Особенности британского секса (История первого секса)

Село британское антично,

Застенчиво и прозаично.

Кругом поля, немного леса,

Вот вдоль ручья бредет повеса.

Он, добрый сельский хулиган,

Немного сыт, чуть больше пьян.

В ручье девицы моют ноги,

Он их потискает немного…

А вот доярки толстый зад

Мелькнул в хлеву. Какой-то гад

Немедля юбку ей задрал,

Но в лоб поленом схлопотал.

Не станем милым тем утехам

Служить незваною помехой.

Оставим их, пущай бранятся!

Попробуем на холм взобраться…

Там древний замок наверху,

Почти распавшийся в труху,

Стоит, наверно, лет пятьсот.

В нем графская семья живет.

Темно и тихо в графском парке,

И лишь дородная кухарка

Помоев чан на задний двор

Выносит крадучись, как вор.

А древний замок спит давно,

И лишь одно горит окно.

То не заснет никак Ромина,

Дочурка графа и графини.

Она на выданье девица,

Красавица и баловница.

Заглянем же в ее покой.

Увидим мы ее какой?

Представим дивную картину:

Вот на софе лежит Ромина.

На ней роскошный пеньюар,

В руках золоченый бювар.

Ромина – ладная девица:

Справна и грудь и ягодица,

Густые локоны волос

Белы, как пепел папирос.

Точены ручки и лодыжки,

Искусно выбриты подмышки.

Куда ни глянь, везде шарман…

Для мужиков – сплошной дурман!

Но разберемся же, однако,

Чем так влечет бювар деваху?

В нутро заветной папки глянем

И любопытство наше справим…

А в папке той из тонкой кожи –

Не женихов окрестных рожи

На липком глянце фотографий,

Не тексты скорбных эпитафий,

Не пылкие письма влюбленных,

Не перевязь бумаг казенных,

Не песенник, ни даже сонник,

И не подборка светских хроник!

Но что тогда Ромину мучит?

Чему бювар ее научит?..

А будет дева аж до утра

Глядеть картинки в Кама Сутре!

Давно гормоны в жилах девки

Волнуют мозговые клетки.

Уж ей давно семнадцать лет,

А жениха все нет и нет.

Точнее, сватались десятки,

Но убегали без оглядки,

Когда Ромина в миг знакомства

Грозила их лишить потомства.

Не нравились ей женихи,

Какие были не лихи.

Ей нужен был в мужья самец,

Которым управлял конец.

Чтобы не лил елей на уши –

Пускай бы лучше бил баклуши, -

Но чтобы думать только мог,

Как засадить ей между ног!

Таких героев было мало,

И те графьев не навещали.

Вот и печалилась Ромина,

К тому имея все причины.

От томных мук истощена,

Виденьями поглощена,

Ромина жадно разбирала

Странички пошлого журнала.

«Ах, что за прелесть, что за поза!

А эта длинная заноза!..

Он тычет ей, куда ни глянь!

Какой самец! Какая дрянь! »

Ромина томно воздыхала,

Рукой под трусики влезала,

И лаской бережной, но страстной

До муки нежной и прекрасной

Себя упорно доводила,

При этом громко голосила.

В занятье этом дни и ночи

Она вела, не зная, впрочем,

О том искомом мужике,

Что жил совсем невдалеке.

Мечта Ромины, трахаль видный,

Имея болт весьма солидный,

В избушке скромной проживал

И баб окрестных ублажал.

К нему же шли со всей округи:

И жены, вдовы, их подруги.

Манил их всех огромный член,

Его хозяин был Жульен.

Отдельных он сношал от скуки,

Иных же просто для науки,

Отдельных парил для услады,

А прочих – просто для награды.

Иные вдовы иль старухи

Несли Жульену медовухи,

Хлеба, колбасы и соленья

Домашнего приготовленья.

Особы, родом познатнее,

Являлись тайно и позднее.

Они к Жульену шли пешком

С набитым туго кошельком.

Дарами женщин он и жил,

При этом вовсе не тужил.

По всем параметрам Жульен

Был для Ромины супермен.

Умом изрядным не блистал,

Журналов глупых не листал,

Фигуру статную имел

И бабам нравиться умел.

Он был отменный лежебока,

Ну а в делах любовных – дока!

Вот для Ромины идеал!

Но о Ромине он не знал…

Известно людям с давних пор:

Судьба – искусный режиссёр!

И вот однажды в полдень знойный

Ромина вышла из уборной,

Зевнула, пукнула чуть-чуть,

Рука сама легла на грудь…

Ах, что за чудные соски!

Красны, как розы лепестки.

Слегка коснись – уже тверды,

А дальше очередь ****ы…

Потребность этого устройства

Приводит к нервному расстройству.

Сколько ни гладь, а ей всё мало!

Она принять желает жало –

Могучий твёрдый инструмент –

Такой, чтобы в один момент,

Едва начавши плотский грех,

Имел бы бешеный успех!

Но где же взять такую штуку?

Ах, что за каверзная мука!

Ища в погоде утешенье,

Ромина приняла решенье:

«Пойду-ка в сад – чего реветь? –

****у на солнышке погреть…»

В поместье графском старый сад.

Черешня, груши, виноград,

Клубника, пугало, гамак…

Ах, если бы ещё маньяк

Какой-нибудь, ища услады,

Сюда б проник через ограду…

В таких мечтах Ромина часто

Гуляла в парке, но – напрасно.

Маньяков не было в помине

На зло страдающей Ромине…

Грустя, скучая и бранясь,

Ромина в грядку улеглась,

Привычно сбросила одежду

И без особенной надежды

В последний раз пред горьким сном

Зазывно глянула кругом.

И, надо ж… О, великий Эрос!

Пред ней возник могучий «херос».

Его носитель, наш Жульен,

Над ней навис как манекен.

Жульен был пьян, небрит и наг.

Он появился, словно маг.

Икал, рыгал и матерился,

Своим виденьем вслух дивился:

«Вот это номер! Девки в грядках!

На многих побывал я ****ках.

Но чтобы прямо из земли

Красотки голые росли…

Сказать кому – поднимут на смех…

С такой не сладить будет наспех.

Уж раз сама себя в могилу,

Преодолев инстинктов силу,

Решила заживо вкопать…

Придётся тщательно ****ь! »

От этих слов в глазах Ромины

Взорвались страсти тайной мины.

«Какое счастье! Дождалась!

Иди ко мне! » И отдалась

Ромина пьяному Жульену.

Ох, и досталось его хрену!