Заголовок
Текст сообщения
Кафе. Знакомые официанты. Знакомый интерьер. И так любимые тобой огоньки в стене. Сколько мы не были здесь? Пару дней? Неделю? Месяц? Кажется, давным-давно. Вот так вот просто, за чашкой кофе, просто сидели – когда? На столике перед тобой отпечатанный на принтере листок мелкого шрифта. Боль-шой мечты. Полет фантазии не умещается даже мелким шрифтом, не хватает места на листке. Слов не хва-тает. Чувства додумываются, встают стройным рядом между строк. Смеешься. Комментируешь написанное. Ловишь взгляд, и вкладываешь все желание в него. Глаза искрят. Новые идеи. Мысли не успевают форми-роваться. Безумно хочется начать все то, что пишем. Все сразу. Попробовать на вкус соленые слезы. Слад-кий смех. Истому желания, сковывающую плотным кольцом все тело. И все же сознание держится за эти мгновенья ожидания. За пару слов «еще нельзя»… Как часто ставил ты запреты на то, что уже давно разре-шено? Изведано? И в прошлом? Первый танец. Первый поцелуй. Украдкой – жадный взгляд, пусть на глазах у всех, но так, чтобы никто не догадался. Так, чтобы никто не смог поверить. И - первое свидание наедине. Пусть в центре города, но за закрытой дверью. Ты помнишь? Начинаешь вспоминать. И первую чашку кофе в заснеженном декабре. Мороженое, что никак не хотело таять, а ты так торопил его. Скорей сбежать от лю-бопытных взглядов. А вдруг узнают? Кому как скажут? И тут же сам, наперекор себе, тянул мгновенья встречи. Не в силах встать. Уйти. И прекратить поток тепла глаза - в глаза…
Кафе. Твой смех. Мои глаза. Так хочется к тебе прижаться крепко-крепко. На глазах у всех. И не скрываться. И рассказать всему городу, что любим друг друга. Что жить невозможно так, как живем. И больше терпеть не в силах оба. И я смотрю в твои глаза. Ищу ответ. Еще не время. Глаза кричат «подожди». Слова все сказаны. Все слезы выплаканы. Осталась пустота, но лучше пусть будет пусто, чем горит огонь, сжигая изнутри все существо. Пусть будут лишь твои счастливые глаза. Пальцы рвутся обнять мою ладонь, лежащую в миллиметре от тебя. А разум останавливает тело. Нельзя. Не здесь. Не сейчас. Не время.
Кафе. Я жду ответа. Ты бегло пробегаешь глазами мелкие строчки на листке. На секунду взгляд цеп-ляет что-то, ты останавливаешься. И тут же – дальше. Тебе нравится то, что там написано. Я вижу это по твоим глазам. Приоткрытым губам. Ярко? Жарко? Сочно? Так, как любишь ты. Я писала это для тебя. Сего-дня среда. В субботу – выходной. Рванем на первую же подходящую полянку вдали от суеты города и лю-бопытных глаз. И ты станешь хозяином. И будешь диктовать условия. Через мгновение условия сведутся к одной лишь фразе: «я сказал». И я становлюсь покорной. Безропотной. Опускаюсь на колени. Позволяю за-вязать глаза. Связать руки. И лишь громко кричать. Как любишь ты. От каждого твоего прикосновения. Рез-кого движения внутри меня. Удара по горячему телу. Твои ладони становятся жесткими. Удары обжигают. Секс стал самоцелью. Жестокий, безрассудный, безграничный. Мы растворяемся в нем. Сливаемся в единое целое. Понятия меняются местами. И то, что больно, становится хорошо. Наслаждение разрывает грудную клетку. И я, уже не сдерживаясь, кричу. Совсем не от боли, но благодаря ей. И кругом голова. Ты теряешь ощущение реальности. Тебе слишком хорошо, чтобы что-то замечать. Ты ждал этого слишком долго, чтобы сейчас контролировать себя. И все запреты сняты. Ты замер где-то на самой вершин блаженства, и тебе со-всем не хочется слетать оттуда. Раз за разом. Ты ходишь по краю. Ошибка в секунду – и ее не исправишь совсем. И ты кончаешь от одного этого сознания. От насилия над самим собой. И кричишь. Громко - гром-ко. Перекрикивая меня. Мой оргазм. Ловишь руки, прижимаешь мои ладони к пересохшим своим губам. Целуешь. И через мгновение все начинается снова. Твоя твердая плоть разрывает меня, даже подготовлен-ную. И я кричу. Прогибаюсь под - перед тобой. Ты больно шлепаешь меня по нежной коже. И стонешь, на-слаждаясь моим телом. Криком наслажденья. Боли. Желания. И это сводит тебя с ума.
Кафе. Поднимаешь на меня глаза. И первые секунды – далекий, отстраненный взгляд. И немой вопрос, застывший в глазах: что это было? Где и с кем? И неужели это БУДЕТ? Боишься поверить. Не в силах при-нять. Судорожно сжимаешь мою ладонь. Приоткрытые губы дрожат. Желание выплескивается наружу. Ты уже хочешь. И уже не понимаешь, почему должен ждать. Моя теплая улыбка сводит тебя с ума. И с губ го-товы сорваться слова, которые завтра ты себе не простишь. Ты увидел в моей улыбке насмешку. Жестокую и злую. И готов прямо здесь разорвать все, чем дорожим оба. В твоих глазах застыл укор, непонятный пока еще мне. Что случилось? Что не так? Ты улыбнулся. Затмение прошло. Ты просто очень хочешь. Слишком возбужден. И зол сам на себя. Устал бороться. Вытирать слезы. И понимать причину. Знать, что причину устранить нереально. Пока. Сегодня. Сейчас. И шепчешь то, что надо мне сейчас услышать. То, без чего не высохнет слеза, медленно стекающая по щеке. Твои слова уносят далеко-далеко. И все становится вдруг на свои места. Приходит осознание того, «зачем». И я готова пережить любое «как». И снова говорю тебе «спа-сибо». Ты тихо улыбаешься: «В который раз?.. » Не знаю. Не буду обещать того, в чем не уверена сейчас. Я счастлива с тобой. И обещаю постараться быть счастливой для тебя. Для глаз твоих. Красивой – милой – ласковой. Любимой.
Вам необходимо авторизоваться, чтобы наш ИИ начал советовать подходящие произведения, которые обязательно вам понравятся.
Мы с тобой путешествовали по Европе. В Италии мы остановились на несколько дней в Неаполе, в этом древнем городе, на берегу Неаполитанского залива Тирренского моря. Сняв номер в гостинице, мы бродили по узеньким старинным улицам и любовались памятниками архитектуры. Я была одета в миниатюрный топик, едва прикрывавший мои грудки и коротенькие белые шортики. За наше путешествие я успела загореть, и тебе было приятно отмечать, что проходящие мимо мужчины украдкой бросают на меня взгляды. Еще бы! Мои ножки ...
Завещаю похоронить себя в Мавзолее. Согласно еврейской традиции, но с участием ансамбля песни и пляски Советской Армии. А так же духового оркестра и солдат Кремлевского полка в гусарской форме XVIII века.
Для проведения процедуры похорон раввина Берл Лазара приглашать не нужно, у него плохой русский. Лучше пригласить кого-нибудь из Бруклина, пусть даже пьющего....
Я обожаю море. Особенно вечернее. Когда мне, истинной горожанке, выпадает счастье побывать на побережье, я целыми днями маюсь на жарком песке, дожидаясь заката. На юге быстро темнеет, в этом мраке августовское море серебрится «светлячками», они с ног до головы облепляют ночных пловцов, и это невероятно красиво. А купаться ночью немного жутко – стоит чуть подальше отплыть от берега, и откуда-то появляется жуткое предчувствие, что вот сейчас огромная рыбина подплывет под тебя, и боишься не столько укуса этого...
читать целикомЯ очнулась… голова страшно гудела как будто после долгого и продолжительного праздника. Попыталась открыть глаза - не получилось. Попыталась двинутся - почувствовала боль… Начала приходить в себя, голова стала проходит… Понимаю, что я сижу на стуле. Руки за спиной и я не могу ими двинуть - привязана… Ноги слегка разведены и тоже привязаны к ножкам стула… Почему не видят глаза?.. Повязка… тугая. Во рту странный привкус свежести… и металла, и кляпа! Ко всему этому еще понимаю, что я абсолютно голая!!! Начинаю...
читать целиком— Взрывай!
Раздалась чёткая громкая команда, и седевший возле подрывной машинки парень завертел ручку. Ток побежал по проводам, и через мгновение раздался мощный взрыв. Казалось, сами небеса содрогнулись, большая стая обезьян с жуткими воплями устремилась прочь от этого места. Древние стены храма, укрытые среди джунглей, даже не дрогнули, не смотря на века, которые они простояли. Покрытые барельефами с монстрами, кое где скрытые под густой растительностью, эти стены внушали ужас местным аборигенам. З...
Комментариев пока нет - добавьте первый!
Добавить новый комментарий