Как Мия довела Чучмырика

КАК МИЯ ДОВЕЛА ЧУЧМЫРИКА

Перед подъездом девятиэтажки затормозил вольвешник. Оттуда нарисовался рослый, кудрявый, бородатый толстяк и потащил громадные пакеты с логотипом супермаркета. Следом материализовалась его жена, такая же рослая, толстая брюнетка, и помогла разгрузиться. Бабка на лавке зацокала языком:

– Нормальным людям столько жратвы на неделю хватит, а этим – на один обед! Обожратые, татуированные, что муж, что жена, в мое время молодежь поскромнее себя вела… Умрете вы оба в молодые годы от ожирения сердца!

Толстяк притворился глухим, а вот толстуха уперла руки в боки:

– Баба Хифер, вам не стыдно? Целыми днями на лавке сидите, что, трудно собаке хоть поесть вынести? Мы для собак еду покупаем, а вы свою собаку на улицу выгнали! Она и так не красавица – доберман-переродок, а вы из дома ее выгнали и не кормите, кожа да кости, изможденная.

– А она мне не нужна, я не собираюсь ее кормить!

– А зачем вы ее заводили, – буркнул толстяк.

– Это не я заводила, это дочка заводила, а щас она в Нью Йорк уехала на заработки. Мне собака не нужна.

– Чучмырик, волоки домой пакеты, я щас подойду, – распорядилась толстуха. Поставив на капот машины пакет с сырыми котлетами, шпикачками и сардельками, она набрала воздуха в могучую грудь и заорала: – ДЕЗЯ!!! Дездемона!!!

Соседи пооткрывали окна и повысовывались, сверху баба в бигудях рявкнула:

– Мия, совсем спятила, чаво орешь на весь двор!

– Собак поразводили! – завопил дед из другого окна.

– Людям есть нечего, а эта сама обожратая, в дверь не влазит, и собак бродячих кормит! – гаркнуло третье окно.

В этом квартале трубы горячей воды были не под землей зарыты, а прямо снаружи лежали, прикрытые по всей длине бетонной коробкой. В некоторых местах бетон был проломлен, и там бродячие собаки устраивали себе гнезда, пока не приедут из службы отлова собак. Только собаку увезут «на утилизацию», или бомжи ее съедят, тут же освободившееся гнездо занимали другие дворняги.

Из бетонного гнезда выскочила доберманиха-переродок, примчалась на зов и стала лизаться. Мия подставлялась, заметила насекомое на собачьей груди, сняла, раздавила ногтями и кинула в сторону бабы Хифер, возмущенно прокомментировав:

– Ну вот, блоха!

– А-а-а, – заорала баба Хифер, обмацая себя, – она в меня блохами кидается! Ненормальная!

– Спокуха, собачьи блохи людей не кусают! Кушай, Дезя, тощенькая… Себе бы забрала, так Чучмырик говорит: своих трое, – приговаривала Мия, скармливая доберманихе мясные полуфабрикаты. – ЭЙ, ЧУЧМЫРИК!!!

На 7м этаже распахнулось окно – выглянул муж.

– Чучмырик, скинь спрей от блох!!!

Чучмырик скинул. Мия поймала спрей на лету и пшикнула на выпирающий позвоночник доевшей полуфабрикаты доберманихи.

– Ну все, блохастик, покушала – пойду домой, своим троим борщ с обрезью варить.

Дезя благодарно облизала Мие руки, но тут опять раздался вопль:

– М-м-мия, как теб-бе не п-пготивно?

– Дезя мне спасибо говорит, – отозвалась Мия, в позе «на корточках» рассматривая новприбывших – высоченную тощую брюнетку со смазливым, но безмозглым лицом и плюгавого заморыша с «вороньим гнездом» на голове. – Ее вот эта вот бабка на лавке из дома выгнала, а я кормлю. Каждый день кашу с мясом выношу или макароны с обрезью. А вы зачем пришли?

– Лив говорит, что ты ей сказала, что твой Чучмырик счетчики на горячую и холодную воду подкручивает и воду ворует. Вот мы и пришли набираться опыта. Пошли в квартиру, свояченица, покажешь нам, как вы воду воруете!!!

Мия попрощалась с пародией на добермана и повела сестру и свояка в лифт.

– Разувайтесь! – велела Мия. – У меня тут собаки, они в коридоре на полу лежат, пол лижут, тут должно быть стерильно!

Лив и Снусмумрик потоптались у дверей, разуваясь, а серая пушистая дворняжка ухватила кроссовок Снусмумрика и понесла в зал под стол. Черная гладкошерстная собачонка уволокла под диван туфлю Лив. А третий двортерьер впился зубами в носок Снусмумрика, снял с ноги и моментально дыру проел.

Лив и Снусмумрик с воплями погнались за собаками, преклонили колени: он – возле стола, она – возле дивана, и стали упрашивать собак вернуть обувь. Чучмырик пожалел гостей, сходил в нужник за шваброй, показал собакам, и они бросили туфлю и кроссовок.

– А мы по-умному поступаем, – сказала Мия, – мы ставим обувь сюда – на шкаф!

– Так зачем пришли? – поинтересовался Чучмырик.

– Покажи, как ты счетчик прикрутил, я тоже хочу воровать воду!

– Мия, блин! Зачем ты им рассказала, что я жульничаю?

– Сестга мне похв-васталась, какой у нее м-муж гукастый, а м-мой Снус-м-мумрик по д-дому ничего д-делать не ум-меет, гв-возд-дя не заб-бъет, вот я и п-пгивела его сюда, п-пусть учится. Чучм-мырик, ты настоящий нагодный ум-мелец! – прихвалила Лив.

– Ну вот, смотри, Снусмумрик, тут я прикрутил, тут проволочкой примотал, здесь отогнул, там передвинул…

– А чем? Какой отверткой?

– Щас с балкона принесу… Вот такой!

– Одолжи, Чучмырик, у нас такой нету! А здесь ты как отогнул? Плоскогубцами? А плоскогубцы ты мне дашь?

Пока Снусмумрик выпрашивал у свояка инструменты, Лив заглянула в холодильник, ухватила кусок сыра и стала отламывать кусочки. Три собаки расселись вокруг нее, сверкая глазами, но Лив прыснула:

– Ну нет, эт-то не в-вам, эт-то люд-дской хавчик.

Мия вытащила громадную кастрюлю, кинула в воду 3 кг «обрези для собачек» и поставила вариться. Лив, подхрюкивая, махала куском сыра над головами собак. Но у одной дворняги быстрота реакции оказалась лучше, чем у Лив – она подпрыгнула и выхватила кусок, но сразу весь проглотить не удалось, и собачки поделили 5 кг сыра на троих.

– Снусмумрик, где отвертка? - воззвал Чучмырик.

– Какая?

– Маленькая!

– Не знаю!

– Три секунды назад тут была!

– Не знаю, не видел!

– Мия, Лив, вы не видели, куда я отвертку положил?

Снусмумрик развел руками, и тут острая отвертка прорвала ему карман и вывалилась на пол.

– Снусмумрик, ты ворюга, попросил бы – я б тебе дал, ты что хапаешь чужое?

– Ой прости, Чучмырик, случайно получилось! Сам не заметил, даже не знаю, как она мне в карман попала!

– Вот блин, Мия, думал – на тебе женился, а оказалось – на всей твоей подлой, воровитой родне!

– Снусмумрик мне не родня, а всего лишь муж сестры, а что, ты, Чучмырик, батю моего тоже подлым и воровитым считаешь?

– Нет, Мия, я мистера Тайлера очень уважаю, в основном потому, что он все время на гастролях и его тут нет. А твоя старшая сестра со своим Снусмумриком от нас не выходит, вот, только отвернулся – она сыр сперла, а он отвертку, на секунду зазеваемся – они и телевизор потащат, совсем обнаглели родственнички твои!

– Эт-то ты об-бнаглел! К теб-бе год-д-дственники в гости п-пгишли, а т-ты тут хамишь! Снусм-м-мумрик, п-пошли, нам тут не гады, – и Лив потащила супруга на выход, а Чучмырик понесся следом:

– За вами глаз да глаз нужен, чтоб опять чего не унесли! Тьфу! – обратился он к Мие, закрыв за родней дверь. – Ненавижу вашу прибацанную семейку! Два нормальных человека – ты и твой отец!

– Я до восьми лет вообще не знала, что у меня есть сестра, – буркнула Мия. – И вдруг хлоп – миссис Бьюэлл со своей дочуркой, свою долю наследства требует! А батя проявил мягкотелость, признал Лив, дал ей свою фамилию, алименты оформили! Вот, типа, Мия, знакомься, это твоя сестричка! Сестричка открывает рот – и смех и грех, дислексия, ни читать, ни писать не может, да и говорит плохо. Я сначала не могла понять, что она говорит, потом-то привыкла.

– Чтоб на порог не пускала, Мия. Поняла?

– Чучмырик! А куда ж я денусь – они мои родственники! Люди с тещами живут, а моей мамы нет в живых, у меня только сестры сводные с ихними матерями, живут отдельно, на что ты жалуешься?

– Сыр она схавала, твоя сеструха, 5 кг. Собирайся, Мия, иди в магаз за сыром!

К Мие приехал лифт, дверь распахнулась, и оттуда вывалился алкаш дядя Кевин с расстегнутой ширинкой, а в лифте на полу лужа:

– Ик! А это ж не мой этаж…

Мия пошла пешком. На лестнице между первым и вторым этажом она остановилась, заметив Лив и Снусмумрика у почтовых ящиков. У Лив не зажигалась сигарета, а Снусмумрик сказал:

– Давай посмотрим, какая им почта приходит. Вот дураки твоя сестра с мужем, на почтовом ящике замка нет!

– Сам см-мотги. Я ж чит-тать не ум-мею.

– О, квитанция из Горводоканала! Ты смотри, как мало им насчитали, воду воруют и почти ни фига не платят!

– А ты п-позвони в Гог-г-вод-доканал, гасскажи им, чт-то они в-воду в-вогуют, они п-пгишлют конт-т-тголера и их ошт-т-гафуют!

– Лив, заинька моя, умничка! – Снусмумрик схватил мобильник. – Вот щас и позвоню. – Он набрал номер, напечатанный на квитанции. – Алло, это Горводоканал?

– Снусмумрик, ноги повыдергаю! – слетела с лестницы Мия.

– А-а-а-а! – Лив и Снусмумрик бросились наутек из подъезда и побежали в разные стороны. Толстая Мия плохо бегала и не стала за ними гнаться.

Путь в магазин она сократила через соседний двор. А там тоже жила бродячая собака. Под полуразрушенным крыльцом подъезда она родила щенков, и Мия носила и им еду. Еще сегодняшним утром Мия скормила этому семейству огромную миску каши с обрезью. Сердобольная собачница бросила взгляд на полуразрушенное крыльцо, матери нигде не было, а возле крыльца стоял бомж и кидал об землю новорожденного щенка – хотел размозжить ему голову.

– Козел вонючий, не трогай щенка, щас сам по голове получишь, – заорала Мия.

– Пошла нахуй, – ощерил гнилые пеньки зубов бомж, но увидев, что Мия в подтверждение своих слов взялась за кирпич, кинул щенка и ускакал. Мия обронила кирпич, наклонилась – а щенок уже не дышал. Сотрясение мозга.

– Умер, – всхлипнула Мия. – А где его братья? – она заглянула под крыльцо, а там не было ни одного щенка, только лежала окровавленная отрубленная голова матери.

Две соседки вешали выстиранное белье на натянутых посреди двора веревках. Они крикнули:

– Мия, бомжи приходили, всех забрали, ты чего бомжика прогнала – за последним приходил.

– Как же, я ж только утром им кашу приносила, и мама, и все пятеро были живые, –заплакала Мия.

– А зачем ты тут ходишь, бродяжек подкармливаешь? Они блохастые, людей покусать могут! А так – люди из них супчик сварили, людям польза от них!

– Все люди – гопники, – утирая пальцем слезки, Мия почапала за сыром.

* * *

У Дези началась течка. Во двор Мииного дома началось такое паломничество кобелей, что ой-ой-ой. Утром Мия вывела выгуливать своих трех дворняг и прихватила для Дези тарелку макарон с ливерной колбасой (в одной руке – три поводка, в другой – тарелка), а доберманиху окружила громадная стая кобелей, один забрался на нее. А остальные вокруг тусовались и в очередь выстраивались. Кобели были и крупные, и совсем плюгавенькие, в основном дворняги, но пришли и овчарка, и спаниель, и пекинес, и такса.

– У-у! Они ей поесть не дадут, – сказала Мия и поставила тарелку на почтовые ящики. Один из ее дворняг унюхал течку и потянул поводок во двор. – Стой, куда, у тебя своих две мадам! Тебе Дезя по размерам не подходит. Мда. – Она еще раз выглянула из подъезда.

– Эк их, дряней, привалило! – ахнула баба Хифер со своего привычного насеста – с лавки. – Откуда их столько???

– А сучек мало, – сказала Мия, – вы бродячим собакам на брюхо посмотрите – преобладают кобели, а хозяйские – люди вообще одних кобелей в квартирах держат. О, второй залез. Друг друга отгоняют…

– Разврат, какой разврат! И не стыдно! Всем дает, прям на улице!

– Баба Хифер, она ж, блин, бродячая. Это вы ее бродячей сделали. Я вам каждый день говорю, как прохожу мимо вашей лавки – я вашу собаку кормлю, вы ее из дома выгнали…

– Она мне не нужна! Иди, иди, чего встала!

– Мобильник дома оставила, – констатировала Мия. – Не тяните поводки, подождите! – И она опять задрала голову и загорланила на весь двор: – Чучмырик! Выйди, Чучмырик!

– Чего, собак выгулять не можешь, – недовольно загнусавил супруг, появляясь на крыльце. – Ого, сколько кобелей!

– Ага! Я смотрю, они ей поесть не дадут! Слышь, Чучмырик! Возьми палку, вон под ивой валяются, отгоняй этих охреневших самцов, любовники хреновы! А я ей тарелку дам.

– Сама ты охренела, Мия! Они меня покусают.

– Не покусают. Помоги мне, Чучмырик!

– Ой, неправ я был, сказал, что ты нормальная в твоей прибацанной семейке. Тоже крыша ш-ш-у-ух, только по собакам. Я понимаю, ты, Мия, сейчас не работаешь, конкуренция у вас в модельном бизнесе, тыща девок на одно место, дурью тут маешься!

– Я тебе готовлю, обстирываю, а ты мне помочь не хочешь!

– Ура, они ссорятся! – запрыгала на лавке баба Хифер.

– Мне на репетицию сегодня, а они меня покусают…

– Чучмырик!!!

Муж подчинился. Пока он отгонял кобелей палкой, Дезя торопливо ела, а Миины собаки рвались с поводков и рычали. Кобели не укусили Чучмырика, и когда Дезя доела, он, ругаясь, бросил палку и скрылся в подъезде, а Мия пошла выгуливать своих троих. На Дезю моментально запрыгнул облезлый двортерьер.

Собачья свадьба под окнами продолжалась до вечера. Чучмырик сходил на репетицию своей группы, вернулся, а кобели по-прежнему атаковали Дезю, и Чучмырик своими глазами видел, как такса попытался ее понюхать, и его овчарка пополам разорвал. Оргия стала кровавой.

Утром следующего дня доберманиха бегала от кобелей вокруг дома, а они с лаем и рычанием гонялись за ней. Дезя сбила лапы в кровь. Из ее глаз капали кровавые слезы. Кровь капала из разорванного влагалища и заднего прохода. Баба Хифер, как всегда, сидела на лавке, наблюдая, как мимо нее пронеслась окровавленная доберманиха, преследуемая стаей взбеленившихся «мужиков». Мия в тот день не видела Дезю – собака уносила ноги по всему району. Но следующим утром Дезя опять оказалась во дворе родного дома, и попалась на глаза Мие. Толстуха бросилась домой:

– Чучмырик, помоги!!! Дезе кобели ТАМ порвали, и из заднего прохода кровь капает – значит, они и туда. Она плачет! У нее слезки с кровью!

– Ну а я тут при чем?

– Бегом в гараж! Подъезжай во двор. Заберем Дезю, повезем в ветклинику. Ей надо ТАМ зашивать. А как от наркоза оклемается – себе заберем.

– Мия, блин, куда? Своих три…

– А ты хочешь, чтоб она умерла? Давай-давай, шуруй в гараж.

Теперь Мия отгоняла палкой уже пристроившегося на плачущей Дезе кобеля. Еще один кобель впился зубами в конец Мииной палки. Мия пинала ногами воздух и орала: «Брысь! Пошли вон! »

Чучмырик подогнал вольвешник, и Мия посадила доберманиху на заднее сиденье. Постелила ей тряпку, стала вытирать платком кровавые слезки, потом перебралась на сиденье рядом с водителем и всю дорогу вполоборота успокаивала хнычущую собаку:

– Дезечка, потерпи еще немножко, киска, щас приедем в ветклинику, там тебе помогут…

А Чучмырик молчал. Он машину вел.

На полдороге у них закипел двигатель. Мия и Чучмырик выскочили из машины, подняли капот и уставились на железные внутренности.

– Что делать-то?

– А я разбираюсь? Я музыкант, а не авторемонтник! Наверно, надо крышку с расширительного бачка отвернуть.

И отвернул. Горячий тосол фонтаном выплеснулся из бачка на руки Чучмырику.

– А-а-а! – Чучмырик отскочил, тряся обожженными руками.

– Ой, бедненький, – посочувствовала Мия, – покажи ладошки… Ну красные, наверно, ожог второй степени будет.

– У-у-у, мля, – выл Чучмырик, прыгая вокруг машины.

– Да заживут, собаку спасать надо, а не тебя. – Мия слазила в бардачок и стала поливать закипевший мотор минералкой. Доберманиха пищала на заднем сиденье. – Сейчас-сейчас, котик, щас мы поедем, не плачь, моя милая.

Наконец, мотор ожил. Мия захлопнула капот, а Чучмырик прогундосил:

– Мля, ну а как я с такими руками за руль сяду?

– Давай я поведу.

– Ты ж свои права дома оставила. И доверенности на тебя нет.

– Будем надеяться, на гаишников не нарвемся. – буркнула Мия.

Мия довезла хнычущих пассажиров до ветклиники.

– Дезя, выходи! Я тебя не донесу… Хотя, ты такая худенькая, – и Мия подхватила доберманиху на руки. Публика с двумя питбулями, сенбернаром, мопсом и пуделем встала на уши, когда в коридоре появилась рослая толстуха с окровавленной доберманихой на руках и потрясающий обожженными ладонями бородатый толстяк, который плелся за женой и взывал:

– Ну куда мы ее денем? Своих девать некуда!

– А мне не тяжело, она такая… хрупкая! Ну я ж свою младшую сестру на руках ношу, – сказала Мия.

– Вот, давай твоим младшим сестре и брату отдадим!

– Фигу! Тетя Тереза, их мать, животных терпеть не может! Когда Челси и Тадж моих собачек погладили, тетя Тереза такой разгвоздяй им устроила! Собаки блохастые, они кусаются! Чистюля хренова! Любая собака почище моего бати, а батя для Терезы достаточно чистый…

– Женщина, куда без очереди! Да, у нас тут очередь, а вы лезете! Мы полчаса сидим! – загорланили хозяева болезных собак.

– Облезете!!! У меня собака кровью истекает…

Мия пробилась к ветеринару на срочную операцию. Пока Дезя лежала под наркозом, Мия приобрела для нее огромный ошейник, похожий на воротник английского графа на портретах эпохи Шекспира – Мие сказали, что собаки кусают послеоперационные швы, такой воротничок нужен, чтоб Дезя не дотянулась.

Вокруг ходил Чучмырик, проклиная свою жену и всех собак, как будто они были виноваты, что он неаккуратно отвернул крышку бачка. На ладонях у него образовались волдыри с жидкостью.

– Такие ожоги нельзя трогать, – сказала Мия, – сами заживут.

– Ах ты стерва! Тебе бродячая собака дороже родного мужа!

– А чем я тебе помогу? Мне тебя жаль, но создавать видимость бурной деятельности – прокалывать твои волдыри, мазать их мазями – я не буду. Я слышала, что нельзя. Можно инфекцию занести.

– Я ж ничего делать не смогу, с такими руками! И палочки не удержу (ведь Чучмырик был барабанщиком), это все из-за тебя, ты меня безработным и беспомощным сделала!

– Тихо! Не ори на всю ветклинику, аж питбуль из наркоза проснулся… Мужчина, а зачем вашему взрослому питбулю, я так вижу, прибылые пальцы под наркозом отрезали?

– Да, – сказал хозяин, – я решил его выставить, а там сказали – с прибылыми пальцами нельзя.

Дезе зашили ее раны, и ветеринар лично отвел Мию в аптечный киоск покупать витамины, лекарства… Вместе с операцией получилась кругленькая сумма.

– Деньги девать некуда, – завывал Чучмырик.

Полуживую после наркоза Дезю посадили в машину, Мия поехала домой. Когда ехала в ветклинику – на пути поста не было. Обратно возвращалась – а вот и гаишники!

Они ее тормознули:

– Ваши права!

Мия показала гаишнику права Чучмырика.

– Ну это Дэйва Бакнера права…

– Мои, – подтвердил Чучмырик.

– А за рулем-то не вы, а вы! Ваши права где?

– Дома!

– А доверенность на вождение машины мужа?

– Нету!

– Вы, мужчина, посадили за руль вашу жену без документов, платите штраф.

– А как я с такими руками за руль сяду, – завыл Чучмырик. – Из дома выехал – сам за рулем был, потом двигатель закипел, я открыл бачок, и на меня тосолом брызнуло, вот, я ранен…

– Ну и что, нас это не касается, вы ПДД нарушили, платите штраф.

И оштрафовали.

Мия припарковалась возле своего подъезда, выволокла Дезю из машины. Когда Дезя была уже на диване, вольвешник в гараже, а Чучмырик на кухне подставил ладони под кран:

– Какая адская боль! – в дверь позвонили.

Мия открыла, а там стояли два контролера и слесарь:

– Проверка из Горводоканала! На вас поступила жалоба, что вы подкрутили счетчики и воруете воду!