ее на спину, он подхватил ее ноги под колени и положил себе на плечи, крепко опираясь руками в спинку кровати. С удовлетворением, ощущая свою плоть в ее узком, клокочущем, горячем ущелье, он зарычал, как дикое животное. Короткими, ритмичными толчками он загонял член вперед и, медленно, наслаждаясь сам и, доставляя удовольствие ей, двигал его назад. Она на локтях приподнималась, несмотря на неудобство позы, с любопытством стремилась заглянуть в пространство между животами, наблюдая, как розовая влажная плоть вагины податливо тянется, вместе со стволом его члена, при обратном движении. Возбуждаясь от зрелища еще больше, откидывалась на подушку и задыхалась от блаженства.

Снизив темп, он положил ладони на ее маленькие, как у подростка груди, ласково сжал, раздвигая в стороны. И тут же, большими и указательными пальцами обеих рук чувствительно сдавил соски, немного проворачивая их, и …отпустил.

- Да-а!... Так! Еще, еще… - хрипло попросила она.

- Кто… ты? – успев вклиниться в две мгновенных паузы между толчками, задал он вопрос.

- Милый, ничего не спрашивай. Нам так… так хорошо.

Такому аргументу было трудно что-либо противопоставить.

Он не чувствовал ни своего члена, ни ее влагалища. Было только ощущение неизведанного единения. Все свое естество представлялось ему, как огромный, вздыбившийся фаллос. Некое могущественное мужское начало, не проникающее в начало женское, а растворяющееся в нем. Не два человеческих тела, а расплавленная плазма неизвестного природе вещества, пульсировала во Вселенной, следуя неведомым законам.

Вдруг она, сбросив ноги с его плеч, тесно сомкнула бедра, сжала их, удерживая член. Он замер. Она, ослабив давление, ловким движением ящерицы выскользнула из-под него и легла на живот, подставив перекатывающиеся ягодицы, лаская ими торчащий член.

Он рукой наклонил головку к нежно-розовому отверстию, подобному морской раковине, открывшемуся благодаря приподнятой в ожидании попке. Но он не стал направлять его вовнутрь, а только-только дотронулся до него. Раз-другой. Один вид ее ягодиц сводил с ума.

- О Боже, боже… Войди же в меня! Войди! – неистово закричала она.

Она так искренне негодовала, что отказать в ее требовании было невозможно. Он повиновался, раздвинул ее бедра, отчего ягодицы приоткрыли волшебные, пухленькие врата, покрытые белым пенистым соком, и с силой вогнал напрягшийся член. Упав лицом на ее спину, воткнулся носом в трогательно беззащитную ямочку на затылке, открывшуюся под откинувшимися волосами. Рычание снова вырвалось из его груди. Продвинув руки под нее, одной он поочередно ласкал соски ее груди, а другой поглаживал лобок, иногда дразня клитор вибрирующими движениями пальцев. Вцепившись зубами в ее левое плечо, старался не потерять контроль над собой, чтобы не причинить боль.

Пальчики ее рук сжимались, конвульсивно перебирая ткань простыни, бессмысленно шаря по подушкам. Встречные удары ее плотных ягодиц о его живот были настолько сильными, что сбивали дыхание.

Это было состояние подлинного безумия, из которого они не спешили выходить.

Завершение застало их внезапно, состоялось бурно. Но, к его удивлению, оно не вызвало чувства расслабления и полной опустошенности. Наоборот, появилось желание вжаться друг в друга, продолжая сумасшедший ритм любви касаниями рук, ресниц, ласковым потиранием бедер, переплетением пальцев и сладким лобзаньем губ. Они потеряли ощущение времени.

Утром пробуждение было легким и радостным. Немного омрачен осознанием того, что рядом никого нет, он пружинисто выбросил свое подтянутое тело из постели.

Взял стакан с остатками сока, опрокинул его в рот и…чуть не поперхнулся. Взгляд наткнулся на что-то непривычное для, неизменной в течение ряда лет, домашней обстановки. На некоторое время он остолбенел. Стену, прямо над его постелью, украшала картина довольно внушительных размеров для такой скромной по площади комнаты. Откуда она взялась? Но поразило его даже не это. На полотне изображена в обнаженном виде ночная гостья, возлегающая на белых простынях. Как в детских журналах с головоломками, он автоматически нашел три различия между оригиналом и копией: у женщины с картины, в отличие от посетившего его двойника, отсутствовали цепочка на шее, вычурный браслетик на запястье правой руки и обручальное кольцо на пальчике. В остальном она, словно две капли воды, была похожа на ту, которой он, то ли грезил ночью, то ли она на самом деле была в его постели.

Тайна появления картины над постелью перестала существовать, как только он созвонился со своими приятелями, которые гостили у него вчера по случаю дня рождения. Все четверо были любители приколов и умели их организовать. Двое после первых четырех порций коньяка отвлекли его под благовидным предлогом осмотреть новенькую иномарку, которую приобрел один из них. Пока шло детальное изучение обновки во дворе, два озорника, оставшиеся в квартире, живо приколотили подарок над кроватью, предусмотрительно вывернув на два оборота лампочки в имеющихся в комнате светильниках.

Розыгрыш удался. После продолжения застолья хозяину было не до разборок с электрическими неисправностями. Едва приняв душ, он замертво рухнул в постель.

Все сходилось, кроме тайны оригинала с картины, посетившего его в ночь. Задать вопрос приятелям, ответ на который, возможно, позволил бы приблизиться к разгадке, он не решился.

Совсем потерял покой. Он бросил пить. Вообще.

Но события повторялись каждую ночь, правда, подробности визитов стали значительно разнообразнее. Женщина стала частью его жизни, но он не знал, кто она и даже имя ее оставалось неизвестным. Он боялся ее, терзаясь мучениями: а, вдруг, она не придет. Но она неизменно приходила, на время, избавляя его от панического страха.

Он пытался подкарауливать ее, надеясь застигнуть врасплох, когда она входит к нему в дом. Каким образом она это проделывает?

Однако никакие ухищрения не помогали. Все его попытки ночного бдения в результате успеха не приносили. Он усыпал и, пробуждаясь от ее легкого дыхания, неизменно обнаруживал рядом.

Стал подозревать наличие у себя особой разновидности безумия. Пытался все, происходящее с ним, списать на приступы болезненного эротического воображения, повторяющиеся с завидным постоянством после появления в доме картины.

Но откуда длинные русые, с зеленоватым оттенком, волосы в его постели? Откуда эта возбуждающая смесь аромата французских духов и таинственного запаха женского тела, преследующая его по всему дому?

* * *

Яркий свет ударил в глаза, заставил прикрыть веки. Он пришел в себя. Голова гудела, словно главный колокол Волоамской обители звал братию к вечерней службе.

Он снова осторожно приоткрыл глаза. Люди в белых халатах укладывали в чемоданчик свои медицинские принадлежности. Их было трое. Увидев, что он очнулся, молодой жизнерадостный, черноусый врач, подошел к постели.

- Ничего страшного. Просто у вас сильное нервное истощение. Укольчик мы вам сделали, но следите за своим трудовым режимом. – сказал он и добавил, – Женщина какая-то сообщила, что вам плохо. А дверь была открытой. Выздоравливайте.

Они направились к выходу. Черноусый вернулся от двери и спросил:

- Откуда у вас эта картина? Видно по всему – неплохая копия. Оригинал я бы с удовольствием приобрел.

Не дождавшись ответа, вышел.

По выражению глаз он понял, что продолжение темы, касающейся тайны оригинала картины, может вызвать у пациента рецидив недомогания.

Февраль – июнь 2004