Глава 4. Порносъемки по-взрослому

Начало - здесь:

«Из всех искусств важнейшим для нас является кино»

В. И. Ульянов-Ленин

Я проснулся ни свет ни заря, в полвосьмого, о чем узнал, глянув на мобилу. Там же, на дисплее, трепыхался конвертик со свежей эсэмэской. От криминального авторитета Лёши Белого, моего старшего брата. Шутка, конечно: какой он, в ****у, годфазер? Скорее – Гёлфакер. Но с большой буквы.

В сообщении значилось: «Санёк, чо-то ты давно бабок с меня не стрясал, уж не захворал ли? На всякий случай – закинул сотку на твой счет. Проверь. Леха». Эсэмэска пришла пять минут назад. Возможно, от ее виброзуда я и проснулся. Что ж, пора бы: легли-то рано.

Значит, Леха не спит, - прикинул я. И вышел на балкон по****ить с ним.

- А, здорово, обормот, - отозвался он. Где-то рядом с его мобилой послышался чей-то клаксон. Значит, на колесах я его застал.

- За пацанский подгон спасибо, конечно, - поблагодарил я, - но как бы и сами себя согреть в состоянии мы.

- Ну, отошли обратно, - предложил Леха.

- Да разбежался!

- Тогда не ****и, мелкий! – он хотел еще чего-то сказать, но отвлекся, проворчал: - Вот куда ты лезешь, кызла?

Раздался сердитый спецсигнальный «крякот». Не Лехин, чуть другого тембра. Я легко представил, как Леха высунулся в окно своей «трёшки», чтобы полаяться с кем-то, напиравшим сзади:

- Слышь, подруга, осади уже! И нефиг мне тут крякать над ухом: все равно не пропущу!

…

- Чего? На «вы»? Ага, вот сейчас выйду, выебу и высушу!

Леха бывает чертовски галантен с барышнями, когда барышни этого заслуживают. Снова приложив трубу к уху, описал дорожную ситуацию:

- Прикинь, вся Рублевка стоит… дяди министры стоят, дяди артисты стоят… генералы стоят по стойке смирно… сам я, блин, – стою, как *** у эллинского бога Приапа… и только какая-то соска на Икс-пятом – она стоять нихуя не может. У нее, блять, от стояния ****а, наверно, затекла бетонно, на еблю торопится неудержимо. Я хуею!

- Ты на Рублевке? – спросил я. – А *** ты там потерял?

- Да так, обещался заскочить к одной девчурке на дачурку. Но вообще, я уж сам задаюсь этим вопросом: *** ли я здесь торчу? Это ж ****ец: тропка узенькая, затык - с самого сосранья, в полвосьмого – уже как танцы в танке. Вот как они живут в этих ****ях, сИроты болезные, неприкаянные?

- Мне их тоже страшно жалко, - подхватил я.

У нас это давняя тема для покручивания пальцем у виска: насколько ж ****утым надо быть человеком, чтоб при всем богатстве Подмосковья селиться в такой сраной дыре, как Барвиха или Жуковка? Ебанутее – только квартиру в Центре прикупить.

Мы еще немного потрепались с Лехой о том о сем, затем я вернулся в комнату. Все еще дрыхли. Я подумал, не вымазать ли Колькины губы и щечки пеной для бритья, по приколу. Но забоялся, что он впрямь может подсесть на измену: не присунул ли ему кто в ротовую полость под покровом ночи, по-подлому? Для меня – был бы шок. Что ж, надо быть добрее к друзьям своим.

В девять мы позавтракали. Не слишком плотно, но сносно. Соки, тосты, авокадо, коктейль-креветки.

- Сегодня будем сниматься уже по-взрослому, - объявил Сергей-сан. – Перед камерой, по сценарию. Сразу предупрежу: дело это хлопотное и утомительное.

Колька с Иркой пытались продвинуть свою креативную рацуху про экстремальную еблю на балконе. «Мы уже отрепетировали: получается». Я, как свидетель, подтвердил.

- Травмоопасно, - скептически покачал головой Сергей. – Да и пасмурно. Того гляди дождь пойдет.

Это было верно: вскоре впрямь начался дождь и зарядил без продыху до конца дня. Но тем не менее, Колька с Иркой получили звучные титулы Князя и Княжны Болконских.

Съемки проходили синхронно в нескольких комнатах. Сколько в этой конторе операторов – я даже не считал и запоминать их не трудился. Сосредоточился на ебле. Мы разыгрывали, типа, сюжет. Тема такая: молоденький доставщик пиццы (я) попадает на хату к фартовой телке (деловитая блондинка Аня), изголодавшейся до плотских утех. И она, конечно, соблазняет невинное создание. Всегда завидовал развозчикам пиццы: такая насыщенная у них, наверно, жизнь :)

Форма delivery на пол, шмотка за шмоткой, все дела, Анюта тоже скидывает халатик, принимается сосать. Потом я кладу ее сиськами на стол и решительно овладеваю сзади. Пришлось сделать это несколько раз, для крупных планов. Довольно комичное ощущение: засаживать барышне, когда под столом прячется дядька с камерой и едва не щекочет яйца объективом.

Анюте тоже пришлось поработать, задирая ноги и открываясь для close-ups. У нее замечательная растяжка.

Потом мы лирично и неторопливо ****ся в кресле – и в этот момент заявляется Слава. Типа, ее муж, что не так уж далеко от действительности. Негодует. Вполне натурально делает зверскую морду, таскает меня за русые вихры, как крепостного мальчика, попавшегося на краже яблок из господского сада, люто матерится.

«Я тя, бля, кастрирую щас нахуй, щенок! »

За меня вступается добрая Анюта:

«Не надо, не надо, не надо».

А я, такой, набираюсь наглости:

«Ну может, если твоя девчонка ****ся с доставщиками пиццы – может, ей чего-то не хватает? Может, ее кто-то недоебывает? »

«Благоверный» сатанеет:

«А вот давай разберемся, кто из нас больше доебывает! Кончишь в эту суку больше раз, чем я – уйдешь отсюда живым! »

Аня:

«Милый, но я не буду трахаться с этим сопливым заморышем, раз уж ты пришел, такой мужественный и красивый»

Типа, начинаю быть верной :)

Славка:

«Да кто б тебя, сука, спрашивал! »

Главное было – не заржать на этих прочувствованных и кретинических репликах. Порой – лишь с пятого дубля выходило. Конечно, потом будет озвучка, но сказать в кадре все равно надо было, с убедительным выражением ****ьца.

В искупление своего греха, Аня принимается сосать у Славки. Он укладывает ее на диван, хватает меня за шкирку, тычет фейсом в ее бритое лоно:

«Давай, арбайтен! Сделай так, чтобы моя телка завелась и кончила! »

Типа, в порядке наказания задействовал на подсобных работах. Я добросовестно обрабатываю губки и клитор. На вкус Аня сладкая: спецом плеснула туда ананасового соку, чтоб мне веселее было. Заботливая.

Засаживаю язык на всю глубину. В смысле, длину: у Ани не настолько мелкая ****а. Ворочаю им, думаю: а вот что, если б *** был такой же гибкий и послушный, как язык? Может, тогда б он и разговаривать научился? Прикольно! Замечу, я ничего такого не курил с утра, и колес не глотал.

Смачно причмокиваю. Аня тащится, кажется, уже не понарошку. Вспомнилось: года два назад в разговоре с братцем Лехой я выразил бытовавшее в пацанских кругах убеждение, что лизать у бабы – западло. Леха старше меня всего на пять лет, и с ним легко базарить на такие темы. Он тогда фыркнул и подтвердил: «Конечно, западло. Ежели неумеючи…». С тех пор я начал постигать это умение. И достиг недурной квалификации.

Со своей стороны, Анюта тоже искусна в оральном сексе, на девичий манер. До того момента я не совсем представлял себе буквальный смысл идиомы «****ь мой ***». Но глядя на то, как Анюта управлялась со Славкиным девайсом – понял. Именно это она и делала: агрессивно, напористо, мастерски. И это несмотря на дурманящий эффект моего мега-куннилингуса.

Через несколько минут Славка кончил. От души и мошонки оросил Анечкино блаженно одухотворенное лицо. Обратился ко мне:

«Хорош лизать – не заслужила она. Давай, еби». – не удержался и добавил с ухмылкой: - Пока тепленькая…

- Этого не было в сценарии, - возразила Агнесса, руководившая сценой.

- Ну так вырежете, - сказал Слава.

- Не будем. Нормально.

Я не мог ослушаться «грозного мужа» Славу. Забрался на Аньку и приступил. Будучи уже в точке кипения, кончил почти сразу. Выдернул, привстал на руках и оплодотворил ее плоский спортивный живот.

«Что ж, один-один» - сосчитал Слава.

Потом был перекур. Мы со Славкой вышли покурить на балкон и отлить оттуда. «Нету большей красоты, чем пописать с высоты». Оператор тоже так считал, увязался за нами. Агнесса сказала:

«Мальчишки, этого в контракте не было, но если позволите заснять, как вы писаете – еще пять баксов. Некоторые дамочки очень любят».

Я пожал плечами:

«Если кого-то прет смотреть, как я ссу – пусть смотрит и прется».

Мы со Славкой даже устроили соревнование на дальность. Он выиграл с небольшим преимуществом. И тактично утешил: «Да я просто выше». Зато по продолжительности отлива я обскакал его секунд на десять.

Вернулись в комнату. Анька нас ждала. Грозный Слава прорычал:

«А теперь я отдеру тебя по-жесткому. Подставляй жопу, стерва! »

Анька наклонилась и чуть прогнула спину, растопырив ягодицы. Славка, малость надрочив, принялся вводить осторожными толчками. Мой Дон Хулио и так уже воспрянул в полный рост своего аристократизма, я подошел и ткнул им в Анькино лицо.

«Меня не забывайте, мэм».

Анюта делала мне минет в своей энергичной манере, выворачивая мои яйца наизнанку. Слава легонько раскачивался, он будто прирос к Анькиной жопе. Колыхания этого «кентавра» передавались и на моего Дона Хулио. «Какая причудливая диалектика, - подумалось мне. – Славка **** Аньку в жопу и ею же как бы делает мне минет. Но едва ли эту двойную натуральность ебли, с двух краев Ани, можно считать за отрицание натуральности. Гегель был нихуя не прав». Прикинув, как бы звучала эта фраза в фильме, который мы снимали, я фыркнул и кончил. Вскоре поспел и Славка. «Два-два», - огласил он счет. И похвалил меня в соответствии с ролью: - А ты не безнадежен, щенок! »

Потом отсняли несколько технических моментов, связанных с отсосом. Типа, подъем висящего ***. Для меня всегда было загадкой, почему в порнухе, когда телка начинает сосать у парня – его девайс покоится, как самый спокойный висельник. При том, что у нормального пацана, как бы, задирается при одной мысли о касании девичьего язычка. Я думал: «Импотентов, что ли, набирают? »

Теперь понял, как такие сцены делаются: после пары «отстрелов». Типа, концепция: должно быть видно, как барышня своими умелыми действиями возбуждает равнодушный ***.

Когда Аня обрабатывала моего Дона Хулио, постепенно снова встававшего в бой, из груды форменной одежды delivery на полу излились потоки стереофонической мелодии оффспринговского Original Prankster. Звонил, значит, Братец Леха.

Верный завету матушки, я держал мобайл поближе к телу, и потому переложил его в тужурку пиццерии.

- Можешь и ответить, - сказала Агнесса и увлеклась новой идеей. – Знаешь, даже интересно будет: словно ты объясняешься с руководством во время секса с клиенткой.

Что ж, идея забавная, но сначала надо было объясниться с Лехой. Я поднес трубу:

- Нда?

- Я ни от чего не отрываю? – поинтересовался вежливый Леха.

- Да так. Если не считать, что у меня в данный момент отсасывает симпатичная блондинка – я всецело в твоем распоряжении.

Леха хмыкнул:

- Правда, что ли?

- А ты не допускаешь мысли, что твоему маленькому братику могут сосать симпатичные блондинки?

Леха смутился:

- Да нет, я не к тому. Я просто охуеваю, какие поразительные бывают в жизни совпадения. Потому что и мне в данный момент отсасывает симпатичная барышня. Но не блондинка, а… Да *** разберешь, если честно: изумруд с баклажаном, да чего-то канареечное, все вперемешку. ****ец, что за ван-гогеновская палитра на голове… - Видимо, девица не сочла это за охуительный комплимент, поскольку через секунду Леха прикрикнул: - А ну, блять, покусайся мне еще!

Я прыснул. До моего слуха донесся возмущенный визг: «Между прочим, я шатенка! »

- … но я работаю головой в малярном цехе автосервиса, излишки краски подчищаю! – докончил за нее Леха. – Кстати, Санек, что я собственно хотел тебе сказать… Приколись: это та самая настырная цаца на Икс-пятом, которая удумала бодаться со мной на Рублевке. По правде, когда я давеча обещался ее выебать – я не думал, что все сбудется так уж буквально. Кто мог знать, что девушка спешит на ту же виллу, что и я?

- Тесен мир – как пробка на Рублевке… - донесся до меня девичий смешок. Видимо, барышня была небезмозглая, несмотря на свое нахальное поведение в заторе.

- Не отвлекайся, соси прощение, - с игривой неумолимостью одернул ее Лёха. Обратился снова ко мне:

- У тебя-то как дела? Может, тебе рассказать эротическую сказку? Зачитать стихи Ивана Баркова? Спеть песенку из серии «Common, baby, come»?

- Не надо, - сказал я. – Вообще-то, в мои намерения не входит кончать сейчас.

Леха вздохнул:

- Чего только не наслушаешься по этому телефону! Парень, которому сосут ***, заявляет, что в его намерения не входит кончать… - тут он осекся и вдруг спросил с веселым озарением: - Ты чего, в порнухе, что ли снимаешься?

Вот за что я его ценю – так за сообразительность.

- Типа того… - ответил я. И тотчас заверил: - Но ты не переживай, это приличная фирма, люди душевные…

- Да я-то не переживаю, - успокоил Леха. – В этом городе переживают те, кто рискует неприлично и без души обойтись с Лешей Белым, Леопардом каменных джунглей, и/или его близкими. Забыл?

Я вздохнул: ну началось. Пальцы, пальцы, пальцы. Так и подмывало сказать: «Девяностые кончились, Леша! ». Хотя, вообще-то, когда пару месяцев назад меня замели менты с боксом плана на кармане, в отделение подъехал Леха, и не знаю, что он им говорил, но когда он вышел из кабинета – вручил мне обратно конфискованный бокс, а грозный опер-майор за его спиной улыбался так широко, словно к уголкам его улыбки были привязаны ниточки, идущие к гранате в жопе: стянешь губы – колечко и выдернет. Хотя, может, просто бабок Леха отвалил…

Анечка между тем исправно ласкала язычком и губами мой ствол и «подлесок» в его окрестностях. Закончив разговор с Лехой, я собирался уж положить мобилу, но Ангесса попросила:

- Саш, изобрази, пожалуйста, испуг, и скажи в трубу что-нибудь вроде: «Да, конечно, извините, я задержался... Сейчас-сейчас…» - ну, в общем, оправдывайся.

Я снова приложил фон к уху – и отдернулся от него, словно тот раскалился от гнева виртуального пицца-босса.

- Да, конечно, сэр. Виноват, задержался...

- Да-да, сейчас буду. Извините: это было требование клиента, которое для нас закон, не так ли, сэр?

- Клиенты потребовали, чтобы я присутствовал при съедении пиццы.

- Не знаю, зачем, сэр. Наверно, вид нашей красивой формы поднимает им аппетит. Дело понятное: роскошный дизайн, чарующие линии фирменного вензеля, просто от-кутюр, сэр…

- Почему так долго жрут? Видите ли, они едят пиццу китайскими палочками. Оригиналы, сэр.

На этом месте Анька не выдержала, выплюнула Дона Хулио и уткнулась лбом мне в яйца, истерически подрагивая. Заржали все, даже оператор. Только что камера не заплясала гомерически – но она была на штативе.

На том наш кино-разврат прекратился на сегодня. Конечно, у нас еще был порох в пороховницах, то бишь сперма в яйцах, но Агнесса сказала, что не надо чересчур выкладываться.

Продолжение - здесь: