Стих 3. Она

Кровать. Столик. Открытая мною бутылка шампанского на нем. Я коснулся ее плеча и жестом предложил ей сесть. Она робко опустилась на краешек кровати и улыбнулась, как-то несмело и по-детски. Я опустил глаза, мне казалось странным, что она находилась рядом со мной, и одновременно с минутным смущением я ощутил радость от осознания того, что она всё-таки была рядом, что я мог коснуться ее.

Я наполнил бокалы и подал один ей. Она вместо того, чтобы выпить, просто поставила его на столик. Я сделал глоток, но шампанское не могло утолить мою жажду – я жаждал ее, меня тянуло к ней неимоверно, мне даже показалось, что я начинаю терять рассудок: она сидела так близко, что волны ее волос касались моей левой щеки и я чувствовал легкий восточный аромат ее духов. Я поставил свой бокал рядом с ее, расстегнул ее кофточку и с улыбкой отметил, что за ней скрывался летний топ. Этот маленький наивный штрих лишь пробудил во мне еще большее желание, я захотел освободить ее тело от всего, что скрывало его от меня и прикоснуться наконец к ее коже. Но она остановила меня резким движением руки, я слегка опешил.

Затем она взяла бокал их сделала несколько медленных, немного нервных глотков и поставила бокал обратно. Я осушил бокал быстро, налил себе еще и предложил ей, но она отказалась. Она снова села, положив руки на коленки, как первоклассница, глаза ее были полузакрыты, вероятно, она о чем-то задумалась на мгновение, а рот полуоткрыт и полные красивые губки шевелились, как будто она что-то сама себе говорила, топ обтягивал ее грудь, которая слегка поднималась и опускалась. От этого возбуждающего вида мне стало очень душно, и я открыл окно.

Весенний воздух не помог мне избавиться от всё возрастающего желания. Я опять подошел к ней в попытке обнажить эту прелестную грудь, она подняла руки вверх, и я стянул этот, уже за несколько минут ставший мне ненавистным топ. Мои руки коснулись ее теплой нежной кожи, и я просто обомлел. Теперь дело было за джинсами, джинсы сидели по фигурке и потому упирались, но и с ними я справился быстро.

Она предстала передо мной обнаженная и прекрасная в своей наготе, лишь маленькие трусики-веревочки скрывали от меня самое ценное ее сокровище. Желание начало переходить в безумие, я опустился на колени и начал целовать ее ножки, стройные и чудесные, гладил их, все выше и выше двигаясь к заветной цели. Я опустился на колени и раздвинул ее бедра, она слегка сжала ноги, но потом снова расслабилась. Мне стало слишком душно, я быстро снял свою толстовку и джинсы. Медленно я коснулся ее бедер и стянул маленькие трусики. В тот момент, когда я стоял перед ней на коленях, словно Парис пред прекрасной Еленой, не просто самой прекрасной из смертных она мне казалось, а истинной богиней, чей храм открывался моему взору. Я не мог больше сдерживать себя и прильнул к ней, в попытке испить ее до дна.

Страсть охватила меня целиком, и я целовал ее между ног, ласкал языком, все быстрее и быстрее, все неистовее и неистовее, сжимая руками ее груди, касаясь пальцами ее нежных розовых сосков, которые становились набухшими бутонами от возбуждения. Она начала отстраняться, и я впился руками в ее бедра, не прекращая ласкать ее лоно ни на мгновение. Она извивалась, сжимала мою голову ногами, тяжело дышала. Я хотел войти в нее, взять ее, но боялся спугнуть этот момент и потому предпочел доставлять удовольствие ей, тем более что для меня эти ласки были не меньшим удовольствием, а даже большим, чем просто секс.

По тому, что она устало дышала, и тело ее стало мягким и опустилось на подушки, я понял, что пора остановиться. Она теперь была еще более прекрасна, и мне захотелось вобрать ее в себя. Я лег рядом и крепко-крепко прижался к ней, чтобы почувствовать каждую клеточку ее тела.