Артподход

Зашел гордый арт-директор, за ним еще один такой же гордо поднятый, с похожим волосяным покровом на башке. Не люблю я арт-директора. Скотина та еще, и вовсе его не хочется. Такой вот он.

А новый парнишка, очень модный художник. По таким все бабы наши с ума сойдут, Уже вижу как Дашка слюной истекает, как некоторые по ней, хотя то раньшне было, что сейчас скажет, после родов... И у Алены тоже глаза заблестели, выровняла свою спину, сутулая ходит. И Катерина с Ольгой заулыбались, ну эти то две маленькие еще, они в нем художника видят, популярного, модного.

Просит называть его Энгель. Это тем кто немецкого не знает, смешно, девочки кричат, ой, почти как в английском ангел! Молодцы. Хоть что-то знаете. Он же на немецком ангелом и обозвался. Проходит со всеми, здоровается. Я мила и доброжелательна. Америка оставляет свой след. Больше никаких к нему чувств. Мне он не нравится – красивый – плечи, скулы, губы, волосы до плеч, с характерным стилем нашего арт-директора... Нет, мне он не нравится. При том не нравится – серьезно.

Весь вечер, да и последующая неделя были посвящены Энгелю. Я самодовольно лазила на форумы, читала порно. Они смотрели на него все. Я отдыхала.

Энгель оказался довольно разговорчивым. На меня лились потоки того, как красить, ретушировать во всех известных и неизвестных редакторах. Только один редактор не поддается – холст. Так он сказал. Я кинула что есть растворитель. Его злость мягко приземлилась мне на грудь.

Здравствуй жизнь, а художника легко обидеть. Ну вот, ладно, ребята, я молчу. Молчу- молчу.

Они наслаждались господином художником около месяца, потом, привыкнув к такому счастью, даже менеджер перестал забегать к нам и любоваться картиной стола Настоящего Художника.

Это зрелище представляло собой боо-о-ольшую плоскость с кучей листов, зарисовок и осколков пивных бутылок. Подходить к столу запрещалось категорически. Когда Дашка, облокотившись на его стол, вогнала себе стекло в ладошку, я смела всю эту фигню с его стола, не трогая золотые бумажечки. Выкинула. Вообще люблю порядок, а не этот рассыпанный сахар и пятна от кофе.

Энгель злился. Не сразу правда заметил, что осколков любимых нет, не арт-директор видимо настучал, ибо встретила я злобный взгляд только посреди дня и сделав вид “А что случилось”, повернулась к компьютеру, там печатали порно.

Все как-то должно было закончится... заканчивалось его картинами на стенах, вполне приличными, и осколками бутылок пива по всему офису. Вскоре, они прикинули и родили – пусть покупает жестянки... теперь они гоняли жестянки ногами под столами.

Однажды выдалась суровая неделя. Пришлось куковать субботу и воскресенье. В воскресенье пришла только я да Энгель. Странно мне было, что его даже Энгельсом не дразнили, но что позволено Юпитеру...

Менеджер заболел и в необходимое воскресенье не вышел. По офису все еще бегали перепуганные секретарши, забегая то в один, то в другой.

Я спокойно сделала работу, оставалось покуковать часа 2... досидеть, чтоб был полный рабочий день, о большем никто не думал. Я гоняла чаи, мандаринки и бегала в туалет.

В один из таких побегов, на мою талию легла тяжелая рука, именно тяжелая... Я сжалась, но вспомнила, что я в офисе, что везде есть камеры, а програмистов сегодня нет – чего бояться? Это был Энгель. Я удивленно прохрипела “Ты забылся?”. Он лишь, схватил меня в охапку и зажал между дверью и стеной и стал целовать, целовать так, как будто мы на тонущем Титанике, там на самом верху, а поцелуи нам нужны, как воздух.

Я снова почувствовала тоже, что и всегда при неожиданном накале – я потекла. Его тяжелые рук поползли по ноге, под юбку, к попке. Я вздохнула. Я его не хотела, я оторвалась от его губ и со всей дури залепила ему пощечину... красная, напуганная и возбужденная, с растрепанной челкой... Он перехватил мою руку, я было собралась защищаться, и процедил “Ты никуда не денешься. Ты будешь моей”. Мое колено само полетело ему в пах. Я залетела в офис. Собралась уходить, после такого, они мне все выходные оплатят! Он зашел следом, медленно, подошел и обнял, я опешила попыталась дернуться – куда там... он оказался сильнее, чем говорили его руки, мягко обнявшие меня.

“Мэри, -процедил он, - ты будешь моя, слышишь. У тебя уже нет силы воли, чувствуешь...” - он провел ладонью по груди, распрямленной ладошкой, так как я люблю, соски вырвались к нему на встречу. Я стояла молча. Он убрал руки, сел за стол. Я собралась и ушла.

Я не хотела его.

Я уже начала хотеть его.

В понедельник я пришла позже всех, парни косились. Я была спокойна, ничего не случилось, тишина полнейшая. Но я то уже его хотела. Я выходила в туалет несколько раз. Он угрюмо сидел за столом. Я вышла еще раз. Он за мной, упрямый, яростный, я резко развернулась, он, словив меня , впился в губы...

Больше мы не расставались... он утащил меня к себе, и нас не было до среды... хотя и в среду нас не было... Больше уже не было. После такого секса меня никогда нет.

Но он клянется, что все было бы так же, если бы я дала сразу. Смешной...