Беспризорные прогулки. Killer и Queen. Из книги Прогулка с анальной пробкой

Смотрю на красивую девушку. Выпрыгнувшую мгновение назад у меня прямо из-под колес, но все же удержавшуюся на ногах.

Хотя, чуть на четвереньки не встала, деточка. В очень призывную позу – как мне тоже нравится. Иногда.

Но не сейчас - в другой, обычно, более интимной обстановке.

Бог ты мой, думаю я, а ведь ее кто-нибудь еще и трахает регулярно, эту дуру! Уж непременно, - да трахает! Круп у нее – что надо, конечно… Только вот с мозгами – большие проблемы.

Наверное, трахает, и морщится, плюется при этом про себя: ох, и надоело! Горяченького чего-нибудь бы … Более сообразительного, да поворотливого, что ли, господь бы послал…

Трахает, и плюется – как пить дать. И думает – а моя Клавка-то лучше будет…

Ну, а что она, эта деточка - про себя при этом думает, когда под чугунным прессом жизненных услад охает и ахает – тоже понятно. Прозрачно, и вполне доступно для моего простого мужского понимания.

И я вот чуть эту прелесть крупчатую и не задавил. Чуть было не оборвал их взаимонеприятные хлопоты.

***

Хорошо, что у меня «брейк-ассист» стоит, и при резком нажатии на педаль тормоза машина встает – и в мертвую. На сухой дороге, естественно.

Садится мордой вниз, и только, что не бодается.

И не заносит ее, слава богу – совсем недавно сход-развал подтвердил, все в передней подвеске ровно и складно, колеса стоят выверено и ровно. В задней – тоже все в порядке.

И резина нормальная, «данлоп-спорт», на хороших, родных дисках.

Дорого, конечно, зато с гарантией.

Гарантия, как теперь вижу, твердая, фирменная. Без изъянов. На практике подтвержденная.

А то ведь – надолго я себе жизнь сейчас испортил бы.

Ей тоже очень повезло, этой барышне, что сзади у меня никого не было.

Иначе, получил бы я хороший удар по заду, но и ей бы перепало – и по полной программе.

***

Так вот и смотрим друг на друга - ошалев от свалившегося на нас счастья.

Она стоит – возле капота, сумочка валяется под ногами. Я сижу, вцепившись в руль, и чувствую, как по шее течет пот.

Молча смотрим друг на друга.

Пережевываем происшедшее.

А музыка в машине орет: «Killer Queen!!!... » - во все шесть динамиков и в один сабвуфер.

Вот тебе киллер, а вот тебе и квин – встретились. Оба сразу. В одной точке пересеклись. Но чуть-чуть разминулись. К нашей обоюдной радости.

Думаю, ей повезло больше.

Виновата-то была бы она сама.

***

Наверное, она привыкла, что ее все пропускают, и даже на оживленном проспекте останавливаются, и дорогу дают. Чтобы полюбоваться. На попку роскошную. На белую, туго натянутую на бедрах, мини. На гладкие ножки. На грудь, рвущуюся наружу из топа.

И напрасно они это делают – любуются.

По моей, пусть и небогатой практике, такие вот штучки бывают не очень сексуальны. Когда дело до дела с телом доходит. Даже вообще – весьма и весьма аморфно в постели себя ведут. Ни черта не смыслят в открывающихся широких возможностях. Гордясь своим крупом - и чужим вниманием заодно. Сами собой восторгаясь.

Они часто думают, - что, хорошее, с упругими выступами тело, и повышенное слюноотделение окружающих самцов - уже сами по себе и есть пропуск в рай. Многочисленных глубоких и мелких оргазмов.

И что все им чего-то уже должны – хотя бы эти самые разнообразные оргазмы поставлять. За то, что они своим присутствием данную кроватку почтили.

Даже где-то любуются все время собой, сами перед собой так и вертятся - то хвостом, то гривой потряхивают. Во, какие мы – на миллион долларов. Или даже на два. Почти.

Только в сексе так не получается.

Тут оба должники - и в одном шторме участвуют. И как кредиторы, и как потерпевшие, и как разорившиеся, отчаявшиеся – но в новой надежде на спасение ожившие.

В хорошем, конечно, сексе.

А не в том, который – просто взять, да и перепихнуться. Где-нибудь в ванной – пока другие керосинят, и глупости друг другу на уши вешают. Под музыку Вивальди.

А муж в салате физиономией почивает.

Подмыться и разлететься, так сказать.

Ну, может быть, еще что-нибудь и приплатить. На чай.

***

Я опускаю стекло - со стороны пассажирского сиденья:

- Мадам торопится в больницу? Помочь могу?

- Сам дурак, - говорит она, - и отбрасывает волосы, упавшие на лицо. Видно, она и вправду здорово испугалась. Даже сумочку не собирается поднимать. Обеими руками наиболее ценную вещь сжимает – свой мобильник. Прыгать – прыгала, а из рук не выпустила. Класс!

А волосы у нее ничего, недавно мытые, даже. На свидание бежала, кажется… Или – в торговый центр, высящейся за ее спиной на площади - как неудачно сляпанный пьяным кондитером торт.

Но ведь никто ее не заставлял перебегать улицу в самом неположенном месте, и выскакивать передо мной из-за идущей слева машины. Когда тут есть подземный переход. У которого мы и стоим.

Нет, спасибо японцам, тормоза сработали как надо, и на реакцию пока не жалуюсь. И «Данлопу» - тоже огромное спасибо! С кисточкой, как говорят на Востоке.

- Так я могу подвезти, все же. До больницы-то. Пока это «скорая» приедет…

- Себя лучше доставь. В психиатрическую. И звони, когда на дороге появляться будешь. Чтобы вовремя спрятаться можно было.

***

Нет, от женщины добиваться справедливости – все равно, что дождя ожидать в Сахаре. Бесперспективное занятие.

Особенно, если голова у нее на плечах - чтобы краситься, диетическое питание поглащать, в модные журнальчики пялиться, да иногда любимого ротиком отласкивать. За допвознаграждение. Женщина – одним словом.

Как там, у Соломона, – что золотое кольцо в носу свиньи – женщина красивая, но глупая. Умный был старикан, этот самый Соломон. Насквозь женщин видел. Даром, что любовные песни сочинял. Ни к чему это ему было, на самом деле. Не его это, кажется, профиль был. Хотя, пишут, и известный многоженец.

Ему бы – психотерапевтом поработать. В какой-нибудь клинике. Хорошие бы деньги получал.

***

Да, вот она – женщина. Во всей красе. Вместо того, чтобы поблагодарить за чудесное воскрешение, за то, что я успел, среагировал, и не переломал ей все ее юные кости – банальными гадостми расплачивается.

Ну ладно, это она с испугу.

- Так телефон оставь, куда звонить-то? Вдруг еще раз торопиться будешь. Помогу – дело уже теперь привычное. Прямо в Склиф отвезу. Домчу - за милую душу.

- Рули дальше… Урод…

И судорожно тыкает пальцами в любимый мобильник.

***

Ну, конечно, я урод, моя радость. Мужчин-уродов много вокруг, почти все – поголовно. Но ведь не все любят, чтобы им об этом напоминали.

Я, например, не очень люблю.

Но я вижу, как к ней - от торгового центра - спешит ее постельный ассистент. Размерами со входную дверь в зал заседаний правительства.

И с кулаками - как гандбольные мячи.

Мне пора, надо полагать. Во избежание международного конфликта - с применением мата и монтировки. Тем более, что сзади уже какой-то притырок на отечественной полуразвалившейся помойке назойливо мигает, и даже попискивает нетерпеливо, и копытом бьет: чего встал? Проезжай, дай я девушку отвезу – куда скажет. Хорошая девушка – дай я ей подсоблю, а? Бесплатно даже, а?

А вот это – кстати. И даже очень.

Вот уж, действительно, урод, - совершенно не проникающийся складывающейся на этой дороге ситуацией. Бомбила, судя по всему. Дитя южных гор, из приживающихся тут – как молоденький таракан на чужой кухне. Арбузы на помойку за триста баксов променял.

Конечно, сейчас бы вылезти, и хотя бы его уму-разуму поучить, недомытого. Слить адреналин.

Но мне в данный момент – некогда. С приближающимся шкафом встречаться нет никакого желания.

Поднимаю стекло и трогаюсь.

***

Как мило мы с дамой побеседовали... По-нашему, по хамски.

Хорошо, что я женщин не бью, и даже по попке: если и шлепаю, то только иногда. Легонечко. Только тогда, когда сами просят. В порыве, так сказать. Перчинку в сладкий супчик добавить.

Чтобы ах! – и кончила...

А другой бы сейчас на моем месте… И не посмотрел бы, что – девушка.

Да и дитяте гор заодно бы вломил. И был бы совершенно прав.

Ну ладно, детки… Живите пока… Не дай вам господь на другого нарваться!

Зато, я уже успел немного оклематься. Прошло неприятное ощущение, возникшее где-то глубоко внутри, на уровне диафрагмы. Как будто кто-то мертвой хваткой вцепился – и не отпускает. Распустилась ледяная пятерня, и дыхание стало более ровным. Только лоб еще мокрый совершенно.

А побеседовали с девушкой – очень содержательно.

«Killer Queen!!!... » - продолжает орать на весь салон сиди–чейэнджер любимое еще с моей беспутной юности произведение.

***

Еду не спеша, и в зеркало заднего вида у меня отражается чудесная картина. Помойка останавливается напротив девушки как раз в тот момент, когда к месту событий поспевает, наконец, бритоголовый шкаф. Который, не разбираясь, забегает к помойке со стороны водителя, распахивает дверь, и выволакивает невинное дитя гор из-за руля на проезжую часть – одним всего лишь рывком.

Вот, интересно, когда-нибудь быки с матадорами в чем-нибудь разбирались? На рога матадоров сажая?

…И так, неспешно удаляясь от меня, справедливость торжествует, орудуя огромными кулаками.

Очень милая картина. Очень вдохновляющая.

Как говаривал один, не менее Соломона умный - добро должно быть с кулаками...

***

- Ты опоздал на двадцать пять минут, - говорит мне нежно любимая, садясь в машину. – Это у тебя входит в привычку, любимый. В очень неприятную.

Она отстраняется от моего поцелуя, и смотрит на меня сбоку, изучающе: что я на это скажу.

- Видишь ли, – говорю я, - мы с тобой имеем несчастье жить в таком вот большом городе. Где людей и машин гораздо больше, чем этого требуется. Для нормальной жизни. Здесь нет травки и деревьев – вообще, с зеленью тут напряженно. Нечего даже пощипать. Тут вообще со многим напряженно. Кроме идиотов, конечно. Здесь много, чего требуется - для нормальной жизни, и половой – в том числе. Люди от этого делаются слегка не в себе. И даже и не слегка – а сильно не в себе. Поэтому возникают пробки и прочие дорожные коллизии. В виде, например, телок, которые лезут тебе прямо под колеса. И при этом еще и хамят.

- Мне кажется, я уже слышала от тебя что-то похожее, дорогой, - говорит моя любимая. И закуривает.- Только телки лезли не под колеса, а прямо на диван.

Ой, как ей это не идет – курить - просто совсем. Ох, как это потом невкусно – целовать никотиновые губы. Особенно – в машине, где никто не имеет права курить! Кроме меня, конечно.

- И это все было бы похоже на правду, все твои рассказы, - продолжает она, не замечая моего осуждающего взгляда, - если бы не вот это…

Нежно, двумя пальчиками, она снимает откуда-то с панели с надписью «Air bag» чей-то длинный, чудный, завитой пружинкой волос, и покачивает в воздухе этой невесомой пружинкой перед моим носом .

- Хорошо еще, что не блондинка, - говорит она, - а то я бы подумала, что у тебя совсем испортился вкус, любимый. Хотя, разве он у тебя когда-нибудь был?

И выпускает волос из пальчиков, и тот планирует мне на брюки.

Да, это явно была не блондинка.

- Видишь ли, любимая…

- Тсс… Лучше будет, если ты сейчас ничего мне не станешь говорить. А то каким-то дежавю тут пахнуть будет. Мы же с тобой это уже проходили недавно, не так ли?

***

- Наше кино на сегодня отменяется, - продолжает она спокойно и негромко. - И на ближайшее будущее – тоже. Если найдешь что-нибудь из моего ассортимента – под своим чудовищным диваном,- можешь оставить это себе на память.

Она имеет ввиду, очевидно, цепочку, на днях порвавшуюся в порыве нашей почти неземной страсти. И потерявшуюся в недрах моего жадного до всяких безделушек дивана. Поиски которой привели к некоторым другим удивительным находкам.

- Меня такими мелочами не беспокой, пожалуйста. Я тебе советую чаще туда заглядывать – под твоего монстра. Думаю, из него - неплохое бюро находок вышло бы.

- Оскорбивший лошадь, оскорбляет и всадника…

- А это ты кому-нибудь уже другому, ладно? Кавалерист…

***

Она демонстративно открывает мою девственную пепельницу, и втыкает в нее сигарету. Пепельницу жалко – я никому не разрешал гасить в нее сигареты - с момента рождения этого автомобиля. Даже себе не разрешал.

Но, видимо, лиха беда начало.

Любимая хлопает дверью так, что если бы на моей машине, как на BMW подороже, например, стоял дверной доводчик, она бы его сломала – непременно.

А так – японская резинка выдерживает удар. От которого вся машина - аж даже вздрагивает.

***

Сижу в маленьком баре, пью чай, и лениво размышляю – стоит ли идти в кино в одиночку, или отложить этот поход до лучших времен.

Из бара мне видно расписание сеансов над кассой – даже несмотря на мое опоздание, мы бы вполне успели. И даже в баре посидеть перед сеансом могли бы.

Опоздал я всего-то на десять минут, а не на двадцать пять, как было заявлено.

Что-то у нее с часами. Или – с нервами.

Да и причина была вполне уважительная. Я ведь действительно чуть не попал в историю.

Но кто же этому поверит?

При витом волосе на панели приборов - непонятно откуда взявшемся.

А может быть - она его, этот волос - сама заранее заготовила? Как подставу?

Хотя от женщин можно ждать чего угодно, но я не могу поверить в такое коварство.

Да, окидывая взглядом окрестности недалекого прошлого - не мой день сегодня. Определенно, не мой.

Хотя, может быть, как раз наоборот? Кто знает… Судьба ответов на эти вопросы не дает - просто ставит перед фактом.

- Мне, пожалуйста, один билет. На девять тридцать. Простой, не VIP. Некого нам сегодня баловать, - говорю я в окошечко кассирше с дежурной застывшей улыбкой на усталом лице.

- Приятного просмотра!, - желает мне вслед кассирша.

***

Конечно, крученый волос на панели приборов – это замечательно, вдохновляет даже.

Но если бы еще знать – чей он?

А вот, диванные находки – это уже вещь более серьезная.

Я переворачиваюсь на другой бок, и диван согласно скрипит подо мной. Душно что-то. Из-за жары дивану, кажется, тоже не спится.

Если бы я был женщиной – я бы ими гордился, этими застрявшими в диване сокровищами. И своим железным другом тоже – гордился бы. Мной - то есть.

Испытанным, проверенным, - в тяжелых буднях местного штормового океана.

Такой ведь друг – не подведет. Не бросит дело на полдороге. Будет биться до конца, до победы. До крика вперед смотрящего с мачты: «Земля! »

Да, странная она, эта моя любимая. Не поняла, видимо, чего-то. Я еще раз поворачиваюсь и ложусь поперек дивана. Тоже – удобно, когда никого рядом нет. Имеет свои преимущества – черт подери!

Но все-таки, очень душно.

Да - правда душно - скрипит диван.

На стене дрожит светлая сетка света, проникающего сквозь жалюзи с улицы.

А в ушах – звук прибоя. Сон легко опутывает меня, и я вижу далекий берег, серебристую гладь Атлантики, и в дали, в дымке – одинокую пиратскую скалу, где по приданиям, пираты бросали якоря – перед тем, как снарядить шлюпки для высадки на берег. Чтобы припрятать награбленное.

Пожалуй, это навеяно мне фильмом, который я только что смотрел.

Пиастры, попугаи, сундук мертвеца…

И перед тем, как окончательно погрузиться в сон, я думаю – а как неплохо иногда поспать и одному, на своем собственном диване, и проснуться утром в тишине и прохладе под звук бессонного будильника.

Который, кстати, я кажется забыл включить…