Я, Достоевский Абрам Исаевич

Я, Достоевский Абрам Исаевич, родился в аккурат перед всемирным потопом спасшийся на черепке Ноя в образе свиньи и проживший с ними без малого тридцать три года, клятвенно клянусь, что Больше с Ноем никуда не поплыву, а уж куда принесла нелегкая, то тут и подохну.

Я являюсь младшим братом покойного писателя и в честь его воздвигнул картину "Заблудшие овцы" ибо все их души были заблудившимися то есть блудившими блудившими и рожающими живорожающими.

В последствии хочу заявлять. По принуждению я не совокуплялся, а исключительно ради интереса телесного и воистину и во имя плоти похотливейшей.

Из гуманного отношения к животным прибегал больше к крупнорогатому скоту, но всегда с разрешения последнего, то есть пастуха Изи.

Пастух Изи врожденный онанист родился тремя годами позже меня и никуда не попавший в следствии полной слепоты или частичного расстройства поджелудочной. Это он сам мне так объяснил. Я, мол, без этого живу и проживу хер знает сколько.

В общем добровольно отказавшийся.

Следующие подробности буду заявлять при встрече и непосредственном контакте от одного органа к другому, но инородному.

Абрам, царь свинский.

Выйдя рано утром примерно около часов шести утра и направляясь исключительно на завод, Достоевский обомлел - его младший брат приступил. На столбе перед остановкой была наклеена бумажка его собственноручного художества. Вернее объявление. Гласившее объявление подрывало всякие интересы к писателю, как к творческой личности и определяли его естество естественно как членоугодное.

-Этого делать никак нельзя!-сплюнул Достоевский в кусты и сошел с остановки легким бегом.

Его пришибленный вид направился в коммунальную квартиру, где и проживал досточтимый Абрам Исаевич со своей десятой женщиной и пятью детями от первого брака.

- Может быть вы объясните мне что такое происходит?-вскричал Достоевский врываясь без стука в комнату молодых.

Его по началу грозный крик превратился в истерический взвизг.

Совершенно обнаженный Абрам сидел на полу и курил папироску. Его престарелая пассия раздвинув голые ноги, но в желтой кофточке скрывающей ее впалую и старческую грудь лежала поверх одеяла. Увидев ворвавшегося мужчину, она стыдливо прикрыла слегка левой рукой свой мохнатый лобок и смущенно заулыбалась.-Он меня опять же игнорирует. Ему по сердцу только свиньи и кабачки.

Достоевский со вздрогнувшим в штанах хером подскочил к Абраму и без лишних слов ударил по макушке трижды.

- Ой, оставьте меня, пожалуйста,- завозмущался пьяный Абрам.- И это все, мой Федот, вы называете свободой личности в свободном от пут инакомыслия государстве. Ой, оставьте меня!

Голый Абрам вскочил на ноги и слегка наклонившись взял в руку свой писсуар и спрыснул из него слегка на брюки Достоевского.

Достоевский отшатнулся стряхивая двумя руками с брюк мочу.- Какое бесстыдство в этом доме я вижу!

- Ой, оставьте меня! -сказал Абрам и повернувшись к Достоевскому задом громко пёрнул выгнув задницу кверху.

- Простите его,- залепетала лежащая женщина. - Он не в своем уме. Лучше ляжьте рядом. Я так хочу, чтобы со мной сейчас был мужчина, такой как вы.

Она взяла за руку Достоевского и увлекла его в постелю. Через минуту Достоевский с расстегнутой ширинкой неистово работал над распростертым телом женщины и благостно закатывал глаза кверху.

Абрам вновь сел по-турецки на пол в свою давешнею позу и бубнил себе под нос. - За это утро у нее уже двадцать третий. Я скоро собьюсь. Ах, зачем мне это?

- Молчи, Абрам. Ведь я на то и проститутка, чтоб меня ****и.

- Ну, хорошо. Но этот уверяю тебя, моя розочка, тебе ничего не даст. Я забыл тебе сказать. У него нет денег.

Как?- вскричала розочка и скинув с себя скорчившегося в коитусе Достоевского, схватила со столика пустой металлический ковшик и ударила им со всей силы по голове ополоумевшего Достоевского. Он как раз в этот момент кончал. Испачкавшись в собственном семени, он принялся набожно вытирать руки о желтую кофточку Розы.

- Вот так всегда, - вздыхал Абрам.

- Ты кого ко мне привел, мерзавец?

- Своего старшего брата, - заключил Абрам и лег на пол.

Рано утром 39 сентября 1919 года в тихой и уютной комнатке Надежды Родионовны Еблистовой произошло отрадное событие, которое захлестнуло всё ее жаждущее спиртного нутро. У нее родился сиамский близнец Федя. Он родился один с попугаем в руке по имени Кокошка Засрайкин. Кокошкин был умнее Засрайкина, но Засрайкин был старше Феди на столько-то лет.

Надежда Родионовна завернула Федю в большую золотистую фольгу и отнесла на крылечко дома напротив почти к самым дверям. Из дверей вышел дворник Кузя Кузякин без порток, но в лаптях на босу ногу. Старательно зевая, пописав на свежий кристально белый снег, он с интересом нагнулся над сверточком, а затем тыкнув здоровенным пальцем в пузо Феди захватил сверток и торжественно внес вслед за собой в дом.

Его встретили с фанфарами. Голые женщины перебегали перед ним от стенки до стенки и хохотали без умолку.

Эти события происходившие в городе ****охуевске никак не могли отразиться на карьере Ебластова Иннокентия Берестовича 1700 года рождения. Если вы помните с его именин началась история города.