Вот, такенный Новый год! Бль (Новый инцест рассказ)

Иван проснулся рано утром в отличном настроении. Долгожданный день настал. Сегодня будет замечательная корпоративная вечеринка, где он наконец осуществит свою старую мечту: трахнуть как следствие… то есть – как следует! секретаршу директора Лизу (это секретаршу так звали, а не директора!), потом получить «откат» от подрядчика и с чувством выполненного долга приехать домой, где его встретит жена. Он сообщит ей, что он не какой-то там неудачник, а самый что ни на есть исполнитель желаний! Он покажет ей деньги, которых хватит не только на дорогие лекарства для нее, но и на роскошную жизнь в течении нескольких лет… Ну может быть не совсем роскошную, а всего лишь безбедную, но да это не так важно сейчас. Иван улыбался самому себе. Жизнь, не смотря на тяготы, которые она иногда подкидывает, вполне удалась… Вернее – удавалась, начинала удаваться. Он вскочил пружинисто с кровати, сделал легкую зарядку, сходил почистил зубы, окатил свое тощее тельце контрастным душем, приготовил и с аппетитом съел яичницу, потом заглянул в спальню к жене, поцеловал ее горячий лобик и, одевшись в деловой костюм, выбежал из квартиры.

Уже на лестнице Иван вспомнил, что забыл дома мобильник. «Возвращаться плохая примета», - подумал он, но всё-таки вернулся и, зайдя в спальню, стал обшаривать ее взглядом. Где же этот чёртов телефон? Ага! Вот где! Мобильник лежал на комоде, ловко маскируясь среди вороха таблеток.

Проснулась жена:

- Милый, это ты? - сказала она своим странным потухшим голосом.

- Да, дорогая, это я, ты спи, отдыхай, я просто мобильник забыл, я уже ухожу, буду поздно.

- А если со мной что случится? - она посмотрела ему в глаза, - Ты же приедешь?

- Конечно дорогая, ну что за глупости, что с тобой может случиться, ведь скоро новый год, а под новый год случаются только чудеса и исполняются желания.

- У меня мало желаний милый… Чтобы ты почаще со мной был, да побольше денег зарабатывал… чтобы нам на всё хватало…

Иван начал злиться. Он раздраженно бросил жене:

- Вот увидишь, денег хватит. Я ушел.

Иван схватил резко свой сотовый телефон, да так что на пол посыпались таблетки, и выскочил, как ошпаренный из квартиры. Уже садясь в машину он дал волю своим чувствам:

- Сука! Сука, сука, сука, ёбтваю, сука ****ь! Сука! *****!

Он не имел ввиду ничего и никого непосредственно или лично, выкрикивая эти слова. Он кричал, чтобы выпустить пар. Он ругался на эту свою жизнь такую в общем… На все неудачи, преследовавшие его и его семью до сего дня. На все неурядицы, нервотрепки и унижения, как следствие. На вся и всё в целом и на что конкретно.

Иван закурил и немного успокоился. Подумал о деньгах, о симпатичной мордашке Лизе. Полегчало… Завел машину и помчался в офис.

В офисе царило предновогоднее оживление. Работать не хотелось никому, все носились из кабинета в кабинет, таскали спиртное, а где-то в два, как по мановению волшебной палочки началось всеобщее веселье. Все вдруг начали пить и веселиться.

В кабинете у Ивана собрался тесный круг собутыльников. Это были избранные друзья с которыми можно было не бояться откровенно поговорить. Стукачей здесь не водилось.

Обычно они собирались по пятницам в кабинете у Ивана или в парке рядом с работой, пили пиво и перемалывали косточки сослуживцам да начальству. Семен из отдела закупок со своей вечной спутницей Мариной из бухгалтерии и сам Иван с директорской секретаршей Лизой. Такой расклад обеспечивал доступ их маленькой компании ко всем сплетням и слухам фирмы и вполне устраивал участников этих встреч.

Сегодня девчонки потягивали вино, а мальчики употребляли виски из директорского бара. Непринужденная беседа прерывалась лишь громким смехом и походами за закуской в столовую. Когда Лиза выпила четвертый бокал вина, а это был ключевой бокал, Иван взял ее за руку и повел в маленькую комнату, где в обычное время располагался маленький розничный склад. Как только он закрыл дверь на замок и повернулся с улыбкой к Лизе, она буквально накинулась на него и всосалась в его заждавшийся поцелуев рот. Любовники яростно лизались и обжимались. Иван залез ей в трусы и отчаянно теребил ее промежность, которая уже изрядно промокла. Лиза стонала. Они раздели друг друга за минуту, вернее – растормошили друг на друге одежду. Иван водрузил ее на стол и начал яростно трахать. Именно - трахать! Тут это слово подходило как нельзя лучше. Чтобы не кричать, Лиза закусила губу. При этом она очень похотливо стонала. Иван лишенный супружеского секса уже пару месяцев, с тех пор, как заболела жена, был неугомонен. Его член болел от натуги. Он всаживал его так, будто хотел проткнуть Лизу насквозь. Она билась в конвульсиях оргазма и ее глаза закатились. Вся их самоотверженная сексуальная схватка (ведь они же схватили и хватали друг друга! и отдавали, дарили себя друг другу!) походила на что-то дикое и фантастическое! Какой-то агонизирующий половой акт в тесном пыльном помещении при плохом освещении. Запах пота и алкоголя, запах взбесившихся гормонов запахах кончины (в смысле – что они стремились сладко кончить!). В какой-то момент Иван, взглянув на извивающуюся пред ним, на нём красивую, так долго им желанную женщину с растрепанной прической и одеждой, с растрепанными, судя по глазам, чувствами, в какой-то момент Иван даже подумал что еще чуть-чуть и она умрет прямо у него на члене и он кончать будет уже в труп.

Когда же, наконец, подошло время излиться, Иван вновь подчинился своим диким, но таким предсказуемым, фантазиям и снял Лизу с себя и со стола, резко притянул её голову к себе вниз, и обильно кончил ей в рот. Она по началу даже не шевелила языком, настолько возбуждение охватило и ее. Но через некоторое время пришла в себя, сглотнула сперму и остывая от этого плотского безумия дерзко и требовательно вылизала его член.

Когда Иван и Лиза вернулись в офис, то поняли, что Семен с Мариной тоже не теряли зря время, судя по их несколько странному виду и блестящим глазам. Все дружно рассмеялись и продолжили пить.

Где-то к вечеру все переместились в огромный актовый зал и началось официальное веселье. Произносились тосты, лилось рекой шампанское. Дурацкие конкурсы имели огромный успех у пьяных с утра менеджеров. Потом началась «типа дискотека» и все дрыгались под зажигательные хиты восьмидесятых.

…Иван обнаружил себя в кабинете сидящем на столе. Где он был до этого?.. Что делал?.. С кем и о чём говорил?.. Молодая неизвестная ему девушка красивая… (или нет? – сверху не видно) старательно сосала его член. Именно сосала. То ли от того что была молода и не опытна, то ли от того что делал это ради собственно удовольствия (или самоутверждения). Ивану было приятно… наверное. Девушка (или девочка!) иногда отрывалась от своего занятия, поднимала голову и говорила:

- Тебе приятно?

Иван утвердительно мотал головой.

В тот самый момент, когда он, сосредоточившись, уже хотел было кончить неизвестной прямо в рот, открылась дверь кабинета и вошел ни кто иной, как сам директор Петр Данилович с охраной.

Незнакомка сняла свою голову с той части тела Ивана, которая росла из междуножья, обернулась и вскрикнула.

Петр Данилович подошел вплотную к Ивану и зло так сказал:

- Ты уволен, мразь, - после чего со всей силы ударил девушку по лицу.

- Как ты могла Света! Тебе же еще пятнадцати нет! - орал директор, продолжая бить... хм... свою дочь! Ивану стало плохо. Очень плохо…

- А с этим чо делать? - сказало одно из существ охранявших вельможное тело.

- Отмудохайте его как следует, и выкиньте отсюда! - рявкнул Петр Данилович, в жизни добрый семьянин и примерный отец.

Охрана подхватила Ивана и поволокла его в сторону выхода. Все гости с изумлением смотрели, как мимо них тащат известного всей фирме сотрудника с нагло торчащим эрегированным членом из расстегнутой ширинки. Да-а… Это было зрелище! Это был позор. Позор и конец… Конец всему! Иван рыдал. Его только что унизили перед кучей народа, да еще и уволили прямо под Новый Год!

Охранники донесли Ивана до дверей. Грамотно избили и выкинули прямо на улицу под мирно ссыпающие снежинки.

Уволенный и униженный он лежал на негостеприимном холодном асфальте и грустно смотрел на облачное серое небо. «Такое же как и моя жизнь», - заключил он и опять заплакал.

- Ширинку застегни урод! - сказала дама лет сорока, проходя мимо жалкого избитого тела принадлежавшего Ивану.

Иван застегнул ширинку, больно выдернув зацепившиеся в молнии лобковые волоски. Чертыхнулся. Поморщился. Еле встал. Вытер кровь, сочившуюся из губы, и побрел на стоянку.

Ввалившись в свою машину, Иван обнял руль и вновь дал волю слезам. Неожиданно что-то тренькнуло рядом. Иван пошарил рукой по сиденью и обнаружил свой портфель, а в нем мобильник. «Надо же, - подумал Иван, забыл таки мобилу в машине». Он посмотрел на экран и увидел пять безответных вызовов. Звонила жена. Иван отшвырнул злобно телефон, завел машину и поехал домой. Домой… А куда же ещё?..

Не доехав до дома метров триста, Иван не справился с управлением транспортного средства и совершил наезд на ни в чем не повинное в дерево. Ударился грудной клеткой об руль и на несколько секунд (или минут) потерял сознание. Очнулся… К прочим синякам и ссадинам добавились порезы на лбу и на щеке от разбившегося зеркала, что висело на лобовом стекле. Ну что за напасть! Иван выскочил из машины и упал от боли на асфальт. Полежав минут десять, он нашел в себе силы подняться и даже медленно идти. Раскачиваясь из стороны в сторону медленно побрел по направлению к дому.

Дойдя до квартиры, Иван долго возился с ключами, потом долго нащупывал выключатель в прихожей, в гостиной. Когда же он ввалился в спальню и произнес сакраментальное:

«Дорогая, я пришёл-л… я дома! » В ответ ему была тишина…

Иван даже слегка протрезвел и подошел поближе к кровати. Жена его, Инночка, единственная(?!) и любимая, лежала на кровати, свесившись головой к полу. Из ее рта и носа на дорогой персидский ковер стекала красноватая пена. Ивана вырвало прямо на кровать. Когда спазмы улеглись, он подошел к жене поближе и дотронулся до ее шеи. Она была холодна.

Иван отшатнулся и зацепившись за что-то, упал на пол и затрясся в рыданиях. Это был конец. Конец всего! Никогда в жизни Ивану еще не было так плохо, так гнусно и безысходно. Он рыдал, бормотал что-то странное:

- Инночка!.. я же… люблю тя… я же ль-люблю-у тебя!.. горе... Боже, какое горе!.. горе мне… - и ещё что-то в том же духе…

Потом он побрел на кухню, достал из холодильника водку и стал ее пить прямо из горла. Водка казалась Ивану водой. Он отбросил бутылку и полез в кладовку. Достал крепкий бельевой шнур, подарок тещи, и пройдя в гостиную смастерил на люстре импровизированную виселицу. Сходил (не поленился!) на кухню за табуреткой. Встал на нее, надел петлю на шею… Как вдруг! Как вдруг, в распахнутую дверь ввалился Дед Мороз. Дедушка был явно не трезв, вернее - пьян. Он обвел глазами всю комнату, сходил на кухню. Вернулся оттуда с недопитой бутылкой водки и батоном колбасы. Уселся на диван. Включил телевизор. Потом громко заорал «С Новым Годом! », выпил из горла, заел колбаской и обратился к Ивану:

- Ты кто сынок?

- Я? …Ваня я. - Иван был весьма удивлен и озадачен.

- Вот что Ваня, - сказал Дедушка Мороз заплетающимся языком, - раз уж ты все равно на табуреточке стоишь, то прочитай стишок…ик!

Иван стал лихорадочно вспоминать стишки, что учил в детстве, но ни один, как на зло не мог вспомнить. Потом его осенило и он сначала тихо-тихо, но потом всё громче и громче принялся декламировать:

- Кто в нарядной теплой шубе,

С длинной белой бородой,

В Новый год приходит в гости,

И румяный, и седой?

Он играет с нами, пляшет,

С ним и праздник веселей!

Дед Мороз на елке нашей

Самый главный из гостей!

Иван выпалил стих и тяжело задышал...

Дед Мороз вскочил с дивана и подошел к Ивану вплотную. Внимательно посмотрел в глаза. Снова выпил водки. Закусил.

- Понравилось дедушка? - спросил с надеждой Иван.

- Нет, - сказал дед Мороз и вышиб из под Ивана табуретку.