Хроника блудных лет. Часть 8 из 10

1999-22 Аня

В паре с Андреем охотимся с машины. Я веду, он целится.

- Лешик, помедленнее… так, нормально, останавливайся… не резко, спокойнее, никуда не убегут.

Вылезаем из машины, занимаем выгодную позицию на их пути, в то же время, совершенно ненавязчиво. Как бы просто вышли прогуляться. Андрей выпрямляется во весь рост, в миг становится и вальяжным, и загадочным, нацеливает фирменный ричард-гировский прищур. Такой стопроцентный мачо, что ему все похуй. М-да, надеюсь, я не слишком порчу картину. Вот и они. Две девушки идут к нам по дорожке, болтают и смеются, но стоит им заметить Андрея, аж спотыкаются. Какой интересный мужчина обращает на них внимание.

- Добрый вечер.

- Здрасте…

Такого приятного сюрприза они явно не ожидали. Слово за слово, Андрей уверенно и мягко ведет беседу. Реакция положительная, тем более, что девки слегка навеселе - возвращаются со свадьбы. Более симпатичную зовут Таня – приятное лицо и крупная грудь. Ее подруга Ира несколько тяжеловата. Обе зачем-то идут к ней домой. Далеко? Три остановки. Ага, теперь мой ход.

- Может, вас подвезти?

Девки смотрят на меня с некоторым подозрением, но уважительно. Вот так, мои котировки сразу выросли. Машина-то моя, а не Ричарда Гира. Девушки переглядываются, но в доверии нам отказать не могут, и соглашаются.

Подвозим их до Иры. Выходим. Пора прощаться? Может, взять телефоны? Андрей вновь берет инициативу на себя.

- Девушки, если есть силы и настроение - можем продолжить вечер.

Я подхватываю:

- Да! Продолжить эту свадьбу! Выпить за здоровье молодых!

Девки позитивно фыркают. Конечно, прыгать от радости им не позволяет этикет. Аня отвечает за обеих:

- Нам только нужно к Ире зайти, вы нас подождете немного?

- Хорошо, - уверенно отвечает Андрей.

Девки исчезают в парадной. Стоим, ждем.

- Ну что - придут или не придут?

- Не знаю, Лешик, но если придут - мы их выебем.

- Отлично! Монетку.

- Брось ты, опять монетку. Разберемся.

- Нет-нет, как это "разберемся"? Давай, бросай.

Андрей неохотно уступает. Бросок - Таня моя! Отлично.

- Ну, Андрон, не расстраивайся, все как обычно - сначала я Таньку ***рю, затем меняемся.

- Заметано.

Ждем минут пятнадцать - как раз, чтобы им обеим принять душ и переодеть трусики.

- Сколько еще ждать будем?

- Ну, еще минут десять не выйдут - и поедем. Да не ссы, Леш, они сейчас придут, я знаю.

Дверь парадной открывается - это наши девки! Улыбающиеся и кокетливые.

- Мальчики, вы не долго ждали? Где будем отмечать свадьбу?

- Есть отличное место - я живу один. Красное вино любите?

- Любим!

В ближайшем ларьке покупаем красненькое сухое - в литровых бутылках, так дешевле. Халявец Андрей мнется и ссылается на материальные трудности. Впрочем, он не жадный, просто у него действительно нет денег. Плохо. Я бы мог выдержать и многократно большие затраты, если для хорошего дела – для ебли, но разница в уровне наших инвестиций неизбежно отразится на равноправии наших дружеских отношений. Может быть, и к лучшему - например, я буду чаще выбирать девку.

Сидим у меня на огромном диване. Пьем винцо, крутим видео. Таня трещит с такой частотой, что ей, похоже, совершенно безразлично, какой фильм смотреть. Выясняется, что ей примерно двадцать-двадцать один, есть и ребеночек без мужа. Ага, мамка! Ну все, она моя!

Андрей ведет себя пассивно, и я его понимаю, Ирка действительно тяжеловата. Я потихоньку начинаю лапать Таню, больше и больше. Скоро наши прикосновения становятся откровеннее, мы начинаем обниматься, затем целоваться - Таня проявляет заметное желание. Только зачем-то говорит, что я очень понравился Ире. Вот как! Мы их разыгрываем на монетку, а они делят нас на переговорах! По логике заявления, если я понравился Ире, то Таня не против Андрея.

Сообщение о симпатии Иры игнорирую. Пьем красненькое. Нам-то с Андреем, особенно ему, сухое винцо в этих дозах пофиг, а вот девкам поверх ранее выпитого оно бьет как следует, пусть они и стараются им не злоупотреблять.

Вот и Таня потянулась в ванную. Иду следом. Она закрылась - слышно, как ее тошнит. Вспоминаются рассказы моего старого знакомого – лыжника и биатлониста Алексея. По ним выходило, что девушек лучше брать в ванной, в состоянии алкогольного отравления, когда жизнь им полностью опротивела, когда нет особой разницы, давать или не давать, лишь бы не тошнило. Стучусь к Тане.

- Тань, как ты там? А? Открой, я знаю, что нужно делать!

После некоторой паузы, наверное, сполоснула рот и умылась, она открывает.

- Что, плохо?

- Угу.

- Ничего, есть проверенный метод. Сперва нужно снять вот это.

Удивительно, что она еще не заблевала свою белую праздничную блузку. Эти наряды для торжественных случаев зачастую на редкость безвкусны: яркие цвета, рюшечки, воланчики, большие пуговицы - эдакий русский шансон в одежде. Почему бы не одеть что-нибудь простое и элегантное? Таня отнекивается и ломается, но я настойчив. Под блузкой лифчик, целую в голое плечо, *** стоит, да, сиськи большие, не огромные, а просто большие сиськи, не слишком крепкие, все же она не школьница, а рожавшая молодая женщина, может быть, и грудью кормила, беру в рот сосок, в общем, сиськи в самый раз, чтобы поебаться по-быстрому, жму ей жопу, опускаюсь на колени, тяну молнию на юбке, бля, а хуйли, вместе с юбкой стаскиваю и трусы. Уже голая, глядя, как торопливо я раздеваюсь, Таня вдруг начинает блажить:

- Леша, я пить хочу.

- Ага, счас это…

- Леш, серьезно, я очень-очень пить хочу.

- Ну, потерпи чуть-чуть, - я уже накатываю гондон

- У меня месячные.

- Ничего страшного.

- Я пить хочу, принеси мне водички попить!

Знаю я эти маневры - сперва попить, затем еще что-нибудь, затем она станет не такая и не даст ни хрена, впрочем, она голая, с другой стороны, этих баб хрен поймешь.

Хватаю ее за жопу, поднимаю вверх и сажаю на стиральную машину. Таня, похоже, заинтересована, жажда больше ее не мучает, встаю между ее расставленных бедер и ввожу член. М-да, ****енка не маленькая. Прямо-таки скажу, совсем не маленькая. Если бы я не видел своими глазами, как член входит в нее и выходит, я мог бы и не догадаться, что ебусь.

У нее действительно менструация, основание члена слегка запачкано кровью. Признаться, не люблю менструаций. Вероятно, это страх СПИДа, страх другой заразы. Как утверждает один английский ученый, рак крови имеет вирусную природу. Опасное дело.

Двигаю жопой, смотрю на ее ****ень. Раз-два, раз-два. ****ь на стиралке рожавшую бабу с месячными - отстой. Не понимаю, как вообще я смогу кончить. Охват никакой, поза неудобная, эта кровь противная. Фу. Поебав для приличия некоторое время, не дожидаясь, когда *** окончательно потеряет эрекцию, вытаскиваю его, целую Таньку в плечо и лезу под душ мыться. Ну ладно, по крайней мере, трахнул, отметился.

- Ну что, уже не так плохо? Больше не тошнит?

- Да, прикольно, хороший у тебя метод.

Танька вертится перед зеркалом, а я иду на разведку - что там поделывают наши друзья? Прикладываю ухо к двери. Тихо. Диван не скрипит. Выходит, что не ебутся? Приоткрываю дверь и заглядываю, ого, что я вижу - Ирка быстро убирает голову подальше от Андреевого паха и оглядывается на меня. Понятно. Андрей, развалившийся поперек дивана со спущенными штанами, недовольно смотрит на свой полувставший загнутый член и говорит Ирке:

- Ладно, чего там, давай…

Но та отказывается.

- Мне пора уже, завтра на работу рано.

Танька тоже заходит в комнату. Нужно провести с ней переговоры. Но для этого сперва расстанемся с балластом.

- Чего, Андрон, проводишь?

- Хорошо.

- Заходи потом.

- Ладно.

Похоже, Танька начинает догадываться о наших планах. Зачем бы это я приглашал Андрея возвращаться, если не для групповика? Когда Андрей с Иркой уходят, она принимается искать подтверждения:

- А зачем он будет возвращаться?

- Ну, в общем, для компании…А как он тебе, ничего, нравится?

- Андрей? Не знаю, в общем, да, прикольный такой парень, а что?

- Ты ему тоже нравишься.

- Серьезно?

- Конечно.

- А чего он тогда с Иркой?

- Не знаю, наверное, от тоски. Мы же вас на монетку разыграли. Ты ему тоже больше понравилась.

- На монетку? Вот дураки! Разве так можно!

До Иркиного дома минут десять пешком. Через пятнадцать минут после ухода Андрей уже звонил в мою дверь.

Танька встретила его возвращение с интересом, но сказала, что ей нужно подышать воздухом. Прогулялись втроем. Танька рассказала об Ирке, что та дает мужикам за деньги, но я ей так понравился, что она почти в меня влюбилась. Приятно, конечно. Любовь ко мне не помешала Ирке сосать Андрею ***, но, судя по состоянию его эрекции, вынудила делать это не слишком хорошо, либо же я спугнул их в самом начале. И самое интересное - кто эти безумные мужики, что платят бабки за ее жирное тело?

- Она что, на дороге стоит?

- Нет, что ты, с ума сошел, она не проститутка, просто иногда знакомые ей платят.

Ну-ну. Танька с нехорошей улыбочкой вопрошает:

- Мы сейчас к тебе идем?

- Да.

- А что мы будем делать?

- Посмотрим.

Мамка не верит в свою удачу. То ни одного, то сразу двое! Андрей слышит все это, но молчит, храня тот же загадочный вид бывалого мачо. Все идет как по маслу, главное - не дергаться.

Мы вновь у меня дома. Танька говорит, что устала, и ложится посредине дивана в одежде. Андрей сидит на стуле. Все верно, инициативу по вовлечению девки в групповик должен брать на себя тот, кто с ней уже ****ся.

- Таня, если ты хочешь в кровати полежать, нужно снять верхнюю одежду.

- Да?

- Конечно. В верхней одежде валяться негигиенично.

Старый трюк, но действенный. Танька требует, чтобы мы отвернулись и, кокетливо изгибаясь, снимает блузку с юбкой. Ясное дело, что при этом мы оба ее разглядываем. Я - откровенно, с цинично оттопыренной нижней губой, Андрей - тактично, исподволь, как бы невзначай, но с большим вниманием.

Раздеваюсь догола, одеваю гондон, лезу к ней, под ее отнекивания стаскиваю уже знакомые трусики. Андрей изваянием восседает на стуле вполоборота к нам. Танька ломается немного, затем дает, я ебу ее сверху, по-солдатски быстро, пока Андрей раздевается и ложится рядом с нами. Сейчас ему следует зафиксировать хотя бы легкий телесный контакт с мамкой, например, погладить ее по отставленному бедру, это дополнительно гарантирует его последующее участие.

Ебу Таньку со страшной скоростью - банальная поза "я сверху" гораздо удобнее, чем выкрутасы на стиральной машине. Кончаю. Откидываюсь на спину, пытаясь отдышаться.

Андрей не спеша наваливается на ждущую его мамку. Да, он крупнее меня, а уж для нее должен казаться совсем огромным. Запускает руку вниз между ними. Заправляет. Ого, кажется, попал. Да, точно. В своей обычной манере Андрей пердолит Таньку неторопливыми толчками, страсти в его действиях немного, зато угадывается желание властвовать, более того, похоже, он хочет, чтобы она реагировала на него сильнее, чем на меня. Еще лучше, чтобы она под ним кончила. Скотина. Он что, со мной соревнуется? У кого *** больше? Я знаю, он знает, мы оба знаем, мы оба не один десяток раз могли воочию убедиться, что у него хуй больше. И чего здесь соревноваться? Чтобы баба, значит, подо мной так, попищала, а под ним лужей растеклась? Противно. Я бы на его месте не стал бы так выебываться перед лучшим другом. Хотя, с другой стороны, может быть он просто хочет доставить ей удовольствие? Что же это значит, он что, хороший, заботится о женщине, а я - так, лишь бы отодрать по-быстрому? Ну это еще не так обидно, размеры здесь не при чем. Но все равно как-то все не так, да, что-то не ладно в наших отношениях.

Андрей разворачивает Таньку раком. Теперь она принимает в ****у его член, а со мной целуется, от Андреевых толчков поцелуи срываются, и ее мокрые губы проезжаются по моему лицу. Андрей видит это, но толчки не ослабляет, хуже того, он почти смеется, и точно бы смеялся, если бы ему не нужно было сосредоточиться на ебле. Что его так забавляет? Мой страх одиночества, проявляющийся в этих глупых поцелуях? Его собственная роль, его власть, разлучившая двух влюбленных, словно пузатый старик Монтекки ***рит Джульетту раком, а она, продолжая любить Ромео, все же стонет от наслаждения? М-да, с Андреем что-то не то. Я это понимаю, но мне все равно обидно.

Когда Андрей кончил, было уже совсем поздно, мы остались у меня все втроем. Танька, вероятно, рассчитывала на дополнительную палочку, но ни я, ни Андрей желания не проявили. Удалось ли ей кончить? Подо мной точно нет, под Андреем - тоже вряд ли. Хотя, кто знает этих сук?

Утром мы довезли ее до дома. Танька записала на бумажке свой телефон и настойчиво просила меня звонить. Почему не Андрея? Понятно, я же, как-никак, автовладелец. Пусть и девяточка, а все равно, машина - вещь полезная.

Андрей и провинциалки

Едем с Андреем в метро за бабами. Не успели мы отъехать пару остановок от Дыбенко, как он напрягся и произнес:

- Лехан, стой. Берем.

Две девки. Одна – высокая, красивая, со свежей глупой мордашкой. Другая – так, нормальной внешности, немного постарше и смурная. Андрей подошел и стал знакомиться. Реакция положительная. Высокая девка смеется и таращит свои большие глаза. Ее подруга тоже улыбается. Кто из них главная? Вроде бы, высокая. Что? Они уже готовы идти к нам домой праздновать нашу встречу? Кто бы мог подумать! Андрей крут.

Разыграли девок на монетку. Блять! Мне достается смурная чуха! Ему – красивая девка с большими глупыми глазами! Что за невезение! Отвели девок к Андрею. Выпили. Пристал к своей чухе. Хорошо пристал. Она ответила и завелась, я уже повалил ее на диван и собирался ей засадить, но в последний момент перед тем, как оказаться без трусов, чуха огорошила меня чудовищным заверением.

- У меня этого еще никогда не было.

Челюсть у меня отвисла. Если бы просто не хотела давать, могла бы придумать что-нибудь получше.

- М-да, дела. Сколько лет-то тебе?

- Двадцать два.

Сумасшедшая.

У Андрея отношения с высокой не складываются. Они чего-то конфликтуют, выясняют, спорят, обижаются. У меня даже сложилось впечатление, что я бы справился с ней легче. Предложил этот вариант Андрею:

- Давай я длинную завалю, потом ты.

- Оставь это, Лешик. У меня все на мази. Трахай лучше свою.

- Она вообще ебнутая! Говорит, что девственница!

- Девственница? Идиотка. Ну сделай что-нибудь. Дай ей *** пососать.

- Попробую ее к себе увезти.

Смурная девственница ехать ко мне соглашается. Прощаюсь с другом и высокой девкой. Жаль, я бы ее с удовольствием. А так вот приходится ее подружку развлекать.

Отвез чуху к себе домой. Стал лизать ****у. Затем полез совать, но она в последний момент вопила и отпихивалась. Хотел дать ей сосать, но *** был немыт и ужасно вонял. И даже не в том беда, что он был грязен, а в том, что, похоже, я страдал от воспаления – нет, ничего венерического, скорее всего, просто грибы. Но воняет ужасно. Эта дура только понюхала, только увидела – скорчилась и заявила, что ее стошнит. М-да, она права. Пошел мыть хуй, долго мылил и смывал вонючую слизь. Вернулся, хотел дать сосать – нет, она сказала, что теперь ее все время тошнит. Идиотка.

Тем временем Андрей приставал к той глазастой девке. Она ломалась. Не давала. Он положил ее спать на своей кровати и благополучно уснул. Она разбудила его сама, неловким движением. Он наехал на нее, одолел и засадил член. Она пищала, говорила, что больно. Андрей кончил очень быстро. Потом не ****ись. Андрей удивлен произошедшим.

- Неужели целка? Вряд ли. Но почему говорила, что больно? Почему не хотела ****ься по второму разу? Придурочная.

Я вытребовал от Андрея координаты этой дурковатой ****овки и попытался с ней встретиться, но она приехала со своей сумасшедшей подругой. И ко мне не проявила никакого интереса. Подруга явно надеялась развить со мной отношения, но мне этого совсем не хотелось. Опять эта борьба в партере с непредсказуемым итогом. В итоге – полный облом. Жаль, очень жаль. Обидно. Андрей отъебал, а мне не дали.

Достоевщина

Это не мой писатель. Он слишком тяжеловесен и пренебрегает формой. Но в нем есть страсть. Я, кажется, понимаю, каким психом он был в жизни. Его женщины постоянно бьются в истерике. Физическое наслаждение значит для них гораздо меньше, чем переживание своего падения. Мазохистический кайф самоуничижения – основной сексуальный стимул неврастенических персонажей Достоевщины. И в этом, черт возьми, действительно есть что-то дьявольски волнующее.

Беседа с проституткой

Дискотека шла так бездарно, что ушел задолго до окончания. Чувство сожаления по поводу глупо потраченного времени и денег. Глубокая ночь, до сведения моста Александра Невского осталось полчаса. Не спеша еду по небольшой улочке в центре города. Может, кто-нибудь тоже хочет поебаться? Вряд ли, в такое время… Хотя вот! Высокая женщина с отличными ногами быстро идет по тротуару. Хм. Что она здесь делает? Например, возвращается с затянувшейся вечеринки, где мужики решительно напились и оставили женщин без внимания. Стоит проверить. Торможу чуть впереди ее. Она бросает на меня быстрый взгляд и уверенно подходит. Слишком уверенно. Открываю перед ней дверь. Она заговаривает первой:

- Не подбросите до Марата? Перекресток направо.

- Прошу.

- А то идти страшно. Вот машина стоит – там четверо сидят, звали к себе. Что у них на уме – кто знает.

Вид у нее изрядно помятый. Впрочем, редкая мадам в тридцать пять выглядит свеженькой посреди бессонной ночи. А вот ляжки и колени смотрятся ударно, полное право носить короткую юбку. Лезвием маленького ножичка водит по гладкому бедру. С чего бы это? Самозащита? Проститутка, или все-таки нет? Разговорились сразу.

Раньше она жила хорошо. Потом оказалась в тюрьме. Вышла – нужно платить за квартиру. Проститутка.

Работа тяжелая.

- Много извращенцев?

- Много ублюдков. Они считают, что если деньги заплатили, то могут делать с телом все, что угодно. А я прежде всего человек. Если ко мне относиться по-человечески, то я все сделаю, чтобы было хорошо. Тут один заплатил двести рублей, я ему все сделала…

- В зад тоже?

- Я в зад не трахаюсь. Так вот, он кончил, потом еще хочет, за час готов успеть несколько раз. Я ему сказала, что хочу в туалет. Так пришлось убегать босиком, без трусов.

- Да, работа тяжелая. Но это бабки.

- Да разве это бабки?

- Ну вот если ты берешь за раз рублей сто пятьдесят, таких человек шесть за ночь… На станке столько не заработаешь.

- Это верно. Но ведь и тратишь. Колготки, трусы по пятьдесят рублей. Чтобы выйти, и на тебя внимание обращали, нужно денег сколько потратить. А риск? Иногда денег дают, а потом назад отбирают. И менты. Вот на Старо-Невском все узаконено, там спокойно. Здесь же только и говорят: «Давай-давай». Я отвечаю – «кто вы такие, чтобы мне с вами ****ься бесплатно? » Они меня в отделение ведут, а там отпускают. Спасибо, что довез. Если что, найти меня можно у метро Лиговский проспект.

Ноги классные. Если бы не профессия, загнуть ее было бы совсем неплохо. Абсурдно, но факт – люблю плохих девчонок, но не признаю услуг, оказанных проститутками. Лечиться у профессионального доктора, чинить машину у профессионального мастера, смотреть профессиональный бокс - это здорово, но вот ****ь профессионалку… стоит еще подумать, кто кого в этой ситуации ебет.

Андрей и бокс

Андрей устроился в боксерскую секцию. Рассказывал, как там хорошо.

- У меня спарринг-партнер – двухметровый мужик, весит сто с лишним, и не жирный, а здоровый просто, бывший гребец. С ним вставать никто не хочет, только я берусь.

- И как?

- Круто. Как разойдется – только держись, так от****ит, мало не покажется. Будто гирей охуяривает. После него мне уже никто не страшен. Когда с другими стою, они уже совсем маленькими и слабыми кажутся. Им ко мне не подойти даже. И главное, знаешь... раньше идешь по улице, думаешь, вдруг сейчас кто-нибудь заведется или что... А теперь мне все по ***. После этого гребца мне никто уже не страшен. Пошли, тоже побоксируешь.

- Андрон, это все, конечно, здорово. Только вот голову подставлять не хочу. От этого бокса умнее не станешь.

- Ну, Леш, ты выбирай, чего ты хочешь. Намного увереннее себя почувствуешь, я тебе обещаю. А голову подставлять... тебя же никто с гребцом стоять не заставит. Так, попрыгаешь, по мешкам побьешь, технику поотрабатываешь, ну, поспаррингуешь с кем попроще... нормально все будет.

Наконец, я согласился немного позаниматься.

Тренером в секции был развеселый мужик лет пятидесяти, кандидат в мастера. Ростом метр семьдесят пять, не больше, сухой, жилистый. Неординарная личность. На одной из тренировок держал передо мной лапы для отработки ударов.

- Сильнее! Меньше пауза между ударами! Руку не задерживай! Рука после удара сразу назад идет! Сильнее! Меньше пауза! Рука сразу назад! Не проваливайся! Вперед не вались! Так! Сильнее!

Я пыхтел, хекал, лупил что есть сил по цели, заливался потом, а тренер, держа одну из лап у собственной головы, в опасной близости от мельтешения моих суматошных, но старательных чух, успевал орать через весь зал другим занимающимся:

- Коля, ты чего спишь? Встречай! Он на тебя, а ты встречай! Вот так, Коля, давай, не спи!

Как он не боялся получить ненароком по морде? Да никак не боялся. Наверняка он видел, куда именно случится прилететь очередному удару. Да и что ему моя плюха?

Тренер рассказывал чудесные истории из жизни. Поучительные. Например, про локоть и печень.

Однажды к нему в секцию приехал молодой спортсмен из Китая. Высокий, накачанный, полный сил и энергии живчик. Потренироваться, опытом обменяться. После нескольких спаррингов с учениками, поколотив их и погоняв из угла в угол, предложил выйти на ринг и наблюдавшему за ними тренеру. Тот согласился, но с условием:

- Ты такой большой, молодой, здоровый, а я маленький, старый и больной. Поэтому я буду бить только левой.

Китаец понял, обиделся и насторожился. Вышли. Китаец мускулисто бросился в атаку. Тренер сухо защищался и, улучив момент, когда локоть китайца задержался наверху, пробил той самой левой китайцу по печени. Косоглазый осел на колено. Отдышался, встал, снова запрыгал, но правый локоть с печени больше не убирал. Что ж, тренер показал ему, что ударит правой, только сделал вид, это не запрещено, бить он не собирался, но так убедительно это показал, что оба китайских локтя взлетели к голове, а левый кулак тренера еще раз как следует въехал в несчастную желтую печень. Китаец с тренером больше в спарринг не вставал. А локти нужно держать на корпусе!

И еще одна история. Гулял тренер с сыном по городу, сынок у него недалеко от яблони, тоже боксер и кандидат в мастера. Завелись к ним двое бандитов. Здоровенные, в пиджаках, вылезли из хорошей машины. Чего-то слово за слово... бандиты угрожают разобраться... а тренер и говорит:

- А чего потом разбираться? Давай вот здесь прямо и разберемся, ты и я, вон ты какой здоровый, что, боишься, что ли?

Бандит не стерпел и, дурачок, согласился разобраться на месте. Через пятнадцать роскошных секунд, в течение которых он чувствовал себя боксерским мешком для неторопливого и веселого профессионала, бандит лег на землю в своем дорогом пиджаке. Его приятель сперва застыл, разинув рот, затем хотел было вмешаться, но бросил взгляд на разминающего кисти и приплясывающего тренерского сыночка и вновь окаменел, выйдя из ступора лишь для того, чтобы, сопя, загрузить хорошо отпизженную полубесчувственную тушу братишки в пресловутую иномарку.

Похоже, тренер и криминальных разборок особенно не опасался, судя по всему, связи в питерском боксерском сообществе у него были крепкие.

Судя по рассказу про полезные и вредные виды спорта.

- Вот ребята, рассказывают, убили недавно в городе одного парня. А кем он был? Мастером спорта по плаванью. А кто его застрелил? Боксер его застрелил. Так и всегда, если убивают кого-то, так обязательно пловца или еще кого-нибудь, а если кто убивает, то боксер. Вот и думайте, каким спортом нужно заниматься.

На тренировках мне нравилось. Там были и мешки, и отличный тренер, умеющий парой фраз направить мою так называемую технику в более-менее классическое русло. Даже спарринги не были особенно страшны, партнеры не зверствовали, да со здоровыми я и не вставал, так, баловался с начинающими с переменным успехом.

Пока Андрей не предложил встать в пару с ним. Для начала во время тренировочного упражнения он охуярил меня по ребрам так, что мне мало не показалось. Затем после долгих уговоров он все таки вытащил меня на ринг и хорошо от****ил. Свернул нос, разбил губу. Что обидно, сделал это одной левой.

После чего заявил, что я слишком горячился и сам нарывался, если был бы поосторожнее, смог бы отделаться значительно легче. Ну да, я действительно был неосмотрителен, прыгал вперед и попадал на жесткий встречный удар, бля, Андрей выше на восемь сантиметров и тяжелее килограммов на пятнадцать, мало того, боксерский опыт у него гораздо существеннее моего.

Досталось мне как следует. Хватая капли крови на лету, еще полный адреналина и ярости, я пошел отмокать в раздевалку под струю холодной воды. Нос лежал на боку. Не к врачу же ехать. Стал толкать его на прежнее место, слушая противный хруст. Вроде, почти как было. Зашедший в раздевалку тренер поинтересовался:

- Это Андрей тебе нос положил?

- Ну да...

- Вы же, вроде, друзья?

- Типа того...

- Кровь больше не идет?

- Да нет, похоже, что не идет... да, все, остановилась.

Тренер удовлетворенно кивнул и вышел, удивленно пожимая плечами.

Дома я лег в постель и спал до вечера, голова побаливала еще и на следующий день, но затем прошла. Насчет ребер я не беспокоился, хотя, похоже, они были сломаны, по крайней мере, стоило мне попробовать вздохнуть поглубже, слева простреливала острая боль. Ничего, через две-три недели я уже ничего плохого и не чувствовал. Но на бокс уже никогда больше не ходил.

Андрей на рынке

После двух лет работы воспитателем в приюте брошенных детей Андрей устроился контролером на рынке. За полгода работы он сделал окончательный шаг к совершенству. Ему идет и новая прическа, а стал он стричься аккуратно и так коротко, что даже нелегко было бы понять, насколько густы и хороши его волосы. Он чувствует себя уверенно и не нуждается в дополнительных украшениях. Андрей отточил свой значительный и серьезный, почти актерский прищур. А его пиджак выглядит на нем раза в три дороже своей стоимости. Пиджаки он любил носить всегда, но теперь перешел на них окончательно. Фигура у него хотя и габаритная, но не вполне классических пропорций. Грудь и спина широкие, а вот плечи слегка узковаты. Проблема актера Стивена Сигала. Решается просто. Хорошо подобранный пиджак скрадывает недостаток плечистости. Легкая Андреева сутулость говорит лишь об избытке жизненного опыта и некоторой снисходительности к окружающим, не дотягивающим до его уровня. Он начал курить, мало обращая внимание на мои предостережения. И курит Андрей с бывалой лихостью, которой позавидовал бы и рекламный ковбой Мальборо. Лучше прожить сорок лет в весельи, чем восемьдесят в унынии.

Но имидж сам по себе – ничто. Андрей наконец пришел к глубокому пониманию женской природы. Им нужен Мужчина. Мачо. Высокий, сильный, напористый и агрессивный. Ему на все наплевать, он живет здесь и сейчас, готовый для нее на все. Он доминирует, он угрожает соперникам. Она чувствует его властные прикосновения, его уверенность. «Ты – моя» в каждом движении и слове. Это неотразимо, это действует на подсознание - поведение самца, который достоин оставить после себя потомство. Андрей никогда не опускается до унизительного занудства. Стоит девке начать морщить носик, он немедленно прощается. Лучше подойти к ней еще раз, когда она поймет свою неправоту, или просто послать ее подальше. Девок вокруг много.

Да, на рынке их изобилие. Покупательницы. Они ходят между столов со жратвой, вдыхая грубый запах мяса, жирный дух колбасы, острый аромат лука. Андрей неспешно прогуливается между рядами, лениво прищуриваясь на хорошеньких. Ничто не мешает знакомиться. Поток женщин. Среди хлопотливой толпы они утыкаются взглядом в неожиданно задумчивого и вальяжного мужчину с ласковыми и внимательными глазами. Теряются всего на мгновение, но этого уже достаточно. Улыбаются в ответ на вежливое и остроумное приветствие. Колеблются, решаются, отвечают. Вступают в короткий волнующий диалог, испытывают желание познакомиться поближе. Договариваются о встрече. Отдаются в первый же вечер.

Это его царство. Помимо заблудших на рынок овечек в его власти и любая из продавщиц, которых он предпочитает ****ь в последние дни перед увольнением. Бизнес есть бизнес. В случае более раннего отъеба продавщица может почувствовать себя принцессой, понадеяться на изменение обычных деловых отношений на личные и высказать обиду при выдаче положенной контролеру палки колбасы или сетки фруктов. Не нужно торопиться. Текучесть кадров на рынке существенная. Узнав, что присмотренная деваха собирается уходить от своего хозяина, чаще всего, знойного кавказца, Андрей предлагает ей отметить свое освобождение для начала в одном из ближайших кафе. Затем продолжить в другом кафе, поближе к его дому. Которое закрывается не слишком рано, чтобы они успели поболтать по душам, но и не слишком поздно, чтобы желание спать у поддавшей девки не пересилило желание посмотреть, как он живет. Андрей ебет ее на своем диване, хмельную и немного сонную.

1999-23. Ирочка

От нечего делать в выходной поехал к Андрею на рынок. Да, работа у него интересная, одно название - контролер. Зарплата маленькая, нужно крутиться. Здесь потусоваться, с тем переговорить. Нужно, чтобы все видели, что ты в деле. Контролеру отданы на кормление продавцы, в большинстве женщины, молодые ядреные девки без лишнего образования. Работать по-честному они не могут, просто не получается - все потери высчитываются хозяином места из их скудных зарплат. Весы приходится заряжать. В каждом деле есть свои мастера. Рассказывали. Однажды новенькая продавщица, сосчитав дневную выручку, принялась рыдать. Бывалый контролер, с утра положивший на нее масляный глаз, поспешил утешить.

- Чего плачешь?

- Денег не хватает… Весь день работала, и вот…. Что теперь делать…

- А, недостача? Понятно. Может, обсчиталась?

- Нет, я очень хорошо считала, два раза сдачу проверяла.

- А что у тебя с весами? Сама их крутила или хозяин?

- Весы? Не знаю, наверное, хозяин, я ничего с ними не делала…

- Ну-ка дай-ка… посмотреть… еханый бабай, так они же у тебя в ноль выставлены!

- В ноль, а что, а как же…

Контролер заржал.

- Ты головой вообще думаешь? С такими весами ты всегда должна будешь! Делать их надо нормально!

- Делать… А ничего не будет?

- А чего будет - если кто из лохов ****еть начнет, так сразу ко мне направляй, побухтят и отвалят. А уж мы с тобой всегда договоримся. Да... Отвертка есть? Хрен с ней с отверткой, ща вот ножиком… Так, вот они весы как сделаны… а мы их вот как…

- Ой, не сломаешь?

- Нормально все сделаю… Еще спасибо скажешь…

- А хозяин ничего не сделает?

- Хозяину твоему чего надо? Бабок ему надо. Так ты же не его, а лохов этих будешь парить. Так бля…так… ща вот… это сюда, это на фиг выкинуть.

- Как выкинуть?

- Да не нужна эта ***ня, весы без нее только лучше… так… Пожалуйста, можете работать!

- Ой, спасибо, ты так помог, я уже и не знала, что делать, спасибо…

- Нормально, не первая ты здесь такая… В общем чего, если кто ****еть начнет, что ему мало навесили - сразу ко мне не посылай, а пусть для начала поорет немного, может, сам отвалит. А если рогом упрется - кто у вас начальство, тогда шли ко мне, но тоже так, как бы тебе это не в мазу, скажи, пусть идет в контроль разбираться. Других контролеров не зови, я тебя отмажу, а они могут и наехать.

- Спасибо… спасибо большое…

- Ладно, проехали… ты после работы чего делаешь? Может пивка вместе выпьем?

- Ну… можно.

Контролеры берут от продавщиц всем, что у них есть. Обычно - продуктами. Андрей почти не тратит денег на еду, таская с работы увесистые пакеты со снедью. Реже - деньгами. Но это не так просто. Отдать продуктами легче психологически, жратвой как бы распоряжается сама продавщица, а деньги принадлежат хозяину торгового места, тем более, день на день не приходится. Чтобы срубить живых денег, контролеру нужно думать головой. Лучше всего - выступить в роли арбитра в споре продавщицы с обвешанным клиентом. Но такие споры бывают не слишком часто, народ у нас терпеливый и к наебке привыкший. В теории, взятки можно брать и натурой, в смысле, не жратвой, а интимными услугами, но это контролерам невыгодно. Как тогда на жизнь зарабатывать? Вымогать от продавщиц секс неэтично и непрактично. Наши добрые русские бабы легко дают и так, по дружбе, хорошему человеку, что заботится и помогает в трудностях жизни, выпив с ним пивка после работы.

Текучесть кадров на рынке довольно высокая. Андрею это только нравится. Девки меняются. Только успел трахнуть, как на ее месте уже новенькая, еще моложе и сочнее.

- Андрон, слушай, давай мы с тобой по рядам прогуляемся, ты мне покажешь, каких ты ебнул.

- Зачем тебе?

- Бля, ну интересно.

- Лешик, расслабься, совсем у тебя крыша поехала. Ну ебнул я кого-то, мало ли кого? Я теперь почти каждый вечер ебаю.

- Что, и все новых?

- А захуй старых-то ****ь, если новые дают? Любят бабы Андраса! Йо-хо-хо!

Да, мой дружище стал настоящим асом быстрого отъеба. Только это нас скорее разделяет, чем объединяет. Мои внутренние проблемы не позволяют мне вести игру на его уровне. Андрей просто перешел в более высокую лигу. Сверхчеловек, сделавший себя сам. Я ловлю себя на том, что не очень его понимаю. Хотя главное и во мне, и в нем осталось - желание соревноваться и побеждать.

Хм, отличная девка. Живая, стройная, быстро двигается, красивые темные глаза, смуглая брюнетка, черты лица скорее европейского типа, хотя южная кровь в ней не просто угадывается, но играет и бурлит. Веселая, улыбчивая, лет не больше двадцати. Подбежала к одному из контролеров, что-то быстро обговорила и вернулась на свое место у весов.

- А эту ты тоже?

- Кого? Эту? Нет пока. Это Иринка. Она здесь недавно. Хочешь, попробуй.

- А вдруг пошлет?

- Может и послать. Ну так что, в первый раз, что ли?

Бравые ребята контролеры смотрят в ее сторону и что-то обсуждают. Похоже, здесь многие хотят ей впердолить. А Андрей - признанный чемпион среди местных ебырей. Коллеги приветствуют его насмешливо-завистливыми ухмылочками. Опасливо интересуются его планами в отношении Иринки.

- Иринка? Да заебали меня эти девки!

- Дюшу девки заебали, да, Дюша у нас такой, он да, он такой…

- А чего все Дюша да Дюша? Вот Леха, например, большой ценитель прекрасного, сейчас подойдет к ней и познакомится.

- С Иринкой? А чего, верно! Давай, Леха, подкати к ней, смелее! А мы приколемся!

О кей. Это вызов. Приз - хорошенькая метиска.

Как подойти? Прямо к ее прилавку, встать у ее заряженных весов? Она волей-неволей будет вести себя со мной как продавщица с покупателем, лохом с грязными намерениями. Не пойдет.

- А чего она тут бегает взад-вперед?

- Иринка? С весами у нее чего-то.

Могу предположить, что у нее с весами. Пожадничали с настройкой? Да, верно, Иринка не стоит на месте, а снова куда-то отбегает. Производственные проблемы не сказываются на ее бодром настроении. Догоняю ее быструю попку и спешу рядом.

- Добрый день!

- Добрый день, - она поворачивает ко мне приветливое лицо.

- Зашел к приятелям в выходной, посмотреть, как они тут. Так интересно все!

- Что, нравится наш рынок?

- Да, прикольный. Здесь жизнь настоящая, все кипит, движется, меняется, не то что в моем скучном офисе. Бумажка туда, бумажка сюда. Только раз в месяц и бывает приятно - когда зарплату выдают. А тут вон как все бегают, вот как вы теперь - не догнать.

Иринка улыбается и нет-нет, да и выстреливает в меня горячими глазками. Понравился? Наверное!

- Меня зовут Алексей.

- А меня - Ирина.

- Очень приятно.

- Мне тоже.

- Ладно, не буду мешать, вам нужно, наверное, еще немало вопросов сейчас решить. Увидимся.

- Хорошо, мое место - в среднем ряду слева, у прохода в рыбный отдел.

- Запомнил.

- Заходите.

- Обязательно зайду.

Иринка убегает дальше, оглянувшись на прощание. Оч-чень недурно для знакомства. Похоже, я хорошо ее зацепил!

Через полчаса, высмотрев издалека, что она на месте, ненавязчиво подхожу к ее прилавку и, подчеркнуто индифферентно глянув на ее хорошо отлаженные весы, говорю, что хотел бы встретиться в более подходящей обстановке, например, мог бы ей позвонить. Иринка скромно, но ласково смотрит на меня, берет карандаш и аккуратным почерком, ровно, повторяя линии для полной четкости пишет цифры на куске грубой упаковочной бумаги, ой, извини, другой нет. Хорошая, толстая бумага, лишние граммы при взвешивании колбасы. Прощаемся с улыбками и надеждами. Пока-пока.

Слава богу, мои заходы прошли незамеченными для молодцов-контролеров. Да и некогда им за мной следить – работа не спит, нужно дела делать. Кто-то, правда, спросил на ходу:

- А, это ты? Как, Иринку склеил?

- Да чего-то она непонятная какая-то, фиг ее поймешь.

- Это точно. Ничего, поработает - обломается.

Звоню на следующий день. Телефон оказался правильным. Отлично. Эта горячая девчонка не сможет мне отказать. Деликатно выясняю ее расписание и предлагаю встречу в последний рабочий день ее серии. Нормальных выходных по субботам и воскресеньям продавщицам не положено. Хорошо еще, когда сменщицы находят общий язык и могут договориться о подмене на случай особых случаев и болезни. Понятное дело, больничных листов им тоже не положено. Интересно, **** ее хозяин или нет? Было бы странно, если бы не ебал.

А Иринке хочется. Она так легко идет со мной на контакт, я чувствую, что ей нужно даже больше, чем мне самому. Во мне воцаряется великолепное спокойствие и уверенность. Как это редко происходит, как это действует на женщин. Куда идти? Лучший способ для сближения - совместный танец. Идем на дискотеку, обычный гадюшник на моей окраине. Хорошо и то, что мы с Ирой живем на разных сторонах Невы, а мосты у нас разводятся. Во время второго медленного танца начинаем целоваться, сосемся все жарче, я лапаю ее так, что у нее, наверное, вся пися мокрая. Нет-нет, я не хватаю ее за жопу и не лезу между бедер, я же не младшекурсник, нет, мои прикосновения хороши тем, что всегда обещают что-то большее. Или это мой снобизм и самомнение, или я действительно хорошо умею трогать девок, или просто Ирине очень хочется.

Застреваем в дискотечной кафешке за бутылочкой пивка.

- А хозяин у тебя кто?

- У меня не хозяин, а хозяйка. Хорошая такая тетенька, зарплату по-честному отдает.

Вот так сюрприз. Я-то думал, ее ***рит во все дыры какой-нибудь джигит. Что ж, так даже лучше. Жмемся друг к другу, обнимаемся, время от времени аккуратно, но от души целуемся. Хорошо, но неплохо бы и отдохнуть, Иринка тоже устала, все же после работы. Какая жалость, мосты разведены. Ко мне? Ладно. Я ее выебу!

При виде моего трехспального дивана Иринка прекращает все поцелуйчики и обжималки, и заявляет, что будет спать в одежде вот на этом краешке, а я могу раздеваться и чувствовать себя очень свободно, как будто ее здесь нет.

- Я же не могу в первый же раз.

Жаль, впрочем, ее симпатия ко мне не вызывает сомнений. Я остаюсь таким спокойным, что даже не настаиваю. Засыпаем в одежде поверх моего одеяла. Удивительно, обычно с непоебанной девкой мне заснуть не удается. Насколько же я уверен в успехе! Иринка просыпается через пару часов и просит отвезти ее домой.

- Если я останусь, то расслаблюсь. А я этого не хочу. Если человек не может ждать, значит, ему только это и нужно. У меня был такой случай. Больше я так не хочу.

Я только киваю головой в знак согласия. Она отвечала на мои поцелуи с такой жадностью, нет, она от меня никуда не денется, не сегодня, так в следующий раз. В ней чувствуется характер, так просто ее не уговорить и не согнуть. Лучше подождать, когда созреет.

В три часа ночи спокойно отвожу ее домой. Нетронутую. Выйдя из машины, она оборачивается ко мне и спрашивает:

- Когда ты позвонишь?

Отличный вопрос, а? Ей охота больше, чем мне!

- Скоро, - успокаиваю я.

На следующий день мы встречаемся снова, осторожная Иринка предлагает не выезжать за пределы ее района. О кей. Привожу ее в гости к Сереже-филологу и едва не трахаю на его узеньком диване. Иринка позволяет мять свою штучку через штанишки. Страсть ворочает ее стройные бедра. Но в квартире не только Сережа, но и его мама. Вдоволь намявшись, расстаемся в нетерпении.

В третий раз я ничего не говорю о культурной программе, а везу ее прямо к себе домой. Лишь на полдороги она все же сочла нужным удостовериться:

- И куда мы едем?

- Мм, ко мне…

- Ты все хочешь меня домой привести. Да? Скажи, да?

- А как ты думаешь?

Мой вопрос-ответ хорошо подкреплен долгим поцелуем, хорошо, что на светофоре красный. Нужно ехать, и я первым делаю движение, чтобы оторваться от ее губ. Поцелуй выходит и страстным, и дразнящим. Похоже, она просто тает.

Но правила поведения для хороших девочек Иринка помнит в любом состоянии. Ехать прямо домой ****ься - значит в некоторой степени их нарушить, пусть это и не первая, и не вторая наша встреча. Говорит, что хочет есть, и следующий час мы проводим в кафе, ужиная с распаляющей неторопливостью.

У меня дома, уже сидя на диване, она вдруг спрашивает:

- А что, если ты просто поспорил с друзьями, что познакомишься со мной?

Девушка заглядывает в мои глаза. Искренне улыбаюсь, стараясь не веселиться чересчур. Улыбка у меня приятная, особенно, когда мысли похабные. Иринка ждет.

- Ну, тут уж трудно что-то сказать. Или веришь, или нет.

Кажется, ответ ее устраивает. Тем более, что ей явно не терпится снова поцеловаться. Иди ко мне, милая. Вот так, хорошо, ух-х.

Желание мешает ей понять, с кем она имеет дело. Или Иринка просто старается не замечать некоторых деталей. О них я могу не знать сам. Каким я ей кажусь? Кривя в лживой улыбке потасканный, чуть дрожащий в уголке рот, донжуан прячет свое клеймо под волосами, как проплешину, под одеждой, как знак дурной болезни.

Целуемся задыхаемся раздеваемся. У нее стройное загорелое тело. Хороша. Сейчас буду ****ь, наконец-то. За свое долгое ожидание я должен себя вознаградить. Однозначно, она уже моя. Что она готова вытерпеть? Как бы ее взять? Так, чтобы бля вот эдак как-нибудь, но и чтоб не выбежала голая с воплем.

Оба стоим на полу рядом с диваном, я обнимаю ее со спины и загибаю вперед, но не раком, а прямо стоя, руками Иринка опирается о диван, круто, ищу писю, конечно, она мокрая, вхожу в нее, выпрямившись в полный рост, держась за ее неширокие бедра, ебу сзади. Жесткая позиция для первого раза! Как она мне дала, вот так игра во власть и подчинение, да она вся моя! Я ее взял бля даже не раком, а вообще *** знает как!

- Ты моя? Да? Моя?

Иринка что-то стонет в ответ. В целом ясно, что, конечно, моя. Вот уж действительно, высокий старт, как это смешно и возбуждающе - дрючиться рядом с трехспальным диваном, испытывая серьезные проблемы от недостатка надежной опоры. Немного поебав так, как и загнул, проверив, что Иринка готова терпеть все неудобства, которые я готов ей причинить, валю ее поперек дивана - ну, держись. Так, сяк, эдак, минет, переворот - отлично. Кожа, сиськи, писька, ножки… а зачем на них волосы? Ладно, на первый раз сойдет, потом обязательно скажу. Бросаю две палки, Иринка тоже кончает минимум пару раз. Отлично.

Я понравился ей так сильно, что Иринка даже согласилась брить свои пушистые ножки. Других недостатков я не обнаружил ни во вторую, ни в третью встречу. То, что мне нужно. Небольшая, после бритья уже вся гладенькая, крепкая, отзывчивая на мои сексуальные предложения. Похоже, что только на мои, вряд ли она давала еще кому-нибудь между делом.

- Иринк, а с Андреем ты как, хорошо знакома?

- С Андреем? Нашим контролером? Да, хорошо. Он мне даже весы настраивал, когда я первый раз пришла. А то все в убыток вешала. Дура такая была.

Андрей рассказал, что действительно подъезжал к Иринке какое-то время назад, но атаку сорвала ее сестра - сумасшедшая баба с тяжелой судьбой.

Когда-то эта бедовая сестра дружила с лихим и отважным парнем, который любил прогуливаться по общаге с обрезом в руках. Потом, разумеется, из этого обреза кто-то убил человека. Парня посадили. Сестра говорила Ирине, что так и не была уверена, убийца ли он на самом деле. Но она вышла за него замуж, пока он ждал суда под арестом, забеременела, родила дочку и ждала его восемь лет. Не изменив ни разу. Такое воспитание еще встречалось раньше – девчонки выросли в Казахстане. Их тела хранят жар солнца, поднявшегося над степью. Я видел сестру, когда заезжал за Иринкой – тоже небольшая и худенькая, симпатичный уголек, но не просто с характером, а настоящая стервоза. Думаю, ей хотелось мужика. Восемь лет, с девятнадцати до двадцати семи, здоровой рожавшей женщине, с короткими распаляющими свиданиями в зоне. Думаю, ей хотелось. И вот, наконец - зэк вернулся с зоны. Но что-то не так. Стал ли он другим, или всегда и был таким же – восемь лет ожидания не связали их, а сделали чужими. Бывший зэк часто не ночевал дома, вдруг давал денег - эдак тысяч двадцать за раз, потом месяца полтора-два денег не было совсем. Они разошлись. Мужика на данный момент у нее нет и даже не предвидится.

Как раз в день, когда Андрей планировал решительный штурм, эта сумасшедшая заехала на работу к сестре, обнаружила кружащегося вокруг Андрея, остервенела, навязалась на вечеринку и вконец ее испортила: и сама никому не дала, и сделала все, чтобы никакой циничный негодяй не засадил ее Ириночке.

Наши отношения я держал в секрете, но однажды Андрей с братом-акробатом Сережей случайно встретили нас с Иринкой на улице.

- Лехан, здорово… Ирина? Привет, что ты тут делаешь?

- Ребята, привет, а вы что тут делаете?

Они издали вымученное ржание. Предположение, что мне все же удалось трахнуть эту ломаку, им обоим явно не нравилось.

- Живем мы тут!

Она явно радовалась встрече со своими друзьями-контролерами. В общем, Андрей ее не ****, конечно, если не врет, его в последнее время не поймешь. Думаю, что и его брат-акробат ее тоже не ебал, после Серегиного тридцатисантиметрового ***ща ее горячую и влагообильную, но скромную по размерам ****енку пришлось бы зашивать бригаде смешливых хирургов, отпускающих шуточки вроде "что ж вы, девушка, возможности свои переоцениваете, мы все понимаем, бывает, конечно, сгоряча, но вы все же на будущее с шампанскими бутылками поаккуратнее, хотя бы на лимонадных потренируйтесь для начала". Стеснения в общении с Андреем и Серегой она не испытывала вовсе, хотя я просто не понимаю, о чем можно говорить с Серегой, отродясь не прочитавшим ни одной книжки. Но ей с ним было интересно.

Да, Иринка была глупа. Или просто необразованна. Дай бог, если десять классов закончила в своей провинции, об институте речи нет. Но секс отличный. Я даже отваживался сосать ей ****у. О том, что она брала в рот мой член, можно и не упоминать. Брала, чмокала и вылизывала. Намекала, что хорошо натренировалась на своем бывшем женихе. Привыкла оставаться у меня ночевать. Меньше двух палок за ночь не получала. В один из вечеров, когда я уже уплывал в сон после бешеной ебли и оглушительного оргазма, мне захотелось сказать ей что-нибудь приятное.

- Ирин, а ведь ты - нежный цветок, да?

- Не знаю, тебе лучше знать. Скажи мне сам.

- Что сказать?

- Скажи, что я нежный цветок.

И я начал что-то бубнить. Вроде того, что надо этот вопрос еще раз исследовать со всех сторон. Подразумевал, что посплю, а потом для установления истины еще разок на нее влезу и наверну по-всякому, но прозвучало мое бормотание хуже некуда - занудно-интеллигентски. Иринка вдруг завозилась, а когда я заподозрил неладное и поднял голову с подушки, она, полностью одетая, уже стояла в дверях.

- Ир, ты что, что случилось?

- Ты подумай над своими словами. А потом можешь позвонить… если захочешь.

- А чего я? А ты чего? Да ладно, куда ты на ночь глядя, оставайся, Ир, ну пожалуйста…

Ушла. Ну и дура. С закидонами. Жаль, **** неплохо. Хватит. Звонить не буду.

На вопрос Андрея, чего у меня там с Иринкой, отвечаю совершенно честно.

- А, ничего. Она дурковатая какая-то.

- Есть немного. Ты ее сестры не видел - во всю дыню ****утая.

Андрей так и не узнал наверняка, что я не только видел ее сестру, но и саму Иринку **** целую неделю напролет. И хорошо, а то, не дай бог, испортились бы ее весы.

1999-24. Маша

Всегда присматриваюсь к высоким девкам. Бывает, они выглядят нескладно, сутулятся и корежатся, словно опасаются выглядеть чересчур вызывающе. Беспокоятся о возможностях мелких пареньков участвовать в конкурсе? Но эта девка ни о чем не волнуется. Милая - ростом с меня, верных метр восемьдесят, юбочка выполнена по ресурсосберегающей технологии, большие темные глаза глупы и внимательны, грудь в вырезе маечки чуть светлее, чем голые плечи. Ей всего шестнадцать, после брошенной мною шутки она берет короткую паузу на обдумывание, а затем смеется. Вообще держится настороже.

Ни Андрей, который с ней и познакомился, ни я, которой он меня великодушно представил, совершенно не похожи на ее друзей. Вечера Маша обычно начинает со своей дворовой тусовкой – какие-то грязноватые юноши, недобрыми гримасами встречающие свое отражение в зеленом металле моей машины. Что она делает позднее, достоверно не известно, но Андрей, который сразу после знакомства едва не привел ее ко мне домой вместе с такой же юной подружкой, утверждает, что репутация девушки вполне определена. Лихой прокуренный гопник может бросить ей на ходу:

- Привет, Машка! Чего не звонишь?

Двоечник грязно ухмыляется, его дружки-неучи подражают ухмылке, но у них она почему-то выходит завистливой.

- Привет! Времени мало.

Девчонка, кажется, чуть-чуть взволнована, чуть-чуть смущена. Вспоминает ли она его пьяные и неумелые, но горячие ласки? Себя, пьяную, распаленную и доступную не только для него, но и для любого на его месте?

- Машка, привет!

Вот и другой развеселый паренек рад встрече. Зависти в его голосе нет. Есть торжество.

- Привет.

Она знает, что он знает, что другой знает про него. И про некоторых других. Но не всех.

Андрей познакомил меня с Машей, преисполнившись благодарности за своевременную материальную помощь. В тот раз я одолжил ему денег как раз тогда, когда он уламывал красивую девушку, а она не давала. Мой кредит позволил напоить ее сильнее. Уже утром блондиночка наконец сдалась, Андрей въехал в нее, потрахал, но был так изможден алкоголем, борьбой и усталостью, что даже не кончил. Вытащил опавший член и упал на постель. Красотка ощутила пустоту, хм, душевную, очнулась от наваждения и запереживала. Удручало многое - банальность своего поражения, разбитые надежды на новую, большую и светлую любовь, чувство вины перед своим парнем – блондиночка горько расплакалась.

Самое интересное, что под утро они с Андреем помирились и поехали в Петергоф, смотреть фонтаны. Денег уже не было, ей пришлось забежать к себе и взять необходимою сумму. Интересно, что чувствовал в эту минуту ее рогоносец, заснувший в одиночестве только под утро, ревнующий, взбешенный? Уже в Петергофе стало ясно, что усталость после бессонной ночи берет верх. Пришлось вернуться в город. Прошло несколько недель.

Блондиночка продолжает жить со своим парнем, с Андреем больше не встречается. Рогоносец остался при своей девке, мой друг еще раз испытал сложное, двойственное переживание Дона Гуана. Радость победы и боль одиночества. Стоило ли так мучится ради пары минут возни полувставшим ***м в писе чужой девушки? О да, конечно!

Донна Анна (не полусонная актриса Белохвостикова, по недоразумению выбранная на ее роль в советском фильме, а настоящая донна Анна, красивая брюнетка лет двадцати пяти с легкими полукружьями тоски под темными мавританскими глазами) знала с самого начала, что ее домогается не кто-нибудь, а убийца ее мужа. Ей было ясно и то, что она не устоит перед его страстью. Единственное, что ей оставалось, это организовать засаду. Дон Гуан был обречен, его погубила не наглость, с которой он глумился над каменной ревностью статуи. Верная вдова не смогла простить себе свою слабость. Командор узнал о свидании не от глумливого убийцы, а от своей кающейся вдовы. Дон Гуан был мастером соблазнения, но качественного секса не обеспечивал.

- Ну что, хороша Машка? - поинтересовался Андрей.

- Да, ничего такая. Дура полная.

- Она не полная, здоровая просто. Конечно, дура, шестнадцать лет. Кобыла.

- ****ся, наверное.

- Однозначно ****ся.

- Как бы мне ее того это самое… Она же вроде думает, что это ты за ней ухаживаешь.

- Лешик, ей все по фигу. Она на такие нюансы внимание не обращает. Пригласи ее к себе, влей пол-литра водки - и все хорошо.

- А как пригласить? Я же не могу ей позвонить и сказать, что ты мне дал ее телефон, она обидится, может и послать.

- Дело говоришь. Давай возьмем их с подружкой и свозим поплавать. Там разберешься.

- Отличная мысль. Звони Машке! Обязательно скажи, что это моя идея насчет купаться, что я ей привет передаю - нужно ее подготовить к моему наезду.

Дел у Маши мало, поклонников, скорее всего, достаточно, но выехать за город поплавать мало кто откажется. Ее гопники могут предложить ей только дешевое бухло, но как же культурная программа? Этим дворовым сучкам тоже хочется впечатлений. Она согласна, едем.

Подруга ее только сперва кажется невзрачной, но на пляже, особенно когда она выходит из воды в облипших купальных трусиках и узеньком топе, становится нестерпимо ясно, что ей тоже шестнадцать лет, она вся твердая и упругая, и очень хочется схватить полотенце и, не обращая внимание на хихиканье и легкое сопротивление, вытирать, сжимать, тискать ее мокрое тело. Машка выглядит тем более эффектно, кроме обаяния юности в ней есть кобылий шарм глупой здоровой девки. Пусты и наивны ее красивые карие глаза, говорила ли ей мама, что только плохая девочка разрешает мальчишкам засовывать петушки в маньку?

Возить девок купаться - сущее испытание. Приходится бороться с эрекцией, окунаясь в прохладную воду, словно турок-массажист в бане с туристками из России. В этих обстоятельствах их особенно не пощупаешь, а говорить с ними особенно не о чем. Андрей мог бы вести беседу, только вот он зачем-то нажрался пивом и стал развязно индифферентен. Девки пьют очень умеренно, я вообще за рулем. И выходит, что девки главным образом обсуждают свои птичьи фигли-мигли, Андрей задумчиво поглядывает то на воду, то на убывающий остаток пивка, а я пялюсь на Машкины коленки, на ее подружки, как там ее зовут-то, хорошие, маленькие, твердые сиськи, растерянно перевожу взгляд на Андрея, но он совершенно спокоен, ну ладно, в конце концов, для первой встречи неплохо. Андрей под конец предложил все-таки заехать к нам, но у девок что-то уже есть в планах, жаль. Все же главный разговор напоследок состоялся.

- Маш, ну как, нормально поплавали?

- Да, прикольно.

- Давай созвонимся, еще чего-нибудь придумаем.

- Андрей знает телефон.

- А зачем мне Андрея об этом спрашивать? Давай я просто тебе позвоню.

Маша бросает на меня взгляд и задумывается на секунду.

- Хорошо, запоминай.

Ура!

В следующий везу подружек купаться уже без Андрея. К себе не тащу. Ее подружка, бля, имя не помню, выглядит просто ребенком. Да и Маша сама по себе тоже еще дитя, просто крупное. Я даже сводил ее в мороженицу. На следующую встречу уговорил посмотреть как я живу. Вряд ли Андрей мог ошибиться, это действительно плохая девочка.

Когда я поцеловал ее в открытую шею, Маша сказала просто и очень ясно:

- Не нужно.

Облом. О черт. Какая жалость. И ведь так ответила, что больше и не пристать. Спокойно и немного грустно. Она вообще очень спокойная.

- Почему?

- Не нужно.

- Я тебе не нравлюсь?

- Я беременна.

Вот так пироги с котятами! Вот ведь лошадь драная! Гондон надо одевать! И чем же, простите, ее беременность мешает нам поебаться? Но все очень непросто. Чтобы завалить ее сейчас, мне нужно продемонстрировать лихой гусарский похуизм. Но ухаживал я за ней совсем по-другому, ровно и по-отечески заботливо, выгодно отличаясь от ее гопников. Менять ничего нельзя. К тому же она девочка крупная, весит за шестьдесят, наскоком не возьмешь.

- Какой месяц?

- Уже два. Мне аборт нужно делать.

Роль заботливого папика вынудила меня предложить материальную помощь. И помощь была принята! Черт подери, а кто думал, что она откажется! Благо, что потери оказались невелики. Копейки. Судя по Машиной радости, деньги в семье были редкостью. Папа своевременно исчез. Как водится, спился. В режиме жесткой экономии ее мама смогла в одиночку выкормить не только доченьку, здоровую кобылу, но тянула еще и младшего сынишку. Мое умеренное спонсорство было очень кстати, денег на аборт в их бюджете явно не предусматривалось. Все это хорошо, но когда я буду ее дрючить?

В течение следующего за абортом месяца я позванивал, интересовался Машиным здоровьем. Чтобы скрыть, насколько возможно, свой непосредственный интерес, даже встретился один разок, так, прогуляться, ****ь все равно еще нельзя.

Идем с Машей под ручку, навстречу - два грязноватых по-мальчишески тощих подонка, а с ними - та самая безымянная Машина подружка, которая два раза каталась с нами на пляж.

- Машка, привет! Как дела?

- Привет, нормально. Как у вас?

- У нас - все заебись! Не пропадай, звони!

- Да, вы тоже.

Хм. Ну и знакомства.

- А что это за ребята, учились вместе?

- Почти.

Маша смущенно улыбается.

- Это был мой первый парень.

- Серьезно?

- Да. Мне пятнадцать было, он меня соблазнил, падла, ну, интересно же. Я у него тоже первая была.

- М-да, дела… А чего ты с подружкой так и не поздоровалась?

- Да пошла она, сучка! Всех моих парней перетрахала!

- Как это?

- Да дура она! Узнает, что у парня со мной было, и тоже с ним трахается. Достала!

- Так что, она с этим, кто справа, с твоим первым?

- Да, и с другим тоже!

- С обоими, что ли?

- Ну да.

- А со вторым зачем, он же не твой парень?

- Ну, у меня с ним тоже было.

Нормально! *** стоит. Я тебя тоже выебу. И подружку твою тоже, про****ушку мелкую! Ради ее же самоутверждения выебу!

Прошло еще две недели. Каждый вечер, как и полагается, я дрочил шишак. Не под Машу, как ни странно, не могу дрочить под реальную кандидатуру для поебки, впрочем, и слава богу, тогда бы я вообще не видел смысла ****ь наяву. Дрочил я под Машину подружку, у нее молодое стройное тело, детское выражение лица, никакого намека на порочность, она дает всем парням, которым давала Машка, сколько их? Много, несколько десятков, я трахну Машку и потом встречусь с подружкой и намекну, что я ебал Машку, а потом она согласится пойти со мной и тоже даст, и я буду ебать ее ****енку, свежую, молодую, но уже познавшую двадцать, тридцать разных ***в, я буду ее хуярить, дрючить, а она просто будет лежать и радоваться, что напакостила подружке, а я буду ее дрючить, и кончу - ух, ух. Отлично. Устроиться на подушке поудобнее, и спать. Хорошо. Надоели все эти ****и.

Наконец я пригласил Машу домой - отметить ее выздоровление. Дежа вю. Месяц назад, сидя на этом же диване, она объявила мне о своей беременности. Что у нее на этот раз? Да нет, вроде бы, все неплохо. Маша позволяет себя обнять и отвечает на поцелуи. Не падая в обморок и не дымясь от страсти, а очень спокойно, но в целом позитивно. По видику крутится тупой французский фильм «Такси», эту чушь невозможно смотреть, но ей нравится. Ее голова лежит на моем плече. Целую ее не часто, и не подолгу, чтобы не мешать благотворному воздействию искусства. Не тороплюсь. Хотя, а почему бы и нет? После очередного поцелуя сползаю вниз – к ней. Распускаю руки.

Маша позволяет делать все. На ней чулки, а не привычные колготки. Что, готовилась? Наглаживаю светлую попу. Чудесное мгновение, когда можно все, только нужно оторваться, чтобы снять с себя или с нее лишние предметы одежды. Гондон не слушается моих подрагивающих пальцев, никак не хочет раскатываться на весь член, до корня.

Маша спокойно ждет. У нее интересная реакция на происходящее. Как будто она учится, не знает, что следует выражать в конкретной обстановке – в беседе, в постели. Или фильм интересный. Я справляюсь с резинкой и наваливаюсь сверху. Что для нее мой вес? Фигня, она выдержит дядьку в два раза тяжелее. Хорошо, что послушная. Под движениями моих рук Машины коленки сгибаются, качественные ляжки в черных чулках поднимаются вверх. Запердоливаю *** и трахаю. Глаза девчонки открыты – то ли я поторопился с прелюдией, то ли секс ее не слишком забавляет. Похоже, она сожалеет, что экран телика плохо виден. Я прокатываюсь внутри нее с тяжкими вздохами и стонами, в ее мягком, просторном, рассчитанном на богатырей и порнозвезд влагалище, а Машка все время норовит выглянуть поверх моей спины. Может быть, «Такси» - очень хороший фильм, просто он для детей?

- Хочешь сверху?

- Нет, я не люблю.

- Давай перевернемся?

- Нет, не хочу.

Вскоре я кончаю, бля, как же хорошо. Машка - точно нет.

- Ты когда-нибудь кончала?

- Да, но только один раз.

- И с кем?

- С нашим учителем физкультуры.

- Ого. Это большой риск для него. Что, женатый, в возрасте?

- Да нет, молодой парень. Всю ночь трахались.

- И сколько раз он кончил?

- Много. Раз десять или больше. Я не считала.

Ну уж вряд ли десять. Хотя… В любом случае, я не физрук. И мне совершенно ясно, что Машка отнюдь не влюблена в меня. И если на что-то рассчитывает, то скорее на мою спонсорскую помощь. Ну уж рано мне переходить в категорию папиков. Машка, пока.

Иногда я жалел, что не попросил телефон ее завистливой подружки. Это могла бы быть очаровательно грязная интрижка. Впрочем, девка-то совсем уж никакая, пусть и с фигурой, да ну ее нафиг.

Интересно, что Андрей продолжал домогаться Машки, но так своего и не получил. Видимо, общение со мной развратило ее, разумеется, не сексуально, но социально-экономически. Девушка начала понимать, что мужики готовы прилагать усилия и вкладывать средства, а давать просто так халявщикам вроде Андрея - глупо.

Мы с Андреем ссоримся

Заехал к Андрею на рынок, посмотреть, как он живет. Приятно чувствовать себя победителем в экономическом соревновании. Пускай и не признанном официально. Доход у меня больше. Впрочем, Андрей никогда не говорил, что хочет иметь много денег. Жадности в нем нет абсолютно. Все, что есть в кармане, он готов тут же спустить на девку. Если бы я мог так себя чувствовать, проблем с личной жизнью стало бы значительно меньше. Как и денег. Но я очень расчетливый кавалер. То же самое, впрочем, можно сказать и о Казанове – сколько раз в своей жизни, с каким старанием и твердостью он торговался о размере предоплаты! Женщины, разумеется, волновали его больше, чем деньги, но он понимал – нужно держаться бюджета.

- Кольцо с брильянтом, двести золотых монет и знакомство с австрийским посланником!

- Букет роз и нежный поцелуй!

- Сто пятьдесят монет и знакомство с помощником австрийского посланника!

- Пятьдесят монет и мое любящее сердце!

- Сто монет и приглашение на бал с австрийскими кавалерами!

- И моя страстная любовь!

- Ах, синьор, вы так горячи... Кстати, а деньги с вами? Нет-нет, сперва деньги...

Андрей не торгуется. Он просто выворачивает карманы и объявляет, что угощает на все. Девки понимают, что серьезной прибылью здесь не пахнет, расслабляются и спокойно дают. Не пропадать же вечеру, если у парня все равно денег нет.

Я тоже не торгуюсь. Но жаба внутри меня противно булькает и требует осмотрительности в тратах. Я уж и не знаю, как вытягивается мое лицо при виде меню в слишком чистенькой забегаловке, но девок не обманешь. Они четко секут – ага, бабки у этого гада есть, но жадничает. Как это так, ради меня, красивой и модной – и жмется! Ну я его, козла, раскручу сейчас по полной, а потом и обломаю, крутая я девчонка или кто!

Мою личную жизнь согревает лишь истинная страсть, да отсутствие чрезмерных запасов наличности в штанах. Нужно четко знать, сколько я готов потратить на эту девку. И лучше всего, если бюджет, уже прошедший утверждение и согласование с жабой, нельзя будет пересмотреть по ходу встречи. Нет хуже, когда колеблешься и не знаешь, кинуть ли в огонь страсти еще одну купюру. Сучка будет считать мои расходы не хуже меня, поставь она себе такую цель. Будь готов вывернуть карманы и сказать – гуляем на все! Женское сердце – не камень.

Деньги хороший слуга, но плохой хозяин. Никто не будет спорить, что богатому легче трахнуть девку, чем бедному. Не раз и не два Андрей вздыхал:

- Эх, мне бы бабок побольше, я бы весь город выебал.

- Побольше? Это сколько?

- Ну, хотя бы, сколько у тебя. С твоей зарплатой я бы уже насчет денег и не дергался.

Андрей еще раз вздыхал и одалживал у меня очередную сумму. Мне, конечно, приятно, что я зарабатываю больше. Насколько – сказать трудно. У меня вся зарплата официальная, у него – практически вся неофициальная, в значительной степени в натуральном виде. Андрей уже и не помнит, когда последний раз ходил за продуктами, если не считать хлеба. День на день у него не приходится, все зависит от улова. И тем не менее, при любой системе подсчета мой доход выглядит гораздо серьезнее. Результаты налицо: я живу в собственной квартире, а Андрей – в маминой, я езжу на своей машине, а Андрей – толчется в метро. В общем, он может сколько угодно фуфыриться, но истины не спрятать – экономика вознаграждает меня за труд гораздо лучше. И все же забавно: давая ему в долг, я позволяю ему натянуть девку, которая в другом случае ему бы не досталась, и, может быть, досталась бы именно мне.

Ставлю мою машину неподалеку от входа на рынок. Не спеша выхожу, посматривая вокруг – нет ли какой-нибудь симпатичной девки. Вроде, пока нет, но я сейчас пойду гулять по рынку, там и найду кого-нибудь повкуснее. Ну-с, как поживают бойцы контролеры?

Андрей стоит в окружении коллег, уважительно пошучивающими на его счёт. Юмор этих прохвостов, как обычно, заключается в обсуждении перспектив его личной жизни.

- Ну что, Дюша, сегодня с новой домой поедешь?

- Не знаю, как настроение будет, - лениво отвечает Андрей и щурится снисходительно.

Кстати, тут у него работает одна симпатичная девица. Очень симпатичная. Выглядит как жена, ей богу. Милая, с хорошими ногами, красивыми глазами, мягко очерченным ртом. На вид скромна, доброжелательна, даже интеллигентна. Даже работа у нее интеллигентная – не на колбасе, а в отделе посуды. Прошлый раз я пытался с ней познакомиться, а чтобы был повод для общения, купил у нее большую чашку. Даже ее соседка по прилавку заметила, что чашка мне не нужна. Все, чего я тогда добился – представился и узнал ее имя.

- Наташа, - произнесла она сдержанно и с достоинством.

Понимаю, к ней за день много таких подваливает. Черт. Ничего, попробую развить успех в другой раз.

Зная от Андрея, насколько это удобное место для завязывания знакомств, шарю по рынку, лезу к девкам в отменно хорошем настроении. А вот и Наташа. Видит меня, вспоминает и улыбается. Отличный знак! Улыбаюсь ей в ответ, подхожу и завожу разговор в том смысле, не хочет ли она воспользоваться моей помощью для возвращения домой после работы. Наташа не выражает особенного восторга, хотя и не отказывается прямо. Что ж, говорю ей, что мне нужно поболтать с ребятами, а к ней я еще зайду.

Андрей говорит, что Наташа увольняется с послезавтра, а сегодня он предложил ей посидеть с ним в кафе. Ясное дело, кто бы отказался ее трахнуть, тем более Андрей! Что ж, два предложения в один день – красотка должна будет хорошо подумать, какое ей принять.

Идем к ее прилавку уже вместе с Андреем. На кого она посмотрит? Блять, она улыбается именно ему! Черт возьми, рядом с ним я проигрываю. Он выше сантиметров на восемь, тяжелее килограммов на двадцать, в одежде я позволяю себе небрежность, он – нет.

Улыбкой дело не заканчивается, Наташа выражает согласие пойти с ним и его друзьями в кафе. Принятие такого предложения от Андрея равнозначно утреннему пробуждению на его диване. У меня дрогнуло внутри. Как плохо, хочется уехать. Блять! Но Андрей и меня приплел к своему приглашению! Выходит, ей уже не нужно особенно выбирать между нами, если я тоже пойду в кафе. Может быть, мне все-таки стоит поехать домой? Я все равно за рулем, мне даже не выпить будет с компанией? Как выясняется, все еще хуже – кроме Наташи с Андреем и мною кафе решили навестить двое-трое Андреевых сослуживцев. Что я буду делать в компании этих недоумков? Андрей из них самый интеллигентный, но даже и его уровень меня не вполне устраивает, по-моему, в последние годы ему следовало бы читать побольше.

Говорю Андрею, что решил уехать. Андрей настаивает на том, чтобы я остался, заявляет, что отнюдь не знает, как пойдут дела – Наташа кажется ему недотрогой. А проводив ее, мы смогли бы придумать что-нибудь веселое. Хорошо, эта идея мне нравится.

Сидим в кафе, пьем пиво. Точнее, пиво пьют все, кроме меня – Наташа, Андрей, два-три разухабистых контролера, все, кроме Лешика, он за рулем и пьет сок. Черт возьми, с каждой минутой становится все яснее, что Андрей общается с девками гораздо лучше меня. Еще записывая приветствие на своем рабочем автоответчике, я понял, что мой голос звучит напыщенно и неестественно. Особенно, когда я чувствую себя неуверенно. Это очень нехорошо, тем более, что я еще и не считаю приличным хвастаться.

Андрей прекрасен. Дает понять, каким авторитетом пользуется на работе, насколько важную и ответственную роль выполняет, настолько ответственную, что в ее детали лучше не вникать посторонним людям, не желающим навлечь на себя неприятности. Андрей шутит, Андрей внимательно слушает, Андрей многозначительно смотрит на Наташу, Андрей гладит ее по руке.

Единственная в этой ситуации тактика не может быть использована против друга. Дать понять, что ее старается очаровать всего лишь контролер рынка, в последнее время все чаще склонный выпить, тайный неудачник и враль! Одна фраза: «Верно, кем работать - по фигу, лучше хоть так, чем совсем без работы»! Пелена вмиг спадет с прекрасных глаз принцессы! А рядом с раздувшим щеки кандидатом в алкаши сидит уже слегка влюбленный, абсолютно трезвый, немного скованный и застенчивый умница, преуспевающий менеджер и автолюбитель - мечта девушки, стремящейся к серьезным отношениям!

Но я не говорю этого. В конце концов, никто не мешает мне развивать собственную легенду. Тоже пытаюсь что-то вставить, но скоро убеждаюсь, что Наташа смотрит и слушает только Андрея. Тоскливо время тянется. Хорошо бы поскорей закончить этот вечер, отвезти ее домой, взять телефон и встретиться без Андрея, там уж как-нибудь посмотрим, может, чего и получится. Андрей машет павлиньим хвостом. Тоска и уныние. Наташа бросает на меня не вполне трезвый взгляд и говорит:

- Мне тебя так жалко...

- Отчего же, милая?

- Ты не можешь пить, ты за рулем.

Боже мой, какая душевная чуткость! Какая готовность к сопереживанию! Она настоящая женщина, не какая-нибудь эмансипе. От полного отчаяния меня спасает лишь то, что, по всей видимости, эрудиция у девушки в ее двадцать три отсутствует полностью. Если бы Наташа оказалась еще и хоть немного интеллигентной, мое сердце было бы разбито.

Хорошо налившись пивом, вываливаем на улицу. Предлагаю Наташе отвезти ее домой. Наташа отвечает, что пока не торопится.

Андрей, уже хорошо поддатый, оставляет девушку, отходит чуть в сторонку и весь уходит в разговор (очень важный, конечно же) с одним из коллег. Это отличный способ – девушка не должна чувствовать, что все зависит только от нее, пусть видит, что у парня есть масса других собеседников и вариантов для развлечения.

Наташа просит меня не двигаться, и прячется от Андрея у меня за спиной. Приятно чувствовать ее прикосновения. Грустно сознавать, что это шоу не для меня, я лишь декорация. Тоска.

Андрей заканчивает свой важный разговор, подходит ко мне и говорит, что Наташа уже предлагала ему убежать, но он не согласился. Как все плохо.

Говорю Андрею, что не могу больше здесь оставаться и уезжаю по бабам с парнем из нашей компании. Он не контролер, а, как выяснилось, предприниматель, владелец двух торговых мест на рынке, субъект контролерских и прочих вымогательств. Нормальный такой парень, надеюсь, вдвоем нам удастся кого-нибудь снять или, хотя бы, поболтать и познакомиться. Я бы и один уехал, но в моем настроении я уже никого не сниму, а ехать домой и думать, что там у Андрея со Наташей, мне очень не хочется.

Андрей отвечает, что контролирует ситуацию и предлагает поспорить на только что одолженные ему мною сто рублей, что этот парень не поедет со мной, если Андрей этого не захочет.

У меня отваливается челюсть. Скотина. У него есть Наташа. Зачем ему еще и этот парень? Что за стремление к тотальному контролю? Мы вообще друзья или кто? Или Андрей просто так пьян, что не понимает, что творит?

Не помню себя в худшем настроении. Одиночество – I feel so lonely, lonely, lonely, lonely, yeah! Я все-таки уехал вместе с этим парнем, вроде ничего такой, тоже любитель Queen. В таком настроении никого мне не снять. Мы покатались, поискали девчонок, он даже взял у кого-то телефон, заявив мне, что звонить ей все равно не будет. Наконец, я вернулся домой и опрокинулся в постель.

Звонок обрывает мой утренний сон. На часах шесть сорок. Кто это, если не Андрей?

- Привет, Лешик, спишь?

- Да, сплю...

- Я у тебя в машине вчера сумку оставил, привезешь ее сегодня?

Да-да, конечно – в багажнике лежит сумка со жратвой, его вчерашняя добыча с рынка. Жратву-то я ему отвезу, не проблема... Смущает другое... Вряд ли он стал бы звонить так рано, если бы... Горло сжалось, но я выговорил сакраментальное:

- Как дела?

- ХОРОШО, разумеется!

Он ее трахнул. Эту милую нежную девушку. Ох-хо... Но я не могу не поинтересоваться:

- Долго ломалась?

- Долго и муторно. Но от Андраса не уйдешь, йох-хо! Любят бабы Андраса!

Повесив трубку, я не мог заснуть еще два часа даже после добавочной отдрочки. Уже в начале дня Андрей позвонил мне еще и заявил, что они там отчепориваются, она милая и любит его, даже на работу не пошла. Хороший танец на костях! Я скрыл свои чувства, как только смог, похвалил его за профессионализм и мастерство, за что получил уверение, что в случае свадьбы буду на ней свидетелем.

Насколько сильно Андрей почувствовал неловкость, я могу судить по тому, что на следующий день он явился ко мне и заявил, что постарается вызвать нам баб. Поговорил по телефону с какой-то бабой по телефону – было ясно, что девушке интересен лично он, и перспектива подложить ее под другого весьма мала. Не слишком удачная демонстрация.

Я сказал, что он вел себя, как свинья, Андрей ответил, что чего-то там с тем парнем хулиганил, так ведь был пьяный. А Наташку он сперва хотел трахнуть со мной на пару, но передумал после того, как она рассказала ему, что ее парня насмерть сбила машина, и плакала. Он хотел было мне тогда объяснить, но разве объяснишь!

Я помню момент, когда это могло произойти – я вышел в туалет поссать, видимо, Андрею удалось расположить Наташу к откровенности. Впрочем, все логично – он больше ей нравился, дольше общался, провел совместную наркотизацию пивом, а его развязное поведение, демонстрирующее, кто хозяин ситуации – то, что я и ставлю ему в вину – лишь способствовало мужскому успеху.

Андрей жил со Наташей месяц, потом они разошлись. Утренний протеиновый коктейль я пил из моей большой чашки больше года. Однажды чашка выскользнула из моих рук, упала на пол и разбилась на крупные острые куски. Я аккуратно, чтобы не порезаться, собрал их и выбросил в мусорное ведро.

О кей. Сильные люди в испытаниях становятся лишь крепче. Мне нужен план. Буду действовать в следующих направлениях.

Ремонт – шлифовать потолок. Приведу в порядок свой гадюшник.

Физкультура – качаться. Стану, наконец, большим и здоровым мачо.

Нос – пластическая операция. Мне нужна идеальная, неотразимая красота.

Монашество – встречаться с женщинами реже, например – раз в неделю. Нужно относится к ним посерьезнее.

Графомания – писать, черт возьми.

А что Андрей? Не дошло ли отчуждение между нами до той степени, когда я стал для него не целью, а средством? Если раньше мы были отличной командой, пусть, большей частью, за счет его непревзойденного мастерства, то что осталось теперь от старого взаимопонимания? Похоже, он хочет одерживать надо мной верх, в какой бы области не происходило соревнование. Нафига мне нужен этот напряг? Тем более, сколько еще одалживать ему денег на пойло и баб? Андрей, похоже, вступил напуть к саморазрушению, как его отец, умерший от пьянства в сорок лет. Я говорил ему об этом, но он лишь покривился и сказал саркастически:

- Да, конечно, ты молодец, карьеру делаешь, денежки зарабатываешь, а я что? Забулдыга!

Но это все мелочи по сравнению с главным. Я хочу жениться и стать отцом. Мне нужно научиться уважать женщин и доверять им. Но как мне прийти к этому новому пониманию, если этот сверхъебырь будет всех драть и мне об этом рассказывать? Все равно как если в монастыре будут регулярно демонстрировать порнографические фильмы! Нет-нет, все, достаточно.

Андрей немного удивлялся, почему я больше не хочу с ним общаться. Звонил мне пьяный, хотел поговорить. Я сухо ответил, что все уже решил.

Еще об отваге

Близко к полночи еду на своей девятке по проспекту Большевиков. Да, в нашем спальном районе это еще и не худшее название. Как вам бы понравилось жить на улице, например, имени Крыленко? Точно бы не понравилось, особенно в хрущевке на первом этаже, с пьяными запевами, крысиными шорохами среди ночи и тараканами круглосуточно. А среди большевиков, что весьма вероятно, были и достойные люди, наверняка были. Возвратить проспекту историческое название не получится, оно и так историческое, с самого начала, когда строился наш спальник, когда валили в болотистую почву шпалы вместо тел, он уже так и назывался. Можно только немножко подкорректировать. Например, назвать проспектом "Добрых Большевиков". Кто будет возражать?

Две девушки ловят машину. Останавливаюсь.

- А денег у нас нет!

- Ничего, садитесь. Куда направляетесь?

- За арбузами!

- Как же вы хотите арбузов без денег?

- А вот так!

- Может меня научите.

- Вы же не девушка.

Ответ мне совсем не понравился, к тому же, если присмотреться, главная из них уже не первой молодости, а второй толком не видно. Подвожу их к остановке, уже собираюсь домой, но решаю еще немного прокатиться.

А вот и они снова - уже на другой стороне улицы, снова ловят машину. Хм, вторая даже и вполне ничего, особенно в такой одинокий вечер. Приглашаю их к себе. Оля и Нина. Оле двадцать пять, Нине – двадцать девять. Идут!

Угощаю красным винцом, пристаю к Оле. Она хочет. Говорит, что замужем уже пять лет и хочет оторваться. Нина скучает и требует пойти домой. Намекаю, что по случаю такого праздника и ей перепадет, но она то ли не понимает, то ли не соглашается. В конце концов бабы решают возвращаться домой.

Оля интересуется, хочу ли я встретиться с ней снова. Когда я лапаю ее за грудь, заявляет, что я "пагубный мужчина". Но требует Нину проводить. Черт. Выходим на улицу. Я немного пьян, сам не поведу. Ловим тачку. Оля вдруг заявляет, что хочет продолжать вечер прямо сейчас. Отлично. Положение осложняется тем, что Нина планирует ночевать в квартире Оли, именно там, где Олю ждет ее законный муж с пятилетним стажем. Нина рвется домой. Что она будет объяснять Олиному мужу, когда вернется без Оли? Может быть, именно такой ситуации она и ждет? Хороший шанс завалить подружкиного мужика, сообщив ему правду - что его жена познакомилась черт знает с кем и поехала с ним трахаться. Прощаемся с коварной Ниной.

Зову Олю к себе - она вдруг отказывается. Сука. Чего она дурит? Ничего, пойдем в моем направлении, по дороге пожмемся, всего три остановки - и она моя. Но нет, эта идиотка требует идти в противоположную сторону! Бля. Снова уступаю. Идем, куда она ведет.

Хочется ссать. Останавливаюсь прямо у дороги и ссу - Оля стоит в трех метрах, повернувшись спиной. Пожалуй, сценка вышла немного более жесткой, чем следовало бы. Идем дальше, от моей хаты нас отделяют уже не три, а четыре остановки. Тенденция нехорошая. Ага, вот - на доме вывеска «сауна». Зайдем? Сучка вроде бы не против. Ищем вход. Где же он, ****ы в рот, вывеска есть, а входа нет? Оля замечает машину без бокового переднего стекла.

- Давай украдем что-нибудь!

- Ты чего это разошлась?

- А, ты боишься!

Черт, это плохо. Ага, вот и вход в сауну. Стучу в дверь. Сколько стоит? Недешево, но я готов. Только охуевшая Оля вновь отказывается, заявляет, что это слишком дорого и тянет меня дальше. Позволяю себя утащить. Бля, снова она выиграла стычку. Ну, в общем-то, это и неплохо, денег больше останется.

Но отношения с этой ебнутой, вырвавшейся иззаперти чужой женой становятся все прохладнее. Она наотрез отказывается ехать ко мне, перестает целоваться, бля, что же делать? Когда она в очередной раз отпихивается от меня, заявляю, что если она не одумается, продам ее черным. Ночью все кошки серы, но в это время в нашем районе любвеобильные хачики встречаются на каждом шагу, это их глаза блестят в темноте при виде парочки, одинокие женщины здесь в это время. Оля неожиданно радуется.

- Да, да, продай меня черным! Я люблю риск, ну, продай меня! У меня все менты из 23-го отделения знакомые! Давай, продай!

Это полное поражение. Могу бубнить, что пошутил.

- Ты пошутил? Нет, ты боишься!

Стоим на углу Коллонтай и Большевиков. Протопали уже черт знает сколько, если бы все пошло удачнее, я бы ее уже дрючил. Бля, как плохо все. Оля заставляет меня держать ее бутылку пива. И глумится.

- Мой оруженосец. Ха! Ты не будешь за меня сражаться – ты боишься!

Ловлю машину, везу ее назад, может, наконец, под угрозой расставания она все же согласится? Пытаюсь ее приобнять. Но она отпихивается и, хуже того, щелкает меня по носу.

- Меня трудно разозлить, ты что, меня провоцируешь?

- Не смеши меня, - высокомерно отвечает Оля. – Сейчас мы простимся и больше никогда не увидимся. Остановите здесь.

Эта история для меня станет важной наукой. Назовите имя самого жалкого, самого неудачливого кавалера. Вот оно: «мистер Трус». Ни при каких обстоятельствах нельзя позволить женщине почувствовать, что я боюсь. Поэтому нужно ходить только в знакомые места, где я уже бывал и точно знаю, что моя смелость не будет проверяться. Не следует попадать в неприятные ситуации – любое колебание, любое стеснение будет использовано против меня.

Я знаю, что страх пустил во мне глубокие корни. Занятия каратэ немного укрепили меня, но я все равно не чувствую себя спокойно, любой потенциальный или игровой конфликт оказывается тяжелым испытанием. Воля – вот то, что нужно мне воспитывать в себе. Помню в юности, в пору взросления, когда моя неудовлетворенность собой не знала границ, я мог совершать над собой удивительные вещи. Я мог бороться со своим главным врагом – собственной слабостью. И я продолжу эту борьбу. А сейчас подрочу – и спать.

Две девушки на дискотеке.

Две девушки ловят машину. Торможу. Едут на дискотеку. На какую? На любую. Хм. Вроде бы ничего такие. Поехали вместе? Хихикают, соглашаются. Везу их в знакомое местечко. Бывал там уже пару раз. Недорого, драк не случается, на охране здоровые омоновцы.

Приезжаем, садимся за столик. Болтать трудно, музыка гремит во всю, общение состоит главным образом из улыбок, хотя под предлогом шума можно притягивать девчонку к себе и горячо шептать в ушко ни к чему не обязывающие реплики. Но разговор для них не главное, в основном девки скачут и веселятся, а в перерывах кушают и балуются пивком. За мой счет. Ничего, здесь недорого.

Одна из них, судя по всему, главная. Ничего такая. Но другая – симпатичнее, у нее светлые волосы и безвольные манеры легкой добычи. К кому приставать? Конкретнее, с кем танцевать медленные танцы? Хорошо бы с обеими сразу или по очереди. Но нет, эти девки не будут ждать, пока я освобожусь. Беленькая ведет себя пассивно, но на нее и так обращают внимание. А главная, тоже достаточно привлекательная, еще и вертится во все стороны и кокетничает. Чувствую, как в зале вокруг нас создается напряжение. Что делать? Воевать с претендентами? Глупо, я один, а на дискотеки в одиночку редко ходят. Лучше всего – позволить одной из них обзавестись кавалером, а самому заняться другой. Которой? Главной или беленькой? Лучше беленькой, она милее и характером мягче.

На первый же медленный танец приглашаю беленькую. Главная недовольна, она проявляла ко мне интерес, это ведь ее решение ехать вместе со мной. Впрочем, ее тут же приглашает какой-то парень из тех, что крутился по соседству. Будем надеяться, ее настроение поднимется. Хуже другое. Беленькая держится на расстоянии и, похоже, совсем не планирует стать со мной ближе. ***во. Ну ничего, я ее уговорю, не таких уговаривал.

Главная приглашает своего кавалера за наш столик. Знакомимся. Александр. Ведет себя уверенно. Перво-наперво интересуется, один ли я на дискотеке или с друзьями. Мне очень не нравится этот вопрос, тем более, что в его компании еще два здоровых парня без девок. Узнав, что я один, заявляет:

- Ты не волнуйся, я у тебя девушку отбивать не собираюсь.

Это наглость. То есть он мог бы, но не собирается. И девушка у меня плоха, и я сам чмошник? Смотрю ему в глаза и спрашиваю:

- Почему ты думаешь, что я волнуюсь?

Хорошо, это на него действует. Он должен почувствовать во мне характер, иначе мое дело плохо. Многое, тем не менее, зависит от главной из наших дам. Аккуратно выясняю ее дальнейшие планы, к тому, чтобы какое-то время еще потанцевать, а потом махнуть ко мне.

- Нет, не получится, меня сестра дома ждет к семи утра.

Плохо дело. Ну ладно, хотя бы познакомлюсь, может, потом беленькую трахну все-таки.

Еще какое-то время тусуемся вчетвером, главная знакомится между делом и с двумя простаивающими здоровяками. Ее наглый кавалер тем временем спрашивает, не узнаю ли я одного из них, того, который ловко двигается под музыку. Нет. А ведь он звезда. Танцует с Леонтьевым. Много бабок получает. Сколько? Много. Хм. Леонтьев, конечно, личность известная, правда, я его шоу не смотрю, а если песню слышу по радио, то переключаю, но бабки – дело хорошее. Если даже танцор получает много денег, сколько же тогда должен рубить сам Леонтьев? Кто-то ведь ходит же на его концерты, удивительное дело.

Танцор – это значит в хорошей физической форме. При его габаритах, а ведь он выше и тяжелее меня, это вообще не радует. И второй тоже большой. М-да. Лучше не конфликтовать. Предлагаю Сереже присоединяться к нашей компании и рвануть потом вместе с девушками ко мне. На что он отвечает, что я могу присоединяться к их компании, и рвануть вместе с девушками к ним.

Вот как дело оборачивается. А что думает главная? А она высказывается в том смысле, что я могу спокойно отпустить ее и подругу с этими тремя новыми ребятами. Она, дескать, уже с Сережей договорилась и они едут к ним. А как же сестра, что ждет ее непременно в семь часов? Ничего, дескать, подождет. Катастрофа. Но я не сдамся. Собираю в себе все силы, оставшиеся к раннему утру после бессонной ночи, и говорю ей как только могу просто и твердо:

- Вы со мной приехали, вы со мной и уедете.

Главная спрашивает в ответ:

- А если мы не хотим?

Сильный аргумент. Желание дамы, бля… Но у меня тоже есть сильный ход:

- Так принято. Это традиция. С кем дама приходит, с тем она и уходит. Это не я выдумал, не мне это и отменять.

Главная слушает с уважением. Нужно ее заинтересовать:

- В конце концов, если ты хочешь встречаться с Сережей, мы можем взять его с собой, вчетвером поедем ко мне. Или вы можете договориться на другой день.

Похоже, другой день ее не устраивает. Кажется, она хочет дать ему сегодня. И не у меня, а у друзей. Наверное, это беленькая ей сообщила, что лучше те двое, чем я один. Да еще Сережа наглый высказывается:

- Понимаешь, девушки не хотят с тобой ехать. А силой ты их не заставишь.

Какая свинья. Напоминаю ему его собственное обещание не отбивать у меня девчонку. Он чего-то мычит, что вроде это и не отбивать, и я его не так понял, и если девушки сами хотят… скотина. Злость придает мне сил.

Заявляю главной, что у нас есть только два варианта – Сережа едет с нами, или мы уезжаем без Сережи. Оказываю прямое давление. Перехожу на мат.

- Мне по ***, но я вас привел, и я с вами уйду.

Девки сдаются. Напяливаю на них курточки, Сережа тоже крутится около нас. Похоже, у него проблемы. Его друзья, судя по всему, сильно нажрались и выпали из игры. В итоге ему их просто не собрать в нужном месте в нужный момент. Отлично. А я уже сажаю девок в машину. Ура, мне везет. Спрашиваю, как и обещал:

- Ну что, Сережа, едешь с нами?

Да, едет, друзья все равно где-то застряли, может, в туалете блюют, а может, что более вероятно, его Леонтьевский танцор просто голубой, и годится только для интерьера, чтобы его приятелю Сереже было удобнее девок снимать, и оба друга, здоровых лба по метр девяносто, суть нежная парочка влюбленных. Пидоры.

Увожу девушек и Сережу, он что-то бубнит, девки приуныли. Подъезжаем к метро. Говорю Сереже сквозь зубы:

- Вылезай.

Он вроде бы все понимает, но делает хорошую мину при плохой игре. Сам он немного помельче меня, тем более, что в моем настроении я бы полез и на более здорового, прояви он себя таким гнусным интриганом. На конфликт он не идет, а отвечает, что если я устал вести машину, он может сам ее повести. Дурацкий треп проигравшего. Выхожу из машины и открываю его дверцу. Наклоняюсь над ним. Девки просят меня не драться.

- Сережа, ты мне надоел. Если ты сейчас не выйдешь, я отвезу тебя на пустырь (показываю рукой – вон туда) и отпизжу как чушку.

Умный Сережа понимает, что это правда. Сохраняя хорошую мину, прощается с девушками и позорно вылезает из машины. Победа. До этого он как-то очень хитро вел переговоры, но на усиление моей аргументации ничем ответить не смог. У него остался телефон главной девки, хотя теперь-то она вряд ли ему даст.

Сажусь в машину, трогаюсь с места.

- Ну что, может ко мне?

- Нет-нет, нам нужно домой, - торопится главная. А беленькая почему-то начинает плакать.

- Ты чего? Чего это она?

- Не знаю, наверное, устала…

Довез девок до их дома, ругаясь на ходу, весь кипя адреналином, так и не расслабившись, но чувствуя себя, все-таки, победителем. Впоследствии жалел. Нужно было везти их к себе и ****ь, черт возьми. А Леонтьевского танцора я потом увидел на фотографии в составе их голубой труппы. Симпатичных ребят набрали, пидорасы.

1999-25. Лена

Познакомились на улице. Лена. Очень миленькая брюнетка. Красивые глаза, нежно улыбается, фигура что надо, да еще и ведет себя возбуждающе - застенчиво-доброжелательно. Руку в карман и *** повернуть, а то заметит. Какая девка. Кроме внешности, у нее еще и в голове что-то должно быть - дочка учительницы, студентка университета, биологического факультета. Что-то там связанное с почвой. Мечтаю, как ебу ее в густой, свежей и жирной разверстой пашне - идиллия. Хочу. Нельзя испортить отношения быстрым наездом. Поухаживаю, надеюсь, не сорвусь, дело того стоит, а у меня, похоже, неплохие шансы. И понеслось.

Первая встреча - сводил в кино. Старался не лапать. Все время обменивались нежными улыбками.

Вторая встреча - подарил розу, получив легкий поцелуй в губы, ура, затем долго гуляли, затем чуть-чуть, но очень волнующе поцеловались на прощание. Хочу. Неплохо бы кого-нибудь трахнуть, чтоб расслабиться.

Третья встреча - отвез ее и подруг в лагерь под Зеленогорском. Пришлось выдержать неофициальное соревнование с Ауди 80, на которой ехали другие подружки с ребятами. Там не только машина, там и водитель сидит получше. Иногда мне казалось, что я не справлюсь с управлением и улечу на хрен. Но рядом была Лена – а ссыкунам не дают. Слава богу, мы не разбились, а главное – негласная гонка закончилась вничью – я приехал первый, не дав ему возможности для обгона.

Что это за лагерь такой? Она там что, ****ся? Лена говорит, что возможностью отдыхать летом в лагере она обязана своей маме-учительнице. Это не значит, что она там не ебется, но все-таки это лучше, получается, что Лену там все знают и она там на виду. Она везде на виду. Два года подряд была выбрана мисс школы. Вот она какова, мечта прыщавых онанистов! Круто. Расстаемся, обещаем созваниваться.

Четвертая встреча – наконец-то она приехала из лагеря. Сводил ее в мороженицу. Много улыбок, мало поцелуев. Чего она тормозит?

Пятая встреча – сходил с ней в гости к подруге. Вполне ничего такая, я бы ее с удовольствием, разумеется, не в ущерб отношениями с Леной. Родителей дома не было, получилось весело: при любой возможности, когда подруга на нас не смотрела, мы с Леной обнимались и целовались взасос. Хорошо я ее разогрел. Трахнуть ее где-нибудь в уголке? Нет, она чего-то не очень на это настроена. Жаль.

Шестая встреча – вместе с моим другом Сережей-филологом ездили выбирать ему джинсы. Решения принимать Лена не стала, хотя мнение высказывала. Она такая застенчивая, это странно при ее яркой внешности. Мой филолог не мог скрыть, что стал бы ее еще как. Прощались с поцелуем, но легким. В принципе, это хорошо или нет, когда степень нашей близости колеблется от встречи к встрече, не обязательно возрастая? Наверное, это интересно и интригующе, но не очень хорошо. Еще появится какой-нибудь ловкий ебырь и отхуярит ее враз. Или, что более вероятно, вновь обнаружится кто-нибудь из ее бывших друзей, и взъебет ее, поминая былое, да и закрутится у них по второму кругу, а я буду отставлен про запас. Нужно спешить, но она как-то тормозит... Я ведь уже ненавязчиво приглашал ее ко мне фильм посмотреть, так она не пошла... что делать?

Седьмая встреча – переводил ее английский в мороженице. Перевел хорошо, показал свой интеллект и полезность, хотя, не значит ли это, что она начнет меня эксплуатировать? Пока ботаники решают девичьи задачки, зверологи ебут девок в жирной пашне. Нужно форсировать.

Восьмая встреча – подарил ей розу, при встрече поцеловал в губы и заявил, что приглашаю ее к себе отпраздновать наше знакомство согласно принятым в обществе ритуалам. Лена поломалась, но пошла. Чтобы не смущать дочку учительницы, я заранее сложил диван уголком. ****ься не слишком просторно, зато легче приставать, когда сидишь рядышком и руку со спинки дивана кладешь ей на плечо. Даст или нет? Но руку не сбрасывает, шампанское пьет, целуется взасос, бля, похоже я ее сейчас, неужели? На ней юбочка чуть повыше колена, это тоже очень хорошо, мы сосемся, жмемся, что, пора забрать у нее бокал? Думаю, не слишком рано, мы ведь уже три четверти бутылки освоили, а скоро будет уже и поздно. Не стоит приставать сразу после допития последних капель, нет, это как-то цинично, вроде получается, что после очередного номера программы я механически навязываю ей следующий, нет, не так, нужно вынуть из ее застенчивых рук еще не пустой бокал и медленно поставить его на пол. Хорошо, она следит за моими движениями и молчит. Я ее выебу! А вдруг она еще девственница? Такая скромная... все равно выебу. Еще много поцелуев, я расстегиваю пуговку и молнию сбоку на ее юбочке и, и... стаскиваю ее с жопы, Лена немного жалуется, ничего, еще поцелуи – я стягиваю ее трусики, быстро обнажаюсь, встаю на колени между ее ног, тяну ее за бедра, упираюсь ***м куда-то в ее половые губы, бля, вот-вот засуну, лишь бы не целка, но Лена вдруг обижается, толкает меня и сжимается на диване, подтянув колени к подбородку. И укутывается некстати оказавшимся рядом пледом. И сидит, загадочная, как сфинкс.

- Леночка, что ты?

- Ничего, отстань.

- А чего?

- А ничего...

Разговор совершенно пустой. Хотя нет, не совсем пустой, я между делом упоминаю что-то неразборчивое, но вполне однозначное про безопасный секс, надеюсь поняла, лишь бы только в этом была проблема ее несговорчивости. Голый, со стоящим членом, нежно целую в шейку, одной рукой бережно обнимаю ее за плечи, но главное – другую руку запускаю под плед, ага, между поджатой ножкой и попкой есть немного места, как раз, я вот так рукой между, аккуратненько, дрожащими пальцами глажу по бедрышку у самой штучки, так близко, что касаюсь волосиков, а Лена вроде бы ничего, ворчит что-то, но руку не замечает, ух, а я пальчиком чуть-чуть внутрь мокренькой штучки, целка или нет, лучше палец сейчас глубоко не совать, вдруг ей больно станет. Ага, ей нравится, она снова закрывает глаза, тащится, а я не тороплюсь, еще немного, Лена начинает легко постанывать, круто, еще немножко щелку пощекочу, а вот теперь – на диван! Лена издает стон, когда я заваливаю ее на спину и налегаю сверху. Гондон? Так ведь снова упрется, фиг ее потом уговоришь. Хрен с ним, ради такой девки можно и рискнуть без гондона. Была не была, тем более, похоже, она не ****ь какая-нибудь, если вообще не целка. Теперь член вставить, а не тыкать, как в первый штурм, так, вот рукой... бля, не лезет.

- Я же знала, что ничего не получится..., - ноет Лена.

Откуда это она знала? Кто-то, судя по всему, пробовал, да не вышло. Так, выходит, целка? Но ведь ей уже восемнадцать! Странно... Ничего, сейчас, так, эрекция все еще прекрасная, кончик *** наставлен четко, пися мокрая, теперь легкими толчками вперед-назад, вперед-назад, ага, дело пошло, ага, жмет, но пускает, да-да, пускает, вот так, да, ****ы в рот, член-то входит!

- Почему же не получится, все получится, вот и получается... Леночка, ты моя! Вот так, вот так, наконец-то! Ар, арр... Тебе не больно?

- Нет.

- Ты что, в первый раз?

- Не-а.

Вот те на. Просто у нее действительно очень небольшая писька, вставлять крайне неудобно. Какой же я молодец! Так хорошо, терпеливо поухаживал, так ловко завалил эту красивую и непростую девку, мисс школы, даже двукратную, под нее дрочили целые классы, а я, крутой Лешик, ***рю ее сейчас, задрал ей ноги кверху, ебу ее на раз-два, почему на ней еще футболка, ладно, потом сниму, когда перевернемся, а теперь просто руки под нее запущу... ого-го, вот это сиськи! Не маленькие, не первый, не второй размер, скорее - третий, но какие же твердые!

- Моя, моя... Скажи, что моя...

- М-м.

Ебу сверху, Ленка довольна, стонет и жадно целуется, но, что удивительно, даже и в эти минуты сохраняет волнующее очарование своей застенчивости. Черт возьми, она продолжает стесняться! Учительская дочка! ****ь в ****у!

Круто, но неплохо бы и позу сменить. Соскакиваю с нее, чтобы перевернуть раком, заодно по дороге хочу приложиться ртом к ее ****енке, но Ленка вскрикивает и отталкивает мою голову.

- Что ты?!

- А что?

Глупое недоразумение. Она стесняется дать мне писю пососать? Да, стесняется... Пытаюсь было снова увлечь ее к традиционному викторианскому сексу, но Ленка решительно отпихивается и молниеносно одевается. Сучка, даже кончить не дала. Я что, пропустил момент, когда она кончила? Как же глупо стоять голым перед одетой благовоспитанной девицей! Ленка брезгливо указывает пальчиком на мой эрегированный член разных оттенков красного от розоватого ствола до багровой головки и говорит с упреком:

- Это и есть твой безопасный секс?

Развожу руками. Погорячился.

- Просто ты мне очень нравишься.

Это действительно так.

- Отвези меня домой.

Не слишком здорово для первого раза, хотя ладно, слава богу, я ее трахнул.

Не встречались неделю.

- Лен, что случилось?

- Ты слишком поторопился.

- Я? Поторопился? Да мы уже сколько знакомы?

- Нет, все произошло слишком быстро.

Сказала, что простит, если я окажу ей услугу.

Девятая встреча – привез ее домой с ночной дискотеки. На прощание не целовались. Зачем? Я ведь ее уже поимел.

Потом еще звонил, но она отказывалась встречаться, говорила, что занята с подружками. Я разозлился и заявил, что больше звонить ей не буду. Некоторое время страдал, но скоро успокоился, девок вокруг много.

Впоследствии несколько раз встречал ее на выставках в Ленэкспо, Ленка подрабатывала там рекламной девицей. Скромница. Толпы народа проходили мимо нее, все хотели трахнуть. Увидев меня, нежно улыбалась и заводила разговор. Цена ее улыбочкам – ломаный грош, но все равно приятно любоваться ее застенчивым милым личиком и вспоминать, как **** сверху, тиская за сиськи. Ах, черт побери... Нужно руку в карман и *** повернуть, чтобы брюки не топорщились.

Лена

Познакомились на прогулке. Лена - блондинка лет двадцати с небольшим, симпатичная, но выражение лица серьезное. Оставила телефон. Звоню. Говорит, что у ее подруги день рождения, приглашает составить компанию. Хм. Не ввязаться бы в какую-нибудь бойню с превосходящими силами противника.

- Это будет удобно, она ведь меня не знает?

- Приезжай, все нормально.

Ну ладно. Может, надеть однотонную рубашечку с галстуком и брючки? Все же останавливаюсь на более привычных для меня джинсах. Вольность в одежде следует компенсировать благородством презентов. Беру розу и бутылку красного сухого вина.

Приезжаю. Дверь открывает хмельная девица, а когда я пытаюсь вручить ей цветок и поздравить, смеется, и говорит, что день рождения не у нее. Видимо, они празднуют уже несколько часов. По квартире бродят хорошо набравшиеся персонажи, ага, несколько девок, трое мужиков, чересчур здоровых нет, а где же Лена? Привлекательная, но растрепанная девчонка со стертой помадой в коридоре пристает обниматься к высокому парню. Он вроде бы хочет уйти, а она его удерживает. Судя по их взаимоотношениям, они вполне могли уже успеть поебаться, да и его стремление отбыть говорит именно об этом. А где Лена? Девки говорят, что она сейчас выйдет. Что она, интересно, задерживается? ****ась, а теперь нужно себя в порядок привести? Вот и она, действительно, какая-то помятая, если ее и не ебли, то долго склоняли к сексу. ***ня какая. А вот парня с ней не видно. Отъебал и больше не интересуется? Хм. Ладно, а кому розу-то дарить?

Именинница и хозяйка квартиры Наташа, женщина лет тридцати средней для своих лет упитанности, сидит в углу на кухне изрядно пьяная и мрачная. Встречает меня неприветливо. Розу принимает, а вот на бутылку сухого вина смотрит козой:

- А эт-та чего? Лучше бы во-одки купил...

Я теряюсь немного от такого приема.

- Ну ладно, с-дись, наливай. Ква-артира моя нравится?

- Да, ничего, хорошая квартира.

- Ха-арошая? Это а-атличная квартирра! Я ее сама купила!

Неплохо. Кем же работает, интересно знать, эта некультурная и не слишком привлекательная даже со скидкой на свои годы тетка? Ладно, спрашивать не буду, потом кто-нибудь проинформирует. Прошу хозяйку рассказать, кто же еще принимает участие в праздновании. С хозяйкой ее друг – скромный мужик лет тридцати пяти, сильно на алкоголь не налегает. Похоже, бардак ему тоже не очень по душе.

Одна из девушек, Маша, просится домой, Лена и какой-то молодой паренек, Саша, ее не пускают, в общем, идет борьба, и шансов у Маши немного, потому что она слабее, и ей нужно еще одеть ботинки и курточку. Сидим, общаемся, я аккуратно употребляю собственное вино. Тем временем высокий парень вырывается из цепких ручек Оли, девушки со смазанной помадой, и сваливает. Хм, это хорошо, теперь нас трое мужиков против четырех девок. Пьем. Я весьма умерен, но желающих и без меня достаточно. Чем больше пьет именинница, тем хуже ее настроение. Начинаю подозревать ее в склонности к пьяному буйству.

Ее бедняга друг наконец совсем замучился и тоже уходит. Это хорошо, теперь нас двое с Сашей против четырех баб. Соотношение настолько приятное, что можно сжалится и несчастную Машу все-таки отпустить домой. Общество против, но я успеваю вернуть спрятанные от нее сапожки и прикрыть ее отступление. Все равно всех мне сегодня не выебать, а на нее положительное впечатление произвести стоит. Может, потом как-нибудь трахну. Саша решительно не хочет мириться с ее уходом.

- Сейчас, я ее догоню!

Вот и ладно, еще одним меньше. Только, что вот плохо, бухая Наташа тоже хочет участвовать в погоне. Вся компания вываливает на улицу. Держаться вместе уже не получается. Я иду с Леной, когда хозяйка Наташа, вероятно расстроенная уходом своего друга, спьяну принимается буйствовать. Этого я и опасался. Почтенных лет баба истошно матерится и бегает по асфальту в колготках, не выбирая направление. Кошмар.

- Чего это с ней?

Лицо Лены не меняет выражения, да, особенно улыбчивой ее не назовешь.

- Это с ней бывает, когда нажрется...

Ну и ну. Сейчас она начнет бросаться на прохожих. Точно. Пора с ней что-то делать. Догоняю беснующуюся Наташу, обнимаю за плечи и обращаюсь к ней как к маленькой проказливой девочке:

- Наташенька, что с тобой случилось?

В ответ она матерится и хочет вырваться. Меряю взглядом ее фигуру. Нет, в этой категории я не специалист. Могу догадываться, сколько весит нежная девчушка – сорок девять или пятьдесят один, с юными пташками все равно сильно не ошибешься, можно смело брать на ручки. А вот эта Наталья? Сколько она потянет? Шестьдесят, шестьдесят пять? Не хотелось бы сорвать поясницу, да еще и Лена наблюдает, нужно еще и впечатление произвести... Была не была. Аккуратно, с прямой спиной, колени согнуть... Эх, взя-ли! Ух, как тяжело. Но вес взят.

Удивленная Наталья тут же перестает буянить.

- Пойдем на ручках. За шею держись.

Донести бы назад до квартиры. Тяжело-то как. Шестьдесят минимум. А еще ведь метров сто тащить. Лена идет сзади, надеюсь, что мое реноме укрепляется.

Заношу Наташу в квартиру. Она уже полностью спокойна. Оля с Леной уходят в дальнюю комнату со словами, что им нужно поговорить. Хм. Раз уж я здесь, почему бы... слегонца, по-быстрому эту Наташу... раз я ее донес, значит она не такая уж и толстая... у нее же как-никак день рождения... иди-ка сюда... ага, так, пуговку нафиг, эту тоже... да-да, не удивляйся, ты все верно понимаешь... так, ложись на кроватку... хорошо... теперь одену гондон... так, одел, сейчас я тебя... бля! Внезапно открывается дверь и входит Лена! Мне же нужно было всего пять минуток, почему бы им было не поболтать еще немного! А теперь она застает меня голым ниже пояса по дороге от стула с брошенными джинсами и рваной оберткой гондона до кровати с томно раскинувшейся Наташей в расстегнутом халатике. Что делать? Лена, не меняя выражения лица, покидает комнату. Ну ладно, теперь уже ничего не остается, как просто выебать наконец эту Наташу... бля! Звонок в дверь! Мужской голос в прихожей! Наташа встает с кровати, говорит мне что-то неразборчивое вроде «пошел на ***», и, застегивая халат, идет встречать гостя. Бля! Ничего не остается, как только одеть назад джинсы. Гондон снять? У меня их всего три было, а в этом пьяном бардаке еще всякое возможно... похожу с гондоном. Одеваюсь и выхожу в прихожую.

Ага, это вернулся Саша. Рассказывает, что догнал-таки беглую Машу на улице, долго убеждал вернуться, но она все равно не согласилась. Вновь обретшая уверенность в своей женской привлекательности Наташа решительно обнимает его за худые студенческие плечи и увлекает в свою комнату. Где еще пару минут назад томилась в ожидании моего члена. А теперь она злобно фыркает на оставшихся и хлопает дверью, чтоб не лезли.

Посмотреть пришел народ, как козу **** Федот.

Два неловких поворота – и коза **** Федота.

Мне даже немного смешно становится. Вот что не смешно, так это каким я показался Лене. Хм. Одно дело – продемонстрировать девушке на своем примере явление торжествующей свободы и жизнелюбия. Другое дело – показаться моральным уродом-неудачником. От одного до другого меня отделяли несколько шагов и несколько секунд. Я был бы рад продемонстрировать ей свою голую задницу, жизнерадостно дергающуюся между Наташиных расставленных бедер. Увы. Сидим с Леной на кухне. Она курит, мне приходится делать вид, что мне это не противно.

- Прикольно она его утащила...

Лена затягивается, выпускает дым и произносит, как всегда, мрачно:

- Это плохо кончится.

- Почему?

- Вот увидишь.

- А что там может плохо кончится? Что Наташа студентика до смерти затрахает?

- Наоборот.

- Что наоборот?

- Это он ее затрахает.

- Он ее? Вряд ли такое возможно, Наташа, вроде бы, не первый раз замужем...

- Дело не в ней, а в нем.

- В нем?

- Да. Этот Саша просто больной, больной придурок, он кончить никак не может и мучает, мучает, а когда уже больно, он насилует, сволочь, садист.

- Хм. А ты это откуда знаешь? Хм. Можешь не отвечать.

- Почему не отвечать? Я знаю, потому что с ним трахалась.

- Мм. Что, сегодня?

- Нет, раньше.

Ну и ну. Я так и знал, что эта Ленка – просто ****ь! И, похоже, у меня мало шансов.

- Ты знаешь, я все-таки слабо верю, что у него получится Наташу затрахать. Ей уже лет тридцать минимум, ей только такого и подавай.

- Вот увидишь, все кончится плохо.

- Как вы с ним вообще познакомились?

- Отмечали недавно, выпили, пошли на балкон покурить, Наташка ему с балкона крикнула, чтобы заходил.

Вот так ***ня! Ах ты про*****!

Мы с Леной долго болтали на кухне. Мой успех невелик, ее обычная мрачность ничуть не рассеялась. Зато прокурила она меня капитально, прокоптила как треску. Покинутая своим высоким кавалером и крепко пьяная Оля дрыхла в оставшейся комнате. Наташа с Сашей оставались наедине, мне не раз хотелось подойти к двери и послушать, что там происходит, но при Лене я на это не решился. Всеядный неудачник, да еще и извращенец?

Через пару часов из хозяйской комнаты донесся женский стон. Лена вздрогнула.

- Вот, началось.

- Что?

- Вот, она уже плачет.

- Плачет? Может, это она наоборот, хм, удовольствие получает?

- Блять, какое удовольствие, ее этот придурок больной насилует! Я пойду туда.

- Думаешь, стоит?

Но в ответ из комнаты раздаются новые стоны и возгласы несчастной именинницы «нет, я не могу, у меня уже все, все болит, не-е-ет, не надо, не-е-ет! »

Лена решительно открывает дверь и входит к голубкам. Я за ней. И что же я вижу, ну и ну. На кровати рядышком лежат худой голый студентик и голая баба средних лет и средней упитанности, при этом баба плачет навзрыд горючими слезами, а студентик гладит ее по голове, успокаивает и явно не оставляет намерений снова ей вставить. На появление Лены он реагирует очень положительно, и, когда она садится на кровать сбоку, хочет вовлечь в еблю и ее. По его развязности сразу видно, что между ними действительно что-то было, студентик останавливается, только заметив меня.

Надо как-то разрешить ситуацию. Лучше всего – просто его выгнать. Пожалуй, это не должно составить для меня проблему, я все же килограммов на десять тяжелее. И он не готов к прямому конфликту, я это понял еще раньше.

- Александр, пойдем, поболтаем.

- Зачем?

- Пойдем, мне нужно тебе что-то важное сказать.

Студент нехотя встает и одевает штаны. Выходим. По дороге слышу, как Наташа жалуется Лене и плачет:

- У меня уже все, везде болит, не могу больше, а он все...

На кухне Сашка курит, а я пытаюсь разгадать загадку его физиологического феномена:

- Ну как прошло?

- Нормально.

- А чего она плакала?

- Не знаю, так, устала наверное.

- Александр, ты когда-нибудь кончаешь?

- Да, кончаю.

- А как же ты можешь столько времени бабу трахать?

- Так, могу.

- Так ты кончаешь, я имею в виду семяизвержение, да?

- Да, кончаю.

- И сколько раз ты кончил сегодня?

- Не знаю, не считал.

- Ну сколько, два, три раза?

- Не знаю, наверное.

Он отвечает, но как-то сухо и закрыто. Для того, чтобы хоть что-то ответить. А ведь мог бы заявить, что это его личное дело. Совершенно точно, с ним что-то не так.

Докурив, Саша хочет вернуться в комнату к бабам.

- Александр, знаешь, тебе лучше уйти.

- Почему?

- Ну, а чего тебе еще тут делать? Наташа плачет, и мучить ее я тебе не позволю, Оля спит, Лена со мной, ты уже кончил несколько раз. Иди спокойно домой, отдыхай. Тем более, ты здесь рядом живешь.

Саша пробует возразить, но я легонько подталкиваю его к выходу. И он чувствует, что я тяжелее на десять килограммов и явно сильнее его самого, тощего студентика с редкой сексуальной дисфункцией.

Саша уходит, я захожу навестить пострадавшую. Наташа уже не плачет, лежит рядом с Леной и приглашает меня к ним в постель. Но, к сожалению, со своего края. Нет, благодарю, Вам сейчас просто необходимо отдохнуть. Я бы ее трахнул, конечно, но не факт, что она на это сейчас согласится, у ней должно быть все стерто. Что там делает третья девушка?

Проснувшаяся Оля очень мне обрадовалась, заявила, что я красавчик, что я могу спать с ней в обнимку, я залезаю к ней и начинаю приставать. Но выясняется вдруг, что сон в обнимку совсем не означает секса. Боже мой. Вот это облом.

Всю оставшуюся ночь я совершаю попытки трахнуть Олю, она успешно обороняется, становясь злее при каждом новом штурме, а присутствующая на этой же кровати Лена твердит, что я придурок и ненормальный, и вопрошает риторически, когда же я дам им поспать. Может, нужно было полезть к ней? Но она вела себя со мной крайне сурово. Может, нужно было вернуться к Наташе? Не очень хотелось, тем более, что я еще надеялся оприходовать Олю. В общем, мне так никто и не дал.

Поутру изрядно помятые бабы продрали глазенки, разглядели меня, относительно свежего и привлекательного мужчину, настоящего джентльмена, и, надеюсь, загрустили. Кроме Лены. Этой мрачной дуре все по ***. Все, пока. С прошедшим праздничком.

1999-26. Таня

Девушки при знакомстве хорошо отвечают на простое обращение. Лучше говорить «привет», чем «добрый день». Им так лучше понятно, что мне от них нужно, они меньше удивляются, почему у меня такая большая и ушатанная кровать.

Вижу симпатичную невысокую девушку, в три прыжка догоняю и иду рядом. Джон Траволта в культовом фильме «Лихорадка в субботнюю ночь» рядом не ходил, а обгонял и вставал на пути. Пожалуй, это решительнее и эффективнее. Тем более, если повторить маневр, когда девушка обойдет препятствие в первый раз. С другой стороны, мешать девушке идти – агрессивно, а у нас не Америка - девушкам и так приходится все время быть настороже. А когда идешь рядом, получается, что как будто нам по пути и у нас общее дело, общие интересы, мы союзники и единомышленники. Вообще при знакомстве лучше не делать атакующих маневров, девушки будут шарахаться. Еще не улеглись воспоминания первой половины девяностых, когда девок прямо с тротуара затаскивали в джипы.

Она легко отвечает на мой «привет». Видимо, девушка тоскует. Да, совершенно точно. Легко оставляет телефон. Удачное начало, я не трахался полмесяца, мне срочно необходимо приключение. Звоню на следующий день, как раз четверг.

- Привет, Таня!

- Привет!

- Как дела?

- Нормально.

- Как насчет завтра встретиться.

- Завтра? Я иду на день рождения... Меня уже давно приглашали...

- М-м. Ну ладно, позвоню как-нибудь.

- Но мы можем и завтра встретиться, я там долго не буду сидеть. Заедешь за мной часов в восемь?

Отлично! Что может быть еще лучше! Она предпочитает мое общество и неясные перспективы организованному дню рождения! Тем более, к девяти часам она наверняка выпьет и будет уже практически готовая! Лишь бы ее отпустили. Отдавать подпитую девку подъехавшему ковбою – каким же нужно быть идиотом и мямлей. Не нарваться бы на ****юли. А то я приеду, спрошу, а где тут Таня, а мне – а ты кто такой, что за *** с горы, хуйли тебе надо, ну ладно, раз приехал, садись за стол, пей. Усадят между двух здоровых кабанов и будут чмурить весь вечер, пока сама Таня не начнет надо мной смеяться, затем самый наглый из кабанов уведет ее в другую комнату ****ь, и она пойдет, в мою сторону только ухмыльнувшись. Ссыкунам не дают, а попробуй-ка выдержать давление сплоченной группы недоброжелателей в течение нескольких часов. Ну ладно, будь что будет.

Таня облегчает мою задачу, позвонив мне за пятнадцать минут до времени назначенной эвакуации. Как ей только дали до телефона добраться? Прыгаю в тачку, еду.

Делая вид, что мне море по колено, и всякая ерунда меня не интересует, я так и не расспросил девушку об имениннике и его компании. Может, там бандиты бритые гуляют. Дом почти в центре, но это старый фонд без капремонта, здесь квартиры не очень дорогие. Хорошо. Дверь выглядит не бедно и не богато, обычная железная дверь с обшивкой, такую может себе позволить любой, да и бандиту средней руки такая не в падлу. Грохота музыки не слышно. Хорошо, значит, особенного разгуляя нет. Звоню с холодком в животе. Жду.

Дверь открывает сама Таня. Веселая, улыбающаяся.

- Привет, я сейчас.

С ней в прихожей небольшой парень в очках. Вежливый и тихий. Отвечает на мой добрый вечер. Помогает ей одеть куртку. Прощается с Таней, даже и не пытаясь хватать ее руками и уговаривать.

- Пока.

- Счастливо.

Пока-пока. Бедолага закрывает за нами дверь, не выдавая огорчения. Уф-ф, кажется, проехали. Весело скачем вниз по ступенькам, проходя по двору, уже держимся за руки. Кто это был?

- Мы вместе работаем. Он компьютерный гений. Я не очень пьяная?

Вот так девушки поступают с ботаниками. Хорошо, что она не знает про мой разряд по шахматам. Гений остался один, как и начертано судьбой. А мы едем, сперва в никуда, но по направлению к моему дому. Через несколько минут уже ясно, что мы едем именно ко мне. Причина – исключительно благопристойная. Таня на дне рождении выпила, пусть и не очень сильно, к сожалению. Но я-то полностью трезвый. Вот и едем ко мне, чтобы я немножко тоже выпил, и мы были наравне.

Сидим на моем диване, Таня рассказывает о своей фирме. Чего-то с компьютерами и сопутствующими услугами. Говорит, что участвовала в конкурсе красоты между такими фирмами.

- И что, выиграла?

- Нет, пятое место заняла.

- Это неправильно! Если по-честному, ты должна была обязательно выиграть, они сговорились, точно!

Хм. Таня довольно ничего такая, но невысокая по модельным стандартам. Не выиграть ей конкурс, если соперницы на голову выше.

Что ж, выпили, похоже, достаточно. Начинаю приставать. Таня скоро начинает отвечать на поцелуи, но от юбочки руки отстраняет, ломается, ссылается на менструацию и боль в животе. Ничего, у меня резиночка есть, я тихонечко, да и вообще, доктора не препятствуют... Тане хочется. Я лишь чуть-чуть ей помогаю: давлю, чуть прижимаю, чуть беру на ручки, наконец, расстегиваю пуговку и распускаю молнию. Остальное сама? Хорошо.

Едва засадив член, начинаю нести скверну:

- Ты моя. Я тебя взял. Залезай сверху. Нет? Как же так – я тебя трахал, а ты меня – нет? Не хочешь сверху, тогда переворачивайся. Вот так. Вот так, вот так, да... Хорошо я тебя трахаю! Танька, скоро я кончу… кончу... кончаю... М-м-м, а…а, у-у… Классно я тебя выебал!

Если бы ее компьютерный ботаник услышал, как с его нежной мечтой обращается в первое же свидание неизвестный лиходей! Удавился бы, или загнал ей вирус в электронную почту. Еще забавный момент – она ведь как-то ему меня охарактеризовала. Как своего друга, например. Что она ответит через неделю на вопрос ботаника, как дела у ее друга? Не знаю, мы больше не виделись?

1999-27. Надя

Суббота. Уже три недели не ****ся. Нужно кого-нибудь трахнуть. Охотиться вместе с Андреем? Нет, не стоит. Он последнее время любил выпить за мой счет, немного, так, бутылочку-другую пивка, у него денег все время нет. Мелочь, но неприятно. Он же не баба, чтобы его поить. Тем более, выпив, Андрей становился менее эффективен и обычного разящего впечатления на девок не производил. Я даже начинаю подозревать, что последнее время в компании со мной он просто отдыхал. Хрен с ним, буду работать один, тем более, что у меня получается. В старые добрые времена мы знакомились даже и на Невском. Плюс в том, что там действительно много девок. Минус – знакомится на Невском как бы не совсем прилично. Но разве это минус для тех, кому нужно просто трахнуться? Поеду на Невский, машину остановлю на набережной через Мойку. Бегаю взад и вперед. В руке магнитола. Так она будет все же целее, чем под сиденьем, да и мне спокойнее. Магнитола у меня дешевая, но, что главное, она есть. Сную челноком взад-вперед. Несколько неудачных попыток, когда на мой привет вообще не обращают внимания. Не грустить, вечер только начинается. Две девчонки с бутылками пива стоят на мостике через Мойку. Подхожу и бодро взмахиваю магнитолой:

- Привет!

- Привет, - радуются девчонки.

День назад во время мини-футбольного матча моя нижняя губа была разбита вражеской ногой – до верхней губы враг не дотянулся. Теперь на губе темнела кровавая корка – явный признак то ли новой заразной болезни, то ли старой хронической болезни. Спешу объявить о своей любви к спорту и отваге, вкупе с удачливостью приносящих мне победы. Принимается на ура. Надя и Маша не могут скрыть свой интерес. Девчонки – вполне ничего, молоденькие и свежие, второкурсницы техникума, то есть им где-то по шестнадцать. То, что мне нужно в субботний вечер после долгого перерыва в личной жизни.

Гуляем, забредаем в Макдональдс, угощаю их булочкой с котлетой и газировкой. Они радуются и немножко ревнуют друг к дружке. Это хорошо. В разговоре перевожу взгляд с одной на другую, чтобы каждой досталось моего внимания поровну. Хорошо бы их обеих сразу выебать. Но вряд ли получится. Не буду рисковать. Предоставлю дело случаю. Главное, чтобы они вдвоем со мной не распрощались.

Маршрут возвращения согласуется долго. Они живут в трех-четырех остановках друг от друга, и каждая хочет, чтоб сперва отвезли ее подругу. Нужно решать мне. Ссылаясь на особенности маршрута, говорю, что лучше сперва ехать по адресу Маши, затем – по адресу Нади. Последняя мне более симпатична, она худенькая, у нее отличные ножки и фигура, а Маша, думаю, не случайно носит мешковатую одежду, ей бы сбросить вес не помешало. Кроме того, в Наде чувствуется темперамент, и она в команде главная. Маша даже не пробует что-то возразить, да и какие резоны, мы ведь просто едем домой, верно? Для успокоения брошенной Маши запоминаю ее телефон. Оставшись с Надей, предлагаю не расставаться, но она настаивает, чтобы я вез ее домой. Жаль, вот ведь облом. Надя добавляет:

- Я сейчас вернусь, мне ненадолго... Подождешь?

- О кей.

Ну я и дурак. Они же пива напились, Надя писать хочет, вот и все.

И верно, Надя возвращается. Покупаю ей пивка, отвожу на тихую улочку возле парка. Сидим рядом, она на переднем сиденье, болтаем. Я ей нравлюсь. Да, черт возьми. Вперед. Обнимаю ее за плечо и лезу целоваться. Надя встречает меня с радушием. Может, прямо тут ее отвалить на кресле? Хм. Вокруг еще какие-то гуляющие бродят, еще завидят ножки задранные, будут ржать.

- Поехали ко мне?

- А что у тебя?

- Ну, пивка и мне хочется попить, еще можем видик посмотреть.

- А это нормально?

- Да, конечно.

Судя по всему, ее мама привыкла к отсутствию доченьки по ночам. Это ничего еще не значит, настала эпоха ночных дискотек, невиннейшие девушки могут вести ночной образ жизни и танцевать с двадцати двух до шести утра. Но Надя – вряд ли уж чересчур невинна, у нее довольно ловкие губы и язычок, не на переменках же с подружками она тренировалась.

У себя приглашаю Надю сесть на диван и тут же ставлю эротические мультфильмы. Смотреть забавно. Персонажи мужского пола суют гипертрофированные *** во все, что движется, героини с готовностью принимают в себя все, что угодно, не страшась размеров. Надя хихикает и поругивается нецензурно. Возбуждающе. Целую ее и лапаю.

- Чего ты вообще хочешь?

- Этого, если ты не возражаешь.

- А что будет потом?

- Все будет хорошо – безопасность полная.

- Просто я вот так с первого раза…

- Это не повлияет на наши отношения. Бывают случаи, когда люди очень нравятся друг другу и им трудно отказаться от этого. Это нормально, и не так важно, как быстро все начинается.

Похоже, эти объяснения Наде показались достаточными, потому что она не продолжает. Смотрим очередной мультик о том, как злой лис гоняется за бабами и насилует их, а веселый кабанчик сдергивает его с употребляемых, подвешивает негодяя за член на каком-нибудь дереве, а сам в награду за спасение пользуется женскими прелестями. Все понятно, лис – плохой, а кабанчик – хороший.

- Да, ты хочешь…, - произносит девушка, когда я обнимаю ее за талию и тесно прижимаю к себе..

- Да, - отвечаю я.

Надя уже ничего не говорит, я приподнимаю ее на диване и переношу вниз, теперь она лежит на спине. Мы целуемся взасос, не обращаю внимание на боль в губе. Снимаю с нее джинсы и колготки с трусиками.

- Хорошо, лежишь вот так, а тебя раздевают аккуратненько… Вот мужчина в носках – это как-то не очень.

- Неэстетично?

- Ага.

Я не возражаю и снимаю свои носки, слегка запачканные кровью из травмированных на футболе пальцев.

Ого, Наденька уже мокрая, не буду тянуть, въеду в нее сразу. Ух-х, бля, кайф... Не кончить бы сразу. Переверну ее наверх. Лифчик еще на ней. Нужно снять.

- Грудь у меня маленькая.

- Грудь у тебя отличная.

Сиськи действительно маленькие, но соразмерные, в прекрасном сочетании с изяществом иных форм ее молодого тела. Все у Наденьки как нужно. Глупое личико, гладкая кожа, хорошая мокрая писька, впрочем, хм, чуть крупноватая для такой стройной и юной девушки. И так далее, попка, талия… Еще приятная манера постанывать, составляя дуэт с моим кряхтением. Останавливает движения попой и ложится мне на грудь. Влажная от пота. Секунды отдыха. Целую в шею, обнимаю спинку. Мой раздувшийся ***, засунутый по яйца, неподвижно гудит в ее ****енке.

- Я устала. С месяц этим не занималась.

Ставлю ее раком, беру за бедра и долблю на максимальной скорости. Oh, yah! Das ist gut, das ist fantastisch! Кончаю.

- Ты мне еще будешь звонить?

Надя задавала этот вопрос несколько раз. Глупо навязываться - если мужик хочет, он звонит. Но ее наивно выраженная симпатия трогает меня.

Я позвонил ей, и мы снова встретились. Сразу привез ее домой и трахнул. Хороший секс, но почему эти девушки так редко бреют ноги? Почему у них такие пьющие неинтеллигентные отцы? Но секс хороший, энергичный. А пися немаленькая. Для смеху попытался попасть в нее без рук – не удалось.

- Я девушка скрытная! – посмеялась Надя.

Пришлось помочь рукой и засадить. Кувыркались и пыхтели со вкусом. Я даже кончил снизу, что получалось у меня считанные разы за всю мою трудную жизнь.

Мы с ней встречались и еще. Наденька даже прислушалась к моим требованиям и начала брить ноги. Рад, что помог миру стать еще прекраснее.

Почему бы теперь не трахнуть Машку? Позвонил ей. Она удивлена и рада. Спросил, не слабо ли ей встретиться. Ответила, что если на слабо, то ей не слабо.

Скоро мне позвонила Надя и спросила, чего это я хочу от ее подруги. Так, ничего. Если она рассказала Наде, то это может означать, что для нее был важен факт моего желания с ней встретиться. А может быть, и нет, ей нужно явное доказательство своей привлекательности в глазах ебыря лучшей подруги, и Машка готова мне с ходу дать?

Я хотел было с ней договориться, но что-то побоялся, что Надя расстроится. Я отношусь к ней немножко как к дочери, между нами все-таки целых пятнадцать лет разницы. И она начинает мне надоедать. Сколько можно трахать одну и ту же девку? Все. Чтобы отделаться, пришлось провести несколько тяжелых разговоров по телефону. Хорошо, что она не принималась плакать в трубку, надеюсь, я сумел утвердиться в ее глазах в роли банального старого козла. Все, вот и слава богу.

Через год-другой после нашего расставания на охоте у метро я погнался было за стройной девушкой в миниюбочке, но вовремя сообразил, что это моя давняя знакомая Надька. А Машу я так и не трахнул, идиот.

1999-28. Саша – бригадир манекенщиц

Выхожу из метро, передо мной идет девка - высокая и эффектная: ноги, жопа, длинные светлые волосы. Забегаю посмотреть лицо – милая. Ух, если не хотя бы не попытаюсь, буду жалеть.

- Привет!

К моему удивлению, она с радостью откликается на заигрывание. Вплоть до того, что составляет мне компанию для визита в промтоварный магазин, где я торжественно приобретаю лампочку для любимой люстры. Ага, Саша – приезжая. Вот причина ее радушия. Эти иногородние девки легко идут на контакт, им нужно здесь адаптироваться. Надеюсь, она не планирует за меня замуж? Ей двадцать два – двадцать три, пора и жениха искать.

Саша зовет меня посмотреть квартиру, в которой ей предлагают остановиться. Хозяев нет, но у нее ключи. Идем. Любопытно. Хорошо бы ее прямо там и того.

- Сколько просят?

- Тысячу в месяц.

- Тысячу чего, баксов? Неплохая квартирка.

Саша смеется. Не ржет как лошадь, а культурно растягивает полные губки и мелодично хихикает. Приятно сознавать, что такая роскошная девица хочет мне понравится.

- Нет, не баксов, рублей. Там алкоголик раньше жил, говорят, там не очень хорошо.

Да, черт подери, там оказывается совсем нехорошо. Алкаша нет, но запах его остался. Этот философ уже давно отказался тратить свое драгоценное время на мытье и уборку помещения. Кроме запаха, хозяин оставил после себя несколько ворохов отвратительных грязных лохмотьев, которые уже некуда было продавать, но спать в них было еще вполне комфортно. Порадовал меня и результат его длительной племенной работы: энергичные тараканы разных весовых категорий, бодро снующие по квартире из угла в угол. Это человек, хоть и погружен в думы о высоком, но о зверюшках не забыл. Что они, бедняги, тут кушают в последнее время? Не дай бог, заберутся мне в ботинки – и все, ****ец. Саша тоже не слишком обрадована зрелищем. Да, здесь ее не очень-то удобно. Бр-р. Скорее на улицу.

- Ну что, согласишься?

- Наверное. Мыть придется там все, ой, ужас. Может, подешевле договорюсь.

- Смотри, ты вымоешь, а хозяева плату увеличат. Договаривайся сразу на длительный срок. Кстати, если ты сейчас уже не торопишься, можно пойти ко мне, ввернуть лампочку и отметить наше знакомство.

- А ты один живешь?

Вопрос человека, осознающего всю остроту и тяжесть квартирного вопроса. Отвечу просто, спрятав гордость сытого кота:

- Да, один – по-холостяцки. Надеюсь, у меня все-таки почище, чем у того алкоголика. Да, скорее всего, немного почище...

- Ты что, шутишь? – Саша в ужасе.

- Ну, шучу немного. Тараканов у меня не так густо.

Первое, что делает Саша у меня, это оглядывает пол. Нет, слава богу, тараканов у меня действительно нет, иногда какие-то жучки мелкие на обоях попадаются, но это мелочи. Зато у меня как раз есть бутылочка вина. Пьем, уговариваю Сашу остаться.

- Остаться у тебя? А ты дашь мне слово, что не будешь приставать?

Ну и ну. Не нравится мне такой поворот. Ладно, что делать.

- Хорошо, не буду приставать, зачем приставать?

- Смотри, ты обещал.

При росте 177 см Саша весит 61,9 кг. Не мало, но и не слишком много. Говорит, что работала манекенщицей. Что ж, весьма похоже. Один из ее козырей - отличные волосы, прямые, длинные, лишь немного не достают до пояса. Жалуется, что жить с длинными волосами очень трудно, они постоянно за что-нибудь цепляются, особенно в метро, да и мыть их нужно часто, никакого шампуня не напасешься.

- Можно у тебя голову помыть?

- Конечно.

Через полчаса (шампунь, мой бедный шампунь!) возвращается в моей рубашке, прикрывающей ее длинные бедра до середины. Это для того, чтобы я не приставал?

- А как же твое слово? - вопрошает Саша, когда я принимаюсь ее обнимать.

Вроде бы хочет, но ломается, даже когда я уже стягиваю с нее трусы, объявляет:

- Я все равно тебе ничего не позволю... Ну-у, отстань, не нужно.. м-м-м.

Мои пальцы уже ласкают ее мокрую щелку. Пока она ходила в ванную, я приготовил гондон, теперь быстро его накатываю, лезу на девку сверху и хочу ее взять, но Саша просит:

- Ты не мог бы спуститься пониже...

Недвусмысленное предложение. Какая развязная девка. Но так хочется ее дрючить, что я готов и на это. Принимаюсь лизать ей ****у, старательно работаю языком и губами несколько минут, она стонет и гладит мою голову, вцепляется в волосы, сука, еще повыдергает, я и так не слишком волосатый... Пора ****ь. Наползаю на нее сверху, но Саша вдруг шипит:

- Нет, я не хочу...

Сталкивает меня и начинает приподниматься. Ну и облом! Я ей ****у лизал, а теперь она заявляет, что не хочет! Но что я вижу? Сашка встает раком и поверачивает ко мне жопу!

Именно так, сзади, я ее в нее вхожу. Сука блять, Сашка, отдалась мне раком. Какая развязная про*****. Ебу ее грубо, делаю вид, что насилую. После отдачи раком Сашка не возражает и против других поз. Садится сверху, ко мне спиной. Валю ее навзничь, деру, прижимая руки к дивану. Шлепаю по жопе. Вынимаю ***, требую сосать.

- Давай...

- Нет...

Не могу держать паузу, наваливаюсь и, наблюдая как мой *** входит и выходит из ее щелки, продолжаю разговор:

- Мы ведь с тобой ****ись... Ты меня в рот выебала, а я тебя – нет?

- Я сейчас не хочу...

- Но как же так? Я ведь тебе сосал?

- Не дави, а то вообще потом ничего делать не буду.

Стоит раком, просит:

- Схвати меня за волосы...

Ну и про*****. Хватаю ее за волосы, начинаю ими же стегать Сашку по плечам и спине. Потом зажимаю волосы в руке, встаю на кулаки, напрягаю и выпрямляю тело, как мне нравится в последнее время, перед оргазмом, и ****ю сучку раком, и кончаю.

Чертовски неплохо перепихнулись. Спим вместе, ночью ебу снова. Сучка, *** сосать так и не стала. Говорит, это для того, чтобы осталось на следующий раз.

На прощание вручает мне визитную карточку. Если вглядеться, довольно смешную. На ней силуэт девушки в претенциозном наряде, зачеркнутый номер телефона провинциального города, судя по коду, похоже, что Вологды, написанный от руки питерский телефон Сашки, напечатанные ее имя с фамилией и два слова, судя по всему, означающие должность. Первое слово тщательно зачирикано. Второе слово читается сразу «манекенщиц». Интересно, кто это она «манекенщиц»? Внимательно разглядываю первое слово, когда наконец до меня доходит – Сашка имела визитку с должностью «бригадир манекенщиц»! Не проще ли написать «мадам» или «бандерша»! Лихая про***** эта Сашка. Поебались славно, но звонить больше не буду.

1999-29, 30. Таня и Наташа

Поздно вечером в пятницу на остановке у метро две девушки и какой-то парень ловят машину. Останавливаюсь, спрашиваю, куда. Им совсем недалеко, они даже не успеют пиво допить. Девушки садятся, парень что-то тормозит.

- А друг ваш едет?

- Этот? А мы вообще его не знаем.

Ответила брюнетка с короткой стрижкой, севшая на переднее сиденье. Ага, значит, она у них главная.

Парень оказался не с ними. А девки ничего такие. Нужно завязать разговор.

- Как настроение?

- Настроение? Наташа, как у нас настроение?

- Плохое! – отзывается девушка с заднего сиденья.

- Да, плохое, - подтверждает брюнетка. - Сидели в ресторане, никто внимания не обратил.

- Не может быть!

- Оказалось - может! В туалет выходили через пять минут, принимали скучающий вид – ничего!

- Удивительно! Невероятно! Такие девушки! Раз так удачно получилось, есть предложение продолжить вечер!

- Продолжить? С вами? Наташа, нам мужчина предлагает продолжить вечер! Соглашаемся?

- Соглашаемся!

- Берем шампанское и едем ко мне! Шампанское любите?

- Любим!

А девушки вполне ничего! Особенно та, что тихая. Мужики часто оказываются дураками и тормозами! Беру две бутылки шампанского – отличный замес для их пивка, да и того, что они цедили в ресторане.

Сидим втроем на моем огромном диване. Предлагаю девушкам взвеситься на своих любимых электронных весах. Есть ли лучший путь постижения загадочной женской души, чем расчет соотношения ее роста и веса? Обе девушки среднего роста, обычные метр шестьдесят пять плюс-минус дюйм и каблучки. Брюнетка Таня тянет 50 кг, она явный лидер, тощая стерва. Должно быть еблива, но истерична. Я таких опасаюсь. Ее подруга, которую мне наконец удалось рассмотреть как следует, Наташа – 53 кг, нежная блондинка из тех, которые умеет слушать и слушаться. Очень привлекательна. Таня хорошо осознает преимущества внешности Наташи и бесится, и все старается завладеть вниманием аудитории. Говорит ладно и хорошо. Обе девушки учатся в институте культуры, если не врут, на режиссерском отделении. Вряд ли они от такой учебы вырастут режиссерами, зато с большей вероятностью, станут легкими на отдачу ****ьми. Таня ведет себя совершенно раскрепощенно. Наташа смотрит ей в рот. Говорят, что они не просто подруги, а сестры, у них общий папа, который живет с Наташиной мамой. Странно, совсем непохожи.

- Леша!

- Что, Таня?

- А ты знойный мужчина! Точно, Наташа?

- Да.

Таня снимает свитер, остается в короткой маечке и джинсах, она носит только черные вещи, радикальная брюнетка. На плече и внизу живота – татуировки. Если ей нравится мелодия из приемника, она немедленно вскакивает и принимается танцевать. Наташа смотрит на нее влюбленными глазами. Заметно, что Таня хорошо набралась. Впрочем, я не видел, как она ведет себя трезвой. А теперь во время танца она жестко кокетничает, изгибается, намекает на стриптиз, приподнимая на плечах тонкие лямочки. Мы с Наташей сидим рядом на диване и наблюдаем это шоу.

Решительная Таня хватает меня за руку и вытаскивает из зрителей на сцену. Рядом с ней я кажусь большим, приятно. Танцевать я особо не умею, зато могу ее хватать, прижимать, поднимать вверх, кружить, отпускать, чтобы еще больше раззадорить, и хватать снова. В паузах между объятиями принимаю мужественный вид и, чтобы казаться еще больше, иногда раскидываю руки в стороны. На девок производит впечатление примитивная демонстрация величины и силы, этот урок Андрея я запомнил. Раскрепощенная в танцах Таня разворачивается ко мне спиной, прижимается жопой и елозит по моим бедрам и члену. Теперь мне уже не скрыть эрекцию, да я и не буду ее прятать. Прижимаюсь к девушке еще плотнее и глажу ее голый живот и плечи.

Наташа застыла на диване, будто затаив дыхание. Я смотрю на нее поверх плеча Тани. Она ловит мой взгляд. Мы с Наташей неотрывно глядим друг другу в глаза. Не знаю, замечает ли это ревнивая Таня, но она зовет подругу (неужели сестру) на танец, они обнимаются и целуются. Я обхватываю сразу обеих и вмешиваюсь в их поцелуй. Девушки отвечают, всем хочется большего контакта, втроем это сложно, тактичная Наташа оставляет нас, мы с Таней заканчиваем долгим поцелуем взасос. Завалить ее на диван прямо счас? Нет, она куда-то торопится, в туалет, что ли?

В отсутствие Тани Наташа подплывает ко мне и мы тоже целуемся, у нее нежные губы, какая милая девушка, я, кажется, влюблен. Понимаю, что Тане это будет обидно, но, в конце концов, должна же она понять, что я хочу и Наташу? Вернувшаяся Таня видит Наташу в моих объятиях и заметно напрягается. Говорит, что ей нужно ехать домой. Теперь начинаю обнимать и целовать Таню, отговариваю, глажу, она ворчит, но ехать передумывает. Мы возвращаемся на диван, пьем шампанское, повеселевшая Таня начинает ко мне приставать. Расстегивает мой ремень, молнию. Не слишком умело, зато грубо срывает джинсы, я ей слегка помогаю. Вытягиваю руки вверх, Таня понимает знак и так же грубо стаскивает с меня свитер. Девушки одеты. Хм. Предлагаю сыграть на раздевание в трясучку, играем тур, каждый снимает по одному предмету, дело идет на лад, бля, я очень хочу ссать, девушки, я счас. Трудно ссать, когда *** стоит.

Возвращаюсь из туалета – девушки лежат на диване и целуются. Хочу снять с Тани джинсы, но она не дается, зато тянет с меня трусы. Лежу между девушками, они трогают мои яйца и дрочат член, но не сосут его и ничего с себя не снимают. Что делать? Таня против раздевания, за Наташу лучше не браться, начинать нужно с Тани. Продолжаю лежать, глажу девок по голове и шее, а они мне дрочат. Нет, от такой ерунды я не кончу. Таня вдруг заявляет, что ей плохо, и нужно ехать домой. Наташа послушно одевает свитер. Дело плохо.

- Девчонки, вы куда?

- В ванную. А ты боишься, что мы уйдем? – спрашивает Таня.

- Я боюсь, что ты почувствуешь себя одиноко, если будешь в ванной одна. Пошли туда все вместе.

- Пошли! - обрадовались девчонки.

Я, совершенно голый, оказываюсь в ванной с двумя одетыми девушками. Обнимаю их и глажу.

- Нет, - произносит Таня, которой, судя по всему, стало лучше. - Здесь неудобно. Пошли лучше на постель, это лучше.

Возвращаемся, девчонки продолжают развлекаться поцелуями и отдрочкой. Я их глажу везде, куда могу дотянуться, ага, вот мне удается запустить руку Тане в джинсы, отлично, палец в ****е! Массаж влагалища – ага, дело пошло! Таня уже не препятствует съему джинсов, я стягиваю их вместе с трусами, но цинично оставляю их болтаться спущенными на одной ноге, тяну из под подушки заложенный гондон, какой же я предусмотрительный, молниеносно накатываю его и наваливаюсь на Таню. Член вошел! Дас ист гут!

Наташа деликатно оставляет нас вдвоем. Деру Таню сверху, она стонет и покрикивает, а я прижимаю ее руки к дивану – ей это нравится. Все неплохо, но чего это девки так много слоняются по квартире? Может, они чего украсть хотят? В тумбочке на кухне большая часть моей месячной зарплаты! Слезу-ка я с Тани, все равно не стоит кончать, пока я Наташу не трахну. А даст ли она? Да и Таня может помешать...

Делая вид, что совсем устал, слезаю с Тани. Входит Наташа. Они с Таней обмениваются короткими репликами, бля, не может быть, но мне действительно слышится что-то очень подозрительное. Вроде бы Таня спрашивает:

- Ты де... взяла?

А Наташа тихонько:

- Угу.

- Сколько?

- Все.

- Ты что дура, заметит... Не так явно...

Бля, я, наверное, выпил больше нормы, вот и мерещится всякое, в любом случае, Наташу надо ****ь. Подхожу к ним, они сразу замолкают, я хватаю Наташу и спрашиваю:

- Куда вы это все время бегаете?

И, не дождавшись ответа, увлекаю ее на диван. Милая Наташа не ломается, я снимаю с нее брючки, свитер, вместо нижнего белья на ней оказывается купальник, вроде того, который носят гимнастки.

- Э-э, а как это снимается...

Наташа улыбается и протягивает руки к своей штучке.

- Это здесь расстегивается...

Оказывается, низ купальника оборудован кнопкой! Очень мило, я поднимаю вверх освобожденный лоскут ткани, под ним Наташина пися, я прыгаю на нее и сразу вхожу. Бля, вот это кайф, я их обеих выебал, кайф, Наташка милая, она закрыла глаза и сладко постанывает, ох и ни *** себе, круто, а что там Таня делает на кухне? Вроде бы, я слышу стук закрываемого ящика моей драгоценной тумбочки! Ну и хуйня получается! В комнату входит совершенно одетая Таня, даже не верится, что она только что лежала подо мной, раздвинув ноги. Все так подозрительно, что мне уже точно не кончить.

Соскакиваю с Наташи, и пытаюсь закрыть девушек в комнате, чтобы спокойно проверить состояние денег в штанах и тумбочке – но Таня сопротивляется, то ли из чувства противоречия, то ли для того, чтобы контролировать ситуацию, дверь на кухню остается открытой и она видит все мои маневры.

- Я не воровка! - злится Таня. - Как ты мог такое про меня подумать!

- Я не сказал, что ты воровка, я вообще ничего не сказал.

Если мои подозрения пусты, то я полный идиот.

- Успокойся, Таня, - просит ее милая Наташа.

Идиот, нужно было ее просто ****ь и не думать о всякой ***не. Сколько же денег было? Не помню.

- Нет, но он так вскочил, так побежал проверять свои вонючие деньги – нам они не нужны, наши родители получают намного больше!

Успокоить Таню не удалось, девки выпили еще и мой запасной мартини, а потом уехали, оставив какой-то номер телефона. Как выяснилось наутро – ложный. Наташа, впрочем, еще вечером звонила родителям, и мой АОН определил ее истинный номер. Я позвонил туда, попросил позвать Наташу, ее позвали, и Наташа ответила, что знать меня не знает и никакой подруги Тани у нее нет. И никакие просьбы и предложения встретиться не встретили отклика в этой милой девушке. Жаль, Наташа мне понравилась.

В результате трезвого утреннего пересчета остатка зарплаты у меня создалось впечатление, что где-то примерно тысячи рублей не хватает. Ей богу, девки с****или из двадцати с чем-то всего одну тысячу, чтоб незаметно. Или мне все это померещилось. Или нужно лучше вести учет денежных средств. Какая-то ***ня получилась.

1999-31, 32. Лена, Катя, Женя.

Еду мимо метро, трое девушек ловят машину. Останавливаюсь. Девицы навеселе. Я сразу произвожу благоприятное впечатление, когда берусь довезти их бесплатно. Не так уж это и обременительно, мы живем в соседних домах. По пути девицы наперебой предлагают телефончики. Пытаюсь запомнить. А почему телефонов всего два? Потому, что две из них – родные сестры и живут вместе. Может, позвать их домой сразу? Будь их две, и вопросов бы не было, но сразу три... Или все-таки позвать? Девки уже выходят из машины, когда я наконец решаюсь и спрашиваю, не выпить ли нам вместе пивка. Реакция положительная! С единственной коррекцией – вместо пива затовариваемся джин-тоником. Где будем пить? Самое удобное – у меня! Идем ко мне, и вот, на моем диване разместились три девки разного возраста и телосложения. Самую привлекательную зовут Света, у нее неплохая фигура и симпатичная мордашка, лет ей около 20. Ее подруга Оля гордо заявляет, что ей 23. В чем предмет ее гордости, я не совсем понимаю, может быть, она заблуждается на мой счет, полагая, что такому интеллигентному мужчине должны нравится зрелые дамы? Но вот что я точно могу сказать на ее счет, так это то, что ей не мешало бы похудеть, и серьезно похудеть. На руки я ее точно брать не буду. Третья девушка, Аня – молоденькая, на вид около 16, вполне употребима, эдакий вкусный поросеночек. Они, собственно говоря, никакие не подруги, Света с Олей работают вместе, а Аня – младшая сестра Светы и заехала к ним на работу, где они что-то жестко отмечали. Света интуитивно чувствует мой интерес к своей сестренке и тут же объявляет, что Аня – малолетка, ей всего 14 лет, в общем, дурочка еще. И хотя Аня возражает, что она никакая не дурочка, но я понимаю, что объявленный Светой возраст – чистая правда, и лезть к поросенку не стоит, Аня настолько еще зелена, что даже не приняла участие в производственной пьянке, и сейчас абсолютно трезва. Хорошо бы вообще ее выпроводить домой, здесь идти две минуты, но она может утащить Свету, а оставаться с толстушкой Олей наедине – значит испортить вечер. Она не то, чтобы очень толстая, нет, она здоровая, высокая, крупная баба, ну и жиру на ней килограммов на десять лишних. Ни в коем случае не поднимать.

Оля с Аня расположились на диване, Света, набравшаяся сильнее всех, с риском для здоровья раскачивается на стуле. О ужас, на полу рядом с диваном, между ног Ани лежит мой носок, боже, чистый носок не мог просто так оказаться на полу в одиночестве. Приближаюсь к Ане, оказываясь в ее личном пространстве, ничего такого, просто лишний раз проверю, стоит ли с ней иметь дело, черт возьми, у нее здоровые сиськи, она вполне сформировавшаяся баба, такую только ****ь, на вид ей дашь все шестнадцать, не меньше. Аня напряглась и отодвинулась. Все понятно, девицу я не интересую. А вот здоровая Оля виснет на мне, не стесняясь. Света веселится от души, и пьяно хихикает, глядя на ее авансы.

Пьем джин-тоник, а когда он кончается, я нахожу в холодильнике шампанское, недопитое моей недавней гостьей. Строптивая дура не дала, но зато, что неплохо, оставила в бутылке больше половины.

Оказывается, Света и Оля работают в Макдональдсе. Спрашиваю, знают ли они Игорька Айзенберга.

- Игорька Айзенберга! Кто же не знает Игорька Айзенберга! – хором закричали Света и Оля.

Мы с Игорьком когда-то вместе работали в магазине. Есть люди с сильным обаянием, притом, что внешность никак к ним не располагает. Игорек невысокий, лысоватый, на его некрасивом лице странные красноватые пятна, он говорил, что их природа аллергическая, что-то вроде псориаза в легкой форме, это не заразно, но ведь не будешь каждой девушке это подробно объяснять. Шансов, казалось бы, никаких. Да и особенным интеллектом Игорек не светился, так, что-то где-то. Я, по своему скромному мнению, гораздо более эрудированный собеседник. Но при этом было в его манере общаться нечто неодолимо привлекательное. Чаще он был прост и весел, редко – прост и грустен, но всегда от него словно веяло теплым ветерком, дыханием большой человеческой души. Он не говорил об этом прямо, мы не были друзьями, просто знакомыми и перебрасывались парой фраз при встрече, но мне все время казалось, что в этой жизни ему все по ***, что он идет по земле очарованным странником, и не ищет, потому что не знает, чего нужно искать, а просто радуется красоте, даруемой ему на пути. А красота мира – что это, если не женщины, что же еще? Им это не могло не нравится. О нем хорошо отзывались и мужчины. Разве что конченые циники сомневались в том, что Игорьку можно доверять. Воровство и подлость слишком мелки и неинтересны для него. В сложных товарно-денежных операциях некоторых ловкачей из магазинного коллектива Игорек участия не принимал, но когда руководство выявило регулярные продажи левого товара и принялось допрашивать возможных свидетелей, он предпочел уйти со спокойной и неплохо оплачиваемой работы, но не сдать жуликоватых коллег.

Откуда это было в нем? В его биографии были необычные страницы. Пару лет Игорек провел в американском университете. Что-то вроде стажировки или обмена, но вышло долго. Как ему удалось туда попасть? Благодаря хорошему английскому? Мало ли сынков с хорошим английским. Или все же ему помогла сильная и заботливая рука? Но почему тогда эта рука не помогла Игорьку устроиться на работу получше, чем за прилавком магазина, пускай и фирменного? Отношения с рукой испортились? Похоже.

Когда я расспрашивал его про Америку и тамошних девок, Игорек рассказывал, что это страна антиподов, там все наоборот.

- Самому делать ничего нельзя. Приставать нельзя – полицию вызовет. Явные знаки внимания оказывать нельзя – удивится и решит, что ты freak, опасный придурок. А что делать? Ничего. Парень должен ждать, пока девушка сама к нему не подойдет. Просто лежать на травке и ждать. Там около университета все так на травке лежат и ждут. А девушки подходят и рядом ложатся, если кто им понравился.

- И долго так нужно ждать? А если вообще не подойдет?

- Если не подойдет, значит тебе не повезло. Но, рано или поздно, какая-нибудь должна будет подойти.

- А если страшная подойдет?

- Страшная? Ну, если очень страшная, ты, конечно, можешь от нее отказаться, только вот лучше подумай, сколько ты готов на траве один лежать. Сам понимаешь – Америка!

После Америки Игорьку пришлось заново социализироваться на родине. Наши магазинные бабы его привечали, но, в силу российских традиций, прямо к нему не лезли, насколько мне известно. А сам он, по-моему, сильно тормозил.

Уж какая пакость творилась в коллективе, черт не разберет. Что ни пьянка, так и ебля. Начинались застолья чинно, но постепенно каждый становился самим собой. Одна веселая девица, насколько я был информирован местным сарафанным радио, дала троим сослуживцам, другая – минимум троим, и еще одному под вопросом. И прочие девки, а особенно зрелые дамы, старались не упускать случая, да и ребята-продавцы были молодые и хваткие. Говорили, что во время особенно горячих торжеств случались и групповички.

Игорек выпивал, как и все, но к бабам особенно не приставал. Видимо, ему вполне хватало чувства причастности к всеобщему веселью. Словно бы он танцует вместе с миллионной толпой горячих смуглых тел на оглушительном бразильском карнавале, где все вместе, где пляшущие на площади ощущают то же веселье, что и ебущиеся в подъезде.

Уволенный из магазина, Игорек устроился в МакДональдс. Там дела его пошли веселее. По крайней мере, судя по рассказам. Мы с ним иногда встречались на остановке – жили неподалеку – и болтали об интересном.

- Ну, как там у тебя в МакДональдсе с девками?

- Хорошо. Тут недавно день рождения отмечали, напились, поехали купаться. Там в озере я одну рыбку хорошо поймал.

- В смысле, трахнул? И как она? Сколько лет?

- Хорошая баба, лет двадцать восемь. Плывет ко мне, тоже бухая, зовет «Игорек, поплыли со мной! »

- А ты?

- А я на нее и наплыл. Прямо в воде и засандалил ей. Только и запищала.

- Запищала? И даже не ломалась?

- А как ей в озере ломаться? Все, попалась рыбка.

- А другие что, они же видеть могли?

- Да нет, не очень, уже темно было, да и пьяные все.

Да, Игорек явно осмелел. На одной вечеринке, сильно напившись, трахнул провожавшую его девушку на заднем сиденье такси. Что забавно, денег у него в кармане не оказалось, и за такси заплатила трахнутая.

В другой раз, уже где-то в помещении МакДональдса прямо во время пьянки Игорек облокотил очередную девушку на подоконник и вошел в нее сзади.

Что меня удивило в его рассказах, так это оценка степени беззащитности девушек в непосредственной близости к моменту отъеба. К примеру, во всех трех эпизодах, по его мнению, никакой возможности выбора у них уже не было. Странно. Довольно трудно, на мой взгляд, трахнуть бабу в озере, проще ее утопить; тесно и коряво приставать на заднем сиденье автомобиля; а уж облокотившаяся на подоконник может и в самую последнюю секунду отдернуть задок от приближающегося члена, если только передумает. Это все означает только одно: никакого даже намека на сопротивление Игорек с ними и не встречал. Девки были в него изначально влюблены, только и мечтали, как он им вставит, пускай и в самой неудобной, хотя, впрочем, романтичной обстановке.

Нет, он не был чужд и более цветистых форм развлечения.

Говорит, что однажды заехал в гости к своей давней подруге, та жила с мамой. Выпили. Дочка пошла в душ – Игорек зашел к ней помылить спинку и трахнул. Затем пошел к маме, свежей моложавой женщине, тоже трахнул. Наконец, они втроем забрались в одну постель и долго там развлекались. Черт возьми, это сильно – ****ь маму с дочкой в одной постели!

Игорек рассказывал мне и о своих неоднозначных отношениях с одной девушкой из Москвы. У них там был какой-то сложный роман, я так понял, что без секса не обошлось, но уточнять не стал, наверняка еблись. Игорек говорил, что они было расстались, но вот недавно москвичка приезжала и звала его к себе. А его другу, который помог организовать встречу, подарила дорогое золотое кольцо.

- Что, очень дорогое?

- Да, говорит, не слабое.

- Значит, это у нее серьезно.

- Выходит. Не знаю, что делать.

Так и не помню, дал ли я ему совет жениться.

Вот так и выяснилось, что Питер – городок маленький, все друг друга знают. А многие – знают друг друга очень близко. Вспомнив Игорька, Света с Олей загрустили. Едва не стали плакать. Кажется, он их обеих того-сего. Молодец!

- Жаль, что ты сказал нам об Игорьке. Теперь мы будем думать о нем, а не о тебе.

- Он был самый лучший мужик! А теперь он женился на московской богатой девушке, мы с девчонками говорим «вышел замуж».

Ничего, ничего. Настроение меняется быстро, никакие воспоминания не смогут мне помешать, если бабы чего-то хотят. А они хотят.

Света настраивает приемник и принимается танцевать – и весьма грациозно, несмотря на сильно нетрезвое состояние. Хорошая фигура украшает девушку любой степени опьянения. Про Олю такого не скажешь, ее безразмерный зад выпирает за рамки всякого приличия. Ей очень, очень следует похудеть. Хотя, что удивительно, при изрядном лишнем весе у нее сохранилась талия.

Танцуем втроем, обнимаю сразу обеих. Малолетка Аня затравленно выглядывает из угла комнаты. Да, пожалуй, ее неплохо было бы выпроводить на кухню – пельмени сварила бы, что ли? Впрочем, пускай Света решает, что ее сестре можно видеть, а что нельзя. Продолжая этот грязный танец втроем, по очереди целуюсь с Светой и Олей. Запускаю руки им под свитера, трогаю за сиськи, лезу в джинсы. Обе тащатся, жмутся плотнее и гладят меня. Оля неожиданно хорошо целуется. Света не препятствует моим пальцам играть в ее ****е. В этот момент песенка заканчивается, бодрый голос радиодиджея вынуждает нас расцепить объятия, впрочем, мы стали уже гораздо ближе. Ну что, уже пора? Выключаю свет.

Оля волнуется и спешит со мной поговорить.

- Давай с тобой договоримся, я оставлю тебе телефон, и мы встретимся в следующий раз. Договорились?

Ей явно хочется остаться со мной вдвоем. А я хочу ****ь сейчас, ебать всех, и Свету – в первую очередь. Но с Олей не спорю, просто начинаю снимать свои штаны. И бурчу ей в ответ:

- Угу.

- Договорились? Так сегодня ничего не будет, да?

- Ну ты понимаешь, я в таком состоянии…

- Понимаю… - расстраивается Оля, наблюдая, как я накатываю гондон.

В это время Света копошится в углу и что-то торопливо объясняет Ане. В полумраке ее возня похожа на спешные сборы и приведение в порядок растрепанного гардероба. Облом? Неужели облом, ведь я ей руку в ****у уже совал! Катастрофа! Бывает же такое!

- Вы что, уходите? – в отчаянии спрашиваю я Свету.

- Нет, зачем? – она искренне удивляется. Хороший ответ!

Подойдя к ней и обняв, я открываю, что кроме свитера, на Свете ни черта нет! Йох-хо! Аня куда-то исчезла, Оля грустным изваянием, эдакая купеческая русалочка, только вот полностью одетая, сидит на краю дивана. Хватаю Свету за попку, и мы валимся на диван. Трахаться! Я быстро засаживаю член в ****у, начинаю дрючить, так и держа ее за жопу, мы оба радостно пыхтим, делаем быструю паузу, чтобы, хихикая в оправдание спешки, снять с нее все, что еще оставалось. Продолжаю ****ь ее в ****у, мокрую ****у, не слишком тесную. Светка ****ь, ссука *****, Игорьку давала, и мне дала, отъебу ее на ***.

А что Оля? Нужно успокоить девушку. Глажу ее по толстой ляжке и зову лечь к нам поближе. Она соглашается, все еще, наверное, расстроенная, но и явно возбужденная, лежит рядом с ебущейся парочкой, я трогаю ее грудь под свитером. Довольно большие сиськи.

Поебав Свету еще, я понимаю, что сейчас либо кончу, либо что-то предприму.

Нужно менять партнершу. Вынимаю из Светы, и принимаюсь тянуть джинсы с большой Олиной задницы. Оля не возражает. Лучше бы она сама разделась, дура жирная! Свитер оставляю, не к чему еще и с ним бороться. Вот это задница! Две моих! Наваливаюсь сверху, щас я ей сходу в ****ень засажу! Что? Не может быть! При своих роскошных формах эта девица, оказывается, имеет весьма скромную штучку! Что ж, и не в такие дырочки пихал, справлюсь.

Но это что? Света, потраханная и оставленная, не хочет быть зрителем, а под видом любовной игры просовывает руку между моим и Олиным лобками, готовыми вот-вот соприкоснуться, и, черт подери, явно мешает проникновению члена в свою подругу и сослуживицу! Мне и смешно, и неудобно, но я все-таки засаживаю в Ольку выстраданный ею приз. Мы трахаемся, а Света огорченно отваливается.

****ь Олю неинтересно. Она жирная, у нее тяжелые ляжки, гораздо лучше ебать Светку, она гораздо красивее и сильнее возбуждает, пусть у нее существенно шире ****а, но кончить с ней будет все равно легче. Сейчас я снова на нее перескочу. Что? Блять, пока я пыхтел на Оле, Света успела поговорить с Аней, и теперь они уже точно собираются домой. Вскакиваю, пытаюсь ее удержать и снова раздеть.

О-го-го, теперь я понимаю, где все это время находилась юная Аня. Она лежала прямо на голом полу рядом с траходромом, все-все слышала, а если хотела, многое интересное могла и посмотреть. Заметив, что Света не поддается на мои уговоры, Оля тоже встает и начинает собираться. Блять, я сейчас останусь один, так и не кончив! Снова заваливаю Олю на спину и беру ее, сильно загнув ноги кверху. Пусть ты и здоровая баба, но я тебя сейчас так отымею, как мне удобно.

- Ой, солнце, ноги… - стонет загнутая Оля.

На шейпинг надо ходить, растяжку тренировать! Ссука ****ь, ****ь дала, а ноги закинуть не может! Терпи, ****а! Не обращая внимание на ее нытье, еще сильнее наваливаюсь, прибавляю темп и, бля, это классно, когда маленькая дыдочка, ух-х, кончаю. Вернувшиеся из коридора окончательно проститься Света и Аня могут видеть, что я сижу на диване голый и отдуваюсь тяжко, но с удовольствием, а повеселевшая Оля бодро натягивает свои большие джинсы в обтяжку.

Старушка Европа

Венеция - полет и цветение. Голуби, кажется, засрали все в этом странном городе. Что не засрали птицы мира, покрыто сырой плесенью. Здесь плохо и домам, и людям. Гиблое место, хуже родного Питера. И дорого. Здесь не остановиться и не пожрать. И, кажется, все церкви одинаковые, кроме Сан-Марко и той красивой белой у канала, очертаниями похожей на Исаакий, только поменьше. Но очень все дорого. Зато какой роскошный вид с моря, в розовом свете заходящего солнца. Красота. Сделаю фотку, потом буду девкам показывать. Я крутой парень, вот и в Венеции побывал.

2000

2000 – 1. Галя

Сестра предлагает познакомить меня с девушкой, ее коллегой по работе. Интересно, что это она? Видимо, хочет меня, наконец, женить. Что ж, дело это добровольное, а невесту посмотреть стоит.

Для знакомства желателен благовидный предлог. Сестра организует мой приезд якобы для подготовки какой-то компьютерной штуки, и просит Галю дождаться.

Прибываю в назначенный час, сажусь у компьютера, что-то с ним делаю – разумеется не вполне то, что упоминалось, но тоже что-то очень полезное. Как бы невзначай сестра представляет меня Гале - яркой брюнетке лет восемнадцати, худенькой и стройной, весьма привлекательной. Другая коллега сестры, злобная старушка, не желает покидать комнату и мешает нашему общению. Ничего, мы успеваем перекинуться парой слов, я рассказываю анекдот и две веселые истории, но ничего скабрезного. Галя смеется. Я предлагаю довести ее до метро, она соглашается, но по дороге меня почему-то тянет поговорить на политические темы. Для молодой и не слишком интеллигентной девушки Галя была вполне приличным собеседником.

- Ваша сестра мне много о Вас рассказывала, - говорит она с чувством уважения.

Видимо, рекламная подготовка шла вовсю. Молодец, сестренка!

Встречаемся с Галей через несколько дней, веду ее в кино. Во время фильма она все время кашляет. Она любит театр - я нет. Она курит – я нет. Она часто бывает в кафе, мимо которого мы проезжаем. Она часто ходит на ночные дискотеки и ночует у подруги. Выводы напрашиваются. Вывод первый: мы очень разные люди. Вывод второй: Галя – бывалая ебучая девка. Следует идти на обострение, иначе ей будет скучно. На прощание лезу целоваться. Галя не дается. Ведет себя холодно. Я обескуражен и расстроен. Если такая знойная девушка не целуется, значит я ей просто не нравлюсь. Все, нужно завязывать? Ладно, через неделю – Новый год, сделаю последнюю попытку.

Через пару дней звоню. Галя заметно рада. Странно, прощание было окрашено иными эмоциями, вернее, полным отсутствием оных. Что ж, здорово. Смелее!

- Давай встретимся в новогоднюю ночь и вдвоем как следует отпразднуем!

- Заманчивое предложение, - неожиданно отвечает Галя.

Ура! Это ли не шанс?

К половине второго прибываю к ней с шоколадкой и розой. Трезвый как стекло – за рулем.

Девушка заявляет, что уже много выпила сегодня. Но выглядит еще вполне рассудительной. Без удивления встречает информацию, что праздновать мы будем у меня.

Отлично! Едем ко мне. По дороге волнуюсь и нервно шучу. Спокойно. Нужно ехать медленнее и лучше следить за дорогой. Пьяные сограждане выбегают ловить машину прямо на середину. Это такое проявление национальных черт характера – широты души и безрассудной отваги. На дороге и без них опасно – заносы снежные, машина скользит, поворачивать вообще можно только на первой-второй передаче, и тормозить следует очень аккуратно. А тут еще под колеса бросается и стоит-шатается кабан расхристанный. Лапами машет, орет «стой», а когда его объезжаешь - злится, сквернословит, а то еще норовит и машину пнуть. Быдло свиномордое. Был бы один, а еще лучше – с друзьями, славно было бы ****юлей такому навешать. Поучить скота. Набить хамский ****ьник. ****юлей барану прописать, чтоб запомнилась козлине ночка новогодняя. Но у меня сейчас девушка в машине. Спокойнее.

Ф-фу, слава богу, приехали. Галантно подаю руку, выпуская даму из машины. В моем дворе тоже разгуляй. Гарканье парубков и девичий визг. Галя радуется:

- О, здесь у вас тоже весело!

- Весело, но всего веселее – у меня.

Когда Галя сняла шубку, под ней оказалось короткое черное платье. Член становится тверже. Это платье означает, что она готова дать? Пьем шампанское. Потихоньку подбираюсь, начинаю приобнимать. Славно. Она худенькая, гибкая и явно темпераментная.

- На брудершафт? А то мы с тобой уже на ты… Это нужно оформить согласно традициям.

- Давай.

- Так, вот локоток сюда, ага…

Некоторые девушки заканчивают брудершафт дежурным чмоканьем сомкнутых губ, как ни возмущайся. Но Галя не может удержаться, целуется с охотой, взасос и очень хорошо. Круто. Потихоньку начинаю залезать ей под платьице… вдруг девушка отстраняет мои руки и выходит курить на кухню.

Что ж, бывает, конечно, наркоманы, в том числе и курильщики, могут полностью зависеть от своего кайфа, вот она покурит, вернется, и даст. Хотя, скорее всего, ее уход с сигаретой – лишь предлог отказаться. Бля, неужели облом? А ее короткое легкое черное платье? А французские поцелуи от души? Как же так?

Вернувшись, Галя заявляет:

- Давай поговорим.

- Давай.

В состоянии навеселе я чаще всего расслаблен и добр. Именно то, что нужно для откровенных бесед над постелью. Они не чувствуют себя жертвой азартного и жестокого охотника, их ласкают полные искренней любви ко всему живому глаза толстого монаха-странника.

- Я хочу тебе сразу сказать, - решительно произносит Галя. – Чтобы ты знал заранее. Я не буду сегодня спать с тобой.

Ответ рождается во мне в то же мгновение:

- Почему?

Удивляюсь сам себе. Блестяще! Главное – то, с каким выражением я это произнес. С непритворным удивлением и легкостью. Тепло и заботливо. Так отец переспрашивает маленькую дочь, которая вдруг, по упрямству или недоразумению сперва отказывается от вкусной шоколадки. Сыграть такое мне не под силу. Не зря говорят: «истина в вине». Благословенен Вакх – бог просветления.

Галя, чуткая как большинство женщин, не могла не почувствовать все это и чуть улыбнулась:

- Я не буду объяснять. Просто не буду.

Нет смысла сильно настаивать. Эта девушка не говорит, что я ей противен, она со страстью отвечала на мои поцелуи, нам предстоит спать в одной постели. Все еще может произойти. С той же теплотой легкого опьянения рассуждаю вслух:

- У тебя может быть несколько причин для отказа. Например, я тебе не понравился. Что ж, увы, хотя мне кажется, что это не так. Или ты думаешь, что еще не настал момент для нашей близости. Время – не главное, главное – это то, как люди относятся друг к другу. Наконец, ты можешь чего-нибудь опасаться. Неужели я кажусь человеком, который не сможет обеспечить полную безопасность? Могут быть и другие причины, но я их не знаю.

Кажется, Галя вполне довольна сказанным мною, но рассказывать больше она все же не собирается.

- Я хочу спать.

- Да, конечно.

Не слишком прячась от моих глаз (впрочем, я как бы занят – расстилаю свой огромный диван), Галя переодевается в предложенную ей зеленую футболку. Oh, yah! На стройной девушке очень дразняще смотрится мужская одежда несколькими размерами больше. Слишком широкий для ее шеи проем приоткрывает ключицу. Ткань вызывающе бугрится на груди и свободно ниспадает вниз, при движениях волны материи ищут изгибы талии и облегают выпуклости зада. Длины футболки хватает, чтобы закрыть верхнюю треть бедра, в моей больной голове проносится мысль, что она могла бы обойтись и без трусиков. Голые ножки кажутся еще легче. Даже и в те несколько секунд пути от середины комнаты до убежища под одеялом девушка все равно беспокоится о том, хорошо ли она выглядит в своем неожиданном наряде и раз-другой его одергивает и поправляет. У меня все встает. Хорошо, что я уже в постели и колени заранее согнул.

На двоих у нас одна подушка, которую делим пополам, и два одеяла, из которых рыцарски соглашаюсь на тонкое.

- Спокойной ночи.

- Угу. И тебе тоже, Галочка.

Она что, всерьез рассчитывает поспать?

Разумеется, через некоторое время мне становится холодно, и я деликатно лезу к ней под одеяло греться. Мы сосемся взасос, я наваливаюсь на Галю сверху, мое бедро оказывается у нее между ног. Счас я ее возьму! Но тут Галя внезапно перестает целоваться, ловит на груди мою руку и говорит:

- Давай сядем.

- Давай.

Я спокоен и уверен, поговорить – а чего бы и не поговорить. Если Вы, девушка, так дрожите в моих лапах, то уж будьте спокойны, я Вас трахну, что бы Вы там ни сказали.

- А ты не подумал, что я могу быть девственницей? Ты даже не предполагал, что такое может быть?

Вот это сюрприз! Жгучая брюнеточка восемнадцати лет – девственница? Или это блеф, или тяжелый случай! Реагирую мягко.

- Серьезно? Что ж, это замечательно. Процедура не слишком приятная, но и ничего страшного. У меня были подобные случаи…

- Были? – едва слышно переспрашивает Галя.

- Да, все это нормально, даже хорошо. И вообще, мы можем просто поиграть, не обязательно делать все по полной программе.

- Нет, - говорит Галя, - я хочу спать.

- Мне как-то кажется, что ты не очень хочешь спать, - отвечаю я.

И лезу к ней. Поцелуи взасос, затем я сползаю вниз, провожу языком по ее телу, добираюсь до животика, чмокаю его, потом еду вниз – целую горячие ляжки. Еще немного, пора, аккуратно совлекаю девичьи трусики. Оральный секс для девственницы – прекрасный подарок на Новый Год. Лижу ей ****у. Мне и так, к своему стыду, нравится это унизительное занятие, а тут вообще хорошо, девочка невинна, врет или нет, но запах ее ****енки легкий, нежный и здоровый.

Обследование указательным пальцем показвает, что данный случай не относится к трудностям гинекологии – первая фаланга пальца проходит во влагалище через отверстие в девственной плеве почти свободно. Член должен найти дорогу без особого труда. Еще полизал и полез на нее. Галя лежит головой вплотную к спинке дивана, отползать ей некуда. Ножки наверх. Писька мокрая, там и моей слюны, и ее смазки предостаточно. Наставляю член и чуть нажимаю.

- Ой, нет, больно, хватит, все! – стонет Галя.

Я приостанавливаюсь, не выпуская девушку, контролируя ситуацию. Головка мощно напрягшегося члена вошла лишь чуть-чуть и застряла где-то в узком месте, но выскочить и потерять направление он уже не должен.

- Щас, щас… щас будет легче, это самый неприятный момент, щас будет уже хорошо.

Ерзаю членом взад-вперед, с минимальной амплитудой. Так входит легче – поверхности лучше смазываются. Галочка еще постанывает, но уже тихонько. Вот головка минует узкое место! Член входит в девчонку, как нож в твердый кусок масла. Я только приговариваю:

- От так, от так – уже хорошо, уже хорошо...

Галочка уже явно ловит кайф, а не страдает от боли. Я вошел в нее целиком. Ура! Да, я крутой ебырь!

- Поздравляю. Ты чувствуешь себя большой?

Двигаюсь внутри нее медленно и аккуратно.

- Нет, - отвечает свежесорванный цветок.

- Уже ведь не болит?

- Нет.

В эту секунду я замечаю, что Галочка жует жвачку. Не слабо! Лишится девственности с жовкой во рту, разве что пузыри не пуская!

- Секундочку. – Засовываю палец ей в рот и как крючком вылавливаю содержимое. – Неприлично жевать, девушка, когда вас ебут!

Она улыбается. Еще немного потрахав, я слезаю с нее, чтобы посадить сверху. Но Галя пользуется моментом и выскакивает курить. Вот так ***ня. Никотиновая зависимость! Член ждет девчонку стоя. Но, вернувшись, Галя сообщает, что хочет спать и у нее все-таки побаливает.

- Странно, что побаливает. У тебя так удачно все устроено, что целка даже не порвалась, а просто растянулась. Бывает хуже.

- Бывает хуже?

- Да, конечно. Все в крови, а так и не знаешь, засунул или нет. А бывает легко – только начали, а уже через пять минут трахаются с удовольствием. Но ты не подумай, что я уж только этим и занимаюсь.

- Не подумай? Ну-ну.

Галя небезосновательно сомневается в моей скромности.

- Просто в тридцать один уже многое позади, сама понимаешь. Ты не возражаешь, если я на тебя кончу?

- Не возражаю, - отвечает она с любопытством.

И я дрочу, слегка толкая девчонку губами, рукой и коленом. Кончаю ей куда-то на грудь и предплечье.

- Галочка, как х-хорошо!

Идти в ванную – нет сил. Все, спать. Классно я начал новый год! Весь бы так прошел! Хм. ****-то я ее без гондона. Вот вам и опасный-безопасный секс. Ничего, я, вроде бы, здоров, хотя и пугают коновалы, что всякие грибки зловредные и сквозь гондон пролезают. Вранье это, а если и не вранье, то лечится и смысла никакого нет, все равно снова намотаю.

На следующий раз снова приглашал Гальку домой ****ься, но она не пошла. Говорила, что ей не нужен просто секс, а нужны отношения. На мое утверждение, что можно совмещать и секс, и отношения, скептически захмыкала. И в гости не пошла.

Звонил ей еще несколько раз. Безрезультатно. Оставил это занятие. Трахнул – и ладно.

Сестра мне сообщала о новостях в личной жизни Галочки. Довольно скоро она уже познакомилась с молодым человеком, действительно молодым, лет чуть больше двадцати, постепенно, не спеша, но и не особенно долго откладывая, сдалась его ухаживаниям и вступила с ним в интимные отношения. Вот так, в очередной раз оказывается, что девушкам нужен не животный секс, а высокие интимные отношения!

Но в какой-то момент у них что-то не заладилось. Моей сестре Галя сказала так:

- Я расстаюсь с ним, потому что он мне изменил. С моей подругой!

Сестра начала ее отговаривать:

- Галя, подумай, может быть, это только разговоры, ты же знаешь, эти девчонки насочиняют, а потом...

Но Галя ответила просто:

- Это не разговоры. Я все сама видела.

Сестра немного опешила:

- Что видела?

- Все. Как он именно это делал.

Как оказалось, досадное недоразумение произошло вследствие того, что после возвращения с дискотеки им с ее парнем пришлось заночевать втроем с ее лучшей подругой. Сомнения в его неверности могли оставаться только у слепоглухой парализованной. Жаль, на его месте должен был оказаться я.

Дура

Знакомлюсь с высокой здоровой девкой. Ведет себя скромно. Чтобы затащить к себе, пришлось выдумать лживый предлог: якобы мне нужно проверить на своем телефонном определителе, не состоялся ли важный звонок. Сидим, она – на самом краешке дивана. Не повело бы мебель от ее здоровой жопы. Садилась бы поглубже. Не хочет. Как не уговариваю, пить не соглашается. Вскоре заявляет, что ей уже скоро нужно уходить. От безысходности лезу приставать – эта дура начинает отвечать на поцелуи с неожиданной страстью. Целуется, но рвется вон. Поднимаю ее на руки, валю на диван – она едва ли не стонет, мой язык едва ли не проглатывает, но все равно вскакивает и бежит к дверям. Хватаю ее снова – все повторяется, и борьба, и поцелуи, и бегство. Увы, побеждает скромность. Разгоряченная, но так и не отъебанная идиотка вырывается на улицу. Не пойму я этих ****ей.

2000-2. Оля

Прогуливаюсь у метро Ломоносовской около часа ночи. Скоро проедут последние автобусы. Девушка на остановке явно нервничает. Милая мордашка, сама небольшая и пухленькая.

- Привет!

- Здравствуйте.

Знакомимся. Оля. На вопрос, куда направляется, говорит, что живет она в Купчино, но ехать ей нужно в Уткину Заводь.

- Зачем в заводь?

- Там мой друг живет. Я его жду, а он что-то не едет. Уже на целый час опаздывает. Нужно узнать, может, что у него случилось.

- А если позвонить?

- Звонила, не отвечает.

- На мобильный?

- А у него нет мобильного. Он студент еще.

- Хм. Да, ситуация. Может, поедем ко мне?

- Нет, я его лучше подожду.

Отказ не кажется безапелляционным. Стоит продолжить.

- А чего его ждать, если уже час прошел? Джентльмены так на встречу не опаздывают. Вот если бы ты со мной встречалась, то я бы уже час назад здесь был.

- Серьезно?

- Да, конечно. Под часами, с цветком в зубах.

Оля улыбается. Ей приятно думать о классическом свидании, то ли вообще, то ли именно со мной. Но улыбка скоро покидает ее наивное личико. Сегодня ее кинули, и она не знает, почему.

- Что, поехали? Может, домой тебя отвезти? Или ко мне?

Оля колеблется. Неужели согласится?

- Если Вы на машине, может быть, Вы меня довезете до моего друга?

Вот так ***ня! Выступить в роли таксиста, но с тем отличием, что забесплатно! Представляю себе эту сценку: я ее довожу, она просит меня подождать, звонит в дверь своему ебырю, тот, заспанный и небритый, открывает, у них начинается выяснение отношений. Ебырь подозрительно косится на меня, девушка приобретает в его глазах большую значимость, и, хотя он уже и планировал от нее отделаться, решает отложить разрыв до утра, раз уж она все равно здесь, не уступать же ее мне, тепленькую. Голубки мирятся, Оля машет мне ручкой «счастливо, спасибо Вам большое! », ебырь еще раз косится на меня, и все, дверь за ними закрывается. И кто оплатит мне бензин?

А что мне сказать? Поезжай сама как знаешь? Ладно, будь что будет. В конце концов, еще совсем не факт, что ебырь дома. Может, он и рад был бы с ней встретиться, но что-то действительно серьезное ему помешало. Например, соседская девчонка заглянула, да так у него и осталась. Хм. Шансы есть.

- Поехали. Только с одним условием – если его нет, потом едем ко мне. Потому что поздно уже, спать пора, а от него до меня – совсем недалеко. Это вполне удобно, места у меня много, хоть четверо могут заночевать, а живу я один.

Соглашается! По дороге знакомимся поближе. Оля родилась на другом конце страны - в Магадане, теперь учится на первом курсе института культуры на переводчика немецкого языка. Умница. Если бы не эти приезжие девки, в городе уже ничего бы интересного не было.

Вскоре выясняется, что она не помнит дома, куда ей нужно! Понадеялась, на свою память, но разницу между двумя хрущевками трудно найти и в светлое время суток, тем более теперь. Отлично! И адреса не знает! Удачный поворот событий. Делаю все возможное – медленно проезжаю мимо домов, возвращаюсь и проезжаю снова. Бесполезно. Что ж, очень жаль.

Оля – скромная девушка. Домой отвезти не требует. Или понимает, что я просто ее высажу. Приезжаем ко мне. Угощаю вином. Оля ведет себя очень тихо, пьет очень мало. Держится за щеку – жалуется на зуб. Я слегка ее приобхватываю, но очень аккуратно, спешить некуда. Смотрим фильм. Ложимся спать. Мои слова про «много места» и «ночлег для четверых» означают не наличие четырех кроватей, а возможность спать вчетвером на одной большой, что чистая правда. Оля прячется на самом краешке. Подползаю к ней.

- Холодно. Нужно погреться.

- Я хочу спать.

- Верно, погреемся - и спать.

Оля позволяет трогать себя за ляжки. Начинает сопротивляться, лишь когда я запускаю руку под трусики.

- Не надо.

*** тебе «не надо». Силком запихнул палец в письку. Писька слегка мокрая.

- Нет я не хочу.

- Ты не хочешь, а писька хочет.

- Нет, не надо, ты ведь не хочешь насильно?

- Все будет хорошо, с резиночкой.

Одеваю резинку и налезаю сверху, она даже не пытается бороться, разве что держит ляжки вместе, но я раздвигаю их силой, наваливаюсь, отодвигаю трусики вбок, не снимая, и заправляю ей член. Оля чуть-чуть хнычет.

- Что, милая?

- Больно.

- А что вдруг больно, ты ведь не девочка?

- Больно.

- Недавно произошло?

- Да.

Грудь у нее большая, но упругая. Переваливаю девку на себя. Пусть это будет не изнасилование, а ебля.

- Нет, я не хочу.

А куда ты денешься. Прихватив за подмышки, дергаю ее на себе.

- Я не хочу.

Трудно заставить девку прыгать сверху, если она не хочет. Опрокидываю ее на спину, впираю член, быстро и грубо деру... кончаю. Пока ****, Олька грустила, даже чуть всплакнула, кажется, не от боли, а скорее от позора и бессилия, чувства вины за собственную глупость. Нет слаще насильнику девичьих слез.

Под утро проснулся со стоячим членом и снова взял ее. Тоже говорила, что не хочет. Лежала как бревно, даже ляжки согнутыми держать не хотела. Только когда я кончал, ее дыхание слегка учащалось.

Утром ее настроение улучшилось. Мы расстались друзьями, по крайней мере, до автобусной остановке шли за руку. Нет, в ментовку заявлять не побежит. Вот если бы я приставал, а у меня не получилось, или если бы я был вторым из двух друзей, и, тем более, если бы я был вторым из двух друзей, и вдобавок у меня бы не получилось – тогда шансы загреметь в тюрягу по пидорской статье были бы гораздо выше. Девки склонны винить в удавшемся изнасиловании самих себя. Дуры. Судить же надо подонков, тогда и порядку в обществе станет больше.

Собачка на прогулке

К метро Дыбенко иду обычным путем по дорожке между школьными деревьями и кустами и оградой детского сада. Солнышко, травка, все хорошо. Только вот эти собаки. Они везде срут. Все засрано. Недавно в центре города захотел срезать путь и забрел на настоящее минное поле, улочку с историческим названием, где между яркими кучками и плюхами свежего дерьма предательски маскировалось дерьмо старое. Я прыгал между ними как козлик, и все это напоминало компьютерную игру - пройти на время и получить меньше штрафных очков. Когда улочка закончилась, долго рассматривал подошвы и тер их о поребрик. В этом есть правда истории: Хам воспользовался своей победой, чтобы завести хамскую собаку, такую же злую и сручую. В цивилизованных странах граждане ходят за своей собакой след в след и убирают говно в специальное ведерко.

Конечно, вот и эта собака бегает по травке у школы рядом с детским садом и гавкает. Тварь. Почему они такие злые? Продам щенков ротвейлера бультерьера мастино крокодила от злых и крупных родителей. Прийти к таким с гранатой и взорвать всю эту орущую свору, эти оскаленные пасти, этот кошмар зубов и злобы как из фильмов чужой-чужие-нечто.

Что?! Эта дрянь на меня гавкает?! И подбегает, чего ей надо? Вроде овчарки, средних размеров. Хорошо, что в наморднике. Но я и от ее лая уже весь в адреналине, ненавижу злых собак, боюсь их. Прыгает, блять, кусила! Как это она через намордник? Еще хочет прыгнуть! Что блять на людей нападать?! Прыгает! На блять! Ботинок хорошо попадает по звериной морде с таким классным стуком, класс, чувствую тяжесть мотнувшейся собачьей башки, на блять еще, черт успела отскочить! Гавкаешь, еще хочешь напасть ну давай я готов! А что со мной - вот сука блять, порвала джинсы!? Точно, ну ни *** себе, сейчас разорву скотину, дрянь, блять, убегает, мне ее не догнать, хозяин, блять, где хозяин, сейчас отпизжу на хуй пидораса?! А, вот эта старушка? Причитает и суетится вокруг отбежавшего к ней пса:

- Ай-ай-ай, что же это он, как же это он так…

- С вас триста рублей за джинсы!

- Ой, откуда же у меня такие деньги… Вот я ему!

Два раза аккуратно шлепает пса поводочком. Что, это и все? Немного за удовольствие порвать чужие штаны.

- Так значит денег нет, а собака есть на людей прохожих нападать!? Привяжите ее к дереву!

- А…что?

- Привяжите собаку к дереву!

Старушка чувствует, что со мной лучше не спорить.

- Отойдите! В сторону!

- Ой, вы не очень...

- Ну что блять, на людей нападать?!

Похожа на овчарку, не очень большая, слава богу, рычит и лает, злится, ссыт, бесится. Поводок натянут. Это похоже на спарринг, сволочь запросто кусается и наплевать ей на намордник, нужно аккуратно. Подпрыгиваю поближе, не стоять ногами на месте, удар мимо цап мимо удар по морде попал стук зубы клацнули удар блять цапнула удар стук рычит уже не так уверенно забил бы до смерти ****ую дрянь а если бы не я а женщина старик ребенок дети начинают заикаться убью на *** злобную тварь удар мимо удар стук рычит удар снова попал, хорошо. Смотрю дряни в глаза:

- Ну что блять все поняла? все поняла? будешь еще сука блять на людей нападать?

Удар, мимо, рычит, удар – попал, тварь дрожит, натянув поводок. Еще ей дать или хватит?

- Ну *** с тобой.

- Вот тебе, вот так вот, - причитает старушка над своим песиком, в голосе жалость.

Правый ботинок слегка помят от ударов, *** с ним, он довольно старый, джинсы порваны в двух местах, надеюсь, эта блять не бешеная. Наверное, я все сделал правильно. Можно идти дальше.

Спустя пять минут начинаю соображать, что, нет, все было сгоряча и неправильно. Мне не стоило пинать кусачую зверюгу собственными ногами, а следовало бы поискать длинную палочку или камешков потяжелее. И как следует, с удобством ****ить, а не изображать гладиатора. Любых ****юлей будет мало для такой твари. А если бы на ребенка напала? Убивать.

2000-3.

Холодный вечер, уже темно. Никого не могу трахнуть уже почти месяц. Что за невезуха. И погода ухудшилась, осень на дворе. Это кто еще? Высокая баба, ни хрена себе, ростом с меня будет. Идет медленно, пиво пьет. Хм. В такое время, если женщине и приходится возвращаться домой поздно, она торопливо стучит каблучками и молится, чтобы на нее не напали. А этой что, все по барабану? Ноги хорошие. Статная ****ь. А лет-то ей сколько? Загляну в лицо. М-да, этой бабушке уже если не сорок, то тридцать пять точно при ней. А что, у меня есть варианты? Да, есть, могу помечтать о ком-нибудь помоложе, отдрочить и провалиться в сон, с последней мыслью о том, что я снова один, и конца этому не видно. Грустная перспектива. А эта баба видит, что я ее разглядываю, и не напрягается, а начинает в ответ разглядывать меня. Понятное дело. Что ж, вперед.

- Добрый вечер.

- И вам того же.

- Меня зовут Леша.

- А меня Надя.

Ну-ну. Надя. Расскажи, как твоя внучка учится читать!

- Знаете, Надя, на улице холодно. Пойдемте ко мне, погреемся.

- К вам?

- Да, ко мне.

- Пойдемте.

Разумеется, какие могут быть возражения!

Войдя в мою комнату, Надя почему-то села не на диван, а на стул. Что ж. Подхожу к ней, встаю рядом, трогаю ее шею и прижимаюсь к плечу твердеющим членом. Удивительное чудо – моя эрекция. Достаточно возникнуть ситуации, в которой оба участника готовы изваляться в грязи порока, как мой *** встает, и не так важно, кто перед ним: свежая девчонка-старшеклассница или ее бывалая в употреблениях мать.

Дама продолжает сидеть, но принимает легкий крен в направлении прижатого к ее плечу члена. Поднимаю Надю на ноги, спокойно раздеваю: вначале свитер, затем джинсы. Несколько лет назад была даже ничего. Но увы, короток бабий век. Если буду тянуть – не кончу никогда. Быстро засаживаю сверху, большая ****а, не зевать, если не кончу с первого наскока, потом умучаюсь в ней елозить, быстро ставлю раком – скорость побольше, да, да, отлично – кончаю!

Молодчина. Нисколько о ней не беспокоился, но дамочка, между делом, кажется, тоже успела кончить. Вот и отлично, тем быстрее уберется. Нет, уходить не хочет. Говорит, что это только хорошее начало, что занятия любовью хороши своей продолжительностью. Бля. Отвечаю, что мне нужно завтра рано вставать. Но завтра воскресенье? Совершенно верно, завтра воскресенье, вот именно в воскресенье мне и нужно рано встать. Надя ушла недовольная. Хотела еще. Ну-ну. Присылайте дочь, буду еще.

Прыжок

Я подумывал сделать это еще прошлым летом. Теперь я понимаю, что самая первая и мимолетная, еще слабо оформленная мечта об этом, как легкое колебание эфира, сразу улавливается следящими датчиками огромной системы цвета темного леса. О системе мне известно очень мало. Ее командные бункера надежно спрятаны в вырытых приговоренных к расстрелу заключенными подземельях. Ее антенны замаскированы и кажутся обычными телевизионными. Она хотела воевать со всем миром, и, проиграв, ищет реванша. Ей нужны новые винтики из плоти и крови. Кажется, что еще ничего не произошло. Что ж, может быть и так. Сигнал может быть ложным, система слишком велика, даже первое, еще крохотное зубчатое колесико не дрогнет без подтверждения. Проходят дни, антенны настороженно ощупывают пространство, вдруг та же идея приходит снова, шальная и заманчивая, сигнал есть, сигнал есть, сигнал подтверждаю, я откидываюсь на стуле, руки за голову, работы немного, горящее синевой летнее небо на календаре - а что если - подтверждение получено, проверка проведена, ошибка не обнаружена, это, наверно, неплохое приключение, есть устойчивый сигнал, сигнал подтверждается, хорошая мысль, надо бы как-нибудь, объект установлен, сигнал устойчивый, слежение за объектом начато, стальное колесико толщиной с волос чуть повернулось – так, я еще не знаю, но уже попался, стрелка моих часов отмерила шаг.

Во сне я иногда летал. Реже, чем в детстве, но и на этом спасибо. Как обычно, сценарий один и тот же: я забираюсь на возвышение, дом или дерево, смотрю вниз, прыгаю и планирую, постепенно снижаясь. Вверх не подняться никак. Рабская зависимость от закона сохранения. Взглянуть бы на мир с высоты, машу крылышками, дергаю ножками, тщетно. Какая подлость, неужели я не могу быть свободен и во сне. И какая это волнующая радость – летать.

Проходит полгода с той поры, когда я впервые серьезно подумал о прыжке. В офисное окно заглядывает зимнее солнце, редкий гость. Может, изучить вопрос прямо сегодня? Треплю желтый справочник, звоню в несколько мест: «у вас можно? », «нет», «а где? », «может там», наконец, располагаюсь удобнее в своем эргономичном кресле и набираю номер городского аэроклуба. Мне отвечает неприветливый голос, вероятно, женщины средних лет, работавшей еще при социализме. Слышен оттенок пренебрежения и снисходительности. У нее много работы поважнее. Система работает с большим количеством объектов.

- Скажите, можно ли совершить в Вашей организации, э... прыжок с парашютом?

Я уже знал, что можно, телефон мне сообщили в другом спортклубе.

- Вы Перворазник? – звучит презрительно.

- Как, простите?

- Вы Перворазник? – к презрению добавляется раздражение от моей глупости.

- Ранее я не прыгал с парашютом, - аккуратно отвечаю я.

- У нас прыжков сейчас нет. Прыжки будут не раньше, чем через месяц. У нас очень много желающих уже записано.

Да, у нее много дел. Система работает.

- Хорошо, могу ли я записаться?

- Записаться хотите? – в голосе легкое удивление.

- Да, конечно, - мне кажется, что я хотел прыгнуть всю свою жизнь.

- В первую группу Вы уже не попадете. Только во вторую.

- Хорошо, запишите меня, пожалуйста.

И я был записан. Маленькое колесико набирало ход, вращение стало невыносимо стремительным, что-то сдвинулось, начало вращаться колесо побольше. Мне обещали позвонить, но, разумеется, звонил я сам. Два или три раза. Система кажется ленивой, но это не так, она склонна дезинформировать, при этом она очень сложна, в ней могут происходить мелкие сбои, но действие ее неотвратимо. И вот, в ответ на очередной звонок мне сказали, что я могу подойти на занятия вечером в пятницу.

Еду на свою знакомую Караванную. Странно, что я не попал в жернова Системы годами раньше. Аэроклуб прячется за невзрачной дверью, ведущей в старинный особняк. Он слегка заброшен и пуст, как чрево глубоко уснувшего старого чудища. Вход охраняет доброжелательный пожилой мужчина в очках, представляюсь:

- Я Алексей таких-то...

Объект идентифицирован.

- Проходите пожалуйста.

Какой-то тумблер из миллионов тумблеров Системы тихо щелкает, пробуждая нужное устройство из зимней спячки, ко мне спускается очень старый, но прочный лифт, невидимый темно-зеленый конвейер тянет меня вверх по мраморной лестнице на второй этаж.

Стучу в приоткрытую дверь. Вхожу. Мужчина средних лет сидит за компьютером в пустой комнате. У него отличная прическа. Не могу себе представить, что кадровый военный способен одеться в такую огненно-красную толстовку. Очень странный человек.

- Добрый день. Я по поводу прыжков.

Модный дядька встречает меня приветливо.

- Добрый день. Раньше прыгали?

- Нет, к сожалению.

- Значит, хотите себя попробовать?

Киваю головой. Объект готов, начать стадию подготовки.

- Хорошо, сейчас подойдет Света и оформит документы. Она отошла на минуту.

Маленький сбой в Системе, все-таки ее винтики сделаны из плоти и крови. Они болеют, не хотят носить только темно-зеленое, ходят в туалет. Система это учитывает, каждый ее фрагмент продублирован, запас ее прочности огромен. Слегка продавленный диванчик удерживает меня в состоянии ожидания нужное время.

Я еще не успеваю начать томиться, когда в комнату заходит девушка с двигающейся под свитером крупной грудью. Она что, без лифчика, что ли? Длинные ноги, заметный макияж. Слегка ленива. Это ее зовут Света. Это, оказывается, с ней я говорил по телефону. Пробую начать с ней игру улыбок и спрашиваю:

- А вы, Света, прыгали?

- Я еще не сумасшедшая, - грубо отвечает она, колыхнув грудью.

В обмен на принятые у меня деньги выдает мне договор, избавляющий Аэроклуб от всякой ответственности за мою безопасность. В договоре я расписываюсь в том, что я не сумасшедший. Интересный парадокс. Сумасшествие не подразумевает способности выносить диагноз самому себе. Создатели Системы не были лишены своеобразного чувства юмора. Черного. Бумаги подписаны. Электроток горячит темно-зеленые недра. Я хотел этого скорее, скорее. Ждать невозможно. Тренировочные занятия назначены на четверг. Я пропускаю когда-то любимую мною качалку. Ждать невозможно. Прыжки назначены на субботу. Я пропущу когда-то любимый мною футбол в зале. Объект подготовлен к следующей стадии.

Нам предстоят теоретические занятия. Зачем? Разве камень учат падать? Занятия открывает директор Аэроклуба собственной персоной – тот самый хищный мужчина в красной толстовке. Светлые волосы, но здоровый шнобель. Не исключено, что еврей. Ясно одно: он трахает Свету и письменно запретил ношение лифчиков. Тщеславен, любит внимание аудитории. Голос негромкий. Так и должен говорить настоящий мачо – сдержанно и с улыбкой.

Отбор персонала для системы, многие годы, сутулый кадровик проглядывает папку дело № на обшарпанном столе, слезы и кровь впитались в дерево, ошибка невозможна. Рассказывает анекдот: «Если не открылся основной парашют, открывайте запасной. Если и он не открылся, стоит задуматься, может быть, парашютный спорт – не для Вас? » Я спрашиваю с места, будет ли бумажка, чтобы в рамочку повесить. Хищник отвечает, что, вообще-то, бумажку дают только после третьего прыжка вместе с третьим разрядом по парашютному спорту. Но если я очень захочу, то дадут и после первого прыжка. Вот это деловой разговор, видимо, я могу получить бумажку, даже и не прыгая. Поломка в системе? Серые бетонные ребра сведены в несокрушимый свод, подземелье готово выдержать термоядерный удар, но откуда здесь яркий дневной просвет? Нет, все правильно, просто всегда должен быть запасной выход. Но я не уйду, я уже не могу уйти.

Директор расплывается в улыбке, слушает нервные смешки собравшихся, затем представляет аудитории инструктора: «Владимир Иванович». Мы уже видели его, бестолково слонявшегося по коридору. Имидж неубедительный, на отчество никак не тянет. Не вполне удачливый парень лет тридцати, да и одетый нехорошо. На брюках рядом с ширинкой повисла какая-то светлая нитка. Зато довольно симпатичный, во внешности есть что-то азиатское, но не в большей степени, чем, например, у меня. С хроническим насморком, шмыгает носом. Широкие плечи, слегка сутулится. Говорит просто, по-другому не умеет. Все-таки чертовски обаятелен. Наверно, многие перворазницы хотели бы дать ему между делом! Папка дело № лежит на белом крашеном столе, в комнате двое - женщина в медицинском халате с чуть приоткрывшими бедро полами прижимает холодный металл стетоскопа к груди совершенно голого новобранца.

Лекционная аудитория напоминает мне родной институт. Те же постаревшие плакаты на стенах. Такие плакаты часто обучают выживанию при атомном взрыве, тогда на них изображены условный вздымающийся гриб и строгий человек в противогазе или с платком, но в темно-зеленой одежде. Гриб и человек устанавливаются на линейке, на которой также видны штрихи и цифры, обозначающие ослабление взрывной волны или излучения. В аэроклубе свои особенности. Один из плакатов имеет заголовок: «Летчик – профессия героическая». Маска для дыхания скрывает часть лица, но по выражению глаз становится ясно, что это тот же строгий человек, который грамотно перенес последствия удара в N килотонн на расстоянии L км. Или его брат-близнец, строго по уставу совершающий передвижение по подвергшейся радиоактивному заражению местности. Аудитория заставлена тяжелыми, рассеченными поперек агрегатами. Родные братья этих сложных агрегатов пугают студентов в закоулках секретных отделов Военмеха, те созданы, чтобы сеять ужас и смерть в морских глубинах, а здешние – разить врага на лету в чистом небе.

После лекции переходим в зал для практических занятий. Первое, что вижу, как только вхожу: отдыхающую на полу, на сером покрывале огромную медузу из яркой белой ткани. Выпущенный из-под ее купола пучок веревок тянется через весь зал. Двое мужчин на четвереньках копошатся над зеленым мешком в его дальнем конце. Люди верно служат Системе. Она кормит их зеленым джанком – смесью адреналина, ветра и чего-то еще. Знаю. Этот последний необходимый компонент – власть. Итак, все предусмотрено. Маленькие темные железы впрыснут в кровь адреналин, ветром рванет белый купол. И власть, кому-то чуть больше, пропорции учтены, дьявольское месиво.

Живое подтверждение, инструктор-джанки: маленького роста, совершенно рыжий мужик лет сорока пяти. Агрессивен, в его зеленом коктейле не хватает третьего компонента? Конечно, им всем слегка недостаточно. Пустое от передозировки выражение глаз не позволено профессионалу. Рыжий чувствует дискомфорт. Раз принимается что-то советовать ведущему занятие Владимиру Ивановичу. Тот отказывается от методической помощи очень мягко. Ему сейчас так хорошо, а другой может помешать. Начальник Аэроклуба не выдерживает сидения в кабинете, его тянет в зал, к медузе, он энергично входит и перебивает ведущего. С удовольствием обращает наше внимание на плакаты по чрезвычайным случаям в воздухе, когда два парашютиста опасно сближаются в воздухе. Вот и на этом плакате они чем-то занимаются – парашютисты сплетают чресла под белоснежными куполами. У них презервативы с крылышками или на маленьких парашютиках? Ничто человеческое не чуждо безумной кукле, подвешенной на тонких белых веревочках.

Еще один парень, судя по возрасту и ловким действиям на турнике – недавно из армии. Система ценит физические качества. Начальник Аэроклуба просит его помочь, всего лишь просит, приятно, ведь можно приказать, «да, подержи пожалуйста вот здесь», так или иначе просьба становится приказом, о, мой коктейль чуть дымится и ждет. Парень старательно и быстро подносит легкую прочную ткань медузы. Начальник пускается в объяснения ее анатомии. Как оказалось, за нашей безопасностью следят пусть и грубо исполненные, но довольно сложные устройства. Парень тоже что-то дергает, опередив начальника. Тот резко одергивет его: «Ну вот, а кто просил «это» освобождать?! ». Парень упредил торжественный показ освобождения «этого», и получил втык перед лицом всей группы. Бедняга старается скрыть обиду. Он, наверное, тоже хочет иметь Свету, как и начальник, ом, Свет-точка, теперь вот так, ом, да, хочет шмыгать носом перед девчонками перворазницами, как Владимир Иванович. Пока ему этого не позволяют, его ранг в системе низок, доза скудна.

Начинаются практические занятия. В свою очередь вишу в лямках, имитируя управление парашютом. Неудобно. Лямки жмут яйца, а мне это никогда не нравилось. Я мыслящий человек и готов отстаивать свое убеждение: яйца следует не давить, а почесывать. Я как-то не вписываюсь в эту систему ремней, я живой и мягкий, не хочу. Но Система меня уже не отпустит.

- Теперь потренируем отделение от самолета.

Владимир Иванович мужественно борется с насморком. Перворазницы вздыхают. Перед нами большой дырявый лист фанеры, крашеный в зеленый цвет.

- Это не просто дырка, это точная копия проема самолетной двери.

Я смотрю очень-очень внимательно сквозь проем самолетной двери. Выход в никуда, и так скоро, уже неотвратимо. Уйти невозможно… Владимир Иванович проглатывает сопли и продолжает свои рассказы. Главная особенность дверного проема десантного самолета заключается в том, что он довольно низкий. Нужно сгибаться. Говорят, некоторые забывчивые, но упорные успевают вдарить головой в борт раза два-три, прежде чем Система сглатывает их тела и выбрасывает в пустоту.

- Из самолета нужно прыгать! Нужно оттолкнуться. Но не вбок – тогда поток протащит по борту. Оттолкнуться! Если просто шагнуть – провалитесь вниз, ударитесь о порог нижней частью спины и снаряжения. Левая нога должна стать на обрез дверного отверстия.

Как это, часть ноги торчит из самолета наружу?

Владимир Иванович сурово шмыгает носом, говорит убедительно, демонстрирует науку на личном примере - ловко прыгает через фанерную дырку.

- В самолете вы сразу увидите, куда ставить ногу, там это место на срезе отполировано.

Что? Поскользнуться...

- После прыжка нужно сгруппироваться. Не ноги там в стороны разбросать, а сгруппироваться.

Владимир Иванович показывает. Упруго покачивается на полусогнутых коленях. Под ним километр пустоты, точнее, воздуха, смеси азота с кислородом, чтобы хватать ее ртом, в тридцать лет бывают случаи инфарктов у внешне здоровых мужчин.

- У Вас, Владимир Иванович, сколько раз парашют отказывал?

- Так, два раза было дело.

- И что?

- А ничего, как положено: (прочищал носовой) открывал запасной.

Проходит три часа занятий. Хочется есть с такой силой, что знания кажутся незыблемы, что даже страх отступает. Сегодня мы свободны. Так нам кажется. Но я уже говорю мы, а это решительный тезис для принципиального индивидуалиста. Система построила меня в одну шеренгу с теми, к которым я причисляю и себя, я знаю своих близнецов и готов вместе с ними - прыгать послезавтра.

Я не сразу нахожу дорогу на аэродром. В результате опаздываю на десять минут. Случайностей не бывает, следовательно, прыгать мне не хочется. Мои близнецы уже ждут решения своей судьбы на леденящем холоде. Оказывается, торопится не нужно – парашюты еще не прибыли.

Владимир Иванович приезжает на зеленом боевом козле, груженом маленькими тючками внавалку – парашютами, нашими парашютами. Не опасно ли укладывать их так тесно, они же могут помяться. Наш инструктор здесь, на аэродроме, выглядит отлично. Обтягивающий комбинезон, шапочка, ботинки – все стильно, все круто. Даже и новичкам, дрожащим перворазникам теперь отчетливо ясна причина хронического насморка нашего отважного инструктора. В небе дуют сильные ветры.

Кстати. При сильном ветре прыжки отменяются. Есть еще шанс, но я и так уже ждал два дня, мне все равно никуда не деться, лучше уж сейчас, еще неделю ожидания я не переживу.

Зеленые тючки разложены на брезенте в ледяном ангаре. Большие беспомощные крылья, вымерзшие остовы небесных зверей прячутся под его алюминиевым сводом. Ожидание тянется мучительно.

По соседству играют в пятнашки девушки-подростки из парашютной секции. Милые шустрые создания с девственными прыщиками. Мои взгляды встречают с любопытством. Кажется, многие из них еще не узнали в жизни самого интересного, вот и развлекаются – прыгают с парашютиком. Им совсем не страшно, во всяком случае, страх не мешает им щебетать и веселиться. Поймать бы парочку из этих птичек для дачи столь нужного им образования! Не могу отвлечься даже на приятные мысли, очень холодно и тревожно.

Под руководством элегантного Владимира Ивановича мы ходим тренировать приземление. Прыгаем с площадочек, самая высокая – пониже человеческого роста.

- Ноги вместе, колени прижаты. Обязательно ноги вместе.

Инструктор сам показывает нам приземление. Спрыгивает с площадочки и чрезвычайно ловко перекатывается через плечо. Красавчик. Перворазницы в восхищении. Интересно, знает ли он еще что-нибудь? Нужно ли ему еще что-нибудь? Дождавшись своей очереди, повторяю его трюк, хотя, наверно, не столь же ловко. Но близнецам нравится. Кто-то из следующих за мной спрыгивает, встает на ноги, после некоторой паузы осторожно сгибается и переваливается на спину. Поднимается довольный.

- Когда ветра нет, - решительно шмыгает отважный инструкторский нос, - даже на асфальт, даже девочки приземляются на ноги и не падают.

Наших девочек, а в группе из двенадцати их три или четыре, впрочем, мне как-то не очень жалко. Пусть плюхаются на свои гадкие жабьи задницы, презираю. Что это я, в такие минуты, может быть, в самые последние минуты, какая разница, как они выглядят. У нас один путь – в холодную пустоту. Сочувствую моим пусть некрасивым смелым сестренкам.

- Теперь потренируем отделение от самолета.

Кто-то из нас служил в армии, кто-то не служил и никогда не ходил в строю. Система ставит нас друг за другом, юная трусоватая змейка ползет к летному полю, где ее ждет старший родственник, здоровенный зеленый дракон.

- А парашюты?

- Первый прыжок тренировочный.

В брюхе железного чудовища мы укрываемся от ледяного ветра. Очень холодно.

Очень долго. Когда же прыгать? Если ветер кончится а если нет очень долго и холодно ноет в животе страх.

- Собраться у ангара, начинаем подгонку парашютов.

Парашют Дэ Шесть. Отличается тем свойством, что раскрывается всегда. Весит все снаряжение около двадцати килограммов.

Дэ Шесть лежат рядами на брезенте. Небольшие, зеленые, туго затянутые. Не сильно ли подержанные? Все здесь пропахло цветом хаки, армией – парашюты, самолеты, выездной козел Владимира Ивановича, дедовские унты, словечки «запаска», «выпускающий», «приготовиться».

Когда надевают парашют и крепят ремни, нужно согнуться вперед. Усилие от инструктора требуется довольно значительное, все должно быть пригнано плотно. Инструктор налегает на очередного перворазника, воздух режет вонь живого говна. Бывалый инструктор не подает виду, но все же пару раз кашляет. Мы морщимся и переглядываемся. Шутка про памперсы не была совсем уж неуместной. Шутить не хочется.

Мой мешок зовут Шестьсот Двадцать Пять, теперь он очень важен для меня, вместе мы рухнем вниз с километровой высоты, от удара об землю я пострадаю сильнее, во мне слишком много воды, моя конструкция не слишком приспособлена для сильных ударов, я глупая обезьяна, залезшая слишком высоко, обреченная упасть, небо накроет меня белым саваном. Я не знаю, кто его складывал, я молюсь за его опыт и аккуратность, он улыбался совсем чуть, совсем не знал про меня, так, парашют 625, действую по инструкции, а что, если … Гравитация ни за что не ошибется, даже ради меня – направление практически к центру тяжести планеты Земля, еще ни один прыгун с нераскрывшимся парашютом не долетал до Луны, зато сколько оказались в раю? Крепкие пальцы ловко перебирают полотно, играют со стропами, он колдует склонившись у самого пола, власть над жизнью, божественный наркотик.

Кто-то из наших прибегает с криком:

- Смотрите, сейчас будут прыгать!

Высыпаем на открытое место. Там, высоко в небе летит зеленый дракон, совсем крошечный, сперва ничего не происходит, но вот, из него выпадает маленькое темное пятнышко, летит вниз, летит... сколько же еще, а, вот, наконец-то: над темным пятнышком распускается белый купол.

- Открылся.

Над одним из пятнышек белый комочек открывается как-то очень скоро. Инструктор охотно начинает комментировать:

- Вот, смотрите – рано открыл парашют. Вам говорили, отсчитайте двести двадцать один, - два, -три, тогда открывайте, а вы не слушаете, вот смотрите – сейчас улетит в лес. Если видите, что падаете на дерево, закройте лицо руками крест-накрест, руки держать венами внутрь.

Можно также повернуться на лямках, на дерево упадете все равно, зато если хорошо, сильно повернуться, то дерева заранее видеть не будете, и настроение раньше времени не испортится.

Белый купол падает все ближе и ближе к лесу. Повис на деревьях. Что с ним?

- Вот, Сережа, гляди, твой клиент, - показывает инструктор.

- Ага, - лениво отвечает Сережа и, не спеша, идет к месту падения, помахивая топором.

Если парашют сильно запутался, ему придется рубить дерево. А вдруг там человеку плохо, если он ранен, если ветки порвали его вены? Нужно считать три секунды, а уж потом дергать кольцо.

Время режет мой живот холодным лезвием. Минус пятнадцать. В этом есть свое преимущество – холод сильнее, чем страх. Или нет, страх все равно сильнее, чем холод. Нервно топчемся с ноги на ногу. Памперсы не взял, жди позора – в полете точно обгадишься.

Дедушка в потрепанном летном шлеме и старой тужурке с надписью «Воздушные Силы» ковыляет мимо. Ищет кого-то в ангаре.

- Кого ищете, Александр Иваныч? – уважительно обращается к нему один из инструкторов.

- А, здраствуй, здраствуй, Леша, - а потом, уже тихо, - деньги тут кто собирает?

- Деньги собирает? На что, Александр Иваныч?

- Да это, - еще тише, - на летчика погибшего…

Два, три бесконечных часа. В металлическом ангаре на брезенте ждут наши парашюты. Сложенные в зеленые тючки, выстуженные зимой.

Все, пора одевать парашюты. Наконец-то. Парашют тяжел. Шестнадцать кило. Девушкам, наверное, совсем трудно. Бредем к летному полю уже привычной змейкой, слегка пошатываясь. Нам велели разбиться на пары, в каждой паре определить тяжелого и легкого. Тяжелый летит вниз быстрее, он и должен прыгать первым. Мой напарник гораздо тяжелее, это какой-то толстый хряк с наглой мордой. Видать, деньги есть у свиньи. Что это я, нам же с ним прыгать скоро. Что ему эти деньги там, наверху? В небе парашютами не торгуют.

Самолет, ждущий нас летающий дракон, радует глаз обреченного тем же зеленым военным цветом, что и рюкзачки с парашютами. Двигатель мощно ревет, греется. Колеса чем-то заблокированы, самолет не двигается. От винта летит снежная пыль. Но нет в этом реве, в этом вихре ничего успокаивающего. На ум приходят слова вроде «износ», «отказ», «социализм». Зеленый монстр, наверное, постарше меня, а вот следил ли он все свои годы так же внимательно за своим здоровьем?

Посадка. Лезем в чрево громогласного чудовища. Один из героев неба, маленький рыжий дядька, злой на вид, помогает нам забираться по лесенке в дверной проем. Как же тесно внутри. На этих узеньких скамеечках, вжавшись друг в друга, мы чувствуем себя детьми одной страшной матери. Кто-то будет рисковать первым, кто-то вслед, но удача сейчас нужна всем. Чего это я так боюсь? Если поделить выплаченную мною страховую премию на страховую сумму, получится смехотворное соотношение в полпроцента. Это фигня! Получается, что насмерть здесь бьется максимум один невезучий из двухсот прыгнувших! Это даже если не считать всяких ушибленных, подвернувших ногу и обосравшихся до потери сознания, если не оценивать прибыль страховой фирмы, то есть, практически, риск вообще нулевой! Ездить на машине гораздо опаснее. Но из машины не нужно выпрыгивать в ледяную пустоту. Очень страшно.

Расстояние пройденное, нет вместо эс будет аш глубина пустоты, при нулевой начальной скорости это же тэ в квадрате пополам то есть примерно пять тэ в квадрате, отсчитать три секунды пролететь сорок пять метров, нет меньше же чуть меньше десяти падение не свободное сопротивление, воздух поддержит меня, значит метров тридцать пять или сорок вниз в бездну, потом кольцо двумя руками на всю длину руки рвануть от себя вперед, а всего высота тысяча метров, сорок метров мелочи, еще провал на длину строп, метров шесть вниз, отсчитать две секунды, посмотреть вверх, там должно увидеть прекрасный белый круглый купол, обязательно.

Это все теория. Оглушительно ревет мотор. Сейчас взлетим.

Рыжий дядька в самолете уже не кажется маленьким. Оказывается, именно он и есть наш Выпускающий, наш небесный ангел-хранитель. Проходит между скамеек и пристегивает парашюты за какую-то скобу на лямке к общей штанге. Понимаю, что это очень важно. Когда же он защитит и меня? Наконец-то, вот дядька колдует и за моей спиной. Но вот еще беда, мне не видно, хорошо ли все сделал наш покровитель. Сосед спереди, неуклюжий в парашютном облачении, делает усилие и поворачивается ко мне:

- Глянь, он там точно застегнул?

- Вроде бы да, вот, лямка какая-то от парашюта и кверху прицеплена. Вроде бы, хорошо.

- Точно?

- Ну вроде да.

Сосед отчасти успокаивается. С трудом оглядываюсь на соседа сзади:

- Подскажи, у меня парашют точно пристегнут?

- Да, пристегнут, все нормально.

Откуда в нем такая уверенность? Что он понимает в пристегивании? Ладно, понадеюсь на удачу. Теперь мы словно приговоренные к повешению, вот только общую скамейку из-под нас не выдернут, каждый должен будет встать с нее сам.

Вдруг понимаю, что мне больше не холодно. Страх побеждает все чувства. Я легок как дым, но в животе перекатываются камни.

Взлет. Ускорение тащит нас и валит друг на друга. Это не аэробус немецкой авиакомпании. Нужно упереться ногами и держаться. Как тяжел этот парашют. Отчего это мотор так сильно орет? Может, что с ним не так? Да нет, наверное, все в порядке, будет хуже, если он вдруг захлебнется.

Набираем высоту. Каждую воздушную яму чувствую своим оледеневшим нутром. Зато здесь красиво. Смотрю вниз, на игрушечный лес и домики. Вдали домики сгрудились плотнее – наверное, Сестрорецк. Хочу поделиться своей радостью от этой красоты, от праздника своей гордой отваги. Вряд ли сделал бы такое внизу. Показываю незнакомому мужчине с бородкой, что сидит напротив меня, большой палец руки, вытянутый вверх – здорово. Он кивает мне в ответ как старый друг, да, здесь нет чужих. Смотрю вокруг и подбодряю других тем же жестом, дарующим жизнь гладиаторам. Подмигиваю молоденькой девушке. На земле я ей не подмигивал. Девушка улыбается. Она улыбалась и внизу, но мне было не до того.

Да мне и сейчас не до того. Страшно, хоть вой. Что мне эти девки? Вся красота мира – достаточно ли мне ее обещаний? Душа обмерла от ужаса. Господи, спаси меня, твою глупую обезьяну, что забралась слишком высоко, прости мне грехи мои тяжкие, спаси меня и помилуй. Почему я молюсь, словно православный? Я ж вполне свободный от этих лживых византийских формальностей дзен-буддист, то есть все мне побоку, а вот тут, когда приперло, такое фуфло из меня лезет. Как мне найти слова к тебе, господи?

Самолет надсадно ревет, поднимая нас выше и выше. Уже скоро. Желтое пятно солнца дрожит и дергается, судорожно отползает по зеленой стене, словно беспомощный заяц, у которого от страха отнялись лапы. Мощный сигнал прорывается сквозь рев мотора: два гудка, отрывистых, нетерпеливых, требовательных, как из фильма-катастрофы перед взрывом и гибелью, невероятный кошмар, ведь все это наяву. На стене загорается зеленый фонарик. Наверное, мы прибыли в назначенное место. Уже можно, знаете ли, прыгать с тысячеметровой высоты. Зачем мне это все было нужно? Какая глупость. Но если я не смогу, мне будет трудно с этим жить.

Рыжий черт Выпускающий берется за рукоять и рывком открывает дверь внутрь самолета. Все смотрят туда, где только что был надежный зеленый металл. Теперь в борту самолета зияет белый прямоугольный проем. На земле не бывает проемов такой жуткой белизны. Выпускающий стоит на самом обрыве и вглядывается в пропасть. Неверное движение, слабость в коленях и он... Берет какой-то флажок, швыряет его вниз. Снова глядит в ледяную бездну, долго, очень долго. Резким толчком захлопывает дверь. Идет к кабине пилотов.

Что, может быть, прыжки отменяются? Вот бы здорово... Рыжий возвращается. Снова звучит жуткий сигнал. Нет, уже точно, скоро. Выпускающий смотрит на ближайшего из сидящих к двери, толстого мужика в красном с пятнами комбинезоне, тот поднимается со скамьи. Это профессиональный спортсмен-парашютист, везет же ему, он уже все это пережил.

Рыжий тем же ужасным рывком двери освобождает горловину пропасти, о боже, красный комбинезон делает короткое движение и прыгает в белый проем, в никуда. Все, его нет. Слышен хлопок, что-то дергает и соскакивает, Выпускающий с дьявольской ловкостью перебирает руками – втаскивает канат с яркой оранжевой тканью и снова захлопывает дверь.

Какой ужас. Неужели скоро мне. Еще набираем высоту. Рыжий черт что-то произносит (наверное, «ПРИГОТОВИТЬСЯ», неужели сейчас?) и показывает пальцем на моего толстого напарника. А теперь его палец уставлен на меня. Это очень понятно, но что-то во мне рвется в напрасной надежде на недоразумение. Как, УЖЕ? Я? Что, прямо сейчас?! Ужас сминает мое существо.

По команде Выпускающего мы с напарником оба встаем, тяжело держать равновесие в пляшущем на горках и ямах самолете, когда за плечами лишних шестнадцать килограммов, страшно оступиться и упасть на этот холодный пол, рыжий срывает дверь с пустоты, теперь – для нас, он берется за моего напарника, кладет ему руку на спину, толстого шатает, он явно хочет рвануться в сторону от двери, о, все, его тело кулем и как-то очень медленно вываливается наружу. Он был здесь между бездной и мною, и все, его уже нет...

Рыжий поворачивается ко мне, ловит мое плечо всевластной дланью. Он могуч и огромен. Стальные глаза пронзают меня навылет. Мои руки прикрывают заледеневшее сердце, правая вцепилась в кольцо, левая вцепилась в правую – все как учили. Мотор ревет, самолет шатает. Я еще помню, что дверь для моего роста низковата, и мне нужно пригнуться, чтобы выпрыгнуть. Наверное, я неуклюже и сутуло пошатываюсь, зачарованно глядя на рыжего монстра Выпускающего. Мир в его власти. Меня почти нет в этом его мире, где все в его власти. Меня душит ужас. Выпускающий подталкивает меня ближе к бездне, кажется, я слышу его крик «ПОШЕЛ», кажется, я делаю этот шаг левой ногой на отполированное сапогами предшественников железо и отталкиваюсь туда, в белую пустоту над игрушечным миром.

Огромная сила толкает меня и крутит, я теряюсь в пространстве, но нет, мир снова приходит в порядок, я понимаю, что падаю ногами вниз, плотный холодный воздух мнет на мне одежду и жжет лицо. И сразу все вспоминаю. Как меня учили, как я повторял сотни раз, я начинаю отсчет:

- ДВЕСТИ ДВАДЦАТЬ ОДИН, ДВЕСТИ (мучает одна мысль – сколько же времени я падал без отсчета? Вряд ли долго, буду считать) ДВАДЦАТЬ ДВА, ДВЕСТИ ДВАДЦАТЬ ТРИ!

КОЛЬЦО ОТ СЕБЯ! Руки рвут кольцо вперед! И остаются висеть передо мной – я падаю в яму, это маленький стабилизирующий парашютик вытаскивает мой Дэ Шесть по имени Шестьсот Двадцать Девять, я должен провалиться на шесть метров, длину строп моей спасительной белой медузы, теперь мне нужно считать еще, а то натягивающиеся стропы могут причинить мне вред:

- ДВЕСТИ ДВАДЦАТЬ... ( меня сильно встряхивает, что ж, это хороший знак)... ЧЕТЫРЕ, ДВЕСТИ ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ!

Теперь мне можно узнать свою судьбу, конечно, у меня есть и запасной парашют, но... я очень, очень не спеша поднимаю голову вверх и... вижу там то, во имя чего я молился: БЕЛЫЙ КУПОЛ. Я никогда раньше не видел такого. Белый купол должен быть круглым. Да, кажется, он круглый. Я очень внимательно изучаю его форму. Перевожу глаза вниз на игрушечный мир и снова очень внимательно смотрю вверх. Белый купол есть, он определенно круглый. Это означает, что ни «полного», ни «частичного» ОТКАЗА не произошло.

Теперь я просовываю пальцы к животу и отключаю свой ЗАПАСНОЙ ПАРАШЮТ номер 74. Инструкции выполнены. Все правильно. Это очень хорошо.

Отсюда, сверху и впрямь все очень красиво. Только вот... мне жмет яйца. Неприятно как-то, хотя я и предполагал что-нибудь подобное. Ненавижу, когда жмет. Пытаюсь даже немного поерзать в ремнях, но ладно, не стоит, лучше потерпеть до земли.

Теперь мне необходимо определить, куда я лечу, развернуться спиной к ветру и лицом к аэродрому. Тяну за правую лямку и, действительно, как и обещал инструктор, меня разворачивает вправо. Так, подо мной лес, спереди – поляна аэродрома. А вон и мой толстый напарник. Он летит ниже и опускается прямо на аэродром. То, что я над лесом, сперва не показалось мне странным. Нам так и объясняли, что в зависимости от ветра нас будут сбрасывать с учетом предполагаемого сноса. Но, кажется, я действительно опускаюсь прямо на лес! Даже если мне это просто кажется, в любом случае стоит приземлиться подальше от кромки леса, хоть в центре аэродрома, но не яйцами на дереве! Изо всех сил повисаю на передних лямках. Ничего не меняется. Я по-прежнему падаю в лес, все еще обманчиво игрушечный. Страха нет, есть злость. Рыжий черт или летчик чего-то не учли, меня выбросили слишком поздно.

Мои подозрения оправдываются. Тяну лямки что есть сил, тащу себя и надежную, но неповоротливую медузу к заветной глади аэродрома, но он не везде такой уж гладкий, теперь меня несет к группе деревьев, растущих в некотором отдалении от кромки леса, вот будет смех и позор – сесть на дерево, когда вокруг трава, все будут долго ржать, а мне будет не смешно, дай бог не покалечится, тяну лямки влево, вроде бы справился, хорошо, уже скоро земля, нужно гасить скорость, тяну за задние лямки, когда же приземление? Уже вот-вот? Помню анекдот про парашютистов: «Смотри, слоны разбегаются! - Это не слоны, это муравьи».

Земля неожиданно толкает мои напряженные ноги, я мягко валюсь на спину, парашют опадает передо мной. В результате я и мой Дэ Шесть номер 625 оказываемся по разные стороны одного из кустов метрах в пятнадцати-двадцати от леса.

Лежу на спине. Вставать не хочется. Я жив, и это удивительно приятно. Легко и чудесно. Тихо смеюсь от счастья. Да, именно так. Адреналиновый джанк танцует свой веселый изящный танец в моей крови. Как же это хорошо – жить. Ну ладно, дела зовут. Встаю и оглядываюсь. На снежном поле среди кустов копошатся со своими веревками неловкие счастливые люди. Один уже собрал парашют в сумку и идет ко мне. Это тот самый мужчина с бородкой. Кричит, не в силах сдержаться:

- Я сделал это!

И пускается в откровения. Когда-то он залез на тарзанку, окаменел на обрыве и не мог прыгнуть. По собственной просьбе его столкнули. Я бы сделал это хорошим пинком под зад. Трус летел вниз с полными штанами дерьма и свернувшимся членом. Бабы перестали ему давать, он и не пытался. Но теперь к нему вернется мужская сила.

Тяжесть парашюта особенно неприятна теперь, когда мне нужно тащить его и запаску едва ли не полкилометра. Вся остальная группа была сброшена гораздо ближе к центру аэродрома, видимо - с поправкой на мой полет. А со мной, видать, небольшая промашечка вышла. Если бы я потерял сознание в полете, то мог бы очнуться в больничной палате. А собрание трофеев Аэроклуба украсилось синевой моих заспиртованных яйц, аккуратно снятых с промерзших веток опытным инструктором.

Красавец-инструктор стоит в кольце сияющих девчонок. Они подпрыгивают, сыплют вопросами и смеются. Это как в первый раз, только ярче и не больно совсем. Как это было прекрасно, девчонок беспокоит только одно: а все ли было правильно?

- Если парашютист стоит вот здесь, с нами, значит, он сделал все правильно, - уверенно отвечает Владимир Иванович.

Рыжий черт с мрачным видом семенит от летного поля к складу.

- Правда ли, что за три прыжка дают третий взрослый разряд? – интересуюсь я, вежливо склонившись над рыжим.

На земле он снова кажется маленьким, но я-то знаю, что это не так.

- У нас детских разрядов нет, - отрезает черт.

Его светлые глаза глядят перед собой.

Хорошо, я прыгну еще раз. И еще раз. Просто так, для бумажки, я люблю получать всякие разряды, а не то чтобы мне понравилось и я хочу еще и мне с этим никак не закончить. Зовите меня прыг вниз головой, я подсел на этот синий адреналин из пустого холодного неба.

Вечером сижу в своем теплом жилище и печатаю свежие впечатления (да изредка с удовольствием почесываю яйца), все хорошо. Скоро приму ванну, выпью чашечку теплой воды (кофе вреден). Несмотря ни на что, я дьявольски, великолепно жив.

- Опять ты как снег на голову, - приветствует меня племянница, когда я приезжаю в гости к родным. Она мне всегда рада.

О моем прыжке я рассказал семье лишь постфактум. Мама ахала и ругала, сестра качала головой, племянница хлопала в ладоши и кричала «круто! » Да, это верно, я теперь крутой. Не скажу им, что прыгну еще пару раз, всего два разика – просто для того, чтобы у меня была бумажка о третьем разряде.

Мне снится сон. Несколько человек стоят на маленьких подставках, как для прыжка в воду теплого бассейна. За их спиной белеет дымкой пропасть. Обрыв красноват, как каньон реки Колорадо. Инструктор дает торопливые советы как нужно оттолкнуться и обязательно сразу развести руки в стороны, обязательно прогнуться в спине, он показывает как именно, повторяет. Еще пара важных замечаний, и люди оттолкнутся от подставочек и рухнут в пропасть. Они слушают очень внимательно эту новую и важную науку прыжка.

2000 продол

Эпизодик

Прогуливаюсь у метро. Неплохо бы кого-нибудь снять. Вот, например, таких вот, как эти – молоденькие и симпатичные. Так, беленькая на меня смотрит. И хорошо так! Что, сказать ей привет? Но беленькая начинает первой, обращаясь к подруге:

- Чушь это все, что ребят нет. Смотри, какой молодой человек симпатичный. Молодой человек, хотите познакомиться?

- Почему бы и нет?

Наглую блондиночку зовут Света, грустившую брюнетку – Таня. Главная, безусловно, Света. В ней чувствуется характер и решимость. Да, она хозяйка своей судьбы. Короткая прическа и самодовольный вид. Нет, внешность – ничего особенного. Хотя и достаточно, чтобы быть уверенной в своей привлекательности. А Таня симпатичнее и нежнее. Более того, похоже, у нее не все хорошо складывается в личной жизни. Смотрит на меня глазами раненой лани. Круто. Таких нужно ****ь с ходу. Но главная-то Света. Что делать? Беру телефоны у обеих. Звоню Свете и приглашаю на встречу.

Она просит сводить ее в какой-то клуб. Говорит, что там прикольно. Ну ладно, свожу – потом отвезу к себе и трахну. Клуб мне совсем не нравится. Даже не тем, что там не слишком дешево. А тем, что множество, если не большинство отдыхающих – черные. Сально пялятся на Свету, в особенности на ее попку. Уроды. Ненавижу. Так вести себя нехорошо и некрасиво, на чужих девок можно смотреть, но вежливо и ненавязчиво. Охуели скоты от безнаказанности, их ведь много, а я один, Почему мы, русские, терпим от зверей такое обращение? Весь ****ский клуб с этими чертями нужно на *** взорвать, а девок наших предварительно эвакуировать и везти прямо в венерическую больницу, сдавать анализы и мандавошек ловить. Вечер испорчен. Впрочем, не совсем: на прощание со Светой горячо сосемся в моей тачке. В следующий раз нужно ее домой притащить – и трахнуть.

На следующую встречу прямо зову Свету к себе – отметить знакомство. Она же просится в кафе. Ну ладно, посидим немного – и ко мне. Глупо поить девку, если сам за рулем. Сближения не происходит, я трезвый, она под мухой. Снова зову ее к себе. Настаиваю. Света отказывается. Предлагает встретиться завтра. Ставлю ультиматум – или сегодня, или никогда. Отвечает, что сегодня ей никак. Блять. Не выдерживаю, отвожу ее до дома и молча высаживаю. Ну, держись, шлюха, у меня есть телефон твоей подружки!

Звоню Тане, приглашаю встретиться. Она рада. Конечно.

Идем с ней в кафе, собираемся расположиться, когда она вдруг приходит в замешательство и говорит, что нам нужно срочно уйти. Оглядываюсь и все понимаю почему. Целая компания подонков рада ее появлению. Они ее знают, говорят ей привет. Рожи наглые, и, судя по их гнусным ухмылкам, да еще и по ее нехорошей улыбочке, что-то такое между ними (сколькими из них?) и ею было. Их человек шесть, не меньше, оттого и смелые. Вот кому бы ****юлей дать. Скоты. Вечер заканчивается неплохо, Таня целуется со мной взасос. Трахну очень скоро.

Но Таня звонит мне сама на следующий день, просит помочь. Чем? У нее проблемы, задолжала двести рублей (довольно скромная сумма, поход в кафе с ней или ее подружкой обходятся дороже), или не она сама задолжала, а ее брат-наркоман, ну и родственничек, нет, вроде бы он не брат, а двоюродный, в общем, ей деньги нужны. Хм. А сама-то она не наркоманка, случаем? Ладно, мы встречаемся, я вручаю ей требуемое бабло. Говорит спасибо, но какая-то озабоченная и неласковая. Теперь-то уже точно скоро трахну.

На следующую встречу с Таней приходит и Света! Бля! Это еще зачем? Таня встречает у метро своего знакомого и долго с ним треплется, жестко кокетничая. Я злюсь так, что уже не могу этого скрыть. Вот так ***ня. Наконец, девки требуют отвести их поиграть в бильярд. Что же мне, сразу их послать? Но уже столько времени и денег потрачено... Ладно, пошли.

Не успеваю заказать бильярдный столик, как обе сучки принимаются кокетничать со всем, что движется. Хихикают, стреляют глазками, томно затягиваются сигаретками, хуже всего – принимают рискованные и соблазнительные позы, наклоняясь к бильярду. Мои увещевания на них не действуют. Мужики в зале начинают волноваться. Появляются интересующиеся. Первые три попытки разбавить нашу компанию мне удается отразить. Но делать это становится все труднее - реакция шлюшек на любые проявления мужского внимания резко положительна.

Один паренек, которому я уже один раз вежливо объяснил, что девушки со мной, получает от Светы с Таней новые молчаливые авансы и снова подваливает к нашему столу. Это наглость. Но паренек уступает мне по физическим данным. Что ж, слегка обостряю ситуацию и демонстрирую агрессию. Подходит его друг, выше и тяжелее меня. Совсем дело плохо. Что ж, отступать я не буду. Девушки со мной. В присутствии здорового друга паренек отказывается терпеть от меня очередной толчок в плечо, внезапно бросается в атаку и пытается дать мне по морде, что-то долетает до цели, но очень вскользь, единственным ответным ударом я попадаю ему точно в челюсть – паренек красиво летит на пол. Его здоровый друг решает за благо не вмешиваться и просто уводит обиженного, который, кажется, еще и что-то себе рассек – вижу немножко крови.

Что ж, повезло. Случайный хороший удар, приведший здоровяка в сомнение, уж не с боксером ли они связались. Девка-судьба любит отважных. Если бы не драчка, быть бы мне в роли спонсора-неудачника, который платит за ужин, а девушку танцует другой. Это уже второй подобный случай. Нельзя ходить в общественные места с девками, которые не влюблены в тебя. Тем более, нельзя брать двух девок. Это нервы, когда они виляют задком, это опасность быть порванным стаей кобелей. А так – пусть я и не трахнул девок, но и другие их не трахнули. Главное – неожиданный результат работы моей правой мне очень понравился. Сложная обстановка, конфликт интересов (в смысле, мои интересы против интересов всех остальных, включая как кобельков, так и сучек). И я держусь твердо, агрессивно и отчаянно, как и должен, как и хотел… Ай да молодец!

Девки не поздравляют меня с победой, а наоборот, ругают за драчливость. Я и сам порчу произведенное впечатление, просто уже устал и перенервничал, слишком тяжело далось мне долгое пребывание в осаде превосходящими силами неприятеля, слишком много адреналина сожжено в секунды короткой схватки. Ко мне ни одна из девок ехать не захотела.

Звонил потом Тане, но встретиться со мной она отказалась. Свете вообще не звонил – держал слово. Глупо, но последовательно. Впрочем, если бы и позвонил, это закончилось бы лишь новой тратой денег. Все, забыть этих ****ей как дурной сон.

Свету я как-то увидел на улице с хачиком. Самообладание ей не изменило, она даже улыбнулась и поприветствовала меня. Охуевшая от наглости ****а. Интересно, как это вот, по ее мнению, разве такие кавалеры престижны для девчонки с амбициями? На ее приветствие я не ответил. Хачик напрягся. Похоже, он ее еще не ****, но надеялся.

Тогда я позвонил Тане с предложением трахнуться за бабки. Отказалась, сказав, что хотя и понимает всю выгоду, но сделать это никак не может.

Обидно. Такая ****ь. Дает только даром. А я – вот так идиот, вот так баран, как меня эти сучки развели, ну надо же было так попасть, ведь с самого начала все я делал неправильно. Нужно было Свету спокойно трахать, вот и все, а Таня потом сама бы дала. А если бы Света стала долго упираться, нужно было бы ее на *** послать. А Тане звонить не сразу, а после хорошей паузы, сказав, например, что нашел ее телефон в записной книжке. И уж всяко не водить их обеих по злачным местам. Идиот. Вот стыдоба на старости лет.