Лизина досада

… «Ветер, ветер – на всем белом свете»… Строка выпала из памяти, как вываливается мелочь из перевернутой сумочки. Ветер и впрямь свирепствовал, пытался сдуть шляпу, сорвать жакет, швырял песок в лицо, трепал короткую юбку. Лиза подумала о том, что из-за ветра всем желающим доступны для просмотра кружевные резинки ее чулок, и опасливо оглянулась. Улица была пуста, как вымерла, только далеко позади, у шаткой конструкции, знаменовавшей собой автобусную остановку, ежилась жидкая группка людей, пытавшихся спрятаться от ветра.

В такую погоду лучше сидеть дома. Грустно и тихо читать книжку, прихлебывать горячий кофе, шастать по Интернету. И никакая сила не выманила бы Лизу на улицу, кроме Олегова баритона, прозвучавшего в телефонной трубке так ясно и сочно. Голос этот, очевидно, задевал какие-то тайные струны в Лизиной душе, ибо, услышав его, она готова была нестись на край света, прямо так, в халате, шлепая разношенными, но любимыми тапками.

На край света не пришлось, Олег назначил встречу в кафе «Эол», которое расположено всего лишь на краю города. Автобусом туда не добраться, вот Лиза и шла вдоль улицы, высматривая такси. Их тоже, словно ветром разогнало, густо, стаями разъезжавшие в любой другой день, они попрятались куда-то, начисто игнорируя «урожайное» на пассажиров воскресенье. Ветер, ветер – на всем белом свете…

Лизе повезло, на отчаянный взмах озябшей руки остановился какой-то частник на фасонистой иномарке. В машинах Лиза не разбиралась совершенно, различала их только по размерам и цвету. Водитель стрельнул глазами на полные Лизины коленки, обтянутые тугими чулками, равнодушно спросил – куда? Досадуя на задирающуюся при посадке в машину юбку, Лиза сердито назвала адрес. Вообще-то, в Северный – триста пятьдесят, - сказал водитель, - но такой красивой девушке как не уступить.

Лиза выложила деньги на приборную доску и подчеркнуто уставилась в окно. Довезешь до Северного микрорайона и за триста.

- Живете там, или в гости? – не унимался водитель, явно вознамерившийся поболтать.

- В гости, - буркнула Лиза, надеясь, что непрошенный собеседник отвяжется.

Лизина досада возрастала. Мало того, что Олег назначил встречу так далеко, он еще и не удосужился подвезти ее. А тут еще таксист. Его навязчивые взгляды ползали по Лизиным ногам, как зеленые трупные мухи, и от этого становилось противно. Почему мужчины не хотят понимать, что женщина одевается именно так вовсе не для всей их популяции, а лишь для одного-единственного? Для того, перед которым хочется поскорей раздеться.

Лиза вспомнила свои ошеломляющие фантазии, и от близости их воплощения вздрогнула. Еще немного, и она увидит его, желанного, любимого. И это мгновение стоит жертв!

Проводив пассажирку липким взглядом, таксист уехал, и Лиза осталась стоять перед пустоватой улицей, ведущей к «Эолу». Подъезжать к самому кафе ей почему-то не захотелось.

Если в центре, приглушенный высотными зданиями, ветер буйствовал во всю, то здесь, в одно- и двухэтажном Северном, его уже ничего не останавливало. Двести метров до кафе стали для Лизы равнозначными переходу Суворова через Альпы. Поэтому, когда за спиной закрылась стеклянная дверь, теплый покой небольшого зала показался ей райским прибежищем.

- Это ко мне, - опередил направившегося к Лизе администратора Олег, галантно помог раздеться, проводил к столику.

Лиза задохнулась от восторга – Олег, собственной персоной, большой, великолепный, благоухающий свежевыбритыми щеками и еще чем-то, явно неземного происхождения.

Подвигая Лизе стул, Олег заботливо спросил:

- Кушать хочешь?

Какая уж тут еда! Лиза скользнула взглядом по газете и недопитой чашке кофе перед Олегом и решительно отмела предложение о еде.

- Тогда – пойдем?

Преодолевая дрожь в коленях, Лиза поплелась за Олегом, как телица, ведомая на заклание. Почему так – мечтаешь, мечтаешь, а, когда желаемое вот так близко – впадаешь в панику, такую, что едва зубы не клацают.

Странно, но в своем возбуждении разум Лизы фиксировал каждую мелочь – плоский ключик от номера на втором этаже, снабженный огромной пластиковой штуковиной с надписью «Эол» (очевидно, чтобы постояльцы не утаскивали в карманах), запах мебельного магазина в номере, радужные висюльки на псевдохрустальной люстре…

Едва щелкнул, закрываясь, замок за их спинами, как Олег обхватил Лизины плечи. Я так хотел тебя, ты мне даже снилась, - зашептал он куда-то в Лизину шею, между словами покрывая ее поцелуями. Потом его руки по ее спине спустились вниз, за ягодицы прижали Лизу к его телу. Чувствуя, как в лобок упирается твердое и горячее, ощутимое даже через ткань, Лиза вспыхнула. Вот они – ее фантазии – во всей красе. Ей страстно захотелось стащить с Олега пиджак и рубашку, зарыться лицом в гладкую, безволосую грудь, вдохнуть запах его кожи, пахнущей так, как не пахнет ничто другое.

Обнимая друг друга, ощупывая, словно желая убедиться в целостности тел, они топтались в крошечной прихожей, боясь прервать возникшую между ними общность. Руки Олега нырнули под Лизину юбку, прошлись по чулкам и остановились там, где уже кончаются чулки, но еще не начинается кружево белья. Сжав Лизины бедра, Олег тихо ахнул, а Лиза, обнимая его за шею, откинула голову назад, всецело отдаваясь ощущениям. Тело ее горело и вздрагивало в ожидании.

Опомнившись, Олег тряхнул головой, отгоняя любовный морок, и повлек Лизу к широченной кровати. На ходу стаскивая с себя одежду, он упал на шелковое покрывало и потянул за собой Лизу. Неловко плюхнувшись прямо на Олега, Лиза смущенно засмеялась, но тут же умолкла, потому-то прямо перед ее лицом оказалась его обнаженная грудь. И она впилась губами в эту вожделенную плоть, почти яростно и жадно.

- Потише, милая, потише, - шепнул Олег, - ты мне так следов наоставляешь…

Она вспомнила. Да. Он прав, им следует таиться и прятаться. Эта мысль охладила любовное безумие, охватившее Лизу, она села на кровати. Обвинять его не в чем, знала, на что шла. Но, боже мой, как же это бывает больно!

- Ну, что ты?

Его руки нежно прошлись по плечам, груди, нашарили пуговки блузки и занялись ими.

- Давай уж, я сама.

Лиза разделась решительно, отбросив все свои фантазии с красивым, медленным совлеканием боди со своих плеч. Зачем? Вот еще глупости. Когда ее руки потянулись к чулку, Олег остановил ее:

- Не надо, пусть останутся.

Ну – пусть, так пусть. Она легла рядом, холодновато и отчужденно, мешал появившийся в одночасье ледяной комочек в душе. Олег, не заметивший ее отчужденности, прильнул к Лизиной груди долгим поцелуем. Его рука, блуждавшая по Лизиному телу, добралась до коротко остриженного лобка и замерла.

- Ты что – постриглась? Я должен это увидеть!

Ну, смотри на здоровье. Лиза зажмурила глаза и еще положила на них руку, чтобы спрятаться от его любопытных взоров. Он приподнялся, любуясь, трогая пальцами остриженное.

- Красиво.

Что уж там такого красивого, Лиза не знала, она ведь не была мужчиной. Но помнила, что еще в Древнем Риме проститутки с бритой вульвой ценились дороже, чем волосатые. При термах были даже специальные служители, удалявшие волосы с половых органов.

А пальцы Олега осторожно раздвинули Лизины половые губы и мягко коснулись потаенного женского органа. Другой рукой Олег отвел в сторону Лизину ногу, попутно поцеловав ее в бедро. Закрывшись локтем от всего мира и собственных обид, Лиза почувствовала, как тает в душе ледяной комочек, уступая поднимающемуся в теле жару. Ах, какие чуткие у Олега пальцы, какие нежные!

Суматошно мелькнула перед мысленным взором непристойная до душевного ожога сцена из Лизиных фантазий, и более всего захотелось, что бы Олег вошел в нее. Чувствуя приближение оргазма, Лиза резко перевернулась на живот, насильственно прерывая ласку, ставшую чрезмерно горячей.

- Ну, зачем ты так? – удивился Олег, но тут же нашел себе занятие.

Расположив свое большое тело между Лизиных раздвинутых ног, он гладил, мял ее пышные ягодицы, иногда касаясь и плотью, более нежной, чем руки. И Лиза млела, уткнувшись в подушку, боясь открыть глаза, чтобы не вспугнуть волшебство момента.

- Тебе нравится? – прошептал Олег.

- Очень!

- Я рад.

Развалилась, как корова, - мелькнула мысль, - чай, не у массажиста… Лиза поднялась на четвереньки и повалила Олега навзничь, едва не сбросив его с кровати. Она еще не нацеловалась вдосталь, не впитала в себя невероятно близкий запах его кожи. Блуждая губами по телу Олега, Лиза вспоминала, как тосковала по нему, как мечтала о том, что происходило сейчас. Порой мысли сбивались, потому что руки Олега покоя не знали, и их прикосновения сводили Лизу с ума.

Добравшись до паха, Лиза овладела напряженным детородным органом, забрав в рот сначала его нежную головку, а потом и все остальное. Чувствуя, как подрагивает тело Олега, она думала о том, что древние римляне считали оральный секс допустимым только с рабами, у самих квиритов рот почитался священным. Чем он священней полового члена, Лиза не знала, но ей нравилось то, как вздыхает Олег от ее ласк, как напрягаются его бедра, инстинктивно подаваясь ей навстречу.

Увлекшись, она пропустила тот момент, когда следовало прекратить, и вслед за Олеговым, почти жалобным: «ой, мамочки! » наступил оргазм. Ну вот, опять не получилось, как хотела.

На Олега досады не было, Лиза сердилась на себя. Сама приучила любовника к феллацио, что ж теперь пенять ему?

Лиза поднялась и подхватила с пола сброшенную одежду. В Олеговых глазах, еще подернутых дымкой пережитого оргазма, плеснулось удивление:

- Ты куда? А ты…

- Мне нужно быть дома к трем, - с ходу соврала Лиза, - гости придут.

О том, какие могут быть гости у одинокой старой девы, ведущей очень замкнутый образ жизни, Олег подумать не удосужился. Потянулся к Лизе, поймал, поцеловал ее в плечо.

- Ты – прелесть. Мне с тобой очень хорошо.

- Ну и, слава богу.

Лиза торопливо оделась, подтянула сползшие от постельной возни чулки, направилась к выходу.

- Ты даже не перекусишь со мной? – жалобно спросил Олег.

- Некогда, - буркнула Лиза, чувствуя, что вот-вот расплачется.

Не хватало еще нюни при нем разводить.

Олег вскочил, как был, голый, полез в пиджак, достал из бумажника несколько купюр.

- Что это? – удивилась Лиза.

Олег смутился, конфузливо краснея, сказал:

- Это не то, что ты подумала. Это на такси. Сюда же добираться трудно.

Лиза равнодушно сунула бумажки в карман жакета, поправила шляпу и шагнула за порог чужой комнаты с оставшимся в ней чужим мужем – самым родным и желанным на свете…