Письма американки из спб с любовью aka Эротические письма

На эти три письма-истории я наткнулась, читая американский эротический журнал. Мне они показались забавными, и я решила перевести их на русский язык. Ко всему прочему, речь шла о нашей стране, и события разворачивались в любимом мной Санкт-Петербурге. Переводя эти письма, я немного посамовольничала и кое-где изменила сюжет. На всякий случай, я также изменила имена героинь.

Всё это произошло в 2001-ом году, примерно через пару недель после 11 сентября…

Письмо №1

Дорогая Мишель!

По делам фирмы я недавно побывала в стране, которая поразила меня замечательно. Но рассказать в полном объёме о том, что со мной там произошло, я могу только тебе.

Из Нью-Йорка, который совсем недавно подвергся этой кошмарной атаке террористов, я лечу в Москву, оттуда с русской переводчицей, на ужасном старом русском самолете в Санкт-Петербург. Ты можешь себе представить мои ощущения во время этих перелетов после Нью-йоркского кошмара! Несмотря на то, что я очень люблю летать и обожаю, ни с чем не сравнимое чувство полета, особенно во время отрыва от земли, когда лайнер, разогнавшись до скорости спортивного Феррари, вдруг взмывает вверх и за несколько секунд уносит тебя в заоблачную высь. В этот момент дух захватывает почти как во время оргазма! Но теперь, после этих ужасных атак террористов! А у русских, говорят, вообще самолёты часто бьются, да к тому же недавно Украинцы во время войсковых учений ракетой сбили Российский гражданский самолёт. И вот именно на таком самолёте, милая Мишель, я летела из Москвы в Санкт-Петербург! Привалова, русская переводчица, однако, выглядела абсолютно спокойной.

Россия – страна удивительная, она совсем не похожа на нашу сытую и деловую Америку – она совсем другая. А в чем заключается эта великая разница, даже не могу тебе объяснить. Поэтому я лечу сейчас обратно в наш родной Нью-Йорк и, вместо того чтобы спать под равномерный гул турбин, раскрыла свой «полевой» ноутбук и строчу тебе подробный отчет, чтобы потом послать по электронной почте, а мой босс пусть подождёт до завтра!

Начнём с моей переводчицы. Она, кажется, бывшая спортсменка. Даже фамилию носит спортивную – Привалова. Высокая, мужеподобная, и по-мужски не очень разговорчивая. Я даже её немного побаивалась.

Город поразил меня с первого взгляда. Пока мы ехали, я смотрела по сторонам и рассматривала огромные великолепные дворцы, храмы и соборы, поражающие одновременно своей величавой красотой и запущенностью.

Я видела памятник Великой Русской Царице, которая была немкой, но русские любили её как собственную мать. Она была великой женщиной – красивой, умной, образованной. О такой правительнице русские сейчас только мечтают. Я была восхищена до слёз величавым бронзовым изваянием Императрицы с гордо поднятой головой, её царственной осанкой, а у её ног – великие русские мужи. Потрясающе!

В целом город весьма эклектичен. Для русских это характерно. Смешение стилей наблюдается во всем. Если бы я вздумала написать что-нибудь об этом городе я, наверное, озаглавила своё произведение так: «Санкт-Петербург – город контрастов».

На улице я наблюдала много целующихся парочек. Надо же, север, а народ горячий, любвеобильный!

Поселились мы в обычной гостинице расположенной в центре города, достаточно уютной, где было довольно много иностранцев. Мы решили прогуляться по городу. Было уже семь вечера, когда мы с Приваловой вышли на улицу. Однако от прогулки по городу пришлось отказаться, так как с моря дул сильный промозглый ветер и накрапывал мелкий дождь. Привалова сказала, что в городе есть отличное заведение, где варят хорошее пиво. Мы решили отправиться туда. Такси поймать не удалось. В России официальных такси очень мало, но зато много собственников легковушек, которые зарабатывают себе на хлеб, занимаясь частным извозом. Привалова знала только, что ресторан называется Тинькофф, но адрес был ей абсолютно неведом. Те, кто останавливался, понятия о нём не имели и не знали, куда нас везти. Мы пошли пешком наугад, спрашивая прохожих, но они лишь удивленно пожимали плечами в ответ.

Вдали я увидела большой чёрный американский джип одиноко стоящий у тротуара. Что-то потянуло меня к нему, как будто я увидела старого приятеля. Я бросилась к машине, как утопающий из последних сил бросается к спасательному кругу. В джипе сидело четверо крепких мужчин в одинаковых чёрных кожаных куртках, одинаково круглолицых, с толстыми золотыми цепочками на бычьих шеях и очень коротко постриженных. Они напоминали мне бойцов отряда командос в гражданской одежде. Заметив что Привалова куда-то исчезла, я попыталась, используя те несколько русских фраз, которые знаю, выяснить, где находится ресторан Тинькофф. «Бойцы» очень обрадовались моему появлению и стали весело со мной шутить. Увидев, что я иностранка они обрадовались ещё больше. Парни весело переговаривались на непонятном русском языке, изредка вставляя сильно искажённые английские слова. Несколько раз они повторяли fuck you, очевидно не вкладывая ничего негативного в эту фразу. Кажется, им доставляло большое удовольствие это говорить, и они весело и громко смеялись. Наконец к нам подошла переводчица. Она взглянула на меня весьма странно, взглядом, значения которого я не поняла, но ничего не сказала. Старший из «командос», который сидел рядом с водителем, стал разговаривать с Приваловой и, в конце концов, предложил нас подвезти. Привалова, кажется, пыталась отказаться, но я интуитивно поняла, что нам хотят предложить, и громко закричала: Yes! Привалова снова посмотрела на меня очень странно, но сделать уже ничего не могла. Старший «командос» вышел из машины и, галантно взяв меня за руку, приоткрыл заднюю дверцу джипа. Один из парней сидевших сзади вышел из машины и растворился во тьме. Таким образом, в салоне осталось два свободных места, которые мы с Приваловой заняли.

Позже она объяснила мне, что эти парни скорей всего были представителями русской мафии и раздражённо сказала, что подойти к подобному джипу и спросить дорогу в Санкт-Петербурге может только или полная идиотка, или… американка. К её величайшему удивлению нас никуда не увезли и не изнасиловали, а по дороге рассказали много интересного. Громила-водитель управлял машиной так уверенно и резко, как будто он был каскадёром и снимался в кинобоевиках, но это не помешало ему во время одного из разворотов, когда он вопреки всем правилам выкатил своего стального монстра прямо на тротуар, позаигрывать с парочкой молоденьких девиц, которые, оторопев, застыли перед решеткой радиатора. Старший из гангстеров, матёрый мужчина лет сорока, рассказал нам много интересного. Изредка водитель или тот парень, что сидел с нами сзади, вставляли шутливые реплики и смеялись. Я, к сожалению, не могла понимать их шуток, но переводчица мне потом объяснила, что тот был главный и что у русских бандитов жесткая иерархия и поэтому эти двое, даже шутя, соблюдали субординацию и заискивали перед ним.

Старший гангстер раскритиковал ресторан «Тинькофф», в который мы так стремились попасть, и предложил нам посетить другое заведение. Он проявил себя тонким знатоком кухни и вина, описывая тот или иной нюанс, рассказал какая где кухня, напитки и особенно рекомендовал посетить небольшой ресторан недалеко от Невского проспекта (названия я не запомнила) куда они нас и привезли.

Джип затормозил у входа, нам пожелали приятного вечера, а от предложенного гонорара, поблагодарив, отказались. Когда мы сели за столик, переводчица мне сказала, что главарь банды говорил на исчезающем в наше время санкт-петербургском диалекте, и что так говорил сам академик Лихачёв – один из немногих истинных русских интеллигентов, доживших до российских реформ и краха коммунистической системы. Он читал курс филологических лекций в университете, в котором она училась.

Ресторан был мал, уютен и оформлен под морскую тематику. Мы пили очень недурной эль и съели несколько блюд из морепродуктов. Потом пошлялись по Невскому, вышли на Сенатскую площадь, где происходили кровавые русские революции. Потом ещё бродили по холодным вечерним улицам этого странного города, пока не уперлись в ресторан Тинькофф, который расположился прямо у «крыла» знаменитого Казанского собора.

Мы вошли внутрь. Это заведение сильно отличалось от предыдущего. Здесь было шумно, тусовалась молодёжь. В глубине помещения виднелись блестящие бронзовые пивоваренные чаны. Когда мы проходили к свободному столику мимо стойки бара, я вдруг лицом к лицу столкнулась с двумя молодыми женщинами, вернее мой взгляд уперся в невообразимо глубокое декольте одной из них, в котором словно пара фрегатов в невской гавани красовались две великолепные сиськи! Я таких сроду не видела! Я вообще не очень много сисек видела на своем веку и не могу сказать, что они меня сильно волновали, но у этой леди сиськи были особенными. Точнее особенными были, может быть, не сами сиськи, а необычно высокий уровень их открытости. В таком глубоком декольте они казались просто голыми. Словно охотничья собака я сделала стойку. Несколько секунд продолжалась немая сцена и молчаливый диалог пары моих глаз с парой голых, сочных женских сисек. Привалова слегка толкнула меня в спину, а хозяйка сисек очень эротично улыбнулась и сказала что-то по-русски.

- Здравствуйте, девочки! – сказала я по-английски и получила ответ на очень приличном бритиш.

Привалова ждала меня за свободным столиком, а я пошла в туалет поправить причёску, освежить макияж, а заодно и облегчиться. Вернувшись и, сев за столик, я не смогла удержаться от соблазна ещё раз взглянуть в ту сторону, где была стойка бара, у которой сидела обладательница бюста так меня впечатлившего. Обнаружив, что место пустует, я почему-то огорчилась.

- Девочки уже куда-то делись! – сорвалось с моих уст.

- Никуда они не делись! Вот уже пересели за соседний столик! – злобно фыркнула переводчица.

И действительно, я посмотрела в другую сторону и встретилась глазами с обладательницей роскошных голых сисек, которая обдала меня такой эротичной улыбкой, что мне стало неловко.

К нам подошел официант. Я заказала пинту пива и ягнятину. Пока мы ждали заказа, Привалова напряжённо молчала, а я то и дело украдкой поглядывала в сторону девиц. Вскоре мой неосторожный взгляд был перехвачен, и я удостоилась еще одной весьма эротичной улыбки. Мне опять стало неловко особенно перед моей серьёзной спутницей, которая просто излучала аскетизм, и попыталась больше не смотреть в ту сторону. Однако две боевые подруги и не думали сдаваться так легко.

- По-моему, нам давно пора познакомиться, – сказала она по-английски и я ещё раз отметила её правильное, несколько академическое бритиш-произношение.

- Да вполне вероятно, – рассеяно ответила я.

- Вы не находите, что так разговаривать не удобно?

- Да, может быть.

- Так что же нам мешает?

Я не решалась, несмотря на то, что чувствовала, что эта женщина меня очень интригует. Но переводчица, несмотря на то, что она начала скупо улыбаться, сильно меня смущала своей строгостью и серьёзностью. Казалось, ей всё было очень неприятно, и она хотела поскорее допить своё пиво и убраться в свой гостиничный номер. Её недовольная физиономия смущала меня, и я не решалась на активные действия.

Однако две особы сами подсели к нам. Мисс Грудь оказалась рядом со мной и начала меня бесстыдно клеить.

- Я специалист по эротическому массажу, – заявила она – а это – самые эротичные пальцы города, сказала она, протянув мне свои холеные руки с длинными пальцами, вооруженными красивыми ногтями, безупречно покрытыми свежим слоем ярко-красного лака, блестящими в полумраке бара, как острые багдадские кинжалы.

Пиво ударило мне в голову, и я тоже, наконец, разговорилась. Прочитав где-то, что русские любят во всем интригу, знаки и совпадения, я решила подыграть прекрасногрудой мессалине и заявила, что наша встреча наверняка произошла не случайно, и что всё это было предопределено звёздами.

- А под каким знаком зодиака ты родилась? – спросила она.

- Рыбы, – ответила я.

- И мы тоже обе Рыбы, какое знаковое совпадение!

Мне было легко и приятно с ними разговаривать, я оживилась. Присутствие некоммуникабельной переводчицы тяготило меня всё меньше, и я перешла в наступление, чувствуя, что интрига затягивает словно омут.

- Девочки, я хочу сказать, что вы классно выглядите, но давайте проверим, соответствует ли внешность интеллекту? Первый вопрос теста для определения вашего «Ай-Кью»: Угадайте, откуда я приехала?

- Судя по произношению ты – американка, но одета несколько консервативно… но… Однако ты не британка! Ты из Нью-Йорка, скорее всего, – ответила мне та, чья грудь уже породила в моем теле легкую тепло-сладкую волну, которая начала медленно распространяться снизу вверх.

- Хорошо, одно очко вы уже получили. Но это был первый и самый простой вопрос, – не сдавалась я – теперь ответьте на вопрос посложнее!

Я блефовала, не имея в голове никакого определенного плана, но я была в ударе и, взяв инициативу в свои руки, быстро достигла пика своего красноречия. Мне казалось, что незнакомка отлично меня понимала. Её подруга стала перешептываться с Приваловой, мрачное выражение лица которой медленно, но верно смягчалось.

Я бомбардировала свою новую знакомую комплиментами, поскольку она мне нравилась всё больше и больше. Зная, что в России с недавних пор очень ценится дворянское происхождение, а Санкт-Петербург считается истинно аристократическим городом, я сделала ей изысканный, с моей точки зрения комплимент, намекнув на её дворянское происхождение, свидетельством которого был тонкий изящный нос с легкой горбинкой и длинные тонкие пальцы рук с легкими утолщениями в суставах.

- Ты умеешь льстить не хуже мужчины, подчеркнула она, – однако, хотя мне нравятся твои комплименты, давай поговорим о сексе, меня это больше интересует.

- Ты не любишь мужчин?

- Нет, почему, но я амбивалентна, сказала она, и её большие зеленые глаза стали серьёзными.

- А как насчет эротического массажа?

- Это любят и мужчины и женщины, ты никогда не пробовала?

- Нет… но хотела бы, – намеренно соврала я, желая заинтриговать её своей неопытностью.

- Зачем же мы теряем время? – спросила она с прямотой.

Её решительность опять смутила меня. Я, постепенно вглядываясь в эту случайную женщину, находила в ней знакомые черты. Она мне кого-то напоминала. У меня было состояние, которое на французский манер называют “deja vu”. Потом до меня дошло – она была похожа на одну мою дальнюю родственницу. Однажды к нам из Калифорнии приехала кузина моего отца, эмансипированная тридцатипятилетняя женщина, стройная, загорелая и очень хороша собой. Как-то она разделась и легла в шезлонге у бассейна, грациозно вытянув длинные красивые ноги. Когда я вышла из воды она позвала меня и предложила составить ей компанию, позагорать вместе. Когда она смотрела на меня, глаза её излучали какую-то неведомую гипнотическую силу.

Я приставила шезлонг рядом и легла. Она положила мне руку на бедро. Мишель, мне тогда было тринадцать! Я тогда ещё ничего не знала! Рука её была тонкая, аристократическая, ладонь сухая и гладкая. От руки я чувствовала сильные токи, флюиды. Мне было одновременно как-то неловко и очень приятно. Больше я её никогда не видела. Она произвела на меня неизгладимое впечатление. В глубоких лабиринтах подсознания скрывалась тайное желание быть с такой женщиной, лет тридцати пяти – сорока, холеной, стройной, умной и сексуальной. Незримо меня всю жизнь преследовал её образ, я ждала её. Моя новая знакомая была живым воплощением моей давней почти детской фантазии. Однако я не хотела ей это показывать, я хотела игры и поэтому делала вид, что беспечна и слегка равнодушна. Я не хотела, чтобы она поняла, что нравится мне.

- Кисуль, для Рыб ты слишком настойчива, Рыбы – знак таинственный и глубокий, и должны во всём ценить глубину и тайну. Прямота и быстрота это всё для примитивных созданий. Я люблю интригу, тем более в любви, и как в хорошей пьесе в отношениях должен быть, как это называют французы: “le coup de theatre”.

- А что это такое? – спросила она.

- А это сказала я, придавая своему голосу максимум таинственности, это трудно перевести. “Le coup” слово очень многозначное, в хорошем словаре можно найти более двадцати значений. Основное значение этого слова – удар, но в идиоматических выражениях оно принимает другие, самые разные значения: “le coup de theatre” значит неожиданная развязка.

- Какую же развязку хочешь ты?

- Ты очаровательна, но я предпочитала бы знать тебя лучше.

- А я хочу, чтобы ты была со мной этой ночью.

- Но мы все-таки ещё так мало знакомы.

- Зачем тянуть время, если мы всё равно кончим этим!

- Любовь как вино требует выдержки, только тогда оно пьянит по- настоящему!

- Ты отказываешься?

- Нет, но я хочу “le coup de theatre”!

Так мы говорили, глядя друг другу в глаза, и слова уже почти не имели значения. Она трогала меня, а я её. И от этих нежных прикосновений стена, разделяющая нас, таяла как весенний снег. Потом мы кормили друг друга нежным рагу из молодого ягнёнка, накалывая каждый кусочек на вилочку и, поднося ко рту, как кормят маленьких детей. Мишель, ты не представляешь, как это было эротично и как это нас сближало! Однако вскоре я заметила, что переводчицы нет в баре. Мой мобильник запищал в сумочке. Звонила переводчица. Она сказала, чтобы я не подавала виду, что таких женщин надо опасаться, и что их намерения не так уж безобидны, как кажется. Им нужны только деньги и больше ничего. Она посоветовала сказать, что звонит мой муж и срочно требует домой или что-то в этом роде. Я стала извиняться и собралась уходить. Заметила в её глазах обиду маленькой девочки, и мне стало жаль её. Терзаясь сомнениями, я решилась на компромисс.

- Можно тебя на секундочку, – шепнула я ей прямо в ушко.

Мы отошли в безлюдное место. Так было легче объясниться.

- Понимаешь, мне действительно надо сейчас уехать, но я, правда, не хочу тебя терять, поэтому оставь, пожалуйста, мне твой номер телефона.

Она записала несколько цифр на клочке бумаги и протянула мне.

- Ты, правда, мне позвонишь?

На всём её милом лице, особенно в очаровательных зелёных глазах, вдруг вспыхнуло такое детское, наивное выражение, словно у ребёнка, от которого вероломный взрослый хочет уехать, оставляя его одного в жестоком и холодном мире детского сада. Неожиданный порыв нежности на мгновение затмил меня и, потеряв самоконтроль, я крепко обняла её и слегка коснулась губами её губ. Через мгновение моё лицо утонуло в её груди. Я страстно целовала её в то место, где смыкались две огромные, сладкие ягоды. В том месте, где я приложилась, остался влажный след с легким оттенком моей губной помады.

В гостинице ночью я долго не могла заснуть. Я думала об этом странном городе и ещё я думала о ней, моя милая Мишель.

На следующий день я улетала обратно в Москву. С высоты в узкий иллюминатор я ещё раз взглянула на «город, которого нет», и который называют ещё Северной Пальмирой, и в моих глазах стало влажно и я поняла, что полюбила его какой-то странной нестандартной любовью.

Эльвира

Продолжение следует...