Оля. отрывок

( Глава из повести. Якутск 19xx г. Лагерь строителей расположен в коробке недостроенного пятиэтажного блочного дома. За сутки до вылета домой…Оля - девятнадцатый год. Аня –старшая повариха 28 лет)

Оля.

Проводив Алену, Оля вспомнила, что куртка осталась наверху. Спускаясь, потом, она заметила тень, промелькнувшую у дверей квартиры-блока Вьюгина.

— Мается всё Аня, — и Оля невольно представила, что происходит в комнате у Алексея. —Вот он её обнял, шепчет, целует в губы… нет в шею, еще и еще. Она, конечно, делает вид, что не хочет. “ Пусти,” –говорит,— “пожалуйста”, а у самой соски набухают,— тут сама Оля почувствовала некоторое напряжение в груди. —Теперь он расстегивает кофточку и целует ей грудь. Колючий подбородок, он же всегда не брит, но ей это даже приятно. “Нет, Алеша, подожди…” Он срывает кофточку, груди колыхаются… Я видела, она лифчик не надевала. Он несёт её на кровать. Она вцепилась губами в его губы. Он …—

Хотя сама Оля в таких ситуациях еще не бывала, но со своей начитанной подружкой они фантазировали всё очень реалистично. Иногда потом уснуть трудно было.

Дальше представлять было рискованно. Влажная от возбуждения она подошла к двери их с Аней квартиры.

Оля легла в холодную постель. Сон совершенно ушёл. Даже не хотелось представить, как пойдет дома в Москве гулять в обещанных ей, только что, американских джинсах.

Все же она подумала, что брюки-то будут не чета Петькиным самодельным, хоть и неплохой у них вид.. Петька был местным мальчишкой на побегушках при кухне. Он был почти на пару лет моложе Оли. Все намекали Оле, что Петька в неё влюблён. ЧтО Оля не просила сделать, он без возражений тут же начинал выполнять. Кто был в курсе кухонных дел, посмеивались и говорили, что Оле надо готовить большую клетку для перевозки уникального робота домой. Петька часто бросал взгляды на Олю, а, рассказывая что-нибудь, вставлял: “ну она красивая была, как Оля”… Но Оля демонстративно игнорировала его – мелюзга!

Сейчас она представила, что завтра они скажут друг другу “Пока!” и всё. А это несправедливо, неправильно. На самом деле ей симпатичен был этот вихрастый крепкий паренек, пришедший из суровой окружающей жизни, готовый выполнить любую её прихоть.

— Он добрый, — пришло ей в голову.— А я холодная злюка! Даже не подумала ему подарить что-нибудь на память.

Уже три недели, как Петька, живший на другом конце города, переехал к ним и ночевал в соседней однокомнатной квартире. Как и везде, в его квартире висела лишь входная не запирающаяся дверь. Замки ставили, только в женские квартиры. У них с Аней замок был. Оле как-то не довелось заглянуть к Петьке в квартиру. Всегда он был на кухне.

—Пойду! Дверь-то, наверное, не заперта. Может, не спит. Скажу ему что-нибудь приятное, завтра будет не до комплиментов.

Оля встала, накинула халатик и тихо прошла на площадку. Тронула дверь к Петьке, и подумала, что со стороны всё, должно быть, выглядит очень “романтично”. Слово её нравилось, и употребляла она его часто и не всегда уместно. Она совершала Поступок! Дверь не скрипнула, и Оля проскользнула в тамбур. В комнате было темно, но она расслышала какие-то звуки и частое дыхание. Она удивилась, и пыталась рассмотреть кровать в свете еле видного окна. Тихо придвинулась поближе. Петька ничего не замечал, и что-то, похоже, делал под одеялом руками. Но с её места Оле не видно было что. Тут она задела ногой шнур лампы, и лампа поехала к краю стола. Оба вскрикнули.

—Кто?— вскочил Петька и включил свет. Глаза его полезли на лоб. Он растерянно стоял голый, быстро прикрыв руками член, который торчал, как жезл гаишника. Оля тоже растерялась, не зная, что сказать. До неё, вдруг, дошло, чем, должно быть, занимался Петька. И от этого ей было еще более неловко: “ Погаси свет что ли?”. Петька тут же выключил.

Оля взяла себя в руки, решив, что она старше, плохих намерений у неё не было, и ей стесняться нечего. Просто нужно сделать вид, что ничего не заметила.

— Мне не спалось, и подумала, что завтра расстанемся с тобой навсегда. Всё же прожили рядом два месяца. Вот пришла попрощаться. — Под конец голос её совсем окреп, и она почувствовала себя более свободно.— Да ты ложись, как лежал, а я присяду на кровать, если разрешишь. Стула себе даже не завел!

Петька с радостью нырнул под одеяло, и затих как мышь. Помолчали неловко. Какая-то задоринка все время возвращала Олю к одной мысли, которую, она не собиралась озвучивать, но вдруг произнесла, пользуясь темнотой, в которой её лица нельзя было разглядеть.— И часто это ты сам с собой играешь по ночам?

Петя страшно засопел. Он еще надеялся, что Оля не заметила его манипуляций. Наконец, он сказал: “У меня же нет девушки, а, эти, как их, гормоны вырабатываются”.

— А была бы девушка, ты думаешь, разрешила бы… —тут она несколько сбилась.— Я думала, для этого замуж выходят? — закончила она не очень уверенно.

—Ну, это только такие красавицы, как ты. У всех гормоны есть, и попробовать многим хочется.

—Ты так говоришь, будто у тебя была уже такая девушка. Откуда ты все это знаешь, врешь, наверное? —хоть и понимала она, что разговор скользкий и возбуждает её саму, но что делать, - любопытно.

— Ну, была одна...

— Петька, может, расскажешь, мне любопытно,— в знак того, что ему не удастся увильнуть, она даже прилегла поверх одеяла головой на подушку.

— Подружка сестренки. Ты обещаешь, что никому не расскажешь?

— За дурочку принимаешь!

— Я никогда не рассказывал, но два года мы жили вдвоем с сестрой без родителей. О родителях я говорить, не стану. Вот вспомнили нас, наконец, тетку на лето прислали. Обещает остаться. Так вот зимой у нас, как знаешь, холодно бывает. А в нашем районе ещё отвод тепла сделали. В первый раз случилось это, когда ночью в комнате был ноль градусов, а может и меньше, но батареи, правда, не замерзли. Чувствую, ползет ко мне Ленка. Влезла. Говорит, если не хочешь, чтобы твоя сестра умерла, пусти, вместе теплее. Прижалась ко мне, вся дрожит. Ей тогда тринадцать было. Уж сисюлечки появились и пушок внизу. А мне то уж пятнадцать.

Ну, а потом привыкли, она сразу ко мне ложиться стала. Она умница у меня, говорит “Знаешь, я понимаю, что хоть и сестра я, наверное, возбуждаю тебя”. Я молчу. “Я тебя к себе приучу, ведь все равно ничего изменить нельзя. Куда я денусь.” И стала моей рукой себя трогать везде, каждую складочку показывать. Но не сразу, а почувствует, что я в неё упираться начинаю, скажет что-нибудь вроде “вот дурак, успокойся!” Думаю, сейчас тебя мерзнуть-то и отправлю, а потом становилось жалко Ленку. Кто её защитит? Но она молодец, никогда меня не дразнила, зря не трогала, да и прижималась, когда только в обнимку и можно было согреться. Понимала, что нельзя. Как больше десяти градусов в комнате стало, вернулась к себе Ленка, как птичка перелетная.

У Оли даже дух перехватило.— Мне бы такого брата, столько с ним тут кастрюли мыла, а не заметила, какой парень-то хороший.

То ли в комнате было холодно, то ли возбужденная Оля была, но начала подрагивать от холода.

— Что-то и здесь в твоей комнате не жарко.? – проговорила она, постукивая зубами, и понимая, как двусмысленно это звучит, после его рассказа, но уходить, тоже не хотелось.

— Дать тебе одеяло или края этого хватит? — спросил Петька с сомнением.

— Похоже, плохого не подумал, хороший парень!

Она залезла в халатике под одеяло, а Петька подвинулся к другому краю. Петька молчал.

— Ну, что дальше-то не рассказываешь? Я про такое никогда не слышала.— Вдруг, один вопрос у нее опять завертелся на языке. Она даже приподнялась от подушки. — Говоришь, тринадцать ей было?

— Ну да!

—Так в это время у неё всякие дни такие должны были уже быть.

— Месячные, что ли? Ну, конечно. А что сделаешь. Первый раз она испугалась, наверное, и к себе перелегла, да как раз одна из самых холодных ночей была, и она простудилась. Еле отходил. Тут уж на такие мелочи внимания обращать не будешь. Ведь ты, может, не знаешь, не только у девушек неприятности бывают, ей тоже не всегда приятно было.

Ну, вот и рассказал тебе. Сама просила. Как в один туалет вместе сходили.

Он замолчал.

— Знаешь Петя, я просто дура, наверное, набитая. Думала на два года тебя старше, так, что в тебе интересного может быть. А ты настоящий мужчина, и добрый., Я таких не встречала, — она говорила совершенно искренне, действительно сделав для себя открытие.— Я бы рада была такого брата иметь. Завидую твоей сестре, правда!.

— Ну, о тебе муж будет заботиться, чтоб тебе тепло было,— рассмеялся по-доброму Петя. —А сестра- это сестра.

— Ты же не рассказал, что было дальше, и про девушку.

Петя молчал.

— Расскажи, мне же любопытно!.

— Трудно это рассказывать. Знаешь, лежим мы с тобой, тебе хорошо и мне хорошо. А поставь здесь камеру, да покажи кому, может, ему противно станет и видеть, и слышать такое.

Оля очень хотела продолжения, любого, и она сказала вдруг:

– А хочешь я поцелую тебя, расскажешь тогда? Все говорят, я тебе нравлюсь.

Она приподнялась и, упершись рукой в его плечо, чмокнула Петьку в щёку. Потом опустилась, ее грудь касалась Петькиной руки. Касание ей было приятным, и она не отодвинулась. Она вдруг поняла, ей можно всё, и не нужно даже себя контролировать. Петьку можно не опасаться. Он лучше нее самой знает что можно, а чего нельзя, и не обидит...

— Вот сестренка так никогда не делала…— сурово прокомментировал Петька.

— Так расскажешь?

— Упрямая какая? Но это я громко не смогу рассказывать. Только шепотом. Подползай ближе. И он повернулся к ней. Она лежала на одной руке, а другую держала сзади, некуда было ее положить. А Петя спокойно положил свою на её бедро. Она, конечно, понимала, что тихо тонет, но как иногда приятно утонуть! И она тоже положила руку ему на грудь.

— В этом году Ленка повзрослела, больше четырнадцати – женщина, можно сказать, почти. Выпросила у меня денег на какой-то лифчик необыкновенный. Ну, как откажешь! Пришла, всё на меня гордо посматривает. А я и забыл уже про такое “событие”. А вечером не выдержала, спрашивает. “Ну, как тебе, нравиться?” Я смотрю на неё, не понимаю. “Да ну тебя, бестолковый!”. Сняла кофточку. Смотрю, а лифчик-то размера на три больше, хотя и весь из себя прозрачный и жесткий. Не знаю, что и сказать. Ты, говорю, зачем такой большой купила, замерзать в нем будешь. “Он же французский, деревня, других размеров не было. На вырост будет…” Так и лежит на полке, а кучу денег отдал… Они рассмеялись.

— А зима опять холодная и ничего нам не поправили, хоть и обещали. Я бы газовую горелку достал. Предлагали, да просили за неё очень много.

Вот лежим, дрожим. Слышу, плачет Ленка.

— Ну, что случилось, спрашиваю?— Молчит.— Замёрзла что ли? Почему не идешь тогда?

Слезла она с кровати своей, перебралась ко мне. По привычке прижалась. Но тебе не понять, наверное. Ты с парнем-то лежала когда?

— Что не понять?

— Ну, возбудилась она, понимай, как знаешь. А моя палка, как выпрямилась, так её никак назад не заманишь, про что не думай.

Уж молчит моя Ленка, что, мол, приучит к себе. Так ведь и должно быть у здоровых-то людей. Подрожали мы с ней. Она спрашивает.— Неужели ты меня так хочешь? Да ты что говорю, с ума сошла! Совсем не так… Посмеялись. Легче стало. Но уже не прижималась больше ко мне Ленка. Стали спать спина к спине. И вот как –то раз…—

Оля вся прижалась к теплому сильному телу. Этот парень вдруг стал такой близкий. —Он же мне, как родной, как часть меня, если он меня будет трогать …мне совсем не будет стыдно, а будет даже приятно —мелькнула мысль.

— Ну что хватит рассказывать?

— Да я дышать боюсь, пропустить что-нибудь.— и она уже смело поцеловала его в грудь.

— Олечка, ты бы сняла халатик, хорошо не в тапочках еще.

— Оля разделась, ей самой было удивительно, как ей спокойно и хорошо было с Петькой, но раздеваться было уже немного неловко, потому что рассвело.

Она нырнула под одеяло. Тело охватила истома, и она опять прижалась к Петьке. — Ну, рассказывай!

—Так вот как-то тепло дали ночью. А мы-то под оленьими шкурами, да под ватным одеялом. Так стало жарко, что сон бредовый мне приснился, как какая-то женщина меня зазвала и просит раздеть, ну и владеть. Уж не помню точно, что снилось, только просыпаюсь, Ленка подо мною, и бьет меня по щекам. Чувствую, чуть я до неё не добрался.

Оля за это время достигла большого прогресса. Петину руку она положила себе на грудь, а сама она прикасалась к упругому изобретению природы, обычно скромно занимающему минимальное место.

— Может, хватит Оль?

— Нет, продолжай, я же стараюсь тебе помочь рассказывать.

— Ну, смотри, но дальше только в самое ухо.

— Это как же?

— Залезай на меня и ухо подставь.

— На следующий день приводит она днем подругу свою. Знал я её, видел не один раз. Вот с Иркой можешь делать что хочешь, она согласна. После неё, ты на меня смотреть больше не будешь. Да, Ир?.

— Подруга просит, святое дело! Раздевай меня,— говорит,— а я вырываться буду. Если сильный, справишься, только одежду не порви, сам чинить будешь.

— Я раздеваю, а Ленка болеет, то за нее, то за меня. За кем задержка, значит. Наконец, голая Ирка, а у меня брюки вот лопнут. Она молнию быстро расстегнула, ремень тоже, сноровисто так. На диван толкнула и ….

— Хватит! — простонала Оля, привстав на колени, и ощутив, как упругое входит в неё, а всё вокруг исчезает. Она погрузилась в новый, но такой необычный мир странных ощущений и непреодолимых желаний….

…. — А ты меня любишь?— вдруг спросила она спустя некоторое время.

— Думаешь, стал бы я два месяца за “просто так” тут у вас работать. Как увидел тебя, так и остался здесь.

—А я только сейчас поняла, что ты мне самый дорогой. Но мне стыдно, что я такая дура была, — и она крепче прижалась к нему.

— А если бы я не зашла к тебе? — опять ей стало любопытно.

—Понимаешь, насильно люб не будешь. Все видели, что я за тобою бегаю, только ты не замечала. Так бы, значит, ничего бы и не было.

— Ужас просто, быть такой дурой,— она помолчала.

— А, может, ты думаешь, я, как те девушки,— она замялась,— ну, которым просто очень хочется узнать…

— А что же в этом плохого?

— Значит, ты не хочешь на мне жениться?- она отодвинулась от него и приподняла даже голову.

— Ну, что же ты так торопишься? Ты еще сама не захочешь. Скажут тебе в Москве, что это за лохматый дикарь из Якутска. Да он, мол, просто прописку нашу московскую хочет получить. Ты и поймешь сразу, что к чему.

— Правда, ведь скажут, Петечка!- Оля опять прижалась к нему.

— Ну, уж это тебе решать! Я, вот, заранее все приготовил на случай, если ты у меня захочешь остаться. Ленке тебя из-за забора показал. Ей ты тоже понравилась, сказала, “не отпускай, работай до конца, может, и заметит тебя”. “Я, говорит, сразу бы тебе отдалась !”- засмеялся Петька. —Так что, захочешь, оставайся. Вот и проверишь, нужен ли я тебе!

Тут Оле пришло на ум, что до сигнала побудки остались считанные минуты, и надо будет вставать, и она сказала: “Ну, если любишь, поцелуй ещё!…”