Грёзы - глава первая. Из книги Порно учительница первая моя

Бросив вещи в прихожей, я тихо прокралась по коридору к приоткрытой двери кабинета - рассеянный до чего, даже входную дверь не запер. В просвет был виден фрагмент комнаты со столом и самим хозяином аппартаментов, внимательно что-то выискивающим на полках с книгами, стоя спиной к выходу. Мягкий пушистый ковёр служил мне отличным шумопоглотителем, позволяя незаметно подобраться к мужчине со спины.

Оказавшись буквально в пятнадцати сантиметрах от него, с визгом кидаюсь на шею, одновременно злорадно представляя выражение лица любимого в момент исполнения мною означенной вокальной партии.

- Какого?!... Кида??! - он ожёг меня горящим радостью взором, крепко стискивая в объятиях - тут же, впрочем, разжавшихся.

- Что ты здесь делаешь? Как ты добралась сюда? - сколько вопросов.

- Ты не рад меня видеть?

- Как ты могла такое подумать? Я рад, я просто счастлив! Ну ты сюрпризница, радость моя. Не предупредила - я бы встретил, - он смотрел на меня своими холодными тёмными глазами, цветом напоминающими студёную ноябрьскую ночь, и улыбался. И всё же какая-то напряжённость чувствовалась между нами, какая-то скованность.

- Да зачем? Я хотела сделать тебе сюрприз, - я не знала, куда деть руки - Лек уселся в кресло, жестом предложив мне занять такое же напротив.

- Сюрприз удался.

Я сидела на веранде, тупо уставившись на натюрморт из фруктов, вольготно расположившихся в огромной хрустальной вазе, и размышляла.

Я здесь уже пятый день, а Лека за всё это время видела разве что мельком - то у него работа, то спортзал, то секция, то просто высыпается между как назло очень частыми сменами. Но даже в редкие моменты совместного досуга мы вели себя, как хорошие знакомые и не больше. Припомнив дурацкие девчачьи грёзы по дороге сюда, я горько усмехнулась - и правда дурацкие... Какая сама, такие и грёзы.

Наш заочный роман, длившийся уже три месяца, обещал бурную встречу и не менее бурное развитие.

Надо же - один случайный звонок, пара неточно набранных цифр - и вот мы уже оторваться не можем друг от друга, пробалтывая по мобильному часами напролёт. Затем настал черёд интернета - тут же прикупленные камера и микрофон давали прекрасный обзор. Мы упивались друг другом, с огромным трудом прерываясь на сон, а вечером всё начиналось сначала. Думаю, за время этого общения я спала в сутки максимум по четыре часа, поражаясь своей бодрости и цветущему виду несмотря на хронический недосып. Оказавшись людьми, с полувзгляда понимающими друг друга, мы просто наслаждались проведёнными вместе минутами, пусть и не в реальности, а через стекло монитора. Как же мы тогда мечтали встретиться. Вслух об этом говорилось редко - каждый прекрасно понимал, что в данный момент сие неосуществимо, и старался не затрагивать больную тему, но брошенные как бы невзначай фразы были горячи, как дыхание дракона, и жгучи, как смесь кайенского перца и васаби.

И вот, с трудом вырвавшись из цепких лап нескончаемой вереницы дел, я срываюсь к нему, спеша изо всех сил и радостно предвкушая встречу с любимым - ничего не поделаешь, влюбилась я качественно и надолго. И на что только не хватает дурости у современных женщин - влюбиться по сети! Надо было вовремя записаться к психологу, предлагали ведь. Сейчас-то уже поздно, это неизлечимо.

Сижу вот теперь, раба любви, блин, на этой долбанной веранде и тихо недоумеваю - что же всё-таки пошло не так? В душе, впрочем, подозревая, что всё - а вот нечего знакомиться где и как попало, девочка моя!

Трель телефонного звонка вырывает меня из пучины мрачных дум.

- Мда? Хелоу! А-а, это ты... Что говоришь? Не придёшь сегодня? На работе задерживают?... На третью смену?! Ну прямо изверги, честное слово. Тебе термосок с супчиком принести? - знаю, что издеваюсь - какие термоски телохранителям, где я их группу искать-то буду?! - но ничего с собой поделать не могу. Он, значит, издевается, а мне, чтоль, нельзя?! Или я настолько похожа на идиотку, которая беспрекословно верит в трёхсменную работу уже второй раз со времени моего приезда? - Да... Да, конечно, ми-илый... Я буду тебя ждать, на кровавом шёлке простыней в белоснежной пене кружев - не задерживайся, не то не дождусь - пойду к соседу снизу! - с грохотом кидаю трубку на рычаг, даже не пытаясь вслушаться в ответное лепетание.

Значит, так! Надоело мне это мозгокопательство. Если уж у тебя, Кида, хватило ума припереться в эту чудную страну, давай хотя бы отдохнём как следует.

Благодать! Я уже третий день валялась на пляже недалеко от гостиницы, наслаждаясь солнечными ваннами и стараясь выкинуть Лека из головы. Получалось плохо. Выкинуть в смысле. Этот злостный вредитель цеплялся за мои извилины с ловкостью опытного скалолаза, вгрызаясь всё глубже и замирая во время попыток выдуть-вытрясти его оттуда.

Телефон я отключила сразу, предупредив родных о том, что звонить отныне буду сама, потому определить, обеспокоился ли этот наглец моим исчезновением, или всё ещё благополучно полагает, что я брожу где-то в доме, просто не сталкиваясь с ним, я не могла, да и не хотела. Всё, к лешему романтику, даёшь здоровый цинизм и практичность - переспали-разбежались-забыли. Это, конечно, не совсем соответствует моему взгляду на нормальные взаимоотношения, но пока сойдёт и так. И не с этим мучителем!

Однако пора на променад - поищем новое местечко для ужина, благо кафешек в округе пруд пруди, а кормят в общей массе более чем прилично и, главное, недорого.

Повертевшись перед зеркалом, я в очередной раз оглядела себя и осталась довольна: длинные каштановые волосы уложены в простенькую, но вполне себе милую причёску, глаза подведены серебристым карандашом, углубляющим и без того насыщенный карий цвет. Новый кокетливый сарафанчик, ярко-алый и глубоко декольтированный, облегал как вторая кожа, от бёдер разлетаясь очаровательными воланами. Удобные плетёные босоножки завершали образ, прибавляя ему воздушности и романтизма. Ну что ж, по-моему, всё. Так, захватить сумочку и - вперёд, город ждёт!

Вот это нагулялась - время четвёртый час, я с трудом доплелась до номера, отчаянно зевая и безуспешно пытаясь нашарить в сумочке неуловимые ключи от комнаты. Вместо них наткнулась на что-то, резво зашевелившееся при моём прикосновении. От неожиданности с визгом отбрасываю сумочку. Затем, удручённо разглядывая усеявшие коридор вещи, слышу мелодичное треньканье, издаваемое... моим собственным мобильником, старательно вибрирующим на полу и счастливо заливающимся на всю округу. И когда я успела его включить? Хватаю разошедшийся аппарат и быстро нажимаю на кнопку ответа, раздражённо кинув в трубку:

- Да!

- ... Кида... Кида, это ты?! - хороший вопрос.

- Конечно не я! Кому это там не спится в пять утра?!

- Кому не спится?! Ты скрылась в неизвестном направлении, не предупредив, не оставив записки, отключила телефон, не звонишь, не объявляешься... Я тут с ума схожу, ищу тебя везде, все морги уже объехал, все больницы обзвонил! Ты где?! - голос на той стороне задыхался волнением и негодованием. Вот тут я, наконец, сообразила...

- Меня нет. Я уехала. Далеко. Надолго. Для тебя навсегда!

- Кида! Что ты говоришь?! Постой, не вешай трубку! Что на тебя нашло, девочка??

- Что на меня нашло?! - я уже просто рычу, - На меня снизошло озарение - я оценила всю глубину своей тупости и поспешила исправить положение, пока не поздно! Не волнуйся, больше я тебя не побеспокою ни при каких обстоятельствах!

- Кида! - но я уже нажала отбой, рукой заглушая рвущееся изо рта рыдание. Плечи затряслись в уже беззвучном плаче. Сквозь пелену, застлавшую глаза, кое-как нашаривая рассыпавшиеся вещи, небрежно затолкала их в сумку и буквально ввалилась в номер, спиной захлопнув дверь и тут уже давая волю слезам.

Третий день не выхожу из номера, ничего не ем, почти ничего не пью, кроме спиртного, слегка притупляющего терзающую душу боль.

Телефон я отключила сразу, и теперь лишь раз в сутки звонила родителям, тут же по окончании разговора бдительно вырубая мобильник.

Лежу теперь, депрессирую, реву, снова депрессирую - очень разнообразное времяпровождение, правда? Ничего пока с собой не могу поделать - душа болит, как говорится, а сердце плачет... И путь земной, наверное, куда ему деться, пылит себе где-то в прежнем режиме...

На стук в дверь я отреагировала не сразу, только с третьей попытки отозвавшись:

- Открыто, - горничная пришла, полотенца, там, сменить, мусор забрать. Бедная женщина, столько стеклотары она ещё, наверное, за свою мусульманскую жизнь не видела.

О! Забыла! Я ж хотела попросить принести ещё мартини - водка-то у меня ещё есть.

- Ээ... Прошу прощения, милейшая... - закончить фразу не удалось - кто-то вздёрнул меня за плечи и крепко обнял. Обалдеть! Открываю глаза, встречаясь с встревоженно-ликующим взглядом Лека:

- Нашёл-таки, сыщик, блин. Да отпусти ты, дубина, задушишь! - он же лишь счастливо смеётся и прижимает к себе ещё крепче, бессвязно шепча:

- Нашёл... нашёл... моя девочка... как же я... - он начал покрывать моё лицо быстрыми поцелуями, язычками ласкового пламени ожегшими щёки, губы, нос.

- Пусти, я сказала! Ты чего припёрся, сердцеед жестокий? - уперев руки в грудь Лека, я честно пыталась его оттолкнуть... Получалось неубедительно... Наверное, потому, что на самом деле мне больше всего хотелось кинуться ему на шею, расцеловать это любимое лицо, прижаться к крепкой груди и счастливо вздохнуть, чувствуя себя песчинкой в могучих объятиях урагана, безудержного, неимоверно сильного, но со мною ласкового и нежного.

Темноволосый сыщик-любитель же лишь молча целовал меня, душа в объятиях и напрочь игнорируя попытки вырваться - конечно, с его мускулатурой я ему как муха для слона - хоть толкай, хоть не толкай, максимум щекотно будет. Прекрасно понимая малоэффективность своих действий, я барахталась в его объятиях, украдкой с наслаждением вдыхая горьковато-терпкий запах, исходящий от любимого.

Но вот рот его нашёл мои губы и впился в них с невероятной силой, ввергая меня в пучину страсти и напрочь отшибая рассудок. Перестав сопротивлятья, я, застонав, обвила его стан ногами, со всей страстью отвечая на ласку.

Это распалило его ещё больше, он глухо застонал в ответ, лаская руками мои спину и плечи, отчего я выгнулась дугой, молчаливо моля не прерывать ласку.

Зарывшись пальцами в густые тёмные кудри, я припала к его уху, пробегая языком по раковине, посасывая и покусывая мочку. Дыхание Лека стало прерывистым, движения более стремительными. Сквозь ткань брюк я ощущала его возбуждённую, рвущуюся наружу плоть.

Наконец, не выдержав, он нашарил молнию на моих штанах, быстро с ней разобравшись, одним резким движением сорвал их и, проделав то же со своими джинсами, схватил меня за ягодицы и с силой притиснул к себе. Его восставшая плоть пульсировала, обжигая меня, губы снова завладели моим ртом, и он одним порывистым движением вошёл в горячее, истекающее страстью лоно.

Я не смогла сдержать стона, замирая от наслаждения. Я чувствую его внутри себя - эта мысль сводила с ума. В два шага достигнув стены, Лек прижал меня к ней спиной и мы начали наш безумный танец. Губы искали губы, языки переплелись в страстном объятии. Движения его становились всё быстрее, всё резче, и вот я уже стонала не переставая, моля его не прекращать этой чудесной пытки. Никогда в жизни я не испытывала такого наслаждения, сладкая мука волнами блаженства пробегала по телу, заставляя извиваться в такт движениям любимого.

Но вот, не в силах больше сдерживаться, я со всей возможной силой прильнула к нему, сотрясаясь в пике блаженства. Губы беспрестанно выкрикивали его имя, тело сотрясалось от невиданной силы оргазма. Лек, застонав, до боли сжал меня в объятиях, поймав глазами мой взгляд и уже не отпуская. От этого оргазм захватил меня с новой силой, я впилась в любимые губы и вот мы уже кричали вместе, слившись в одно целое и нескончаемо сотрясаясь от наслаждения.

- Будешь? - он протягивал мне зажжённую сигарету.

Я покачала головой, счастливо замирая в его объятиях - мне и так хорошо, как никогда, в такие моменты дополнительные источники удовольствия не нужны.

Мы лежали, обнявшись, на узкой гостиничной кровати и просто молчали. Лек курил, выпуская вверх смешные колечки дыма. Я же, примостившись у него на плече, рассеянно играла завитками волос на груди любимого и сияла улыбкой окончательно счастливой(скорее окончательно спятившей, что, в принципе, одно и то же) идиотки.

- А как ты меня нашёл? - самый жизненно важный вопрос в данной ситуации, дорогуша!

Он затушил сигарету и повернулся ко мне, заглядывая в глаза:

- Неужели ты думаешь, что что-то способно остановить меня, если я хочу разыскать свою любимую? - ах, какие признания - слов нет!

- Интересно, что тебе мешало общаться со своей любимой, когда к тому не было никаких препятствий? - иронично вскидываю бровь.

Он молчит, лишь крепче прижимает меня к себе... Какой же он у меня красивый! Так бы и любовалась всю жизнь, гладила, ласкала... Ой, чую, нескоро мы из номера выйдем! - это была последняя связная мысль перед тем, как новая волна страсти, расходясь по телу от возобновившихся поцелуев любимого, накрыла меня.

- Тебе обязательно носить этот пыточный предмет? - с подозрением кошусь на жуткую конструкцию, широко известную в мире под именем бронежилет.

- От неё слишком часто зависит моя жизнь, чтобы пренебрегать ношением, - Лек успешно борется с застёжкой, следом натягивая строгий тёмный пиджак. Невольно начинаю любоваться его статной фигурой в официальном костюме, аккуратно собранными на затылке каштановыми волосами. Такой лапочка!

- Ну, мне пора, - он чмокает меня на прощание в нос и быстро уходит - и снова я одна в этом громадном доме. Кстати, всё никак не спрошу у Лека, отуда у него столь обширные жилые владения - ведь вроде же не снимает. Так откуда дровишки, товарищи?

Ну, да это, собственно, неважно. Главное, что мы вместе, и теперь-то уже вроде, тьфу-тьфу, всё в норме. Вторую неделю мы живём с ним душа в душу: я, старательно кося под примерную жену, готовлю есть и хлопочу по хозяйству, он в редких перерывах между сменами практически неотлучно со мной - то мы едем в ресторан, то бежим на пляж, то - что намного приятнее двух предыдущих вместе взятых - не вылезаем из постели(да-да, я порочна, мне уже говорили, спасибо).

Эх, как же это всё-таки прекрасно, быть влюблённым, да ещё и взаимно! Вокруг сразу всё такое красивое... Вот прямо как после еды! Ну и смеюсь - а что, не имею права?! Настроение хорошее, птички поют, снизу чьи-то вопли эмоционально-матерные доносятся - красотень!... Ээ... Не поняла!

Я старательно прислушалась. Ну так и есть - кто-то вопит противным женским голосом прямо у нас под окнами... И я даже, кажется, могу разобрать, о чём так эмоционально идёт речь.

- Что ты себе позволяешь?! Кто разрешил водить в мой дом шлюх?!? - пардон, а с кем эта нервная дама там разговаривает - до ближайших соседей километров пять по прямой(а по прямой нельзя - там скалы).

- Нонна, успокойся. Никаких шлюх я не вожу, что за выдумки?

- Да?! А что тогда та шалава делает в моём доме?? Что, я тебя спрашиваю?! Вышивает тебе ночные рубашки мальтийским крестиком?? - какое затейливое у женщины воображение - надо же, вышивка мальтийским крестиком. А парень тоже хорош - ещё оправдывается! Да я бы за такое в свой адрес... Попа моя многострадальная, это ж голос Лека!... Так что ж выходит, граждане, они сейчас обо мне говорят?!

- Нонна, перестань, никакая она не шалава! Это просто моя... Однокурсница из Питера приехала погостить. У неё дела в стране - вот, заскочила на денёк, - что-о?!

- Знаем мы твоих однокурсниц, заочник хренов - ты хоть одну из них в лицо-то видел, нет?! Всё обучение по индивидуальной программе прошёл - и на тебе! Однокурсницы завелись! Сейчас я эту твою однокурсницу за патлы-то оттаскаю, по честным домам подолом мести!!

- Да не было у меня ничего с ней! - голос любимого сорвался на крик.

Дальше я даже не стала прислушиваться к перепалке - внутри всё окаменело... Значит, просто однокурсница... Значит, не было... Ничего не видя перед собой, я наощупь пробиралась к спальне. Выудив из гардероба чемодан, как попало покидала туда вещи прямо с вешалками. Машинально проверив взглядом, не забыла ли чего, наткнулась на одиноко сохнущий на перекладине лифчик и запихала в карман - чемодан открывать не хотелось, не было уверенности, что снова справлюсь с прогибающимися от натуги застёжками.

Тихонько вышла через заднюю дверь, терпеливо дожидаясь приезда предусмотрительно вызванного такси - судя по воплям, скандал уже переместился куда-то в район холла. Такими темпами, глядишь, через полчасика и наверху будут. Как хорошо, что там не будет меня. Только бы успеть уехать до того, как Лек обнаружит моё исчезновение - не хочу с ним встречаться... Не хочу.

А вот и машина, славатебе, успеваю. Кинувшись к ярко-жёлтому авттранспорту, живо закинула чемодан на заднее сиденье, не слушая воплей таксиста о том, что для этого существует багажник - для вас, может, и существует, а вот для меня сейчас существует только дорога в город. И я хочу миновать её как можно скорее!

Нет, я не плакала - не позволила себе такой роскоши. Терзаниям будем предаваться после, когда для того будет время и место.

- Нонна, я в последний раз тебя предупреждаю... Да где же... Почему открыт чёрный ход?! - приближающиеся крики Лека заставили меня вжаться в сиденье и злобно зыркнуть на водителя - тот почему-то медлил, пристально следя за дверью, из-за которой развадавался торопливый топот шагов.

- Да поехали же, в конце-то концов! - не выдержала и рявкнула я на всю округу. Парень за рулём вздрогнул, но повиновался - мотор послужно взревел, машина начала плавно трогаться с места... Как назло, в этот самый момент на крыльце появился Лек. И во все глаза уставился на отъезжающую машину, явно недоумевая, откуда это чудо машиностроительной промышленности очутилось возле его дома - ещё бы он услышал, как она приехала, из-за таких воплей и пушечный залп можно пропустить!

Взгляды наши встретились, он открыл было рот, чтобы закричать... Но неожиданно осёкся - видимо, было что-то такое в моих глазах, что заставило его замереть на месте соляным столбом - может, боль отразилась в зрачках, может, тоска, холод, охвативший душу. Пока мы не скрылись за поворотом, я не отпускала его, продолжая пристально смотреть и смотреть в эти такие любимые и такие ненавистные сейчас глаза, взглядом говоря: не смей! Не смей идти за мной!... Как ни странно, это подействовало...

- Деточка, ты б поела, - женщина недовольно покачала головой, глядя, как я терзаю очередной клубок шерсти в попытке что-нибудь всё же связать, хоть шарфик для барби Тины, её внучки, а не намертво запутать бедные нитки, как произошло с первыми тремя мотками.

- Вы знаете, что-то не хочется, Эмилия Карловна, - я упорно продолжала неравный бой с упрямым трикотажным полуфабрикатом, тихо матерясь сквозь зубы и незлобливо поминая продавщицу из местного супермаркета, утверждавшую, что научиться вязать проще, чем сказать "бу". Я уже раз триста повторила это злосчастное "бу", перемежая его с другими, менее лаконичными и гораздо более красочными выражениями строго нецензурного плана. Да чтоб он сгорел, плакат тот в отделе рукоделия, заманчиво предлагавший невероятную скидку на все виды ниток плюс журнал со схемами и подробным описанием будущих рукотворных шедевров - и кто сказал, что вязание успокаивает?! Это он меня не знает, боюсь, вашу покорную слугу сейчас успокоил бы разве что автомат с пятнадцатью дополнительными рожками и уйма мишеней с ярковыраженно мужской физиономией, желательно смазливой и с мглисто-тёмными глазами!

Я в очередной раз сдула с лица назойливо лезущую в глаза чёлку и покосилась в сторону окна - погодка на улице просто великолепная, хоть сейчас на пляж. А не хочется. Ничего не хочется - когда это со мной такое было?!