****ский сабантуйчик

Отрывок из повести «Оботрите, пожалуйста, кровь. » ( 2 часть).

За квартал от нас жила одна очень красивая женщина молоденькая со своим мужем – китайцем, он был сапожник. У них была маленькая девочка, ну копия китаянка, а такая красивенькая. У этой женщины была младшая сестра Света, мы с ней подругами не были, она просто проходила мимо моего дома, или я мимо их. Их дом был огромным. Как – то я сидела в ограде и играла на гитаре, она отодвинула задвижку и вошла:

- Привет.

- Привет.

- Меня Светой зовут, а тебя?

- Таня.

- Ты меня знаешь немного?

- Да видела пару раз, как тебя мужики на руках несли из такси пьяную.

- Да, было в молодости... Ты на гитаре играешь, да?

- Как видишь.

- Знаешь, я замуж вышла в Чаган, ну Алексей хочет для парней своей общаги такой ****ский сабантуйчик устроить, ну чтоб значит, познакомились с кем.

Чаган, это военный закрытый городок за восемьдесят километров от города. Вот туда Света и вышла замуж за офицера Лёшу.

- Так ты по адресу, сколько ****ей надо?

- Одной не хватает.

- Я подойду?

- А ты уже не девушка, а то будешь, потом истерики закатывать?

- Что, да я профессиональная ****ь. Я там всех на уши поставлю.

Повеселюсь вволю и в удобный момент смоюсь, меня ли учить сваливать?

- Ну и прекрасненько, приходи в субботу вечером в восемь, с гитарой только.

В субботу вечером я вошла к Светке, девки суетились возле стола, и на кухне. Я постаралась гитару определить подальше в угол, чтоб на неё не сели и не хватали просто так, а то растроют. Лёня – то меня настраивать не научил, вот и бегаю везде и всюду ищу кто – бы настроил. Ну конечно, по сравнению с теми тётками, что были у Светки, я была что – то типа младшей сестрёнки, которую пришлось прихватить с собой, деть некуда. Они были грудастые, жопастые и все красивые. Я была самой маленькой и самой худенькой. Но когда парни стали заходить в сени, первым зашёл самый высокий из них старший лейтенант. Он был такой красивый, голубые глаза, красивое продолговатое лицо, пухленькие губки, прямой нос, пепельного цвета кудрявый волос. Зашли парни за ним, и остановились все в дверях. Бабочки все остолбенели от такой красоты первого офицера. В этот момент я вспомнила, что только я умею играть на гитаре и только я смогу теперь взять, завлечь любого мне понравившегося, я играю на гитаре, а эти все тётки нет! Это была веранда, хорошо освещена и длинная, они стояли в дверях, а мы в других дверях входа. Я протянула руку вперёд, показала пальцем в середину на высокого красавца и уверенно сказала:

- Этот будет мой муж.

Над своим ухом услышала ехидное:

- Конечно, только подгузник и ползунки снять не забудь.

Сразу сели за стол и быстрее разливать по бокалам, кому водку, кому вино, все конечно глазки строили бабоньки высокому офицеру – Саше, ну и конечно, для приличия без внимания не оставались и другие парни. Они все были в форме, все такие, ну и бабы были такие! Кроме меня. На меня никто не обращал внимания, кажется, все действительно посчитали меня за чью – то младшую сестренку, прихваченную с собой по необходимости. Потом они танцевали, прижимались друг другу, а я сидела и на всё это ****ство только смотрела. Потом опять сели за стол, выпили, и вдруг один из офицеров взял из угла мою гитару и протянул этому высокому Саше, только он играл на гитаре, а остальные оказываются ни из парней, ни из баб не умели, кроме меня.

- А ну Сань, изобрази?

Он взял гитару, немного подстроил и начал играть, и петь:

- Сделана засечка на стакане

И укромный выбран уголок,

И уже разломленный в кармане,

Засыхает плавленый сырок.

Одна грудастая блондинка облокотилась на стол, прям напротив его, он вытаращил глаза туда, в груди и продолжал, не отрывая, взгляда от глубокого декальте.

- Ну, где ж ты друг, наш третий друг,

Засыхает плавленый сырок?

Песня кончилась, он потянулся за стаканом, Света взяла у него гитару и поднесла ко мне, подала:

- Теперь ты Татьяна спой?

Я только этого и ждала, я посмотрела на Саню, как можно загадочней, как та Нинка, бывшая до меня и запела:

- Епископ звание от Бога данное,

Печатью вечной скрестив решение:

Отдать блудливую деву Анну

Огню святому на очищение.

С меня все не сводили глаз, гитара Лёни играла так хорошо и звучно, уверенно, как – будто это играла не я, а Лёня:

- Господи поми – и – и – илуй,

Господи поми – и – и – илуй.

Саша встал и тихо стал идти ко мне, он подошёл к Славе, сидящему рядом со мной и его буквально снял со стула, не своди с меня глаз, сел рядом:

- За то, что чудною красотою

Мужчин пленила, губила стражу,

Они, увидев чудо такое

Ломали клети, теряли разум.

Я пела только для него, только для этого Сани и больше ни для кого здесь, и он это знал, он это почувствовал.

- Господи поми – и - и – илуй,

Господи поми – и – и – илуй.

Всё... Здесь были только я и он, он и я, больше здесь никого для нас не было, нам больше никто не нужен и мы никого не замечали.

- И вот, священный огонь пылает,

И чудо чудное видят люди,

Огонь красавицу обнимает,

Целует её в глаза и губы

Господи, помоги мне этого офицерчика сманить, помоги мне Лёнечка съиграть на твоей гитаре, да так!

- Господи поми – и – и – илуй,

Господи поми – и – и – илуй.

Всё. Он меня схватил, затащил в Светкину комнату, сел на её постель, посадил к себе на колени, начал целовать и шептать:

- Нашёл, я тебя нашёл и никогда, никогда не потеряю, я и ты, я и ты, всё, нам больше никто не нужен. Я тебя искал, я тебя люблю, я тебя узнал! Это ты!

- Пойдём ко мне?

- Пойдём.

Он рванулся в дверь, схватив с вешалки свой китель. Я заскочила в другую комнату, где танцевали все, и схватила гитару. Мы выскочили на улицу и буквально бежали ко мне на другой конец улицы, как – будто боялись, что за нами сейчас погонятся и нас разлучат. Мы сразу легли в постель, разбросав одежду везде и всюду по комнате, так торопились, как будто боялись, что нам могут помешать, или кто – то вдруг из нас сменит решение, или вдруг окажется, что сейчас придёт мой муж, ведь он ничего обо мне не знал, кроме того, что меня звали Таня. Мы идеально c ним подошли в сексе, мы трахались, спали, ели пили у меня найденную одну бутылку вина, он курил, опять трахались и спали.

Мы даже не разговаривали, мы ничего друг о друге не знали и не интересовались сейчас ничем, мы наслаждались близостью нашей и всё. Дни сменяли ночи, ночи сменяли дни, мы среди недели сходили в магазин, и купил он много еды, питья, курево. Нас ничего не пугало, ничего не интересовало, никакого не было долга, он забыл про свою обязанность, я про свою. Мы даже не включали свет. Ночью выбегали на улицу в туалет и опять прыгали в постель. Ни уборка, ни посуда, ни грязь нас не интересовала, только мы друг друга. Кто – то днём подходил в окнам и стучал в ставни. Только раз я подкралась к окну и подглядела в щелочку ставни, там стоял Ненахов. Я вспомнила, что я работаю в части, что я кормлю и одеваю солдат и офицеров, что у меня есть обязанность и меня ищет мой начальник – Ненахов.

Наверно такая бесшабашность бывает в молодости, но я поняла вдруг Гурама: что такое разбитый нос, по сравнению с таким сексом?! Саша уехал, я его проводила вечером на Чиганский поезд и пошла домой, легла в постель, выключила свет и вдруг: из соседней комнаты, из чёрной темноты двери выплыла большая страшная голова. Она проплыла по комнате, а я за ней наблюдала, потом опустилась на подушку лицом ко мне и смотрела мне в глаза, стараясь достать меня языком. Язык как змея извивался из этого чудовища и всё ближе приближался к моим губам. Я начала бить со всей силы голову, я долбила свою подушку со всех сил, а голове ничего не делалось. Я включила свет и начала шарить истерично по столу, ища нож, посуда и бутылки падали на пол, когда я схватила нож, на месте головы лежала только подушка, а голова исчезла. Всё, не буду спать... И свет выключать не буду... Всё, это галюники, у меня белая горячка. Никогда, никогда больше так не опущусь. Как я могла всё забыть, на всё наплевать, всё под ноги бросить, как охапку бумаг под стол и сбежать, оставить их там, одних, без меня?! Ведь Ненахов приходил, они во мне нуждаются, я им нужна! Как я могла?!

Утром я явилась в часть. Лицо было опухшее, глаза заплывшие, я пришла специально после развода, когда все разошлись по своим делам и кабинетам. Я зашла в кабинет: там были Виталька, Ненахов и Цинкалов. Цинкалов списывал со старой раскладки то же самое на новую. Все молчали и смотрели на меня. Я с двери сказала:

- Такой грипп был, чуть не сдохла.

Цинкалов уступил мне место, а Ненахов подошел к форточке и её открыл, отмахиваясь ладонью от лица, показывая тем, что прёт перегаром. Виталя поднёс воды стакан. Я взяла в руку, но она тряслась и никак в рот не попадала вода, а стакан стучал по зубам.

Ненахов был зол. Цинкалов сочувствующе предложил пойти с ним в склад, у него есть лекарство, и щёлкнул себе по горлу. Я отказалась, Цинкалов вышел, он не любил присутствовать при воспитании солдат. Ненахов вздохнул:

- Ефрейтор Скворцова, вы можете выбрать метод воспитания: я Вас наказываю, прапорщик Буянов или на «губу» поедете с майором Петровым. Правда, я не уверен, что он Вас до туда довезёт, «губа» дальше его жилья, а майор Петров вас любит, вы это знаете...

Я молчала...

- Ну, что Вы надумали?

- Зовите Буянова, Виталя, а ты воду поменяешь, пойдёшь.

- И так, в этот раз прощаю, но чтоб больше такого никогда, слышишь, никогда,

ни – ког- да!!!

2005