Хроника блудных лет. Часть 3 из 10

Порыв отчаяния

В ней было что-то то ли от ангелочка, то ли от будущей жены. Небольшая, светленькая, очень милая, с хорошими ножками и приятной круглой грудью. Именно такая грудь и создана для того, чтобы выкормить будущего воина - моего сына. Я потерял сам себя и тихо таял, глядя на нее. Но характер Катеньки оказался не прост. Мои скромные ухаживания и очевидная влюбленность не вызвали в ней потепления, и наши встречи превратились в муку. Хитрыми недомолвками да нехорошими улыбками Екатерина играла с моей ревностью. Однажды во время прогулки она спросила:

- А ты, Леша, какого знака Зодиака?

В иное время с иной женщиной или с ней же, но с другой, ах, если бы - влюбленной в меня, разделившей со мной наслаждение близостью, я бы позволил себе аккуратно высказаться как по поводу там астрологии-хиромантии, так и по проблеме обучения ишаков чтению методом Ходжи Насреддина. Теперь я лишь скромно промолвил:

- Рожденные в сентябре, насколько мне известно, относимы, так сказать, ко знаку Девы.

- Такой знак у меня уже был. А мне интересно попробовать со всеми.

Красная пелена заволокла чистое небо. Смяв развитие данной астрологической темы, и вернувшись позднее домой, я рассчитал математическое ожидание числа любовников для девушки, намеренной познать свойства всех двенадцати Зодиакальных знаков. Если она не будет спрашивать у мужчин их знак заранее, а лишь потом, т. е. посткоитально, то ей предстояло переспать примерно с тридцатью семью. Минимальное количество, как ясно сразу, составило всего лишь двенадцать, если мой белокурый ангелочек, разумеется, проявит нескромность и запросит информацию у каждого знака, еще не доведя до секса. Мучение. К тому же, данное заявление и прямо, и косвенно свидетельствовало о том, что мои собственные шансы астрологически минимальны.

Кстати, наше знакомство завязалось незадолго до первых выборов нашего первого ****ого президента. Что ж, из многих зол это было, вероятно, не худшее. Даже великий Рим, с его вековыми республиканскими традициями, распадаясь, позволял играть в императора случайным человечкам, обезумевшим от огромности свалившейся на них власти. А наша заброшенная в холод Россия и в периоды относительного расцвета не всегда могла похвалиться высокой доблестью и благородством правителей. Что же говорить о временах страшного крушения, когда темные проходимцы, облачаясь, порой, в сенаторские тоги, наперебой сбывают за бесценок роскошные обломки империи, омытой кровью благородных воинов.

Катенька не голосовала по причине недостижения восемнадцатилетнего возраста. Мы были знакомы уже недели три или четыре, но она ни разу не принимала приглашения зайти ко мне. В этот же день мой жестокий предмет обожания согласился.

Дело происходило в квартире родителей, жилищный вопрос нашей семье удалось решить лишь спустя долгое время трудов и ограничений. Мы сидели в моей комнате за маленьким столиком и пили шампанское. Екатерина была одета в толстый свитер, под которым твердела грудь - скорее второй размер, но ближе к третьему, чем к первому. В соответствии с модой тех милых дней ее ножки украшались обтягивающими черными лосинами, дьявольский отсвет которых мог сразить, и неоднократно сражал меня и в менее волнующей обстановке. После пары бокалов красотка начала веселиться.

- Мне нравится один человек, - произнесла она нараспев, лучась и сияя под моим грустным взглядом. - Интересно, как у нас все сложится?

- Ты так нравишься мне, Катя, - пробормотал я.

- А ты мне - нет! - звонко ответила она. - Ты не в моем вкусе и я провожу с тобой время лишь как с интересным собеседником. Хотя, чем дольше мы общаемся, тем скучнее мне становится.

Я напрягся и стал выдавливать из себя веселье. Тянулись минуты трудов и мучений. Шампанское заканчивалось.

- Сколько времени? - спросила Катя, потягиваясь как кошечка.

- Десять, - стараясь держаться, произнес я. - Может, еще бутылочку?

- Нет, я пошла, - ответила блондинка, допивая остаток вина из бокала.

Я не спрашивал ее о новой встрече. После всего сказанного это было бы просто глупо. Вперед.

- Катя... - сказал я глухо и обреченно.

Наши взгляды встретились. В следующее мгновение я схватил ее в объятия и повалил на пол. Я не отличаюсь мощным телосложением, и тогда тянул не более чем на семьдесят килограммов, но весь мой вес оказался на ее маленьком теле.

- Больно, - застонала девушка и попыталась столкнуть меня с груди, на которую я навалился.

Но было поздно. Эти замечательные лосины не только подчеркивают привлекательность соблазнительных очертаний, но и необыкновенно удобны - их легко стянуть одним движением, захватив еще и трусики.

- Сейчас, - захрипел я, лежа стаскивая свои джинсы хотя бы до колен. Катенька попыталась выползти из-под меня, но уже в начале движение было остановлено - девичья голова со светлыми растрепавшимися волосами уперлась в тяжелую коричневую тумбочку.

- Нет, нет..., - раздалось последнее слабое возражение, пока я направлял гудящую от напряжения плоть в заветную цель. Ожидать невинности от живой красивой семнадцатилетней девушки не пришлось.

- Катенька, ты моя! - прорычал я, и она, закрыв глаза, стала отвечать моим грубым движениям. Через минуту, когда я застыл, чтобы справиться с подступающим взрывом, девушка пожаловалась:

- Жарко, - и вытянула в стороны руки.

Глубоко дыша, я торопливо помог ей стянуть свитер и что было под ним, быстро разделся сам и снова обнял девушку. То ли пытаясь ускользнуть, то ли по иной причине она вдруг оказалась передо мной на четвереньках, поставив меня перед крайне затруднительным выбором. Можно было властно овладеть ею сзади, но я решил, что и так был грубоват, и, к собственному удивлению, прижался ртом к интимному месту, украшенному светлым пухом, хм, мой нос едва ли не залез в ее жопку. Подобное в данном положении ранее я никогда не проделывал, а лишь видел в грязной немецкой порнухе, сдобренной смачными возгласами «О, yah, yah! ». Катенька, не ожидав этого, подалась вперед, после чего оказалась в воздухе, у меня на руках, надежно схваченной и крепко насаженной. Обняв меня ногами за талию, а руками за шею, она застонала, а милое личико исказила сладострастная гримаса. Я не чувствовал ее тяжести, и пришел в себя лишь когда она обмякла на мне, горячая и мокрая. Перенесенная на кресло и получившая секундную свободу, Катя открыла глаза, и, увидев мои приготовления - я уже собирался снова взять ее в кресле, решительно запротестовала:

- Я больше не хочу!

- Сделай и мне хорошо, - ласково попросил я, готовый играть в любые игры, но жестокий ангелочек бросил мне лишь грубое:

- Нет!

После чего она уже было подняла с пола какой-то предмет своего туалета и собиралась его пристраивать, когда я, возбужденный и рассерженный, вновь схватил Катеньку и отволок ее на свой старый диван, верой и правдой послуживший еще моим родителям. Там она и упиралась, и выражала возмущение, уже нимало не возбужденная, с открытыми глазами, горевшими злобой, но я был неумолим: припертая головой в угол комнаты между грязными цветочками на обоях, с насильно раздвинутыми коленками, девчонка вновь стала моей. Минуту или полторы, не больше, она слушала мое тяжелое дыхание и шипела «гад, скотина! », наконец, я выплеснул свое трудное наслаждение прямо в нее - мстительное чувство или подсознательное стремление сделать Катю матерью моего ребенка? Одеваясь, она хлестнула меня по лицу своими трусиками - великолепный жест, завершающий печальную историю нашего знакомства.

Мы больше никогда не виделись. Я как-то позвонил - ее муж молод, красив и богат, она счастлива. У них двое детей.

Очкастая неудачница

У нее приятная внешность и хорошая фигура, иначе я бы прошел мимо. Даже очки ее не портят, в конце концов, что плохого в очках, если они не натирают изящный носик и не мешают целоваться? Но почему она так странно глядит исподлобья - словно не понимает, почему этот мужчина подошел к ней, что ему от нее нужно? При общении с Валей стало ясно, что она еще и неплохо начитана. Слава богу, мне не нужно прятать свою эрудицию, прикидываться бравым поручиком Ржевским и блистать лошадиным юмором. Она рада знакомству, но особой надежды на избавление от привычного состояния угнетенности не выражает. Наоборот, с первых минут общения она начинает жаловаться на трудную судьбу. Ей все как-то не везет. Интеллигентная, милая, стройная, но ни держать себя, ни одеваться не умеет, что это за мышиный стиль? И смотрит как жертва - потерянный взгляд из-под очков. Впрочем, для быстрой победы это то, что нужно.

Я настолько уверился в успехе, что несколько погорячился при первой встрече. Завел ее домой и стал приставать. Собственно говоря, она меня спровоцировала, иначе и не могу расценить тот факт, что когда я вернулся на диван от стола, где настраивал радио, она уже была без очков - а что это, если не тонкий намек на желание слиться со мной в страстном поцелуе? Но Валя вдруг удивилась откровенности моей атаки и заявила, что очки сняла просто потому, что у нее устали глаза. Чушь какая-то. В общем, в первую встречу она не дала.

Ничего страшного в этом нет. Есть же целое сословие приличнейших девушек, зарекшихся давать в первую встречу. Просто у них сложилось такое предубеждение, и с этим уже ничего не поделаешь. Что, опять в первую встречу? Ну нет, наконец-то я решила больше на этом не обжигаться, ну уж вот на этот-то раз ни за что, я же, в конце концов, не такая, сколько же можно ко мне в первую встречу приставать? Остается только признать ее право не давать сразу именно мне, именно здесь и сейчас, пусть это и будет первый благоразумный поступок в ее короткой, но насыщенной биографии. Что ж, если она еще не успела прокомментировать некоторые факты своего прошлого, не начала сетовать на собственную глупость и доверчивость, проявленную, кстати, совсем недавно при встрече с совершенно недостойным ее придурком, то фонтанчик ее горячих свежих или романтических давних воспоминаний следует вежливо заткнуть. Как бы ни было интересно ее внимательно послушать, даже слегка и аккуратно порасспрашивать: кому и как уступила, что почувствовала, было ли хорошо, а что он, а сколько, а что больше… Эти расспросы лучше отложить на потом. Не дай бог, она ляпнет, что кому-то дала, тогда из человека действия, рыцаря и ебыря я стану несчастным слушателем, исповедником и другом. Нисколько не сомневаюсь, что второй узнает о женщинах гораздо больше, но, увы, слишком поверхностно, безо всякого понимания глубины ее сути, какие бы проникновенные беседы не вел этот умница и добрая душа. Тот же, кто хочет просто войти в дурочку по самые яйца, должен на первый раз вежливо попрощаться, чтобы во второй раз не оставить ей никакой возможности для отступления. Таковы законы войны.

Валя, по счастью, о подробностях своей личной жизни распространялась не сильно. И все же выяснилось, что у нее, однако, есть, точнее, был ебырь, с которым она поругалась. И теперь он продолжает жить в ее комнате, что с неимоверным трудом выделили ей небогатые родители, надеявшиеся, вероятно, что самостоятельность закалит характер их несчастной девочки. Что ж, ссора с ебырем должна оказать полезное воспитательное действие. Ибо кровать в ее комнатухе одна, а переселяться хотя бы на пол ебырь не собирается. Я не удержался, балбес, похотливый капуцин, и спросил прямо:

- Так вы с ним, наверное, каждую ночь миритесь?!

- Нет! У нас с ним вообще больше ничего нет! - вдруг сверкнула подслеповатыми глазками милая Валечка и скрестила ножки в ужасных темных и волосатых брюках.

Стало ясно, что она способна, даже очень способна на неконструктивную истерику, не такую, когда девушка плачет и позволяет себя утешить, а совсем иного рода - с криками, оскорблениями, уходами и совместными ночевками в стиле No Sex. Говорят, в лучшие времена доблестный рыцарь, которому оказали доверие сопровождать благородную даму в опасном путешествии и охранять ее по ночам, должен был разделять совместное ложе обнаженным мечом.

Валя не дала ни в первую, ни во вторую, ни в третью встречу. Я слишком горячился, мы ссорились, черт возьми, мы играли непривычные роли - я оказался неудачливым похотливцем, а она - снежной королевой. Наконец, к четвертой встрече я собрал остаток разума и решил немного поменять тактику. Принялся над ней чуть-чуть издеваться. После одной удачной эскапады она воскликнула:

- Ты надо мной смеешься! - в ее голосе слышалось не столько возмущение, сколько радость и одобрение. Наконец-то я веду себя правильно.

- Нет, что ты! - прозвучало это так, как если бы я заявил: "верно, мартышка!"

- Нет, нет, ты надо мной смеешься! - уверилась Валя и, по всему видно, почувствовала себя в своей тарелке.

Удачными обстоятельствами явились и употребление ею алкоголя, и мягкость, точнее, продавленность моего бывалого дивана. Главное было не начать снова горячиться. Я раздевал ее быстро, но вместе с тем слегка небрежно, словно Пушкин молоденькую холопку. Дурацкое шмотье, но хорошее, крепкое тело. Самообладание изменило мне, лишь когда я стал ее дрючить. Черт подери, наконец-то, как же она долго ломалась! Я энергично ***рил ее сверху и пыхтел ей в лицо чистую правду:

- Вот, все-таки я тебя выебал!

- Грубо…

- Да, да, вот так…

О дальнейших наших отношениях сказать нечего. Их не было. Впрочем, другого она и не ждала. Неудачница. С ней действительно чувствуешь себя как-то тягостно. Дал ей совет с ее внешностью и умом быть посмелее - и больше не звонил.

Школьная знакомая

Мы с Андреем познакомились с ними на улице. Обе высокие, одна вполне ничего, а другая - красавица. Светлые волосы голубые глаза полные мягкие наверное губы улыбаются голая шея грудь конечно должна быть твердая стройная талия хорошо бы обнять можно обалдеть жопа небольшая немаленькая смешная коричневая юбка длинные ноги отличная баба вот бы здорово конечно за ней все бегают. Девушки вели себя скромно и с достоинством.

- А я вас помню, - заявляет красавица Таня. - Я училась с вами в школе, вы были в десятом, а я - в восьмом.

Конечно, она была там, в моем школьном прошлом. Неживой люминесцентный свет уцелевших ламп падает на грязноватые зеленые стены, разбитые много лет назад окна реквиаций заколочены фанерой. На ее теплую неровную поверхность густо опадает чернильный сор трехбуквиц, цветочков, адресованных неизвестным мне подонкам и ****ям подробных оскорблений и признаний, косматых зачеркиваний. Темно-синие фигуры разной величины и опасности носятся по длинным коридорам сталкиваются разлетаются несутся дальше. Темно-коричневые нескладные фигурки, темно-коричневые перекормленные тушки опасливо бродят вдоль стеночки, судорожно увертываясь, отталкивая пролетающие ядра бревна аэровафли. Неумолчный неумолимый громогласный гул сотен воплей радости отчаяния злобы ненависти ругательств пожирает впитывает их пронзительный отчаянный визг. Ее появление предвещает внезапное ослабление шума в дальней реквиации, словно там случилось что-то нежданно прекрасное, словно оконную фанеру наконец-то пробило прямым попаданием самого жирного из дебилов, и в мрачный коридор хлынул солнечный свет. Она одета в то же самое темно-коричневое, но идет посередине и медленно, неудобно согнутые тонкие руки пробуют спрятаться в крохотных кармашках. Зачем она так улыбается? Ей говорят привет, она отвечает привет, но зачем так улыбаться, я приоткрываю рот и растерянно скалю ровные острые зубы рука глубоко в кармане синих штанов я чахлый прыщавый девственник а она наверное ***** ее все знают и дрочат только о ней.

Мы неплохо выпили, я мял Таню за длинную стройную ляжку, я утащил ее в другую комнату прижал к стене и поцеловал взасос долго она ответила как же это неужели какие нежные талия губы рука между ног о да она хочет наверное уже и колготки мокрые сейчас отнесу ее на кровать сейчас... Блять подружка заваливается к нам в комнату - момент ушел. Очень плохо мне, ну вот так не повезло.

Андрею она тоже нравится. Так сильно, что он даже пускает к себе пожить несколько дней ее московских друзей - группу нахальных парней наших лет. По словам подружки, у Тани роман с одним из них, а когда они ездили в Москву к ним в гости, все что только можно себе представить произошло на той же самой кровати, пока она делала вид что спит. Я хорошо могу представить все это. Я звонил Тане еще и еще, я был влюблен, я не сдержался, я был слишком оптимистичен, пара поцелуев взасос не дает никаких прав гарантий надежд, я чахлый прыщавый студент а она ****ь, я видел того, кто ее имел. Я нагрубил ей, не нужно было ничего говорить, она не хочет, чтобы я ей звонил. Может, когда-нибудь потом…

Московский счастливчик держит Таню на коленях прямо при Андрее, но в целмо ведет себя довольно скромно. По ночам столичные гости режутся в карты на неслабые деньги. Скоро они уехали. Андрей звонил Тане, но у него есть хорошее правило - не навязываться. Хотя это не тот случай, он продолжал ей звонить и уговаривал. А она посмеивалась.

Прошло несколько лет. Кровавые девяностые в разгаре. Бандитизм стал нормой жизни. Безнаказанный Хам получил возможность как следует разгуляться. Половина моих приятелей оказались так или иначе замешаны в какие-то преступные группировки. Даже мирный Андрей. Ему случилось встретить на жизненном пути некоего Ленчика, имевшего серьезный авторитет в этом озверевшем обществе. Ленчик был существом неприметно-гнусной внешности лет тридцати пяти, словообильным мастером переговоров с загибанием пальцев. Не знаю, его ли это собственный афоризм, или просто старая уголовная мудрость: "Не важно, что ты сделал. Важно, как ты об этом скажешь".

Кроме профессионального красноречия, Ленчик был ловок в обращении с финкой. Дело было на зоне, когда он хитроумной ложью заманил известного стукача на крышу и ловко всадил нож в его грязноватый тощий живот. Подвела убийцу его склонность к эффектным жестам, пагубная амбициозность. Вместо того, чтобы быстро и тихо умертвить несчастного, оцепеневшего от боли и стального холода стукача, Ленчик провел его на ноже до края здания и сбросил вниз. Да еще, наверное, и вслед успел посмотреть. Тут-то он и был замечен другим, не таким известным стукачом, да и получил к уже заслуженным годам еще и срок за убийство. Вышел, отсидев частично.

И сразу за дело. Собственно говоря, к этому времени весь бизнес уже был поделен, нужно было бороться.

- Пацанам нужен кусок, - веско произносил Ленчик на очередной стрелке, пока его пальцы выполняли зловещий ритуальный танец.

Местные бандиты признавали его авторитет, но делиться не хотели. Однажды у него вышел конфликт с двумя тамбовцами из-за какого-то богатого человека, которого то ли кто-то обманул, то ли он сам кого-то обокрал. В криминальной иерархии эти двое тамбовцев занимали должность бригадиров, то есть - линейных менеджеров, руководителей нижнего звена в крупной преступной корпорации. Ленчик наезжал, пугал, давил риторикой и авторитетом, и все вроде было бы неплохо, пока его не занесло и он не заявил, что украдет самих вот этих двух тамбовцев.

Через пару дней на стрелку с Ленчиком прибыла целая банда на куче дорогих машин. Он же приехал с парой обоссавшихся студентов на подержанной Волге. И, тем не менее, вел он себя достойно. Пальцы загибались, речь плутала по кривым дорожкам и понятиям, пока кто-то из тамбовских братков не сбросил с ушей пелену и не заявил прямо:

- Ты! Это ты хотел двух бандитов украсть?! Вот они здесь, давай, кради!

- Это, пацаны, дело такое…

- Ха-ха, - бандиты торжествующе ржут, нависая над приземистым Ленчиком, - ты чмо, ты хотел бандитов украсть, ха-ха, чего же не крадешь…

Со стороны казалось, что его вот-вот хорошенько от****ят, к этому все и шло. Впрочем, все-таки обошлось, а мужественный Ленчик до конца стрелки так и не переставал двигать пальцами и выдавать мутный словесный поток. Нужно бороться до конца, пусть и не решить дело в свою пользу, но хотя бы сохранить лицо. При разделе имущества богача, Ленчику, разумеется, ничего не досталось.

Студентам все стало понятно. Ни особых денег, ни иных ресурсов, кроме собственного разговорного таланта, у их шефа не было. Экономика их группы в основном зависела от каких-то чахлых криминальных "тем", на что они кое-как и жили. Случалось им совершать и решительные поступки, например, ночью по пьянке разгромить и ограбить ларек, дать по морде задолжавшему небольшую сумму денег пожилому неудачнику. Изредка Ленчику удавалось запугать какого-нибудь слабо информированного барыгу и снять с него денег за крышу. В принципе, на скромную жизнь этого хватало, но амбиции и несомненная отвага авторитета толкали его на рискованные мероприятия.

Андрей работал охранником в офисе одного из пуганых барыг и получал за это безделье приемлемую для существования зарплату. Для имиджа, а это очень важное дело, он приобрел толстую дубленку «пилот» и ходил, как полагается реальным пацанам, без перчаток в любой холод.

Возвращаясь однажды домой на метро, он встретил Таню. Принадлежность к какой-никакой банде придавала ему дерзости.

Таня согласилась зайти к нему в гости, она бывала там уже не раз и за себя не опасалась. В последующей беседе Андрей сперва тонко намекнул на криминальный характер своей невнятной деятельности, затем, избегая ненужных деталей, подчеркнул свойственную данному роду деятельности необходимость действовать решительно и жестко, иногда жестоко, а потом велел ей раздеваться. Обомлевшая Таня растерялась и едва удерживала слезы:

- Неужели ты будешь трахать бесчувственное тело...

Андрей испытал сладость победы, могущество власти - он может вот сейчас выебать эту красивую девку, которая столько над ним издевалась. Только вот устал очень, ночью на офисных стульях трудно нормально выспаться. И он ответил ей как пацан, спокойно и немного свысока:

- Что ты сказала, бля?

Пауза. Девушка не могла ответить, боясь разрыдаться.

- Ладно, ****уй отсюда…

Через пять секунд Танечки в квартире уже не было. Я мог бы только мечтать оказаться на месте Андрея в ту минуту, уж я-то не отпустил бы ее, а поимел бы от души во все-все дыры отодрал бы шлюху блять раком в жопу тоже отодрал бы за сиськи мял всю бы отхуячил потом выгнал.

- Лешик, ты не представляешь, как сильно я устал, ну абсолютно ничего не хотелось.

Это все жалкий лепет, она же охуенная девка, длинные ноги крепкая жопка стройная талия крепкие сиськи голая шея полные губы синие глаза светлые волосы нежная шелковистая под руками, такую я бы отымел и при смерти.

Следы Ленчика затерялись в кровавых джунглях Петербурга, пережил ли он неистовые девяностые - вряд ли. Кто узнает, сколько людей и нелюдей погибло тогда, как проверить окрестные болота, речки, овраги, помойки, кладбища. Мало ли где можно бросить мертвое тело человека, без которого в городе стало лучше.

Танечку мы больше не встречали. Может, и к лучшему, ведь не слишком радостно лишний раз убеждаться, насколько жестоко и беспощадно время.

Худая собака

У Андрея собралась вечеринка: мы с двумя милыми девушками. Смотрятся они хорошо и гармонично - худенькая блондиночка и аппетитная брюнетка с сиськами. Андрей остается смотреть телевизор с блондиночкой, а я увожу брюнетку в комнату его матери и без особенных возражений и прелюдий энергично деру. Она радуется и говорит, что я ей очень нравлюсь.

Проходит час, как мы уединились на диване Андреевой мамы. Расслабленно валяемся: девка ближе к стенке, я с краю. А вот и Андрей заходит, одетый в майку и трусы, вполне довольный жизнью, но еще не потерявший интерес к приключениям. Вслед за ним появляется блондиночка в какой-то ночной рубашечке и вежливо присаживается на край дивана. Ее бедро касается моей ноги. Андрей заигрывает с брюнеткой. Блондинка чувствует, что я замечаю ее прикосновение, но не отодвигается. Понятное дело, я тоже. Снова начинает твердеть ***. Вот только брюнетка немного тормозит. Стесняется. Дура. Впрочем, мне она наговорила достаточно для того, чтобы я даже почувствовал некоторую ответственность. В целом понятно - она хочет давать только мне. Увы, ее скромность торжествует, обмен партнерами не состоялся. Что ж, брюнеточка вполне заслужила еще палку, слишком горяча мысль о доступной близости ее подружки. Деру ее как шкуру, она радуется. Блондинку я так и не трахнул. Проделикатничал.

Впрочем, нет худа без добра. Андрей в последствии подозревал, что именно блондиночка оказалась источником перенесенного им венерического заболевания, трихомоноза. А брюнетка между палок рассказывала мне о нелегких трудовых буднях подруги, которая как-то летом работала поварихой в одной бригаде с пятью строителями-шабашниками. То ли за изящное телосложение, то ли за легкую доступность лучшая подруга звала блондиночку худой собакой. Это не были пустые наветы. Почему я не поймал ее тогда у Андрея? Почему не впер?

Через несколько лет мы с брюнеткой встретились снова. Она вышла замуж и стала матерью. Зашли ко мне домой. Летняя жара была в самом разгаре. Мы сидели в комнате моих родителей на стульях, болтали и потели. Вряд ли она сможет отказать мне. Я встал, подошел к ней и обнял. Она задрожала. Я поцеловал ее в мокрую соленую шею, содрал одежду, голую отволок на руках и грубо выебал поперек отцовской кровати. Да, материнство усилило ее темперамент. А может, она думала о муже? Пока я со злобной отдышкой ***рил ее, горячую и скользкую, от ужасных криков брюнетки страдали не только мои уши, но и спокойствие соседей. Я пугался и пробовал заткнуть оглушительно вопящий рот - но это ей было только в кайф, она еще больше расходилась и орала, как будто ее режут или очень крепко насилуют. Расстались довольные.

ИНЖЕНЕР

Я инженер

Год 1991. Мне двадцать три. По распределению я попал в НИИ, обычный ящик. Общее направление исследований - война под водой. Мой отдел занимался охотой на вражеские подводные лодки. С нашими лодками дело было, видать, так себе. Уже теперь, через двенадцать лет, мне в руки попалась шикарная книжка про наши субмарины. Масса любопытнейших технических данных и исторических фактов вперемешку с агрессивным хвастовством и стонами по утраченной империи, в общем - рев голодного милитариста. Вывод из книжки простой - наши лодочки шумели, а их, вражеские, двигались тихо. Коварный звездно-полосатый враг слышал нас издалека, оставаясь необнаруженным. Тогда наше миролюбивое государство напрягло все силы и засадило в секретные институты тысячи светлых голов с зарплатой, над которой смеялись таксисты, официанты и носильщики. Зря смеялись - на голодный желудок голова работает лучше. Мы должны были найти врага в толще воды.

Тщетно. У меня было полное впечатление, что никто не видит пути, как это сделать. Тем не менее, институт работал, исследования шли и даже как-то финансировались. Я получал 140 рублей грязными. Военно-промышленный комплекс был полной лафой для бездарей в эпоху гонки вооружений - квартира, дача, автомобиль москвич по госцене в очереди, а требовалось от них совсем немного. Мои коллеги-дармоеды признавали, что весь наш отдел держится на одном умном еврее-математике, только он способен как-то ориентироваться в этом хаосе соленой морской воды, вспененной огромными, чудовищной силы винтами атомной субмарины. А все остальные заняты подготовкой отчетов для военной приемки. Военпреды трахают приставленных к ним ответственных сотрудниц, солидно пьют с руководством водочку, благосклонно принимают отчеты. Все молодцы, и денежки на новые исследования из госбюджета поступают. Если же у нашего кормильца-математика случается творческий застой, целый отдел перелопачивает старые результаты, затем с помощью самопишущего устройства, древнего и костлявого, как птеродактиль, эта чушь демонстрируется в виде графиков красными чернилами на огромных листах миллиметровки, военпреды многозначительно покачивают башками, все довольны, бюджет впрыскивает в дряхлое тело нашего института очередную денежную инъекцию.

Кто погубил страну? Ядерные монстры гордость военного флота слишком дорогостоящие даже для американской мечты размноженные спрятанными в скалах и подземельях секретными заводами в безумных количествах по безумным приказам злобных кощеев, теперь ублюдки матери-родины изнасилованной богом войны уныло гниют в холодной воде подтекают смертоносной радиоактивной слизью греются силами полуголодных морячков безвинно сосланных в ледяную пустыню на три лучших года жизни по славянской дурной спесивости готовых перенести любые трудности гибель селедки в старой консервной банке но уже нельзя поддерживать видимость надежности смертельно опасной техники жестокие скопцы таят надежду на последний кризис титановый убийца сокрушает горы и города случайным попаданием.

Заговор. Может, это был заговор? Наверняка был. Обязательно должен быть заговор, невозможно чтобы не было. Всегда и везде, чтобы ни происходило, нужно всегда искать заговор, пускай он может быть спрятан, конечно, самый лучший и грандиозный заговор должен быть очень хорошо спрятан, нужно очень внимательно искать, ведь он так огромен, как не прячь все равно его можно угадать по случайным совпадениям ведь такие заговоры нельзя спрятать полностью целиком как спрятали тунгусский метеорит заключенные спецлагерей выдолбили для него котлован в вечной мерзлоте а потом забросали своими шапками телогрейками фуфайками закрыли своими голыми трупами теперь его уже не найти но это было просто подумаешь метеорит последствия настоящего заговора настолько масштабны что всех просто не учесть даже всеведущим заговорщикам кто например мог предвидеть что вместо шести сотен миллионов плодовитых веселых работящих пассионариев нашу страну будет заселять засирать уже вчетверо меньшее число бездарно вымирающих недоумков жуликов трусов хамов грязнуль лентяев а все другие куда-то исчезнут а куда они исчезли те кто умел думать уплыли на философском пароходе в эмиграцию те кто умел воспитывать сыновей закрыли собой товарища от пули наемника кто умел воевать расстреляны дезертирами погибли шагая в рост под пулеметы вчерашних холопов а те кто после них еще мог работать оставался раскулачены и сосланы в тунгусский край а оставшиеся брошены с винтовками под танки те кто еще мог побеждать расстреляны чекистами наибольшие потери наши войска понесли в самый последний период войны заговорщики спешили а потом беспросветная темень мертвецкой тоски рабства пьянства лжи чтобы выродились уже все кто еще почему-то рождались похожими на тех кто исчез это заговор ****ы в рот ну конечно же это заговор и все равно непонятно куда же все они исчезли конечно же все эти десятки миллионов насильственных смертей и сотни миллионов нерожденных суть лишь прикрытие настоящего грандиозного заговора с целью конечно же зла не веселого зла скучающего императора с поркой и выебыванием закованных пленников нет гораздо большего зла целой империи зла для злого народца со злыми порядками и злыми правителями империя чистого зла живое воплощение ада.

Я тоже один из рабов империи зла. Но раб лукавый, впрочем, здесь все рабы лукавы и неплохо приспособились. Я убиваю рабочее время игрой на новом персональном компьютере, приобретенном у нашего геополитического врага за какие-то сумасшедшие деньги. Мне нужно работать лет десять, чтобы купить такой. На компьютер очередь игроков. Еще бы. Где еще можно почувствовать себя летчиком крутого американского истребителя-бомбардировщика F-19, решительно атакующего грязных арабов в Ливии, жестоких персов в Иране, тупых и злобных русских в Восточной Германии и Североморье. Все хотят полетать и побомбить. Так что свой производственный досуг приходится разнообразить. Классический чай можно пить целый час. Обеденный перерыв длится минимум два часа. И особенно много сил отнимает игра в настольный теннис – в коридорах института расставлены столы, и хороших игроков здесь пруд-пруди, еще бы, уже лет десять они рубятся по три часа в день.

Товарищи по несчастью

Андрей углядел ее в автобусной толпе.

- Лешик, хочешь посмотреть на девку, которую Сережка натянул?

- Конечно хочу. Какой Сережка?

- Наш филолог. Вот она, там, на кольце сбоку.

Давка страшная. Отсюда видно, что она высокая и статная девка лет восемнадцати, не красавица, но вполне. Полуоткрытый ротик придает лицу наивное выражение. ****ина. Сережке дала. Она ловит мой взгляд, и мы начинаем строить друг другу глазки. Хочу выебать эту *****. Андрей уезжает дальше на автобусе, а я выхожу с ней на ее остановке.

- Привет!

- Привет!

Начало знакомства внушает оптимизм. Кристина кажется вполне интеллигентной девушкой, она учится в университете на филфаке и просто создана для таких ребят, как мы. Разумеется, про мою дружбу с Сережкой упоминать пока не стоит. Похоже, я ей нравлюсь. Она не знает, что я знаю про то, что она дала Сережке. *** стоит. Вот бы выебать суку блять. С необыкновенным воодушевлением провожу мощный интеллектуальный штурм под флагом любимой мною отечественной и зарубежной литературы. Она слушает, не закрывая наивный ротик. Мы стоим у нее около парадной и не можем расстаться. У нее дома мама. Хорошо бы затащить к себе. Наконец, меня осеняет:

- Слушай, я ведь тебя проводил?

- Да.

- Пойдем, теперь ты меня проводишь!

Она соглашается мгновенно.

- Хорошо, я только на минутку зайду маму предупредить.

Жду не дольше, чем обещанную минутку. Не знаю, как она успела зайти и вернуться за это время. Бежала, что ли? Выебу.

Мы проходим легкими шагами три пыльных квартала между нашими домами. Воодушевление меня не покидает. Наверное, это потому, что Кристина разрешает обнимать себя за талию, я придерживаю ее совсем чуть-чуть, но *** стоит трубой.

У меня дома на диване мы болтаем еще полчаса. Все, пора. Я придвигаюсь к ней и беру ее за плечи. Она не против. Мы начинаем целоваться. У нее легкая маечка, прямо под ней хорошие сиськи, не очень большие, но совсем не маленькие, крепкие. Кристина хорошо загорела на юге. Как же *** стоит. Запускаю руку и мну ее сиськи. Позволяет, но вдруг говорит:

- А где у тебя ванная? Я на одну минутку.

Через минутку она уже распята на диване полностью голая, если не считать носочков, а я впендюриваю в нее истомленный длительной эрекцией член. Как же здорово, наконец, классно я ее уговорил. Туда и обратно. Хорош-шо. Сережке дала, мне дала. ****ина. Очень хорошо. Кончаю.

Отдыхаю лишь немного, бросаю ей вторую палку. У Кристинки крепкое здоровое тело, загар не тронул сисек и жопы - скромницу корчила. На юг она ездила вместе с мамой. Проводил ее до дома, поцелуй на прощание. Хорошо я ее дернул.

Через пару дней мы встретились целой компанией друзей. В ответ на мой подробный доклад о проведенном мероприятии один парень вдруг заявил, что Сережа, которого с нами не было, крайне расстроен явным ухудшением самочувствия. Я было напрягся, но он заржал и признался в розыгрыше. Сережа был на даче, и проверить я не мог. Дурацкая шутка.

С Кристиной мы через денек встретились еще и славно поебались. К слову, в этот раз я упомянул и про Сережу. Она немного сконфузилась. Зато призналась, что еще месяц назад была девственницей, но вот поехала на юг, и там все и произошло. Всего две недели. Сперва с одним. Потом с другим. Потом снова с первым. Мама не уследила. Потом приехала, дала Сереже, то есть я у нее номер четвертый. Ну, в общем, не так много, но темпы впечатляют. ****ина. Поставил ее раком и отхуярил.

Еще через несколько дней с утреца я пошел поссать, как вдруг понял, что мой *** склеился, пробивающаяся струя причиняет жжение, а на выходе раздваивается и заливает все вокруг. Не может быть. Что это, неужели? Или обойдется? Следующий раз мне было уже, вроде бы, полегче. Сережа с дачи еще не приехал. Блять, не может быть. На следующее утро я брезгливо отковыривал сухую корочку с губок мочеиспускательного канала и убеждался, что боль при ссанье никуда не делась.

- Кристина, привет.

- Привет, я рада, что ты звонишь!

- Я тоже. Слушай, у тебя со здоровьем все хорошо?

- Да, а что?

- Мне вот тут писать больно, похоже, что-то не то.

- Ой, мамочки! Я ничего такого у себя не чувствую.

- В общем, я пошел к доктору. Узнаю, расскажу.

Здание КВД находится за рекой, в промышленном районе. Мощная система охраны полового здоровья граждан, созданная еще Лаврентием Берией после очередной личной оплошности, еще функционировала. Страшные рассказы про охотников за сифилисом, про выездные опергруппы ***резов в белых халатах, передавались из уст в уста. А я иду к ним своим ходом - сдаваться. Интересно, соседи по автобусу догадываются о моем стыде? Но ведь не факт, что я еду именно туда. Но куда же еще в этом районе может направляться симпатичный парень в неважном настроении? Дураку понятно.

Выхожу, осматриваюсь. "В первый раз", - усмехается при виде меня встречный пенсионер. Ага, это там. Перехожу через дорогу. Кругом лужи и грязь, но мне уже все равно. Кажется, что вокруг этого грязного двухэтажного здания и воздух заражен. Стараюсь дышать через нос. Не буду хвататься за дверную рукоятку. Подожду, пока кто-нибудь выйдет и заскочу. Как и всегда в советских здравучреждениях, сперва нужно постоять очередь в регистратуру. Кто нибудь учитывал скорость распространения венерических болезней в этих очередях? Сюда ходят симпатичные девки. Нужно их запомнить, на всякий случай. Они, конечно, могут просто интересоваться лечением избыточного потоотделения ладоней во время бальных танцев. Но не нужно пудрить мне мозги, ****и! Впрочем, опасна не та, что уже сюда пришла, а та, которая сюда и носа не кажет. Пишут же в переводных книжках, что у них все это дерьмо может протекать бессимптомно.

Занимаю очередь за плебейского вида ухарем. Таких уже здесь немало. Придется ждать. Совсем не хочется садиться на эти гнусные жесткие скамейки. Но не стоять же столбом в узком коридоре битый час, мешая этим уродам проносить мимо свои распухшие ***. Жду. О, теперь я.

За столом маленький и толстый доктор в очках. Веселый.

- Ну, с чем пожаловал?

Как-то неудобно, когда вот так сразу на Ты. Ладно, он должен мне помочь.

- Мне больно писать…

- Ага, ага, понятно. Снимай брюки. Когда больнее - в начале или в конце? Только когда начинаешь, да? Хорошо. Держи член. Не так, ближе к головке держи, мне нужно мазок сделать. Вот, кожу освободи, сейчас я мазок буду брать, держи. Когда была связь? Неделю назад? Хорошо, держи… Не нужно кричать, я не смогу мазок взять! Держи член крепче, крепче держи! Мне нужно хорошо мазок взять, проверить, что у тебя там, если ты вертеться будешь, придется еще раз брать, держи член лучше! Вот так, вот, да ладно, чего там, вот ведь как, девок трахаешь, а потерпеть чуть-чуть не можешь, вот, хорошо мазок возьму, все, одевайся.

Я не знал, что будет так больно. Стальной щуп в руках доброго очкастого толстяка ворвался внутрь моего несчастного на глазах съежившегося до микроскопических размеров членика, на конце щуп расширялся лопаточкой для производства мучительных и без оправдания никакой на *** врачебной необходимостью пыточных затяжных скребков изнутри мочеиспускательного канала, не могу, зажатая в моих холодных пальцах головенка ходила ходуном как неудавшаяся заготовка на колесе для производства глиняных кувшинов, наконец лопаточка появилась наружу, уже с белесой слизью, доктор удовлетворенно осмотрел ее и размазал по стеклышку.

- Вот, неси в лабораторию. Будет результат - будем думать.

Томительное ожидание - и я снова в его кабинете.

- Самое главное - провести хороший курс лечения. Регулярно, четко, без пропусков. Если курс будет нарушен, возбудитель уцелеет, потом труднее будет его поймать.

Доктор ласково блестит очками.

- Что ж ты так, презервативами не любишь пользоваться? Зря, зря. Смотри, будешь часто ко мне ходить, девок-то, наверное, часто трахаешь? А? Молодец, осторожнее только будь.

Итак, у меня трихомоноз. Это еще не так страшно. Пожалуй, это всего лишь самая слабенькая из всех дурных болезней. Тем более, что я вовремя обратился, проблем быть не должно. Помимо анализа мазка у меня взяли еще и кровь на сифилис. Обошлось. Страшно подумать, что бы со мной сделали, найди они там бледную трепонему. Прав доктор, нужно всегда одевать гондон всегда одевать гондон всегда гон-дон.

Проблема только одна - теперь нужно кушать таблетки. Есть ли лекарства более горькие, чем трихопол? Мне не хотелось бы встречаться с ними ни до, ни после еды.

В моем славном закрытом НИИ я прячусь в туалете со стаканом хлорированной водопроводной жидкости и таблеткой, горькой как моя несчастная жизнь. Пару раз мне не удавалось ее проглотить, и я не то давился тошнотой, не то рыдал.

Слава Б-гу, через неделю, после того как я пережил жестокий контррольный мазок, придирчивое стекло моего доктора не обнаружило признаков замутнения в выскребанной влаге, и тотальный анализ подвальных лабораторных крыс не выявил следов тришкиных монад. Аллах акбар! Я здоров. В голове и в головке все звонят, звонят колокола: «Гон-дон! Гон-дон! »

Вскоре мой товарищ по несчастью Сережа приехал с дачи и получил от меня подробный ответ на вопрос, отчего ему больно писать. Дружить с Кристиной нам расхотелось. За неполный месяц у нее было четыре мужика, и ни один из нас не уцелел. Про*****. Она мне звонила, признавала свою вину и на что-то надеялась. Зря.

Скрипучий пол

Их две - одна чуть постарше, лет двадцати семи, с неплохой фигурой и приятной внешностью, впрочем, какая-то вялая. Другая - яркая брюнетка помоложе. Разыграли девок на монетку, мне досталась старшая. После умеренных возлияний я интеллигентно отвел ее в комнату Андреевой мамы, завалил на кровать, раздел снизу до пояса, ее полусонное сопротивление раскипятило меня до самоварного пыханья, черт вот-вот засуну скорее а то кончу она хочет не води ляжками спазмы близко совать скорее *** сладко жжет ну же ну совать о блять о уф кончил все таки уф даже и не засунул вот блять как-то даже неловко но все равно приятно.

Торопливый оргазм снял с меня лишнее напряжение, теперь я стал такой же вялый, как и моя новая подружка. Можно было поваляться и попробовать все же ее трахнуть, но в этот момент знойная брюнетка принялась стучаться в нашу дверь. Выяснилось, что она проявила себя крепким орешком и на удивление твердо отвергла все приставания Андрея. Странно, в ней угадывался бурный темперамент.

Чем-то возмущенная, она потребовала немедленно покинуть негостеприимного хозяина. Андрей не возражал, он принципиально не бросался за уходящим поездом. С годами женщины стали в нем это видеть и давать, давать сразу здесь и сейчас. Наконец, он стал таким спокойным, что полюбил засыпать в одной постели с еще не отодранной девкой. Заканчивалось это всегда одинаково - девки будили его случайными прикосновениями, пару секунд ломались и сладко давали.

Девушки взяли меня под руки и повели к себе. В гостях я поел, помылся и наехал на свою подружку. Она стеснялась. Подруга может зайти нет не надо а а ой ни-че-го-пусь-зай-дет а ой. Пока мы проводили старинную китайскую церемонию сунь вынь, вежливая брюнетка ждала где-то на кухне. Спальня у них была общая.

Наступила ночь. Брюнетка спала метрах в трех от нашей веселой кровати. Конечно она слышала как я снова залез на свою вялую на все готовую партнершу засадил пыхтел стонала кровать подруга старалась не шуметь и затыкала мне рот. Я кончил и рухнул плашмя. Между кроватями очень скрипучий пол. Мои шаги будут услышаны. Точно. Или все-таки пойти? Нет, моя обидится. А ведь та наверняка не спит. Нет, не пойду, двух палок мне на сегодня хватит.

Выспавшись и отведав завтрак, я попытался назначить брюнетке свидание, но было уже слишком поздно. Она выразила законное возмущение. Козлина, своей бабы ему мало. Мужики все такие. Моя подружка тоже узнала о моих намерениях и обиделась так, как бы не обиделась и от плача скрипящего пола и хихиканья старой кровати. Придурок. Куй железо, пока горячо! Полный идиот.

Офицерская дочь

Она так мне понравилась, что я готов был гулять с ней за руку и водить в кино. Она девушка строгих правил, офицерская дочка, она не позволит мне так сразу. Вскоре я начал понимать, что она мне вообще никогда не позволит. В ходе четырех безрезультатных встреч я потерял инициативу, затем надежду.

- Привет, встретимся сегодня?

- У меня уроков много.

- Брось ты, до сессии еще далеко.

- Да, а потом по ночам сидеть?

- Ну, ерунда какая. Ну давай встретимся.

- Не хочу.

Неужели это все вот так и закончится. Да, дела плохи. Обидно. Что ж, на всякий случай можно попробовать напролом. Почему-то вспомнилось, что и большой советский стратег товарищ Жуков не брезговал лобовыми атаками и под самый конец войны эффектно завалил Зееловские высоты трупами штурмующих. Молодец, простой армейский, а поработал не хуже начальника ГУЛАГа и руководителя НКВД. Да и вторую поставленную партией задачу тоже выполнил - фашисты бежали, гонимые вонью разлагающихся тел. Чем я не жуковец? Пойдем в лобовую, точнее - в лобковую.

- Ну и зря.

- Почему зря?

- Много теряешь.

- Что я теряю?

- Как ты узнаешь, если и встретиться со мной не хочешь?

- Хи-хи. И что ты предлагаешь?

- Приезжай ко мне, все сама поймешь!

- Да? И что я пойму?

- Все-все сразу и поймешь.

- Интересно. Ну ладно, говори, куда ехать.

Я встретил ее на остановке совсем не холодную, а игривую, от ее сдержанного высокомерия почему-то ничего не осталось, а мне все равно уже нечего терять, с дерзостью обреченного гладиатора я впервые взял ее за талию и повел домой, прижимаясь и лапая. Дома офицерская дочь сразу отдалась. Еще не веря в неожиданную удачу, я драл ее грубо и разнообразно, она, похоже, кончала. Две палки влет. Уф-ф. Хорошие ноги, но почему волосатые?

- Почему ты не бреешь ноги?

- Что?

- Я говорю, ноги нужно брить обязательно. Волосы на ногах, это же невозможно.

- Брить ноги? Мне это ни к чему. Меня должны принимать такой, какая я есть.

- Ты очень красивая, мне очень нравишься, но волосы на ногах, вообще на теле у женщины не должно быть волос, это же никак нельзя.

- Ну, тебе придется с этим мириться.

*** тебе дура бля. Волосатые ноги, ненавижу. Дура.

Год общения

Если повезло с девушкой познакомиться, это еще ничего не значит. Даже если при встрече обменивались улыбками и комплиментами, а номер телефона был продиктован для меня четко и медленно, а потом еще и повторен так же тщательно. Даже если девушка интеллигентная, и с ней так легко общаться, как только может быть легко друг с другом людям, кто помнит название последней прочитанной книги. Увы, но такие девушки могут оказаться заняты чем-то другим. Тем более, она очень привлекательна. Она высокая и стройная, что совсем не случайно, чаще всего я подхожу именно к таким девкам. Подружки называют их воображалами, дылдами или тощими шлюхами. Она ближе к блондинке, чем к шатенке, но с настоящим цветом волос угадать трудно. По крайней мере, ее красота прохладна как северная весна в марте. Что тоже не очень хорошо, таким девушкам горячий жеребец для скачки нужен не каждую ночь. Но уже совсем плохо, что она редко бывает дома. А если и дома, то все равно никак не может со мной встретиться.

Андрей был свидетелем нашего знакомства и впоследствии едва ли не ежедневно спрашивал, удалось ли мне, наконец, ее завалить. Увы.

Я созванивался с нею целый год. По счастью, нам было интересно разговаривать. Удивительно, но при своей занятости она успевала что-то читать. И главное - ей повезло вырасти в интеллигентной семье, ее родственники имели отношение то ли к советской науке, то ли к советской же литературе, во всяком случае, не пачкали ручек за станком. По сравнению с благородной барышней я казался себе вполне серапупым, комплексовал и старался не отставать, не забывая кидать палки налево-направо разным девкам, читал перед сном, например, Канта, целых пятнадцать минут каждый вечер.

Классик философии требует особой техники чтения. Кусок текста должен быть прочитан трижды. Первый раз следует проехать глазами по строчкам легко и свободно, так легче найти конец предложения. Классик был еще и изрядным стилистом, его нескончаемые фразы обладают свойством паучьих сетей, ни в коем случае нельзя попадать в эту засаду как неопытный школяр, ползущий обкусанным пальчиком от слова до слова, легкость и свобода очень нужны интеллектуальной мухе, севшей на толстый фолиант. Второй раз следует обратить внимание на отдельные слова, особенно на самые звучные, красивые и наиболее загадочные для потомка славяно-финских дровосеков, еще покрытого гнилой трухой монгольского ига. В третий раз следует довериться кабалистической мощи числа Три, рефлексирующе погрузиться в самое себя, читающее это таинство; прозреть не рассудком, но чувством, и уловить слабое невыразимое сияние, брезжущее в затаенной глуши философского дурелома. Через пятнадцать минут усилий крепкий сон читателю Канта обеспечен, от изнеможения и подрочить не захочется. Пусть результат совершенно нематериален, ведь только жалкий домашний ботаник начнет хвастаться девушке, что читал Канта, после этих неосторожных слов ему никогда не дадут; только самонадеянный балбес станет пробовать воспроизвести какой-нибудь пассаж в кругу таких же балбесов, ничего у него не получится, его обсмеют. Зато после Канта любое чтиво покажется булгаковской легкой беллетристикой, но главное - появится чудесная уверенность во всемогуществе собственного разума, такого практического в своей незамутненной чистоте.

Андрей советовал мне завязывать с этими гнилыми отношениями.

- Нельзя позволять девке так с тобой обращаться. Дело даже не в ней самой. Дело в тебе. Они все, все девки до одной должны чувствовать, что ты можешь уйти, бросить их в любой момент, если только они поведут себя неправильно. И ты сам должен знать, что можешь их бросить. И бросать, когда решил. Тогда все будут давать и сразу. Идешь к женщине - бери плеть.

- Хм. Я бы все-таки хотел эту сучку трахнуть. Я ей звоню регулярно, времени это много не отнимает... Почему бы и не продолжить?

- Почему? Потому, что это делает тебя слабым. Если только ты допускаешь слабость с одной, все другие это тоже начинают чувствовать.

Трудно было не согласиться с его правотой. Но Кант делал меня добрым и терпеливым. Я продолжал ей звонить и мило общаться.

В очередную приятную телефонную беседу на мое довольно формальное и лишенное напряжения семидесятое по счету предложение встретиться моя собеседница запнулась и неожиданно ответила, что завтра, кажется, свободна. Посмеялась, что мы знакомы уже год и все болтаем по телефону. Да, она может приехать ко мне домой.

Что бы на это сказали Кант или Андрей? Но выводы делать еще рано.

Я встретил ее на остановке. Погода благоприятствовала самовыражению. На ней было какое-то интересное летнее платьице, легкое, коротенькое, но непростое, с какими-то кружевчиками, оборочками, в таком можно танцевать на балу или принимать в борделе. В соответствии с одеянием назначила и выпивку - шампанское. *** поднялся сразу при первом же прикосновении к ее голой руке, когда она сходила с автобуса, и потом непрестанно меня беспокоил, то напрягаясь и неприлично подпирая джинсы, то затаиваясь и хищно пошевеливаясь в предвкушении.

У меня развлекались шампанским и картами на раздевание. Мне везло, как и должно вести в интеллектуальные игры бывшему шахматисту. Когда у нее остался выбор между платьем и нижним бельем, она сняла трусики. Через пару злых минут, не сдержав ***ный гуд, я полностью обнажился и полез на нее, с ловкостью бывалого гусара целуясь и одевая гондон одновременно. Удивительно, но она немного поломалась, прежде чем позволила мне задрать ей кружевной подол. Там волосатенькая писька милая заправлю рукой оп вошел ура я взял ее классно целый год звонил и вот хорошо ****енка не большая и не маленькая хорошо ****ь засадить член по яйца и обратно здорово. Ей, похоже, было жарко и неудобно подо мной в своем красивом одеянии, но я не раздевал ее, а драл, пока не кончил, а потом уже слез - сам весь мокрый от пота, слегка хмельной, очень довольный собой.

Странно вот так сидеть перед нею голым, распаренным от поебки, запыхавшимся, с обвисшим с *** непустым латексом, когда она слегка поправляет элегантное платье. Если бы у замочной скважины в эту секунду появился заинтересованный наблюдатель, у него могли возникнуть различные вопросы, например, почему этот непристойно обнаженный худой юноша так тяжело отдувается, что у него может быть общего с этой интересной девушкой в красиво открывающем плечи и стройные бедра до середины дорогом и нескромном платье, кроме того, что им обоим сейчас очень жарко?

Наблюдателю было бы на что посмотреть, даже если бы он опоздал к началу встречи. Впрочем, вряд ли он открыл что-нибудь новое для себя, этот искушенный визионер, знаток красного вина и гривуазной литературы. Когда она была раздета донага, обнаружилась неплохая крепкая грудь второго размера, и главный, решающий для признания женской красоты совершенной переход из жопы в талию, как и положено, он легок и упруг, изящен и удобен для поглаживания рукой от талии к жопе и от жопы к талии и снова, пока не встанет ***, снова завалить на диван, нет, теперь пусть она сверху грудь жопа ****ь пусть сама двигает жопой теперь поставлю раком и отъебу держать за жопу ебать вот так поняла целый год сучку не мог достать а теперь раком хуярю о ya das ist gut das ist fantastisch…

Пожалуй, я был несколько бестактен в постели, но это должно было ей скорее понравиться. Разве что я несколько помял ей платье. С другой стороны, встречаться снова после того, что она целый год держала меня на поводке, нет, пусть она почувствует, каково это - побыть в статусе девки на одну ночь.

Кант пылился в шкафу. Андрей завидовал. Приятно.

Зверики

Очень пьяная девица поздним вечером ковыляет домой от метро. Мы с Андреем тут как тут. Провожаем, убеждаем зайти в гости. На уговоры она не поддается, но телефон оставляет.

- На хрен нам ее телефон, - огорчается Андрей. - Нужно было ее прямо вон в детском садике завалить и выебать, совсем же никакая.

Признаться, такая мысль и мне в голову приходила. Времена дикие, преступность захлестывает, натянуть в кустах силком по-быстрому девку вообще ерунда - дуре пить нужно меньше. Холодок в животе. Как же это было бы здорово.

В футболе есть правило: «не забиваешь ты - забивают тебе». Упущенная возможность не возвращается с тем большей вероятностью, чем легче было ее вкусно поиметь. Однако телефон нашей знакомой оказался верным, через день она проспалась и даже выбралась к нам в гости с подружкой. В трезвом виде она выглядела довольно неплохо, но на Андреевы уговоры поебаться не откликалась. А вот подружка…

Белобрысая и крупная, с фигурой, морда так себе, но и не противная, она сразу пошла со мной в соседнюю комнату, ответила на поцелуй, была прижата к стенке, позволила мять везде, быстро и охотно сама разделась, легла на диванчике и влет отдалась. Хорошая баба. Мы ****ись так и сяк, когда к нам зашел Андрей.

- А, вот вы где…

Белобрысая немного съежилась, но ей мешали мои толчки. Андрей стал раздеваться. Белобрысая обеспокоилась:

- Что ему нужно?

- Ну, понятно что. Лешик, подвинься…

Белобрысая сказала было традиционное нет-нет, но Андрей налег на нее и засадил в мокрую поебаную письку. ОК, я подобрал штаны и пошел к одинокой гостье. Она сидела на диване слегка напряженная.

- Как дела?

- Так, нормально.

- Скучно?

- Нет, не надо приставать, я не могу.

- Почему не можешь?

- У меня триппер.

Врет, наверное.

- Ничего страшного, я гондон одену.

- Нет, я не могу.

- Теперь-то почему?

- Ну не могу я.

Мы еще какое-то время препирались, но было видно, что для отъеба потребуется оказать на нее особенно сильное давление. *** с ней, белобрысая подруга отработала за двоих. Пока, девчонки.

Некоторые девушки реагируют на меня очень прямо и непосредственно. Словно я абсолютный красавчик. Или им просто очень охота, а вот как раз и паренек какой-то пялится. Она ответила на мой взгляд и мы целую остановку откровенно любовались друг другом с противоположных сидений метро. С ней была подруга, а в присутствии знакомых грех не пококетничать. Мне выходить на следующей. А она явно едет дальше. Встаю, подхожу прямо к ней, срать на окружающих, пусть знают гусарские манеры, наклоняюсь к уху сквозь колесный грохот:

- Меня зовут Леша!

Она с готовностью кричит в ответ:

- Меня - Лена!

- Я выхожу, скажите мне телефон!

- Два три два два три два два!

- Два три два два три два два?

- Да!

- Приятно познакомиться, пока!

- Пока!

Она смеется, подруга завидует.

Встретились под вечер, она оказалась ростом ну едва ли не выше меня, хорошая девица, хотя морда так себе, но фигура и ноги бля как полагается. На свидание пришла уже нормально поддатая, ничего себе манеры. Похоже, на заводе каком-то работает, из провинции. Лет ей где-то двадцать пять. Нужно ****ь.

- Пошли ко мне.

- К тебе?

- Да.

- Вот так сразу?

- Конечно.

Одной рукой обнимаю талию, другой - бутылку. Что-то чешется в трусах, бля, сильно. Когда я мылся последний раз? Позавчера? А ведь лето, потею. Придем, нужно пах обязательно сполоснуть, а то весь вечер буду скрестись, неприлично даже, ведь заметит.

У меня сидим и культурно выпиваем. Уже довольно поздно, домой она не торопится - это хорошо. И о своей моральной стойкости особенно не распространяется, так, упомянула разок для приличия, нормально, уже проехали и забыли. Улучил момент, подмылся. Не полегчало, по-прежнему чешется, и ведь сильно, ****ы в рот. Наверное, это уже расчесы зудят, днем перестарался, идиот. Пьем на брудершафт, целуемся. Бля, как же чешется. Раздеваемся, валимся в койку. Обязательно гондон, все эти фабричные девчонки, безопасность - главное в моем деле. Ебу разок с переворотом, отдыхаю. Лобок зудит, особенно начесанный корень ***, это я весь день чесался, а место чувствительное, да и сейчас в нее потолкался, а корень хуя как гондон не натягивай, а все равно от письки мокрый будет, верно говорят, что только трусы из латекса могут что-то гарантировать. Зудит. Хочу ебать снова. Деру жестко, ей нравится, я сверху, она сверху, я ее раком, все как полагается. Валюсь отдыхать.

- Что ты все время чешешься?

- Все время?

- Так странно! Вот, снова полез чесать!

- Не знаю.

Все зудит, охота ****ь. Снова заваливаю и дрючу, она стонет - вот это и называется безумная ночь, мечта романтической девушки, пусть и с фабрики. Засыпаю совершенно обессиленный, зуд уже не чувствуется.

Несколько ночей подряд я спал все хуже и хуже. Понятное дело, почесать немытые яйца - дело святое. Только что-то уж часто я просыпаюсь. Как же чешется вот черт. Уже болит больно уже но нужно чесать чесать ххя, ххя, о блять, когда же это кончится, ххя… Этот остервенелый зуд в паху хочется разодрать кожицу на яйцах. Мазал растительным маслом, но это не помогало.

Еще с неделю я промучился, пока Андрей не сообщил мне о странном явлении.

Наша недавняя история с белобрысой соглашательницей имела продолжение. Андрей от тоски душевной пригласил к себе белобрысую через несколько дней, выебал, а потом обратил внимание, что она ведет себя немного странно и как-то слишком часто почесывается. Внимательный осмотр показал, что на ее теле имеются следы основательных расчесов. Прямо как у меня. Мы наверняка что-то от нее подцепили.

Вконец измученный, я двинул в КВД. Очередь была томительно долгой, под взглядами томящихся братьев по несчастью я нет-нет да и залезал в штаны. Наконец-то мой черед.

Вваливаюсь в кабинет, подхожу к эскулапу поближе, расстегиваю ширинку. В кабинете венеролога это традиция. Сначала показываешь член, говоришь что чувствуешь, потом он велит его держать, берет в руки стальную лопаточку и вводит прямо в мочеиспускательный канал съежившегося от ужаса писюна, и ужас бедолаги не напрасен, коновал начинает ковырять воспаленную слизистую продолжительными и жестокими движениями, больной стонет и корячится от боли, коновал останавливает движения лопатки и требует прекратить выкрутасы, а то ему мазок не сделать, наверное, это еще советская школа лечения развратников - драть им слизистую, чтобы не повадно. А деваться некуда.

- Знаете, доктор, у меня вот что-то чешется, вот, смотрите…

Я слежу за его безжалостными руками, но они почему-то не хватаются за сталь, а вдруг начинают по-дамски брезгливо от меня отмахиваться.

- Стойте, что вы мне тут мандавошками трясете, оденьте штаны немедленно, отойдите от меня!

Чего это он? А где его лопаточка?

- Доктор, так вы посмотрите…

- Нечего тут смотреть, вши кругом ползают, одевайтесь немедленно, ну и народ пошел!

- Что… Вши… а что мне делать?

- Чтоделать-чтоделать, сбрить волосы, намазаться ртутной мазью, белье и одежду прокипятить!

Вши? Дома я включил лампу, снял штаны и внимательнейшим образом рассмотрел волосню. Так вот она, вошь! И вот еще одна! Ой-йой блять, прямо ползают, брр! Мамочки!

После чтения небольшой полезной книжки, памятки гусара, мне стало ясно, что избавление от зверюшек требует комплексного подхода. Если гниды выживут и останутся на белье - ****ец, все сначала. Пришлось рассказать маме.

- Что? Вши!?? Ну за что мне это, как же ты мог, со всякой грязью путаешься, матери такое сделать, ужасно, ужасно, ой, в сердце закололо, всякую дрянь домой таскаешь…

Мама знакома со вшами не понаслышке. Война, эвакуация из окруженного Ленинграда, жадные насекомые в волосах. Они твердые, чтобы раздавить, нужно поместить их на ноготь большого пальца левой руки и аккуратно нажать ногтем одного из пальцев правой, красная ногастая вошь сопротивляется давлению пока может, затем лопается как крохотное яйцо, остается лежать безжизненной тряпкой в пятнышке крови.

Итак, ртутная мазь, все мое белье кипятится отдельно, вся одежда проглаживается утюгом, заодно можно постирать свитер, тоже дело хорошее. Бритый пах смешной и голый, теперь на коже видны следы чудовищных расчесов, хорошо же мне пришлось. Теперь он тоже почесывается, но уже от колющихся волосиков. Зверей не видно, человеческий глаз хорошо улавливает подвижные предметы. Но если внимательно присмотреться к остаткам волос, на них можно заметить крохотные беленькие утолщения. Это гниды - вшиные детушки. Они не двигаются, но давить их нужно на ногте, точно так же, как и взрослых особей, на пальце вошь не удавишь. Гниду можно принять за пылинку, а пылинку - за гниду.

Никогда в жизни у меня не было такой чистой мотни. Самое страшное произошло недели через две после того, как санитарная война завершилась ввиду прекращения сопротивления противника. Посреди своей чистейшей круто прокипяченной постели я внезапно углядел, нет, не может быть, только не это - мандавошка, ****ы в рот, здоровенная, ногастая, с танковой мощью преодолевающая неровности простыни. Волна адреналина подхватила меня, я кинулся на вошь и убил ее. В другой ситуации я бы порадовался, насколько элегантной была эта молниеносная серия отточенных, натренированных движений - хищная тварь смертно хлюпнула на плахе ногтя большого пальца суровой шуйцы под неумолимым гнетом рокового ногтя указательного пальца карающей десницы. Весь дрожа, я улегся на оскверненное ложе и постарался заснуть. Мне повезло. Эта мандавоха оказалась последней, как одинокий фашист Мюллер, убитый при попытке бегства из зоны советской оккупации.

Противника нужно уважать и знать в лицо. Я даже научился изображать мандавошку. Нужно выпучить глаза и блудливо водить ими по сторонам, а ладони приблизить к ушам и энергично перебирать пальцами-ножками. Выходит очень похоже.

Лена

Почему она так легко соглашается зайти ко мне домой? Она высокая, с отличной фигурой, морда тоже ничего. Мой опасный диван разобран во всю рабочую ширь, в этом виде девчонкам он внушает настороженность. Нужно было сложить его уголком, тогда он становиться как бы уютным креслом для двоих или троих, можно подсесть рядышком и приобнять за плечико. А теперь вот что вышло - Лена залезает на сексодром, но забивается в самый уголок, колени обхватывает руками. Дело так себе, позиция скорее оборонительная, нежели раскрепощенная. Нужно уговаривать.

Следующий час она сидела на моем диване спиной к стенке, скромно прихлебывала шампанское и внимательно слушала мой треп. В конце концов я не выдержал. Так можно долго сидеть, она же уйдет вообще.

Стоило мне к ней только потянуться, как она немедленно отдалась. Безо всякого сопротивления. Поцеловалась, сразу разделась, легла на спину и приняла в себя член. Трахнулись по моей обычной схеме. Первая поза - традиционная, папа-мама, в знак уважения к родителям, папа, ясное дело, сверху. Вторая поза - она сверху, это было позволено ей ввиду моих гуманистических, западнических убеждений, в том числе и признания права женщины на получение удовольствия. Третья поза - раком бля, это чтобы поставить точку над ай. Один мой знакомый, тоже большой сторонник эмансипации, любит сажать девицу сверху, но не лицом к себе, а спиной. Что-то среднее между второй и третьей позой. По форме вроде бы и феминизм, а по сути - раком. Опять же отдыхаешь, опять же и смотреть удобно. Тонкое понимание вопроса. Единственная проблема - снизу мне трудно кончить, нужно уж совсем плохо знать человека, чтобы расслабиться в чужом ритме. Лучше раком.

Когда Ленкины растрепанные темные волосы свесились вниз с опущенной головы и начали трястись в ритме ударов моих бедер о ее приятную стройную жопу, я уже перешел к решению извечного вопроса - кончить щас или чуть сбавить, да еще ее покрутить, и решил: все бля, кончаю. И кончил. Ленка немного отдохнула и стала одеваться. Попросила домой не провожать.

Я звонил ей как-то еще, когда хотел перепихнуться. Ответ отрицательный. Или моя простая троечка ей не пронравилась? Больше не встречались.

Оля

По ней не было видно, что я поразил ее девичье воображение. Ольга казалась вполне бывалой девкой, лет ей уже двадцать два, знаете ли. Не люблю таких сук. Еблись направо налево, а теперь характер показывают. Чего это она надо мной все издевается. Хорошо хоть домой ко мне пошла. И водку пьет, нормально. Может, все и выйдет.

- О чем ты вообще тут болтаешь?

- Я думал, тебе интересно.

- Интересно? Мне просто смешно тебя слушать, ты такой бред несешь.

- В смысле, остроумно?

- Да нет, просто фигня какая-то. Как такой бред вообще можно нести. Смешно.

Ну ладно, что хоть смешно. Ухмыляется, дрянь. Ведет себя развязно, но абсолютно не кокетничает. Издевается. Сука. Зря вообще с ней связался.

- А чего ты меня в гости позвал?

- Ну так, в комфортной обстановке общаться удобнее.

- Ха, что ты бред несешь, общаться удобнее! Ты думал, что я к тебе пошла, чтобы с тобой переспать!

Молчу, а что здесь сказать. Она продолжает:

- Как будто мне переспать не с кем! Да ты просто дурак. Я вот сейчас водку допью и поеду куда-нибудь оттянуться. А ты будешь здесь один сидеть и думать - вот дурак-то я дурак, всю водку у меня выпили и не дали, ай вот что же мне теперь делать, ха-ха-ха…

Даже знаменитый стрелок, председатель клуба горных туристов-рогоносцев Вильгельм Телль, эффектно поразивший яблоко на голове сына своей красавицы жены, не смог бы проявить большую точность. Я живо представил себе угнетенное полупьяное одиночество неудачника потратившегося впустую небогатого ловеласа вечер будет длинный она пойдет к кому-нибудь трахаться я буду сидеть горевать диванной картошкой у телевизора читать Набокова в таком настроении вообще невозможно что-либо предпринять а она познакомиться с кем-нибудь и поедет к нему и даст а мне придется угрюмо отдрочить но заснуть я еще долго не смогу и буду ворочаться на липкой огаженной рукоблудием простыни а она будет смеяться надо мной и вкусно поябываться с каким-нибудь ухарем.

Она знает, как мне обидно. Я киваю, словно трясу головой под тяжестью ее ударов, и мой нос опускается все ниже. Ненавижу ссучку.

- …вот бывают же такие дураки, ха-ха-ха, в гости пригла…

Не ярость и обида тому виной, клянусь, рука сама дала ей пощечину, вот просто чистый рефлекс, ссуке по наглой морде, слава богу, не кулаком, тяжелая размашистая шикарная плюха, ее кудлатую башку мотнуло к стенке. От неожиданности она затыкается. Ну левая рука тоже захуяривает ей плюху по другой щеке.

- Что же ты меня бьешь!?

Это уже совсем не похоже на тон победительницы, она пробует закрыться рукой от третьей пощечины и видит главное - я пытаюсь, но не могу, не в силах удержать злость, вот уже третья плюха преодолевает ее защиту и увесисто ложится в цель. Хорошо! Все поменялось!

- Снимай свитер!

- А?

- Буду ****ить, пока не разденешься!

Черт побери, разве я знал, что скажу это, когда вешал первую плюху? Нет, ни в коем случае. А когда отхуяривал вторую? Вряд ли. После третьей я смог думать здраво и решил, что раз уж я не смог сдержаться, то имеет смысл обратить зло во благо и поебаться.

Оля не повела ухом и не выразила каких-либо чувств, а просто стала раздеваться. Голая легла навзничь.

Дрожащий от пережитого стресса, я навалился на нее и ввел гондон с не слишком твердым членом. Она сохраняла холодный вид. Правда, через пару минут мне показалось, что ей становится теплее, но мне уже стало не до исследований, я кончил. Олька открыла глаза и осведомилась:

- Все?

- Угу.

Приняв вид принцессы, лишь по странному стечению обстоятельств трахнутой грязным конюхом, гостья принялась одеваться. Мне было не только стыдно за свое поведение, но и боязно. Это все же как-никак чистой воды изнасилование, это, знаете ли, лет восемь на зоне пидором геморрой упражнять, а ведь эта ссучка всякое может учудить.

Провожая Ольку, я был как никогда галантен. Даже предложил встретиться снова. На самом деле было бы неплохо, она хороша собой и фигура отличная, но это было бы уж слишком. Хорошо, что не возникло проблем с законом или с каким-нибудь озверелым защитником пострадавшей добродетели.

Катя

Ей всего шестнадцать. Отличный возраст для знакомства - расцвет красоты при отсутствии спеси и расчетливости, которыми неизбежно обзаводится привлекательная девка уже годика через два. Их нужно ловить сразу после того, как они переспят с одноклассниками. Сравнение будет в мою пользу, отдача не заставит себя ждать. Попробуй, уговори ее лет в девятнадцать - она уже все знает и такие маневры видит насквозь.

Катя не стала упорствовать, стоило ее только обнять, она сразу согласилась раздеться. Свежее молодое тело, писька. Засовываю *** - не лезет. Странно.

- Хм… а ты случайно не в первый раз?

- Нет…

М-да, странно. *** заходит совсем чуть-чуть, ну вот разве что головка прячется, а ведь я отнюдь не слон. Вынимаю хуй и проверяю пальцем. Мм, писька очень неглубокая. Ее свод с привычными неровностями, не знаю точно, наверное, преддверие матки, который у некоторых бегемотих только кончиками пальцев можно достать, у Катеньки располагается буквально у самого входа. А никакого углубления ни в одном направлении и нет, я обшарил все ее крохотное влагалище и ничего серьезного не нашел. Ладно, хотя бы так. Ебу как ежик, ряз-ряз-ряз, хрен торчит, даже смешно. Все нажимаю, стараюсь поглубже запихать - не лезет, так ведь особенно и некуда.

А ей нравится. Очень нравится, вот так да, неплохо, я тогда тоже кончу. Похоже она еще хочет. Массирую пальчиком. Катенька заходится в серии оргазмов, доходит до рыданий и нервной дрожи – прямо как в книге написано, я даже немного испугался за ее здоровье, это ведь означает истощение нервной системы, так ведь можно и сознание потерять, наверное. Все, милая, хватит.

Рассказала мне, что пережила страшную аварию - разбилась в машине. Кто-то погиб, а ее сшили из кусков. Вот, оказывается, почему она так легко дает и так радуется сексу, такое умение ценить жизнь приходит только после тяжелых испытаний. Что же, господа коновалы, на ****у у вас клеенки не хватило? Наверное, шила ее старая целка дочка мясника, шила-шила и вконец разошлась, вот сейчас заштопаю наглухо, нить, зажим, еще нить, округлившиеся глаза неопытной ассистентки, черт, как же плохо их теперь готовят, за шесть лет главному не научили, ладно, пусть остается немножко.

Чувство сострадания не могло удержать горячего жеребца возле Катеньки. Я люблю когда *** по яйца можно, чтоба хлюпало все. Получилось неловко - на следующий день она приперлась ко мне без предупреждения, меня дома нет, открыла мама. Катенька осталась ждать меня на лестнице и дождалась - вот и я, да не один, с веселой девкой в обнимку. Мы ее даже и не заметили, мама потом рассказала. Нехорошо так.

Леха

Бывают же такие залихватские парни, настоящие ухари. Что там я, пасмурный книжник.

Мы работаем инженерами в одном отделе. Тоску удается сбить только болтовней, традиционным чаепитием и, спасибо буржуям, компьютерными играми. Если бы не было первых 286-х, на покупке которых немного сворнул кто-то из начальства, пришлось бы резаться в тетрис на советских железных сундуках или пить чай в два раза дольше. Отдел уходит от дел.

Когда мой коллега Алексей проводил задницу одной нестарой коллеги мечтательно заблестевшими глазками, мне стало ясно, что он мой настоящий единомышленник. В свободное время, а на работе его было много, мы много беседовали на интересующие нас темы. Главным образом – о бабах. И о насилии. Логическим продолжением нашего знакомства стали общие тренировки в секции карате.

После обычных занятий на деревянном полу зала оставались мокрые пятна. Это был пот, выжатый из кимоно спинами лежавших. И только пара сумасшедших, я и Леха, не шли сразу в раздевалку, а по очереди приседали с партнером на плечах. При среднем росте и весе он обладал железной выносливостью и отменно сильными ногами, как выяснилось, в прошлом Леха плотно занимался лыжами и биатлоном. А мне до сих пор странно, что я тогда не умер. Молодость.

Леху трудно назвать красавцем, не та порода, не тот рост и габариты, рожа довольно корявая, да на голове осталось и не так много волос. Зато девкам нравится его похабная мечтательная улыбка.

Раз мы пошли с ним на дискотеку снимать телок. Я выбрал девицу, стал с ней танцевать, кокетничать, как вдруг обнаружил, что Леха маслит на нее глазки. Девица принялась отвечать, а после очередного танца устремилась к нему в объятия. Я возмутился и устроил скандал, они так и не пообщались.

Я пробовал его урезонить.

- Алексей, зачем ты лезешь к моей девушке? Какой в этом смысл? Это испортит мою игру, но и ты ничего не получишь. Здесь мало девок? Выбери любую, отведем их потом и выебем, потом еще и поменяемся, к чему нам тут эти прыжки вокруг одной?

Он вроде бы соглашался с резонностью моих доводов, но и в следующий раз его снова потянуло на мою девку. Это поведение уже не поддавалось рациональным объяснениям. Я мог бы это пережить, если бы на лицах девок я не видел зеркальное отражение его улыбочки – мечтательно похабной. Его невменяемость стала мне уже очевидна. С таким в разведку не ходят. Это не помешало сохранению приятельских отношений, и я с удовольствием слушал его рассказы.

Как ему удавалось так победно улыбаться? Такого не изобразит плохой актеришка, это не я в вынужденной обстоятельствами роли поручика Ржевского или поручика Лукаша, это не подполковник КГБ в роли отца нации, это нужно прожить, а не сыграть. Мне кажется, я знаю его секрет. Два победных тезиса.

Первый тезис Лехи прост и убедителен: «Они тоже хотят». Второй тезис кажется небесспорным, но будит воображение: «Как прекрасно устроен этот мир - любая маленькая и нежная девчоночка может выдержать самого огромного и похотливого самца». Первый тезис придавал его улыбке похабное тепло, он ведь не просто хотел отпердолить, но и шел навстречу ее собственным желаниям, нес добро. Второй тезис возносил его помыслы над простым инстинктивным желанием засадить по яйца, проверка совместимости разнокалиберных биоконнекторов приобретала ритуальный, мистический смысл, расправляющий крылья его мечтательности.

И самое главное - в этой улыбочке сиял его победный опыт. Да, он уверен в своем знании, что она тоже хочет. Он сделает ей хорошо, потому что ее нежное изящество охотно примет напор его энергичной плоти, ибо этот мир устроен прекрасно, разумно и правильно. И она тоже знает об этом, и чувствует тепло его уверенности, угадывает под штанами его мускулистые ляжки и зад, она понимает, что этот парень не врет, он весь готов отодрать ее всю крепко и несдержанно, радостно, изобретательно, грязно и добро. И он не обманет ее надежды.

Зимой Леха ездил на горнолыжный курорт под Мурманском, подрабатывать инструктором. Небольшой и ловкий, он кажется обучаемым девчонкам настоящим горным королем. Элегантные пируэты на склоне, смотрите, как это легко! Теперь нужно ставить технику, уверенные прикосновения сильных рук:

- Спинку держим вот так, ножки чуть согнуть, вот так, умница.

Мороз и солнце, от которого сразу начинаешь улыбаться, ловкий и смелый мужчина отвечает за твою девичью безопасность, с высоты немного страшно, но весело. Хорошо покатались, теперь нужно отметить первый спуск. После свежего зимнего воздуха приятно оказаться в тепле, девушка выпивает стакан водки, сразу млеет и отдается своему учителю.

Леха и в городе предпочитал действовать по определенной, проверенной схеме. Для начала напоить девчонку как следует, пусть даже до блевоты, затем отвести ее в ванную. Раздеть бедняжку, раздеться самому, помыть красотку водичкой, погладить ей спинку и утереть мордашку, затем надежно сесть жопой на деревянную подставку и крепко насадить дурочку на ***.

С ним водились такие же ухари. Леха возмущался поведением своего близкого друга, хотя понимал, что на его месте поступил бы точно так же. Случилось раз Лехе сломать одной козе целку. Редкий зверь - целка. Только вот кончить она не смогла. Леха размечтался и принялся девочку воспитывать и выращивать, все старался разбудить в ней чувственность. И вот, уже по прошествии нескольких месяцев регулярных совокуплений с кульбитами и поддержками, когда она была уже наверняка готова к приходу настоящего оргазма, случилась дружеская пьянка, все хорошо нажрались, Леха уединился в дальнем уголке с другой бабой и стал ее ****ь, а предательский друг отвел заботливо выращенный цветочек поблевать в ванную, да там ее и отодрал. Вот тут-то цветок и раскрылся, девчонка впервые в жизни кончила. Леха жаловался на несправедливость, ведь так долго старался-кувыркался, а дружище лишь подсунул *** в удачный момент. Теперь же принимает все почести, долженствующие благородному кавалеру, ведь "он такой прикольный", а Леха разжалован в дворняги и к ****е более не допущен.

Пока я залечивал травму указательного пальца левой руки - результат столкновения двух кулаков, сустав побаливает до сих пор, Леха мощно прогрессировал в занятиях каратэ. Не будучи высок ростом, надеяться на удары руками он не мог, противники доставали его издали. Зато его быстрые сильные ноги стали настоящим оружием.

Однажды Леха решил вспомнить детство и пригласил к себе трех своих бывших одноклассниц, по одиночке эти благополучные замужние дамы к нему идти отказывались. Посидели, выпили, поболтали и сделали общий вывод: «Леша стал такой прикольный»! В ближайшую после встречи неделю он нанес им ответные визиты, пока мужей не было дома, и каждую отхуярил.

Муж одной из них каким-то образом узнал либо заподозрил. И подстерег Леху на его пути от метро. Муж крупный и тяжелый, а Леха - быстрый и ловкий.

- Эй, стой!

- Да?

- ***ли ты?

- Что?

- ***ли ты чтокаешь, козел бля? Я Ленкин муж!

- Сам ты козел, что мне с того, что ты чей-то муж?

- А вот что бля!

Рогоносец бросается на Леху занося пудовые кулачищи, не допрыгнув лишь чуть-чуть вдруг получает навстречу сильный удар ногой в живот, еще удар по бедру, снова тяжелый удар в живот, нестерпимая боль, дыхания нет, бычара оседает вниз, корчится на земле и кое-как матерится. Полное фиаско. Дон Жуан слегонца от****ил командора.

В другой раз Леха с приятелями сидел возле метро в автомобиле жигули. Наверное, снимали телок. Внезапно к ним подбежали какие-то жлобы, вытащили из машины и молча начали ****ить. Леха выскочил наружу сам и встретился со здоровым бивнем на голову его выше. Бивень пробовал въебать по морде, Леха увертывался и натренированно быстро и ловко бил ногами в живот. Через десяток секунд схватки бивень замычал и лег на асфальт корчиться. Леха осмотрелся вокруг, и обстановка ему не понравилась. Его друзья лежали вниз разбитыми носами, а жлобы, лениво пиная их по ребрам, как-то слишком технично и официально заламывали им руки. И, черт, надевали наручники! Это могло означать только одно - Леха только что собственными ногами с несомненным успехом от****ил мента-оперативника при исполнении. Можно было дать деру, но Леха решил остаться и уладить конфликт. Тем более, что вины за собой не чувствовал, менты приняли их за кого-то другого. В те ранние девяностые и жигули пятой модели могли служить боевой машиной вымогателей, народ жил весело, но бедно.

Отпизженный мент понемногу пришел в себя, поднялся и вновь начал махать руками. Теперь Леха ответных действий не предпринимал, а только блокировал и смягчал удары, при этом жалобно стонал, пошатывался и оправдывался. Толком попасть по нему оперативник не смог. А ехать в ментовку Леха и не отказывался, покорно залез в обезьянник к своим арестованным друзьям.

Но уже в застенке милиции, которая нас бережет, злопамятный оперативник в условиях тотальной поддержки сослуживцев поставил Леху к холодной стенке, набросился на него, принялся бить и попал-таки несколько раз довольно сильно по бедовой Лехиной башке. Вслед за тем задержанный был матерно обруган, предупрежден о хорошем поведении и выпущен на свободу. По счастью, сотрясение мозга если и было, то не очень сильное, голова поболела несколько дней, на том все и закончилось. Повезло.

ОХРАННИК

Я - охранник

Год 1992. Мне двадцать четыре. Зарплата инженера совсем никуда не годится. Занятия карате помогают мне найти халтуру. В самый расцвет кровавых девяностых главной профессией многих ребят была работа в охране. Другим удавалось неплохо зарабатывать вообще безо всякой профессии, но в них и стреляли чаще. А мне нужно место поспокойнее.

Хорошо сторожить клуб, пока он еще в состоянии косметического ремонта. Без напряжения и эксцессов, без лишних посетителей. Руками и ногами помаши для разминки, а потом сиди и читай себе учебник по истории философии или книжечку занимательную, надоело - перекуси домашним супчиком из термоса. Поел - можно и поспать. Главное - не переусердствовать, слишком продолжительный дневной сон отзовется ночью, вот тогда и диван покажется неудобным, да и вообще ночью в клубе тревожно. Под покровом темноты внутрь могут влезть соотечественники, чего-нибудь украсть или просто нагадить ради удовольствия. А у меня потом будут проблемы, халтуру потеряю, а если серьезное что-то - могут ведь потребовать и ущерб возместить. На милицию надежды нет, она вообще где-то в параллельном мире. Сплю я беспокойно, ворочаюсь, пару-тройку раз за ночь точно просыпаюсь, затем лежу и прислушиваюсь - не крушит ли доверенное мне имущество забравшийся шутник. Первое время делал обходы с дубинкой наготове, готовый отхуячить врага до полусмерти, потом стало лень. Всяко лучше, если дежуришь не один, а с товарищем. Можно ведь и девок притащить, внутри им здорово интересно. Нужно только выйти на улицу и за девками немножко побегать, а товарищ дверь охраняет.

- Вот, классные девчонки, совсем молоденькие, свежак. Побегу сниму.

- Привет девчонки!

- Привет!

- Хотите посмотреть клуб?

- А что, прикольно, пошли!

Мой друг Игорек умеет развлечь девчонок. Он легок на язык и умеет зажигательно острить, к тому же сам такой здоровый, что сажает обеих себе на плечи и таскает, а они визжат, и радуются, и боятся рухнуть с двухметровой высоты. Я уныло бреду позади, мне трудно включиться в их праздник, ну одну девку я подниму, но после таких катаний на слоне их уже трудно чем-то удивить. Игорек культурно уводит одну из девиц в отдаленную комнатку. Я начинаю приставать к своей, но она что-то врет про менструацию и отказывается. Увы. Через полчаса парочка возвращается, оба сдержанные, но заметно довольные. Гостьям пора домой, оставаться на ночь не хотят. Увы и ах.

Игорек рассказывает быстро и небрежно:

- Я даже не успел глазом моргнуть, как она уже была в одних сапогах.

- И как это было?

- Ну, на стол оперлась и сзади, а ты, Лешик, зря с ней не стал, она бы легко согласилась.

Это Игорек всегда говорит. Ему не понять трудностей его друзей, просто он никогда не пробовал ухаживать за девушками в компании, например, Арвидаса Сабониса.

Гораздо хуже дежурить в клубе, если он уже открыт. Конечно, в этом случае может на халяву достаться хорошая жратва, вкус той запеченной в фольге рыбы я помнил долгие годы. Вот только нервов не напасешься. Могут начать ломиться неприглашенные бандиты. Нужно будет на месте догадаться, то ли это свои, то ли вражеская группировка, а они будут угрожать, и это не пустые угрозы, они и рады будут мне башку просто так проломить, это ведь все те же школьные хулиганы советских времен, только никого теперь не боятся - директор школы понял все раньше других, спер деньги на школьные завтраки и сбежал.

Этот пьяный бандит, что лезет в клуб, похоже, все-таки из наших. Хочет попробовать на ком-нибудь свой новый электрошокер. Недавно купил, хорошая вещь. Очень хочет попробовать, например, на одном из нас, охранников. Говорит, разряд его игрушки должен вырубать с ходу. Еле удается отговорить его от немедленных испытаний. С удовольствием ударил бы его ногой в пах изо всех сил, только вот последствия окажутся мрачноваты. Терпеть.

Однажды нам подвернулась шикарная халтура. Начальник конторы и наш работодатель, вежливый мужчина среднего возраста, по неопровержимым слухам - подполковник КГБ, предложил нам в течение ближайших дней осуществлять личную охрану какого-то деятеля шоу-бизнеса. Нужны четыре парня, дежурить через день по двое.

- А почему такая необходимость в охране?

- На него наезжают воркутинские, наши люди улаживают проблему, скоро все вопросы будут сняты, нужно только подстраховаться на всякий случай.

- И сколько за это нам будет?

Подполковник медленно и веско назвал сумму.

Я невольно уронил челюсть. Одна четвертая часть от этой кучи денег соответствовала полумесячной зарплате инженера, которым я все еще числился, даже посещал работу и исправно спал головой на столе под неодобрительным взглядом начальницы. Еще бы, ну чай попить, ну в компьютер поиграть, ну о высоких материях поговорить, но уж спать на работе никак нельзя, это нарушение всех ритуалов, это попрание главного закона социализма – каждый должен делать вид, что работает. Узнав о подполковничьем предложении, старая коза от возмущения сразу бы своим чаем захлебнулась.

Рты разинули и двое моих друзей, Андрей и Игорек, и мы уже готовы были тут же согласиться, если бы четвертый из нас, каратист с запыленным восточными ветрами чердаком, жилистый парень с потерявшими чувствительность костяшками кулаков, не сказал в ответ без просто и без выражения, как будда:

- Каждому.

Мы обалдели от такой наглости. И замерли, глядя на шефа. Подполковник слегка дрогнул. Пауза. Сейчас на *** пошлет. Черт, вот дернуло нашего балбеса, такие бабки уходят, придурок, ну же, сказать, что он дурак и соглашаться без него… Подполковник медлил недолго.

- Хорошо. Завтра первые двое в девять утра по адресу клиента.

Когда обалдевшие от такой удачи мы вышли от шефа и стали хвастаться перед коллегами-охранниками, нам стало понятно, что он уже целый день искал среди них желающих на эту шикарную халтуру. И никто, никто не соглашался. Ни за какие деньги.

Отказываться было поздно. Нужно делиться по парам и распределять дежурства. Как-то вышло, что наш могучий, но осторожный Игорек оказался в паре с безумным каратистом, а мы – с Андреем. Что ж, где наша не пропадала.

Следующие дни мы таскались с нашим клиентом, приятным в общении богемным очкариком. Интересным беседам мешало постоянное напряжение и тягостные думы. Что хотят воркутинские? Ясно что, воркутинские хотят от него денег. Что бы я делал на их месте? Старался напугать. Как лучше всего напугать? Избить? Сильно избить? Нет, это уже не угроза, очкарика вряд ли били хоть раз за последние десять лет, это шоковое физическое воздействие с непредсказуемой реакцией жертвы. Человек он впечатлительный, таких лучше не трогать. Но у него есть охрана. Избить охрану. Сильно избить охрану. Покалечить охранников, вот этих придурков, что возле него толкутся, чтобы кости хрустели, чтоб кровь брызгала на ботинки парализованного ужасом клиента.

И в самом деле, это объясняет, почему ни один человек из нашей конторы не согласился поработать жертвенной коровой. Только поэтому. И оружия у нас нет. Если нападут - что, съебывать? Неприлично. А что тогда? Ногами помахать? Бля, даже если у них просто ножики или кастеты, это для нас плохо обернется. А ведь могут быть и пистолеты. *** с ним, была ни была, раз уж ввязались, деваться некуда. Ладно хоть можно с очкариком поболтать, он интересный собеседник и легко идет на контакт:

- Например, вы включаете телевизор и наблюдаете действие. Как определить, имеете ли вы дело с сериалом или с полнометражным фильмом? Очень просто. Если это сериал, то в ближайшее время какой-нибудь персонаж обязательно обратится к другому с ключевой фразой: "Знаешь, мне нужно сказать тебе что-то очень важное".

Слушаю очкарика. Собственно говоря, в душе я тоже самый что ни на есть настоящий очкарик, но, разумеется, на дежурстве очков не ношу. А то будут нападать не только ужасные профессионалы, но и всякие любители. Хожу полуслепой. Мир кажется еще опаснее, чем всегда. Все расплывчатые морды кажутся подозрительными, и я невольно напрягаюсь. Боже мой, раньше я мог лишь догадываться, сколько же вокруг таких хамских, демонстративно криминальных морд. Андрей наверняка испытывает что-то похожее, зрение у него получше, чем у меня, но тоже не ахти какое.

Болтая с очкариком, не забываем делать вид, что мы крутые телохранители. Интересно, как они должны себя вести? Ну, я так думаю, один должен идти чуть спереди и сбоку, другой – чуть сзади, чтобы, бля, все сектора обзора наблюдать, вот. Ну и осматриваться вокруг почаще. Только не переборщить, а то еще кто-нибудь подумает, что у нас с собой денег много.

Нам крупно повезло. Воркутинские нападать не стали. Через две пары дней вопрос был решен на уровне высоких договаривающихся сторон, чекисты и бандиты пришли к взаимовыгодному соглашению, потребность в охране отпала.

В конторе мы получили по обещанной пачке денег и дополнительную благодарность от шефа. Нам хотелось прыгать от радости и орать во все горло победные кличи. Тихо, спокойнее, потом будем праздновать. Видя наши довольные морды, коллеги-охранники покачивали трусливыми глупыми башками и откровенно завидовали. Вот так-то, господа ссыкуны, или грудь в крестах, или голова в кустах. Повезло.

Я - Рембо

Клуб скоро заработал на полную мощь, и охранять его стало напряжно. В результате тонких политических ходов моих товарищей нас перевели в тихое место.

Теперь мы охраняем склад гуманитарной помощи - бывшее бомбоубежище.

Есть что-то глубоко символичное в этом его предназначении. Долго и по-русски терпеливо мы скрывались от врагов в сыром подземелье, и звали наше сидение холодной войной. Лишь когда голод стал уже невыносим, мы приоткрыли тяжелую дверь наверх, в теплый солнечный мир, глотнули свежего воздуха, зажмурились и протянули к свету худые руки. Враги обрадовались и забросали не бомбами, а милосердным подаянием, мы стали вслушиваться в шум из тысяч разных голосов и поняли, что еще сильнее голода нас мучила тишина. Как все это еще повернется?

Агрессивный блок НАТО, поджигатели войны, ядерная угроза, першинги, межконтинентальные баллистические ракеты, атомная бомба, водородная бомба, нейтронная бомба, гриб ядерного взрыва, мегатонны, рентгены, след радиоактивного заражения, лучевая болезнь. Иногда мне кажется, что я знаю эти слова с тех пор, как начал читать - с трех лет. Я всегда боялся войны. Например, мне казалось, что квартира Андрея - чахлая двухкомнатная хрущевка на пятом этаже - расположена гораздо лучше, чем наша крутая трехкомнатная в престижной брежневской серии. Дело в том, что при объявлении о ядерном ударе Андрей еще успел бы добежать до ближайшей станции метро до того, как многотонные ворота опустятся и перекроют вход, лязгнут смертным приговором для наваливающейся все гуще толпы опоздавших, и я буду среди них в этом последнем мясном побоище.

Сидеть в бомбоубежище нас никто не принуждал. От охранника требовалось лишь периодически наблюдать за входом из окон стоящей в десяти метрах школы. Идеальным постом служил школьный туалет, на ночь мы затаскивали туда диванчик из коридора и стул для поддержки длинных ног, можно спать. После такой ночи с утра все побаливает, но за это ведь и деньги платят. И на редкость спокойно. В ходе такого ночного дежурства я просыпался разве что поссать. С моими чистоплотными сменщиками было уговорено наш туалет по назначению не использовать, ибо не дело спать и гадить в одном месте, приходилось делать вынужденный ночной променад в действующий туалет, ну уж заодно с пристальным охранницким прищуром убедиться в сохранности замков на двери вверенного объекта. И спать.

Во время очередного дежурства, уже разворачивая припасенное одеяло, я услышал с улицы матерный диалог грубых голосов, что ничего само по себе не означало, но затем раздался сильный треск, еще треск, затем снова ругань. Позвонил в ментовку по специально указанному нам для таких случаев номеру. Понятно, что звонок по 02 - это только предсмертное утешение оптимиста. Наш блатной номер ответил сразу.

- Милиция слушает.

- Тут на улице стреляет кто-то.

- Кто стреляет?

- Откуда я знаю.

- И куда попали?

- Никуда, они вроде бы просто испытывают, балуются. Матерятся как пьяные.

- Хорошо, выясним.

Через некоторое время я позвонил снова. Наивный, как американская старушка. В конце концов, должен же и у нас когда-нибудь наступить порядок?

- Подскажите, как решился вопрос со стрельбой?

- С какой стрельбой?

- Я звонил недавно по поводу выстрелов.

- А, вот чего… Это сотрудник применял.

- В смысле?

- Сотрудник применял. Все нормально.

- Спасибо…

Весьма вероятно, что это была правда, тем более в подтверждение официальной версии голос в трубке звучал отнюдь не интеллигентнее, чем басовитое гавканье пьяных ночных снайперов.

В принципе, охранять склад лучше всего изнутри. Это хорошо понимали депутаты первого созыва, под чью ответственность и присылались сюда остатки гуманитарной помощи от наших сытых западных спонсоров. Мы обращали внимание на явный интерес народных избранников, когда они спускались по узенькой лестнице в холод убежища, водили шустрыми носами по сторонам. На советского человека в голодном послепавловском году изобилие склада производило шокирующее впечатление.

Множество разных ярких упаковочек, шоколадок, конфеток, пакетов с макаронами, мукой, рисом, консервов, все это было таким праздничным и ярким! Иностранным! Дома ждет полуголодная семья. А вот и одежда - шикарно! Кофточки, свитера, рубашечки, маечки, брючки, класс, вот если потянуть вот эту тряпицу, может она мне как раз подойдет! Именно такой ассортимент нужно поддерживать в магазине товаров секонд-хенда низшей ценовой категории - глаза разбегаются.

Наше мудрое начальство не требовало ночевок в бомбоубежище, хотя напрямую их и не запрещало. Так что после ночных стрельбищ я решил провести ночь в тихой обстановке.

Тесные ступеньки ведут под землю. Какая тяжелая дверь. Нужно давить на нее сильно и долго, тогда она потихоньку начинает разгоняться, и лишь приоткрылась щель - проскакиваю, хватаю толстую рукоять и торможу всем телом, пока не погашу набранную многопудовой сталью инерцию вращения. Потом с тем же усилием тяну ее назад. Хорошо, дверь закрыта, теперь прижму ее могучим крутящимся запором. Поворот, нажим - и шум улицы смолкает. Полная тишина. Забавно. Даже мои шаги и посвистывание здесь звучат как-то безжизненно. Хорошо сделали.

Шанхай жорева и шмотья пестрит в лабиринте небольших комнат и переходов. Лучше на все это изобилие не смотреть, а то не удержусь и сожру красивую пачку чего-нибудь. Благородно ограничусь домашним супчиком. Темновато здесь, а лампы накаливания без абажуров режут глаз. Если электричество отрубится, грянет полная темнота. Интересно, сколько здесь можно высидеть после ядерной войны? Наверху огонь и радиация, а здесь тихо и темно. Как в могиле. Тишина. Никого, кроме меня. Давит. Ладно, пойду смотреть дальше. Господи. Передо мной в бетонную стену вгрызлось жуткое словно жвала подземного монстра сплетение темно-зеленых военных трубопроводов, угрожающе тяжелых, нечеловечески могучих, оно создано, чтобы выдержать мегатонный удар и править в этом темном подвале тенями оставшихся. Наверняка это всего лишь сугубо утилитарная система какой-нибудь воздухоочистки. Но как здорово сделано, холод по коже проходит при виде чутко дремлющих несокрушимых сочленений. Наверное, их создатель из секретного ящика не ограничивался сухой инженерией и тройным резервированием, а решился влить в эти стальные изгибы весь свой ужас перед грядущей войной. Где он теперь, неизвестный художник, погиб ли еще до перестройки, выпрыгнув из окна сталинской высотки с криком "НАТО идет", или вышел на пенсию и, стесняясь как школьник, впервые в жизни привез на небольшую частную выставку свое новое творение… Стараюсь не оборачиваться и выхожу из комнаты, знаю, как дрогнет спина, если я не удержусь, но меня неодолимо тянет взглянуть снова - брр… ох и еб твою мать, надо же такое выдумать, в кошмарном сне, не иначе. Поспешно удаляюсь, пока монстр не проснулся.

Что ж, покушал супчика, пора и вздремнуть. На стульях жестковато, но для бывалого охранника это не внове. А холодно здесь. Но у меня есть одеяло. Нужно только запомнить, где в точности находится выключатель. А то утром буду шарить по стенам, в темноте здесь не видно не зги. Хорошо. Можно бай-бай.

Полная темнота. Когда закрываю глаза, мне даже кажется, что стало чуть светлее. Как же здесь тихо. Я совсем один в каменном мешке. Хочется заорать. Но шуметь здесь не стоит, вдруг проснется темно-зеленое чудище.

То, что мне удалось худо-бедно выспаться в этих условиях, я ставлю в заслугу природной устойчивости своей нервной системы, приобретенной с годами выдержке, обилию живых соков в моем молодом теле, полезному навыку эти соки высвобождать. После отдрочки я провалился в забытье, но гораздо труднее было снова заснуть после пробуждения в тяжкий час быка между двумя и тремя ночи, когда силы зла господствуют безраздельно. Жутко и холодно человеку в глухой тишине подземелья.

Больше в каземате я не ночевал. Убежище показалось мне не лучшим местом для жизни, чем утроба мертвой матери.

А город цвел под весенним солнышком. Депутаты шустро крали все подряд. Средь бела дня они проводили на складе оперативные инспекции и выходили наружу с набитыми сумками, уже масляно щурясь. Их было велено пропускать, что-то из украденного перепадало и дежурившему во время визита. Среди моих друзей шло брожение. Все склонялись к тому, что нам тоже нужно туда забраться и взять самое лучшее. Особенно рьяно агитировал Андрей. Я пытался их отговорить, затея казалась мне не только аморальной, но и крайне опасной. С****ить какую-нибудь ***ню, а за это еще и сесть потом - большей глупости трудно было бы придумать. Вход на склад открыт со всех сторон. Если кто-нибудь увидит группу товарищей, в неурочное время отирающихся у двери, ему не составит труда с большой дури взять и позвонить 02, а ментам будет всегда интересно встать на защиту гуманитарных ценностей, ведь это редкая удача для слуг закона - накрыть жуликов прямо на богатом складе!

Успокоить друзей я не смог. Россыпи цветных пакетов, ярких тряпок влекли их к себе как сокровища Али-Бабы. Там много разных мясных консервов и шоколада! Доколе ходить в этих советских штанах, когда там куча импортных почти новых джинсов? Ребята горячились как сорок мусульман-разбойников. Мне тоже хотелось пожрать, да и одеть что-нибудь более приличное, чем мой суровый туальденор. Но главным было чувство долга перед друзьями и готовность разделить с ними риск. Да и пожрать хотелось.

Операция "Ы" была назначена на этот же вечер. В школе мы собрались задолго и целый нескончаемый час ждали наступления полночи.

- Ну что, сколько там уже?

- Двадцать три сорок шесть.

- Бля, может пойдем уже, надоело тут сидеть!

- Договорились на двадцать четыре ноль-ноль.

Когда мне страшно, я стараюсь быть пунктуальным.

- Да темно уже, не видно ни ***, пошли!

- Ну-ка посмотрим… блять, пацаны, светло-то как, видно все на ***, ****ец…

- Нужно подождать, может еще стемнеет.

- Договорились на двадцать четыре ноль-ноль.

Точность - вежливость королей.

- Да ладно тебе, все, пацаны, темнее уже не будет, пошли!

Андрей наиболее смелый из нас, по крайней мере, хочет таким казаться, и этого уже немало. Игорек всегда был слишком большой, чтобы его характер мог закалиться в борьбе. Филолог Сережа вообще не считает для себя необходимым соответствовать общепринятому идеалу мужественности. А Андрею в школе жилось очень несладко: учился он так себе, в физическом развитии отставал, ну а пнуть худого мелкого очкарика всегда считалось хорошей шуткой. Годы спустя мы стали понимать, что никто из нас не способен трудиться над своим телом и духом с такой сумасшедшей энергией, как он. Все по Адлеру - без недостатков нет развития.

Наиболее опасным при ограблении склада представлялся момент проникновения внутрь. От этого зависело все. Мы невольно озирались по сторонам, и более подозрительных субъектов трудно было себе представить. Ужас состоял в том, что обещанная ночью темнота отсутствовала. В сером мареве угадывались торопливые фигурки поздних свидетелей, стоило им раствориться, выплывали новые. Игорек или Сережка вдруг начинают перешептываться.

- Вроде мент, а?

От таких вопросиков подслеповатый Али-Баба с дрожащими в руках ключами от подземелья может и обоссаться. Но Андрей, хотя видит тоже неважно, готов принять риск на себя:

- Ни *** не мент, все, открывай!

В узкий проход за открывшейся дверью они посыпались как горох, спотыкаясь о пустые рюкзаки, сдавленно матерясь. Ледяными пальцами я накинул замок и запер их внутри подземелья.

Оставалось ждать. На сборы жатвы мы условились отрядить три часа, ровно в три утра я должен их отомкнуть. Приятно, что друзья на меня полагаются. Другой мог бы вдруг задремать и провалиться в забытье до самого утра, судорожно проснуться от ярких лучей уже зрелого солнышка, от галдежа безвинной школьной ребятни. Вскочить, забегать, вот так ****ец, ломануться к замкам, под взглядами заспанных утренних прохожих выпустить на божий свет трех седых узкоглазых арестантов.

Я не такой. На стуле передо мной жестоко взведены пружины двух будильников: на два сорок и на два сорок пять. К тому же спать я не собираюсь, это просто на всякий случай.

Очень медленно тянется время. Им там внизу гораздо веселее. Все же не в одиночку, к тому же за три часа им нужно многое успеть. Рюкзак даже очень жадного человека все равно имеет предел наполнения. Значит, придется выбирать самое ценное. Может быть, и примерять что-то на себя прямо там. Вообще говоря, успеют ли они за три часа? Эти оболтусы? Те самые, которые всегда опаздывают на встречи на пять, десять, а то и пятнадцать минут? Я, правда, тоже опаздываю, но, по крайней мере, всегда этого стесняюсь. Что ж, пожалуй, стоит сделать небольшую паузу. Будет крайне глупо и опасно оставлять двери открытыми, чтоб искать их в подвале и собирать к выходу. Ждать.

Первый будильник закашлял и заорал от боли. Молчать сволочь. Ждать. Второй всхлипнул и разревелся. Молчать. Теперь я одеваю ботинки, жаль, что на складе нет обуви, и очень спокойно жду десять минут.

Осталось пять минут до назначенных трех ноль-ноль. Одеваюсь, подхожу к дверям школы и отпираю их. Жду эти пять минут, стоя у двери. Обычная школьная дверь, побитая ногами, порезанная и с надписями, часть из них тщательно зачирикана, увы, цензура всегда хочет прикончить самое лучшее, в сущности, цензор не может быть лишен честолюбия, пусть это всего лишь бывший критик, неудачливый онанист, которому не хватило отваги стать хотя бы графоманом - онанистом удачливым. Какое особое наслаждение - покорябать чужое литературное произведение, с прохрустом прокрустировать, кастрировать, заломать, как чужого слишком бойкого ребенка гнут сумасшедшие бездетные училки.

Проходит пять минут. Теперь я подожду еще пять дополнительных минут и уже тогда пойду открывать. Эти разгильдяи как раз успеют собраться. Я жду эти дополнительные пять минут, медленно дохожу до склада и отпираю. Мои подельники выпрыгивают оттуда как черти из табакерки.

- Ф-фу бля, мы уж думали тебя повязали, договорились же, ну бля, Леш, разве ж так можно…

Ничего, вот будут знать, как чужое воровать.

- Ну, как вы там?

- Нормально. Вот только Андрей вдруг срать захотел, прикинь, утром кто-нибудь заходит, а на складе говно!

Зная о проблемах его пищеварения, я лишь восхищался Андреевой силой воли.

Игорек убеждал нас сохранять полную тайну о нашей операции. Интересно, как я мог бы объяснить появление кучи ценного барахла и жратвы своим родным? Сережка переспросил:

- Что, даже маме не рассказывать?

Классно, рядом с нами раздувшиеся от жадности рюкзаки и сумки. Никогда больше я не встречал массы такой плотности, как в этих рюкзаках, когда мы сортировали добычу и выделяли мою законную долю. Утащить все это было серьезной проблемой. Друзья проявили характер и упаковались в основном шмотками, на жратву они серьезно налегли прямо на складе, да и я хорошо подкрепился краденым шоколадом. Домой были доставлены лишь консервы - и с восторгами пожираемы моей голодной семьей, впрочем, пережившая военные лишения мама жестко дозировала потребление, думаю, что какая-нибудь тайная баночка смогла дожить и до лучших времен.

Украденные со склада джинсы на мою честнейшую сестру наделись как родные, она носила их «на выход» лет пять, затем джинсы были переведены в разряд повседневной одежды, но еще долгое время спустя над ними раздавались протяжные охи при накладывании заплат.

Борьба с голодом и материальными трудностями не мешала нам резвиться. Школа была удобной базой. Все же центр города, а вернуться в недавно покинутые пенаты в ночное время многим девкам будет прикольно. Это как училке кнопку подложить.

Вечером, заперев школу на ключ, идем с Андреем на прогулку.

Снимаем двух девушек. Одна из них очень ничего - высокая, стройная, хорошие длинные ножки, белобрысая, при этом добрая и позитивная. Разыгрываем их на монетку. Мне достается другая. Низенькая, зато очень толстая. Просто колобок, она прыгает от радости, что кто-то с ней знакомится и даже за талию обнимает, вернее, за то место, где обычно нащупывается талия. Выпиваем на нашей ночной раскладушке, болтаем. Андрей с беленькой весело прощаются и уходят к ней домой. Мы с колобком остаемся наедине, жирные складки на ее морде дрожат слабой надеждой. Что ж, блять, гусар я, или не гусар!?

Снимаю трусы, *** рефлекторно встает, скорее, давай-давай, слава богу, она не ломается, тоже раздета, быстро резинку, хуй постепенно ослабевает, нельзя смотреть на нее и лучше не трогать, хуй все мягче, жирные ляжки и пузо мешают, но я успеваю засунуть, да! Я засовываю в нее член, я деру это несчастное создание, она так рада, я деру ее, деру… впрочем, как-то не очень, хуй как-то так себе, воздушные шары, дирижабли и половые члены ненадежны в принципе, конструкция недоработана, хуй сморщивается до тех пор, пока и двигать им в щели этой свиньи-копилки становится уже просто смешно. Говорю, что немного устал на работе. Впрочем, она все равно довольна. Еще решит, что худеть, в общем-то, совсем необязательно.

Андрей возвращается с белобрысой. Выглядят как обычно, изменений не заметно. Задаю традиционный вопрос:

- Ну как дела?

"Как дела?" переводится нами совершенно определенно: "Ты ее трахнул?" Ответ "хорошо" означает, что трахнул. В ином случае, если не трахнул, следует грустный ответ "нормально". При необходимости, мы можем немедленно передавать информацию даже при бабах. Ведь интересно же.

- ХОРОШО.

Ух бля, понятно, отхуярил ее, наверное, во все дыры. Везет, хорошая девка.

- А как у тебя дела? - в ответ спрашивает Андрей скорее из пустой формальности.

- Хо-ро-шо.

Он взглянул на меня, затем на колобка.

- Что? Врешь?!

- Дела у меня ХО-РО-ШО!

- Йо-хо-хо! Лешик, да ты просто Рембо!

Андрей веселился и хлопал меня по спине. Действительно, трахнуть эдакого зверя смог бы только сумасшедший ветеран Вьетнама.

На следующий день я выпросил у Андрея адрес белобрысой. Точно он не помнил, а телефона у нее нет. Вперед. Я приехал туда, по описанию нашел дом и квартиру. Позвонил. Как сильно бьет сердце.

- Кто это?

- Это Леша!

- Кто?

- Леша, мы вчера отмечали наше знакомство, я был с Андреем, а ты - с подругой.

Сочетание в парах я немного переставил. Смешно было бы выразиться по-другому: хм, это приятель Андрея, который тебя вчера отхуярил, в смысле, не приятель отхуярил, а Андрей, а я твою подругу жирную натянул и вот к тебе пришел теперь.

- А, точно…

Дверь открылась. Это она. Белобрысая, симпатичная, глядит с интересом.

- Привет, - я улыбаюсь, будто совсем не волнуюсь. - Здорово, что я тебя нашел.

- А как, мы ведь у меня не были?

- Мне Андрей сказал.

- А… ну, чего стоишь, проходи.

Посидели рядом на диване. Рядом, долго. Улыбались друг другу. Не может быть. Решился, полез. Нет, белобрысая отстранилась:

- Сейчас, я схожу в душ.

И ушла мыться. Неужели. Как же долго она моется.

Вернулась, сразу в моих объятиях, халатик долой, на диван, классные ноги, сверху на нее, загнул - поехали! Как же здорово я ее достал! Молодец, умница! А какой я решительный! Если бы не пришел, она бы мне и не дала! А я пришел!

Белобрысая наотрез отказывается вставать раком или прыгать сверху. Наплевать. Стоит мне заскучать от однообразия, в памяти всплывают слова Андрея: "Ничего такая, своими ногами очень гордится". Загибаю эти достославные ноги наверх и деру второй, после и третий раз. Здорово.

Через несколько дней я зашел к ней снова - отодрал разок, пока ее пятнадцатилетняя сестренка ворчала в соседней комнате. Малышку возмущало мое присутствие. А я с удовольствием навестил бы и ее. Но, дурак, так и не решился.

Прошло какое-то время, жизнь стала налаживаться, и я встретил белобрысую в какой-то коммерческой фирме. Или это была не она. Но очень похожа. Хотя у меня не такая память, чтобы держать в ней все лица и ноги. Тем более, что она ничем не показала, что узнала меня.

Девичий праздник

С Андреем знакомимся с двумя девушками. Как обычно, на улице. Мою зовут Ира. Рожа так себе, ничего особенного, а вот ноги - просто супер. Берем телефоны.

Звоню, но о встрече все никак не договориться. Скоро у нее день рождения - восемнадцать лет.

- Праздновать будешь, наверное.

- Ну да.

- Меня пригласишь?

- Не знаю, вряд ли получится.

Понятно. Сучара пригласит своих знакомых хулиганов, будет с ними бухать и ****ься в дальней комнатке по очереди с каждым желающим.

На всякий случай звоню ей перед самым днем рождения.

- Заранее поздравляю. Готовишься, наверное.

- Да нет.

- А что так?

- Да сорвалось тут.

Здорово!

- Ира, это же очень здорово! Давай тогда вместе отпразднуем!

- Да? А как?

Лишь бы голос не дрогнул. Сказать быстро, небрежно и все сразу, в комплекте.

- Можно и у меня. Шампанское любишь?

- Люблю.

- Через час жду тебя на углу. Успеешь?

- Успею.

- До встречи!

Вручаю букет цветов, не очень большой, вполне разумный, не нужно рушить собственный бюджет и чрезмерно напрягать девушку корзинами роз. Зато при вручении можно поцеловать.

- Поздравляю!

Ира принимает цветы, улыбается и принимает поцелуй в губы. Не слишком долгий, чтобы не стала отпихиваться. Но точно в губы и с задержкой, совсем коротенькой, на доли секунды - но это не просто дружеский чмок, и мы оба это понимаем.

Теперь на тачку и ко мне, пока не передумала.

- Поехали.

- К тебе?

- Да.

- А кто там?

- Да, в общем почти никого.

- Почти?

- Ну, родители дома, но у меня своя комната и они не беспокоят.

Веду ее сквозь полумрак коридора за талию, в другой руке бутылка шампанского. Родители тревожно затаились в своей комнате, прислушиваются, но не выглядывают. Молодцы.

- Вот, смотри как я дверь закрываю.

Очень просто - к двери легким движением руки приставляется гиря. Выглядит молодцевато, особенно если не заострять внимание, что она не двух, а однопудовая. А если девушке захочется пописать, сама за черную страшную железяку она скорее всего хвататься не будет. Ей придется смущенно помяться у двери, пока галантный Лешик схватит и отставит гирю.

Сидим на диване, пьем шампанское. В разговоре прихватываю Иру за плечики. Молодец, что заранее сложил диван книжкой, получилось удобное сиденье, очень располагает к интиму.

- Может в карты сыграем?

- Давай.

- Вот на что бы только, не на деньги же. Может, на раздевание?

- Хи-хи. Ладно.

Сердце бьется, *** стоит. Ага, соображает она так себе. Игра полностью под моим контролем. Я выигрываю когда хочу. Снятие каждой ее вещи сопровождаю поцелуем в обнажаемую часть тела. В плечо, в ляжку, в животик. Она снимает лифчик. Небольшая крепкая сиська. Позволяет целовать и трогать. Вот и все, на ней остались только трусы, и теперь их нужно снять. Ира вздыхает и делает паузу.

- Можно, я здесь покурю?

- Ну да.

Терпеть не могу табачище. Да еще в своей комнате. Но что я могу сказать - нет, не кури? Так ведь она начнет одеваться, хрен потом ее разденешь, если вообще не уйдет. Ничего, проветрю. Выглядит она что надо. Сидит на диване в одних трусиках, держит ножку на ножке, но даже ею не покачивает, скромница. У меня *** сейчас трусы порвет. Встаю перед нею на колени, кладу голову на ляжку, целую, снимаю с себя трусы, жду с хуем наперевес, когда же докурит, все, наконец-то. Надеюсь, она не девочка.

- Приподними попочку, пожалуйста.

Приподняла. Трусики долой. Съезжаем набок на диван. Гондон надеть, поцеловать девушку. Наваливаюсь. Засовываю в Ирку член. Вошел. Нет, конечно не девочка. ****ь. Загибаю ее ножки кверху, *** по рукоять, ох, как же здорово.

- С днем рождения, Ирочка!

- Спасибо.

Ебу чаще и сильнее, кончаю.

Лежим, обнимаемся. Ирка смотрит на меня испытующе.

- Тебе хорошо?

- О да.

- Хочешь сделать мне хорошо?

Кажется, я понимаю. Лизать ей ****у? Противно как-то. Ну а что делать, у нее же, как-никак, день рождения. И молодец такая, ****ь сразу дала. Что ж поделать, если я такой добрый. К тому же, она может иметь в виду что-то другое.

- Да. Что - там?

Она кивает. Я понял ее правильно. Ну ладно, раз так сложилось. Отважно ныряю лицом между ее бедер. Хорошо, что особенно не пахнет. Осторожно пробую языком. Терпимо. Лижу все сильнее. Ирка тащится, стонет, да, все серьезно, наворачиванию ***м она не так радовалась. Ее ляжки становятся тисками, не сломала бы шею, похоже, это оргазм. Да, точно. Ирка отпускает меня, ласково отстраняет мою голову. Язык и губы устали от непривычной работы. Произношу с трудом:

- Теперь хорошо?

Ирка сладко потягивается.

- Да.

Все, в глазах нашего криминального общества я последняя дрянь - ****у сосал. Ничего хуже и быть не может, ну, разве что пидором стать. Говорят, на зоне с людьми случались подобные неприятности. Вот, например, мужик тянул свой пятилетний срок, работал, зря в ссоры не вступал, но и в обиду себя не давал - не вор, не чмо, правильный мужик. Через неделю на волю. Там ждет любимая жена. Еще семь дней осталось.

Под вечер с ним разговор завели.

- Ну, что на волю скоро, по жене соскучился и рад будешь встрече, и все сделаешь, чтобы довольна была?

- Да, точно.

- И лизать ей будешь?

- Да все ей сделаю!

- Что? ****у лизать? Так ты можешь и *** в рот взять! Пидор! Мужики, здесь пидор нарисовался! В петушатник его пидора!

За семь оставшихся ночей и дней несчастный работяга вытерпел больше унижений и боли, чем многим доводится за всю жизнь. По освобождении к жене он даже и не заехал, а проездом через Москву рванул сразу в город кутюрье Милан, где через очень короткое время стал владельцем модного бутика.

Пока я унижался, *** становился все тверже, наконец, он раскалился докрасна и запульсировал похотью. Налезаю сверху и беру Ирку снова. Хуем, как полагается настоящему мужчине. ****ь. Ну, держись, ссука. Она покорно отдается, теплая и мягкая.

День рождения у Ирки удался, черт возьми. Я пробовал встретиться с нею снова, но она все время была занята. Видимо, помирилась со своими друзьями, и они лижут ей ****у каждый день.

Первоначальное накопление

Следующим местом халтуры был небольшой офис в центре города, прямо напротив инженерно-экономического института. Офис состоял из нескольких комнаток, всегда полных суеты. Кто за что отвечал - понять не представлялось возможным. Мои обязанности охранника представлялись более определенными - днем не пущать всяких дурней, по ночам следить, не лезут ли злодеи. Время было лихое и веселое. И дурни, и злодеи, и ловкачи - все пытались срубить деньжат по быстрому да по легкому. Похоже, самым главным из ловкачей был средних лет брызжущий энергией толстячок. Первое время я был под впечатлением, но вскоре мне стало ясно, что, несмотря на его лучезарную харизму, громкий уверенный голос, быстроту движений и решительность, принесших ему успех в еще совсем недавних делах, теперь что-то у него не складывалось. Несколько раз меня просили взять телефонную трубку и ответить, что его нет в офисе. Один из его деловых партнеров, бывший футболист из команды мастеров, высокий красивый брюнет, был специально прислан в командировку с Украины в Ленинград, чтобы получить долг или не возвращаться. Оба надеялись или делали вид, что надеются, на удачу с крупной сделкой по продаже мочевины. Футболист целыми днями околачивался в офисе, болтая на отвлеченные темы, а ближе к ночи ехал пьянствовать со своим должником на одну из двух его квартир, купленных в хорошие деньки.

Пару офисных комнат занимала группа ребят лет двадцати пяти, бывших альпинистов. С энергичным толстячком их связывало общее начало, но от оптовой торговли мочевиной и планов громадья они вовремя отошли. Теперь их время посвящалось мелким, но простым и реальным сделкам. Они могли купить и перепродать все: три центнера привезенного хрен знает откуда никеля, двадцать ящиков водки, золотое кольцо, пятьдесят блоков сигарет, крепко подержанную машину, двести долларов. Смятые купюры разных валют перелетали из рук в руки, иногда наличности не хватало, и они спорили, во что выгоднее вложиться. Не помню, чтобы они пытались друг друга обмануть, невидимая, но прочная веревка связывала альпинистов в единое целое. Ко всем прочим они относились настороженно, в долг не верили. В круговерти телефонных звонков, между погрузок и деловых переговоров ребята вслух мечтали провернуть сказочно большую и удачную сделку, например, по перепродаже целого контейнера спирта «Рояль» без предоплаты. Грезы рушил харизматичный топот бегущего по коридору толстячка. Альпинисты переглядывались, стряхивали дьявольское наваждение и продолжали свой небольшой, но верный бизнес.

Жизнь кипела. Ночью какие-то золотоискатели пытались вскрыть машину, старую иномарку, впрочем, еще вполне на ходу, принадлежавшую одному из альпинистов. Сдуру я обещал ему последить за ней. Пришлось реагировать. Я выглянул в окно, угрожающе пошумел, а потом открыл дверь и вышел на улицу с железным прутом в руке. Хорошо, что злодеи решили убежать.

Альпинисты были семейными людьми, но не отказывались от сладенького. Один раз к вечеру двое из них наведались в ближайшее от офиса кафе, откуда вскорости доставили пару симпатичных девушек и еду. Молодцы, они и меня неплохо угостили, такой картошечки с котлетой я не мог себе позволить. Девчонки были довольны, похоже, в кафе они искали именно таких серьезных ребят, есть им тоже заметно хотелось. После ужина один увел свою девушку посидеть в машине, мы остались втроем. Я тактично покинул помещение, засел в соседней комнате и стал прислушиваться. Сперва было тихо. Но уже через пяток минут напряженного ожидания я услышал отчетливые ритмичные удары – раз, раз, затем все громче, чаще, альпинист, вероятно, бил девчонку спиной о жесткий диван. Ох-хо! Потом она пошла в туалет поссать. В короткой юбчонке, веселая, только что поебанная. Осоловев от похоти, я было хотел намекнуть на возможность встретиться, но как-то тормознул. Я простой охранник, а не бизнесмен, увы.

Другой потом жаловался, что ****ься в машине крайне неудобно. Хорошие девки. Через пару дней они заявились в офис днем, спрашивали альпинистов, но те спрятались в дальней комнате и попросили меня ответить, что их нет и не будет.

Дела у толстячка шли совсем плохо. Бандиты и раньше заходили в офис для проверки обстановки, возможно, они старались оценивать уровень деловой активности на предмет снятия большей ренты. Но когда в офис заходит кмс по боксу в тяжелом весе, уважительно именуемый Тайсон, и хмуро спрашивает, ни на кого не глядя, «где же бля этот барыга», то это уже сигнал тревоги. Через несколько дней, после нескольких бесплодных попыток изловить харизматичного продавца мочевины, при том, что его машина, хорошо вымытая шестерка, дежурила у офиса, бандит Тайсон попросту выволок из нее шофера, уселся за руль и уехал прочь безо всяких документов.

Толстячка я больше не видел, да и коллеги-охранники подтвердили, что в офисе он уже не появлялся. Его украинский кредитор заходил как-то раз, рассказал, что толстячок не живет дома, а его жене регулярно звонят разные Тайсоны и угрожают страшными голосами. Вслед за тем украинец с необыкновенной ловкостью выпросил у меня свитер поносить на время, да и исчез вместе с ним навсегда.

Раз кто-то из случайно застрявших в офисе ловкачей использовал местный телефон для контакта в одной из своих афер. Вскоре по нему позвонили какие-то злодеи, требовали сообщить им телефон ловкача, адрес офиса и пугали немедленной разборкой. Я ничего не сказал, тогда они заявили, что все равно узнают, а меня сожгут на *** вместе с офисом. Сжечь офис совсем нетрудно. Быстро разбить окна да наплескать внутрь бензина. Нам, охранникам, пришлось целую неделю спать в тревоге. Замок с оконной решетки, ведущей во двор, был снят, чтобы сразу выбежать в окно. Что ж, обошлось.

Одним из моих сменщиков по охране офиса трудился здоровый светловолосый детина с бочкообразным туловищем пониже меня лишь на чуть-чуть, выходит, под метр восемьдесят, больше центнера корейки. Его свиная рожа гордо носила гримасу торжествующего плебейства, тупости и наглости, а звали его Андрей. Наш общий коллега, кандидат в мастера по боксу, спарринговал с ним на тренировках и очень хвалил его стиль ведения боя. В любой ситуации Андрей пер в атаку, нарывался на удары, пропускал, но снова пер вперед. Если опытный боксер еще мог справиться с этим натиском, то новичок, пусть даже и ловкий, скоро начинал нервничать, суетиться и проигрывать.

Но особым даром Андрея было умение нравиться женщинам. Это при его-то внешности.

На одну из стихийных вечеринок он привел с улицы какую-то девчонку шестнадцати лет, отвел ее в дальние помещения и отодрал ее там прямо на подоконнике. О подробностях мне пришлось его расспрашивать.

- Неужели, вот прямо так сразу и дала?

- А куда ей деваться, ну, ****юлей бы получила, всё равно бы пришлось.

Бухая с друзьями, такими же уродами, они, бывало, знакомились с девушками, приглашали их в гости, и не гнушались любой степенью насилия. Однажды, пока на кухне два его друга в компании с девками налегали, в основном, на бухло, Андрей по очереди выводил в комнату и отъябывал всех трех посетительниц.

- Что значит не дает? А хули пришла? По ****у получит, сразу даст.

Девушки уважали Андрея и предпочитали ему не отказывать.

Его манера общаться не раз ставила меня в тупик. Я чувствовал себя не в своей тарелке под непрерывными вопросами, то открытыми, то прямыми. Да чего ему надо, собственно говоря? Я его побаивался и старался не обострять отношения, ничего особенно не скрывал, да и прятать было нечего. Андрей косил под бандита, да, похоже, он им-то как раз и был. Зачем ему сидеть охранником в маленьком офисе? Может, бандитское руководство охранной фирмы старалось как-то дисциплинировать эту дикую стихию, придать ей официальный статус?

Никогда не встречал человека, столь мало знакомого с чувством страха. Это и есть настоящий герой ранних девяностых, боец без страха и упрека. С годик до нашего знакомства Андрей упал с мотоцикла, да так, что пробил свою круглую башку. То ли врачи по недосмотру спасли его жизнь, то ли повезло, но удалец выплыл из комы и на второй день уже бродил по больнице в поисках чего бы выебать, плевать, что из дырявого черепа в бинты сочится кровь.

Однажды тренер по боксу обратил внимание, что даже с поплывшими после пропущенного в спарринге удара глазками Андрей нисколько не потерялся и продолжал атаковать.

- Брейк, разошлись! Ну, ты чего бодришься, ты ж в нокдауне?

- А мне по ***, я привык, - ответил неустрашимый Андрей.

Тренеру это очень понравилось.

Потрясающее отношение к своему здоровью, к жизни, это уже какие-то самурайские высоты. Не случайно он, по всей видимости, преуспел в жизни. Я встретил его пару раз в более поздние годы, Андрей, по его словам, уже не возил проституток на работу в гостиницу, а занимался оптовой торговлей мясом. Он был отлично одет, что резко контрастировало с моим скромным имиджем. Приветствовал меня немного свысока, привычно допросил о моей тяжкой жизни и отпустил с миром давиться в переполненном автобусе.

- Какой ***ней занимаешься, - отозвался он о моей деятельности. И был прав.

Милицейский стол

Однажды мне предложили забавную халтуру. Нужно охранить склад гумпомощи, на нем - пакеты с великолепной, обогащенной белками американской мукой. За ночь дежурства полагался один такой пакет. Забавно, но склад располагался в задней комнате отделения милиции самом центре города. Скучать всю ночь? Ну уж нет. Как раз недавно на солнечной улице я познакомился с хорошенькой девушкой из провинции, с милой глупой мордочкой, и крепкой хорошо оформленной жопкой - бывшей фигуристкой. Позвонил ей и предложил встретиться в романтической обстановке.

Пришла. Сидим на складе в отделении милиции, смеемся. Из-под короткой юбочки торчат загорелые спортивные ножки, под маечкой литые сиськи без лифчика. Вежливо пристаю, она скромно препятствует, а на поцелуи отвечает как пионерка-отличница. У нее совершенно детское выражение лица.

- У тебя были мальчики?

- Да.

- Сколько?

- Трое.

Ах ты ссука блять, трое, значит… Если здесь не дает, нужно сменить обстановку.

- Пойдем дальше посмотрим.

- Что посмотрим?

- Все что здесь интересное.

В сером кабинете какого-то майора, если судить по оставленной на вешалке форме, я прижимаю ее к стеночке, жадно целую в губы и пытаюсь задрать майку. Нет, не позволяет, а если еще нажать, получится слишком грубо, что ж, тогда по-другому - молниеносно приседаю и сдергиваю одним движением шортики вместе с трусиками.

- Нет-нет, не надо, - заканючила фигуристка.

Но вниз за трусами не нырнула, а зачем-то прикрыла ладошками невинное личико. Уж не для того ли, чтобы не видеть, как я сбрасываю одежду и раскатываю гондон?

У стенки табуретка, наверное, на ней обычно допрашивают задержанных, я сажусь на нее, притягиваю к себе и насаживаю на *** уже не сопротивляющуюся милашку, руки на талии, руки на сиськах, вверх и внииз, вверх и вниииз, через пару минут понимаю, что это хорошо, но мой гондон абсолютно не пропускает удовольствие к члену, нет гармонии инь и ян, дешевая резинка. Да и вообще, слишком все это она медленно двигает своей крепкой жопкой. Тащу ее на милицейский стол, ****ой ко мне, спиной на деревяшку, хуй с ней, рискну, гондон долой, сам встаю у стола, засаживаю голый хуй, отт, теперь совсем другое дело, раз-два, раз-два, хорошо бля, получи-ка свой четвертый хуй, да бля, вот, ее ноги торчат в потолок, вот, сейчас уже, уже, выдергиваю хуй, кончаю сильно очень сильно, сперма брызжет ей на грудь, на лицо, на волосы, дальше, на ментовский стол.

- Что же ты делаешь?! - стонет фигуристка.

Чего, совсем дура - кончил я. Ах, хорошо-то как...

Я остался здоров и так ей благодарен, что звонил еще и пробовал назначить встречу. Она была ласкова и немного пьяна, но какой-то грубый мужской голос звучал около нее, ему явно не нравился наш разговор, потом связь неожиданно прервалась.

Больше не буду экономить на гондонах, нужно же, наконец, остановиться на своей любимой марке, пусть она и стоит дороже изделия номер один.

Жертва по природе

Это высокая, крупная девушка с правильными чертами лица, некоторая склонность к полноте еще не успела расправиться с ее обаянием. Тем более удачно, что она живет в соседнем доме. Мы немного погуляли, а затем мне удалось привести ее домой.

Стоило мне полезть к ней с поцелуями, как она стала каменной. Пришлось начать длительные выяснения. Иногда душевный разговор, как длительная осада, приводит к сдаче очень серьезной крепости.

- Мне так не везет… Два раза просто в машину затаскивали….

Очень деликатная тема, может получиться, что она начнет делиться сокровенным, ей это понравится, тем самым отведет мне роль друга и собеседника, после чего с негодованием отвергнет все притязания на постель.

- А-я-яй, - качаю головой. Нужно бы остановить, но роковые слова произнесены. Вообще говоря, интересно, как же ее туда затаскивали.

- Черные. Скоты. Прямо с остановки за руки в машину утащили, ничего сделать не могла.

- А что народ? Кто-то ведь это видел?

- Чего народ, кому охота связываться? Всем насрать!

Плохо, что она использует подобную лексику. Это очень далеко от кокетства. Но интересно, хорошо, ее затащили в машину, что, прямо там?

- А они не боялись, что кто-нибудь номера заметит?

- Ничего они не боялись! Скоты. - Она смотрит вниз на ковер и встряхивает головой. Пухлый рот от злости теряет форму.

- И что?

- А что, отвезли потом на квартиру, а их там еще несколько, козлы, убивать их надо.

- Плохо дело.

Интересно-то как! Не заметила бы, что ее наперсник не только сочувственно кивает, но и роняет кипящие слюнки.

- Так ведь потом еще раз затащили!

- Те же самые?

- Да нет, другие! Но тоже черные! Все бы сдохли, сволочи!

- Много?

- Четверо. Тоже на квартиру привезли, в комнату затолкнули.

- И что?

- А что! Не успела я и слова сказать, как уже была без одежды.

Еб твою мать! Вот это здорово. Смотрю на ее тяжелую грудь. Жопу. Хочу выебать. Делаю паузу и протягиваю руку - погладить.

- Нет, отстань.

- Почему?

- Отстань, я сказала. Я не для того сюда пришла.

Это прозвучало слишком веско. Облом. Нечего было слушать ее излияния. Потом я ей еще звонил, но поздно, нас разделяли две истории похищения и десяток горячих кавказцев. Ничего не вышло.

Девчонки из общаги

Если я и вспоминаю советское прошлое с теплым чувством, то не в последнюю очередь благодаря любопытной для меня коллизии оргиастической сущности коммунизма и холодного геронтократического официоза.

Первыми коммунистами, безусловно, можно назвать волосатых обезьян. По крайней мере, те их виды, что шли в ногу с прогрессом и предпочитали дрючить все, что движется, а не поддерживать унылую незыблемость длительных семейных отношений. От них-то и произошло человечество с его грандиозными научными и культурными достижениями, не утратившее склонности к богатому сексуальному разнообразию, а представителей прочих видов мы можем посмотреть по телику или в зоопарке.

Говоря о коммунизме, никак не пройти мимо греков. Впрочем, их трудно миновать в любом исследовании. Коммунизм у греков - отнюдь не только платоновские конструкции совершенного общественного устройства или что-нибудь еще из мудрствований этих великолепных рабовладельцев. М-да, хорошо философствовать в тени с достойными собеседниками, зная, что дома ждут смуглые невольницы. Античные коммунистические традиции - это, конечно же, их веселые празднества, например, в честь Пана или Диониса, молодое вино, нескромные игры в густой зелени, откуда же еще этот популярный сюжет про сатира, догоняющего нимфу, поймал - и под кустом.

Средневековые карнавалы тоже хороши. Надел маску и лезь под юбку. Ничем не хуже и перевод на русский знаменитого лозунга жизнелюбивого бородатого экономиста: пролетарии всех стран, соединяйтесь. Здорово придумано.

В струе оказывается хронологически и идейно близкое нам движение хиппи. Джинсы приспустил и давай.

В брежневское время эта очаровательная сторона коммунизма выразилась в строительстве общежитий. Там жили молодые провинциалки, вполне освобожденные от гнета частной собственности, от опеки семьи, от чрезмерного давления норм общественной морали - коммунистки в своем естестве. Подходи, знакомься, дери.

С другой стороны, коммунистическая сексуальная свобода в ее абсолюте вызывает во мне лишь ужас и отторжение. Поебаться как выпить стакан воды! Тогда о чем писать стихи? О чем страдать и мучиться? Чем тогда крутой парень будет отличаться от чмошника, если и тому и другому будут давать любые красотки? И где интрига, где развитие отношений, где драма, ожидание, страдание, ревность, боль... Все бабы превратятся в бесплатных проституток! Нет, такого мне не нужно. Но такого и не будет даже при самом наиразвитом социализме.

Холодный гериартрический официоз делает свое дело, машет скрюченным кощеевым пальцем: «****есь? Ай-яй-яй! » Все смеются над ним, но...

Вот они, девки из общежития, веселые, не слишком красивые, почти свободные от предрассудков. Андрею достается мелкая и тощая, мне - покрупнее, с симпатичной рожей. Сняли с Андреем на улице. Привели к нему. Он уволок мелкую в мамину комнату. Я же приставал к здоровой, безрезультатно. Наконец Андрей вывалил из комнаты и подозвал меня.

- Я ее просто изнасиловал, - прошептал он с довольным видом. - Давай, иди скорее, пока она не оделась.

Когда я вошел в комнату, мелкая натягивала лосины. Признаться, я не так уж и приставал, но она страшно перепугалась и даже начала было что-то вопить. Удивительно. Потому ли, что мне самому было так удивительно интересно и страшно, и заманчиво прихватывать девку, которую только что выебал мой друг? В общем, она отбилась. Здоровая была немного озадачена моим поведением. Девки решили возвращаться в общагу. Облом. Мы пошли их провожать. Андрей сказал, что здоровая ему нравится и он с удовольствием ее бы трахнул. По пути в общагу стоит мой дом. Основной тезис моих речей сводился к тому, что такое замечательное знакомство следует начинать хорошей первой встречей, а потому здоровая должна зайти ко мне в гости. Андрей с этим в принципе согласен, но хотел бы, чтобы мы все четверо вернулись к нему.

- Мелкая понимает, что если пойдет ко мне, то она пойдет ко мне ****ься! А здоровая, если пойдет с ней, не сможет уйти от этого факта!

Не знаю, может быть. Тем не менее, более надежным мне казалось увести одну лишь здоровую к себе ночевать. Так и произошло. Здоровая у меня дома уже почти не ломалась, а разделась, легла на мой диван, раздвинула ноги и дала. Чего ради я не спал полночи, ради этого вот чахлого секса с некрасивой бабой? Я даже не смог кончить, хотя уж вовсю старался и пихал член с максимальной частотой. Может быть, стоит трахаться только по любви? Ничего, это лишь минутное настроение, завтра я отдохну и снова начну бегать за всем, что движется. Молодцы эти девки из провинции, они дают нам ****ь.

Грибы

На некоторых женщин я бросаюсь со спины. Когда вижу такие ноги, талию, походку, я просто удерживаю член сквозь карман штанов, иду на обгон и оборачиваюсь. Теперь от приставаний ее убережет лишь невиданно ужасная рожа, такая страшная, что слова "добрый день" застрянут у меня в зубах. В этот раз добрый денек застрял прямо в глотке по обратной причине. Уж больно хороша. Оценила мое застенчивое восхищение и улыбнулась. Спасибо за поддержку.

- Добрый день, - вот, стоит немного прокашляться, и все получается.

- Привет, - она не испытывает трудностей при знакомстве.

Да, Наташа настоящая красавица - профессиональная танцовщица в каком-то шоу на телевидении или где-то. Взял телефон. Долго вызванивал, она отвечала ласково, но ссылалась на занятость. Наконец, мы встретились. Вот она, высокая, темноволосая, улыбчивая. Чуть постарше меня. Просто уверен, что она должна быть доступна. Там этих танцовщиц только все и ебут. И я тоже хочу. Страшно вот только. А куда деваться? Вперед.

- Кхм. Э-э-э, может, заглянем ко мне?

- Да? Вот так просто?

- Угу.

- А где ты живешь?

- Здесь недалеко.

Милая, я живу совсем, совсем близко, тебе даже не нужно отвечать, мы просто рядышком пойдем-пойдем, стоящий член я буду аккуратно и относительно незаметно поправлять, около самой парадной я сделаю элегантный жест рукой.

- Прошу.

Ты порочно улыбнешься и медленно проследуешь к двери, а я двинусь следом, пялясь на твои ноги и жопу и талию.

Мы сидим на диване, я угощаю ее яблоком и начинаю распускать руки, пробую поцеловать в шею.

- Не приставай, я должна подумать.

- О чем?

- О том, нужно ли мне соглашаться.

- О конечно!

- Нет-нет, не приставай. Мне нужно подумать.

- И долго?

- Вот посидим, скушаем яблочко, и я решу.

Томительная пауза. Впрочем, она улыбается и смотрит на меня внимательно. У меня большие шансы.

- Сколько тебе лет, говоришь?

- Двадцать четыре.

- Двадцать четыре? У меня еще не было мужчины твоего возраста.

- Значит, да?

- Да.

Мы продолжительное время ****ись с гондоном, прежде чем она потребовала снять его. Я застыл в нерешительности, но она сделала ленивое и грациозное движение, бля, настоящая танцовщица, и теперь на меня смотрела ее шикарная жопа. Она утверждала неоспоримое - мы живем только один раз, какая мне разница, что будет потом, когда я сейчас отдерру ее раком в полный рост. Я не смог отказаться. И дрючил раком, хватал за сиськи, тянул за талию, шлепал бедрами о жопу и кончил ей в ****у, вот прямо как ебал, так и кончил, вдул ей туда в ****у всю муть своего экстаза.

Через несколько дней головка члена, особенно справа, в том месте, где несколько больший изгиб моего орудия создает более плотный контакт с принимающей стороной, покраснела и стала чесаться. Затем начала мокнуть. Потом, вроде бы, прошло, но на пораженном месте я углядел крохотный, но отвратительный нарост на тонкой ножке. Жуть.

Он быстро рос, рядом с ним другой, поменьше. У наростов были жирненькие тельца, хотелось просто ухватить их посильнее пальцами, отодрать их и выбросить вон. Но попытки немного их подергать свидетельствовали, что тоненькие ножки на самом деле очень крепки. Еще неизвестно, чем для меня закончится эта силовая операция. Друг Андрей поставил мне диагноз моментально.

- Ха, Лешик, поздравляю. Это грибы. У меня такое было.

- Грибы? И что теперь?

- Ну что, пойдешь в КВД, выпишут тебе мазь, а что выросло - будут прижигать.

- Как прижигать? Железом?

- Да нет, жидким азотом. Если неохота туда тащиться, можешь и сам прижечь.

По его словам, мой мужественный друг избавил себя от ***вой растительности при помощи раскаленного на плите ножа. Взял с огня сталь и прижал к хую. Больно, но что делать. Хуй зашипел, стало пахнуть паленым. Андрей перевел дух, собрался с силами и еще разок прижал, чтобы уж наверняка.

А смог бы великолепный Муций Сцевола на глазах врагов испечь не руку, а свой единственный ***? Андрей – настоящий римлянин. Я - нет. Произвести над собой такую экзекуцию я не мог. Осталось идти проверенным путем. Все дороги ведут в КВД.

Там у меня взяли на пробу кровь и слизь, помучили член железным скребком для науки. Доктор выписал мазь и отпустил, но не скрывал надежды скоро увидеть меня на более жестоких испытаниях.

- Закончите курс лечения и приходите, будем прижигать.

Каждый вечер я аккуратно наносил мазь и с содроганием разглядывал свою грибницу. Ура, грибы уменьшались! В этот раз мне крупно повезло. То ли мазь задушила грибы, то ли они иссохли под моим мученическим взглядом, но дрянь с *** исчезла.

Еще и еще раз повторяю себе: Гон-дон, гон-дон!

А Наташка, про*****, не призналась ни в чем. Заразит еще своего режиссера. И танцгруппу, и вообще, в богемной тусовке грибы растут быстро.

ПРОДАВЕЦ

Год 1993.

Славное время. Мне двадцать пять. Минул год, как по настоянию моей практичной умницы сестры я успешно прошел жесткий двухэтапный конкурс на высокую должность магазинного продавца. Будучи инженером со второй формой допуска, не *** собачий, в ящике сидел, щит родины крепил, на ежемесячное пособие я мог купить штук десять вкусных сникерсов, только вошедших в моду. Сникерсы красовались в каждом ларечном окошке, волнуя мое воображение, и дорожали безжалостно и стремительно. Не помогали даже охранницкие халтуры. Пришлось менять профессию. Был инженер, стал продавец.

Наконец-то я начал получать нормальные деньги. Вполне нормальные. Мне выдали красивые желтые штаны и зеленую майку в обтяжку. На меня возложили ответственную задачу: продавать ковровые покрытия. Это был совершенно новый для совдепии товар из сказочной страны Бельгии: цветные пахнущие суперсовременной химией толстые рулоны, если расстелить их на полу - оказываешься в царстве роскоши и преуспевания.

К нам заходили клиенты. Толстомордые агрессивные бандиты, эту круглостриженную башку очень хочется проломить железной палкой, бить нужно сильнее, я читал, что одному негодяю в голову попало восемь пуль, но этого оказалось мало, и он выжил. Бандитские жены или шлюхи, длинные кривоногие стервы в коротких юбках с острыми ногтями разодетые пугала раскрашенные чучела наглые вороны, хочется затолкать на склад, в маленькую комнатку за торговым залом, грубо выебать раком на ковровых тюках. Кстати, в обед на складе можно подремать. Вежливые иностранцы - с ними можно поболтать по-английски, хотя они вряд ли что-нибудь купят придурки туристы что вы делаете в этом опасном городе. Жаль, что работать нужно пять дней в неделю, выходные Вс-Пн. Когда же нас переведут работать два через два? Можно будет отлично качаться, времени станет вагон, девки, книжки - класс! Еще к нам в магазин забредают сумасшедшие бабушки - старые ведьмы.

- Ой, коврик хороший какой! Скажи-ка миленький, сколько стоит? Как? Милый, я не слышу, ты погромче скажи. Что? Каких таких долларов, я сроду долларов в руках не держала! Это в рублях-то наших сколько будет? Что? Как? Не может быть! Это что ж такое! Это кто ж у вас покупает! Грабят народ, душегубцы!

Сотая за день старушка будет вежливо приглашена в заднее помещение и торопливо задушена сильными руками обезумевших продавцов. В обед нас кормят котлетами, полное гавно, меня частенько мучает изжога.

Нас трое продавцов и один старший, очень серьезный. Парень лет под тридцать, с большим жизненным опытом. По вечерам, когда мы уже уходим домой, остается в торговом зале помечтать над журналом учета складских запасов. Периодически бегает к директору магазина, торгашу еще советской школы, с новыми творческими идеями. Я представляю, как тот слушает его, доверительно подпустив к словно бы невзначай подставленному уху, вздыхает, качает головой, вспоминал громкие доперестроечные дела с посадкой больших людей, мялся, вспоминал рожи крышевавших нашу фирмочку бандитов, ежился, но все чаще уступал молодому энтузиазму рьяного сотрудника.

- Да Мих-Михалыч, да все нормально, все сделаем аккуратно, комар носа не поддочит!

- Ну, Сережа, ну ты горяч... Давай! Но смотри, я ничего не знаю!

- Да, Мих-Мо..., ой, все будет ОК!

Крадут по максимуму. Ковровые покрытия поставляются рулонами. В каждом рулоне примерно тридцать метров. Бывает и больше, и меньше. Если меньше - мы все собираемся, промеряем рулон, составляем акт и передаем начальству. Никто из большого руководства особенно не парится - наценка на товар такая, что себестоимость можно покрыть и половиной проданного, а Мих Моисеич от этих актов держится в сторонке. Если ж в рулоне присутствует заветный избыток - Сергей знает, что делать с лишним покрытием. Бывает, что-то списывается - например, небольшие остатки от рулонов. На самом деле, они отнюдь не выкидываются. Самые деликатные переговоры ведутся с глазу на глаз на нашем маленьком ковровом складе. Когда бугор полагает, что недостача будет уж слишком бросаться в глаза, он делится с нами крохами украденного.

Наши личные отношения не особенно хороши. Что-то в моих манерах его не устраивает. Скотина, угрожает мне физической расправой. Еще посмотрю кто кого, ссукаблять, правда, он потяжелей кило на десять и боксом занимался. Ненавижу скота. Наверное, он меня тоже. Козлина ****ый, он бывший боксер и поздоровей меня. Вообще, если подеремся, меня точно уволят - он же мой прямой начальник. Гибко иду на попятный, четко и внимательно исполняю его распоряжение с неминуемой потерей лица. Порой меня поражает собственный талант приспосабливаться. Неоспоримое преимущество, даруемое неблагородным происхождением. Самурай давно бы сделал сэппуку. Но лучше бы по-другому: свистнуть стальной молнией длинного меча в полумраке закрытого магазина - козлиная башка отлетает метров на пять стукает об пол чуть подпрыгивает катится в угол. Туша старшего продавца медленно заваливается на бок заливая пол дрянной темной кровью. Больше здесь не воруют.

За год с небольшим бугор успел заработать на машину - подержанную копейку. По тем временам любое самодвижущееся ведро переводило его владельца в разряд людей, добившихся успеха, собственно говоря, появление этой копейки и было решающим аргументом его недоброжелателей. Юристка фирмы, истеричная, озабоченная на передок жирноватая сука лет тридцати, вероятно, не могла простить лихому бугру, что вместо нее он предпочел трахнуть бывшую в употреблении не меньший срок, но тощую и холеную администраторшу. И посеяла сомнения в генеральном, жирном веселом бельгийце Йохане, тыча оттопыренным пальцем в бывалую копейку бугра. Цивилизованный европеец Йошка, из всех прелестей нашей северной страны ценивший прежде всего податливость русских женщин, поводил между трех своих секретарш вылупленными от избытка окружавшей его красоты светлыми глазками и принял соломоново решение: бугра перевели на более престижную работу - продавать оптом ковровые покрытия, которые и в розницу-то по нашим драконовским ценам шли не очень, и все это - не за твердую зарплату, а за процент от продаж. Отставленного бугра на наш склад больше не пускали - как бы не спер чего. Сергей от злости едва удержался, чтобы не от****ить юристку в тесном коридорчике, а через короткое время уволился по собственному желанию. Бугром стал один из продавцов, сдержанный и рассудительный парень, отнюдь не склонный к резким передвижениям материальных ценностей. Мы еще долгое время опасались, как бы не вскрылась лихая кража четырех магазинных кресел, по одобренному нами мнению Сергея - лишних и ненужных. Оставшиеся кресла были расставлены по всему магазину - чтобы они всегда попадали в поле зрения начальства, и их было бы труднее пересчитать. К счастью, на нас юристка особенно и не наезжала. Как отбился от подозрений директор магазина, я не знаю, но уволили его позднее и за другое.

Иногда в магазин забредают прогуливающиеся девчонки и молодые мамашки. С ними можно знакомиться. Жизнь прекрасна.

Один раз мы с Андреем встретили на улице и привели домой пару девиц. Моя довольно симпатичная. Андрей тоже ее хочет, но другая баба, противная и толстая, спешит домой, и ее нужно провожать. Андрей уходит с ней. Мы с милашкой остаемся наедине, глядим друг на друга и валимся ****ься. Что это она?

- Нет, в резинке я не буду.

- Слушай, могут же детишки…

- Не бойся, я здорова.

- …

- Нет, я же сказала, в резине я не буду!

Хорошо, ты победила, сую в нее голый беззащитный член, деру, о, как же это хорошо без гондона, да, о я, о я, о я-а-а, я-а-а, я, я, о я-я, я, ух-ху…

Я никогда не стал бы этого делать, если бы только знал.

С новой знакомой я встретился в магазине через день: двадцатилетняя мамашка замужем за строителем.

Бандиты любят делать ремонт в своих новых квартирах в старом фонде. Муж моей новой знакомой работает в такой квартире, домой приходит поздно, страшно устает. А она оставляет ребеночка с бабушкой и целыми днями скучает. В магазин зашла случайно, от нечего делать. При знакомстве слегка кокетничает.

Встречаемся в воскресенье, когда я отдыхаю. У нее вообще нет рабочих дней, а у мужа - выходных. Она принимает приглашение зайти в гости. На своем диване я особенно настойчив. Она явно хочет, верно, муж после работы всегда такой усталый. Тем не менее, упорно сопротивляется. Нажму как следует. Она замужем, об изнасиловании заявлять скорее всего не будет. Говорит, что мужу не изменяла - можно трахнуть без гондона. Ее брюки трещат она возмущена скорее брюки долой трусы быстро долой навалиться сверху она еще борется но слабее она прекращает сопротивляться всаживаю ей *** толкаю бью лобком ебу кончаю.

Я бы не стал этого делать если бы тогда знал или сейчас одел бы или конечно лучше всего одел бы прямо тогда этот проклятый гондон!

Увы, на этой же неделе мой *** поутру выдал две жгучие струйки. Нет сомнений, я что-то намотал.

Между обеими случками прошла пара дней. Уверен, виновата первая ****ина, жена строителя пострадала напрасно, и ее бедняга муж однажды, наверное, выспался, решил исполнить супружеский долг и тут же намотал от собственной жены какую-то дрянь! Сраная любительница голых ***в! Я позвонил этой опасной суке и сообщил о своих подозрениях, но она их небрежно отвергла. ***** придурошная, вот нарвется на кого-нибудь!

Было же правильное советское время, когда хорошим тоном считалось колотить визжащую девку прямо на улице, покрикивая, что вот эта сволочь меня заразила, прохожие одобрительно кивали головами, ее соседка по школьной парте отсаживалась на другое место. Жена строителя почти не виновата, я ее натянул почти силком. Кто-то звонил мне потом с ее номера, он был виден на определителе, но я не брал трубку. Не знаю, сохранилась ли эта невезучая семья, но ремонт в бандитской квартире наверняка сделали классный.

Я снова побрел в КВД. Могучая система советского здравоохранения разваливалась. В здании возникли какие-то подозрительные кооперативы, провериться бесплатно оказалось трудновато. За умеренную плату очень вежливая чернявая женщина так нежно взяла у меня мазок, что *** не только не стал морщиться и съеживаться, но и слегка принапрягся.

- Нет, трихомоноза у вас нет. Может быть, это обычное загрязнение. Соблюдайте гигиену, если будет недомогание - приходите.

Приду-приду за свои бабки. Ну ладно, по крайней мере, я здоров, а это уже очень немало.

Умиротворенный, в последующие несколько месяцев я старался не обращать внимание на странные факты. А их хватало. Часто, особенно по утрам, начинал писать надвое, ширины унитаза хватало только для главной струи, другая посылалась мимо вплоть до воссоединения потоков. Прислушивался к легкой рези в кончике ***. Отжимал небольшие гнойные капельки. С некоторой тревогой щупал слегка болезненные придатки яичек. В общем, чувствовал себя неважно, хотя и не так плохо, как при нормальном остром трихомонозе. Я ведь проверялся. Без пачки гондонов в штанах из дома я не выходил. Так, деньги на обед взял, ключи от дома взял, носовой платок, карточку проездную, ага, вот и гондоны - можно ехать на работу.

Но однажды, когда обе струи оказались примерно равной силы, я не смог вовремя принять решение и зассал магазинный сортир так, что мне пришлось высушивать лужи по обеим сторонам унитаза. В конце концов, это неудобно. Нужно идти к докторам еще раз. На улицу Моисеенко - надежное, проверенное друзьями место, это вам не районный вендиспансер. Плачу деньги за прием и анализ.

Доктор крайне неприветлив.

- Ну вы и даете, молодой человек. И давно это у вас?

- Ну, уже где-то полгода.

- С такой гонореей люди с гор спускаются.

- Как с гонореей… Я же был в КВД…

- Не знаю, где вы там были, но лечиться придется серьезно. Пожар-то я вам потушу, а вот что делать с вашим пепелищем?

- Я смогу иметь детей?

- Этого я вам не скажу. А вот хорошего уролога посоветовать смогу.

Нужно отдать ему должное. Он не только всучил мне визитную карточку своего делового партнера по лечению особо диких горцев, но и жестко набивал меня разной химической дрянью недели четыре подряд. Наконец, когда мой заморенный лечебными процедурами член не среагировал на очередной расковыристый мазок, я понял и без анализа, что мой запущенный триппер все же сдох. На уролога денег все равно уже не осталось.

Неужели у меня никогда не будет детей... ****ец, довыебывался.

Первый вечер отпуска 1993г

Сегодня пятнадцатое мая, вечер обещает быть сухим и теплым. Вечером я заканчу работу в магазине, и уйду в законный отпуск. Немного страшно, что кто-нибудь займет мое высокооплачиваемое место. *** сейчас куда-нибудь устроишься на такую зарплату. Я ведь мало чего умею, кого удивишь инженерным образованием. С работой нынче туго. Особенно женщинам. Слышал забавную историю про то, как директор одного магазина производил отбор среди желающих устроиться. Отводил к себе в кабинетик и предлагал отсосать. Многие соглашались. Кончив в голодный рот, директор улыбался и говорил, что подумает.

Что ж, раз уж отдыхать, то как следует. Может, прямо сегодня попытаться кого-нибудь снять? Нужно погулять по центру.

С нескольких попыток я знакомлюсь с тридцатилетней женщиной слегка навеселе. Что-то отмечала на работе. Гуляем, беседуем. Похоже, она то, что мне сегодня нужно. Живет одна. Буду прям.

- Хочу к тебе в гости.

- Что? Ты хочешь пойти ко мне? А не боишься?

- А чего мне бояться? У меня отпуск сегодня начался!

- Тогда с вами все понятно, молодой человек!

У нее комната в коммуналке в старом фонде. Большая кровать посередине. В остальном интерьер скромный и сугубо утилитарный. Сидим и пьем вино, я невзначай поглаживаю ее бедро.

- Не нужно ручки ко мне тянуть!

- Почему не нужно?

- Ни к чему это.

- А по-моему, все классно. Хорошо сидим. Хорошо отпуск начинается.

Слово "отпуск" действует как неотразимый аргумент. Еще поломавшись немного, она заявляет:

- Ну ладно, ты сам напросился.

И раздевается. Для ее тридцати лет она в потрясающей форме. В этом возрасте даже и у нерожавших женщин грудь обвисает ниже пупка. А тут, ****ы в рот, отличные крепкие сиськи, жопа, талия, ноги, я никак не рассчитывал на такой приятный сюрприз. Член гудит. Одеваю резину, хочу толкнуть ее на кровать и по-быстрому отхуячить. Она поводит жопой и останавливает меня:

- Нет, это слишком банально.

- А как тогда?

- Ну, прояви фантазию…

Хм, вот еще странности. Фантазия - это когда не одна девка, а две, или когда двое на двое, а я сперва не ебу, а наблюдаю. А что тут ей от меня надо, понятия не имею. Обнимаемся и целуемся стоя голышом, *** упирается ей в живот.

Она понимает, что идей от меня не дождешься и заявляет:

- Бери меня на руки и неси к стене.

Как это, к стене? Поднимаю ее за жопу. Ее ляжки раздвигаются и охватывают мой торс. Довольно тяжело. Она стройная, но крепкая. Хорошо, что держится за мою шею. Тащу ее к стене, прижимаю спиной, еще приподнимаю жопу и ввожу *** в мокрую ****у. Входит отлично, и гладко, и упруго. Ебу. Она радуется.

- Да, вот так, так!

Ну, в общем, нормально, только тяжело. Да и ритм совсем не мой. Хорошо бы ее положить и зафиксировать. Но она не успокаивается.

- Теперь неси меня туда!

Не вижу разницы между этой и той стенкой. Ну ладно.

- Теперь здесь, на стуле!

Под тяжестью двух тел стул надсадно скрипит, блять, если он треснет, я первый рухну на пол и не соберу костей. Сука не обращает внимания на опасность и яростно двигает жопой.

- На кровать!

- А?

- Неси меня на кровать!

Я уже порядком устал. Ладно. Волоку ее на кровать, она переворачивается раком, я встаю было на колени за ней… Снова окрик:

- Нет, не так! Стой на полу!

- А?

- Ногами стой на полу! Да, вот так, да, да, да!

Я бы упал от усталости раньше, чем кончил, если бы не ее упругая жопа, ерзающая передо мной в похотливом экстазе. Дас ист гут, дас ист фантастиш! У-уфф. Пятница вечер, конец трудовой недели - и вот такие упражнения. Тяжело. Хорошо, что не выгоняет.

Проснувшись среди ночи, я одел резинку, залез на полусонную хозяйку, устроил ее в банальную позу на спине и, грубо жамкая крепкие сиськи, выебал по-быстрому, без лишних выкрутасов, на раз-два. Она пришла в себя, когда я уже отдувался.

- Что ж ты ерунду такую устроил, а? Даже не разбудил.

- Все равно хорошо. Ты классная.

Утром она сообщила, что мне нужно еще много изощряться, чтобы только дойти до уровня понимания ее постоянного ебыря, какого-то студента. Что ж, вперед, отпуск только начинается. Девок полно.

Медсестра

Я ехал в троллейбусе, по привычке оглядывая толпу в поисках интересного. Она сидела у окна, смазливая и большегрудая. Мы поиграли взглядами, я пробрался к ней и, перед тем, как покинуть троллейбус, попросил телефон. И получил его.

Встретились. Она почти с меня ростом, крупная, с большой жопой. Классно, что при такой стати у нее есть талия. Рука лежит на ней и не падает. Раз она не отталкивает моей руки, а, тем более, работает медсестрой, я могу рискнуть и пригласить ее к себе на первую же встречу. Ура, соглашается!

Она вежливо поздоровалась с моей старенькой бабушкой, пробиравшейся по коридору до туалета. Когда я завел медсестру в свою комнату и сразу обнял, почти не ломалась. Затем мы долго и старательно еблись на моем напольном матраце вдоль и поперек, она то ложилась, то вставала раком, я ловил ногами опору, упирался в стулья.

Отдыхали после первой палки, когда медсестра заявила:

- Хорошо бы кто-нибудь на нас посмотрел.

- Ну да, ты неплохо выглядишь.

Ее большая грудь и крутая жопа выглядят гораздо лучше, чем у затасканного Рубенса. Вкусы поменялись, современность признала жир вредным для употребления, мир перешел на постное и спортивное. Конечно, медсестра не худенькая, но архаических складок на ней нет и быть не может.

- Знаю, что неплохо, не в этом дело. Может, позовем твою бабушку?

- Зачем?

- Пусть посмотрит, как мы это делаем.

Ни *** себе. Это не звучало как шутка, она действительно хотела внимания. Но это же просто ужасно. Не думаю, что при бабушке у меня хоть что-нибудь получится.

- Не думаю, что бабушке это будет интересно.

Медсестра грустно вздохнула и отдалась мне еще раз. Представляя, что она на сцене огромного театрального зала, полного седеньких и подслеповатых, но веселых бабушек.

Чужая жена

Если у идущей навстречу женщины приятное лицо, я останавливаю на ней взгляд, а когда она проходит мимо - оборачиваюсь. Главный вид - сзади. Классная баба! Настолько, что я прерываю свой путь и догоняю ее. Мою новую знакомую зовут Оля. Проводить дальше нельзя, где-то неподалеку ее ждет муж.

- А вот и он. Вам лучше скрыться, а то заметит.

- Оставьте телефон. Буду звонить женским голосом.

Диктует.

- Пока.

Муж, похоже, ничего не заметил.

Первое свидание мне помогла организовать сестра. Позвонила Оле домой, трубку взял муж, но жену все-таки позвал.

- Привет!

- Привет.

- Хорошая конспирация?

- Да, ничего.

- Давай встретимся?

- Ладно.

Мы долго гуляли по городу. В прошлом, до замужества, Ольга основательно занималась плаванием, но ей повезло - плечи не стали чересчур широкими. Бродить по улицам холодно. Пригласил в гости. Отказалась. Плохо дело. Через пару дней они с мужем уезжают в Москву, и я ее уже никогда не трахну. Прошли еще пару кварталов, и я снова позвал ее в гости. Отказалась. Совсем плохо дело. Когда они вернутся из Москвы, она и сама толком не знает, похоже, муж там собирается осесть. Да, климат там получше. Вдруг повалил сильный снег. Держась за руки, мы кинулись в метро, на бегу я выкрикнул:

- Поехали ко мне!

- Ладно.

Последние метры я бежал уже с твердым ***м наперевес. На эскалаторе она позволила обнимать себя за талию, в вагоне и в штанах было тесно, и пока мы добрались до моей комнаты, я весь истомился.

- Курить здесь можно?

- Да-да, конечно.

Терпеть не могу табачного дыма. Тем более в месте, где я сплю! Ладно, что ж делать. Она сидела на стуле нога на ногу, покуривала сигарету и смотрела на меня прищурившись, а я трепетал рядом и откровенно жадными движениями гладил ее бедра.

- Дай хоть докурить…

Когда она загасила окурок, я попробовал стащить с нее одежду, но не справился с путаницей рейтуз и колготок, Оля улыбнулась:

- Я лучше сама.

Она не торопилась, но в любом случае раздеться быстрее меня ей бы не удалось, целую минуту я наблюдал за ее плавным обнажением, стоя уже голый и с резинкой на торчащем ***.

Завалились на пол, на мой матрац, и я поимел ее в ****у, засадил член по яйца, драл сверху, снизу и раком.

- Ты мужу часто изменяешь?

- Нет, не очень.

- А он знает?

- Знать он не может, но он мне просто не доверяет. Так что нет разницы, что я делаю, а чего нет.

Чужая жена - что может быть вкуснее? Как сладко въезжать в запретное! И ***рить, хуярить - чтоб знала. Я ее выебал и еще сейчас выебу! А вот ей еще палочка на дорожку.

Вечерняя прогулка

Если не спеша прогуляться по нашему спальному району теплым летним вечером, можно встретить кого-нибудь в хорошем настроении. Времена разгула наркомании еще впереди. Народ употребляет пивко, а если хочет жить еще веселее, мешает его с водочкой. Я практически не пью и отношусь к этим традициям свысока, но с одобрением, как и белый колонизатор одобряет туземный праздник урожая кокосов, когда юные страстные чернокожие девушки наперебой просят чужеземца излить в них его семя.

Эта женщина прогуливается и никуда не спешит. Подхожу - отлично, она слегка навеселе. Знакомимся, гуляем. Темнеет. Приглашаю Лену в гости. Отказывается. Потому что она замужем, муж в дурном настроении сидит дома, а она всего лишь пошла воздухом подышать. Что ж. Определяю маршрут так, что через некоторое время мы подходим к моему дому. Некоторых особенно нерешительных девок я просто заносил в парадную на руках, они немного кудахтали, затем становились на ножки и сами шли в мою квартиру. Она тоже ломается, но я уговариваю и тяну ее за руку. Да, она согласна. Идем ко мне. По дороге прихватываю чужую жену все плотнее, целую в шею и в ухо, у себя в комнате уже не чувствую никаких пределов бесстыдства и лижу ей ****у как кобель языком потом деру ее без гондона как безумный.

С мужем у нее отношения довольно напряженные. Муж Лене не доверяет - и правильно делает. Слава богу, что я ничего от нее не подцепил. Что-то нервишки шалят. Разве так можно. Все, ****ься только с гондоном.

Жду автобуса

В солнечный воскресный день прохожу мимо автобусной остановки. Что если посмотреть там? Вот девушка, лицо не слишком красивое, зато ноги просто отличные.

- Привет, что, автобус ждете?

- Да, а как Вы угадали?

Она мило улыбается, так что это не издевка, а легкая ирония - проверка находчивости.

- У меня очень мощная интуиция. Может, лучше прогуляемся?

- Что ж, действительно, ждать здесь надоело.

Она никуда не торопится, а до моей парадной метров триста - как раз, чтобы немного поболтать и ненавязчиво заглянуть в гости.

- Может, зайдем ко мне? Посмотрите, как я живу, заодно и автобус подождем.

Соглашается. Я уже чувствую, что понравился ей. В моей комнате без лишних реверансов я становлюсь откровенен и настойчив, обнимаю, целую, прижимаюсь. Она препятствует и отнекивается, но с такой осторожностью, что я хватаю ее за бедра и валю девчонку на свой половой матрац, тем же движением, поддерживая ее жопку на весу, сдираю колготки с трусами. Она начинает возмущаться уже всерьез, но слишком поздно, я уже натягиваю гондон и наваливаюсь на нее сверху, направляю член пальцами - есть! Поехали! Изнасилованная гостья скоро начинает отвечать на мои толчки подмахиванием, сажаю ее сверху, она прыгает на мне и, кажется, получает удовольствие, тогда я ставлю ее раком, прибавляю скорость и кончаю.

Какая-то она все-таки некрасивая. Лицо какое-то не такое.

- Ну что, автобус уже, наверное, подошел?

- А?

- Да и мне тут по делам нужно собираться…

- Ты меня до остановки-то проводишь?

- Извини, мне вот тут надо позвонить еще…

Она выскочила, здорово обиженная.

Самое интересное, спустя какое-то время я встретил в автобусе девчонку с отличными ножками, очень похожую на нее. Понятное дело, имени я уже не помнил. Да и признавать меня она отказывалась. С другой стороны, в ответ на мои откровенные приглашения заглянуть ко мне в гости и как следует порезвиться, она нисколько не обижалась, как могла бы совершенно незнакомая. В общем, ко мне она не пошла. Первая встреча была для нее жестоким уроком, вторая - сладким реваншем.

Провинциалки

Наш славный город питается энергией молодых провинциалок. Они классные - свежие, здоровые, социально неустроенные. Эта девушка работает швеей. Живет с подружкой в снимаемой комнате. Хорошенькая, как свежий молочный поросеночек. Очарование наших местных девушек совсем другого свойства, красота ленинградки манит сырой русалочьей зеленью. Швея не умеет красиво говорить, зато мило улыбается и хихикает. Привел домой в первую встречу - ломается и не дает, хотя отвечает на поцелуи и в целом ведет себя вполне положительно. Это род отказа, который убедительнее немедленного согласия. Конечно, я ей нравлюсь, имеет прямой смысл встретиться снова.

Привел домой во второй раз - швея вела себя почти так же - нежно целовалась, повисала в объятиях, так же мило и скромно ломалась, как вдруг не успела вовремя остановить руку, лезущую к ней в трусики, и, размечтавшись, лишь слегка болтала ножками и жаловалась, когда я раздевал ее донага. Когда я ложился сверху, ее коленки не двигались, а ждали, пока я установлю их руками в нужное положение. В сексе оказалась сдержанной, приказания исполняла верно, но ссылалась на неопытность. Прыгать на мне верхом стеснялась, а лишь застенчиво поерзывала. Сжимая крепкие сиськи, я сам задавал ритм, и если не кончил прямо снизу, то лишь потому, что мечтал поставить ее раком. Все просто замечательно.

Самое интересное, что вскоре я познакомился с другой провинциалочкой, такой же свежей и молоденькой, и она вела себя в точности так же. Снова ласковый отказ в первую встречу и стыдливая уступка во вторую, крепкие сиськи, икры, жопка, сдержанные движения, гибкость, покорность, хорошо облегающая ****енка. Обожаю.

После выебки она потихоньку одевается и скромно сидит на диване нога на ногу, верхняя ляжка деформируется лишь чуть-чуть, молодо и упруго, можно потрогать и сжать ее и прогладить от колена вверх и еще выше, но гостья всегда остановит нескромную руку. Это неприлично. Не имеет особенного значения и то, что всего лишь десять минут назад я дрючил ее раком и нашлепывал крепкую попку. Когда мне захочется снова, она непременно будет ломаться и отнекиваться, словно мы с ней и не были знакомы очень близко и не сшибались лобками в постельной битве, а затем позволит все, что мне нужно.

Сколько прелести в этой загадочной русской природе! Словно все они в своих общежитиях и комнатухах внимательно изучают руководство "Советы бывалой горожанки", в особенности раздел "Встреча с Ловласом", где с полной ответственностью утверждается, что для приличной девушки особенно важно следовать трем правилам: не опрокидываться в первое свидание; не давать волю своим лядвиям; скромность всегда украшает.

Гостья с севера

Я радуюсь, когда слышу в ответ на свое приветствие легкий провинциальный акцент. Эта девушка приехала из Мурманска и кого-то искала в нашем городе. Симпатичная, фигура классная. На всякий случай, если она не найдет свой адресат, я оставил ей свой телефон и предложил убежище на ночь. Вечер прошел в ожидании. Было уже часов девять, когда раздался звонок.

- Здравствуйте, можно Алексея?

- Да, это я.

- Узнал?

- Конечно.

Когда я волнуюсь, голос становится немного хриплым.

- Ты говорил, что у тебя найдется для меня место?

- Безусловно.

Я встретил ее у метро, нимало не уставшую за целый день в чужом городе. У себя покормил ужином, предоставил ванную. Гостья омылась и переоделась в мои домашние тренировочные штаны и футболку. Как же мило облечена тканью ее попка, как дерзко торчат сиськи. Начал приставать. Возражала со всей стойкостью. Пришлось задействовать главный аргумент, в конце концов, ей ведь негде остановиться. Немного стыдно, а что делать?

- Я никак не могу уснуть, если перед сном не позанимаюсь сексом. Если ты не хочешь мне помочь, так как же ты можешь ожидать помощи от меня?

- Так что же, если я не соглашусь, ты меня выгонишь на улицу?

Дешевая провокация. Не нужно рассчитывать на мое благородство, перед тобой плебей из большого города, худший из плебеев. Если ты такая добропорядочная, у тебя есть масса вариантов - ночуй хоть на моей лестнице. А если хочешь комфорта - давай писю.

- Я просто не могу себе этого представить, ты не можешь так меня подвести.

- Так выгонишь или нет?

Зачем ей нужен прямой ответ - я должен подтвердить, что я плохой и снять с нее ответственность? Ну уж нет.

После затяжных пререканий она позволила стянуть тренировочные и футболку, бля, эта девчонка в отличной форме. И понеслось. Сперва она отсосала мне член, может, надеялась, что я кончу, но миньет я как-то не очень. Через пять минут я остановил ее прыгающую над моим членом голову, надел гондон и повалил девку на диван. Пися у нее небольшая и плотная, ощущения прекрасные даже в гондоне, жопа и грудь одной твердости, просто сказка.

Мы уже хорошо покувыркались, когда она спросила:

- А сзади ты любишь?

- В смысле, раком, что ли? Ну да, конечно. Давай.

- Ты не понял, ты в попку любишь?

Я аж остановился.

- В попку? Да я и не пробовал никогда.

- Хочешь попробовать?

- Ну, давай.

Мне всегда казалось, что засунуть в жопу хрен крайне сложно. Дело не в размерах отверстия, а в отсутствии смазки. По совету мурманчанки я воспользовался вазелином. Позднее я изучил вопрос и выяснил, что все эти подручные средства, включая растительное масло, способны повредить гондон и бросить голого беззащитного пользователя на съедение диким зверям, ядовитым растениям и злокачественным лихорадкам, что населяют влажные и теплые джунгли моих красавиц. Нужна специальная смазка для гондона, продается в секс-шопах и, наверняка, распространяется вполне бесплатно на гомосексуальных сходках. Если ничего специального нет, можно воспользоваться сырым яйцом. Ничего такого я не знал. На счастье, гондон выдержал.

Анальный секс не продемонстрировал мне каких-либо собственных преимуществ над генитальным. Ну да, хороший контакт. Так и в письку ей тоже неплохо. Может, есть большая разница для рожавших? Впоследствии я так и не стал поклонником ебли в жопу. Хотя бывалые друзья продолжают утверждать, что в жопу - самое то. Что ж, у меня все еще впереди.

Было часов одиннадцать, когда я бросил ей вторую палочку и улегся рядышком -слушать ее историю.

Она жила с парнем, потом у него возникли какие-то проблемы, они поссорились, а к родителям возвращаться не хотелось. Села на поезд, рванула в Питер. По дороге познакомилась с двумя мужчинами. Хорошо выпила. Залезла с одним на верхнюю полку и отдалась ему там два раза, пока второй рассматривал пустые стаканы. Слезли, покурили, поболтали. Затем дала разок и второму, отметив про себя, что первый все равно трахается лучше.

Какой-то кавказец, сосед по вагону, чувствовал исходящий от нее запах добычи и все старался чаще встречаться с ней в коридоре и поговорить, уговаривал пойти к нему на работу, но она отказалась. В городе у нее был какой-то дальний знакомый, с утра она рассчитывала до него дозвониться.

История меня крайне заинтересовала. Выходит, за два последних дня в ее молодом упругом влагалище побывало три новых члена! Серьезно. В нескольких домах от меня живет мой друг Андрей, который будет просто счастлив оставить у себя хорошую девушку. Она оказалась легка на подъем. Я пробыл у Андрея всего минут пять и, чтобы не мешать, смылся домой. Надеюсь, он ее отхуярит без проблем. Буду спать.

Часа через полтора меня разбудил звонок в дверь. Это была мурманчанка. Андрей угощал ее шампанским, приставал, но она смело ушла в темноту и сумела найти обратную дорогу обратно от него до меня. Крайне удивительно. Во-первых, я не ожидал от Андрея, что он-таки сможет выгнать девку на улицу. Во-вторых, еще меньше я ожидал, что она предпочтет дорогу в лабиринте чужих незнакомых новостроек всего лишь одной-то палочке нового знакомца, четвертого за два дня. Тем более странно, что сделать ей это было не трудно.

Может быть, я ей очень понравился? Когда мы снова очутились в постели, она трахалась энергично и с настроением.

Утром мурманчанка все же дозвонилась до своего адресата, я проводил ее до нужной станции метро и даже видел ее нового хозяина - безусого юнца, которому многое еще только предстояло узнать.

Она хочет

Мы с Андреем кружили около метро. Там всегда много баб. Высокая эффектная брюнетка переминалась в ожидании. Андрей прошел мимо нее походкой тигра, вернулся и заявил мне со всей уверенностью:

- Она хочет.

- Откуда ты знаешь.

- Я просто уверен. Она хочет. Сейчас мы подойдем и познакомимся.

С некоторого времени я все более стал убеждаться, что мой друг и боевой товарищ гораздо лучше меня разбирается в женщинах. Его наблюдательности не мешает свойственная мне избыточная похотливость, под воздействием которой я склонен выдавать желаемое за действительное и суетиться вне разумной меры. К тому же Андрей кажется мне смелее, в его замысловатых маневрах не угадывается истеричность бросающегося в атаку труса. В наших совместных мероприятиях гораздо надежнее пользоваться именно его оценкой ситуации. Он выше меня сантиметров на девять, тяжелее килограммов на пятнадцать, а это серьезные факторы в любом соревновании, у него шикарные волосы, о которых одна баба заявила, что просто очень хотела их потрогать, Андрей следит за одеждой и отрабатывает свои гримасы и жесты перед зеркалом, словно актер. При всей моей смазливости две трети женщин выбирают его. Это было бы просто невыносимо, если бы не наше твердое соглашение - разыгрывать баб на монетку, а проигравшему - не прыгать ухаживать на чужую бабу. Здорово, когда между боевыми товарищами есть полное доверие - никто не суетится, направления заданы, остается только следовать им прямо и уверенно. Это вносит замешательство и во вражеский стан. Привыкшая к избытку внимания красотка, ее замухрышистая подружка - обе одинаково сбиты с толку, когда за каждой из них ухаживает только один. Чаще всего они принимают наш выбор. Впрочем, мнение женщин и в этих условиях решало очень многое. Некоторые из вечеринок готовы были рассыпаться в прах только лишь из-за неверной компоновки пар. Что ж, при наличии взаимного согласия бабами можно поменяться.

Мы приблизились к незнакомке, Андрей впереди, я за ним. Познакомились. Андрей оказался полностью прав. Наталья хотела. Но ее желание показалось чересчур избирательным, все время беседы она смотрела прямо на Андрея. Мне оставалось торчать рядом и улыбаться радостно, как бравый солдат Швейк. Когда она сообщала Андрею свой номер телефона, я тоже кивал головой и даже разок переспросил, на что Наталья с некоторым удивлением взглянула на меня. Что она думала, я должен понять от этого взгляда? Что я ей не интересен? Она не знала, что через минутку после расставания нашего треугольничка я потребую бросить монетку. Андрей станет возражать:

- Ты же видел как она на меня смотрела!

- Ну и что, мало ли кто на кого смотрит? Вот и выиграй ее. Кидай монетку. А я скажу... э-м-м... орел!

Андрей бросит монетку, взглянет на нее и заорет от несправедливости судьбы.

Наталья могла заподозрить неладное, когда вместо Андрея ей позвонил я. Впрочем, звонок посвящался организации совместной вечеринки, и с ее стороны приглашалась подруга.

- Ничего-ничего, - утешал я Андрея. - Вот будет смешно, если подруга окажется лучше.

- Ни хрена она лучше не окажется, - печалился боевой товарищ.

Действительно, вряд ли найдется такая дура, чтобы приводить в компанию подружек лучше себя. Наталья не только хорошо выглядела, но и дурой не была, ее приглашение оказалось наиболее взвешенным. Подружка не оказалась красавицей, но выглядела достаточно привлекательно.

Мы встретили их у метро, пошли к Андрею общей толпой, она пробовала заговаривать преимущественно с ним, но у Андреевой парадной я четко прихватил Наталью за талию. Она мгновенно сопоставила мое прикосновение с унылыми перемещениями Андрея возле ее подружки, и, со всем своим темпераментом выдала тихое: "Черт!".

Сука блять. Что ж, в конце концов, ты же шла сюда ****ься, Андрей не мог ошибаться, пусть ты шла ебаться с Андреем, но ведь тебе же хочется! Буду за тобой ухаживать очень сильно, мне нравятся сучки с огоньком.

Мой оптимизм не был наивным. Чем дольше мы сидели, тем лучше складывались наши отношения. Мило хмелеющая Наталья не отодвигалась под моими поглаживаниями и смеялась над моими шутками. Андрей обхаживал подружку, но в его действиях было столько безысходности, что та фыркала. Вскоре я поймал Наталью в коридоре, приобнял, и мы хорошо и с настроением поцеловались. У подружки с Андреем любовь не клеилась, в конце концов, они потеряли терпение и разругались. Что ж, тогда я повел обеих дам продолжать веселье к себе.

Употребляя алкоголь, мы втроем забавлялись игрой в карты на исполнение желаний, что вдруг свелось к игре на раздевание и поцелуям, мы постепенно обнажались и я целовался с обеими по-очереди, они трогали мои мускулы и радовались. Я, было, надеялся, что веселье плавно разовьется в групповичок, но полураздетые девки стали притормаживать. Возникшую напряженность разрешила подруга - она вышла из треугольника и улеглась спать на мой матрац на полу. Мы с Натальей оказались вдвоем на диване. Как ни странно, она ломалась, хорошо ломалась, но ей действительно очень хотелось. Вконец осатаневший от похоти за этот длинный вечер, я окончательно раздел ее, поставил раком и принялся нализывать ей ****у сзади - гнусность, которую можно увидеть только в грязной порнухе. Могу оправдываться лишь тем, что был сильно навеселе. Но затем я **** Наташку долго, злобно и разнообразно.

Двух палок за ночь мне оказалось мало, под утро я полез к невинно спящей подруге. Снял с нее трусы, залез к ней под одеяло и тоже стал лизать ****у. Она завелась и стала тащиться, но когда я стал наползать на нее, быстро выскочила из-под меня, так и не дав засадить. Наблюдавшая это безобразие Наташка заявила, что с меня хватит, им пора домой, подруга стала охать и изображать застигнутое во сне неведение. Так они и отбыли.

Андрей звонил Наташке впоследствии, но так и не смог договориться. Что ж, она могла решить, что менять знакомых друг с другом ребят неприлично. Чтобы над ней смеялись, говорили, что ****ь? А она не какая-нибудь.

Медсестра

Мы познакомились на улице в жаркий летний день. Оля была очень общительной и приятной брюнеткой лет двадцати пяти. Ей приходилось работать медсестрой в больнице. Фенотип обещал знойный темперамент, профессия - известную степень половой неразборчивости. То, что нужно.

Под невинным предлогом я привел ее домой, усадил на кресло и стал приставать. Очень жарко, ее кожа влажная от пота.

- Я уже не в том возрасте, чтобы иметь двух любовников, - сказала она, чуть отстраняясь.

- О да, не надо двух! - воскликнул я и ринулся на штурм.

После некоторого замешательства она уступила, ответила на поцелуй, сама разделась. Я навалился сверху и ****ил, страшно потел, хватал ее за скользкие сиськи, грыз соленое плечо, а она вцеплялась мне в спину ногтями, выкрикивала междометия, жадно подсовывала навстречу лобок с промокшими волосиками. Похоже, что тоже кончила. Можно поболтать в хорошем настроении.

- О кей. Так что ты там говорила про двух любовников?

Олька заулыбалась.

- Ты меня неправильно понял. Я так сказала, потому что у меня уже есть постоянный любовник. Только ведь ты ничего не слушаешь.

Олька рассказала мне любопытнейшую медицинскую историю о своем любовнике: невысоком мужчине с поврежденным поясничным отделом позвоночника. Травма сказывается на нем интересно - сразу после оргазма у него вновь наступает эрекция, и он, теоретически, способен утрахать девушку до смерти.

Понятно, отчего она старается ограничить число любовников.

Большой клитор

По пути на работу в магазин я иногда пользовался выходом на станции метро площадь Александра Невского. Видимо, поблизости располагалось и некое учебное заведение, и юные прелестные крошки ездили вместе со мной.

С Галей я познакомился на эскалаторе. Худенькая, очень хорошенькая, еще даже не на последнем, а всего лишь на первом курсе своего училища. Пятнадцать, а то и четырнадцать. Не слишком ли… Но она такая милая, так нежно щебечет, ладно, нельзя же вот так взять и оборвать, да они в этой путяге все уже драные наверняка.

- Приятно было познакомиться, до встречи.

Звоню с нетерпением, сомнением, волнением:

- Добрый день, Галя?

- Привет, Леша, это ты?

- Конечно.

- У моей подруги завтра день рождения, пойдем вместе?

- Хорошо.

Признаться, не слишком хорошо. Что там будет за компания, не начнут ли меня чмурить, высмеивать, угрожать, бить? В любом случае я ее просто потеряю. Но выхода нет. В бой.

На дне рождения присутствуют несколько романтичных юнцов ее возраста и девочки. Многие юнцы отчаянно влюблены и смотрят на мою очаровательную спутницу так, как будто у нее за спиной белые крылышки. Или у нее одной в этом городе есть ****а. За столом мы с Галей сидим рядом. Потихонечку обнимаю ее все теснее, все ближе к ней мои губы. Юнцы пламенеют и облизываются. Самый влюбленный уже совсем несчастен, вот уже скоро уйдет в сортир и повесится. Через час-полтора мы с Галей обжимаемся как черти, целуемся взасос, при этом валимся на диван, на котором сидим. У меня все горит. Юнцы сверкают глазами и раз в четверть часа выбегают в туалет отдрочить.

Никто меня чмурить не пробует, бить не угрожает. Может, боятся? Это хорошо.

Провожаю ее домой, на прощание долго целуемся под шелест листьев. Обнадеживающее начало знакомства.

В следующий раз нам благоприятствует погода. Гулять под таким моросящим дождиком - просто глупость. Одно плохо, наш поцелуй при встрече показался мне слегка дежурным. Но зайти ко мне домой Галя все же согласилась.

Она стоит у окна и глядит на мокрый двор. Сейчас я ее… Обнимаю, жму, целуемся взасос. Трогаю ее ниже…

- Нет, не нужно.

- Почему?

- Ну, у меня праздники.

Отметим, ни слова про невинность. Сука блять. Едва ли ей исполнилось пятнадцать.

- Какой день?

- Третий.

- Ну, третий день - это ерунда, это не первый. Ничего страшного.

- Но я не хочу!

- Галя, милая.

- Нет, ой, что ты делаешь!

Она весит не более сорока пяти, взвить ее ввысь на руках - одно удовольствие. Теперь вниз, на матрац.

Это проверенный метод, явленная мужская сила и воля требует женской слабости и податливости, лежащая Галя уже согласна, уже голая, уже отдается горячо и с желанием. Никакой целки не было и в помине. Она стонет, бьется подо мной. У нее очень большой клитор, видимо, достаточно просто хорошо прижаться лобком и ей уже хорошо. Конечно, ей очень хорошо, этот большой клитор гарантирует ей оргазм. Трудно было ожидать от худенькой юной девушки столь явного проявления страсти. Нет смысла сдерживаться, я кончаю довольно быстро, сразу вслед за Галкой. Теперь можно спокойно ею полюбоваться. Совсем новое выражение лица - умиротворенное, ласковое. Внизу тоже много хорошего. Трогательно худые ключицы. Небольшая крепкая грудь, как и положено, длинные упругие ножки. Я отдохнул, погладил нежную юную кожицу и с большим удовольствием поимел Галку снова. Сидя на мне верхом, она упирается руками в грудь и размеренно, не быстро, но плотно и старательно жмет о мой лобок свой большой клитор, особенно удачный нажим вызывает у нее легкий стон, а хорошенькое личико чуть искажается, словно от боли. Раком она тоже отменно хороша, мне нравится ее небольшая резвая жопка.

Я не особенно настаивал на новой встрече. Думал, что она и сама должна побеспокоиться. А Галка наверняка имела альтернативные предложения. Вообще говоря, времени мало, охота ****ь новых баб.

Андрей и Игорек

Если Андрей – просто большой парень, то Игорек – настоящее чудо природы. Рост два ноль пять. Вес хорошо за сто. Качается и боксирует. Не человек – машина. Причина зависти любого мачо. Вспомним Казанову – не был ли его успех у женщин следствием впечатления от его выдающихся физических данных? Женщины к тому же и любопытны. Он такой большой, здоровый, сильный, ах! Интересно, а что у него там... По тем временам Казанова с его ростом в метр восемьдесят с лишним смотрелся очень эффектно, таких ребят отбирали в императорскую гвардию. В книжках еще девятнадцатого века парня шести футов ростом без колебаний называли великаном. Теперь, чтобы хоть немного выглядывать над головами соперников, необходимо дорасти хотя бы до метра девяносто. У меня это не вышло. Андрею это вполне удалось – метр девяносто два, отличный рост. Пока рядом нет Игорька. Около него можно уже не пыжиться. Не стоит даже пытаться. Любая женщина сначала обратит внимание именно на него, попробует измерить взглядом его тело, чуть замечтавшись, улыбнется про себя какой-то тайной и не слишком пристойной мысли, но каждый из нас, кого она так и не заметила, поймет -какой.

Игорь – не только глыба мяса. У него живой ум, он сыплет шутками и парадоксами, сопровождая речь живой мимикой и размашистой жестикуляцией рубахи-парня. Девки хихикают и млеют. Они вряд ли узнают, что их новый друг, такой огромный и веселый, прочитал едва ли не всего Ницше, но зато наверняка будут до последней минуты беспокоиться, хватит ли у них здоровья хорошенько примерить его член.

Снять девок, если рядом идет Игорек – легче легкого. Проблемы начнутся потом. Ясно, что лучшая девка в девяти случаях из десяти предпочтет его. Даже если у нее все хорошо с личной жизнью – просто из любопытства. И Игорек отлично это понимает, и эгоистично отказывается разыгрывать с друзьями право выбора на монетку.

У Андрея есть что-то общее с Игорьком. Порывистость и легкость, с которой у них обоих меняется настроение. Холерики? Когда им было около двадцати с небольшим, они часто встречались. Бухали, гонялись за девками. Трахали, обламывались, спорили, иногда ссорились. Я иногда выступал в роли примирителя. Действительно, чего обижаться? Ну выебал Игорек кого-то, ну обломал Андрею весь кайф – ну что-ж, бывает. И с нашим филологом Сережкой Игорек тоже поступал не всегда гуманно, стоило вспомнить, как он трахнул одну из двух подружек в квартире филолога на постели его неведующих родителей, трахнул бы и вторую, не закати обломанный девками Сережа вполне ожидаемый скандал.

Однажды мы с Игорьком хорошо загуляли и ночевали в гостях у случайных знакомых. Места не было, так что на одну кровать пришлось лечь сразу троим – девке, посередине Игорьку, с краю мне. Через какое-то время Игорек шепотом убедил девку, что я сплю как убитый, и придавил ее сверху. От его мощных толчков все ходило ходуном, как это ни было глупо, я притворялся спящим и тихонько наблюдал, как беспомощно из-под его здоровенной спины торчат стройные девичьи ножки, как бедняжка цепляется ими за его большую задницу и тянет к себе. Когда Игорек кончил, я полез к ней, но сучка зафыркала и отказала мне в близости. Может быть, мне стоило проявить больше настойчивости, но, кажется, у нее были романтические мечты на счет Игорька. В расстройстве я полез к ее подруге, но та разозлилась и потребовала, чтобы я убирался вон. Тотальный облом.

Что ж, это судьба. Но Андрей не собирался ей покоряться. Однажды он заявил мне, что больше никогда не будет ходить по бабам вместе с Игореком.

- Почему?

- А зачем мне эти напряги? Чтобы он выебал кого-то, а мне не досталось?

- Можно же с ним договориться, в конце концов. Чтобы по-честному, на монетку.

- Ага, попробуй, договорись. Он же хитрый. Говорит: «да ладно, дружище, потом как-нибудь разберемся». И начинает прыгать вокруг каждой. Девки радуются, жопой перед ним вертят, на тебя внимания не обращают. Потом Игорек решается и **** кого ему надо. А ты в обломе – девка уже на него рассчитывала и теперь у нее настроение плохое. Будет тосковать и ждать, что он про нее не вспомнит, когда первую отъебет.

Андрей был абсолютно прав. Девки легко дают только первому номеру. И он хотел быть первым номером. Игорек ему только мешал. Решив раз и навсегда, Андрей больше не ходил с ним по бабам.

А ведь они были настоящие друзья. Однажды, возвращаясь с Андреем вечером с попойки, решил Игорек пошалить – ебнул кирпичом по стеклам какого-то грузовика, стоявшего во дворе. Как вдруг толпой набежали какие-то злые мужички и стали его ****ить. Андрей только и успел понять, что их шестеро, слишком много даже и для Игорька, как наш огромный друг валялся на земле. Мужички погнались было и за Андреем, но он легко от них убежал. Стоял неподалеку и слушал возгласы победителей над телом поверженного гиганта: «Бля, топор, несите топор, сейчас мы ему голову отрубим! » Самым правильным было бы запомнить номер этого злосчастного грузовика и, объявив об этом мужичкам, съебать за помощью, хотя бы и за милицией. Но Андрей поступил не так разумно, зато благородно. Вернулся к Игорьку и получил свою долю ****юлей. Мужички успокоились, когда только сняли с друзей их свитера. Побитые и раздетые, Андрей с Игорьком еще радовались потом, что легко отделались. Главное - черепушки выдержали. И переломов нет, одни синяки. Злые мужички хоть и били ногами лежачих, но, слава богу, попадали не всегда.

Однажды вечером Андрей, Игорек и еще один их приятель, некрасивый и необаятельный парень с жалким росточком метр семидесят пять, решили оттянуться. Время было позднее, назавтра – будни, так что на развернутую охоту рассчитывать не приходилось. Нужно брать что есть. Никаких проблем – если в компании Игорек, значит, улов будет. Андрей поймал какую-то здоровую тетку верных тридцати пяти лет и стал уговоривать составить друзьям компанию. Тетка улыбалась, поглядывая на Игорька, убедилась, что большой поддерживает приглашение, и легко согласилась. В Андреевой квартире они немного выпили, потом Игорек повел тетку в дальнюю комнату. Андрей с приятелем сели у дверей наготове. Андрей настоял, что следующим должен идти лично он. Если баба откажет второму пилоту, то у третьего уже точно не будет никаких шансов.

Игорек всегда был сладострастником. Разве можно заставлять друзей так долго ждать? Пять минут – это еще понятно, но что там делать целых пятнадцать? Едва Игорек закончил и, огромный и голый, как снежный человек, попер в ванную, Андрей, тоже голый и в презервативе, влетел в комнату и наехал на размякшую тетку. В романтических грезах о чистой любви из сказок о великанах и рыцарях, та попробовала оказать сопротивление. Андрей был к этому готов, быстро отобрал у нее трусы и джинсы, швырнул их под кровать, навалился на тетку и принудил ее к согласию. По его рассказу выходило, что ****ень у красавицы была совершенно безразмерная, этакая Брунхильда, впрочем, нет, та всегда рекламировала свою богатырскую девственность. Андрей даже не смог прочувствовать, что член вошел в нее, хотя, судя по виду снаружи, отверстие было выбрано правильно. Поебав тетку что вдоль, что поперек, Андрей понял, что ему вряд ли удастся кончить, и решил выебать ее в жопу. К его разочарованию, жопа у тетки тоже была изрядно разъебана. Делясь впечатлениями, Игорек и Андрей сильно негодовали по данному поводу. Кое-как отстрелявшись, Андрей вышел в коридор, оставив дверь открытой для пилота номер три. Красавица снова выразила смущение, но еще большее смущение проявил третий пилот, который тут же закрыл дверь за собой, не дав приятелям возможности понаблюдать за его выкрутасами. Увы, третий пилот оказался, судя по всему, лишь бортмехаником. Андрею уже не терпелось выгнать тетку и лечь спать, Игорек был явно не прочь повторить удачный заход на посадку, но дверь оставалась закрыта еще очень долго. Значительно дольше, чем нужно для обычного полового акта какой-нибудь малой или средней продолжительности, но даже и много дольше, чем нужно для очень крутого и навороченного полового акта очень серьезной продолжительности. Судя по всему, бортмеханик пытался в боевых условиях решить сложные технические проблемы. Когда Андрей или Игорек, вконец истосковавшись, приоткрывали дверь, они видели лишь двух нежно обнявшихся воркующих голубков, но никаких признаков совершившегося плотского совокупления, более того, бортинженер сердито требовал, чтобы ему предоставили возможность абсолютного уединения. Бывает, от такого никто не застрахован. Даже сам Игорек.

Когда-то давно, когда Андрей был еще тощим первокурсником, случилось нам познакомиться с двумя девушками. Наскок не получился – обе возмутились и сказали, что еще девственницы, а лишаться сокровища с такими чмошниками не собираются. Жаль, одна из них была очень хороша. Андрей жил с ней по соседству и часто встречал, но несмотря на возможность частого общения, она никак не хотела рассматривать его в роли кавалера.

Однажды зимой подружки отдыхали в пригородном пансионате. Место разгула, пьяного разврата, а в те суровые годы – еще и разнузданного бандитизма. Девственную красотку разом изнасиловали трое бритых уродов, ее постель была смята и запачкана кровью от разорванной плевы и обильными месячными. Нужно отдать должное ее подружке – та с несгибаемой стойкостью отвергла все бандитские домогательства. Впрочем, она не была столь же привлекательна, а пацаны уже оторвались как хотели.

И вот с этой стойкой девственницей Андрей и познакомил Игорька. Тот произвел на нее сильное впечатление и удостоился ее поцелуев, а затем и петтинговых ласк, но, когда дело начинало идти к дефлорации, идиотка принималась жутко орать, и член Игорька опадал. То ли ей было больно, то ли страшно, то ли она хотела показаться нашему гиганту хорошей девочкой, но после трех-четырех таких свиданий у неопытного Игорька сформировался страх перед ****ой, и член опускался уже безо всякого крика. У него хватило ума прервать эти травмирующие отношения. Идиотка осталась девственницей, надеюсь, она сделала выводы и с новым избранником вела себя скромнее. Нашему Игорьку требовалось восстанавливать потенцию с более ласковыми дамами.

Одна из них, проходившая мимо футбольного поля, где мы гоняли пыль всей толпой, остановилась посмотреть на огромного неуклюжего защитника. Одобрительно кричала, если к нему отскакивал мяч. Лучше играть от этого он не стал, но к даме подошел. Наверное, она сразу попросила проводить ее домой попить чайку. Игорек согласился и не прогадал. Дама жила неподалеку, и уже через какую-нибудь четверть часа его уверенность в своей мужской состоятельности значительно окрепла.

Отсос петрович

В автобусе переглядываюсь с симпатичной блондинкой лет семнадцати. Она смотрит на меня, нимало не скрываясь, и улыбается в ответ.

- Привет!

- Привет!

Оставляет телефон.

Звоню, встречаемся, гуляем по нашему району.

- Пойдем ко мне?

Она улыбается и отвечает с теплом в голосе:

- Нет.

Жаль. Как же так. Что же делать. Гуляем дальше. Погода быстро портится. Начинается дождь. Все сильнее. Льет сильный дождь.

- Бежим ко мне?

На бегу она цепляется за мою руку и произносит, или мне только кажется:

- Ага.

Утираясь полотенцами, с разбегу прыгаем на диван. Тяжело дышим. Смотрю ей в глаза.

- Какие мальчики тебе нравятся?

- Такие как ты.

Поцелуи взасос. Под футболкой нет лифчика, голая крепкая сиська.

- Я так и думала, что ты все хочешь меня домой привести. Нет, я не могу, у меня месячные.

На ней остались только трусики, на мне вообще ничего. Она склоняется над моими бедрами и берет член в рот, ее влажные светлые волосы холодят мне кожу. Сосет. Неплохо, но поебаться все равно лучше.

- Давай… Ну давай…

Пытаюсь снять трусы, она сопротивляется.

- Кажется, тебе от меня нужен только секс.

Как ты угадала? Жаль, больше встречаться со мной она не стала. Не люблю миньет.

Замужем

У этой женщины восточные азиатские глаза, темные и жаркие. Познакомился с трудом, пришлось долго идти с ней от остановки и уговаривать. Телефон не оставляет, но сама вдруг звонит. Погуляли раз, говорили о жизни. Ей двадцать четыре, у нее муж и двое детей.

Встретились снова. У нее с мужем уже нет такого взаимопонимания, как раньше. Пригласил к себе. Не идет.

Встретились снова. Погуляли. Муж ее частенько просто выводит из себя. Тащу в гости. Не идет. Почему?

- Мне нужен просто друг, с кем можно поговорить.

- Так я и останусь таким другом, только еще лучше, пошли!

- Нет, нет.

Прижимаю к стенке дома возле парадной, целую. Дрожит от желания, но противится.

- Пойдем ко мне.

- Нет, нет.

- Ирочка, милая, ну пойдем.

Она хочет не меньше, чем я. Поднимаю на воздух, тащу на руках

- Нет, в дверь ты меня все равно не затащишь.

Что ж, попробуем. Вот черт, она хватается за проем и держится очень крепко. А у меня руки заняты и вообще, не перейду ли я грань допустимого насилия? Что-нибудь придумать. Ага. Возле парадной отирается какой-то алкаш.

- Молодой человек, хотите с девушкой познакомиться?

- А, что?

Алкаш в недоумении. Лет ему почти как мне, но человеческого в нем осталось уже не так много. Как это с девушкой познакомится?

- Брось, прекрати! - Ирка испугана.

- Вот, смотрите, какая девушка симпатичная!

Алкаш начинает что-то соображать, его харя растягивается в улыбку, нетвердыми шагами он движется в нашу сторону.

- Ой, черт, что же ты наделал, - Ирка хватается за меня.

- Ну что, бежим ко мне?

- Ну… Да.

- Все, - объясняю я алкашу, - девушка уходит.

- Арр, паа-чму? - скотина совсем пьян. Еще не хватало подраться. Ирка ныряет в спасительную дверь парадной. Я спокойно останавливаю алкаша.

- Увы. Девушка ушла. Она не хочет ни с кем знакомиться.

- Эхр, нну…, - скотина разочарован. Исчезаю вслед за Иркой.

Она ждет меня в темном подъезде.

- Пошли скорее ко мне, а то он уже сюда лезет.

Классно придумано. У меня на диване она уже не сопротивляется. Вот она голая, настоящая баба, у нее широкая жопа, значительное расстояние между ляжек, большая мокрая ****а, бывшая в употреблении грудь. Здорово. Хорошо разъебанная баба, чужая жена. Ее ****и, и я тоже ее ебу. Разумеется, кончаю неприлично быстро. Ирка высказывает недовольство. Она толком ничего не и почувствовала, а ей уже пора домой.

В другой раз она позвонила, когда была сильно навеселе, пошла ко мне сразу и в охотку, и ****ась как бешеная, задергала бедрами в судороге и кончила еще раньше меня.

Потом стала увиливать от встреч.

- С тобой неинтересно. Ты сразу в постель тащишь. И торопишься слишком.

- Так ведь ты со мной кончила.

- Ну, это один раз, я тогда пьяная была.

Спустя несколько месяцев мы случайно встретились на улице. Она согласилась зайти ко мне. Я стал приставать. Ирка спокойно и уверенно отразила мой натиск, словно находилась на недосягаемом для меня возвышении. Рассказала, что помимо мужа у нее еще четыре любовника, при этом оргазм она испытывает исключительно с мужем.

- Так зачем тогда любовники, если с ними не кончаешь?

- А я когда с мужем, я думаю про то, как ему изменяю, и мне приятно.

Мне она благодарна за то, что я помог ей решиться на первую измену, потом ей стало легче, порог был пройден.

- Так я у тебя что, второй?

- Нет, конечно. До мужа у меня были любовники, раз я уже не целка, так чего мне терять?

Поняв, что Ирка не даст мне снова погонять у нее в ****е, я положил ей руку на бедро и отдрочил себе шишку на ее глазах, сидя рядом на диване, и кончил так, что несколько капель попали на ее жесткий несъемный свитер. Эх, нужно было кончить ей прямо в морду, ссуке похотливой.

Нетолстая

Катя - хорошенькая светленькая девчонка. Познакомился на автобусной остановке. С ней была подруга - веселая, тоже стройненькая. Я звонил Кате - встретиться было трудно. Наконец, удалось поймать ее дома и предложить встречу.

- Я могу прийти с Подругой, - сообщила Катя.

Признаться, тот факт, что у нее может быть много подруг, не был принят мною в расчет. Наоборот, странное акцентирование на слове "Подруга" словно говорило мне о том, что это именно та, которую я видел. Я стал звонить Андрею.

- Привет! Есть две девчонки, можно устроить вечеринку.

- Как хоть моя-то? - осведомился Андрей.

- Знаешь, так, - небрежно ответил я. - Она не красавица. Все в норме, без уродств. Но одно могу сказать точно. Она НЕ толстая.

- НЕ толстая? - успокоился Андрей. - Хорошо.

- Она НЕ толстая, - подтвердил я. - Не красавица, так, средняя девчонка, но НЕ толстая.

Через полчаса девчонки были у нас. Когда дверь открылась, мы испытали шок. Катерина не зря произносила "Подруга" с нажимом. Это была здоровенная жирная свинья! Паркет скрипел, принимая на себя ее тяжесть. Девчонки мило улыбались и были настроены на самую боевую пьянку. Но Андрей уже был полностью выбит из колеи.

- Где же та подруга, что я видел в автобусе? - я чувствовал себя крайне неловко.

- Она недавно лечилась от сифилиса и не смогла прийти.

Андрей был просто раздавлен и вел себя ужасно. Даже пробовал заинтересовать Катю, она хихикала, я напрягался, толстуха грустила. Разумеется, при такой дезорганизации нам никто не дал. Девушки ушли.

Выражение "она НЕ толстая" стало для нас с Андреем нарицательным. Употребляется при обсуждении личного состава вечеринки.

История с Катей имела продолжение. Я как-то сумел поймать ее в подходящем расположении духа и пригласить к себе. На ней была коротенькая юбочка - хороший знак. Не забывая, что в квартире родители, я угощал Катю водкой со спрайтом. Коктейль - оружие ебыря. И бармена. Удобно химичить со смешиванием двух прозрачных бесцветных жидкостей. Каждый замес для Кати был готов самовоспламениться, каждый раствор для меня был не опаснее кефира. Здорово и то, что газики усиливают воздействие алкоголя. Уже через три-четыре тоста Катя принялась жаловаться на жизнь:

- У меня грудь маленькая.

- Как маленькая?

- Ну так, вот, совсем маленькая.

- Да нет, что ты.

Когда девушка так огорчена, ее нужно обнять и погладить, тем более, что она уже изрядно навеселе.

- А я говорю, маленькая.

- Не верю.

- Вот, смотри…

Она сняла футболку. В меня целились отличные, просто великолепные сиськи второго размера стояком, на вид несомненно твердые.

- Ну что, видишь…

- Ну да, так ведь это совсем не маленькая, это просто отличная грудь, вот, главное - чтобы в руку помещалась…

На ощупь ее сиська твердая, *** стоит уже давно, нужно сделать вид, что я ее не щупаю, а просто проверяю.

- Вот, видишь - как раз в руку помещается. То, что нужно.

- Нет, неправильно, у меня маленькая, маленькая грудь!

- Ерунда какая-то, тебе какая-нибудь подружка с большим выменем наврала, чем больше грудь, тем хуже держит форму. У тебя просто отличная грудь. Вот, в руку помещается отлично. И кожица гладкая. Давай, я сделаю тебе массаж.

- Массаж, здорово, а тут фильм идет интересный.

- А ты вот так к телевизору повернись и на живот ложись.

- Ага.

Глажу ее спинку. *** стоит трубой, не кончить бы сгоряча. От моего спрайта с каплями водки меня все же немного водит, как же она, интересно, уже совсем готова? Глажу спинку.

- Так хорошо?

- Да, хорошо, очень хорошо…

- Только вот нужно трусики снять, мешают.

- Да, я сниму, я все, что нужно, сниму.

Вот это разговор. Стягиваю трусики. Показывается отличная попка. Хм, волосики. О, что это - брр, менструальный тампон. Брезгливо вытягиваю, секунду думаю, куда его пристроить, бросаю на пол, натягиваю гондон. Под моими руками Катя легко подается назад, став раком. Налегаю на нее сзади, член стоит так, что его нужно пригнуть вниз. Опа, въезжаю в ****у.

- А ес-ли так?

- Ах, как хорошо…

- Смот-ри фильм вни-ма-тель-не-е.

- Я смотрю, смотрю…

Черт побери, Катюхе нравилось подчиняться. А я приделывал ей хвост.

- Вот так, вот так…

- Да, да, да…

- О, Катенька, я я сейчас кончу…

Она задрожала и завертелась на ***.

- Да, да, кончай, кончай…

- Вот, вот, вот, да!!

- Да, да, да…

Я разлегся на диване в охуительной нирване. Катюха отдыхала рядышком со мной и смотрела телевизор. Я было уже начал ее снова поглаживать, как вдруг она встрепенулась.

- Где у тебя телефон?

- Там…

Она вскочила, выпрыгнула как была голая в коридор и принялась названивать. Черт, родители могут этого не понять. Одно дело, когда я кого-нибудь тихонько ****ю в своей комнате, а другое - когда обнаженные семнадцатилетние нимфы по квартире бегают, как по оливковой роще.

Она говорит в трубку, нисколько не понижая голос.

- Это ты, любимый? Я тебя ждала, ты где же пропадал? Опять на даче. Ты на даче а я скучаю. Да, я тебя тоже люблю. Я хочу к тебе в гости. Через сколько? Да. Да, я тоже тебя люблю.

Катюха вернулась в комнату сиськами вперед, хмельная, бесстыдная и лучезарная.

- Мне через два часа нужно быть у друга.

- Мм.

Что ж поделать, ладно хоть дала разок.

Катюха повела глазами по комнате в поисках интересного, ебнула еще немного водочки со спрайтом, легла на диван и спросила:

- Ты меня хочешь?

- Да, разумеется.

Лежа на спине, она раздвинула согнутые колени. Дурея от похоти, я налез на нее, сунул *** и стал драть, быстро и просто, как проститутку. Катюха отдавалась в том же стиле, просто и деловито, как вдруг сглотнула:

- Мне плохо…

- Сей-час, у-же ско-ро…

- Мне плохо, пусти, а то меня прямо здесь вырвет!

- Ну-и-пусть, ну-и-пусть… что? Как вырвет?

Не хватало еще убирать за ней блевотину. Тем более, если мама узнает или почует, скандал обеспечен. Увы, придется вытаскивать.

Катюха поднялась и заторопилась в туалет. В течение следующего получаса она вела себя как злой дух. Блевала в туалете прямо и мимо. Голая, остро пахнущая блевотиной, стонала в коридоре. Стучала и лезла в ванную, где из последних сил совершал омовение мой обреченный отец. Потом вдруг развеселилась и стала громко орать какую-то чушь. Отец пробирался мимо нее по узкому коридору, пряча глаза под очками и вежливо покашливая. Я уже слышал злобное шипение мамы из дальнего угла, когда заявил Катюхе, что выкину ее, если она не угомонится. На это она обиделась, долго плескалась в ванной и ругалась. Пришлось даже напомнить, что она может опоздать к своему другу, любителю дачного отдыха. Моему благодетелю, так славно организовавшему наш общий выходной.

Выталкивать пьяную девку из дома все же не очень благородно. Я поймал машину. В ней уже был пассажир, да и водитель не внушал доверия, оба молодые ядреные парни, так что пришлось и мне ехать с ними. Катюха выбралась из машины и не вполне твердо засеменила по пыльному асфальту.

- Тебя проводить?

- Нет, не нужно, пока.

- Пока.

Водитель с пассажиром ярились вслед ее коротенькой юбчонке.

- Во бля, одни ноги…

Нет, господа неудачники, отнюдь не только ноги. Еще сиськи-миськи да ракожопа, да ****а снаружи с волосиками светлыми, а изнутри упругая и влажная.

Приносящая удачу

Симпатичная худенькая блондиночка. Уже в автобусе замечаю, что она задерживает на мне свои круглые голубые глазки. Впрочем, соблюдая ритуал, быстро их отводит. Выходит, движется не спеша. Подхожу, знакомлюсь. Ага, она живет через дом от меня. Что ж, скоро встретимся.

После короткого ухаживания блондиночка соглашается заглянуть ко мне и легко отдается. Причина быстрого успеха ясна сразу – она поссорилась со своим другом и очень скучает в одиночестве. Пока я расстегиваю на ней платьице, ее стройное тельце покрывается мурашками и крупно дрожит, но явно не от холода, а от желания. Лежа подо мной, она двигается не с меньшей активностью, чем я сам, бьется лобком, наяривает, требовательно постанывает. Удивительно, ее темперамент никак не проявляется во внешности. Кидаю две палки, а она, судя по всему, успевает кончить минимум три-четыре раза, при этом стискивает меня бедрами, грубо мычит, сдерживается, чтобы не укусить в губы. Неплохо. Стоит ей встать, одеться, невинно улыбнуться и округлить голубые глазки, как о ней будет трудно подумать что-нибудь подобное.

На работе узнаю, что руководство оценило мой труд рядового продавца и утверждает мое назначение на почетную и прибыльную должность менеджера по оптовым продажам. Это очень хорошо. Буду получать бонусы от продаж. И карьера. Все будут уважать. Что ж, я расту, черт возьми!

Вызываю блондиночку и веду ее к себе домой, по дороге радуюсь:

- Ты знаешь, меня повысили!

- Молодец! Так и должно быть.

- Почему?

- Это так со мной всегда бывает. Мой прежний друг, когда со мной познакомился, еще ничего не имел, а когда мы с ним расстались, у него было уже четыре зубных кабинета!

- Так значит, ты приносишь удачу?

- Да, приношу. Только другим, мне самой зарплату не прибавляют.

- Ты, наверное, сама Фортуна, верно? Пойдем скорее.

Блондиночка отдается мне с обычной энергией. У меня стерт *** и набит лобок. Ее темперамент начинает меня доставать. А если потерпеть, может, еще денег заработаю?

Увы, наш роман не был продолжителен. Удержись я возле нее еще немного, я бы дорос и до коммерческого директора.