Законченная версия главы из лицарства zемляничного

ЭЛЕКТРИЧКА ТРИ: конечная…

I.

…комочек сознание летит по темным каналам души. А точнее парит в свободном падении, не ощущая своего веса, огибая опасности душевных неровностей. Со всей своей дуростью трахается о внутреннюю сторону глаз. Ну, все: game over_ КОНЕЧНАЯ…

Он никогда не замечал тот момент, когда открывались глаза. Отсчет его бодрствования всегда начинался с фокусировки действительности, ну, или хотите с настройки на частоту FM-реальности. Начинал он это делать с себя любимого:

«на каком боку лежу? »_на правом, который уже затек…

«на улице или в помещении? »_это точно кровать, причем не знакомая…

«почему был без сознания? »_на этот вопрос думать долго не пришлось – большой козел во рту ему в этом помог…

«время суток? »_ сплошная черта неизвестности…

… разобравшись с этими вопросами, он окончательно понял, что он в реальном мире, и что этот реальный мир не совсем в духе от его состояния…

… первая попытка поднять голову…

КРАХ…

В его потрепанную голову пришла мысль, что за ночь кто-то поменял его голову на чугунный аналог – ржавый и пустой внутри.

… вторая попытка поднять голову натолкнула его еще на одну мысль: не стоит поднимать голову…

Так что именно в этом положении пришлось начать разведку местности…

Справа от его дурного состояния, а фактически перед его глазами (голова была повернута изначально) лежало чье-то жирное-пре-жирное тело, пошло храпя, он удивляет своей обильно сползающей по щеке прозрачной слюной. Что за тело он не знал, но каким-то вчерашним перегаром припоминал его и сильно не напрягался.

Следующее, на что он обратил внимание или смог обратить (голова также лежала на правой щеке) _ это был он сам. Он со скрипом повернул свое тело на спину ( голову на затылок) и максимально опустил зрачки вниз, чтоб всесторонне изучить себя…

… он ожидал увидеть все что угодно, потому как не раз ему приходилось проделывать все эти операции, но…

Он увидел ужасную вещь, точнее женскую.

Он был одет в коротенькую, кружевную, розового цвета… …

Он забыл как называется эта штука, но часто был с ней знаком, однако же совершенно с другой стороны, как зритель или когда повезет, как ликвидатор-снимальщик. У него мелькнуло предположение, что под этой самой женской штукой ничего нет, то бишь трусов. Он сунул руку в промежность, но ничего кроме его невыспавшегося первичного полового признака не обнаружил.

… мирно сопит, бедняжка, видимо ему не лучше, чем мне…

Интрига внутри него начала накаляться. Он повернул голову, не без томных усилий, в лево. В принципе он не был удивлен: рядом с ним на кровати лежала брюнетка, с застывшей вчерашней улыбкой на изрядно подпухшем личике, мило смотрит сны.

…почему у них похмелье всегда такое милое?!.

Он знал, что она голая, хоть та лежала под одеялом _хороший межличностный опыт. Не стоило даже проверять. Этот факт взорвал ту внутреннюю интригу на много-много летающих, что заставило голову подняться, ранее не поднимающуюся_третья попытка – новый мировой рекорд по поднятиям тяжести.

Он поднял таки голову, туловище и принялся отстраивать изображение взгляда. Как только картинка стала четче, на столько же четко перед ним вырос суровый мужичок-здоровяк, коротко стриженный, в черном деловом костюме. Его взгляд расставил все точки над неизвестностью. Так смотрит в данной ситуации только… отец! ЕЕ! Видимо кто-то нажал на стоп-кадр, повсюду лишь скрежет тишины.

… справа_незнакомый жирдяй, слева_голая брюнетка, напротив_ее бледный отец… А в центре всего Я. Виноватый. Во всех смертных грехах. Во всем плохом, что сотворило говно-человечество. На казнь сукина сына! Прямо сейчас!!! Беззащитного в безобидном коротеньком пинюарчике (вспомнил!). С оголенным достоинством мужским перед палачом с его смертоносной гильятиной_взглядом… ну все, время прощаться…

Но вдруг, молодой человек беспричинно улыбнулся. И только потом до него дошло…

… наверно это просто сон…

Он бухнулся на кровать опять. Отец еще больше нахмурился от запредельной наглости почти голого парня. А тому уже было пофигу на все_ он быстро провалился комом сознания в млечный путь своей не свежей души…

На сей раз, комочек сознания со всей силы шарахнулся в уши! WAKE UP, mother fucker!!!

позови меня с собой, я уйду сквозь…_Долбит центр. Видимо кто-то завел на нем будильник. Утренняя радиопопсня начинает портить будущий день. Напротив на кровати показались нервные движения мужского тела. Он еще не проснулся, но уже проглотил все звуки и шумы, ворвавшиеся в его уши. Наконец он встал и на автомате подошел к источнику-раздрожителю, затем всей пятерней нажал чуть ниже дисплея, где были насаженны множество кнопок. Видимо куда-то попал: звуки исчезли…

Еще несколько секунд он простоял в таком положении. И, в конце концов, проснулся. Тут же, остановив взгляд перед собой на какой-то синей кляксе, вдруг неожиданно для себя подумал…

… клякса ли это? Или же новомодные обои? Да, мир полон парадоксов…

Вот с таких нелегких головоломок началось его похмельное утро.

Вдруг он вспомнил про свой кошмар. У него пробежали доли сомнения в реальности того сна, или точнее в нереальности того происходящего! Решив проверить, он по театральному резко обернулся… Слишком резко для своей разбитой головы. И… Действительно: жиртреса с его противной слюной не было, брюнетки тоже не было, что все-таки немного огорчало. Комната все же так и оставалась огромной загадкой или тайной, если хотите. Желтые обои с синими кляксами ( все-таки новомодные!), огромная кровать в самом центре, у двери зеркальный шкаф-купе, а на противоположной стороне – выход на балкон, ну или лоджию, совсем рядом с ним стол, на столе комп, центр, всякое борохло и полка с кучей книг. Ничего из вышеперечисленного не откапывалось в памяти и он взглянул на себя в зеркало…

У вас было хоть раз такое? Когда кошмар, дурной сон перемещался в пространство реальности!..

Он увидел на себе женский пинюар, причем перед был задран, из-за торчавшего из под него традиционного утреннего столботворения! Это определенно попахивало дешевой голубой порнушкой. Его чуть не вырвало от омерзения. Он, не думая, реактивно стащил с себя эту женскую гадость, сел на кровать. Чувство собственной воспитанности подсказывало ему, что надо чем-то на время прикрыть свое достоинство. К счастью, рядом валялась куча мягких игрушек. Одной из них он незамедлительно и воспользовался.

Во рту был килограмм песка обильно обосанный козлом. Ему просто необходима была влага, но выходить куда либо в таком виде он не решился… Только тогда он и заметил небольшой аквариум в форме бокала на ножке. Там плавала всего одна рыбка, причем как-то странно: всплывши и не двигаясь_на поверхности…

… наверно спит…

Секунд тридцать девять он сомневался. И все-таки подбежал к своему спасению. Долго и жадно, большими глотками он оприходовал аж половину содержимого и как ни в чем не бывало уселся обратно, довольный, на пару с игрушкой между ног. Словно рык зверя_мощно отрыгнул!

Для него, такое утро трудно было назвать необычным. Довольно часто так заканчивались его ночные приключения. Единственное, что его смущало это отсутствие одежды, игрушечный «Рыжий Ап» в промежности и ноги болят так, будто он всю ночь марафонил в кандалах. Только он решил вспомнить хоть какие-нибудь подробности вчерашнего, как ручка скрипнула и входная дверь медленно начала открываться. Это оказалось на столько неожиданным для него, что рефлекторно заставило его дернутся в непонятной траектории. Видимо этим движением он случайно нажал на игрушку_она громко запела непонятно и невнятно что, в добавок ко всему по-идиотски дергаясь, все там же между ног…

А в дверь вошел человек женского пола, лет уже за сорок, с солидной модельной прической на голове. Он долго не мог сообразить…

… ну это еще кто???...

Пока его взгляд не пересекся с ее…

… о, Боже!..

Так смотрит только чья-то мать… Она сморщилась от мерзких, пошлых подергиваний в области паха молодого человека, но сделав вид, что ничего не заметила, мило улыбнулась. Из вежливости что ли.

Чтобы ответить вежливостью, он тоже улыбнулся в ответ, при этом не понятно для чего добавив:

Доброе утро! – и при этом пытаясь угомонить суку-игрушку, шурудил все там же. От этого, мать скрючило еще сильнее. Ее бы вырвало, если бы не чувство собственного положения. И чтоб не выглядеть дурой она все-таки мило выдавила из себя:

А где Катюша?

… какая нахуй Катюша…

А она умывается, - спокойно ответил он, хотя не знал где она , что она и на хрена ей вообще такие тупые игрушки!!! А мать тем временем ушла.

Судя по коридорным шумам эта Катюша деиствительно принимала душ, перекинувшись с матерью парой слов. Он выкинул лобковую игрушку со всей яростью игрушко-убийцы. Вскочил с кровати…

… нужно срочно найти свою одежду, а то будет хуже…

Он реактивно нашел всю одежду, все кроме трусов. Но время поджимает, пришлось одеть джинсы на голое тело. Он сел опять на кровать. Его трясло. Ему необходима была никотиновая заправка. Опять же выходить было опасно и он решил покурить на балконе.

Пытаясь сосредоточиться, он вдыхал вкус невкусных сигарет_с похмелья они всегда не вкусные. В воспоминаниях сплошные помехи. Сердце заметно постукивает.

… позови меня с собой, на на на на на на на на, где разбитые мечты на на на на снова силу …

Еще эта песня дурацкая заела в башке.

Сквозь головные помехи и всякий мусор проскакивали непонятные картинки и образы. Он не мог их ни с чем связать. Он понимал, что это единственные ключики ко вчерашнему дню. Закинув очередную охапку невкусного похмельного дыма, он почувствовал, как мозг постепенно успокаивается. Сколько раз он вот так вот просыпался с несносной головой и черной бездной позади. И всегда это было почти одно и тоже. Сколько раз как в вечном повторе. Бесконечное dйjа vu…

… ничего особенного – все как всегда…

Подумал он, стряхивая пепел с высоты примерно двадцатого этажа…

*Эта ночь была другой. Для него. Возможно, ему повезло, что этого не помнит.

Как всегда спонтанно они собрались в очередное клубное путешествие. За час нашли деньги и уже через полчаса орали в Жениной машине, наполненной диким смехом, едким кислым дымом, оглушающим клубняком. Колонки хрипели. Все обсуждали перспективы предстоящей ночи. Иногда, вспоминали старые победы постельных битв. Истории были на любой вкус.

На улице пошел снег. Дурацкий, поздний снег. Лениво захрипели дворники, оставляя на лобовом стекле водяные колеи. Которые уже через мгновение медленно стекали вниз, подслушивая байки старых друзей.

Байки же были на любой вкус. Обязательное соревнование, кто круче. Время такое – модно быть ковбоем или плейбоем там… Где приукрасишь, где доврешь, где недоскажешь_и вот все уже взрываются одобряющим хохотом. И… следующая байка… Женя сильно не завирался, он всегда брал количеством. И пока остальные с открытыми ртами вспоминали еще какую-нибудь достойную историю, Женя с легким, присуще его фирменной манере, равнодушием повествовал об очередной победе. В конце он по традиции закатывал глаза, и кривил скупую театральную улыбку. Он всегда выигрывал в подобных соревнованиях. Друзья ему по-доброму завидовали. Вот и сейчас истории заканчивались, Женя классным рассказом поставил точку, все улыбнулись и больше ничего не вспоминали. Несколько минут все сидели молча. Лишь Женя напевал какую-то песню, аккомпанируя пальцами по рулю.

Все любовались крупным снежинкам, летящие звездной галактикой на них. Или они летели отличным настроением по бесконечной снежной галактике.

Ну, блин, снег засадил! Во всю весна, а он валит! Параша везде! Не помню, чтоб вообще в это время снег шел. Аномалии какие-то. А все говорят глобальное потепление. ***ня все это. – подметил кто-то, но всем было параллельно, и он, подождав секунду, спросил, - Слушай Джонни! А почему ты никогда не называешь их имен?

Все протрезвели от снега.

Я имею в виду баб. Ты никогда не называл их имен. Я только сейчас это заметил. Я, конечно, не сомневаюсь, что это все правда. Я сам был очевидцем пару рассказанного.

Все уставились на Женю.

Я никогда не спрашивал.

Тебе что не было интересно? Это ведь тоже, можно сказать, философское соитие двух душ. А тебе даже не интересно название этой души. Ты что, и телефон не берешь?

Нет, - равнодушно отвечал Женя, что настроение быстро падало.

ПОЧЕМУ???

Молчание…

Заебали, не знаю. Чо привязались?

Да ладно успокойся. В следующий раз, бери хотя бы для нас.

РЖАЧ…

И опять началось затопление машины смехом и офигенным настроением. Вот только Женя о чем-то думал…

… думал он и в клубе, куда они вскоре приехали. Довольно быстро накидался. И уже через час он шел по улице, бросивший машину, друзей, и весь этот биндюжник. Ругался на все это дерьмо. Уже изрядно пьяный…

Он шел по тротуару. Мокрому от таявшего снега. Снег сверху – снег снизу. Он шел по тротуару, пялился под ноги. И внезапно остановился. Сплюнул в сторону и, шатаясь, нагнулся. Что-то поковырял пальцами в серой слякоти, аккуратно отряхнул от грязи. Отряхнул от грязи маленький белый клочок. Это была шелковая ленточка, маленькая, не понятно от чего: то ли от игрушки мягкой, то ли от чего то еще. Перевернув ее, он увидел надпись, красным цветом:

«ВСЕ БУДЕТ ХОРОШО»

Женя улыбнулся и зачем-то положил ленточку в свой самый маленький карманчик джинс, где он хранил гандоны.

Женя повернул голову влево. Поднял взгляд. Прочитал название заведение, стоявшее напротив. И уже через три минуты сидел за стойкой лаунж-бара «Dйjа vu». Его сознание все равно что-то грузило…*

Он сплюнул с балкона и дождался пока слюна пролетит двадцать этажей и шлепнется на асфальт. Вышел с балкона и отправился на свое место – на кровать. По пути прикинул: успел бы он на лифте приехать раньше собственной слюны. Ужасно колотилось сердце…

II.

Колотилось сердце, как бешенное, - вспоминала она, и сердце повторяло ритмы прошедшей ночи. Обычно ей приходилось изрядно напиваться, чтобы с кем-нибудь (естественно кроме Кирилла) переспать. Хотя это слово, по ее мнению, меньше всего подходило.

У Кати было три вида одного и того же. Фактически и объективно это – биологический процесс сношения человеков (блин!) разумных. Первое, ну или последнее – ****ЬСЯ= грубо, но факт. Это секс с целью только лишь удовлетворения своих физиологических потребностей. Примеров для нее было уйма, но сама она, по крайней мере так думает, ни разу не уподоблялась этим примерам.

Вторая разновидность – ТРАХАТЬСЯ. Это секс с целью получения удовольствия, прежде всего от самого процесса. Эта разновидность получила большую популярность в последнее время в жизни Кати, во многом из-за процветающего с каждым днем бизнеса Кирилла.

И, конечно же, СПАТЬ (или заниматься любовью если хотите). Эту разновидность она вот уже четыре года связывает с Кириллом. Ее жених, если хотите. Но… вот уже последние месяцы она и его стала относить во вторую разновидность. И это в лучшем случае, потому как и этот вид подразумевал удовольствие. А было ли оно?

Катюш, мы с отцом к бабушке поехали. Найдешь, что поесть, ладно?

Окей…

Гостя не забудь накормить. И не ходила бы вечером никуда, а?

Окей…

Вот и весь утренний разговор с матерью через дверь душевой.

Она любила принимать холодный утренний душ. Ей нравились, как по всему телу раскатывались мурашки, а груди становились упругими и кругленькими, соски вставала, и она любили с ними играть. Ей это нравилось.

Она принимала любимый душ. Она ласкала любимый сосок. Она не могла понять ничего из вчерашнего. Сказать, что ей было хорошо? А от чего? Плохо? Нет!

Сознание летало где-то высоко.

В отличии от Жени ей не удалось таки вчера напиться.

* Днем она переспала, ну или точнее потрахалась, а если вообще быть честным, даже трудно сказать что она ****ась. Ни удовольствия, ни удовлетворения. Ничего она не ощущала. Чувствовала лишь механические передвижения где-то внутри ее. И все. Сам факт, что она имеет право это делать – приносил ей утешение, что ли.

Она познакомилась с этим прыщавым Рыжим Апом в книжном магазине, в отделе современной японской прозы.

«Я хочу написать о тебе книгу и я не хочу врать читателям на счет твоего имени. Как тебя зовут?

«Катя»

«А меня Игорь»

Клеить, конечно, он не умел, однако уже через два часа она лежала под ним с раздвинутыми ногами. А между ног у нее двигался самый скучный пример мужского достоинства. Он из всех сил пытался быть резким, ни разу не открыл свои глаза, а на прыщавой роже было написано такое усердие, позавидовал бы любой тяжелоатлет. Только ее от этого только мутило, выпила она пиво, чтоб опьянеть. На трезвую голову ей было бы стыдно, безумно. Причем, не за то что она делает, а за сам выбор самца…

После этой половой пытки, он дал ей свою визитку. Какой то местный канал. Работает наверно там.

«Буду ждать скорой встречи, малыш…»

«Я тоже», подыграла она, затем ушла.

Она смотрела на дешевую безвкусицу – визитку. Она улыбнулась, вздохнула. Она сделала, хотя бы ненадолго, из очередного урода – неудачника – Мачо или Плейбоя. Сейчас модно быть таким, крутым. Затем выкинула ненужный клочок картона. И он действительно думает, что?…

Хотя надо отдать должное, это приключение хоть как то разбавила эту серость повседневности в отношении с Кириллом.

Как всегда он заехал к ней вечером. у ней все еще сушняк - хмель выходит.

Настроения не было...

Привез все в тот же клуб, совладельцем которого он является (в этот же клуб приехал Женя со своими друзьями)

Опять сидеть все с теми же дебильными мордами.

... И вот уже через полчасаона зашла в туалет: умылась, со всей мочи крикнула в свое отражение. Затем неспеша, но очень уверенно вышла из клуба.

Когда вышла, сразу озябла. Погода ни к черту. По телу побежали любимые мурашки. Ей захотелось поиграть со своим соском. Она пошла на встречу. Она пошла навстречу колосящему в лицо снегу...

Снег бил в лицо, от этого она потеряла чувство времени...

наконец она остановилась. Показалось, что с ней это уже было. Она пыталась вспомнить известное название такому явлению, пока не взглянула на яркую вывеску, висящая слева от нее. Она улыбнулась и вошла во внутрь. Что что, а настроение у нее повысилось. И вот уже через минуту она сидела за стойкой лаунж-бара "Deja vu" . *

По традиции она улыбнулась зеркалу в ванной (именно зеркалу, а не отражению) и дала команду своему и так ничего не понимающему сознанию ничего не думать по поводу ночи и Жени. Который уже наверника проснулся. Единственное, что уже успело проскочить в голове Кати: "... мне никогда не было так офигенно... без секса..."

Она накинула халат на голое тело (напоследок еще раз потрепав торчащего друга), вышла из ванны. Подошла к двери своей комнаты, три раза вздохнула и вошла.

Через минуту Женя и Катя уже сидели на кровати в двух сантиметрах друг от друга. Они смотрели перед собой на стену: как-будто там было что-то написанно. Написанное, видимо, было очень важное для них обоих. Они уже проковыряли в стене дыры, а сознания летали где-то высоко.

Жене было плохо. Но легко. То есть ему было очень тяжко, его физическому состоянию, но в то же время ему было спокойно и просто. Сердце разрывалось на прегрузке, в голове испытывали сотни атомных бомб. А ему хотелось смеяться. Что он мучительно сдерживал. Самое мучительное то, что он не понимал: "был секс или не был?" От этого непонимания голова кружилась сильнее, а стук сердца становился невыносимей.

Зато Катя знала все. Ответы на все вопросы. Она знала каждое мгновение их ночи, могла пречислить по-секундно все, что между ними было. И от этого ее кидало в еще большее непонимание, чем Женю. Она ощущала невыносимую свободу, но в то же время ее тошнило неизвестностью. Зависимостью. Это больше похоже на историю с героином. Антинаркотик - герой_героин был призван уничтожить ту тягу, ту цепь стягивающая сознание морфиниста. Маленький герой героин победил морфий, незаметно потянул людей за собой, в дремучие героические чащи наслаждений. Сознание Кати боролась со стереотипами человеческих ценностей и, наконец, разбила их сегодня ночью.

И что же Женя? Герой? Героин? Она не хотела об этом думать. А еще больше не хотела думать о будущем.

Парочка сидела, проглотившая молчанку уже как двадцать минут. Катя подбирала слова, интонацию, тембр голоса, в общем решалась что-то сказать. А Женя наблюдал за стрелкой настенных часов. Стрелка еле волочилась, а с того места, где сидел он, казалось, что она не попадает к отметины. Они на несколько отсеков не доходили до реальности. А насколько точно - это была Женина головоломка, которую он осмелился решить. Обман зрения.

"Может ты есть хочешь?"

Больше всего он хотел отлить и успокоить чертово сердце. А от еды бы его точно стошнило.

"Да. Не отказался бы..."

Он повернул голову и первый раз за это утро посмотрел на нее. Мокрые волосы ей очень шли. Очень милая. (был ли секс?) А она словно читая его мысли, встала, поправила прядь(куда ж без этого штампа) и отправилась на кухню. Пока она думала чего бы ему предложить, он все же встал и решил справить свою нужду. Как было уже сказано человек он был очень воспитанным, даже несколько стеснительным. Он не решился воспользоваться официальным санузлом. Вышел на балкон.

И вот уже меньше чем через минуту он... вообщем, вы когда-нибудь видели струю, падающую с высоты двадцатого этажа...

* Между ними было не более двух сантиметров. Двух сантиметров поцарапанной, но гладкой, заделанное под какое-то темное дерево стойки. Стойка Deja Vu. Здесь было спокойно и дымно. Лаунж расплескивался в головах редких посетителей сонной истомой. А на улице валил мокрый поздний весенний снег. Очень мокрый. Ну, или хотите шел очень холодный, снежный дождь. Капли попадали на стекло бара и ненужностью обиженно стекали вниз. Кое-кому удавалось проникнуть во внутрь. На одежде ночных посетителей. Они стряхивали их на пол и те становились полноправными участниками ночной лаунж бессоницы.

Между ними было два сантиметра бессоницы, взаимного молчания и больше ничего. Слева чьи-то нервные ухоженные пальчики постукивали по стакану с неизвестным коктейлем. А справа валялись на стойке небритый подбородок и усталые глаза, спрятавшиеся взглядом в темноте нефильтрованного пива.

Время лениво тикало, но не здесь. За пределами этого молчания, где каждый был лишь собой и немо общался лишь со своими мыслями. Эти беседы прерывались лишь для того чтобы наполнить свои бокалы.

Подбородок справа поднялся. Человек что-то долго шарил по карманам, пока, наконец, не не вытащил какую-то безделушку. Белая ленточка с надписью:"ВСЕ БУДЕТ ХОРОШО!". Теперь его взгляд отрывался от этого беззащитного пустячка.

А красивые пальчики слева красиво зажали между собой сигарету. Пальцы другой руки красиво зажгли зажигалку. И вот уже первая звездочка, а вскоре и первое табачное облачко затянуло барную ночь. Или ночную бессоницу...

Она сделала глубокий вздох. Стряхнула пепел. Она повернула голову и оставила взгляд на нем. Ей хотелось что-то сказать. Ей необходимо было что-то сказать. Она сделала затяжку, и вдруг вспомнила... имя она уже забыла, тот дневной "дон жуан" с дешевой визиткой...

И вот уже через две секунды ее голос растолкал его сознание и он повернулся к ней...

-- Слушай, я тут подумала... ну, вообщем, я решила написать книгу, книгу о тебе. Скажи, как тебя зовут? Я, конечно могу выдумать, но я не хочу врать читателям. Ну, вот, - она сделала быструю затяжку, потушила в пепельнице сигарету, и отправила на потухший окурок струю дыму, - Вообщем, как тебя зовут?

Улыбнулась...

-- Женя.

-- Понятно! Читатели будут тебе благодарны, - офигенная улыбка, - а о чем ты так думаешь?

-- Как?

-- Ну, не знаю. Красиво.

-- Тебе интересно?

-- Конечно.

-- Тебе правда интересно?

-- Да, я бы не спрашивала.

-- Это смешно наверно. Но если доссловно... - вытянул в паузе пальцы перед собой, - Мы живем, как ходим по длинному коридору. Мы смотрим только вперед, где нас ждет новый поворот или тупик, или какая-нибудь хрень вобще. Иногда оглядываешься назад, чтоб в очередной раз убедиться в бессмысленности возвращения назад. Мы бродим, а точнее торопимся. Видимо, к выходу. Хотя не знаем ЧТО там. Мы сами попадаем в некий цикл. Идем по кругу. По одним и тем же коридорам. Да мы и сами замечаем, узнаем знакомые стены, двери... Мы ошибочно думаем, что это знак, что все легче и легче, что скоро долгожданный выход. А выхода все нет. Мы очерчиваем лишь очередной цикл бессмысленного брождения в поисках выхода. И опять пялимся непременно только вперед, с непременой оглядкой назад... и пропинываем ногами тысячу мелочей, которые подсказывают нам что-то настоящее, что-то реальное и близкое. Но мы их не видим. Лишь вперед, а иногда назад. В мелочах живет... Ты не уснула еще?

-- Нет, нет. Продолжай...

-- Да, в принципе все. В мелочах живет Бог. Шел сегодня и наткнулся на одну такую мелочь...

Он передал ей ту самую маленькую ленточку. Пока она глядела на нее, лицо ее сияло.

-- А о чем твоя книга?

-- О людях.

-- И как же будет называтся?

-- Хм ... "Люди Планеты Земля".

-- Кажется, где-то уже слышал

-- Ну хорошо, переделаем. Э-э-э... А, вот: "Лица Царства Zемляничного"

-- Прикольно!

Они прижались друг к другу взглядами.

-- Скажи, а какое имя будет написанно в графе " Автор"?

Улыбка.

-- Катя.

И вот уже через час все исчезло. Сначала все люди. Одни за другим. Потом исчезло небо. Земля. Растения. Здания. Вообщем, ВСЕ-ВСЕ-ВСЕ. Последним же исчез снег. Именно он успел подсмотреть то, что всему взамен осталось.

Это он - кажется Женя.

Это она - кажется Катя.

Кажется, они остались...

* Она это прекрасно понимала и сидела также в двух сантиметрах от него. А он сидел и ничего не понимал. Сейчас на его коленях стоял поднос.

III

"Больше нет красоты, чем пописать с высоты" - большими буквами было выгравированно у него в голове.

А сейсас он сидел и не мог налюбоваться. На подносе перед ним стояла полупрозрачная фиолетовая тарелка, на которой аккуратно теснились (красиво!) спагетти с каким-то соусом в центре этого произведения искусства. Также на ней лежали странного вида сосиски (они напомнили ему утреннюю историю с ее матерью и ****ной игрушкой). Видимо очень вкусные. Рядом с тарелкой стоял длинный квадратный стакан с апельсиновым соком (о, чудо!) со льдом (о, великое чудо!). Он непременно выдул пол стакана. И жизнь ему показалась не такой уж и дерьмовой. Вот и сердце, кажется, стало спокойней. А маленький комочек сознания совсем уже расстаял от одного вида тарелки, медленно скатилось в рот и расстворилось в слюне, которую он мог уже ощутить и даже проглотить. Что он и сделал...

Он ел молча. Даже вспоминать о вчерашнем не хотелось. Он хотел лишь есть и пить.

Она сидела тоже молча, смотрела, но уже на него. Сначала ей хотелось что-то сказать. Но сейчас это было ни к чему. Она это прекрасно понимала и решила отдаться течению того всего непонятного, глубокого и молчаливого...

Через пять минут они опять молча смотрели на стену. Женя отлично позавтракал и его тянуло в сон. Зевнув, он захотел курить. Все это натолкнуло его на мысль, что пора сваливать.

молчание. Молчание. Молчание.

Deja vu? Deja vu? Deja vu?

На этот раз молчание разбил Женя.

-- Знаешь, спасибо за все, мне надо ва..., идти...

Она лишь молча кивнула и улыбнулась.

Уже минут через десять Женя одел обувь и распрямился. Она стояла, облакотившись плечом о стену, руки в карманах, волосы почти высохли, халат немного открылся и можно было увидеть край груди. Круглая и красивая (блин, блин, блин... был ли...?)

Молчание. Молчание. Молчание.

* И там, где нет ничего вновь вспыхнул мир: люди, здания, растения, короче, вы знаете... И последним же...

-- ****ь, ****ец, оно тебе надо. Это дерьмо??? - руки нервно в волосах, резко сползли и закрыли лицо, - все одно. Я - дерьмо. Ты - дерьмо. И каждый день мы делаем дерьмо. Каждый день. Мы все в дерьме. По другому и быть не может... Не верю. В ****У ВСЕ ЭТО! ! !

Встал. И выбежал из бара. И вновь бежать...

... последним появился снег...

Он не слышал, что она ответила. Да и вряд ли она вообще ответила. В ее глазах, в голове горели тысячи вопросительных знаков. Но он видел, что она тоже вскочила и побежала за ним.

Бежал он долго. Он знал, что она бежит за ним, может даже что-то кричит. Он уже не мог. Он выплевывал свои прокуренные зеленые легкие. Но останавливаться было никак нельзя. Пока она бежит за ним.

Он в очередной раз обернулся, а ее уже не было. Он остановился и повалился на корточи. И блеванул. Это говорило, что он был пьян. Или просто заебался. Он встал, чтоб не повалиться окончательно. Трудно было регулировать свое зрение. Подъехала машина.

Он и сам не понял, как очутился в ней.

-- Куда везти?

Дальше в его голове мешалась одна каша, от которой еще и мутило. Он что-о отвечал, но уже трудно понимал водителя. Лишь одно повторялось, с подозрительной частотой:"Ты чо не местный?". Время опять находилось где-то автономно...

наконец, он послал водилу, швырнул деньги и вывалилсы на дорогу.

"Где я?"

Способность держать весь этот белый свет было все тудней и трудней.

А он уже идет с балоном пива по трамвайным рельсам, хоть какой-то ориентир в совем незнакомом районе.

Иногда бывает так что день один делится на несколько дней. Что-то происходит в один день. Что-то очень разное, важное. И уже ощущение, что это происходило вчера. Ведь нельзя же быть в один день таким разным, думать о разном, даже быть совершенно разным...

"Где я?"

-- Эй, ты, ща ****ы дам. Знаю я это ты... ТЫ... - толстый маньячина прикопался - я знаю, что ты сделал для России, ты завербовал великого Вовочку, ты его продюссер, скрывающийся среди простого народа, чтобы поработить нас, первый шаг уже сделан, но ты не остановишься, а может ты и есть он? Сейчас, тебя не станет. Ты останешься лишь в истории как нелепый и не смешной анекдот. Я тебя...

Бежать он уже не мог...

И вот уже через пол часа он пил с этим толстяком водку в каком-то дворике. Маньячина был не такой уж и страшный, напротив, какой-то смешной.

-- Я понимаю, что дело не в Вовочке. Он лишь пешка в системе завоевания всех жизней человечества, он лишь марионетка в руках по-настояще могущественных людей, конечно, если можно их назвать людьми. Но надо начинать с малого. Нужно разрушить хотя бы одну фигуру, чтобы система расшаталась, это долго, но это того стоит, понимаешь? Великий Вовочка - превая цель на пороге всеобщего освобождения. Нужно забрать у них их любимую игрушку, и тогда их одолеет неразбериха, паника. У них есть кодировки. Которыми они общаются. Они всегда между нами. Так легче и проще скрывать от простых людей свои планы и мотивации. я разгадал пока лишь форму, в которой они скрывают послания и манифесты. Анекдоты. Ведь ты знаешь эти анекдоты. Про маленького туповастенького школьника-неудачника. Они у всех на слуху даже ты их знаешь, причем не меньше трех. Это тотальное зомбирование. Я работаю над ключом. Нужно подобрать ключ чтоб не поддаваться на провакацию, чтоб не быть еще одним рабом Великого Вовочки. А ты и вправду похож на одного из них. Они все красивые, понимаешь... Красота - она никогда не подвласна подозрению... Все они...

-- Ну, здравствуй снова... - Боже, это было вчера, или поза вчера, я потерял тот день где видел ее, или же разделил этот день на невозвратные части, это была она.

... маленький комок ЛОПНУЛ. И своими остатками высыпался где-то в области груди. Постукивало изнутри, чтоб хоть как-то подтвердить внешнему миру о существующем в нем жизни... ВСЕ...

... и он естественно не знал, что она шла до дома пешком. Это довольно далеко. Усталая, протрезвевшая, от бесконечной беготни-преследования. В голове, понятное дело, все отсутствовало напрочь. Все вытекло через маленькие щелочки. Они на верху, в районе лица. Ничего не волновало ее, тем более mо, что происходит вокруг. А Кирилл? Что Кирилл? Она остановилась. В жопу его. Или нет. Она оглянулась назад. Надо позвонить. Это не возвращение, это... Она набрала его номер:

-- Алло, привет. Как дела?

-- Да ничего, ты прости меня(я ненавижу тебя, я устала!)

-- За что? Ты где?

-- Я домой иду(за то что ступила, когда встретила тебя)

-- А почему так поздно? Ты в клубе сегодня была?

-- (Да, с одним ублюдком по имени Кирилл торчала в его злачном заведении, и он даже не помнит, что два часа тому назад я ушла в туалет, Гандон!) Нет, я с дня рождения иду. У подруги была, да.

-- Ну, ладненько. Лапуля, у меня тут дела кое-какие, я не могу сейчас говорить, я утречком звякну ок?

-- (да мне насрать)Буду ждать(дела у него в три часа ночи)пока(счастливо потрахаться!).

Большой плевок всему. Нате вам. Неспеша шла по ночным стонущим улицам. Знакомые улочки пытались напугать ее своей ночной неузноваемостью. Она смотрела только вперед, и иногда оглядовалась назад. Но не потому что чего-то боялась. Просто каждый раз убеждалась в бесполезности возвращения назад. Но мы ведь всегда возвращаемся. Нам приходится возвращаться. Чтоб смотреть, ценить все то что ценили, видели, может быть с другими свидетелями. Но все тоже самое, только через будущее. А над ее головой кружились те самые свидетели, наблюдатели, соучастники, которые обещали скоро исчезнуть, а пока таяли на ее теплой коже.

Вот уже через час она была во дворе своего дома. День разделился. И вот уже новая часть его начиналась уже прямо здесь, и прямо сейчас. Она остановилась, ее уже ничего не удивляло, только лишь шепот радости. Она улыбнулась:

-- Ну, здавствуй снова...

Но он ее уже не слышал...

А через десять минут она вместе с его толстым другом тащили его в катину квартиру.

ВСЕ...

* Неизвестный толстый мужчина ушел рано утром. И его больше никто никогда не видел. По крайней мере из тех кто видел его этой ночью...

ВСЕ...*

ВСЕ...

Именно это слово и весь его глубокий смысл повис в молчаливой прихожей. Именно это слово вырезало из ситуации все смыслы и их объяснения.

Все. С одной стороны - это все. То есть совокупность всего: тебя, меня, его, Кати с Женей, стола, Ирака, какого-то Вовочки, Плутона, спичечного коробка... совокупность каждой лепой и нелепой вещицы. Каждый их смысл в отдельности сливался в единое. В единый клубок. Ничего нет кроме этого клубка. Нечто новое появляется, но тут же притягивается смысловой гравитацией в этот могущественный клубок - ВСЕ.

Все. Другой же смысл - антигона первому. Все, как неизбежность. Потеря всех смыслов. Всеобщее очищение. Каждая сущность теряет свою силу и остается лишь пустота и ... и все.

Это вращалось в их головах: все.

Их молчание билось в тупике собственной бессмысленности. И осталось толко сказать:

-- Пока. - Женя.

-- Счастливо. - Катя.

Женя повернулся к двери и толкнул ее от себя. Сделал шаг, второй, и вот уже стоял за порогом этой квартиры.

Он уже было отправился к лифту, как вдруг:

-- Подожди, - он обернулся, - может хоть телефончик оставишь?

Они обменялись номерами и... и все.

Женя вышел из подъезда, сделал глубокий вздох. И охапка свежего воздуха проветрила его душную похмельную пещеру. Сигареты кончились. Сердце опять колотилось, как бешенное, уже невыносимей, видимо с новыми силами. Голова кружилась от мучительного весеннего солнца. Наверное, впервые выглянуло после затяжной заснежанной недели.

Мысли крутились и прыгали на арене черепной коробки. Его тяготило. Тупо, но это так. Он смутно себе представлял, еще смутнее он надеялся, что было все как всегда. Ничего особенного. Но хотел то он другого. Он никогда не возвращался. ОН не хотел того же самого. Обычного. Ему надоело все это. Он хотел другого. Сердце стучалось все сильнее, башка еле справлялась... бла, бла, бла...

Он несколько раз останавливался, чтобы угомонить себя. Постоянно зевал. Глаза слезились, мутнело.

Он дошел до какой-то остановки, остановился, стрельнул сигарету. Противный вкус заставил выбросить.

Он достал телефон, нашел в телефонной книжке имя: Катя:) и долго думал. "Надо же, первое имя ночных приключений, а может и..."

Сердце уже тарахтело. Головорот...

Он улыбнулся и нажал кнопку вызова.

Но вот уже через секунду он потерял сознание и упал на асфальт.

Еще чуть раньше, из руки выпала его маленькая "Motorola". Корпус в одну сторону, батарея в другую.

Очнулся он через тридцать минут в машине скорой помощи, в еще не совсем вошедшем сознании, он ощущал едкий запах аммиака, который спутал сначала с запахом чистого кафеля. Зеленый тусклый свет и оращее на всю машину радио:

"И о погоде на сегодня все, а мне остается напомнить вам, что только четко..."

А его телефон кто-то пнул на проезжую часть, где ее окончательно отправили в мир иной.

"Улыбайтесь, пока-пока. А сейчас муз-нон-стоп, где только музыка и ничего кроме музыки"....... все

В одной руке Катя теребила своего любимого "Рыжего Апа", а в другой включала свою "Nokia". Было море пропущенных и непрочитанных смсок. Все от Кирилла. Ей было наплевать. Она набирала номер. Жени. "он просто так не отделается"

*АБОНЕНТ ВРЕМЕННО выключнен ИЛИ НАХОДИТСЯ ВНЕ ЗОНЫ ДЕИЙСТВИЯ СЕТИ*

Сухой ком подкатил под самый язык. Но тут же растворился в легкой ее улыбке на лице. Она увидела на полу маленькую ленточку с красной надписью. Та самая мелочь, которую мы отвыкли, или же привыкли не замечать.

Она выключила телефон и начала вспоминать, что же больше всего он не любит делать?

"точно - уборка!"

И вот уже через минуту во всю кипела генеральная уборка.

Она включила телек, чтобы было не так скучно, а там крутили какое-то старье, но ей было по барабану:

Позови меня с собой, я приду сквозь злые ночи.

Я отправлюсь за тобой, что бы путь мне не пророчил.

Я приду туда, где ты нарисуешь в небе солнце,

Где разбитые мечты обретают снова силу высоты...

... ВСЕ...