Продолжение Докаюрон

- Прости меня, я только сейчас понял, что держал в руках журавля. Рожденный дураком, дураком и умрет, - с запоздалым прозрением тихо прошептал он. Продолжил посетившую его философскую мысль. – Вряд ли удастся поумнеть за короткий период жизни на земле. Стать еще глупее – нет проблем.

- Не надо расстраиваться, у каждого из нас свой путь, - задумчиво проговорила принявшая его слова на свой счет недавняя партнерша. – Ты прав, ребенок обязан быть превыше всего, даже настоящей любви. Не обижайся, если я не отвечу на твое послание, потому что причину ты осознал раньше меня...

Всего сутки прошли с момента отъезда последней сексуальной подружки, а Дока уже снова спустился с вершины пологой горы на танцы в шестую поликлинику. Танцплощадка при санатории не прельщала его по простой причине, он терпеть не мог целенаправленно отъедавшихся на курортных харчах толстых женщин, ко всему ведущих размеренный образ жизни. Бабы вызывали у него отвращение сытыми кухонными запахами и вонючими запахами пота при любом энергичном движении, которые не в силах были перебить отечественные духи, не говоря о заграничных. И это несмотря на то, что работы для настоящего мужчины в многочисленных сотах-комнатах было непочатый край. Сверкая плавающими в масле глазами, рабоче-крестьянские женщины сами хватали Доку за рукава рубахи и недвусмысленно намекали на уединение в одинаково обставленных комнатах. Там они накачивались спиртным до онемения языка и без стеснения спаривались со случайными партнерами, которые млели на них как хряки на жирных свиноматках в узких загонах колхозных свиноферм. А на открытой всем ветрам танцевальной площадке вблизи берега моря собирались, в основном, приехавшие дикарями поджарые представительницы интеллигентной прослойки, выглядевшие не только пошустрее, но и на любовь зарившиеся обоюдно азартную. Длинноногие подружки старались и в танцах выкладываться в полный рост, как бы ненароком заводя партнера, со стороны незаметно оценивая его способности. Эти продуманные действия усиливали спортивный накал, заставляя с неподдельной страстью выкидывать немыслимые фортеля, лишь бы добиться желаемого.

В этот раз Дока сразу приметил в сторонке скромно переминавшуюся с ноги на ногу молодую женщину лет тридцати с распущенными по плечам волосами. Возле нее крутились два подростка - мальчик и девочка. Почему выбрал именно ее, он и по прошествии времени не сумел бы ответить вразумительно. То ли точеной фигурой она напомнила пловчиху, правда, успевшую родить, то ли ее утонченный профиль с выразительными губами под хрящеватым носом с трепетными крыльями ноздрей возбуждал волну желания, но обойдя стайку шоколадных и доступных девушек с короткими прическами, он направил стопы именно к ней. Женщина вскинула продолговатые голубые глаза с косыми линиями ресниц над ними, внимательно посмотрела на остановившегося напротив Доку:

- Разрешите пригласить вас на танец, - протянул руку тот. Заметив, что женщина оглянулась на подростков, обнадежил. – Не переживайте, никуда они не денутся, забор вокруг танцплощадки очень крепкий и высокий.

- Вы так считаете? – с ее лица исчезли тени сомнений, на их месте возникла милая улыбка. – Тогда давайте попробуем. Правда, танцевать мне пришлось давно, несколько лет назад.

- И то по случаю получения мужем водительских прав, - проводя женщину в круг, не преминул схохмить он.

- Права мужу выдали еще в армии, а наплясалась вволю я на свадьбе своей подруги, дай бог, чтобы молодые жили долго и счастливо.

- О, вы добрая женщина.

- Просто мы дружим с первого класса, а она вышла замуж после меня.

- Это ваши дети? – сообразил Дока.

- Мои, и мальчик, и девочка. Мы приехали отдыхать всей семьей сразу.

- И папа здесь?

- А вот папа остался работать.

- Я бы вас ни за что не отпустил, даже с детьми.

- Вот как! Это почему же? – засмеялась партнерша.

- Вы такая красивая, вас запросто могут украсть.

- У меня два защитника, они уделают любого. Да и вы не очень похожи на абрека, спустившегося с диких гор.

- Но я сексуальный маньяк, не верите? Мне постоянно хочется, даже когда я остаюсь наедине с девушкой и когда нужно просто работать, - Дока скорчил рожицу, подумал, что после подобного грубого откровения женщина вряд ли пойдет с ним танцевать во второй раз. Заметил, что по ее лицу пробежала тень недоумения. – Простите за бестактность, но это действительно имеет место.

- Ничего удивительного, мужчинам это свойственно, - неловко пожала плечами партнерша. От ее волос исходил терпкий запах дикого вереска. – Хотя признаваться в таких слабостях следовало бы не с первых минут знакомства.

- Простите еще раз, мне почему-то показалось, что именно вы должны меня понять.

- Я считаю, что к откровенности вас подтолкнули мои дети и.., - она помедлила, вскинула казавшиеся раскосыми глаза. – И ваша распущенность. Думаю, девушки отказывали вам редко.

- Не отказывали, но они уезжали, и я снова оставался один.

- И опять приходилось искать подружку для удовлетворения сексуальных потребностей, иначе похотливые мысли заставляли беспокойные ладони нырять под резинку в трусах.

- Вы знаете даже это, - смущенно прикусил нижнюю губу Дока. Он не ожидал, что партнерша найдет в себе силы продолжить разговор на щекотливую тему. – Все так и есть на самом деле.

- Моему сыну одиннадцать лет, - женщина вздохнула, замедлила движение. - Я врач, в один из моментов заметила за ним эти неприятные отклонения. Не представляю, что ждет его дальше и чем рукоблудие может закончиться.

- Ничем, уверяю вас, - грустно усмехнулся он. – Кроме беспокойных мыслей, связанных с постоянными сексуальными потребностями, от которых находишься в раздраженно-возбужденном состоянии, эта нечаянная прихоть из детства на здоровье никак не влияет. Разве что руки с ногами вечно потные и холодные, да постепенно развивается неврастения. Но и она исчезает, когда половые связи становятся нормой.

- Спасибо, думаю, вам про это известно как никому другому.

Мелодия закончилась, они остановились возле края площадки. Краем глаза Дока заметил, что мальчик с девочкой затеяли игру с другими детьми, изредка кидая быстрые взгляды в их сторону. Наверное, следовало откланяться и уйти, но что-то продолжало удерживать возле женщины с пахнущими терпкими степными цветами густыми волосами, несмотря на затронутую им, по меньшей мере неприятную, тему.

- Даже не соображу, с чего вдруг я так разоткровенничался, - развел руками Дока.

- Ничего страшного, с подобным я встречаюсь часто, - успокаивающе улыбнулась женщина, машинально заправила кофточку в брюки. – Я уже сказала, что на откровенность вас вызвали мои дети. Заметив их, вы решили, что со мной можно вести себя проще, что и сделали. Но я на вас не в обиде, к тому же, накопились проблемы свои, и на ту же тему.

- Вот как, а вид у вас довольнмй, всем обеспеченной особы.

- Говорят, с первого взгляда человека можно оценить на девяносто процентов, оставив десять процентов на его артистичность и на свои ошибки при выборе угла зрения. Сейчас вы увидели меня под щадящим углом, а если присмотреться повнимательнее, проявятся невидимые до сих пор негативные складки и черточки, говорящие о том, что у меня не так все гладко. Это обыкновенная аксиома, не требующая доказательств.

- У вас действительно есть проблемы?

- У моего мужа облитерирующий эндертериит, поэтому его с нами и нет.

- Это болезнь серьезная?

- В любой момент тромб способен оторваться и муж умрет, - на деревянном возвышении над танцплощадкой полупьяные лабухи ударили по струнам электрогитар, по клавишам «Ямахи» и зазвучала мелодия быстрого танца. Вскинув голову, женщина посмотрела на Доку, чуть покривив красивые губы, произнесла. – Так что, вам, молодой человек, я посоветовала бы познакомиться с беззаботной девушкой, тогда и время пролетит вдвойне интереснее.

- А на сексуальные отношения болезнь влияет? – словно не расслышав совета, спросил он.

- Еще как, из-за нее я тоже вечно голодная.

- Тогда я попал по адресу, чутье меня никогда не подводило, - уверенно махнул рукой Дока. –Давай знакомиться.

- Вот как... но у меня дети, - немного опешила женщина. – Они находятся постоянно при мне, ни на шаг не отпускают.

- Разберемся, в первый раз, что-ли.

- А как я посмотрю в глаза мужу?

- Супруга надо уважать, но держать жену на голодном пайке ему не следует. Иначе она может протянуть ноги.

- И все-таки, вокруг столько красивых девушек, - пряча одновременно растерянную и лукавую улыбку, женщина попыталась направить в иное русло мысли негаданного ухажера. – Они просто жаждут общения с противоположным полом.

- Не все они смазливые, это раз. Во вторых, на них нужно тратить время, а его у меня практически не осталось.

- Короче, вы.., ты предлагаешь бартер?

- На выгодных условиях - никто никогда не узнает о нашей связи, - упрямо наклонил подбородок вниз Дока. - По рукам?

- Это не розыгрыш? – откачнулась назад подружка.

- Розыгрыши бывают только в отечественных «спортлотах», а у нас с тобой будет идеальная любовь до тех пор, пока ты не махнешь белым платочком со ступеньки убегающего вдаль поезда. Перестань сомневаться, я человек серьезный. Лучше пойдем танцевать.

- Чудеса, да и только. Хорошо бы еще не в решете.

С танцплощадки они уходили вместе – женщина и Дока с детьми посередине. На настороженные взгляды мальчика и девочки он постарался как можно мягче объяснить, что является их соседом по улице, на которой они живут. А когда мальчик попытался поинтересоваться, какую улицу Дока имел ввиду, мать быстро перевела разговор на другую тему. Во время танцев оба успели договориться, что завтра встретятся на местном рынке, куда она, пока дети будут отсыпаться, должна пойти за овощами.

На другой день на базаре Дока и правда подхватил полные продуктов сумки и легко зашагал с ними вдоль обсаженной пальмами, кипарисами и лавровыми деревьями тенистой улицы. Рядом спешила прятавшая смущенную улыбку за густыми прядями распущенных волос новая знакомая. От нее снова исходил тот самый волнующий запах дикого вереска, скорее всего, эти духи были у нее любимыми. Изредка она протягивала руку и трогала Доку за локоть, как бы показывая, что рада ему. Идти нужно было далеко, на другой конец растянутого вдоль побережья моря курортного поселка. Почти туда, где жила уехавшая домой алтайская подружка. Когда подошли к мостику через ворчливую речку, выбегавшую из заросшего колючим лесом ущелья, Дока приостановился, чтобы поменять руки. Смахнув рукавом пот со лба, небрежно кивнул на ведущую на гору узкую тропинку:

- Заскочим по пути?

- Куда?

Прекрасная спутница, похожая на Анжелику из французского приключенческого романа, испуганно вильнула зрачками в ту сторону. Это движение продолговатых голубых глаз, больше присущее не матери двоих детей, а молоденькой девушке, заставило сердце Доки забиться учащеннее. Он в который раз с удовольствием окинул взглядом точеную фигурку на ровненьких ножках.

- Тут недалеко заросли дикой малины и барбариса. Я прихватил с собой пару пакетов.

- Но я вся открытая, и руки, и ноги. А там иголки ого-го.

Скрывая похотливую усмешку, Дока довольно прищурился. Сегодня на партнерше была надета широкая гофрированная юбка из полупрозрачного цветастого материала с широким лакированным поясом по тонкой талии, и обыкновенная как бы комсомольская блузка с маленьким карманчиком на аккуратной груди. На ногах краснели туфельки с бантиками на невысоком каблуке. Сквозь материю юбки просвечивали узенькие беленькие трусики, вызывая желание задрать подол и оттопырить хотя бы край их, за которым четко просматривались пухлые половые губы. Сглотнув слюну, он с уверенностью произнес:

- Я туда уже ходил, тропинка довольно широкая. А если заросли будут мешать, пойду впереди и стану придерживать ветви.

- Это вряд ли поможет, а мне не мечтается порвать юбку с блузкой. Да и белые полосы от царапин на загорелом теле, согласись, зрелище не из этических.

- Пару раз в море окунемся, от них следа не останется.

- До того момента, как тело высохнет.

- Извини, но по моему здесь исцарапанные ходят все.

- А куда мы денем сумки? Они тяжелые, - женщина цеплялась за любое, чтобы оттянуть то мгновение, о котором она давно догадалась.

- Мы можем отнести их к тебе домой и потом вернуться сюда.

- Давай так и сделаем, - как-то легко согласилась она.

- А дети? – Дока покусал губы, подумал, что с этим предложением он оплошал. Теперь надо было начинать раскрутку подружки заново. – Такой вариант не подходит, потом они не отпустят.

- Значит, возьмем их с собой. Дикая малина растет и у нас, они за ней бегали.

- А я хотел бы побыть с тобой наедине, - решился на откровенность он. Напомнил. – Поначалу ты тоже была, вроде, не против.

Опустив голову, женщина заложила руки за спину, поковыряла носком туфельки бугорок на асфальте. Видно было, как борется она с охватившими ее чувствами, от которых щеки то бледнели, то покрывались красными пятнами. На лбу выступили светлые бисеринки пота.

- Во всяком случае, мне так показалось, - негромко добавил Дока.

- Я и сейчас согласна... – не поднимая глаз, призналась она.

Глава двадцать вторая.

Не говоря больше ни слова, он подхватил тяжелые сумки и, свернув на тропинку, уверенно зашагал в густые заросли. Сзади по земле мягко цокали каблуки красных туфелек, которые были надеты, он это видел собственными глазами, на прекрасные ровные ножки с круглыми коленками. Чтобы колючки не царапались, Дока добросовестно отгибал длинные ветви, спиной загораживая идущую следом женщину, стараясь пропустить ее на свободное пространство. Когда показалась небольшая полянка, он быстро поставил сумки под корявые стволы деревьев, принял вынырнувшую следом подружку в объятия и, не позволив ей даже осмотреться, запустил руку под подол гофрированной юбки, оттопырил края белых трусиков. То, от чего маялся на дороге, борясь с сомнениями, наконец-то свершилось. Неуверенность была вознаграждена, такой волны захлестнувших его эротических чувств, он еще не изведывал. Дока даже не торопился выпускать свой моментально взбесившийся член на волю, стараясь оттянуть кульминацию подольше. Он наслаждался ласками зрелой женщины, тоже захотевшей овладеть им, но знавшей, что за быстрыми действиями может последовать долгое чувство неудовлетворенности. Только Дока понимал это на уровне интуитивном, а она успела испытать это на себе. Оба ласкали друг друга, напрочь забыв об окружающем. Женщина раскрывала вспухшие от желания губы, захватывала ими губы млевшего от удовольствия партнера и, не переставая оглаживать волосы, плечи и спину теплыми руками, изредка крепко пощипывая задницу ногтями, как бы втягивала его плоть вместе с энергией в себя, не оставляя ничего. Он будто весь растворялся в ней, ощущая лишь одно, что с каждым мгновением становится невесомее, превращаясь в наполненный блаженством воздушный шарик. Если бы не неприятные ощущения в паху, он бы давно оторвался от земли и стал бы парить над крохотной поляной, на которой они остановились, над корявым лесом, над горами и морем. А может, исчез бы из виду вообще. Но незамечаемые раньше яички набухли, сделались твердыми как из слоновой кости, головка члена пыталась прошмыгнуть под ремень, чтобы натянутая струной уздечка имела возможность потереться обо что-то шершавое и, наконец-то, ослабнуть. Иначе она могла лопнуть от перенатяжения Само тело казалось размягченным, весь запас жизненных сил сосредоточился в паху, отяжеляя его и заставляя болезненно напрягаться. Когда чувство боли начало распространяться на низ живота с ногами, Дока торопливо расстегнул ремень с ширинкой, цепляясь резинкой за торчащий колом член, быстро спустил плавки вниз и, оттянув за края трусики на партнерше еще больше, направил головку в тесный проход. Весомая головка сама нашла то, к чему так настырно стремилась. Скользнув по ложбинке между большими половыми губами, со сладостным звуком вошла в преддверие влагалища, заставив до этого двигавшую лобок навстречу партнершу чуть отдернуть попу назад. Между стиснутыми зубами обоих просочился долгий стон. Как только он иссяк, женщина вновь подалась вперед низом живота, с удовольствием насаживаясь на стремящийся не сорваться в продолжительный припадок от подпиравшего семени член.

- Не-е то-ро-пи-ись.., - не в силах совладать с собой, простонал Дока. Его всего выкручивало как на ветру вывешенную для просушки одежду. – Дай мне привы-ыкнуть...

Она поняла, о чем он попросил, замедлив движения, на долю секунды отстранилась, пытаясь облизать пересохшие губы. Дока приоткрыл глаза, как в тумане различил пылающее радостной страстью лицо партнерши. Ресницы ее трепыхались пойманными в сачок мохнатыми ночными бабочками, тонкие ноздри раздувались, щеки горели алым пульсирующим светом. Женщина в этот момент была так прекрасна и желанна одновременно, что не было слов описать ее образ и свое состояние. Хотелось смотреть и смотреть на нее, цепко прижимая к себе, чтобы она, такая воздушная, не смогла улететь невесомой пушинкой. И взять окончательно, почувствовать себя хозяином этого неземного существа, понять, что и в следующий раз будет так-же хорошо. В голове у него не промелькнуло ни одной мысли о том, что его новая подружка – мать двоих детей, что она старше тех девушек, с которыми он наслаждался до нее, лет на десять. Лишь один образ имел право затмить играющее эротическими эмоциями лицо напротив, это чистый облик уехавшей домой пловчихи. С первой минуты их встречи он понял, что лучше той девушки не было и не может быть никого. Но сейчас она не потревожила его сознания, ничем не напомнив о себе. Да и терпкий запах дикого вереска исправно исполнял свои обязанности, отбивая охоту не только к сравнению, но и не давая возможности оглянуться вокруг.

Прошло несколько пронзительных минут, в течении которых Дока пытался сдержать рвавшуюся наглыми толчками наружу сперму. Наконец, буря в яичках немного успокоилась, давая возможность перевести дух. Сморгнув ресницами зависшие на них капли пота, он отставил ногу, осторожно наклонил подружку назад, пытаясь положить ее на желтые стебли травы.

- Ой, как здесь колко.., - невольно поежившись и вздрогнув веками, на мгновение приоткрыла она исходившие голубым сиянием прекрасные продолговатые глаза. – Не спеши, давай сначала я сниму трусики, а потом мы что-нибудь подстелим.

- Я не смогу долго выдержать этих пыток, - заворочал Дока непослушным языком. – Потерпи немного, потом будет легче...

- Но там еще и россыпь камней.., - испуганно выгнулась дугой партнерша.

Но он уже навиливался на нее, бедрами стараясь придавить попу к земле, одновременно ладонями пытаясь защитить ее спину от неровной поверхности. И женщина подчинилась, обхватив Доку руками за плечи, с наслаждением впилась в его губы, судорожно подбрасывая таз вперед. Она словно забыла обо всем на свете, отключив все чувства сразу, кроме одного – желания обладать партнером в полной мере. Она облепила его со всех сторон какой-то плотной ватной истомой, не давая возможности контролировать движения, заставляя подчиняться только ее действиям, воспринимать лишь ее одну. И он бросился в бездонный омут ощущений с головой. А когда снова в яичках закипела успокоившаяся было сперма, больше удерживать ее не стал, а продвинул член по влагалищу к приподнявшей шейку матке и мощными порциями выбросил огненную лаву на раскрывшийся навстречу вход в нее. Всей плотью он почувствовал, как рванулись вперед неудержимые струи и как заглотил их давно приготовившийся к их приему таинственный орган. Партнерша выпустила губы Доки, откинув голову назад, закатила зрачки и зашлась в таком нежном интимном стоне, что сразу стало ясно, что такое настоящее счастье. Вдобавок ко всем ощущениям у него по коже побежали торопливые мурашки. Так было приятно осознавать, что сумел удовлетворить настоящую взрослую женщину, что Дока надолго замлел, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой.

Так они пролежали до той поры, пока где-то внизу не раздались веселые голоса. Скорее всего, еще одна, или сразу несколько пар, поднимались по тропинке, чтобы испробовать на природе пьянящий эликсир ничем не сдерживаемой любви. Ведь в тесных деревенских домах или городских квартирах такого вряд ли испытаешь, там даже стены имели глаза и уши. Шевельнувшись, Дока увидел, что пока они приходили в себя, обильные выделения успели подсохнуть и половые органы как бы склеились. Стало ясно, что женщина давно не испытывала половой близости. Она и не собиралась этого скрывать, со счастливой улыбкой рассматривая наклонившегося над ней партнера.

- Пора вставать, - смущенно пробурчал он. – Кажется, к нам кто-то решил набиться в гости, а мы еще сумки не распаковывали.

- И печку не затапливали, - по девичьи прыснула она большими красными губами. Дрогнула чуть припухшими с высокими над ними дугами бровей веками. – Теперь как бы растащиться в разные стороны, наверное, мы успели привариться намертво.

- Не говори глупостей, - насторожился Дока.

- А что, я слышала, так бывает. Страстных любовников после бурного полового акта в парном молоке отпаривают.

- Как в ацетоне, что-ли?

- Примерно, - женщина с серьезным видом отвернулась в сторону. - Долго, недели две.

Приподнявшись на локтях, Дока рывком вскинул вверх голую свою задницу и тут-же с мычанием отвалился набок. Половые органы, хоть и с усилием, но разлепились, да в ладони больно впились острые края мелких камней. Под придушенный смех партнерши, он принялся выковыривать их из кожи. И лишь после этого испуганно оглянулся на женщину.

- Не переживай, мы народ привычный, - поймав его взгляд, успокоила она. – Хорошо еще, что кофточку с юбкой и трусиками снимать не пришлось, иначе замостилась бы щебнем до самого копчика, - она гибко перевернулась на живот. – Давай, нетерпеливый, займись-ка тоже выкорчевкой щебня из моих складок.

- Идут, говорю. Не слышишь, смеются?

- Можно подумать, что они такого не видали...

Перед выходом на тротуар, они снова тщательно отряхнули друг друга, смахивая незамеченные сразу веточки с соломинками. Женщина молча отобрала у Доки тяжелые сумки:

- Дальше меня провожать не надо, - ласково сказала она.

- Почему? – попытался удивиться он.

- Если бы между нами ничего не произошло, перед детьми я бы чувствовала себя уверенно, а теперь я не смогу посмотреть им в глаза.

Дока помолчал, покрутил головой в разные стороны:

- Но это не последняя наша встреча? – спросил он.

- Все зависит от тебя.

- Тогда до вечера, я назначаю тебе свидание на танцах.

- Ты действительно хочешь встречаться со мной? – внимательно всмотрелась она в него.

- А что тебя удивляет?

- Я подумала, что в твоем возрасте молодые мужчины пользуются любой возможностью пополнить список побед над женщинами.

- И я не прочь это делать, - откровенно пожал он плечами. – Но ты мне нравишься больше, чем незамужние дурехи.

- Почему сразу дурехи?

- Потому что с ними возни больше.

- Понятно, - она взвесила сумки в руках. – Тогда до вечера. Но учти, я снова приду с детьми, девать их мне некуда.

- Намекаешь, чтобы я держался в сторонке?

- Желательно не мозолить им глаза. Иначе дома...

- Я понял, - Дока пригасил плутоватую усмешку. – Но хоть что-то они во время танцев у тебя просят?

- К чему клонишь, парень? – вскинула длиннющие ресницы партнерша.

- За мороженным, например, посылают?

- Сами бегают, - засмеялась она.

- Тебе тоже полезно прошвырнуться, - придвинулся ближе он. Заметил, как у собеседницы голубым пламенем вспыхнули огромные девичьи зрачки. – Я провожу тебя по темным аллеям.

- Проводи, только учти, я детей никогда не баловала. Мороженное будешь покупать сам.

Несмотря на то, что по вечерам на побережье опускалась прохлада, на танцплощадке негде было яблоку упасть от полуобнаженных женских фигур и фигур мужчин с закатанными рукавами на рубашках. Дока долго наблюдал за вливающейся в створки ворот бесконечной толпой, он хотел купить билет и на женщину. Но знакомая пассия опаздывала. Музыканты-армяне на возвышении заиграли пятый по счету танец, чтобы не терять времени даром, Дока взял билет и протиснулся в дальний угол площадки, в тот самый, в котором они познакомились. Их место занимала стайка молоденьких девочек лет по семнадцати. Одна из них, не успел он осмотреться, смело подошла и присела в полукниксене:

- Разрешите вас пригласить?

Дока засунул контрамарку в карман, окинул внимательным взглядом тоненькую фигурку. И вдруг как-то ненароком понял, чем отличается молодая женщина от девушки. Женщина как бы округляется, она приобретает волнующие формы, на успокоенном замужеством лице нет той неуверенности о будущем, вместо нее на нем, оглаженном, проступает разбогатевшее на энное количество человеческих знаний внутреннее содержание. А стоящая перед ним, не успевшая насладиться прелестями супружеских утех, девушка вся светилась тем, чем обладала в данный момент. И было ясно с первого взгляда, что багаж она имела небогатый.

- С удовольствием, но танец, кажется, быстрый.

- Это так кажется из-за барабанной ритмики, на самом деле его танцуют медленно.

- Вы разбираетесь в музыке? – подхватывая партнершу за талию, решил не прерывать разговора Дока. – Наверное, учитесь в музыкальном учреждении?

- Я студентка, но профессию выбрала иную. Просто у меня идеальный слух. Знаете, сочинять музыку, писать стихи и романы, рисовать картины - учить не следует. Таким даром природа щедро наделяет тех, кого считает достойным этих профессий.

- Странно, зачем-же тогда открывают училища и высшие учебные заведения по таким благородным профилям? – Дока с еще большим вниманием всмотрелся в партнершу по танцу. – Если размышлять по вашему, они ни к чему, и учителя с профессорами получаются дармоедами. Я сам закончил институт народного хозяйства, скажу честно, без него я был бы специалист никакой.

- Не надо сравнивать несравнимое, хотя и здесь есть исключения, - приятно и одновременно успокаивающе улыбнулась девушка. – Согласитесь, что есть люди от природы талантливые, эдакие самородки, которые безо всяких школ обладают способностью творить немыслимое в общечеловеческих понятиях.

- Не спорю, деревенский поэт Сергей Есенин, Иосиф Бродский с шестиклассным образованием, писатели, художники, композиторы от сохи послереволюционных времен, и так далее.

- Вот видите? Их необходимо было только подтолнуть в нужном направлении, а дальше они пошли сами, - загорелась девушка. Машинально слизнула с верхней губы капельку пота. - Точно так-же в физике, математике с химией, некоторые люди от рождения нацелены считать и выводить формулы, остается лишь показать им дорогу, на которой они выразили бы себя с наилучшей стороны.

- Вот потому и нужны школы, училища и высшие учебные заведения с учителями и профессорским составом. Вы так хотели сказать? – добродушно усмехнулся он. – Спасибо, объяснили доходчиво, хотя каждый из нас знает об этом тоже с пеленок. Я, например, в детстве с удовольствием собирал старинные монеты, значки, другие знаки различия. Млел от исторических и приключенческих романов. Учитель истории говорил прямо, что у меня прямая дорога в археологи.

- Но вы по археологическим тропам не пошли, - засмеялась партнерша.

- Не удалось, может быть потому, что учитель пения прочил мне большое будущее на музыкальном поприще. Надо признать, что пел я в то время не хуже самого Робертино Лоретти из Италии.

- Значит, у вас тоже идеальный слух.

- Его у меня никто и не отнимал.

- Тогда вы должны слышать, как фальшивят музыканты.

- А вы решили, что здесь обязаны работать профессионалы? – откровенно засмеялся он на наивность девушки. – Люди, которые на возвышении терзают струны электрогитар и бьют по клавишам синтезатора, с таки же успехом торгуют на базарах овощами и фруктами. Они больше ни на что не способны, кроме как на неутомительный, но денежный, труд.

- Я с вами согласна, - прикрыла ресницами блестящие глаза собеседница. – Кстати, танцы начались уже давно, а вашей вчерашней партнерши что-то до сих пор не видно.

- А вы были здесь и вчера? – смущенно покашлял в кулак Дока.

- Мы ходим сюда каждый день.

- Ну и как, нравится?

- Слушать фальшивые аккорды музыкантов, или сама атмосфера?

- Все в общем.

- Представляете, идти больше некуда.

- Познакомились бы с парнем, посидели бы с ним в кафе.

- Я не надеюсь открыть Америку, но в России кроме дураков и дорог есть немало других проблем, - девушка посерьезнела, как-то странновато взглянула на партнера. – Одна из них заключается в том, что найти нормального парня удается лишь немногим девушкам.

- К тому же, в парнях чувствуется вечный недостаток. Все правильно, ощущение такое, что наша страна никогда не выходила из конфликтов, - похмыкал носом Дока. – Оттого и поколения рождаются как бы неполноценными. Я вас понимаю и, поверьте, сочувствую, женщинам действительно не сладко.

Лабухи слаженно взяли последний аккорд и мелодия закончилась. Осмотревшись по сторонам и не заметив среди присутствующих утреннюю пассию, Дока подхватил под локоть девушку, собираясь отвести ее на место.

- Разговор у нас получился слишком заумным, - запоздало спохватился он, провел пальцами по лицу. – В таких местах большие проблемы поднимать не следует, как вы думаете?

- Я сама натолкнула вас на эту тему, - засмеялась партнерша. Кинула на собеседника быстрый косой взгляд. – Разве со вчерашней женщиной вы вели беседу ни о чем?

Теперь пришла очередь рассмеяться Доке. Он понял, что понравился девушке и она решила показать себя начитанной особой. Вытащив платок, промокнул уголки губ и снова со вниманием осмотрелся вокруг. Они продолжали стоять почти на середине освобожденной от танцующих заасфальтированной площадке. Женщины с детьми не было видно нигде, наверное, у нее что-то случилось. Или она опомнилась, что совершила непоправимую ошибку и теперь горько жалела о том, что поддалась на уговоры мимолетного любовника. Скорее всего, последняя мысль была наиболее верной.

- Вчера мы пытались решать задачи другие, - пробежавшись пальцами от локтя собеседницы до ее мягкой и теплой ладони, с уверенностью в голосе сказал он. – Уверяю вас, они были посложнее разговора ни о чем.

- Ну и как, получилось? – напряглась та.

- Что получилось? – не понял он вопроса.

- Решить хоть одну из задач. Я намекаю на то, каков оказался результат?

- Он у меня почти всегда положительный, - усмехнулся Дока. Встрепенулся. – А что это вас так заинтересовало?

- Да вот тоже решаю задачку, продолжать и дальше танцевать с вами, или отойти и постараться держаться на приличном расстоянии, - она кивнула в сторону деревянного возвышения. – Музыка-то заиграла снова.

- Тогда я приглашаю вас на танец, тем более, что этот, кажется, не быстрый.

- Не боитесь показаться в невыгодном свете человеку, которого постоянно ищете глазами?

- Думаю, что остерегаться теперь нечего, скоро половина танцев пройдет.

Танцы закончились, площадка неспешно начала пустеть, а утренняя, такая сексуальная, пассия не объявилась. В душе у Доки зародился было прохладный пузырек обиды от того, что после всего хорошего его решили отодвинуть как шаловливого щенка. Побаловались, получили удовольствие, и пусть топает на свой коврик. Стоящая рядом девушка терпеливо ждала дальнейших решений, не отнимая своих пальцев из его ладоней и не говоря ни слова, будто не мешая ему сосредоточиться. Достав платок, Дока вытер вспотевший лоб, натянуто улыбнулся:

- Ну что, не желаешь пройтись по берегу ночного моря? – за время танцев они успели перейти на «ты». - В эти часы оно бывает особенно таинственным.

- Море хранит свои тайны всегда, - облегченно вздохнула подружка. Быстро оправила на себе легкое платье. – Но в начале танцев кто-то говорил о кафе.

- Пожалуйста, у меня куча денег.

В маленькой кафешке сразу за оградой танцплощадки негромко цокала из динамиков ритмичная музыка. Заняв столик и заказав бутылку полусухого шампанского с плиткой шоколада и двумя порциями мороженного, Дока посмотрел на собеседницу:

- Что-нибудь еще хочешь?

- Этого достаточно, - вежливо отказалась она. – Если потянет на выпивку, обещай, что мы сразу уйдем.

- Ты не любишь пьяных мужчин?

- Они мне противны.

После такого признания Дока постарался не выпивать и положенного, больше налегая на мороженное с сигаретами. Они потанцевали и здесь, теснее, чем на танцплощадке, прижимаясь друг к другу, но не переходя рамок приличия. Казалось, что вдвоем им было просто хорошо. А когда шампанского на дне бутылки осталось несколько капель, девушка наклонилась к собеседнику и негромко призналась:

- Ты знаешь, я приехала на море в первый раз и меня никто еще не водил по берегу в такой поздний час. Ты не забыл о своем предложении?

- Обещания я стараюсь выполнять, какими бы трудными они ни были, - подавая ей руку, приподнялся из-за столика он. – Прошу, сударыня, я как раз подумал о том же.

- О, какое это прекрасное, незаслуженно забытое слово – сударыня...

Невысокие волны неторопливо набегали на галечный пляж, невольно напоминая о том, что в кратковременном мире существуют свои вечные двигатели, альтернативы которым человек не придумал до сих пор. У него все получается таким, каков есть он сам – смертным. Поддерживая девушку под локоть, Дока подвел ее к самой, взбиваемой прибоем, пенной кромке. Присев на корточки, зачерпнул горсть изумрудной воды, она оказалась теплой на ощупь но с внутренней как бы прохладцей, говорящей о том, что курортный сезон подходит к концу.

- Ты собрался купаться? – с интересом спросила спутница.

- Почему бы нет, - ухмыльнулся он. В голове пронеслась мысль, что с одной из подружек в ласковых волнах он уже успел попроказничать. В море не надо было прилагать особых усилий, чтобы затащить партнершу в безопасное место и стянуть с нее одежду. Она и раздевалась сама, и находилась в самом надежном месте. – А как посмотришь на это ты?

- Ни в коем случае, холодрыга капитальный, - подребезжала она губами. – Сейчас купаться можно только днем, когда еще жаркое солнце успевает отогревать застывшую кровь, а ночью луна лишь добавит в этом смысле проблем.

- Пожалуй, я соглашусь, - приподнялся с корточек Дока. - К тому же, одному плавать среди пустынных волн будет скучновато.

- Почему одному? Вон там под водой виднеется силуэт чего-то длинного и зубастого.

- Где? – невольно вырвалось у него, о чем он тут-же пожалел.

Подскочившая девушка обхватила его за плечи и, под непрерывные восклицания, активно затыкала рукой в одну точку. Вскоре и он пригляделся к длинному черному предмету в сотне метров от берега. То ли бревно, то ли обломок доски в свете берегового прожектора то выныривал на поверхность, то скрывался в просвечиваемых насквозь волнах. В голове мелькнула мысль, что неплохо бы подтащить предмет к берегу и рассмотреть его получше. Заодно показать новой пассии свое мастерство пловца-перворазрядника. Благо, на курорте он успел обвыкнуться и новый приступ судороги теперь вряд ли был возможен. Дока быстро сбросил с себя рубашку, расстегнул ремень на брюках. Когда осталось стянуть носки, девушка неожиданно прижала руки к груди и прошептала:

- А вдруг это утопленник!

- Тогда поможем ему добраться до суши, - невольно замедлил движения он. – С чего у тебя появились нехорошие мысли?

- По бокам у этого... предмета, вроде, как руки болтаются.

- Разберемся.

Прохладная вода тут-же обжала со всех сторон, заставив дыхание споткнуться. Набрав побольше воздуху в грудь, Дока нырнул и надолго затаился. Подобным приемом он преследовал две цели, во первых, давал телу привыкнуть к ситуации, во вторых, унимал нервную дрожь. Затем рывком выскочил на поверхность и размашистым кролем пошел отмерять расстояние до черневшего вдали предмета. Когда оставалось метров пять, показалось, что плававший в воде обрубок вовсе не черного цвета, а белого, мало того, по бокам у него действительно отвисали в разные стороны похожие на руки отростки с пальцами на концах. В груди защемило, руки и ноги моментально сковала невольная судорога. Чтобы избавиться от опасного ощущения, Дока опять глубоко нырнул и расслабился, предоставляя возможность воде самой выталкивать его наверх. Когда почувствовал теплый верхний слой, сам ускорил подъем. Таинственный предмет покачивался перед самым носом, это был то ли унесенный с берега штормом толстый горбыль от комеля дерева, то ли грубая неоструганная доска от борта затонувшего за сотни километров отсюда и принесенная течением сюда древнего корабля. Возвращаться обратно с пустыми руками показалось неинтересным. Развернув предмет вдоль, Дока с силой толкнул его вперед. Вокруг слышались беспрерывные таинственные всплески, кто-то невидимый то начинал вздыхать, то громко шлепать пастью. Или подныривал под пловца, опутывая его ноги или теплыми, или ледяными тугими струями. Но Дока уверенно гнал перед собой обрубок, он понимал, если случится что-то непредвиденное, у него есть отличное средство спасения, плавучести которого позавидовали бы короли морских глубин дельфины. Стоит только протянуть руки вперед и сплести вокруг предмета пальцы.

Когда лунная дорожка оказалась пройденной до конца, Дока выглянул из-за торца обрубка. Оставленная им на берегу девушка стояла точно по курсу, прижимая руки к груди. Даже во тьме было видно, как горят у нее от восхищения глаза. Подтолкнув дерево вперед еще раз, Дока нащупал ногами дно, начал карабкаться наверх. Он с трудом дополз до своей одежды, свалился на нее без сил и без каких-либо желаний. Подружка присела рядом на корточки, забыв опустить подол задравшегося платьица. Все-же заставив сделать невольное глотательное движение, в свете все тех же лучей прожектора, между полными бедрами завиднелись белые тонкие трусики с темным пятном волос под ними. В разрез платья наверху попытались вылезти не забранные в лифчик две хорошенькие груди. Дока перевел дыхание и попросил:

- Посмотри, пожалуйста, что я приволок. Это доска или обыкновенный горбыль?

- Это трухлявая доска с несколькими латинскими буквами на боку, - откликнулась она. – Наверное, оторвалась от корпуса какого-нибудь затонувшего старинного корабля. Или греческого, или римского. А может, и египетского.

- У египтян никогда не было латинской азбуки.

- Разве римляне не навязали им свое письмо, когда завоевали Египет?

- Нет, там очень сильным было арабское влияние, а Рим уже катился к закату.

- Тогда испанского или португальского. Во всяком случае, европейского, - подружка осторожно присела на мокрую гальку, протянула руки к Докиной груди. – Я думала, что ты не вернешься. Такая даль, волны, темно, я всматривалась, всматривалась, но видела лишь белесоватые фосфоресцирующие всплески. Наверное, под водой сейчас кто-нибудь шастает.

- Кому мы нужны, - шумно вздохнул Дока. Он уже чувствовал, как силы начинают возвращаться к нему, наполняя каждую клеточку упрямством и упругой тягой к жизни. – В старину моряки иной раз неделями плававли по морю на какой-нибудь щепке, пока течение не прибивало их острову или к берегу. Хотя, страшновато, чего там говорить.

- Я бы ни за что не поплыла, - девушка поежилась. – Издали доска была похожа на утопленника.

- Сам, когда приблизился, подумал об этом.

- А чего не повернул назад?

- С пустыми руками? Я бы и утопленника до берега дотолкал.

Дока приподнялся, огладил рукой лицо и посмотрел в сторону притороченной прибоем к берегу толстой доски. Ему не терпелось встать и самому прочитать надпись латинскими буквами, о которых поведала сидевшая рядом подружка, но в ногах еще ощущалось легкое поверхностное онемение. Вскоре и оно улетучилось, разогнанное восстановленным током крови. Он встал и начал одеваться. Девушка поднялась тоже, направилась к берегу.

- Интересная доска, с железными крюками, - крикнула она оттуда. – Что ты собираешься с ней делать?

- Ничего, кому надо, тот пусть и займется, - завязывая шнурки на ботинках, отозвался потерявший интерес к предмету разговора Дока. Его потрясывало от прохладного ночного воздуха, но на всякий случай он спросил. – Ты так и не разобрала, что там написано?

- Де-бар-ка... абракадабра какая-то. Вроде баркаса с приставкой де.

- Все ясно, эта доска ничего из себя не представляет.

- Почему?

- Потому что оторвалась от пловучей пристани. Пошли, я провожу тебя до дома.

- Я не хочу домой, - обернулась девушка.

- Тогда давай пройдемся по берегу, я начал замерзать.

Она подошла, обняла его за плечи, поводила теплой ладонью по спине. По телу разбежались мелкие мурашки, заставив невольно передернуться.

- Холодно? – спросила она.

- С тобой теплее.

Девушка еще теснее прижалась к Доке. Так, ступая в ногу, они приблизились к выходу с пляжа. Вокруг не было ни души, ни возле моря, ни на лежаках поднятого на бетонные стояки соляриса, не белело окно даже в службе спасения с огороженным мостиком перед ней. Лишь освещенная одиноким прожектором, мириадами отсветов поблескивала широкая полоса мокрой гальки. Теплое дыхание девушки толкалось в его открытую шею, мягкая ягодица притиралась к бедру, вызывая притупившееся было желание. До выхода с тоннелем под железнодорожным полотном оставалось всего с десяток шагов, за ним, с двумя рядами палаток по обе стороны, проходила оживленная и днем, и ночью, главная трасса приморского поселка. Резко развернувшись, Дока поймал влажные губы спутницы, одновременно стараясь перевалить ее через колено. Они упали на загремевшую гальку, уцепились друг в друга, оба охваченные страстью. Но девушка не желала, чтобы это произошло неожиданно и в таком ненадежном месте, она изо всех сил старалась вырваться. Она сопела, царапалась, изворачивалась, перепахивала пятками груды насыпных камней, чтобы через мгновения прильнуть разгоряченным лицом, губами, грудью к партнеру, осыпать его торопливыми поцелуями. Бросить моментальный взгляд по сторонам и снова продолжить молчаливую борьбу. Дока применил испытанный прием, просунув кулак между ногами девушки, он с силой продвигал его к паху, стараясь пальцем отстранить край трусиков и раздвинуть половые губы, чтобы попасть в заветное сладостное отверстие. Накопленный опыт подсказывал, что в таких случаях партнерша становится намного покладистее. Придавливая девушку к земле весом тела, другой рукой он залез сзади под платье, нашарил тугую резинку. Улучшив момент, когда подружка скорчилась для очередного рывка, сдернул трусики с попы, разом продвинув их до самых коленей. И тут-же нащупал увлажненное отверстие, не мешкая, просунул палец на всю длинну, поводил подушечкой по скользким стенкам влагалища. Девушка притихла, отвалившись на спину, молча уставилась на Доку рассерженным взглядом зрачков, заполнивших глазные яблоки. Он без проблем снял с одной ее ноги трусики, затем с другой. Расстегнув ремень, спустил брюки с трусами до колен и приблизил член к промежности, чтобы воткнуть его во влагалище вместо пальца. Подружка продолжала лежать не шелохнувшись, лишь выразительные глаза говорили о том, что несмотря приятную внешность Доки, на то, что он ей нравится и она не прочь заняться с ним сексом, делать это сейчас ей не очень хочется. Во первых, в любой момент здесь могут объявиться люди, во вторых, они ничего не подстелили и ее попа, как и спина, уже горит от впившихся в кожу острых каменных углов. В третьих, он не надел противозачаточного средства, и вообще, она видит его во второй раз в жизни. Но выразительный взгляд Доку не остановил. Покрутив пальцем во влагалище, чтобы подружка немного раззадорилась, он быстро вытащил его и сразу направил головку члена ко входу. Гибкое тело казалось бы смирившейся девушки немедленно пришло в движение, заставив партнера промахнуться и воткнуть член вместо заветного отверстия в грубый песок между камнями. Стиснув зубы от боли, Дока с новой силой придавил ее к земле, стараясь неловкими поцелуями успокоить, а мышцами рук и ног парализовать движения. Это не удавалось, у нее словно открылось второе дыхание, она взбрыкивала коленками, толкалась, стукалась лбом о его лоб, пыталась выдернуть волосы с корнем. Весь набор многочисленных приемов она проделывала снова молча, напрочь отказавшись от главного своего помощника – голоса - или действительно не понимая, или прекрасно осознавая, что данное обстоятельство разжигало страсть лежащего на ней мужчины еще больше. В конце концов, Дока начал звереть, он то якобы втискивал головку члена во влагалище, то с остервенением втыкал ее снова в колючий песок, кроша эмаль на зубах от пронзающей плоть боли. Он давно перестал замечать окружающий мир, страстно желая добиться одной цели, ради которой согласен был теперь на все.

Так продолжалось до тех пор, пока извивающаяся змеей девушка не налетела тоже на что-то более острое, заставившее ее сначала замереть, затем изогнуться дугой. Этим моментом Дока воспользовался не мешкая, войдя во влагалище членом до самого корешка. Протолкнуться было трудно до такой степени, что ему пришлось не только упираться в ненадежную почву носками ботинок и коленками, но и вцепиться в плечи подружки мертвой хваткой. Теперь она замерла от присутствия в ней инородного колючего предмета, разинув рот, уставилась на партнера расширенными от страха глазами, не представляя, что он умудрился запихнуть ей вовнутрь. Видимо, налипший на член песок неприятно оцарапал стенки влагалища. Поняв, что Дока не сделал ей ничего плохого, попыталась расслабиться, с неохотой шевельнула попой навстречу. А Дока вдруг почувствовал, как давно созревшая сперма рванула по каналу наружу, заставляя его сцепить зубы и застыть поверх партнерши бесчувственным бревном. Он уже ничего не мог с собой поделать, ни застопорить процесс, ни выдернуть головку наружу, чтобы избежать нежелательных последствий. Оставалось насладиться семяизвержением в полный рост. Уловив его состояние, подружка отбросила правила приличия, торопливо обхватив Доку руками, закачала бедрами не хуже познавшей вкус алчной любви зрелой бабы. Она нарочно накачивала себя до того момента, пока внутри живота не загорелась огнем маленькая точка, пока не превратилась она в большое пламя, охватившее всю ее плоть от кончиков пальцев на ногах до самой макушки. И когда это пламя через кожу перехлестнуло наружу, девушка взорвалась горячей испариной, разом превратившись в выхваченный из костра пенный огнетушитель. В уголках ее вспухших губ и правда вскипела белая пена, внутри полового органа стали скапливаться обильные выделения, липким киселем измазавшие его яйца. Дока невольно перестал дергаться, не представляя, что делать дальше. А охваченная крупной судорогой подружка молча стукалась головой о неспокойную гальку, распихивая ее каблуками туфель и загребая скрюченными пальцами.

Наконец, сильные конвульсии перешли в редкие подергивания, а вскоре прекратились совсем. Облизнувшись, партнерша попыталась разлепить сомкнутые веки. Дока невольно откачнулся назад, потому что под ними заблестели одни безжизненные белки. Закатившиеся зрачки не спешили вернуться на свои места. Сморгнув пот, он негромко спросил:

- Как ты себя чувствуешь... студентка?

- Нормально, - хрипло отозвалась она. Шевельнула пальцами на руке. – Со мной еще никогда такого не было, едва коньки не отбросила.

- Ты что, в первый раз кончила?

- Понятия не имею, у меня вообще с мужчиной пятый половой акт... по моему. Если не считать игры в петтинг.

Девушка окончательно пришла в себя, настороженно оглянулась вокруг. И сразу уперлась руками в Докину грудь.

- Пусти меня, там кто-то есть.

- Где? – Дока быстро обернулся назад.

- Под солярисом, огоньком сигареты пыхает.

Он сразу заметил неясный силуэт притаившегося за бетонной стойкой человека. Вскочив, заправил рубашку в брюки, застегнул ширинку. За спиной подружка торопливо влезала в свои белые трусики, пытаясь сохранить равновесие на одной ноге. Затем плотно прижалась к его спине и прошептала:

- Уходим отсюда, по моему, он все видел. Кто знает, что у него в голове, возьмет и набросится.

- Пусть попробует, - хмыкнул себе под нос Дока, потрепал ее по плечу. – Ты как, ноги передвигать сможешь?

- Попытаюсь, трясутся, как после хорошей пьянки.

- Я смотрю, ты уже все успела попробовать.

- Можно подумать, что ты не был студентом...

Когда они проходили мимо бетонного сооружения с лежаками наверху для принятия солнечных ванн, из темноты под бетонным перекрытием прилетел прокуренный голос с явными нотами затаенной зависти.

- Крепко ты ее надрал. Теперь неделю будет заглядывать под подол, не осталось ли чего.

- Каждому свое, и в свое время, - не останавливаясь, кинул через плечо Дока.

- Оно-то так, - с угрозой пробурчали вслед. – Но осторожность тоже не помешает...

Он не обернулся, потому что предостережение было не лишним. Сколько раз, лежа на женщине, ему приходилось или отворачиваться, или прятать лицо в складках одежды из-за торопливого желания поскорее снять трусики и овладеть очередной жертвой сексуальной своей распущенности где угодно. И сколько раз наспех схваченное, пусть и несравнимое ни с чем, удовольствие могло закончиться несоразмерными же последствиями. Он запоздало подумал о том, что в России спрос на маньяков никогда не падал.

Глава двадцать третья.

Не успело нежное, розово-голубое, утро войти в свои права, как из кабинета мужчины в спальню, где отдыхала женщина, прилетел звон серебряного колокольчика. Она открыла глаза, потянувшись, отбросила одеяло и спустила ноги на прохладный буковый паркет, на котором ближе к выходу из комнаты подсыхали мокрые пятна. Значит, спутник не поленился сделать зарядку и принять ванну и теперь призывал повторить то же самое и ее. На столе из красного дерева в китайской вазе источал запахи свежий букет из субтропических цветов, на большой фарфоровой тарелке громоздилась гора экзотических фруктов. Подхватив мохеровое полотенце, женщина обмоталась им вокруг талии, на закрученные вокруг головы волосы надвинула резиновую шапочку и впорхнула за дверь ванной комнаты. Она поняла, что времени на сборы ей отвели очень мало.

И снова под колеса автомобиля упало похожее на терракотовое покрытие, которое применяют на беговых дорожках хороших стадионов, асфальтовое полотно ухоженного автобана. За окнами замелькали вечно зеленые свечи кипарисов и причудливые деревья со сдвинутыми как бы в сторону кронами, они были посажены вдоль кромок убранных полей, желтеющих по сторонам ровными квадратами. За ними поднимались коричневые пологие склоны нескончаемой череды холмов. Если бы не четкие линии межей между участками, пейзаж напоминал бы ковбойскую картину прожаренных жгучими лучами солнца американских прерий. Казалось, вот-вот из-за холмов покажутся повозки переселенцев, сидящих на козлах в широких шляпах с загнутыми полями, с ружьями за спиной и с длинными ремнями вожжей в руках, несколько лошадиных спарок будут стремительно уносить их на встречу неизвестной судьбе. Иноходью рядом с ними полетят прирученные мустанги со стелющимися по ветру густыми гривами и со смелыми всадниками на крутых спинах. Но спокойствие будет недолго сопровождать небольшой отряд. С противоположных склонов сорвется лавина облаченных в расшитые кожи, украшенных пышными перьями полуголых индейцев с луками и томагавками в руках, с воинственным клекотом бросится она в погоню за пустившимися на обретение своего счастья мирными людьми. И перенасыщенная страхом и яростью кавалькада скроется за горизонтом, оставив после себя трупы убитых и умирающих раненных людей, вина которых будет заключаться лишь в одном – в поисках собственного места под солнцем. И если бы не изредка проплывающие мимо современные сооружения да не помаргивания разноцветных огоньков на приборной доске автомобиля с цокающими из динамиков звуками музыки, можно было бы предположить, что путники впорхнули в контролируемый машиной времени участок дороги и перенеслись в другую страну на пару веков назад. Женщина хотела в очередной раз протянуть руку к знакомой кнопке перед собой, чтобы размочить навязчивый мираж хорошим глотком терпкого коктейля, как вдруг краем глаза успела поймать надпись на дорожном указателе. Она снова располагалась на заднем сидении одна, видимо, мужчина решил не игнорировать ее внутренних свобод. Между тем надпись гласила, что до населенного пункта под названием «Roma» осталось несколько десятков километров. Вновь откинувшись на спинку, она сфыркнула с губ пушистый завиток волос:

- Послушай, дорогой, неужели мы так быстро добрались до Рима? – невольно воскликнула она. – Мне показалось, мы только что оторвались от подъезда гостинницы во Флоренции.

- «Мерседес» идет со скоростью двести тридцать километров в час, вот и раздели расстояние между двумя городами на скорость, - обернувшись назад, улыбнулся спутник. – Я думаю, что тебя просто укачало однообразие пейзажа и ты на какое-то время ушла в себя.

- Не скажите, любезный, - подалась вперед собеседница. – За время путешествия я чуть было не перенеслась в американские прерии с ковбоями, индейцами и прочими мустангами – так впечатлили виды рыжих холмов с желтой стерней убранных полей под ними.

Мужчина кинул быстрый взгляд по сторонам, пожевав губами, согласно пробормотал:

- Ты права, если бы не промышленные навороты, этот пейзаж здорово походил бы на северо – американские или на мексиканские прерии с разъезжающим по ним всадником без головы. Наверное, Италия находится на одной параллели с этими государствами.

- Не наверное, а точно, если мысленно вообразить глобус, то Рим расположится где-то между Сан-Франциско и Лос-Анджелесом с другого края Штатов.

- А с этого края он под Вашингтоном?

- Должен быть намного южнее. Так мне кажется.

Впереди показалась сложная развилка дорог с высокими эстакадами над ней, машина сбавила ход, завернула на один из закрученных отворотов и снова вылетела на прямой как стрела автобан, только теперь уже под углом к прежнему. Шофер покосился на мужчину:

- На виллу Боргезе, - поняв его немой вопрос, коротко бросил тот, пояснил спутнице. – Отличное место с водоемами, дворцами и скульптурными композициями на тенистых аллеях. Недалеко от виллы находится прекрасная гостинница в так любимом тобой стиле ампир, уточняю, с поистине королевскими покоями.

- И с арабским балдахином над шикарной кроватью, на которой так удобно заниматься любовью, - усмехнулась женщина. – Знаешь, дорогой, сейчас я предпочла бы неге солдатскую суровость римских легионеров. Я чувствую, что за время путешествия начала расслабляться, а успеть посмотреть хочется так много. Ведь это столица бывшей Римской империи с ее непревзойденной колыбелью цивилизации.

- Которую она позаимствовала у древней Греции, - не удержался от подсказки собеседник. – Но ты здесь бывала уже не единожды.

- И с каждым разом мне становится все интереснее. Кстати, часть культуры Греция переняла от фараоновского Египта.

- А тот принял эстафету от Индии, а Индия в свою очередь напиталась соком созидания от Тибета и так далее – ушедшие под воду остров Посейдонис, Атлантида, Лемурия... Про все это мы читали и кое-что из прочитанного помним.

- Ты забыл рассказать про культуру индейцев племени майя, про их ступенчатые пирамиды, - с сарказмом в голосе добавила спутница.

- И про статуи на острове Пасхи, и про гранитные столбы на другом забытом богом острове, и про Стоунхендж... Ничего я не забывал, - не согласился собеседник. – На Земле масса культур, но источник у всех один и цепочка их развития тоже одна, я ее уже назвал.

Женщина молча прислонилась плечом к обитой мягкой кожей боковине салона, принялась рассматривать новостройки пригорода Рима. Как и много веков назад, вечный город продолжал расширять границы своих владений, казалось, он как магнит притягивает к себе обновленные пространства, не меняясь лишь сердцевиной. Трудно было представить, сколько жителей вместили его бесчисленные дворцы и дома сейчас, если еще во втором веке их насчитывалось более миллиона человек,.

Несмотря на то, что лепные потолки вознеслись больше чем на привычные даже в сталинках московские метры, в обласканных солнечными лучами покоях на третьем этаже гостинницы было тепло и уютно. В шикарном убранстве комнат, за стенами, излучающими имперскую основательность, чувствовалось разумное решение житейских задач, сводящихся к созданию максимума уюта. Женщина распаковала вещи, приняла ванну и настроилась на обзорную экскурсию по городу, день только перевалил на вторую свою половину и до вечера еще оставалась масса свободного времени. Мужчина тоже привел в порядок свой туалет и вышел к обеденному столу с маской повседневной озабоченности. Она не взялась размягчать его настроение расспросами и просьбами, предоставив спутнику самому решать сиюминутные проблемы. В знак благодарности, когда был выпит последний глоток вина, мужчина поднялся из-за стола, прошел за спинку ее кресла и поцеловал спутницу в шею долгим поцелуем, не оставляющим после себя никаких следов, но заставляющим ощутить всю пылкость натуры партнера. Она оценила этот жест, ответила взглядом взаимности. Дверь захлопнулась, стук каблуков его ботинок поглотила ковровая дорожка в коридоре. Посидев еще немного, она прошла на балкон, с которого открывался чудесный вид на виллу Боргезе, на раскинувшиеся в ее владениях сады Пинчо. Она знала, что с возведенной там террасы хорошо просматривается панорама вечного города, расположенного как все они, великие, на бесчисленных больших и малых холмах. Знала и о том, что возле окруженных деревьями и цветущими кустарниками водоемов с чистейшей водой с золотыми рыбками в ее глубине можно хорошо отдохнуть и прийти к неожиданному в этой жизни выводу, что не все так плохо на грешной земле и что все еще впереди. Тем более, когда рядом не отягощенный земными заботами импозантный спутник. И это все теперь зависит лишь от самой себя.

Но когда вышла из подъезда гостинницы, она не направила свои стопы к близкой ограде вокруг виллы, а побрела по узкой улице ко входу в метро. Как и в предыдущие приезды, в первую очередь ее влекли грандиозные останки римского Колизея с не менее величественными остатками дворцов Римского форума за ним, с увенчанной на первый взгляд невзрачными двух-трех этажными зданиями из ушедших эпох вершиной Капитолийского холма. На холм вела широкая лестница, она заканчивалась перед разлинованной геометрическими фигурами просторной площадью со всадником на коне посередине, по бокам ее и дальше тоже вздымались скульптурные композиции из белого камня. Как и с террасы в садах Пинчо, с холма открывался изумительный вид на развалины форума, на сам Колизей, с одной стороны, а с другой на раскинувшуюся в одной из седловин большую часть города. Ее тянуло сюда как магнитом, словно в этих местах сосредоточился непобедимый дух римлян с их прозорливыми цезарями, сумевшими добраться до покрытой холодной дождевой пеленой и первобытным мраком бытия Альбионии на севере и до испепеленной солнцем Ливийской пустыни с египетскими пирамидами в ее почти центре на юге. Это была империя в полном смысле слова, не похожая ни на одну из возникших после нее и потому притягивающая мысли о ней до сей поры.

Выйдя из метро, женщина прошлась немного по виа Фори Империали и остановилась у бетонного парапета ведущей вниз дороги. Впереди загораживал небосклон громадный круглый чан, четрьмя дырявыми ярусами вздымавшийся на пятидесяти метровую высоту. Сотканный из прямоугольных ниш, округлых по верху и сквозных по третьему ряду, он был похож на положенную боком на землю турбину от современного агрегата гигантских размеров. Сходства добавляли видные с высокой точки, где она остановилась, кирпичные ячейки внутри с разделительными перегородками между ними. Если бы песочно-красноватый цвет можно было заменить на серебристый, сооружение походило бы на уменьшенную в тысячи раз копию одной из турбин в крыле воздушного лайнера. Так это было необычно и так притягивало взгляд своей какой-то таинственностью, что женщина невольно, как всегда, переступила с ноги на ногу. Древняя конструкция никак не вязалась со словом цирк, с манежем и прочими атрибутами циркового искусства, скорее, она походила на что-то космическое, имевшее своей целью затягивать в свое нутро.

- Алло, сеньора, буонасейра, - вывел из задумчивости голос позади, она обернулась, увидела машину и сверкающие в ее салоне зубы на подвижном лице с черными усами.–Колизеум, сеньора?

Женщина поняла, на что намекал притормозивший рядом водитель хорошей иномарки, холодно улыбнувшись, постаралась собрать разбежавшиеся мысли:

- Но, но, сеньор, грация, итальяно донжуано.., - поспешно ответила она. С внутренней усмешкой добавила по русски. - Я в состоянии дойти и сама.

Водитель прикрыл веками жгучий блеск в черных глазах, откачнулся к рычагам управления:

- Арриведэрчи, мадонна миа.

Внизу было столпотворение, многочисленные группы туристов из разных стран сновали туда-сюда, не переставая клацать японской техникой со вспышками. Их зазывали воинским убранством и мускулистыми телами группы гладиаторов из трех человек. Они были в шлемах с высокими гребнями, в сверкающих доспехах, прикрытых красными короткими плащами, в мощных руках поблескивали отточенные мечи с удобными крестообразными рукоятками и небольшие круглые щиты. Гладиаторы обступали очередного клиента, принуждали того встать на колени и сделав зверские физиономии, приставляли меч к его горлу, одновременно опуская большой палец правой руки вниз. Товарищ или подружка жертвы тут-же принималась щелкать затвором фотоаппарата, на века запечатлевая немую сцену казни. Забава стоила недешево, но приносила туристам массу удовольствий. Поодаль показывали свое мастерсто актеры в маскарадных костюмах, за небольшими столиками торговали мелочью с проспектами и путеводителями переселенцы из объятых разногласиями мировых регионов. Актеры и гладиаторы были итальянцами, а торговцы в этой стране чаще не имели даже вида на жительство, большинство из них были представителями расколовшихся на части Югославии и Советского Союза, хорошо говорившими по русски. Пройдя сквозь строй тех, и других, женщина приблизилась к покрытым многочисленными углублениями, изъеденным временем массивным стенам, прикоснулась рукой к сглаженному красноватому кирпичу. Кирпичики были маленькие и аккуратные, раза в два – в два с половиной меньше полновесных российских, в голове невольно возникла мысль, что на все сооружение потребовались миллиарды их, обожженных в печах, подогнанных друг к другу и надежно стянутых раствором. Неродные железные, с цепочкой на задвижке, ворота вовнутрь Колизея были открыты, она вошла в темный и прохладный тоннель под амфитеатром, пробралась к уходящим уступами вверх узким нишам с отшлифованными ступеньками между ними и надолго замерла от открывшейся взору величественной картины с не столь большой ареной в центре. Она знала, что сооружение было рассчитано на семьдесят две тысячи человек, что тогдашний плебс занимал места неудобные, а римские патриции и знать самые лучшие, но сейчас ей казалось, что проходившие здесь спектакли с людскими жертвами с любой точки воронкообразно расширяющегося вверх зала открывались как на ладони. Страшно было представить, как люди убивали друг друга, как рвали их на части звери и как неистовствовали зрители, на глазах хмелевшие от вида растерзанных тел и запаха крови. И это тоже была Римская империя, та самая, несшая будущей Европе не тьму первобытного существования с подкупами и дачей взяток нужным людям, с насилованием женщин, с отбиранием ясака, с угонами побежденных в рабство, как делала это с тогдашней Русью татаро-монгольская империя Чингисхана, а демократические устои, на которых эта самая Европа и расцвела. А чуть позже она сама стала диктовать ту же демократию ее прародительнице, приклеив бывшим своим господам кличку макаронники.

- Эскъюзми, миссис, – обратился к ней худощавый молодой человек в серых брюках, белой рубашке и красном галстуке до ремня. Он оторвался от своей группы и теперь ощупывал фигуру женщины заинтересованным взглядом. – Ду ю спик инглиш?

- Ес, сэр, - развернулась она к нему.

- Разрешите задать вам вопрос?

- Я с удовольствием постараюсь на него ответить.

- Как вы думаете, не на той ли крытой и обособленной ложе восседали римские императоры во время гладиаторских боев? Цезарь, там, Флавий, Тит, который разгромил царство Израильское. Если исходить со всех положений амфитеатра, она находится в самой середине его, занимая исключительную точку для обозрения.

- На счет Цезаря я здорово сомневаюсь, потому что он жил на сотню с лишним лет раньше, чем был воздвигнут Колизей, при императоре Тите сооружение еще строилось, он принадлежал к династии Флавиев, которые эту стройку затеяли, - снисходительно пояснила она. – А вот императоры более поздние бывали здесь периодически.

- Я понял, и все-таки, они восседали именно в той нише, которая напротив нас? – не унимался настойчивый турист.

- У вас в руках план сооружения, - разглядывая розовощекую, с чертами, присущими только англичанам, физиономию, засмеялась женщина. – Тогда в чем дело?

- Простите еще раз, я в этих чертежах плохо разбираюсь, - засмущался, скорее всего, преуспевающий клерк из лондонского супермаркета. – А вернее ищу стороннего подтверждения обозначенному на проспекте, итальянский язык такой неуклюжий.

- Я поняла, ниша, на которую вы указали, и есть та самая ложа императоров с их семьями и приближенными. Но вы правы, в итальянском языке достаточно лишних слов и букв, как, например, в русском.

- Спасибо, миссис. Не поверите, я с трудом добрался до Тибра, местные жители так перевирали простое ривер Тибр, что пока спустился к берегу, пришлось покружить возле искомого не меньше трех часов, - разоткровенничался англичанин. – На их языке название известной во всем мире реки звучит как фиума теуверие. Вы не находите, что присутствует поразительное сходство с языком индейцев из племени, допустим, могикан?

- Скорее, все-таки, ирокез, - прекрасно понимая, что молодой человек ищет повод для знакомства, саркастически поджала губы женщина. – На их слэнге признание в любви звучит как нимицтлацотла... с не менее длинной приставкой типа толуол. Но это уже мои измышления.

- А где вы такое вычитали?

- На стене любви в Париже, там о прекрасном чувстве написано на всех языках мира.

- Странно, я тоже побывал на склонах Монмартра и постоял напротив этой стены, но подобной длинной надписи не заметил, - задумчиво покусал пухлую губу английский клерк.

- Она красуется в середине всех записей, поэтому не так бросается в глаза, - женщина одарила собеседника веселыми зелеными брызгами. – Да и само чувство, согласитесь, весьма коварное, оно приходит не к каждому и не всегда.

Некоторое время мужчина пытался осмыслить полученную информацию, он искоса поглядывал на ухмыляющуюся ему в лицо собеседницу, не в силах разгадать ее настроения. Затем приподнял плечи, вздохнул и признался:

- Я гоняюсь за ним по всему земному шару. Как вы думаете, мне удастся когда-нибудь с ним встретиться?

- Все зависит от того, знатете ли вы на него ответ.

- О, ключ я храню под сердцем.

- Тогда все в порядке.

- Сэнкью вэри матч, миссис.

- Арриведэрчи, сеньор, - засмеялась женщина. – Не забывайте, что мы находимся в Италии.