На сеновале

У сеновала был одуряющий запах. Казалось свежим сеном пропахло всё- его волосы, цвета спелой пшеницы, его ресницы, каждая волосинка, золотым пушистым покрывалом устилавшая его обалденной красоты тело. Я просто захлёбывалась в этом водовороте запахов и золотых красок: сено, волосы, загорелое тело, солнце, пробивающееся сквозь стены сарая.

Сижу в ногах у своего золотого Адониса, который спит на животе, утомившись от любовных игр, и любуюсь на это великолепное творение природы. Он как сильное, красивое животное: ровные колонны ног, маленькие полушария ягодиц, широкий торс и необъятные, сильные плечи. В изнеможении от этой красоты и тела, которое только что доставляло мне столько удовольствия, я наклоняюсь и начинаю губами не целовать, нет!- нежно прикасаться к этому ароматному источнику наслаждения.

Пальцы ног похожи на маленькие розовые шарики, свод стопы высок, пятки нежные, как у младенца (наверное, он никогда не ходил босиком). Поднимаюсь выше по золотистым крепким икрам и добираюсь до нежной впадинки под коленом. Не удержавшись, прохожусь по ней языком, ощущая на языке терпкую солоноватость пота, и продолжаю своё путешествие наверх, в страну наслаждения. Наверное я разбудила своего молодого бога - от прикосновений пальцев и губ к его бедрам начинают подрагивать и напрягаться мышцы ягодиц. Они перекатываются под кожей, вздрагивают и кажется, что готовятся к долгому, красивому танцу под названием «Любовь». Мой Адонис явно проснулся, но ещё хочет понежиться и понаслаждаться вынужденным бездельем. Все его члены расслаблены и произвольно раскинуты по сену, как бы специально открывая дорогу моим рукам и губам к его потаенным уголкам. Мой жадный рот двигается по бёдрам и неизбежно подбирается к его ягодицам. Как бы невзначай отодвигается нога и впускает мой язык в грот наслаждений. Язык щекочет розовый нежный бутончик ануса и от этой нежной щекотки он сжимается, захватывая мой язык в плен. Расслабившись, отпускает его и позволяет ему двигаться дальше. Губы продолжают свое восхождение, а руки в нетерпении ныряют между ног и погружаются в золотистые заросли волос, которые как водоросли опутали сливины тестикул и крепкий, возбужденный пенис. Разгребаю в волосах дорогу для пальцев и, слегка сдавливая, поднимаюсь вдоль боевого древка все выше и выше. Нестерпимо хочется погрузить лицо и упиваться запахом мужской промежности, жаждущей тебя, но - самое сладкое на потом!

Губы , двигаясь вдоль спины, достигли шеи и наконец поцелуи перешли в нежные покусывания. Рот жадно искал и находил податливые места: мышцы шеи и плеч, нежную кожу за ушами, мочки ушных раковин. О, если бы вы знали, какое наслаждение могут доставить уши любимого! Это целый мир, который можно исследовать до бесконечности языком (пока хватит сил у партнера терпеть эту нежную пытку). Мой Адонис был не очень терпелив – с хохотом перевернувшись на спину, он увлек и меня за собой. Наконец-то моему взору открылось все великолепие мужского начала моего партнера. От продолжительных игр колосс немного опал, но все равно являл собой восхитительное произведение природы. Не удержавшись от вожделения, со стоном зарываюсь в золото волос и наконец припадаю к огнедышащей абрикосине, венчающей головку пениса. Она ароматна и сладка на вкус, губы обхватывают ее и сразу проглатывают всю, целиком, нежно обволакивая горячим, нетерпеливым языком. Перекатывая сладостную ягоду во рту, начинаю погружать в глубины своего горла весь член, насколько хватает дыхания. С нарастающим вожделением все быстрее и быстрее двигаюсь вдоль ствола, ощущая на языке как стремительно набухают вены, наполняющиеся живительной влагой, готовой выплеснуться мне в рот. Но зачем же так спешить? Нас еще ждет впереди восхитительная любовная игра, которой можно бесконечно наслаждаться.

С сожалением покинув сей сладостный плод, даю ему слегка взбодриться и остыть на свежем воздухе, а затем, словно бесстрашная наездница оседлавшая необъезженного скакуна , ловко набрасываю лассо своего влагалища на торчащее древко и начинаю бешеную скачку по прериям любви. Мой скакун норовист и силен. Вот его бедра взлетают по до мной, как бы пытаясь скинуть меня, и крепкое древко пениса врывается в глубины, прорываясь к горлу, но тут же успокаиваются и плавно покачиваясь, как на волнах, нежно ласкают лоно мягкими прикосновениями. Скачка в таком темпе не может продолжаться долго и , сдавшись на волю победителя, я слезаю с него и покорной рабой расстилаюсь у его чресел. Теперь мой бог превращается в беспощадного господина. Поставив меня перед собой на колени, он властно входит в промежность с нарастающим упорством пытаясь наказать меня за дерзость своеволия. Мощный пенис с упорством кувалды вколачивает в меня науку повиновения перед господином. Мой рот исторгает стоны и всхлипы боли и восторга. Но это еще далеко не конец нашим играм. Мой зад непроизвольно задран кверху и являет для моего друга весьма привлекательную картину. Его пальцы уже довольно давно погрузились в анус и пытаются разорвать тугой сфинктер, растягивая его в стороны.

Через некоторое время пальцы выскальзывают, но не для того, чтобы дать ему отдохнуть, а только лишь для того, что бы впустить еще более сильного и мощного мучителя. Напитавшийся соками влагалища, пенис смачно врывается в мою попку с каждым ударом продвигаясь все дальше и дальше. И уже не униженной рабой, а гончей с гордо поднятой головой я раскачиваюсь на этой упоительной лиане любви и пою дикую песню экстаза. Мое тело стремиться к оргазму, оно готово к нему и поэтому нет никакого смысла сдерживать моего Адониса в стремлении выплеснуть в меня добрую порцию горячего , пахучего семени. Взрыв происходит с неизбежностью грозы в душный летний день. Какое-то время наши тела еще вздрагивают, остывая, затем в изнеможении опускаются на душистое сено и через некоторое мгновение мы, обессиленные спим безмятежным сном в сенном мареве душного лета.