Бирюса

Стоит у меня дома холодильник "Бирюса". Как из песни про речку Бирюса. Когда-то, лет 20 назад, купил его для Любови Евгеньевны Белозерской её доброжелатель из Курска, философ Олег. И поставил на кухню рядом с отслужившим свой век "Севером".

Север превратился в шкаф для сухих продуктов, старых кастрюль, кульков, прочей кухонной утвари. А «Бирюса» стала райским уголком для детей Любови Евгеньевны: кошечек, котят и котов.

Не такая она уж и была кошатница, но до девяти штук разом у неё водилось. И у каждого своя кличка, свой характер и манеры. Была кошка Ляля, кот "Белые Штанишки Зеленые Глазишки", кошка "Клякса" и другие счастливицы. И все они исправно питались на пенсию Любовь Евгеньевны, которая составляла 102 рубля 60 копеек.

Из этих денег большая часть шла на рыбу, которую исправно потребляла кошачья братия. Рыбу Л. Е. разрезала ножницами, которыми в свое время резал бумагу Михаил Афанасьевич Булгаков при написании романа по кота Бегемота.

И вот по какому-то одному ему известному закону, этот холодильник загорелся. Как объяснили специалисты, когда он работает на полную мощность и открыта его дверь, то накапливается влага. Через сырые места и произошло короткое замыкание, замкнул термодатчик и терморегулятор. Любовь Евгеньевна была в комнате, а холодильник спокойно горел на кухне. Холодильник потушили, но он не холодил теперь, так же, как и его друг "Север".

Все кошки и Любовь Евгеньевна смотрели грустно на меня и пришлось мне стать слесарем по ремонту холодильника. В нашем институте я достал особое жароупорное полотно, которым обклеивали внутренности космических кораблей, купил термодатчик и термостат, правда к другому холодильнику, отскоблил гарь и дал «Бирюсе» ремонт. Все собрались как на праздник, когда холодильник опять зарычал, кошки только что не прослезились. И еще долго он холодил мойву, потом сёмгу, потом плотву и нототению для подрастающего поколения Бегемотиков.

Но 27 января 1987 года не стало хозяйки этих Бегемотиков. Загрузили холодильник мясом, винегретом, огурцами, голыми пупыристыми курами, водкой.

Готовили поминки. Потом снова загружали и готовили на 9 дней, потом опять он работал, и 40 дней наступило. И вдруг, после этих поминок на 40 дней холодильник холодить перестал. Мы его и так, и сяк, и трясли, и на бок клали, и вверх головой. Не работает. Сказали, фреон вытек. Что же делать, свое отслужил, через пожар и наводнение прошел. Вместе со многими вещами хозяйки, вынесли во двор и Холодильник.

- Отнеси, - говорит Игорь Владимирович, племянник и наследник Л. Е., - холодильник на помойку, никакого от него проку не будет.

Подумал я и говорю.

- Знаете, Игорь Владимирович. У меня дома холодильника нет. Возьму-ка я его, отнесу в ремонт, может отремонтируют, все дешевле будет.

И вот, везу я на Три вокзала, вместе с кухонным столом, аптечкой булгаковской и многим еще чего, не востребованный наследниками Л. Е, холодильник "Бирюса", пропахший рыбой. Можно было тогда еще такси "Пикап" поймать на улице, и за 10 рублей на другой конец Москвы скатать.

Уложили мы и наше наследство. Впереди Людмила села, ножки поджала. Аптечка булгаковская на коленках, в салоне стол кухонный, табуретка и холодильник, как уж поместились, не понимаю. Привезли на 3 вокзала. Дай, думаю, включу холодильник. Включил, и что вы думаете? Заработал и работает без остановки до сих пор! Вот мистика! Смотрю я на холодильник и Любовь Евгеньевну вспоминаю.

23 июля 2002