Поцелуй комиссара

Завтра мне в разведку. А это значит, что я был у нашего комиссара. И сейчас , делая эту запись, сидя на пеньке, слушая лесных птиц, я еще под впечатлением от недавно пережитого. Не хочется потерять ни крупицу того восторга, что ощутил сегодня с ним. Как же это передать? Боже, какое это счастье просто ощущать его и смотреть в его глаза. Я чувствовал, что под его руками моя кожа горит. Все мысли и чувства, все желания и вся страсть, все это концентрируется в кончиках пальцев, чтобы ласкающими движениями наслаждаться его теплом и дарить это тепло ему. Губы просто горят и требуют его поцелуев. А когда он целует их так мало. Пьешь его губы, дыхание и никак не напьешься.

Неделю назад он открыл для меня новый вид блаженства- однополый секс. Дело в том, что он был и есть моим первым мужчиной. До этого мой сексуальный опыт ограничивался мастурбацией на учительницу по немецкому языку. А секс с мужчинами... Я считал это гадким и пережитком прошлого, атавизмом буржуазного наследия нашей страны..

Блаженство-это единственное что я почувствовала в тот момент. Комиссар отряда завалив меня на топчан, принялся снимать с меня трофейные немецкие галифе, покрывая меня своими поцелуями. Я слабо сопротивлялся, стесняясь несвежего нижнего белья и меытого уже третью неделю тела, но комиссар был настойчив. Я видел, как он дрожит от нетерпения, и слышал, как сбилось его дыхание. Но вопреки моим ожиданиям он раздел меня, сам остался в кожанной куртке, перетянутой портупеей, и в немецких , офицерских сапогах, так пол в землянке был холодный, и стал исследовать мое тело своими губами. Начал он от моего уха, потом подобрался к груди. От восторга внутри меня все сжалось, в голове звенело и кружилось как после сумасшедшего и дикого аттракциона. Тело захлестнула горячая волна желания. Он спускался все ниже, рисуя узоры на моем животе языком. От восторга кожа покрылась мурашками, а тело выгибалось дугой, он ласкал меня и руками, но уверенно и крепко сжимал, как будто боялся, что я могу вскочить и убежать. Он опускался все ниже и ниже. И вот он прикоснулся языком там.

В первый момент я почувствовал стеснение и попытался приподнять его голову наверх и закрыть свой член своей ладошкой. Но он не поддался и положив одну руку мне на живот, другой мягко оттолкнул мои руки . Я пытался чтолибо возразить:

- Товарищ комиссар.... но из-за того, что уши заложило, я сквозь эту пелену с трудом услышал свой голос. Однако после того как он нежно, но настойчиво стал ласкать там все более и более уверенно, все мои возражения пропали. Дальнейшее помню с трудом. Просто острое наслаждение, крик восторга и то, как я содрогаюсь в его руках извергбнув мощную струю ему в лицо, покрытое двухдневной щетиной, на его усы, точно такие же как у товарища Сталина... Он лег на меня сверху и поцеловал. А я открыв глаза, понял что не вижу его - от восторга только что пережитого у меня потемнело в глазах. Я чувствовал холод от его кожанки , чувствовал его член, который так сильно меня хочет, но он, почему-то, не спешил. Он опустился вниз и стал целовать и ласкать языком внутреннюю сторону моих бедер, то опускаясь, то поднимаясь выше, а я кусал губы от желания поцеловать его и закричать от испытываемых ощущений. Он приподнял меня, смазав мой анус своей слюной и аккуратно ввел туда два пальца... Я застонал, останов взгляд на портрете Сталина... Мне казалось сам Сталин насилует меня в своем штабе..

Наконец он не выдержал и вошел в меня, задрав мне ноги... А потом впился в меня взглядом... Я положил ему ноги на плечи и закусив губу, превозмогая боль и наслаждение, двигался ему навстречу и запоминал все это и впитывал глазами и всем телом чтобы спрятать и сохранить, для того чтобы вспоминать и наслаждаться .

А потом был прощальный поцелуй у дверей его землянки, намек на то, что бы я держал язык за зубами и ровно две слезинки о том, что в жизни все сложно и не может быть вечно. А теперь со мной ожидание новой встречи и продолжения., если я вернусь завтра живым из разведки.... Продолжения нашей истории, которая только нашей уже , наверное, не будет.