Рудольф

Лето. Паризанские песни под партизанскую гитару у партизанского костра. После удачного пуска фашистского эшелона под откос или казни полицая , мы часто собираемся перед костром. Сижу и рассматриваю свое настроение изнутри. Похоже на затишье перед боем. Весь день порывы ветра, проблески солнца и жгущий зной - возбуждение. Это ощущение не оставляет меня с самого утра. Оно мешало мне работать, сейчас оно заставляет разглядывать моих боевых товарищей, выбирая на кого бы помастурбировать в кустах орешника.

В нашем отряде новый человек-немецкий коммунист, бывший офицер СС- Рудольф. Достаточно привлекателен, к тому же сидит недалеко от меня. Мой взгляд, брошенный на него, задерживается. да, он определенно заслуживает внимания. Очень шумно и говорить с ним приходится почти крича в ухо друг другу, губы почти касаются щеки, чувствуется дыхание. Эта близость еще больше возбуждает. Так хочется больше прикосновений и для этого нужно просто пригласить его прогуляться по ночному лесу. Мы идем и его рука сразу же ложится мне на задницу, легонька поглаживая.

- Как он догадался, что я гомосексуалист ?- мелькает мысль.

Я осматриваю его- белокурый немец, все еще в ССовской форме, правда, без фашистских знаков, подтянутый, такой соблазнительный..

Чувствую, что начинаю вскипать, заводиться своими желаниями и фантазиями.

Мы возвращаемся к костру к партизанским танцам... играет гармонь. Рудольф танцует свои немецкие танцы под "Катюшу" и "Три танкиста", его движения в плясках так волнующи, а поглаживание своих ягодиц и гениталий страстны..

Я думаю о сексе с ним. Мне кажется, что он хочет того же.

Время. У меня не очень много времени на общение и я не знаю, что он может мне предложить. Партизаны начинают разбредаться по своим землянкам и Рудольф предлагает мне сходить набрать цветов для командира партизанского отряда, за розами, которые он так любил.

Я вынужден отказаться и он идет провожать меня к моей землянке. А я разрываюсь от желания. Хочу его. Он не скрывает своего чувства, говорит прямо, что хочет меня. И мы просто залезаем в кусты . Рудольф целует меня, его губы целуют меня, руки ласкают мое молодое, комсомольское тело. Внутри меня разгорается пожар, кальсоны становятся влажными.. Мне хочется анального секса, но даже эти вызывают мои громкие стоны. Партизаны, идущие мимо шепотом спрашивают у нас пароль, а получив его, интересуются что мы там делаем... И я беззастенчиво вру им, что Рудольф рассказывает мне о немецких антифашистах и их герое Тельманне.... Не самое укромное местечко.

И мы молча идем искать что-то более подходящее, подальше от людских глаз, менее оживленное. Воронка от снаряда... лес недавно бомбили... Ммм, кажется то, что надо. Совершенно не важно, что тут расстреляли и закопали предателя, который работал на гестапо. Но здесь никто не ходит.

Его рука забирается мне в ширинку галифе, и он продолжает терзать поцелуями мои губы. Мои руки пытаются справиться с портупеей на его черной униформе, расстегнуть ширинку, освободить его член, горящий возбуждением. Хочу ласкать его ртом, наклоняюсь, давая Рудольфу возможность ласкать мою, пока еще, девственную задницу. Беру его в рот и чувствую, как мое вожделение бешеными скачками рвется вверх. Слышу Рудольфа сдавленный стон и кончаю ему на его сапоги и галифе. Мой стон почти разочарованный, так хочу его внутри.

Возбужденный еще больше лаской моего языка, немецкий антифашист разворачивает меня и поплевав себе на ладонь, смазывает мне анус и свой член, пристраиваясь сзади. Он вводит в меня свой член... Но я стиснув зубы не произношу ни звука..... От пары его движений я испытываю оргазм, сильный и освобождающий... Кончаю еще раз на кустики крупной земляники. Подстегнутый моим удовлетворением, Рудольф тоже быстро кончает мне на мои ягодицы, размазывая по ним сперму своим членом, тут же поворачивая меня к себе и целуя.

Пару минут для того, чтобы привести себя в порядок, затереть следы спермы с формы и сапог. Дорога к партизанскому отряду, обмен любезностями и клятва в вечной советско-немецкой дружбе.

Я знаю, что больше его не увижу... Завтра его отправят за линию фронта, к нашим, хотя он и оставляет мне свой адрес в Берлине..