Случайный роман. Серия: Служебный роман рассказы

Я даже не знаю, как назвать этот дурацкий роман – служебный или виртуальный. Вот посудите сами, двое работают в одной компании и всячески флиртуют – офисная интрига? Вроде, да. А если сидят они в разных концах мегаполиса, а общаются только по Интернету и телефону? Виртуальный? Тоже, да. Впрочем, разве это важно.

Юлька с Сергеем не виделись ни разу, но представление имели. Подвоха никакого – на корпоративных плакатах зияли счастливые лица: мы – одна семья! И сюрпризов в этом плане не предвиделось. Да, и в других тоже. Это зря я сказала «роман», ведь романа никакого не было.

Двое усталых и загнанных жителя столицы развлекались и словоблудствовали. Сначала в коротких деловых разговорах по телефону. Потом остроумными постскриптумами к корпоративной почте. После переписка сместилась в личные ящики на рамблере и мейле. А затем настал черед скайпа. Хихоньки да хахоньки, никакого секшуал харрасмента.

А потому Юлька не волновалась, когда отправилась во второй офис своей конторы на вечерний тренинг по продажам. Ну, обманываю, конечно. Волновалась, но не сильно. Костюмчик, конечно, в метро примяли, но прическа была на уровне, макияж облезть к вечеру не успел, а пальто прикрывало отсутствие выреза на белой и такой деловой блузке.

- Закончили поздно, не поболтать толком.

Сергей улыбнулся впервые увиденной подруге. Она была ниже ростом, чем он ожидал.

- Ну, я домой. Сын ждёт, - сказала.

- Давай подвезу, - подорвался Сергей.

- Хаха, далеко катиться придется, - Юлька отбила пас в свои ворота. Вечная словесная перепалка. Пусть шутливая, но нескончаемая.

- А, блин, ты же забралась в Долгопрудный.

- Ну, что – скис?

- Отчего же, - Сергей крепко задумался, а потом мотнул головой, - поехали!

И поехали. Дорогу легко было сократить. Беседами о жизни. В основном о работе, конечно. Но и немного личного:

- Как сынишка?

- Хорошо, - Юлька потерла переносицу, - пятерок только не приносит.

- Ленится?

- Да нет, в школу не ходит еще, - и хихикнула.

Сергей улыбнулся:

- А сейчас с кем? С бабушкой?

- С няней.

- А чего так?

Наивный ты дурак, подумала Юлька. Зажратый москвич. Вечно на всём готовом.

- Далеко бабушка наша. В Казани.

- Ах, точно. Ты же понаехавшая.

- Да, неместная.

- Да я в некоторой степени тоже. Мой папа…

- Знаю, ты в Бутово живешь.

- Ах, язва.

Немного помолчали.

- А муж дома?

- Чей?

- Твой естественно. У меня мужа нет.

- Ну, и у меня нет.

Помолчали.

- А Андрюшкин папа, если ты спрашиваешь, он давно как уехал.

- Куда? – рефлекторно спросил Сергей и прикусил язык: вот зачем, спрашивается, затрагивать эту тему?

- В Дублин!

- Куда? – снова отреагировал и от досады на свою несдержанность чуть не стукнул сам себя по лбу.

- Ну, в Дублин.

- Ээээ, а чем он там занимается?

- Ну, я, - видно было, что Юлька нервничает, но она по-прежнему дышала ровно и говорила без видимого волненья, - ну, я как-то взяла лупу. Подошла к карте. Нашла Дублин. И давай разглядывать. Где ты, говорю, сокол мой? Чем ты там, говорю, занимаешься?

Сережка рассмеялся.

- Ответил?

- Ага, говорит, я тут делаю детей дублинским барышням. Как наделаю, поеду в ЛондОн.

Посмеялись и помолчали.

- А ты все не женишься? – она словно мстила за его любопытство.

- Да, ты же знаешь. Я считаю, что штамп ни к чему. Ну, вот зачем он? Что меняет? Мы и так вроде нормально…

- Да ты просто боишься, - и тут пришла очередь Юльки прикусывать язык. Шутки шутками, но ведь мог и обидеться.

Сергей повернул на Юльку голову, посмотрел пристально в глаза, медленно и серьезно сказал, понижая голос:

- Юля, - Юлька испугалась и затаила дыхание, - я хочу тебе сказать. Я даже тараканов не боюсь.

И оба расхохотались. Но не помолчали. Сергей надавил на тормоз.

Впереди не было никого. Ни машин, ни людей, ни зверят. У полуночников в Москве есть одно неоспоримое преимущество – пустые дороги.

- Что случилось? – Юлька оглядывалась по сторонам, ища препятствие или невидимого гаишника. Что-нибудь.

- Юль, - Сергей наклонил подбородок к груди и говорил с рулем автомобиля.

Юлька резко повернулась и замерла. Происходило нечто.

- Я понял. Ты поверь только, ладно? Я тут понял, что люблю тебя, Юль.

Юлька на секунду перестала дышать, раскрыла широко глаза, а потом прыснула:

- Хахаха, любишь – женись! – и залилась смехом. Но Серега не повелся.

- Я серьезно, Юль. Я люблю. Ты вот всё время шутишь, смеешься. Я и за это тебя люблю. За это особенно. Но не сейчас. В смысле – на пять секунд. Послушай. Я люблю тебя, ладно?

Юлька сжала губы и посмотрела в знакомое, изученное по миллиметру корпоративного группового снимка в альбоме лицо. Что с нами делает виртуальная жизнь? Они видятся впервые, но он говорит «ты всё время…». Видятся впервые, а он говорит «люблю».

- Ладно, - ответила Юлька, не зная как еще реагировать на последний вопрос.

- Я люблю тебя, вот. Я сейчас больше всего хочу тебя поцеловать.

- Так целуй.

А он вдруг и правда поцеловал. Но едва губы соприкоснулись, Юлька снова засмеялась. Тогда он взял её за голову, снова успокаивающе посмотрел в глаза и медленно повторил попытку.

Вот так подчиняют людей, подумала про себя Юлька.

И они долго-долго целовались. Как подростки, которые только научились лобзаться. Как влюбленные после долгой разлуки. Как молодожены. Только все эти сравнения неуместны. Ведь, кажется, это два чужих человека. В машине на обочине дороги.

- Давай отъедем в сторону. Неудобно, - попросила Юлька и вдруг осознала, что только что своими словами дала разрешение на нечто большее, чем поцелуйчики.

Пустырь был поблизости. И первая мысль, которая приходит в голову при взгляде на такие площади, какого черта тут не строят домов? Дешевых квартир за МКАДом?

Они целовались. По избитому сценарию. С развязыванием пояса черного пальто, расстегиванием пуговиц на пиджаке и блузке. С расстегнутым спереди лифчиком. С дыханием, от которого по коже мурашки. С едва заметными прикосновениями пальцев. С попыткой сдержать дыхание, от чего то становилось еще более шумным.

Сергей поглядывал на Юлькино лицо. Она откинула голову назад и улыбалась. Казалось, вот-вот снова расхохочется.

- Давай выйдем, - не открывая глаз, сказала она.

Он сморщил лоб на секунду, но открыл дверь и вышел, подал руку Юльке. Она села на капот и стала улыбаться.

- Не холодно? – спросил Серега смущенно.

- Неа, - ответила Юлька, - погода. Хорошая.

Она хотела подколоть его, мол, фразочки заезжены, сударь. Но шутка провалилась в прошлое. И снова стали целоваться. Под еще немного теплый осенний ветер, под шум листвы, биение сердец, под неслышное дрожание рук и нервные спазмы, бегущие от горла к желудку. Снова и снова.

- Ты раздень меня, - Юлька едва прошептала.

- А?

- Раздень меня. Совсем.

Он неумело стал стаскивать с неё сапоги и чулки. А Юлька сжимала глаза, чтобы не расплакаться, сама не понимая, откуда сантименты. Говорила себе, даже самый быстрый секс не должен быть пахабно быстрым. С расстегнутыми наполовину ширинками и неснятыми пиджаками.

Однако Сергея она остановила. Сентиментальные слезы вдруг сменились внутренней иронией – мол, мужик с голой задницей в поле дерет голую девку на капоте. Н-нет. И придержала рубашку рукой.

Он провел пальцами по изгибам Юлькиного тела. По груди, покрывшейся мурашками. По животу со шрамом от аппендицита. По едва заметному рубцу после кесарева сечения.

- У тебя красивый живот. Не скажешь, что ты рожала…

Идиот, подумала Юлька. И ответила:

- Чудеса пластической хирургии.

И подумала: так ему и надо. Еще слово - и скажу, что я – переделанный мужик.

- Аааа, - в ответ протянул Сергей, - ну, красота требует, да. Жертв, да.

И снова целовались. Она потянула пояс из его брюк и накинула себе на руки. Серега затянул его потуже и подумал, где только набралась? В порнофильмах?

- Ты родишь мне ребенка?

Мочание. Тихо-тихо. Переговариваясь шепотом. Казалось, даже постанывая шепотом. Они испытали оргазм. Не один на двоих, но близко. И тоже шепотом.

Помолчали.

Сергей поправил одежду и закурил. Юлька не двигалась. Так и лежала на капоте машины, закинув руки за голову и рассматривая предательски звездное небо. Столько свидетелей её внезапной близости.

Она резко поднялась, словно делая упражнение на пресс, и сказала:

- Поехали.

В машине она быстрым движением руки засунула чулок за штору от солнца у переднего пассажирского сиденья. Потом ей стало стыдно за некую театральность жеста, но вытащить его незаметно уже не смогла.

- Ты родишь мне ребенка?

- Ты чего это?

- Я серьезно.

- Нет.

- Почему?

- Что за чушь?

- Почему нет?

- Никогда.

- Почему – я спросил.

- Не вижу необходимости.

- Я хочу от тебя детей.

- Идиот.

- Я хочу ребенка. Твоего.

- Да что ты прицепился? – хотелось крикнуть в лицо, но она прошипела.

- Я правда…

- Хочешь детей? Роди! Усынови!

- Я хочу, чтобы ты. Мне. Родила. Моего. Ребенка.

- Я тебе не ксерокс.

Помолчали.

- Вот здесь сверни. Третий справа дом.

Юлька быстро выскочила за дверь:

- До свиданья, спасибо.

- Пока, Юль.

Он крикнул в форточку, но она не обернулась.

Дождавшись, когда Юлька скроется за поворотом, он неспешно достал мобильник и стал звонить домой. За 40 километров он чувствовал, как его неофициальная (без штампа!) жена уже репетирует истерику. Но номер был «занят».

Юльке повезло больше. Она тоже схватилась за трубу. Переполнявшие эмоции – даже неясно положительные или отрицательные – рвались наружу. Так, под веяньем распиравших чувств, изменивший жене муж звонит лучшему другу. Или хуже: предавшая жена разбалтывает подруге. А где подруга – пиши «конец семейной идиллии».

Но, к счастью (или сожалению), Дублин был далек и безразличен. И изменять Юлька могла только себе и Родине.

- Ирка, привет!

- Юлич, здоров!

- Ну, как ты, Ирка?

- Да зашибись всё. Сижу жду своего благоверного. Идем в стриптиз.

- На стриптиз? – Юлька рассмеялась и почувствовала, как опадает висящее в воздухе напряжение. - Надеюсь, на мужской?

- В женский, Юль! В женский!

- Ну, ты смелая, Ирка. Мужика своего туда водить не боишься?

- Спокуха! Моя свекровь всегда говорит: «чем длиннее поводок, тем крепче привязь».

- Хахаха, надо у тебя поучиться мудрости, Ир.

- Ну, Юлич! А ты как? Как Андрюха?

- Да, Андрюшка ничего. Нормально. Вчера ходил с няней на развивалку. Они там лепили из пластилина. И он подарил мне Шканкельпунделя или Шканкельциркуля. Не помню.

Ирка в трубке рассмеялась.

- Няня говорит, все дети как дети: зайки, собачки, кошечки. А мой этих Шканкечертишо.

- Ну, ты не ругайся. У него творческий процесс, - было слышно, что Ирка улыбается, - а сама-то как?

Помолчали.

- А мне в любви признались, Ир. Мужик один. Сегодня.

- А ты?

Помолчали.

- А я с ним переспала.

- Дура, - Ирка крикнула это скорее восторженно.

- Дура, - Юлька согласилась на полном серьезе.

Помолчали.

- Юлькин, если каждому влюбленному давать, то мозоль натрешь. Презервативов не хватит.

- Не было презервативов.

- Дура!

Помолчали.

- Давно не лечилась, что ли?

- Дура, - снова согласилась Юлька.

Помолчали.

- Ну, ладно. Не бери в голову, Юль. Бывает. Обойдется. Просто ты ж помни об этой. Безопасности.

- Ир…

Помолчали.

- Ир, а у меня ощущение. Будто бы я забеременела. Вот как тогда. Я же сразу почувствовала. Я тебе рассказывала? Тогда я сразу знала.

- Харе, Юлькин. Не неси ерунду. Не гони коней.

- Ну, да. Ну, да. Ты права, конечно. Глупости всё.

- Ой, Юлич, домашний звонит. Я тебе перезвоню.

Юлька, положила мобильник в карман, зачем-то вытерла губы носовым платком и вошла в подъезд.

.

А Сергей дозвонился, наконец.

- Привет!

- Ну, я еду.

- А где ты?

- Да задержался. По работе.

- Ну, давай скорей, Сереж. Ты же помнишь? Мы с тобой на стриптиз-шоу собирались.

- Помню, конечно. Ириш, ты собирайся пока.

Он нажал «отбой» и уткнулся лбом в руль. Сегодня что-то случилось. То ли перелом, то ли переворот, то ли сразу гормональный бунт и кризис среднего возраста. В воздухе пахло чужой женщиной и переменами.

Он нажал на освежитель и подумал, что в его жизни новый виток. Случайный секс между Москвой и Долгопрудным стал разделительной чертой. Далеко впереди показалась семья. Показалась другая женщина.

Может, это будет Юлька. Но вряд ли. Может, кто-то посторонний. Наверное, изменится Ирка. Наденет обручальное кольцо. Родит ему ребенка. Оставив за прорисованной чертой автостоп, фестивали пива в Германии и шоу-стриптиз. Оставив позади их речи о свободной любви и высоких отношениях гражданского брака. Оставив позади забытый кем-то капроновый чулок.