Мертвая роза

".. On the second day I brought her a flower

She was more beautiful than any woman I"d seen

I said, "Do you know where the wild roses grow

So sweet and scarlet and free?"

On the second day he came with a single red rose

Said: "Will you give me your loss and your sorrow"

I nodded my head, as I lay on the bed

He said, "If I show you the roses, will you follow?.."

Nick Cave "Where The Wild Roses Grow"

В тот вечер я ждал ее звонка, ждал с того момента как вернулся домой. Занавески плавно качались на окне, а я сидел на старинном деревянном стуле и наблюдал за ними, приятный влажный воздух проникал в комнату, я вдыхал его полной грудью и в моем мозгу возникал образ омытого росой луга, где ночью я должен буду оказаться.

Я смотрел сквозь коричневые занавески на мутное пятно солнечного диска и трогал внутри себя влажную траву, она была очень приятной на ощупь, проведя рукой по стеблям, я ощутил прохладное прикосновение земли, там они терялись, мне было их не догнать, но я чувствовал, что они зовут меня с собой и сделался каплей росы, скатился по корням и впитался в почву. Мир превратился в бесконечное черное пятно, меня наполнил шум растущих трав, невероятный грохот стоял кругом, казалось, что я нахожусь внутри разбивающегося о скалы корабля.

Вдруг я понял, что это шумят не травы, что-то происходило снаружи. Превратившись в земляного червяка, я выполз на поверхность – ужасная картина предстала передо мной – черноту ночи разрывали яркие вспышки, тишину ночи разрывали выстрелы и разрывы снарядов, кричали от отчаяния какие-то люди, я почувствовал присутствие смерти, она наполняла все пространство от неба до земли. Ненависть как электричество перед грозой наполняло воздух, я пополз вверх по стеблю, чтобы взглянуть в глаза неистовому безумию, летящему над ночным полем, но вдруг чей-то кованый сапог раздавил меня.

А на стуле перед окном все также неподвижно сидело тело человека, взгляд которого был устремлен в занавешенное окно, я вдруг оказался позади самого себя, подошел и положил руку себе на плечо, погладил по черным волосам.

- Где ты, очнись!

Повернул голову к себе – и увидел устремленные на себя глаза – в них стояли слезы, а губы улыбались, я дотронулся указательным пальцем до щеки и подхватил катившуюся слезу – поднес ее к лучам заходящего августовского солнца – она засверкала.

Я подошел к окну и раздвинул занавески – в комнате забегали тени, а в глаза брызнул поток лучей умирающего солнца. Я взял со стола какую-то газету и протер подоконник -на газете остались грязные следы, развернул газету – тысячи черных буковок забегали перед глазами, повернувшись спиной к свету, я начал читать вслух:

«Странное происшествие в Петербурге – в ночь на 9 августа 2002 года в районе станции метро «Чернышевская» жители наблюдали летающую женщину, на улице Салтыкова ее видел нигде не работающий И. А. Миримской, вот как он описывает события того дня:

«В тот вечер я изрядно выпил и бродил по пыльным улицам города, в одном из дворов, куда я забрел, стоял заброшенный необитаемый дом, я решил пойти посмотреть, нет ли там чего-нибудь ценного, в таких покинутых домах обычно таятся целые состояния, только никто не знает где искать, ну вот я и решил по пьяному делу, что смогу что-нибудь найти.

Перед домом рос густой кустарник и вместо того, чтобы его обойти, я начал продираться сквозь него и порвал куртку, но тогда мне было все равно. Оказавшись на крыльце заброшенного дома, я осмотрелся – двор казался каким-то нереальным – ночь была темной, с вечера шел дождь, но тут небо расчистилось, и выглянула луна – весь двор был залит ее бледным светом, он вливался в мертвые глазницы окон, затапливая покинутые комнаты и оживляя умершие тени. Я невольно залюбовался, и почему-то такое на меня отличное нашло настроение – захотелось смеяться и плакать от счастья, ощущение было, словно я вовсе оказался на том свете и не о чем мне больше беспокоиться – весь мир заполнился этим таинственным лунным светом, а я стал его частью.

Перед полуразрушенной парадной я увидел кучу всякого хлама, подойдя, стал всматриваться – известка почерневшая, рваные обои, арматура всякая ржавая. Вытащил я из этой кучи металлический стул - весь в засохшей белой краске и уселся на него, вынул из кармана бутылку портвейна – посмотрел на свет – еще много осталось - и сделалось мне тут совсем радостно на душе – отхлебнул – опять посмотрел – словно и не убавилось - а стекло заиграло таинственными цветами, словно драгоценными камнями было усыпано.

Засунув бутылку во внутренний карман куртки, я двинулся к парадной. Вход в нее был закрыт ржавой решеткой, я потряс ее, но приварена она была крепко – с досады я ударил по ней ногой – грохот эхом пронесся по пустынным коридорам и этажам – и мне показалось, что ко мне вернулся смех – пустой умирающий дом смеялся надо мной – другим таким же покинутым стариком, заблудившимся под луной.

- Эй! - крикнул я в темноту.

- Э-э-эй, - ответил мне дом.

Я опять вышел во двор, решив, что видно не судьба мне была в ту ночь найти клад, но тут увидел, что в стороне от парадной пролом в стене – достаточно большой, чтобы через него мог пролезть взрослый человек. Пройдя в него, я оказался на темной лестнице, держась за стену, я стал подниматься. На втором этаже шагнул в коридор, в конце которого был виден свет, пол подо мной угрожающе скрипел. Дойдя до пятна лунного света, оказался перед входом в большую пустую комнату. Я сел на лунный свет, и сам сделался белым. Хорошо было так сидеть и осознавать, что ни одной душе на всем белом свете не известно где ты находишься, да и вообще мне стало сомнительно, что были где-то другие люди, казалось, мир стал пустыней, утонувшей в лунном свете.

Я сидел и прислушивался к шорохам мертвого дома – вот скрипнула половица в коридоре – наверно, это из-за того, что я на нее наступил, когда шел сюда. Где-то льется вода – стекает по стенам и журчит по полу, потом срывается опять вниз через какой-то пролом в полу.

Я встал и вошел в комнату, в углу стоял шкаф без дверок, на крюке, под потолком, где когда-то висела люстра, болтался обрывок грязной веревки, словно кто-то когда-то здесь повесился. В этот момент я услышал далекое пение, пела женщина, поднимаясь по лестнице. Мороз пробежал у меня по телу от страха, потому что было что-то дьявольское в этом голосе. Я не мог пошевелиться словно заколдованный, а женщина уже шла по коридору, приближаясь к комнате, в которой находился. Тогда собрав свою волю в кулак, я шагнул в сторону от окна и спрятался за шкаф. Забившись в угол, стал ждать, что будет дальше.

Песня звучала уже совсем близко и вот неизвестная женщина вошла в комнату, я ощутил запах неизвестных духов. Не сходя с места, где стоял, я осторожно выглянул из своего укрытия. У таинственной женщины были роскошные белокурые волосы, одета она была в длинное старомодное платье. Она молча прошла через комнату и вдруг я услышал ее плач. Выглянув опять из-за шкафа, я увидел, что она сидит за столом и перебирает какие-то бумаги. Так продолжалось минут пятнадцать, после чего она опять встала и спрятала что-то за стол. Тут она повернулась ко мне, и я увидел ее прекрасное заплаканное лицо, она откинула назад волосы и подошла к окну, поднялась на подоконник и вышла из комнаты.

В невероятном смятении выбежал я из своего укрытия и кинулся к окну, там я увидел прекрасную незнакомку – она медленно летела по двору, удаляясь от заброшенного дома,

ночной ветер шевелил ее длинные волосы, она снова запела, теперь ее песня звучала немного иначе. Вот она пролетела над крышей соседнего дома и растворилась в лунном свете.

Я стоял какое-то время, смотря ей вслед, потом достал бутылку и за несколько глотков осушил ее, сразу стало легче, я провел рукой по лбу – он был весь мокрый. Поставив пустую бутылку на подоконник, я подошел к столу и заглянул за него – там было пусто. «Странно», - подумал я, - «ведь женщина определенно что-то сюда спрятала».

Кое-где на стенах висели клочья пожелтелых обоев, и посмотрев на них, мне в голову пришла идея, я начал отрывать их – слой за слоем – под пятым показалась стена. Я наклонился и стал рассматривать ее – так и есть, у самого пола я заметил в стене тайник, ковырнул маленькую дверку ножиком, она и открылась.

Я засунул туда руку и вытащил шкатулку. Подойдя к окну я открыл ее – там лежали какие-то письма, вынув их, я обнаружил на дне золотые кольца и другие драгоценности. Среди бумаг мое внимание привлек небольшой конверт – он был совсем желтым, я надорвал его сбоку и достал фотографию – луна вынырнула из-за тучи и осветила ее – молодой черноволосый юноша в военной форме времен Первой Мировой войны и красивая белокурая девушка смотрели на меня с нее, я перевернул ее и прочитал: «Мария и Владислав Белжеларские, Санкт-Петербург, 9 августа 1914 года», я обомлел, ведь прошло около ста лет, и теперь я был первый, кто увидел эту фотографию за столько лет. Я пощупал конверт, внутри что-то еще было, потряс его и на ладонь выпала засохшая роза, я дотронулся до нее рукой, и она превратилась в прах. Еще раз взглянув на фотографию, я понял – девушка, изображенная на ней была очень похожа на таинственную незнакомку.

Вдруг я услышал какой-то шорох, выше этажом кто-то ходил, где-то хлопнуло и разбилось окно. В ужасе я кинулся из комнаты и побежал по темному коридору, несколько раз падал, ноги проваливались в дыры в полу, когда я спускался по лестнице, рухнули перила, за которые я держался.

Когда я выбежал во двор, то был поражен мгновенной перемене произошедшей с погодой, теперь на улице бушевал настоящий ураган, лунный свет погас, и только периодически все вокруг освещалось молниями. Я побежал от парадной, свирепый ветер с дождем хлестал меня по лицу, не давая сделать даже шага, Деревья качали величественными кронами и громко стонали.

Не помню, как выбрался из того двора, я вообще мало помню из того, что было потом.

В моем сознании всплывают обрывочные образы – вот я иду по Невскому проспекту – прямо по проезжей части, крепко прижимая к груди шкатулку – проезжающие мимо автомобили неистово мне сигналят, вот убегаю от кого-то по каким-то темным узким улицам, вот – бреду на рассвете по пустынной набережной Невы – на противоположном берегу блестит шпиль Петропавловского собора, я наклоняюсь и смотрю на воду – в воде плавают водоросли, волны плещутся о камни – почему-то врезались мне в память эти водоросли, так и стоят перед глазами.

На следующий день проснулся я у Вечного огня на Марсовом поле, было уже наверно часов двенадцать. Проснулся от какого-то хлопка – открыл глаза и увидел молодоженов, которые приехали поклониться Вечному огню, какой-то парень в костюме разливал шампанское по пластиковым стаканчикам, духовой оркестр наяривал свадебный марш. Народу было много, и все смотрели на меня, лежащего на газоне. Парень налил еще шампанского и протянул стакан мне.

- Возьми, дедушка, подлечись, - сказал он, - и все засмеялись.

Благодаря этому событию я разбогател, но с тех пор меня стали преследовать мучительные угрызения совести, временами я чувствую себя просто ужасно, какая-то неведомая сила тянет меня обратно в тот дом, несколько раз я отправлялся на его поиски, но все безуспешно, словно он и в самом деле находится по ту сторону человеческих представлений. Какая-то сила преследует меня – по ночам мне не дают спать странные шорохи и стуки, мебель в доме имеет обыкновение в мое отсутствие сама перемещаться по квартире, а однажды на меня упал шкаф, чудом меня не задавив насмерть…»

После статьи маленькая приписка:

«Когда газета была уже в наборе, пришло печальное известие о том, что И. А. Миримской скончался вчера в результате асфиксии, подробности его смерти нам неизвестны, но мы известим наших читателей о новых фактах, как только получим их в свое распоряжение».

Я перестал читать и бросил газету в окно – уже наступила ночь, на улице зажглись фонари, порыв ветра подхватил газетные листы и понес их над опустевшим бульваром, они взлетели над кронами деревьев и исчезли во мраке.

Вдруг тишину разрезал резкий телефонный звонок, я мгновенно очнулся - я сидел перед зашторенным окном, в комнате было совсем темно, где-то тикали часы. Я подбежал к телефону и снял трубку.

- Алло, я слушаю, это ты Мария?

- Здравствуй, Владислав, я сейчас приеду, будь готов.