Наглядное пособие

Ардалион Викентьевич Сухопаров, сорокапятилетний мужчина, спустился по трапу самолёта, только что прибывшего в Симферополь рейсом из Челябинска. Под ногами была уже крымская земля, с сегодняшнего дня начинался очередной отпуск, а впереди у него был отдых, все двадцать четыре рабочих дня, не считая выходных. Дома осталась жена, которой, зная его особое неравнодушие к противоположному полу, не очень то хотелось, чтобы он ехал отдыхать на побережье Чёрного моря. Перед отъездом, уже с дорожной сумкой в руках, пришлось выдержать тяжелый разговор с ней. Вспомнил её глаза, в которых отражалось всё: невысказанные упрёки, обиды, надежда на его супружескую верность и порядочность, одновременно. Теперь всё это уже далеко позади, необходимо, как можно скорее, добраться на автобусе до знакомого ему городка, устроиться на квартире, отдыхать и наслаждаться полной свободой. Он уже несколько лет приезжал «дикарём» в этот тихий южный городок. Постоянно снимал у одной и той же женщины небольшую комнатку, больше похожую на чулан, наслаждался мягким крымским воздухом, тёплым дыханием моря, золотистым песком на пляже, и заводил знакомства с красивыми женщинами.

Нравился ему этот городок тем, что здесь на пляже не составляло большого труда найти свободное место, и можно было не опасаться встретить кого-то из знакомых его жены, которые считали своим непременным долгом, после возвращения дать ей подробную информацию об увлечениях её супруга в «южных широтах». Конечно, на этом пляже значительно меньше было молодых женщин, которые стремились на Черноморское побережье не только ради отдыха и южного загара. Здесь реже встречались красивые женщины, которым помимо южного солнца, нужны были знакомства с представителями сильного пола и романтические впечатления от этих коротких, мимолетных связей. Преимущественно отдыхали семейные пары, мамы со своими дорогими чадами, а еще больше бабушки с внучатами.

Ардалиона Викентьевича, конечно, это совсем не устраивало, ему нужны были свободные, красивые женщины, так как он не любил отдыхать в одиночестве. Но, каждый раз приходилось мириться с этим контингентом, отдыхающей публики, и упорно искать ту, с которой можно было бы приятно провести время своего отпуска.

Сухопаров в студенческие годы и в молодости, после окончания института, начав работу инженером-конструктором в Туле, гулял крепко и жадно. «Жизнь коротка, и надо прожить её красиво, чтобы в старости было бы, что вспомнить», - часто говорил он сам для себя. Девушки влюблялись в него и липли к нему охотно, и получалось это, как-то само собой, без особых усилий с его стороны, может быть, из-за того, что он обладал удивительной способностью увлекать и завораживать девушек своим красноречием. Но эти увлечения не захватывали его всерьёз, редко влюблялся, и вообще не очень представлял, для чего всерьёз заниматься этим чувством. Может, поэтому и некоторые девушки быстро оставляли его, а, может быть, были и другие причины.

Он был выше среднего роста, но только слишком худой, с впалой, узкой грудью и на лице ни кровинки. Природа не особенно позаботилась об его телосложении, и, чтобы как-то компенсировать этот недостаток, наградила его красивым и с правильными чертами, лицом. Узкие плечи, длинная талия, впалые виски. Но, несмотря на это, когда он был одет в подогнанный по его комплекции костюм, в его фигуре было что-то музыкальное, виртуозное. Он отличался интеллигентными манерами в обращении, привлекал своей мягкостью, говорливостью и был приятно сентиментален. Привык всегда находиться в центре внимания, никому и нигде не уступая этих, словно бы от рождения, представленных ему привилегий.

Вот только во взаимоотношениях с женщинами, особенно на пляже, он всегда острее всего чувствовал свою беспредельную худобу, что унижало его, и делало, как бы неполноценным.

После женитьбы остепенился, но, как и раньше, красивые женщины и девушки нравились ему, и не одну из них он не пропускал мимо, не положив на неё свой глаз. Особенно нравились женщины и девушки с красивыми ногами и хорошенькой фигуркой. Оценив достоинство ног и фигуру, уже затем обращал свой взор на красоту лица. Он постоянно влюблялся в красивых женщин и считал это совершенными пустяками. Влюблялся в женщин, с которыми даже не удавалось познакомиться. Женщины были для него украшением жизни, источником радости.

Уезжая в отпуск без жены куда-нибудь на побережье, Ардалион Викентьевич никогда не сторонился женщин, а после возвращения приходилось оправдываться перед женой. Всегда кто-то контролировал его поведение в санаториях и пансионатах, и аккуратно докладывал его жене.

- Каюсь, увлекался я женщинами, но мои увлечения никогда не заходили слишком далеко, и я никогда не изменял тебе, - каждый раз, оправдывался он перед женой, после возвращения. К своим оправданиям он всегда подходил с философских позиций, считая, что покаявшийся грешник дороже праведника.

* * *

Море лениво накатывало волны на берег, и они как бы подталкивая друг друга, разбивались о прибрежные камни и откатывались назад. Солнце и безоблачное небо отражались в изумрудно-зеленоватой поверхности моря. Сухопаров прогуливался по пляжу и небрежно скользил взглядом по мозаике чужих лиц и фигур в экзотических купальниках. Уже второй день посещал он этот городской пляж, расположенный всего в трёх автобусных остановках от дома, в котором он снова снимал маленькую комнатку. Накануне, несмотря на все его усилия, он так и не нашел женщину, с которой можно было бы приятно провести время своего отпуска.

Красивые женщины были с мужчинами, а большинство из них еще и с детьми. Мимо молодых, но рано располневших женщин, проходил равнодушно. Он совершенно не мог терпеть женщин с жировыми отложениями и складками на животе и бёдрах, особенно, если это касалось молодых, в цветущем возрасте, женщин. Прошедший день показался ему слишком продолжительным и, каким-то утомительным, море, ласковое солнце и все прочие прелести южного климата, не радовали его…

Обойдя весь пляж, Ардалион Викнтьевич и в этот раз тоже не нашел, кто бы мог заинтересовать его. Те же самые, что и вчера, не по возрасту, располневшие дамы, мамы и бабушки со своими детьми и внуками. Весьма недовольный, таким неудачно складывающимся началом своего отпуска, обратил внимание на молодую женщину с двумя детьми. Его цепкий, натренированный взгляд моментально оценил достоинства фигуры этой молодой женщины. Стройное тело, ровный загар под открытым купальником, красивые ноги, аккуратная причёска, всё это не осталось без его внимания, и он решил устроиться рядом. «Дети не помешают, они сами по себе - мы сами по себе! » - подумал он и направился к ним.

- Не будете возражать, если я устроюсь рядом с вами? - вкрадчивым голосом произнёс Сухопаров, желая хоть как-то завязать разговор.

-Располагайтесь! Места здесь пока еще не забронированы, - не очень приветливым, похожим на звук натянутой струны, голосом, отозвалась молодая женщина, скользнув по нему равнодушным, и ничего не обещающего ему, взглядом.

Её дети, мальчик лет шести и девочка, чуть младше своего брата, играли в песке и, не поделив детские формочки, всё время ссорились между собой, а их мама постоянно вмешивалась в детские конфликты. Затем началась процедура кормления детей с уговорами скушать то или другое.

Ардалион Викентьевич не совсем комфортно чувствовал себя в этом окружении. Людское счастье напомнило ему о его временном одиночестве.

«На пляже в санаториях так много одиноких женщин, а здесь одни семейные пары, да мамы с детишками, - слушая, как мама уговаривает мальчика скушать йогурт, размышлял он. - Так и весь отпуск может пройти возле счастливых семейных пар и заботливых мамочек, в полном одиночестве». Это было для него совершенно нетипичным, удручало его.

Он еще несколько раз пытался завязать разговор с соседкой, но она каждый раз отвечала на его вопросы неохотно. Он понял, что самое главное для неё в жизни одни только дети, а больше никого и ничего вокруг неё не существует. А одиночество начало тяготить его и омрачать чувство полной свободы. Уже совсем другим казался ему окружающий мир, не радовало яркое, горячее солнце, и ему казалось, что, и лёгкий ветерок с моря совсем не нежит и не ласкает его тощее тело.

«Если так пойдёт дальше, придётся уезжать из этого городка, куда-нибудь поближе к санаториям или пансионатам», - решил он, покидая вечером этот пляж.

* * *

Её он увидел на автобусной остановке. Он только что пытался войти в автобус, когда заметил её. Светло-русые волосы сплошной волной спускались на её, тронутые ровным загаром, плечи. «Интересное лицо, - отметил моментально Ардалион Викентьевич, - встретишь где-нибудь случайно и запомнишь навсегда». Прямые чистые линии, высокий лоб, прямой греческого типа нос, и возраст не больше тридцати пяти лет, всё это заметил он с первого взгляда, и, не раздумывая, пошел следом за ней. Она шла неторопливой, лёгкой походкой, стройная, а он не мог оторвать своего взгляда от её красивых ног.

Незнакомка шла и смотрела, как бы в сторону, но он чувствовал, что краешком глаза она могла заметить, следит за ней он или нет. Потом, переходя улицу, будто пропуская машину, она посмотрела туда, где стоял он. Ардалион Викентьевич в своих потаённых мыслях уже видел себя рядом с ней.

«Зачем она оглядывалась, если ей всё равно? - размышлял он. - Догнать?

-А, что дальше? Нет, всё не то! » - не зная, что предпринять, терялся в догадках. Он пытался вспомнить что-нибудь из своего прошлого опыта знакомства с женщинами, но ничего подходящего так и не подобрал, а сам, стараясь быть незамеченным, продолжал следовать за очаровательной незнакомкой.

«Ни единого хитрого хода, ни одной подходящей идеи и разумного решения - только лишь сплошной хаос, пропасти и тупики», - злился Ардалион Викентьевич на себя за свою беспомощность. «Вот сейчас уйдёт, и больше никогда её не увижу», - мелькнула тревожная мысль, и он даже вспотел от этой мысли. Вообще, он всегда потел перед знакомством с очень красивыми женщинами. Начинал потеть как-то изнутри, это был пот нетерпения, жажды знакомства и близости, вроде азарта игрока перед игрой. А она, такая притягательная, но недоступная, шла впереди.

«Вот сейчас, если оглянется, подойду к ней и спрошу, как пройти на улицу, где я снимаю комнату», - решил Ардалион Викентьевич. И от одной только этой мысли по его голове начали бегать мурашки, и стало холодно от волнения. Он уже понял, что даже если это и произойдёт, то разговор будет ничтожным и, что ничего особенного он ей сказать не сможет. Но незнакомка не обернулась, открыла калитку и вошла во двор кирпичного домика с четырьмя окошками. Он видел, как она поднялась на крыльцо, открыла ключом входную дверь и вошла в квартиру.

«Значит, местная, а местные, красивые женщины, как правило, не заводят знакомства с отдыхающими», - с большим разочарованием, подумал он, и еще долго стоял и смотрел на дом, куда только что вошла привлекательная незнакомка. Ночью он долго не мог уснуть. Его воображение постоянно рисовало эту красивую и такую изящную женщину, и он видел перед собой её светло-русые волосы, спадающие на загорелые плечи, её красивые ноги и лёгкую походку. Сравнивал её со своей женой, и его мысли невольно переключались на семейную жизнь, в которой, как ему казалось, уже давно не было места для любви. Любви не было, осталась только привычка, и жили они в серой будничной обстановке, отгородившись, друг от друга журналами, газетами да тарелками с кастрюлями. Они могли целыми днями не разговаривать между собой, перебрасываясь изредка короткими фразами.

«Нет, так жить дальше нельзя! » - решил Ардалеон Викентьевич уже засыпая…

* * *

На следующий день еще с утра начал накрапывать мелкий дождь. С моря надвинулись тяжелые тучи, и не было никакой надежды, что небо прояснится. Потянулся серый длинный, как забытьё день. Дождь усиливался с каждым часом, и его косая полоса совсем скоро, как марля, закрыла всё вокруг. Гнетущая скука вместе с одиночеством овладели Сухопаровым, и он не знал, как от них избавиться. Время тянулось мучительно медленно. Просмотрел все газеты, которые купил еще накануне, пробовал заснуть, но даже и в дождливую погоду, сон не приходил к нему. Чтобы как-то убить время вспоминал свою молодость, увлечения, которые были у него до женитьбы и после, пытался разобраться в своих чувствах. В мыслях происходил беспорядок ничуть не меньший, чем был когда-то и в его увлечениях и чувствах. А, когда закрывал глаза, он видел перед собой вчерашнею незнакомку, видел её, как живую и она казалась ему еще более красивой и соблазнительной…

К вечеру слегка прояснилось небо и, как только прекратился дождь, он вышел на улицу и быстрым шагом направился к автобусной остановке. Ему казалось, если он сейчас, после дождя, окажется вблизи того дома, то непременно увидит её. Проехав три остановки, по знакомой уже ему улице, прошел к её дому. В наступивших сумерках в соседних домах уже зажгли свет и светились окна. Однако, окна её дома смотрели на Ардалиона Викентьевича своими тёмными провалами. Он еще некоторое время ходил возле этого дома, но по-прежнему за окнами было темно. Снова начался дождь, и он направился к своей автобусной остановке. Ночью он плохо спал, а когда засыпал, в своём поверхностном сне, видел очаровательную незнакомку.

Следующий день тоже был дождливым, таким же тягуче медленным и тоскливым. Настроение у Сухопарова совсем испортилось и он начал даже думать, не вернуться ли к себе на Южный Урал. «В хорошую погоду и там, на пляже чудесного озера, тоже можно хорошо и интересно провести свой отпуск», - размышлял он, глядя сквозь сетку дождя в сторону моря. А со стороны моря по-прежнему ползли дождевые тучи…

Только ближе к вечеру прояснилось небо, выглянуло и заиграло своими лучами ласковое, южное солнце. Вместе с солнечными лучами начало подниматься и настроение у Ардалиона Викентьевича, и ему снова захотелось побывать возле дома своей незнакомки. Какое-то непонятное волнение охватило его, когда он приближался уже к знакомому домику. В этот раз в окнах горел свет, а он долго ходил по улице мимо её дома. Медленными шагами проходил вперёд и возвращался назад вдоль низкого забора, и всё надеялся увидеть её. Пристально смотрел сквозь кусты виноградника на крыльцо, но никто не появлялся…

Вечерние сумерки уже начали сменяться южной темнотой, и на небе появились первые звёзды, когда Сухопаров, так и не увидев ту, ради которой он уже второй раз приходил к этому дому, подошел к автобусной остановке. Воздух после дождя был тёплым и чувствовался запах моря. И он, вместо того чтобы ехать на автобусе, пошел пешком в сторону моря. Потом долго сидел на берегу, слушал, как билось о берег и шумело море, и думал о ней. Ночью в его комнате, несмотря на открытое окно, было душно, он долго не мог уснуть, и заснул уж после того, как наступил рассвет. Проснулся поздно, в раскрытое окно ярко светило солнце, небо было голубым и безоблачным.

* * *

Подходя к пляжу, по количеству автомашин, которые заполнили не только автостоянку, но и все доступные места, возле стоянки, он понял, что в этот раз найти свободное место будет значительно труднее. «После двух дождливых дней все ринулись к морю, - подумал Ардалион Викентьевич. - Да, к тому же, сегодня суббота, выходной день».

Песчаная полоса пляжа шумела, ворочалась сотнями человеческих тел: мужчины, женщины всех возрастов и калибров, девушки в элегантных и весьма открытых, кричащих купальниках, заполнили пляж. Со стуком взлетали мячи, слышался шум моря, весёлый смех, все наслаждались тёплым, влажным воздухом, ласковым морем и солнечными лучами. Среди отдыхающих были компании, которые, очевидно, только что приехали откуда-то издалека и после дороги подкреплялись за общим столом. Прогуливаясь по пляжу, с неприязнью смотрел на уродливые фигуры располневших женщин и одновременно завидовал стройным, упитанным мужчинам. Натренированным взглядом заметил Сухапаров несколько одиноких привлекательных женщин, но какой-то внутренний голос подсказал ему не останавливаться, идти дальше и искать…

Подсознательное чувство подсказывало ему, что где-то, в этой массе отдыхающих, должна быть ОНА. И от одной только мысли, что он может вот сейчас увидеть её, по всему телу прошла нервная дрожь и от волнения, несмотря на жгучие солнечные лучи, ему стало холодно…

Заметил и сразу узнал её, когда она только что вышла из воды. В элегантном купальнике, с ровным южным загаром она показалась ему еще более привлекательной, чем два дня назад на автобусной остановке. Учащенно забилось от волнения сердце, предательский пот появился где-то внутри, и моментально выступил на висках, шее и на спине между лопаток. А она неторопливым шагом подошла и легла на своё место.

На дрожащих от волнения ногах он подошел к очаровавшей его незнакомке и, будто выбирая место, где бы пристроиться, огляделся вокруг. Справа от неё толстый господин, жирный и с большим, похожим на мешок с мукой, животом угощал двух молоденьких девушек каким-то напитком. Они отмахивались от его назойливого предложения. «Мы не пьём спиртные напитки! - И коньяк тоже. - А на солнце и вам не рекомендуем делать это», - отказывались девушки.

С другой стороны расположилась компания из трёх юношей и четырёх, совсем еще молодых, девушек. Девушки курили, небрежно зажав пальцами длинные сигареты. Одна из них непрерывно жестикулируя руками, что-то рассказывала. Ардалион Викентьевич не слышал, что она говорила, только постоянно доносились до его слуха одни и те же слова: «вот блин», «вот блин», «ну блин», будто и других слов не было в лексиконе этой девицы. А юноши с волосами на голове, выкрашенными сиреневыми и бардовыми полосами слушали и изредка вставляли какие-то замечания, вызывающие дружный хохот.

-Возле вас место свободно? - всё еще дрожа от волнения, произнёс Ардалион Викентьевич. Он боялся того, что если она в тот раз заметила его и сейчас узнает, то может подумать, что он преследует её. Возмутится и плохо подумает о нём, и тогда все его надежды познакомиться с ней моментально рухнут.

-Свободно, можете располагаться, - произнесла мягким и очень приятным голосом привлекательная незнакомка, и бросила искоса взгляд на него.

Сухопаров аккуратно расстелил, принесенную им пляжную подстилку и с большим удовольствием приготовился провести в обществе этой прекрасной женщины весь сегодняшний день.

-Только вы, пожалуйста, если это возможно, не уходите к морю, пока не уйдёт вон тот назойливый господин, который справа от нас, - невольно вздрогнул Ардалион Викентьевич, услышав неожиданно её тихий голос.

Он повернулся в её сторону, вскинул глаза, и взгляды их встретились. Увидел зеленоватые глаза, в пушистых ресницах, волнистые светло-русые волосы, собранные в узел сзади, и она показалась ему еще более очаровательной, нежели в прошлый раз.

-Не беспокойтесь! Я пока подожду, - проговорил Сухопаров, весьма довольный тем, что всё так удачно пока складывается и, соображал, как лучше вести себя дальше. «Главное, не быть назойливым, не задавать неприятных для женщины вопросов, - намечал он линию своего поведения. - Привлечь мягкостью в обращении, красноречием, речь должна быть грамотной без всяких пробелов. Все свои рассуждения излагать в доступной форме для понимания, и чтобы они вызывали у неё интерес», - размышлял, и краешком глаза поглядывал на соседку.

Она молчала, да и он пока не знал, с чего начать разговор, но и лежать молча для него, становилось невыносимым.

-Неудачно начался мой отпуск на Черноморском побережье, - нарушив тягостное молчание, произнёс Сухопаров, - прилетел, а здесь дожди. Даже было желание улететь обратно. - А вы, судя по вашему загару, уже давно отдыхаете здесь? - задал этот вопрос, будто не зная, что она местная.

-Да, я уже вторую неделю отдыхаю здесь. Погода всё это время была чудесная, и я успела ухватить южного солнца, - проговорила своим приятным голосом, и чуть помолчав, добавила, - а вы не расстраивайтесь, у вас всё впереди. Хватит и вам тепла и жаркого солнца!

«Значит, я ошибся. Она тоже приезжая, - подумал про себя Ардалеон Викентьевич. - Теперь нужно будет как-то представиться самому и узнать её имя.

-Вы часто приезжаете сюда на отдых? - задал первый, пришедший на ум вопрос Ардалеон Викентьевич, чтобы хоть как-то продолжить разговор.

- Нет, редко приезжаю сюда, несмотря на то, что здесь живёт моя родная сестра и всегда приглашает меня в гости. А у меня всё как-то не получается, и провожу свои отпуска в родной Туле.

Это уже было полной неожиданностью для него. Она, оказывается, из того города, где он работал после окончания института, где жила мать его жены и, куда они иногда ездили в отпуск, пока была жива его тёща. Встретить человека, который жил, ходил по тем же, что и он улицам. И могли встретиться там, но встретились совсем в другом городе. Невероятно! У него даже мелькнула мысль, что эта женщина - посланец судьбы.

-Так вы из Тулы? Я после окончания института пять лет работал в Туле, и женился там, жена моя тоже из Тулы. Много раз бывал там, когда работал уже на Урале. Выходит - мы земляки! - удивлённым голосом воскликнул Сухопаров.

А присутствие её тут, в чужом для него городе, внесло радостную ноту в его чувства к этой женщине. Она будет украшать дни его отпуска, предаст дополнительные удовольствия от пребывания в этом городе.

-Ну, а раз земляки, не мешает и познакомиться: - Арнольд Викентьевич, - представился Сухопаров ( ему не нравилось собственное имя, и при знакомстве с женщинами, всегда называл себя Арнольдом), можно просто - Арнольд.

-Марина Николаевна, но если вы Арнольд, тогда и я просто Марина.

Потом они еще долго говорили об этом древнейшем городе. Марина рассказывала о тех изменениях, которые произошли за последние годы, говорили о Кремле и Успенском соборе, о церкви Благовещения и о других достопримечательностях. Вспоминали городской пляж на реке Упе.

К концу дня он уже многое знал о Марине. В Крым к сестре приезжает редко, и знакомых в этом городе у неё нет. Сестра сейчас в отпуске и живут они с мужем на даче (что тут же взял он себе на заметку). По профессии она программист, работает в банке. У неё двое детей: сыну семь лет, а дочери пять лет. С мужем не живёт, развелась два года назад.

-Пять лет, мы жили с ним очень хорошо, любили друг друга. А после рождения Серёжи он начал пить. Я боролась с его пристрастием к алкогольным напиткам, лечила его. Лечила, а когда у него были срывы, и он снова попадал под алкогольную зависимость, даже прощала его. Вот только, когда он стал изменять мне, я не смогла простить его и подала на развод.

-Надо быть круглым идиотом, чтобы изменить такой женщине, как вы, - выслушав горькую исповедь Марины, заметил Сухопаров.

-Спасибо за комплимент, но не стоит преувеличивать мои достоинства. Я такая же женщина, как и многие другие со всеми их слабостями и недостатками.

Расстались они друзьями и договорились встретиться завтра на этом же месте. Прощались на автобусной остановке, Марина ушла, а он долго ещё глядел ей вслед. Она шла, как молодое деревцо - высокая, стройная с распущенными светло-русыми волосами. Она была отличной от других женщин, с которыми он когда-либо встречался. И он, глядя на неё, чувствовал себя так, как будто вернулась молодость: им овладели приподнятое, радостно-напряженное настроение и чувства, которые уже давно не владели им. Марина явилась, как посланец полузабытой молодости, властно зовущей в заманчиво-тревожную неизвестность…

Весь следующий день они тоже провели на пляже. Он много и подолгу говорил, слегка красовался, поигрывая своим голосом. Марина слушала его внимательно и только, когда с умильно-слащевой интонацией в голосе начинал награждать её комплиментами, просила прейти на другую тему.

-Вас так интересно слушать, когда вы что-то рассказываете, но, когда переходите на комплименты, становитесь не похожим на себя. Это пошло, Арнольд! - Давайте договоримся, что больше этого никогда не будет!

-Хорошо! Считайте, что договорились, хотя вы их вполне заслуживаете, - с большим сожалением, согласился Сухопаров.

-Арнольд, а вы, почему без жены приехали отдыхать? - неожиданно для него спросила Марина.

-Да у неё мать заболела, пришлось поехать в Тулу, - слукавил он, воскресив временно, ушедшую из жизни, свою тёщу. - А, кроме того, она всегда плохо чувствует себя на юге. В средней полосе ей бывает значительно лучше, и она часто уезжает во время отпуска в Тулу.

-И вы не боитесь отпускать её одну?

-Да я почему-то об этом никогда не задумывался.

-Это хорошо, значит, верите ей. Она тоже, если отпускает вас, вероятно, верит вам, а вы, конечно, стараетесь оправдать её доверие, - проговорила Марина и испытывающим взглядом посмотрела на него с выражением женского все понимания и лёгкой усмешкой в уголках красивых губ. - А теперь пойдёмте в море! Только я плавать почти не умею, на нашей тульской речонке Упе, разве научишься.

Море было спокойно, лениво набегали небольшие волны на берег, Сухопаров заплывал далеко, а Марина наслаждалась тёплой водой вблизи берега.

-А вы, Арнольд, прекрасно плаваете, и не боитесь заплывать так далеко, - с неподдельным искреннем восхищением, проговорила Марина, когда он приблизился к ней.

- А я трусиха, стоит только почувствовать, что не достаю дна, сразу поворачиваю к берегу.

-Мне с моей «скелетообразной» конституцией плавать легко, - с некоторой иронией в голосе и усмешкой на лице, проговорил Сухопаров.

-А я не терплю мужчин толстых и жирных с большими животами, - призналась Маринаи и, поглядев на него, добавила с какой-то загадочной улыбкой -А вам не помешали бы небольшие жировые накопления…

Два следующих дня Марины не было на пляже. Сухопаров терялся в различных предположениях, страдал от одиночества, а образовавшаяся пустота угнетала его. Он вспоминал два дня, проведенные в её обществе и страдал, как влюблённый юноша. Он много раз знакомился с женщинами, но никого из них не полюбил и, расставаясь с ними, не терзали его чувства утраты. С ними было интересно проводить время, но любви никогда не было. А вот сейчас, когда перевалило далеко за сорок, он полюбил, как следует, по-настоящему - первый раз в жизни.

Он отлично понимал, что, полюбив её, не может рассчитывать на взаимность, но она вошла в его жизнь, стала его единственным счастьем, горем и страданием, одновременно…

Марина появилась на третий день, когда Сухопаров уже и не ждал её. Подошла как-то совершенно незаметно, поздоровалась, как показалось ему очень сухо.

-А я скучал без вас! - вполне откровенно признался Сухопаров.

-Скучали!? Да, не может быть! Вон на пляже, сколько одиноких женщин, - с усмешкой произнесла Марина.

-Таких, как вы нет! Вы единственная и неповторимая не только на этом пляже, но и на всём Черноморском побережье, - он сделал попытку пошутить.

-Мы же договорились, не делать мне комплиментов, - не приняла его шутки Марина.

Весь остаток дня прошел в, ничего не значащих для Сухопарова, пустых разговорах. Когда собирались уходить, он предложил зайти в какое-нибудь кафе и выпить бутылочку вина за знакомство.

- В кафе!? Да оно единственное на весь этот городок, и там очереди, в которых стоят по два часа.

- Ну, тогда в каком-нибудь другом уединенном месте, - предложил Сухопаров с явным намёком на дом её сестры.

-Сегодня не получится, я занята, а завтра можно будет встретиться в доме моей сестры, - будто разгадав его намёк, после некоторого раздумья согласилась Марина. - Завтра я на пляж не приду, поеду к сестре на дачу, а вы вечером после восьми часов приходите, улица Некрасова дом номер четыре, приходите буду ждать, - проговорила она и, попрощавшись, пошла своей лёгкой походкой.

…В нагретом за знойный день воздухе, уже начала чувствоваться вечерняя прохлада, когда Сухопаров шел на улицу Некрасова. В кармане нёс плоскую бутылочку коньяка, ёмкостью ноль двадцать пять. Возле продуктового магазина купил у старушки одну алую розу, затем подумал, и взял еще две. Ему не терпелось, как можно быстрее, увидеть Марину. Весь день на пляже он думал о ней и даже не обращал внимания на красивых женщин, которых в этот день было особенно много на пляже. Все его мысли были сосредоточены на предстоящей встрече и, что будет потом…

Мысль о том, что он сможет привлечь её к себе, обнять, потрогать её волнистые волосы и покрыть жаркими поцелуями плечи, шею и губы, приводила его в трепетную дрожь. Ему хотелось интимной близости, нежности и загадочности.

Волнуясь от предстоящей встречи, подошел к дому, передохнул, и поднялся на крыльцо. Дверь открыла Марина и пригласила войти. В домашнем халате и волосами, уложенными в плотный узел, она казалась ему какой-то домашней и еще более красивой и обаятельной. Её взгляд, причёска голос и шаги произвели на него впечатление чего-то нового, необыкновенного в его жизни.

-Это вам, Марина! - В знак особого расположения, войдя в комнату и, вручая цветы, произнёс Сухопаров, хотя вместо «расположения» ему хотелось сказать «любви». Он несколько дольше обычного задержал её руку, и, вглядываясь в её глаза, пытался через них проникнуть в её душу, постичь то затаенное, что скрывается в её душе. Затем извлёк из кармана бутылочку с коньяком и поставил на стол.

-Отметим наше знакомство! - торжественным голосом произнёс Ардалеон Викентьевич.

- Конечно, отметим! И отметим его так, чтобы никогда не забывать наше знакомство, - проговорила Марина. - Вы, Арнольд, готовьтесь, - и, приблизившись к нему, расстегнула верхнюю пуговицу его летней рубашки.

Он уловил нежный аромат каких-то духов от её волос, захотелось прижать к груди её голову и бесконечно долго вдыхать этот, опьяняющей его, запах.

- Готовьтесь! А я на минутку покину вас, - зачем-то снова, застегнув пуговицу, проговорил тихим голосом и, своей лёгкой, неслышной походкой, направилась в соседнюю комнату.

- Почему так сразу? - Даже цветы не поставила в вазу, - недоумевал Сухопаров. - Можно было бы выпить по рюмочке коньяка, а уже потом переходить к интимной близости. - Да, женщину трудно понять, и все они неповторимы! - рассуждал он, снимая с тощего тела рубашку…

Женщин, с которыми он заводил знакомства во время поездок в санатории или на побережье диким способом, у него было много. Но это были знакомства ради того, чтобы не скучать в одиночестве, и он всегда, как, порядочный, человек, не позволял себе переходить невидимую, но запретную границу. Всякий раз, увлекаясь какой-нибудь женщиной, он не давал своим чувствам полной свободы. Встречались и такие женщины, которые своими тонкими, но не совсем деликатными намёками, давали понять, что они не возражают против физической близости. С такими женщинами, он быстро расставался, и никогда не жалел об этом.

Марина была совершенно особая, она отличалась от других женщин, покорила его своей красотой и женским обаянием и, как он не боролся с собой, но … влюбился в неё. На какое-то мгновение закралась мысль, что он изменяет жене, но так же, как появилась, быстро исчезла.

« Не стоит бесплодно торговаться со своей совестью. Зачем себя обманывать», - продолжал рассуждать Ардалион Викентьевич, и начал снимать свои белые брюки.

«Нельзя упускать такой шанс! Может это единственный, первый и последний. Пусть даже никогда не встречу больше её, но воспоминания о близости с этой, удивительной красоты женщиной, останутся до конца моей жизни», - рассуждал Сухопаров.

Он уже летел на крыльях любви, как бы чувствовал в своих нежных объятиях податливое тело Марины и наслаждался интимной близостью с женщиной, очаровавшей его. Нервный озноб, как у спортсмена перед стартом, колотил всё его тело, и он, балансируя на одной ноге, никак не мог справиться со своими брюками. Наконец, успешно справившись с брюками, он начал смотреть по сторонам, куда бы положить их.

А дальше было всё для него, как в густом, плотном тумане…

-Арнольд Викентьевич, вы же не на пляже! - Зачем вы разделись!? - вздрогнул он, услышав насмешливый голос Марины.

Сухопаров обернулся, в дверях стояла Марина в своём домашнем халатике, которая только что казалась ему такой доступной, и держала за руки двух детей: мальчика и девочку.

-Вы весьма откровенны в своих намерениях, и слишком торопитесь, что даже коньяк решили оставить напоследок, - словно откуда-то издалека, слышал он всё тот же насмешливый голос. - Раз уж так получилось, придется воспользоваться этим. - Серёжа и Оксана поглядите на этого дядю! Если вы будете плохо кушать и отказываться, перед сном пить молоко, то будете такими же худыми, как этот дядя. - Поглядите внимательно на него! и, выпив молоко, быстро ложитесь в постель.

Дети широко раскрытыми от удивления глазами смотрели на Ардалиона Викентьевича.

- А теперь идите спать, и не забудьте перед тем, как ляжете в постель, выпить молоко.

-Я приняла вас, Арнольд Викентьевич, за порядочного человека,

-продолжала говорить Марина, отправив детей в их комнату. - И мне в первые дни очень приятно было общаться с вами. Но вы оказались таким же, как и мой муж, и многие другие мужчины, которые изменяют своим жёнам. Вы же интеллигентный человек, зачем вы это делаете?

Она смотрела на него откуда-то издалека, и на её красивом лице появилось что-то яростное, беспощадное к нему. Полоснула презрительным взглядом с полным безразличием к нему, как-то мимоходом, и от этого взгляда словно холодная тень упала на него.

-Заберите свои цветы и коньяк. Можете завтра на пляже угощать кого-то из, понравившихся вам, женщин этим коньяком, а от меня, прошу вас, будьте подальше. Извините меня, что мне пришлось использовать вас в качестве наглядного пособия в целях воспитания моих детей. Спасибо за это и прощайте! - были последние слова Марины.

Всё, что услышал от Марины, а также и её взгляд, холодным, морозным воздухом, обожгли всё его тело. То радостное настроение, которое только что было у него, резко переменилось, как будто в душе внезапно погас свет. Ему даже показалось, что он летит куда-то в глубокую пропасть. Испытывая стыд, унижение человека, которым пренебрегли, над которым насмеялись, он вышел из дому

«Поступила со мной, как с полнейшим ничтожеством! » - одевая на крыльце брюки и рубашку, с горечью в душе, думал Сухопаров. Поглядел на букет цветов из трёх алых роз, и, не зная, что с ними делать, швырнул под ноги…

* * *

Автобус шел в Симферополь. Среди пассажиров, у окна сидел Сухопаров и, не отрываясь, глядел в окно. Перед его взором простиралось Чёрное море с многочисленными пляжами, а от отдыхающей публики рябило в глазах. Настроение у Сухопарова, после вчерашнего «визита» к обаятельной женщине, было подавленное. Перед глазами неотступно вырисовывались перед ним Марина, двое её детей и он в одних плавках и с брюками в руках. От этой безрадостной картины и тягостных воспоминаний краска жгучего стыда покрывала его впалые щёки.

Накануне вернувшись с улицы Некрасова, он опорожнил всю бутылку коньяка. Пил небольшими глотками и закусывал не совсем ещё созревшим виноградом. Проснувшись утром, решил, не откладывая на завтра, ехать в аэропорт и немедленно, первым же рейсом, вылететь в Челябинск, а затем домой.

Равнодушным, безразличным ко всему окружающему, взглядом смотрел в окно автобуса. Впервые за последние годы отчего-то вспомнил свою жену, подумал о том, что ей, может быть, скучно без него и с большим сожалением подумал о том, что совсем мало он уделял ей внимания. В его оскорблённой душе вдруг пробудились, давно уже угасшие, нежные чувства к ней.

«Нет, так, как мы жили все последние годы, жить больше нельзя!..

- Надо, как можно быстрее, вернуться домой, и оставшуюся часть отпуска провести вместе с женой», - твёрдо решил он.

До конца отпуска у Ардалиона Викентьевича Сухопарова оставалось четырнадцать рабочих дней, не считая выходных

Миасс,

декабрь 2005 года.

.