Женщина не моих снов 9. За душой. Глава Женщины извращенки порно

1.

Как я и предполагал, мой отпуск продлился недолго. Меня трудно было назвать незаменимым человеком в полном смысле этого слова, но без меня система не функционировала, как следует. Хотя бы потому, что мне приходилось делать много грязной работы, которая, в принципе, не имела ничего общего с моими прямыми обязанностями, но за неё никто не хотел браться. Это понимали все. В том числе, и полковник.

Я пришёл на работу свежим и выспавшимся. И даже с улыбкой на лице, чем удивил своих коллег – им казалось странным, что я могу выглядеть жизнерадостным. Сегодня галстук был на мне, ровно как и идеально отглаженный костюм и белоснежная рубашка, которую пару дней назад мне преподнесла в подарок Марика. В какой-то момент она решила, что обязательно купит мне что-то из одежды, и выбрала почему-то белую рубашку. Я сообщил ей, что белых рубашек у меня предостаточно – штук десять, а то и больше. Ведь, как ни крути, большую часть дня на мне деловой костюм. Но Марика ответила, что белых рубашек много не бывает. Выбора у меня не было, и пришлось согласиться.

Полковник молчаливо оценила мой внешний вид, прочитала короткую лекцию о вреде опозданий и вернула мне оружие. Когда пистолет занял место у меня в кобуре, и я наконец-то почувствовал себя полноценным сотрудником, полковник отдала мне небольшую папку. В таких обыкновенно хранились планы совещаний и прочая мелкая документация. Я открыл папку, пролистал листы в ней и подумал, что следует принести в офис подушку и одеяло – набросанный полковником план работы включал в себя столько, что хватило бы на пару таких отделов, как мой. Я вспомнил, что у меня полно и своей, собственной работы. И с трудом сохранил на лице выражение каменного спокойствия.

- Начальство решило оплатить тебе те дни, которые ты не работал, Брайан, - сообщила мне полковник. – За это ты должен сказать спасибо мне. Кроме того, тебя ожидает командировка. Больше развлекательная и ознакомительная, чем деловая. Тебе предстоит побывать на пресс-конференции. Иерусалим, Тегеран и, возможно, Дамаск.

- Правда? – оживился я, сразу же подумав об оплате ремонта машины. – Какая хорошая новость.

- Но только после того, как будет сделана вся срочная работа.

Я помрачнел, но полковник не обратила на это никакого внимания.

- Так точно.

- Удачи. И сделай мне одолжение – впредь постарайся не расстраивать меня опозданиями.

2.

Рабочая неделя, безусловно, началась для меня с правой ноги. На совещании у меня создалось впечатление, что мои сотрудники до ужаса рады меня видеть. Я уже испугался, что началась какая-то повальная эпидемия любви к начальникам. Но, подумав, решил, что не стоит долго рассуждать на эту тему, и использовать ситуацию. Я сказал, что рад вернуться к своим обязанностям, чем вызвал довольно-таки искренние улыбки на лицах слушателей, после чего в двух словах обрисовал создавшееся положение. Улыбки тут же испарились.

- Не стоит грустить, - закончил я. – Двух человек, которые будут работать усерднее всех, я возьму с собой на пресс-конференцию.

Эти слова были встречены аплодисментами и ободряющим свистом, чрезвычайно нехарактерными для моих сотрудников (обыкновенно они жили по принципу «каждый сам за себя»). Но я, тем не менее, решил, что совещание удалось на славу, и, пожелав всем удачи, направился к себе.

3.

Возможно, кто-то расценит мои слова как глупость, кто-то сочтёт меня не в меру заносчивым и гордым – но я всегда был уверен, что начальник должен работать больше всех. Причём чем выше пост, занимаемый определённым человеком, тем больше у него дел и обязанностей. И связано это не только с ответственностью за принятие решений, но и с тем фактом, что начальник должен являться примером для своих сотрудников. Кроме того, начальник просто не имеет права требовать от работников его отдела того, чего он не делает сам. Проще говоря, человеку, занимающему руководящий пост, не стоит бояться делать грязную работу. Даже если учесть, что он этого делать не должен.

Надо сказать, что в нашей организации я имел репутацию, мягко говоря, странного человека. Странного руководителя, в частности. Только в моём отделе сотрудники не дрожали при упоминании обо мне, улыбались (редко, но такое бывало), обращались по имени и здоровались за руку. Моя помощница могла спокойно говорить со мной на любые темы, на личные, в том числе, и даже иногда просила приготовить ей кофе. Когда у меня бывали свободные минутки, мы с удовольствием болтали о своём, и чувствовали себя вполне комфортно.

Во время пребывания на своей должности я перечитал горы литературы на тему «каким же должен быть начальник». Я отфильтровал лишние глупости, выписал важную информацию и сделал выводы. Один из выводов был следующим – чем доверительнее отношения между начальником и подчинённым, тем качественнее работает последний.

На первый взгляд, вывод этот является глупейшим. Если подчинённый знает, что начальник, хоть и теоретически, может что-то спустить ему с рук, то где же качество? Но практика, как ни странно, показывала другое. Я много наблюдал за более опытными руководителями, сотрудники которых страдали так называемым комплексом злого босса. То есть, были запуганы своими начальниками. Эти люди делали свою работу, как Бог на душу положит, спустя рукава – потому, что их работа, дело их жизни, превратилось в борьбу за выживание. Каждую минуту они думали о том, что не стоит ошибаться, иначе мистер такой-то разозлится. И поэтому ошибались. Проще некуда.

В какой-то мере, комплекс злого босса влиял и на отношения между сотрудниками – они были напряжёнными и нервными, а их самооценка медленно опускалась. Нет, это не коллектив. Это сумасшедший дом. Начальнику должно быть стыдно. И, понятное дело, это не работа. А полковник частенько поговаривает о профессиональном росте. О чём вы, полковник? О чём вы?

В общем, мне, молодому начальнику, с одной стороны, было, от чего схватиться за голову. С другой – было, где и у кого учиться. Я быстро понял, что запугивать сотрудников не следует. Более того – уж очень шатким кажется авторитет «злого руководителя». Впрочем, и чересчур добрым быть не стоит – так быстро сядут на шею.

Подумав, я выбрал-таки путь доброго начальника. Но доброго не только к другим, а и к себе тоже – я чётко определил дистанцию, отделяющую меня от остальных сотрудников моего отдела, и провёл красную черту, за которой я добрым быть прекращал.

Не буду никого обманывать и скажу, что бывали моменты, когда я выходил из себя. Виноват ли темперамент или же напряжение на работе – но иногда я злился, и тогда всем приходилось несладко. Я не знаю, бывал ли я в такие моменты злым начальником. Вероятно, что бывал. Но реакция моих сотрудников на мой вопль «работайте, чёрт бы вас побрал, сукины дети! » была неподражаемой – все, как один, принимались за работу, и в конце дня на моём столе лежало то, что следовало закончить, как минимум, дней через пять. Причём всё было сделано в лучшем виде, без единой ошибки. В такие моменты я понимал, что удачно избрал тактику – и злобу надо дозировать правильно.

4.

Мысль о предстоящей поездке придавала мне сил. У меня даже не появилось гадкого подобия депрессии, которое обыкновенно возникает из-за недостатка сна.

Через неделю, когда все срочные дела были успешно завершены, я наконец-то получил свой «плавающий» график. И заказ на две статьи, которые, разумеется, тоже были срочными. Полковник клятвенно пообещала мне, что это – последняя преграда на пути к желанной командировке, и у меня не было другого выбора, кроме как ей поверить.

Статьи в офисе я не писал никогда. Слишком уж неподходящая там была атмосфера. Кроме возможности максимально сосредоточиться на работе, мне были необходимы определённые условия для того, чтобы настроить себя на подобную деятельность. Какие? Я не мог писать за обычным компьютером. Сразу терялись мысли, я начинал думать о том, что кресло у меня неудобное, и что от кристаллического монитора у меня устают глаза. Болела голова, немела спина, я чувствовал себя неуютно – какая уж тут работа.

Дома всё обстояло наилучшим образом. Во-первых, у меня был портативный компьютер. Вообще-то, их было два. Один я приобрёл для поездок, и обычно им не пользовался – только во время пресс-конференций. Это была совершенно чудесная вещь, лёгкая и практичная – такие обыкновенно называют бизнес-моделями. Компьютер с завидной лёгкостью переносил мои бесконечные командировки и ни разу не потерял ни капли информации, которая для меня всегда была на вес золота. Второй же был самым обычным портативным компьютером, довольно-таки старым, но всё-таки рабочим. Ему я доверял гораздо меньше, чем первому, и поэтому никогда не забывал переносить законченную работу на дискету.

Ещё одно удобство работы в домашних условиях заключалось в том, что я не был прикован к одному месту. При желании, можно было развалиться на диване или же забраться в кровать и завернуться в одеяло. Больше всего я любил именно последнее.

Первую статью я закончил за три дня. Посетившая меня муза решила остаться надолго, и это радовало чрезвычайно. Я принялся за план следующей статьи и начал его с энтузиазмом. И закончил бы, но мой компьютер, не выдержавший активности со стороны своего хозяина, жалобно пискнул и отключился, унося с собой начало работы.

Предыдущая статья была сохранена и даже напечатана на случай поправок, но план последней ушёл безвозвратно.

Я разозлился и обругал компьютер. Конечно, можно было бы достать «рабочий», но вдохновение ушло вместе с настроением работать, и поэтому я решил выпить кофе.

Было восемь утра. Этой ночью я, как ни странно, спал, но всё же встал рано, и это портило настроение ещё больше. Я не представлял, чем, кроме работы, смогу занимать себя весь день. Я бросил взгляд на календарь и обнаружил, что сегодня пятница. В пятницу – в пятницу! – я буду торчать дома. Совершенно один. Марика сообщила мне, что уезжает к матери, и картина вырисовывалась довольно-таки мрачная – в выходные я буду предоставлен сам себе.

Я вздохнул и, подперев голову рукой, стал разглядывать через приоткрытое окно моего соседа, который возился со своей машиной. Следовало отвезти компьютер в мастерскую, а также купить еду и оплатить счета. Но ехать мне не хотелось. Никуда. Больше всего мне почему-то хотелось выпить. А потом – подремать. И скучать все выходные. Хороший денёк.

Я достал сотовый телефон и набрал номер.

Дозвониться до Игана у меня получилось со второго раза.

- Не спишь? – спросил он.

- Как видишь. Чем занимаешься?

- Валяю дурака на работе. Ты уже закончил свою гадкую писанину?

Я сдержал вздох.

- Мой компьютер склеил ласты. Я отвезу его в ремонт – может, его состояние обратимо. Я хотел пригласить тебя в гости.

- Сегодня?

- Нет, через год. Ты свободен вечером? С меня виски.

- Это что, похороны твоего компьютера?

- Не сыпь мне соль на рану.

Иган от души расхохотался.

- Ладно, так уж и быть. Но пить я не буду. Разве что – чуть-чуть.

- Не дури. Завтра выходной.

- Чёрт, ты и мёртвого уговоришь. Хорошо. В восемь я у тебя.

5.

Оказалось, что мой компьютер можно починить. Мастер сказал подойти через пару часов, и я отправился по делам. Купил необходимое, с тяжёлым сердцем оплатил счета и решил немного прогуляться по городу.

Погода была просто великолепная. Светило солнце, и после трёх дней заточения дома каждая клеточка моего тела жаждала тепла и свежего воздуха. Я надел солнечные очки и с деловитым видом побрёл вперёд без определённой цели, разглядывая витрины магазинов и людей на улицах.

Мне пришла в голову мысль, что я давно не гулял просто так, всё больше носился по делам, глядя только лишь на часы в страхе потерять драгоценное время. Город торопился, люди суетились, куда-то бежали. А я бродил просто так. Потому, что мне этого хотелось.

На душе у меня было легко и спокойно. Казалось, нет ни Лизы, ни этой глупой путаницы между ней и Марикой, а есть только я – тот самый, прежний Брайан, со свойственным ему скептицизмом, глупыми привычками, самокопанием и озабоченностью карьерой. Всё отошло на задний план, осталось лишь чувство покоя. Ах, побольше бы таких минут.

Я вошёл в книжный магазин и, по своему обыкновению застряв там на целую вечность, с сияющей улыбкой получившего подарки ребёнка вынес оттуда светло-зелёный пакет с несколькими новинками. После этого я купил себе небольшую бутылку сока – жажда мучила меня уже давно – и, усевшись в парке, принялся за одну из купленных книг.

6.

Иган, разумеется, опоздал – он никогда не отличался пунктуальностью. Вместо восьми мой друг заявился в половину десятого, когда я отчаялся и снова принялся за работу – после визита к мастеру мой компьютер начал работать великолепно. И даже как-то повеселел – как мне показалось, курсор начал мигать немного чаще, чем было раньше.

- Лучше поздно, чем никогда, - заметил я, глядя на гостя.

Иган, не снимая плаща, устало опустился в кресло.

- Прости, старик. Пришлось задержаться на работе. Ну, и эти дурацкие пробки. – Он посмотрел на заваленный бумагами стол. – Я отвлёк тебя от работы?

- Я вообще не планировал работать, просто не знал, чем себя занять. Так что всё отлично. – Я собрал бумагу в аккуратную стопку и убрал компьютер. – Так, говоришь, много работы? Это хорошо. Хуже, если её нет вообще.

Иган покачал головой.

- Смотря для кого. Не для меня – это точно.

Я отправился на кухню и вернулся оттуда с двумя стаканами и бутылкой виски. Иган курил, развалившись в кресле, и задумчиво разглядывал картину на стене.

- Что это за разврат? – спросил меня Иган.

- Никакой не разврат, - тут же обиделся я. – Просто красивая арабка.

«Красивую арабку» я привёз из Дамаска год назад. Тогда мы прилетели в Сирию на сутки раньше, чем планировалось, и я, вооружившись фотоаппаратом, отправился на экскурсию по столице одной из моих любимых стран Ближнего Востока.

Картина была обнаружена на рынке, куда я зашёл в поисках арабских сладостей. Увидев этот шедевр, я тут же забыл обо всём. На картине была изображена девушка в парандже и – полностью обнажённая. Уж не знаю, каким образом картина попала на рынок, и как продавец не стал жертвой религиозных мусульман. Впрочем, это меня не волновало. Я решил, что эта картина должна быть моей.

Продавец, молодой сириец, терпеливо выслушал мои слова восхищения в адрес товара и сообщил мне, что «господин отлично говорит по-арабски». Но, когда я назвал ему цену, которую был готов заплатить, то он ответил вежливым отказом. Мы торговались минут пятнадцать. К нам незаметно присоединилась группа каких-то прохожих, которые незамедлительно встали на сторону продавца и заявили мне, что художник, нарисовавший эту картину – непризнанный гений, и не пристало продавать его работу за гроши. Мне и до того было жарко, а теперь положение стало невыносимым, и поэтому я вспылил, проинформировав собеседников, что я вообще не из здешних мест, а арабист, который приехал на пресс-конференцию в Дамаске, и что это грабёж – просить у приезжих такие суммы. Слово «арабист» компании явно понравилось. У меня спросили, занимаюсь ли я вопросами религии или же являюсь борцом с западным влиянием в странах Персидского залива. Но у меня не было никакого желания посвящать кого бы то ни было в таинства своей профессии, поэтому я купил картину и поспешил убраться в отель, где меня ждали прохладный душ и тишина.

- Зачем ей паранджа? – снова заговорил Иган.

- Это можно понять по-разному. С одной стороны, она обнажена. С другой – закрывает лицо...

- Чудно. Только порнофильм снимай.

Иган подошёл к картине и стал её разглядывать.

- Сущий позор. А что тут за каракули? Э, да это арабский. Что тут написано, старик?

Я тоже приблизился к картине и заметил подпись в углу, которой раньше не видел.

- «Минута до счастья».

- И что это значит?

- Забавно. Я раньше не замечал этой надписи. Наверное, имеется в виду первая брачная ночь.

- Или ей не терпится кого-то взорвать, а потом отправиться в Рай. – Иган снова задумчиво посмотрел на картину. – Только вот где она прячет пояс смертника?

- Да, мы сейчас с тобой далеко зайдём в этих разговорах.

- Ты наливай, Брайан. А я полюбуюсь на эту красоту ещё пару секунд.

Когда я разлил виски по стаканам, Иган, наконец, отвлёкся от созерцания картины.

- Вижу, она тебе понравилась, - сказал я.

- Упаси Господь. Только ты со всей ерундой в голове мог купить такую картину.

- Знаешь, в ней есть какая-то странная энергия. Она притягивает взгляд – все её чувствуют. Когда-то я увидел её и купил. Теперь ты на неё неотрывно смотришь, хоть и твердишь, что она ужасна. – Я замолчал и посмотрел на картину, будто хотел увидеть там что-то новое. – Интересно, кто это?

Иган сделал скучное лицо.

- Я не перестаю тебе удивляться. Только ты можешь такое подумать. Или это потому, что на ней нет одежды?

- Не знаю. При чём тут одежда? Просто я подумал, что было бы здорово увидеть её… в движении.

Давай выпьем за то, чтобы твои мозги когда-нибудь всё-таки встали на место, старик. Хорошо?

- Хорошо, - милостиво согласился я.

Мы выпили за возвращение моих мозгов, и Иган начал рассказывать мне о его планах на отпуск. Я наполнил стаканы снова, закурил и стал изучать лицо Игана и вот уже в который раз отметил, как он изменился. Я не узнавал в нём того Игана, которого знал раньше. Того, кто слушал мои размышления о жизни, мои утешения, наставления и философские теории. И мне стало невыносимо грустно. Я почувствовал себя маленьким и жалким. Мне хотелось спрятаться в какой-нибудь тёмный угол, в котором меня бы никто не нашёл. Трудно было охарактеризовать это чувство, дать ему имя.

Я вздохнул и покачал головой, опустив глаза.

- Эй, что такое?

Иган тут же прервал рассказ и посмотрел на меня.

- Ничего. Увлёкся мыслями. Всё в порядке, я тебя слушаю, продолжай.

- Да? И что же я сказал?

Я замолчал и понял, что в какой-то момент совершенно потерял нить сюжета.

- Так-так. И о чём же мы думаем?

- Не знаю. Ты стал другим, Иган. Я не узнаю тебя.

- Другим? В каком плане?

- Во всех. Я смотрю на тебя и понимаю, что сижу сейчас перед незнакомым человеком.

Иган чуть подался вперёд и коснулся ладонью моего лба.

- Брайан, у тебя жар? Ты бредишь.

- Это не бред. Чёрт, Иган, ты можешь хотя бы раз в жизни попытаться меня понять? Я чувствую, что эта женщина создала пропасть между нами. И пропасть увеличивается слишком быстро, чтобы я сумел построить через неё мост!

Иган откинулся на спинку кресла и поднёс к сигарете спичку.

- Скажи, Брайан, ты завидуешь моему счастью?

Эта короткая фраза ошеломила меня настолько, что я не ответил.

- Сколько раз, - тут же продолжил Иган, - я спрашивал тебя – ты не будешь ревновать, ты уверен, что не будешь? И, поверь мне, я знал, что всё так получится. Тебе не стыдно, что мы находимся в такой ситуации? Есть два мужика, и есть баба, из-за которой они ссорятся. Что может быть глупее?

- Всё гораздо сложнее, чём ты думаешь. Ты – не просто какой-то парень с улицы, и она для меня много значит, даже сейчас, ты это понимаешь? Я не могу просто так выкинуть её из головы, я до сих пор хочу её, и совершенно не важно, что я тебе говорю! Неужели ты не можешь поставить себя на моё место, Иган?!

- Да, на твоём месте я бы чувствовал себя полным идиотом. – Он помолчал, наблюдая за моей реакцией. – Успокойся, Брайан, ради всего святого. Мне совсем не хочется ещё раз получить по зубам.

Я взъерошил волосы и сжал голову руками.

- Когда закончится этот кошмар? У меня такое чувство, будто я вижу сон. Или смотрю фильм. Плохой фильм. Ну, как, как мне избавиться от всего этого, скажи мне? Эта женщина просто-напросто преследует меня. Я готов убить её, чтобы прекратить этот ад, но он никогда не прекратится. Я это чувствую.

- Успокойся, - повторил Иган. – Слова тут не помогут.

- Знаешь, иногда я думаю, что стоит плюнуть на всё и поплыть по течению. Пусть всё будет так, как должно быть.

- Вряд ли это будет правильным решением. – Он потушил сигарету в пепельнице и потянулся за своим стаканом. – Не понимаю, какая муха тебя укусила. Ты говоришь, что я стал другим? А что насчёт тебя? Ты сам изменился до неузнаваемости. Когда-то ты был вменяемым человеком. Конечно, ты любишь кидаться в крайности – но ведь всему есть границы, Брайан. И я ставлю последний цент на то, что причина – не только в Лизе. То есть, причина в ней – но гораздо глубже.

Слова у меня закончились, и теперь я молчал. Да мог ли я что-то сказать, и, если мог, то что? Да, причина гораздо глубже, ты прав, старик. Но последнее время у меня появляется ощущение, что я бездумно делаю поступки. Мало того – не понимаю смысла того, что я уже сделал.

- Знал бы ты, как я устал от всего этого, - сказал я.

- Знаю. Но я ничем не могу тебе помочь, Брайан. Ты должен во всём разобраться сам.

- Понимаешь, я чувствую, что брожу по кругу. Круг, и ещё круг. И я не знаю, как можно выбраться отсюда. Иногда мне хочется застрелиться.

- А вот это ты брось. Поверь мне, старик, она, конечно, стоит многого, в этом вряд ли можно усомниться – но не твоей жизни. Это уж точно.

- А что такого особенного в моей жизни? Что я сделал – женился, завёл детей? Нет. Мне скоро тридцать, а в голове у меня только карьера и мысли о том, какой же я неподражаемый.

- Всё, Брайан, хватит. Бред всё это, ты понимаешь? Во-первых, карьера – это немаловажная штука. Во-вторых, наша жизнь устроена так, что нам всегда чего-то не хватает. И это не просто так. Это – для того, чтобы мы научились ценить то, что у нас есть. Если мы этому не научимся, то у нас никогда не будет больше. Если бы не ты, я бы этого никогда не понял. И всю жизнь сетовал бы на нелюбимую работу и отсутствие денег и женщины. А теперь, - добавил он, - теперь мне очень не нравится, что мы отдаляемся друг от друга. Я даже простил тебе свой синяк. Давай. – Он подвинул мне один из стаканов. – Выпьем - и будем думать, что прекрасная арабка пьёт с нами.

Мы опустошили стаканы, и Иган тут же наполнил их снова.

- Вижу, ты от неё без ума. Я скоро еду в Дамаск – поискать тебе что-то похожее?

- Ну, если ты так настаиваешь. А, может, привезёшь что-то более живое?

- Если бы я ехал с большим чемоданом, то привёз бы и себе. Не сомневайся.

Минут через пятнадцать алкоголь вытеснил практически все глупые мысли из моей головы. Теперь я рассказывал Игану о своей первой командировке – пресс-конференции в Тегеране. Наверное, для каждого арабиста первая пресс-конференция за границей остаётся в памяти надолго. Особенно дороги для меня были отдельные моменты. Я умудрился потеряться в Тегеране и пару часов блуждал по городу, пытаясь вспомнить название отеля. Я вспоминал, как общался с продавцами на рынке. Тогда мой арабский заставлял желать лучшего, и говорить приходилось, по большей части, жестами. Вспоминал о том, что город просто ошеломил меня, и я пару дней не мог отойти от шока. Ну и, разумеется, главный момент – за полчаса до начала пресс-конференции у меня сломался компьютер, и мне пришлось записывать всё важное от руки (а делал я это довольно-таки медленно). Всё это в своё время приводило меня в ужас – вот уж не завидую тому, кто потеряется в центре Тегерана! – но теперь неизменно вызывало смех.

Не то, чтобы я был непревзойдённым рассказчиком – мне было гораздо легче выразить мысли в письменном виде – но Иган невероятно любил слушать истории в моём исполнении. Так мы могли сидеть ночь напролёт, не глядя на часы. И, разумеется, на бутылку виски, которая постепенно пустела. В конце концов, мы устали смеяться, и спокойно уселись на ковёр.

- Хорошо, что ты выбрался оттуда живым, - сказал Иган, всё ещё посмеиваясь.

- Да, как ни странно, в конце концов, всё обошлось. – Я достал из пачки последнюю сигарету. – А быстро мы с тобой приговорили бутылку, старик.

- Она была неполная. Почти.

Иган перебрался в кресло.

- Вот скажи мне – зачем я так нализался? И, самое интересное, как я поеду домой? – спросил он меня.

- А зачем тебе ехать домой? Оставайся у меня. Завтра суббота. Встанем часов в девять, выпьем кофе.

- В девять? Ты с ума сошёл? Нет, в девять я не встану. Мне не верится, что я встану вообще.

Я с трудом сдержал смех и пересел на диван.

- Так уж и быть, я напою тебя апельсиновым соком. Ты не хочешь позвонить Лизе и сказать, что ночуешь у меня?

- Зачем? Чтобы она к нам присоединилась?- уточнил Иган, порывшись в карманах в поисках сотового телефона.

- Конечно. Мы завалимся спать втроём – чтобы не замёрзнуть – и тут же уснём. Сладко-сладко.

Я забрал стаканы на кухню. Мне было гадко от осознания того, что Иган сидит там, в гостиной, и говорит с той, с кем ему говорить вообще не следует. Сколько же нужно выпить для того, чтобы перестать об этом думать? Я присел у стола и подумал о том, что действительно устал. Господи, как же я устал. Не знаю, если ли Ты, или Тебя выдумали слабые люди с целью оправдания их неудач – но это уже слишком.

- Брайан, ты просто не представляешь.

Я вздрогнул от неожиданности, услышав голос Игана.

- Расскажи. Я попробую представить.

- Её величество решила почтить нас своим присутствием. Ей скучно дома. И, представь себе, её не остановило даже то, что мы ведём разговоры на чисто мужские темы.

- Очень, очень приятно это слышать. Честно тебе сказать, у меня нет никакого желания её видеть.

- Брайан, ты снова взялся за старое? – Иган сел напротив меня. – Я тебя умоляю, прекрати. Или ты слишком мало выпил?

- Я не хочу пить. Я хочу, чтобы меня оставили в покое. Все вы! И эта шлюха, и ты! Я хочу обратно свою прежнюю жизнь, хочу работать, гулять по бабам и быть свободным человеком, вот чего я хочу! И не смотри на меня, - добавил я после короткой паузы. – Мне надоели твои бесконечные советы и тупые философские выкладки. Не думай, что ты тут самый умный. Ясно?

- Надо тебе жениться, старик, - поведал мне очередную истину Иган со свойственным ему спокойствием, и я с трудом удержался от того, чтобы запустить ему в голову чем-то тяжёлым.

- Когда-нибудь я убью тебя, Иган.

Он положил руку на стол ладонью вверх – так, что она почти касалась моей руки.

- Послушай-ка меня, приятель. Ты можешь делать, думать и говорить всё, что угодно. Но знай, что мне не всё равно, что с тобой творится. И не надо делать глупостей. Идёт?

- Открой мне секрет – как ты умудряешься меня терпеть?

- Когда я найду ответ на этот вопрос, то попрошу тебя поставить мне памятник.

- По рукам. Слушай, ты есть не хочешь?

- Неплохая идея. И что вы думаете приготовить, господин повар?

Я заглянул в холодильник и подумал, что удивить своего гостя кулинарными талантами мне вряд ли удастся. Аппетита в последнее время у меня не было, времени поехать в магазин – тем более. Поэтому в холодильнике было тоскливо. В конце концов, я решил приготовить салат, рецепт которого когда-то привёз из Израиля. Это была странноватая смесь брынзы, маслин, лука, томатов и некоторых других ингредиентов, которые непонятно как оказались на моей кухне. В своё время этот салат казался мне подозрительным, но теперь я готовил его довольно часто.

Сначала Иган поинтересовался, не решил ли я посадить его на диету, но потом признал, что всё получилось очень вкусно.

- Это, разумеется, что-то ближневосточное, - сказал он. Не спрашивал, а, скорее, констатировал факт.

- В Израиле его называют греческим. Да, если не ошибаюсь, и не только в Израиле – известное блюдо.

- Я у тебя вот что хотел спросить. Как судьба свела твоего папочку с Лизой?

Я закашлялся и поспешно сделал глоток воды.

- Почему это тебя интересует?

- Не знаю. Просто интересно.

- Она работала в парикмахерской, где отец был постоянным клиентом – рядом с нашим бывшим домом. Иногда я видел её в кафе, где пару раз в неделю любил отдохнуть от городской суеты. Она сидела за одним и тем же столиком, в профиль ко мне. Я смотрел на неё и думал – может же быть в женщине столько красоты и пошлости одновременно. А отец познакомился с ней именно в парикмахерской. Его всегда любили бабы. Он выделялся из толпы. Смуглый, с королевской осанкой, с гордым профилем. Когда он был ещё ребёнком, его семья уехала из Ирана. Он очень похож на моего деда – его отца. И внешностью его природа не обделила. Единственное, что отец не получил от родителей – так это темперамент. Который почему-то получил я.

- Забавно. Я думал, что такие, как она, любят именно таких, как ты.

- Не знаю, был бы я таким, как сейчас, если бы не она. Иногда мне кажется, что она заразила меня какой-то неизлечимой болезнью. От неё меня не вылечила даже Мадена.

Иган прикрыл глаза, словно вспоминая о чём-то невыразимо приятном.

- Мадена. Да. Я до сих пор удивляюсь, как вы с ней не сожгли дом. Знаешь, Брайан, я даже немного тебе завидую. Нет, не в плане Мадены. Вообще. У таких людей, как ты, есть что-то. Одержимость, что ли. Тем же самым сексом. Это здорово. Нет?

- Понятия не имею. Это так естественно. Я почти об этом не задумывался.

Лиза пришла минут через тридцать. Она была в лёгком пальто, из-под которого выглядывал подол светлой юбки, и тёмно-зелёном берете, лихо сдвинутом на правое ухо. К тому времени мы с Иганом снова сидели в гостиной. К виски я больше не притрагивался, но мой приятель решил-таки опрокинуть ещё пару стаканчиков.

- Я не опоздала? Выпивка на столе? – спросила Лиза, отдавая мне пальто и присаживаясь на диван. – О чём вы говорите? Футбол? Машины? Женщины? Арабо-израильский конфликт?

- О том, как нам тебя не хватало, - ответил Иган.

- Ах, как мило. Так я и думала. Мне было так тоскливо дома одной. И холодно. И я подумала – почему бы не согреться в объятиях двух милых джентльменов, которые меня так любят?

- Это приглашение? – тут же отреагировал её собеседник.

- Всё, хватит пошлить. – Я сел на диван рядом с Лизой и поставил на стол чистый стакан. – Твой благоверный оставил тебе совсем чуть-чуть, но виски – высший класс.

Лиза взяла стакан и уселась поудобнее, поджав под себя ноги.

- Спасибо, малыш. Как ты? Как работа?

- Скоро командировка. Живу этой мыслью.

- Привези мне что-то экзотическое. Ах, знаю. Костюм для танца живота.

Я бросил на неё подозрительный взгляд.

- Для танца живота?

- Обещаю, что обязательно станцую для тебя.

- Я предпочитаю стриптиз. Впрочем, танец живота – это опция. Когда-то я видел и то, и другое вместе. Это впечатляет.

Иган зевнул.

- Ваша болтовня нагоняет на меня сон, - сказал он. – Пожалуй, пойду вздремну. А вы тут потрещите о стриптизе и танце живота. Ладно?

- Ты не боишься оставлять меня наедине с Брийяном? – томным голосом спросила Лиза, внимательно глядя на Игана.

- Я не в том состоянии, чтобы о чём-то думать. О чём-то, кроме сна.

- Спальня – первая справа, - сказал я. – Только не перепутай двери – если я найду тебя в своей кровати, то без лишних сантиментов вышвырну за дверь. Ты знаешь, я не бросаю слов на ветер.

Лиза расхохоталась.

- Я всегда любила сюрпризы.

Иган сделал неопределённый жест рукой и поплёлся наверх, по пути запнувшись за нижнюю ступеньку.

Лиза закурила и сделала глоток виски.

- В последнее время он меня раздражает, - сообщила мне она. – Он ровным счётом ничего из себя не представляет, но ведёт себя так, будто король мира.

- Ну, а чего ты хотела. Это всё твоё пагубное влияние.

Лиза блаженно улыбнулась.

- Не знаю, малыш. Не знаю. Недавно я видела во сне твоего папочку.

- Правда? Как здорово. Хорошо ему на том свете?

- Он ничего не сказал. Просто смотрел на меня глазами, полными телячьего обожания. Ненавижу.

- Похоже, неделька у тебя выдалась не из приятных.

Она покачала головой. То ли отрицала, то ли соглашалась. Непонятно.

- Злюсь на весь мир. Наверное, я просто устала. Ведь и я могу устать. Что-то меня тревожит, малыш.

- Иган? – предположил я.

- Вряд ли. – Она посмотрела на меня. – Поцелуй меня, Брийян. Только не спрашивай, зачем. Просто мне хочется, чтобы ты меня поцеловал.

- Слушай, ты можешь мне объяснить, наконец, зачем всё это? Иногда я думаю, что тебе просто доставляет удовольствие это делать. Потихоньку сводить меня с ума. И, надо отдать тебе должное, у тебя получается! Ещё немного – и ты достигнешь своей цели! Ну? Я прав? Отвечай!

Лиза неспешно потушила сигарету в пепельнице, достала новую.

- Я говорила, что обожаю тебя, малыш? Ну, поцелуй меня, ничего страшного с тобой не случится. Твой глупый приятель уже видит девятый сон. – Она села мне на колени. – Сколько раз можно повторять: если ты чего-то хочешь, то надо это сделать. Желание – это очень естественно.

Я редко целовал её. Нет, совсем неосознанно – или же у меня в голове просто не откладывались такие моменты. Она мягко прогнулась и прижалась ко мне, пощекотав волосами. От неё едва ощутимо пахло чем-то сладким, и я снова проклял себя за то, что это выше моих сил – оторваться от её губ и отпустить её. Наверное, появись сейчас Иган – мы бы не обратили на него внимания.

Лиза повела плечами, сбрасывая на диван кофту.

- Ты не хочешь подняться наверх? – спросил я, слегка протрезвев от такого неожиданного поворота событий.

- Мне стало жарко. Мы пойдём к Игану?

- Прямиком к нему, куда же ещё?

Лиза внимательно посмотрела мне в глаза.

- Вижу, тебе нравится эта мысль, - улыбнулась она.

Я поднялся.

- Да. Но мы попробуем это как-нибудь потом.

7.

Голова моя прояснилась как-то непростительно быстро. Мне вдруг стало так тяжело, будто я держу на плечах весь мир. Я плыл в облаке сигаретного дыма, и мысли мои были совершенно пустыми. Я просто ни о чём не думал.

Ни о чём.

Лиза грелась, укутавшись в одеяло, и тоже дымила, временами перегибаясь через моё плечо и стряхивая пепел в стоявшую возле меня пепельницу.

- Нет, я не могу так больше,- заговорил я. – Я должен всё это понять.

- Что именно?

- Всё. Кто я? С кем я? И почему, почему ты не отчаиваешься и до сих пор даёшь мне надежду, и на что? Объясни мне. Пожалуйста. Мне это очень, очень нужно.

Лиза хрустнула пальцами.

- Мы уже говорили на эту тему, Брийян. И я сказала тебе всё, что могла сказать. Но ты не веришь мне. Ты пытаешься кого-то обмануть. Вероятно, самого себя.

- Нет, Лиза, это не любовь. Даже если это и она, то я не хочу такой любви. Уж лучше я умру в одиночестве.

- Видишь. Ты сам замыкаешь круг.

Я перевернулся на живот и уткнулся лицом в подушку.

- Любви, наверное, не бывает, - сказал я после паузы. – Это сказки. И все живут в иллюзии, кого-то и чего-то ищут. Лгут себе. Тьфу. А есть только это. То, что есть.

- Если тебе не по душе это «это», то почему же ты здесь?

- А почему ты тогда появилась в нашем доме? Почему ты прикоснулась ко мне? И почему ты снова перешла мне дорогу?

Лиза тоже положила голову на подушку и повернулась ко мне.

- Не знаю, Брийян.

- Зато знаю я. Ты решила закончить своё дело и окончательно свести меня с ума.

- Мой глупый малыш. – Она вздохнула. – Я не теряю надежды на то, что ты когда-нибудь поумнеешь.

Я прислушался к тишине.

- Это мой крест, - произнёс я. – И мне надо идти вперёд, высоко подняв голову и улыбаться. И делать вид, что у меня всё лучше всех. Как я делаю всегда. И особенно естественно это получается именно в те моменты, когда мне хуже всего.

Лиза коснулась моей руки и сжала мои пальцы. Её ладонь была тёплой, почти горячей.

- Жаль, что я ничего не могу сделать, малыш. Но всё исправится. Вот увидишь. Ты снова будешь улыбаться. Всё пройдёт.

- Не уходи, - сказал я. – Останься тут. Со мной. Я не хочу тебя ни с кем делить. Я не хочу тебя никому отдавать.

Лиза обняла меня и уткнулась мне в волосы.

- Мой малыш, мой самый нежный мальчик. Я не могу, и ты это знаешь.

- Можешь. Ты просто не хочешь. Тебе хорошо с ним.

- Да. Но, когда я с ним, я думаю только о тебе.

- Не говори этого, или я убью его прямо сейчас.

- Да. И закопаешь в саду. И мы займёмся любовью на его могиле.

Я взял у неё наполовину выкуренную сигарету.

- Помнишь кафе в городе, в котором ты иногда бывала?

Лиза замолчала, задумавшись.

- Да,- ответила она, наконец.

- Ты когда-нибудь видела меня там?

- Да, мельком. Почему ты спрашиваешь?

- Мы с Иганом об этом говорили. Я часто тебя там видел. Ты всегда ела одно и то же – фруктовый салат. Потом пила кофе и курила – две сигареты. Звонила, и через несколько минут приходил твоя подруга – блондинка. Вы странновато смотрелись вместе.

Лиза засмеялась.

- Как это было давно. Блондинка – это Нэнси, мы вместе работали. Хорошая девочка. Правда, внешность у неё была немного невзрачная – но это было обманчивым впечатлением. Как она за мной ухаживала, Брийян! Сказочное было время.

Я уронил пепел на одеяло и поспешно смахнул его.

- У… ухаживала? – заикнувшись, переспросил я. – Как это – ухаживала?

- Говорила красивые слова, водила по ресторанам. И к себе домой.

Мне вдруг стало жарко, и я помахал рукой перед лицом.

- О Господи, Лиза, я не верю своим ушам.

Она легко улыбнулась и пожала плечами.

- Почему же?

- Бедная Марика!

- О нет, нет. Я, в отличие от некоторых, никогда не облизываюсь на чужое. – Она придвинулась ко мне. – Но признайся, ты бы не отказался глянуть на это одним глазком.

- Ну, разве что одним, - неуверенно согласился я, до сих пор отходя от шока.

- И не одним. И не только взглянуть. Ах, Брийян, кто бы мог подумать, что из кроткого, скромного мальчика вырастет такой человек, как ты? Иногда я думаю, что ты тогда узнал от меня слишком много. Но у тебя и раньше были эти глаза. Глаза человека, который не знает, где же предел его желаниям. И с годами твои глаза стали глубже. Теперь и я иногда не вижу их дна.

- Тебе стоит попытаться его найти.

Лиза потянулась к моим губам.

- Может, всё же попытаемся разбудить Игана? Он, конечно, не девушка – но, вероятно, он поможет нам в поисках…

Я схватил её за плечи и потянул к себе.

- Мы разберёмся в этом без посторонних. И помощники нам не нужны, - шепнул я, наклонившись к ней. – Думаю, нас двоих будет вполне достаточно. Не находишь?

И тут Лиза влепила мне пощёчину. Такую, что у меня даже потемнело в глазах.

- Ты позволяешь себе много вольностей, Брийян, - заметила она.

Я прижал ладонь к лицу. Щека горела так, будто меня искусали дикие пчёлы.

- Ты что, с ума сошла?

- И не поднимай на меня голос. Тебе пора научиться быть вежливым.

- Какого чёрта ты меня ударила?

Лиза облокотилась на подушку.

- Мне скучно заниматься любовью одной, - заявила она. – Я хочу разнообразия.

- Если ты издеваешься – то советую тебе прекратить. Если нет – то можешь свалить к своему алкоголику. В моей постели никогда не было и не будет второго мужчины. И я давно хотел сказать тебе, что очень устал. Спокойной ночи.

Я повернулся к Лизе спиной и укрылся одеялом.

- Ну, малыш. Я пошутила.

- Пощёчина была частью шутки?

- Я разозлилась. Просто я не люблю, когда ты мне делаешь больно.

- Какое совпадение! Знаешь, и я тоже не люблю, когда делают больно мне!

Лиза чуть отодвинула одеяло и стала ласкать пальцами мою спину.

- Ты – чёртов собственник, Брийян,- сказала она.

- Это не твоё дело.

- И, к тому же, ревнивый собственник.

- И это тоже. Я думаю, мы исчерпали тему.

Лиза ловко поменяла положение, и через секунду уже тёрлась об мою щёку, обнимая меня за плечи.

- Я знаю, о чём ты думаешь, - сказала мне она. – Твоих мыслей не изменит и сотня пощёчин. Мой хороший. – Она провела пальцами по моим губам. – Ты такой милый, когда дуешься. Скажи.

- Я хочу тебя.

- Громче.

Я повторил фразу – и заработал вторую пощёчину.

- Пошляк, - прокомментировала свои действия Лиза. – О таком не говорят так громко.

Это было чересчур, и я решил отплатить ей той же монетой. Такой реакции Лиза явно не ожидала, и, всхлипнув, изумлённо посмотрела на меня.

- Кем ты себя возомнила, шлюха?! – Теперь я злился по-настоящему. – Ещё ни от одной женщины я не получал столько пощёчин!

Лиза победно улыбнулась.

- Теперь мы говорим на одном языке, Брийян.

У меня никогда не было особой любви к боли. Впрочем, как и других странных привычек в сексе вообще. Разве что тяга к экзотическим местам – да и та проявлялась довольно редко. Но от этих пощёчин у меня словно что-то щёлкнуло в голове. Даже после того, как мы выбились из сил, и больше не было причин опасаться за мирный сон Игана, я чувствовал, что с лёгкостью и желанием могу продолжать до утра.

- Я буду бить тебя чаще, - шепнула Лиза, прижавшись ко мне.

Я коснулся её лица.

- Это какое-то наказание. Я до сих пор хочу тебя.

- Тётя Лиза устала, малыш. Мне надо передохнуть. Ты в последнее время стал ужасно неугомонным.

- Наверное, просто мало работы. Почти не устаю. Скопилось много лишней энергии.

Лиза замолчала. Я подумал, что она уснула, и от этой мысли мне стало неуютно.

- Ты спишь? – спросил я.

- Нет. Думаю. Но я была бы не против поспать. А ты?

- Я не хочу, чтобы ты уходила.

Она едва слышно вздохнула.

- Мне очень больно слышать это, Брийян. И ещё больнее осознавать, что я ничего не могу изменить.

- Меня достало делать вид, что всё хорошо! Я знаю, что это неправильно, но я не хочу…

Лиза положила руку мне на плечо.

- Давай-ка теперь я скажу, чего хочу я. Я хочу, чтобы ты был счастлив, малыш. Я очень хочу этого. И, поверь мне, я никогда не сделаю тебя счастливой. В этом виноваты мы оба, и глупо будет копаться в прошлом, и искать причины. Всё пройдёт. Я обещаю. Ты мне веришь?

- Нет. Чем ты дальше, тем хуже мне. А, когда ты рядом, я чувствую… чувствую… этому просто-напросто нет названия. Да, я хочу от тебя избавиться. Ты не представляешь, как. Но если бы не ты со своими причудами…

- Мы договорились не искать причин, малыш.

- Хватит. И не зови меня так. Это меня раздражает.

Лиза поднялась и взяла со стула одежду.

- Дай-ка я угадаю – ты пойдёшь к Игану, - сказал я, не поворачивая головы.

- Ты прав, - ответила она тихо после короткой паузы. – Я думаю, тебе лучше побыть одному. Отдыхай, Брийян. И подумай над тем, что я тебе сказала.

- Приятных снов, - сказал я.

- Спокойной ночи.

Я закрыл глаза, услышал, как Лиза тихо прикрыла дверь. И внутри у меня было по-прежнему пусто. Я думал о том, что действительно отчаялся. Может, выход из ситуации действительно существовал, но я просто не верил в его существование. И у меня больше не было сил его искать. Сколько человек может блуждать в лабиринте без надежды увидеть свет?

Когда-то жизнь моя была яркой и динамичной, такой, что я мог без сожаления захлебнуться в эмоциях, которые мне приносил каждый новый день. После работы я, мёртвый от усталости, падал на подушку и думал о том, что день прошёл не зря. Я шёл по жизни с гордо поднятой головой, с улыбкой, прекрасно осознавая, что сам выбрал себе эту дорогу. Теперь моя жизнь превратилась в пересыхающий ручей. А я медленно плёлся по берегу, запинаясь о камни, оступаясь на каждом шагу. Плёлся, вяло размышляя над тем, когда же он усохнет и что я потом буду делать. Даже работа, которая всегда была смыслом моей жизни, теперь стала для меня обузой. Лишь только мысль о том, что мне предстоит подготовить статью, нагоняла на меня сон – а раньше у меня просто-напросто выпрыгивало сердце из груди, когда я просматривал библиотечный каталог в поисках необходимой информации и, надев очки, копался в книгах. Меня не радовали похвалы начальства, моё самолюбие мирно дремало, когда сотрудники восхищались великолепно подобранным материалом и умением сделать лёгким и читабельным сухой и тяжёлый публицистический стиль.

Около часа я упорно пытался уснуть. Ворочался с боку на бок. Считал слонов и овец. Вспоминал аналитические задачи, номера из телефонной книги моего сотового. Потом подумал, что стоит использовать это время с пользой, и принялся размышлять над планом статьи. Сон, разумеется, ушёл безвозвратно, а вместо него появилось жгучее желание взяться за работу.

Часы у кровати показывали три утра.

Я оделся и отправился в ванную. Из-за приоткрытой двери второй спальни доносилось мирное сопение моих гостей. Правильно – только психи не спят в такой час.

В коридоре было почти темно, и поэтому яркий свет в ванной заставил меня зажмуриться. Я умылся холодной водой, влажной ладонью пригладил взъерошенные волосы и посмотрел в зеркало. Лицо у меня было белым, как простыня. И вообще, мой вид меня совсем не обрадовал. Обыкновенно люди, со мной незнакомые, определяли мой возраст как «немного за двадцать». Теперь же на меня смотрел человек, которому явно перевалило за тридцать. Картину очень «удачно» дополняли и синяки под глазами от вечного недостатка сна, которые теперь стали гораздо заметнее.

- Да у тебя депрессия, приятель, - сказал я своему отражению.

И кивнул, словно желая убедить второго себя в сказанном выше.

Мне надо было отдохнуть – но я просто не представлял, как это сделать. Командировка. Перемена обстановки. Да уж...

Я попытался сосредоточиться на положительных моментах. Не то, чтобы у меня это получилось. Я вяло подумал о том, что, вероятно, отдохну и объемся арабских сладостей. А сейчас – спать, спать, спать. До обеда, до вечера. Столько, сколько пожелает организм.

Я порылся в аптечке, достал из почти пустого флакона со снотворным две таблетки и запил их водой из-под крана. Мысли о работе через некоторое время улетучились – как ни странно, на этот раз сон всё же меня соблазнил. Я в последний раз глянул на себя в зеркало, выключил свет в ванной и пошёл в спальню. Остановился на секунду у дверей Игана и Лизы. Интересно, а его она обнимает во сне?

Нет. Никаких мыслей. Только спать.

8.

К моему удивлению, до вечера я всё же не проспал. Когда я открыл глаза и посмотрел на часы, то обнаружил, что они показывают двенадцать дня. Было холодно – окно почему-то осталось открытым. Меня мучила жажда – наверное, именно поэтому я и проснулся. Из кровати вылезать не хотелось. Лень была совершенно непреодолимой – сейчас стоило взять книгу и, завернувшись в одеяло, читать до самого вечера. Но тут я вспомнил, что дома не один, и что мои гости, наверное, уже готовят обед.

Лиза и Иган действительно были на кухне. Обед они, конечно, не готовили, а просто пили кофе.

Иган, который довольно-таки помятым после вчерашнего, с немного отрешённым видом читал утреннюю газету.

Лиза курила и разглядывала пейзаж в окне.

- Не поздновато ли для кофе? – поинтересовался я, направляясь к холодильнику.

- Мы проснулись около часа назад, - ответила Лиза, явно довольная моим появлением. – Как ты себя чувствуешь? Вчера ты гулял по коридору.

- У тебя великолепный слух. – Я достал из холодильника бутылку лимонного сока. – Со мной всё хорошо, спасибо. Уже лучше. На самом деле, я просто помыл лицо. Не спалось. Жарко.

- И выпил снотворное?

- И выпил снотворное. Иногда я не могу без него заснуть – отсутствие режима дня. Ну, и мысли, мысли.

- Не переусердствуй, малыш.

Я выпил стакан сока и принялся готовить кофе. Всё это время Лиза молча за мной наблюдала. Она почему-то выглядела невероятно уставшей.

- Что-то случилось? – спросил я.

- Нет, не думаю. – Она обхватила свою кружку руками. – Ничего особенного. Просто я, наверное, заразилась от тебя самокопанием.

- Вот уж не знал, что самокопание передаётся половым путём, - заговорил Иган.

Мой приятель всегда был довольно-таки скромным человеком и никогда не вылезал с глупыми высказываниями в обществе. Но всё же он любил иногда вставить свои пять копеек.

Разумеется, в самый неподходящий момент.

- Замолчи, - бросила ему Лиза. – Твои замечания тут явно не к месту.

- Вы поссорились? – тут же насторожился я.

- Нет, просто у меня болит голова и мне плохо, - отрезал Иган и вернулся к изучению заголовков.

Я присел на свободный стул, поставил перед собой чашку с кофе и взял из пачки Игана сигарету.

- Ну, друг мой, я ничем не могу тебе помочь. Я ведь не заставлял тебя пить так много. Ты сам решился на это рискованное дело.

Иган не удостоил меня ответом, и я повернулся к Лизе.

- Вы точно не поссорились? – уточнил я.

- Нет, мы не поссорились, - сказала мне Лиза таким тоном, который обыкновенно используют при разговоре с недоразвитыми детьми. – Но мне очень хотелось поссориться. Особенно когда он полез ко мне обниматься посреди ночи, а потом назвал меня Никой.

Иган поднял голову.

- Брайан, дай мне вату – я заткну уши. Не могу больше слышать этот бред.

Лиза поднялась и хотела уйти, но я взял её за руку.

- Идём, подышим свежим воздухом.

- Оставь меня, Брийян.

- Пойдём. Это недалеко.

Она опустила голову и покорно побрела за мной.

На улице было свежо, и я закрыл окна на веранде. Лиза села в одно из плетёных кресел, и я примостился рядом.

- Что произошло? – задал я вопрос.

- Ничего. Ничего, кроме того, что ты уже слышал.

Я попытался вспомнить, был ли Иган близко знаком хотя бы с одной Никой – но на ум ровным счётом ничего не пришло. Имя было редким и запоминающимся, да и особого успеха у слабого пола Иган не имел никогда, так что я с лёгкостью мог перечислить всех его женщин.

- Знаешь, я понятия не имею, кто такая Ника, - осторожно начал я. – А с Иганом я знаком довольно давно.

Лиза понимающе кивнула.

- Он закатил мне такой скандал, Брийян. Насчёт нас.

- Насчёт нас?!

- Ну да. Ему приспичило знать, чем же мы с тобой занимались целых три часа, будучи наедине.

- Надо было ответить.

- Я ответила. Он сказал, что я идиотка, и на этом разговор кончился.

У меня было богатое воображение, но, как я ни старался, представить эту сцену не получалось.

- Я не ожидал от него такой выходки. Честное слово. Алкоголь, наверное.

- Проблема в том, что это произошло полчаса назад. Тогда, когда он был трезв, как стёклышко.

Дополнительные данные значительно усложнили решение и без того сложной задачи, и я замолчал. Кто же такая эта таинственная Ника?

- А как бы ты отреагировала, если бы я назвал тебя Маденой? – снова возобновил я разговор.

Лиза сделала недвусмысленную паузу.

- Мадена. Красивое имя. Это та самая девушка, с которой ты прожил целый год?

- Да. Это были убийственно долгие отношения.

- Ей можно позавидовать – провести год с тобой под одной крышей.

При воспоминании об этом периоде моей жизни я с трудом сдержал нервный смех.

- Скорее, ей можно посочувствовать.

Лиза улыбнулась. Достала сигарету, проверила, чист ли мундштук, закурила.

- Какая она была?

- Странная. Разная. Трудно объяснить.

- А какая я?

- Сумасшедшая. Если бы я знал, какая ты на самом деле, то давно бы понял, как от тебя избавиться.

Мы сидели в тишине. И тишина это не была напряжённой – напротив, нам обоим было довольно-таки комфортно.

- Знаешь, что бы я сделала на твоём месте? – спросила Лиза. – Я бы уехала. Далеко. За сотни километров от этого места. И начала бы всё с чистого листа. Я тоже об этом подумывала.

- Я не могу отсюда уехать, - ответил я. – Мне уже не восемнадцать. У меня есть постоянная работа, и, кроме того, я привязан к этому месту. Да и начать всё сначала я не смогу. Есть прошлое. Есть память. Когда-то я пытался это сделать – и ты сама знаешь, что из этого получилось. Я слушаю сердце – и оно говорит мне то, чего я не понимаю. Я слушаю разум – и я не хочу понимать того, что он мне говорит.

- И что же ты будешь делать?

- Не знаю.

- Брось монетку.

Я улыбнулся.

- А если она упадёт на ребро?

- Это зависит от везения.

- Я не верю в удачу.

Скрип двери заставил нас обоих обернуться.

Иган пару секунд нерешительно помялся на пороге, после чего подошёл к нам.

- Как идут дела? – дежурным тоном осведомился он.

- Мы ищем истину, - пояснил я. – Хочешь нам помочь?

- Да, но только после того, как ты окажешь мне услугу.

Я вопросительно изогнул бровь.

- Ты, как человек с больной головой, просто обязан посочувствовать другу и дать ему пару чудодейственных таблеток.

- Хорошо, что ты не называешь меня больным на голову, - поблагодарил я Игана от всего сердца и отправился в ванную за лекарствами.

9.

Мадам моего визита не ждала.

В доме было очень шумно, и это меня удивило – обычно в такой час все отдыхают. Готовятся к вечеру, если говорить точнее.

- Привезли мебель, - пояснила хозяйка коротко. – Ужасный бардак. Сбиваюсь с ног. Ну что, гадёныш? Я давно тебя не видела. Как дела?

- Лучше промолчу.

- Ах, - понимающе кивнула мадам. – Как всегда в последнее время, это меня не удивляет. Что случилось на этот раз? Опять Иган или опять Лиза?

- Марика здесь? – проигнорировал я вопрос.

- Она собирается уезжать. Можешь заскочить к ней ненадолго.

Я повернулся и пошёл по направлению к лестнице, но мадам заговорила снова.

- Но только после того, как мы закончим разговор. И не поворачивайся спиной к даме, сукин сын!

Я обернулся.

- Господи, как я устал от этих бесконечных вопросов. Мне нечего сказать. У меня закончились слова. И я, чёрт возьми, просто-напросто устал! Пришло время, неправда ли?!

Стоявшая неподалёку Ада бросила на нас недоумённый взгляд.

- Прекрати истерику, Брайан, - сказала мне мадам. – Идём-ка со мной.

Через пару минут мадам, как в старые добрые времена, отпаивала меня коньяком. Я сидел, положив голову на стол, и разговаривать мне совсем не хотелось.

- Давай, Брайан, расскажи мне что-нибудь, - проговорила мадам.

- Не хочу. Я вообще ничего не хочу. Только чтобы меня оставили в покое. Умереть.

- Ах, гадёныш-гадёныш. – Мадам рассматривала рюмку, наполненную жидкостью цвета янтаря. – Я начинаю опасаться за твой рассудок.

- Уже поздно. Я окончательно сошёл с ума, и вряд ли можно это вылечить.

Мадам сняла тонкую полоску кожуры с ломтика лимона.

- Я знаю, что это трудно до невозможного, Брайан – но попытайся успокоиться. Я не хочу, чтобы ты что-то с собой сделал.

- Даже если и захочу, у меня не получится. Кто-то явно хочет, чтобы я пережил этот кошмар. До конца. Но вот будет ли конец? Мне душно. – Я расстегнул верхние пуговицы рубашки. – Дай мне сердечных капель, Надин.

- Тебе надо не сердечные капли, а успокоительное, - проворчала мадам, капая в стакан с водой резко пахнущее лекарство. – Тебе следует подлечить нервы.

- Да, я где-то слышал, что нервные клетки всё же восстанавливаются.

Мадам открыла окно, и кухню наполнил свежий воздух.

Я по привычке человека, большую часть времени проводящего в душных помещениях, глубоко вдохнул.

- Так что же случилось, гадёныш?

- Ничего. У меня просто сорвало крышу – вот и объяснение. Вчера я не мог уснуть и опять наглотался снотворного. Сегодня я весь день клюю носом.

- Сколько раз можно повторять: не можешь уснуть – пей зелёный чай.

- К чёрту зелёный чай! Я скоро вообще не смогу спать. Интересно, сколько человек может провести без сна?

- Ты сам сводишь себя в могилу. Тебе надо всерьёз заняться своим здоровьем. Меньше пить кофе. И меньше курить.

В подтверждение своих слов мадам достала сигарету и, легко сжав губами фильтр, поднесла к ней спичку.

- Я устал, - уже в который раз повторил я. – Это должно когда-нибудь закончиться. Ведь это закончится, правда?

- Конечно, - кивнула мадам. – Это закончится тогда, когда ты выкинешь кого-то из них из головы. Вот тогда всё будет хорошо.

Я допил до дна стакан с каплями и поставил его на стол.

- Знаешь, вчера мы с Лизой… ну, ты понимаешь. И разговаривали. И было это странное.

- Что?

- Не знаю. Это когда у тебя что-то происходит в голове, и ты понимаешь, что всё совсем не так, как ты думал.

Мадам выпустила колечко дыма.

- И это, на твой взгляд, хорошо?

- Это странно. А потом она поссорилась с Иганом, и он устроил ей сцену.

Легкое безразличие тут же пропало с лица мадам.

- Сцену? Иган? Я не верю.

- Да, именно сцену. И какую сцену! Наверное, он тоже чокнулся. И он. И я. Мы вместе сошли с ума. – Я покрутил пальцем у виска. – Видишь, что с нами сделала эта женщина.

Мадам откинулась на спинку кресла и сосредоточенно нахмурилась.

- Странно. Очень странно. Ну, хорошо хотя бы то, что в нём наконец-то появилось что-то мужское. Точнее, что-то, напоминающее мужское.

- И, как всегда, не вовремя. Это в его стиле.

- Ты должен делать выводы, Брайан, - сказала мне мадам, немного помолчав, и словно подводя черту под всем разговором. - Из того, что ты думаешь. Из того, что ты чувствуешь. И действовать на основе этих выводов. Нельзя стоять на месте. Иначе ты просто увязнешь в зыбучих песках.

10.

Когда я поднялся к Марике, она накладывала макияж.

- Проходи, - сказала она, закрывая рукой лицо, чем меня позабавила. – Я скоро.

Я присел в кресло, рассеянно полистал журнал. В комнате пахло духами и чем-то, напоминавшим тропические фрукты, тихо играло радио. Я снова вспомнил попытку Марики скрыть законченный наполовину макияж, и улыбнулся. Почему-то тут же в памяти возник период моих отношений с Маденой – и её ужасная привычка красить губы в общественных местах. Впрочем, Мадена никогда не считала себя леди.

- Я убрала в комнате, - заговорила Марика, появляясь на пороге. В зубах она держала шпильки, которыми намеревалась закрепить причёску. – Будто знала, что ты придёшь. Надеюсь, ты не принёс плохих вестей? В последнее время их многовато.

- Нет, нет. Что случилось?

Марика положила на диван небольшой рюкзак, и устало опустилась рядом. На ней были голубые джинсы, светлая рубашка и удобные спортивные туфли – можно было подумать, что она собралась в поход или же ей предстоит проделать довольно-таки долгий путь автостопом.

- Маме стало хуже, и её положили в больницу. Придётся уехать – даже не знаю, насколько. Я за неё очень волнуюсь. – Марика помолчала, потом глянула на часы. – О, ещё куча времени.

- Тебя подвезти?

- Нет, не стоит. Я прогуляюсь. Люблю гулять пешком.

Теперь я наконец-то понял, почему у неё такой странный вид.

- Да, я тоже. Но редко это делаю – большую часть своей жизни я постоянно тороплюсь.

Марика заварила чай, и мы обосновались в крошечной, но уютной кухне.

- Почему ты не на работе? – спросила меня Марика.

- У меня нет жёсткого графика. Обыкновенно я нахожусь дома, и только пару раз в неделю проверяю, как дела в офисе.

- Знаешь, а ты мне никогда не рассказывал о своей работе.

Я размешал сахар и выложил ложечку на блюдце.

- Правда? Безобразие. Я арабист. Специалист по арабскому миру. Советник по арабским делам.

- Где?

- Можешь считать, что я – государственный служащий.

Марика заинтересованно посмотрела на меня.

- И чем ты там занимаешься?

- Много чем. Анализирую конфликты и даю оценку происходящему на Ближнем Востоке. Это основное. Кроме того, занимаюсь научной работой. Переводы с арабского, статьи по истории и политологии. Езжу в командировки, посещаю пресс-конференции.

- Боже мой, как ты всё это успеваешь?

Я пожал плечами.

- Просто это мне интересно – вот и весь секрет. Я могу заниматься любимым делом сутками. Подумываю учиться дальше – вторая степень, а там и докторат. Может, буду преподавать в университете. Арабский, история ислама. Ну, в таком духе. Правда, не люблю строить такие дальновидные планы. Но, думаю, может получиться.

Марика, подперев щёку рукой, задумчиво разглядывала свою чашку.

- Это здорово. Я тоже хотела пойти учиться. На юриста. Но отец сказал мне, что эта профессия – не для меня.

- Почему же?

- Потому, что примерная девочка из еврейской семьи должна быть либо медсестрой, либо учителем.

Я поднял на неё глаза.

- Мой отец никогда не говорил мне о том, кем бы он хотел меня видеть в будущем. Правда, и к еврейству наша семья никакого отношения не имела – а у вас слушаться родителей – это традиция. Моя мать была полькой – её семья приехала в наши края, спасаясь от бедности. А отец был родом из Ирана.

- Из Ирана?! Ничего себе! – Она вгляделась в моё лицо, будто желая увидеть там что-то ближневосточное. – Так вот почему ты такой странный.

Я открыл окно, и, присев на подоконник, закурил.

- Странный? Почему?

- Не знаю. А чего-то в тебе не понимаю. Не потому, что в тебе как-то странно смешалась кровь… в тебе что-то не так. Понимаешь?

- Нет.

- Ну и не стоит. – Она подошла ко мне и прижалась, обняв за шею. – Ты такой чудесный. Ты мне очень, очень нравишься.

Эх, не стоило мне влюбляться, подумал я. В последнее время я действительно жалел, что так произошло. Это мешало мне трезво смотреть на вещи и видеть ситуацию со стороны.

Марика подкупила меня именно тем, чего не было во всех моих прошлых женщинах – наивностью и искренностью. Она смотрела на мир глазами ребёнка, всегда говорила исключительно то, что думала – и не догадывалась, что можно делать по-другому.

Мои отношения с Лизой всегда напоминали позиционную борьбу, шахматную партию. Холодную войну. Пропустить небрежно брошенную фразу, неправильно прочитать мысли, недооценить случайный взгляд означало одно – неминуемое поражение. Одно очко в пользу врага. Именно эта война, необходимость думать на несколько ходов вперёд и притягивали меня в этих отношениях. Постоянное напряжение, балансирование на грани – и, с другой стороны, невозможность предугадать, что будет в следующую секунду. Казалось, раскрой Лиза все карты – и я, почувствовав отсутствие азарта, пошлю всё это к чёрту.

- Когда ты придёшь снова? – спросила меня Марика.

- Не знаю. У меня командировка, потом – снова работа. Когда освобожусь, то сразу позвоню. Обещаю.

- Хорошо, - ответила она, не делая при этом ни единого движения. – Вот бы так остаться вечно. Было бы здорово, правда?

- Да. – Я тоже обнял её, и она взобралась на подоконник. – Слушай, хочешь поехать со мной?

- Куда? – удивилась Марика.

- На Ближний Восток.

Марика задумалась, чуть отстраняясь.

- На Ближний Восток? А что мы там будем делать?

- Ну, на данный момент я буду работать. А вообще – можно было бы поселиться где-нибудь в Арабских Эмиратах. Там тепло.

- Или в Израиле.

- Да. Только мне, в отличие от тебя, там совсем не будут рады.

- Тогда мы останемся тут.

- Да. Это наилучший вариант.

Мы ещё долго сидели так, молча и не двигаясь, а стрелки часов медленно ползли вперёд, и хоть я мог просидеть так целую вечность, но всему рано или поздно приходит конец.

- Мне пора, - сказала Марика.

- Да, мне тоже. Я тебя провожу.

Марика взяла рюкзак, я снял с вешалки куртку, и мы спустились вниз.

Мадам с утомлённым видом сидела в гостиной и пила кофе.

- Уже всё? Ну, удачи, милая. Удачи, гадёныш.

Мы вышли на крыльцо.

- Я пойду, - сказала Марика, тоскливо оглядев окна дома.

- Ты точно не хочешь, чтобы я тебя подвёз?

- Нет-нет. Мне есть, над чем подумать, так что мне не будет скучно в дороге. Я буду думать о том, что всё должно быть хорошо. Правда?

- Конечно. – Я наклонился к ней и поцеловал, и она боязливо глянула на двери. – Счастливо.

- Чао.

Она быстрым шагом пересекла газон, вышла на посыпанную гравием дорожку и направилась к воротам, а я побрёл к машине, нащупывая в кармане ключи.