Навы всегда сверху

Авторы: Джерри Старк и Глумов

Герои: Умолчим, чтоб интереснее

Фэндом: Crossover Этерна / Тайный Город

Рейтинг: R

Disclaimer: Все герои фанфика принадлежат уважаемым Вере Камше и Вадиму Панову, мы их (героев) только слегка поимели!

Герцог Рокэ Алва проснулся среди ночи от странного чувства. В спальне был кто-то еще. Вокруг стояла непроглядная темень, из которой не доносилось ни звука, но маршал точно знал, что не ошибается в своих подозрениях. Он вообще никогда не ошибался. Ну, не считая пары досадных промахов в юности.

- Ричард? – негромко окликнул герцог. – Дикон?..

Тишина была ему ответом.

Герцог потянулся к любимому дуэльному «единорогу», оставленному на ночь на резной тумбочке в изголовье. Пистолет исчез. Рокэ машинально пошарил за голенищем кинжал и вспомнил, что он босиком.

В темноте злорадно хихикнули. Рокэ стиснул зубы.

- Кто здесь? – хрипло спросил он.

Чиркнула и зашипела серная спичка, осветив кубический дециметр пустоты. В световой нимб неспешно вплыло лицо: бледная кожа, гладко зачесанные назад волосы, гордый аристократический профиль и пронзительный взгляд антрацитовых глаз. На какой-то невероятный миг Алве поблазнилось, будто он сам глядится в темное зеркало. Однако герцог был наг и кутался в батистовую простыню, загадочный же пришлец облачен в безукоризненный, хотя и странного покроя, костюм цвета взбитых сливок. Наряд слегка мерцал в темноте, отчего гость смахивал на привидение.

Неотрывно глядя на замершего Рокэ, таинственный визитер запалил в канделябре единственную свечу и задул спичку. В спальне стало чуть светлее. Сделалось видно, что в левой руке гость держит «единорог», и по тому, как он его держал, сразу же становилось ясно, что обращаться с оружием незнакомец умеет.

- Доброй ночи, герцог, - холодно произнес гость.

- Какого Леворукого?! – буркнул Рокэ Алва. – Как вы сюда попали?

Незнакомец слегка пожал плечами, подчеркивая очевидную нелепость вопроса.

- Через дверь, разумеется.

- Вы неоригинальны.

- Я практичен. Входить через окно неудобно, а порталы требуют значительных энергозатрат.

Рокэ недоверчиво покрутил головой. Ему крайне не нравился пристальный, изучающий взгляд гостя на своей обнаженной груди, и он сердитым движением натянул простыню повыше. Пришелец заломил бровь.

- А как же охрана?.. – спросил герцог.

- Какая охрана? – искренне изумился визитер. – А, эти… Погружены в стазис, выстроены вдоль стен, чурбаны чурбанами…

- Понятно… - протянул Алва. - Эй, послушайте! А мой оруженосец? Его вы тоже… э-э… в стазис? Если так, то я вас найду даже на…

- Успокойтесь, сударь, и не сотрясайте попусту атмосферу, - нетерпеливо перебил гость. – С вашим ненаглядным оруженосцем все в порядке. Он милый мальчик, о нем сейчас… заботятся.

При этих словах герцогу послышался странный полустон-полувсхлип из темноты.

- Да кто вы такой, в конце концов?!

Незваный гость задумчиво покрутил в руке пистолет, заглянул в дуло.

- Меня зовут Сантьяга, - представился он таким тоном, словно имя все объясняло. – Я – нав. Откуда я взялся, для вас значения не имеет. А вот зачем я здесь – имеет, и существенное. Перейдем к делу.

- Перейдем, - хмуро согласился маршал.

- Видите ли, на той Странице, откуда я пришел, весьма наслышаны о ваших невероятных любовных похождениях. В какой-то момент ваша слава героя-любовника стала превышать мою собственную. Этого я стерпеть не мог… и решил нанести вам визит.

На Рокэ уставилось сразу три немигающих антрацитовых зрачка – два принадлежали Сантьяге, третий «единорогу». Рокэ Алва некстати припомнил, что всегда держит пистолет заряженным, и зябко поежился. Пистолетный ствол казался огромным, как туннель.

- Ага, - выдавил герцог внезапно осипшим голосом. – И поэтому вы намерены…

- …трахнуть вашу светлость, нежно, качественно и со всем доступным прилежанием, - охотно поделился планами гость.

- Под угрозой моего же оружия?

- Ерунда, - нав по имени Сантьяга небрежным движением рук свернул ствол «единорога» в колечко. – Ваше холодное железо ровным счетом никуда не годится.

Искалеченный пистолет улетел в темноту. Рокэ невольно заерзал, пытаясь отодвинуться подальше. Вскоре он уперся лопатками в высокое изголовье постели. Отступать было некуда.

- Я закричу, - честно предупредил он. Одновременно вспоминая, слева или справа от изголовья продернута тонкая проволочка, соединенная с колокольчиком в кордегардии. Ну не мог этот выкидыш Леворукого обезвредить абсолютно всех стражников в замке, кто-нибудь наверняка уцелел! Кто-то непременно придет, и тогда выяснится, что это кошмар, сон, наваждение… - И это… я буду сопротивляться!

- Да полно вам, герцог, - впервые за время своего присутствия незваный гость ухмыльнулся. Улыбка у него была тонкая и острая, как лезвие ножа. – Аристократ не должен отказывать аристократу. И уж тем более невместно звать на помощь жалких простецов с их бесполезным оружием. Вы ведь сигнальную проволоку там шарите, верно?

Рокэ наконец удалось нащупать стальную нитку. Разумеется, та была перерезана.

- Ах, Рокэ, Рокэ, - разочарованно вздохнул нав, словно бы в рассеянности распуская узел на галстуке. – Сдается мне, людская молва сильно преувеличила вашу хваленую доблесть. Наравне с вашей пресловутой мужественностью.

- Вам сдается неправильно! – взревел оскорбленный до глубины души Рокэ. Он даже рывком подался вперед, но вовремя заметил предательски сползающую простыню и торопливо шлепнулся обратно. Сантьяга пакостно фыркнул. – Да я… Да я любого в поединке!.. Никогда еще герцог Алва!..

Он сбился с мысли и сконфуженно примолк.

- Никогда еще герцог Алва – что?.. – язвительно поддел гость.

- Н-ну, э-э… - Первый Маршал славился красноречием.

- У вас начисто отсутствует любопытство, - с голосом Сантьяги что-то произошло: он изменился, сделавшись ниже, мягче и вкрадчивее, а сам пришелец отступил от края монументального ложа. Единственная свеча бросала на безупречно белую ткань костюма золотистые отсветы. – В противном случае вы бы поинтересовались: с какой это стати я возомнил себя первым в сражениях на полях любви?

- И отчего же? – кэналлийским вороном каркнул герцог, чувствуя, как дерет наждаком пересохшее горло.

- Сейчас увидите, - промурлыкал гость. Неуловимым движением вскинул руку, щелкнул чем-то. Слегка помотал головой, и туго стянутые на затылке темные волосы привольно рассыпались по широким плечам. Рокэ невольно сглотнул, взашей гоня мыслишку о том, какова на ощупь эта черная густая волна. – Значит, в поединке, эр Алва?.. Поединки бывают разными, герцог… Я знаю бесчисленное множество знаменитых бойцов, однако лишь редкие избранные могут к тому же похвастаться своими подвигами во имя страсти. О вас отзывались самым лестным образом. Было бы крайне досадно… ошибиться в вас, эр.

- Но ведь я же не… Я предпочитаю женщин!.. – беспомощно возразил Рокэ, чувствуя себя как пресловутый утопающий, вцепившийся в тростинку.

- И я, эр Алва, и я. Но когда сходятся лицом к лицу двое великих бойцов, все решает поединок. Вы готовы, маршал? Или, - смешок, - или сразу признаете свое поражение?..

Высокая белая фигура беззвучно поплыла сквозь темноту пустой спальни. Завораживая всяким движением. Вынуждая единственного зрителя смотреть, не отрывая глаз и медленно сходя с ума.

Диковинный светлый наряд сам собой стекал вниз, расплескиваясь на черном ковре бледными пятнами. Пришлец вроде бы не двигался с места, жесты его были неуловимо плавными и сдержанными, лишенными даже малейшего намека на вульгарность. Он был одновременно и близко, и далеко, его вообще здесь не было и быть не могло. Бесстрастный, недостижимый и прекрасный, призрак старого замка танцевал сам с собой, насмешливо взирая на Рокэ агатовыми очами. Облако длинных волос струилось, взлетая и опадая, превращаясь в сеть, опутывающую сердце.

«Призраки бестелесны, - безнадежно напомнил себе герцог Алва. Он сидел на краю широченной постели, отбросив спасительную простыню и с тоской осознавая собственное полное бессилие. Впрочем, нет – не полное: некая малая часть его «я» стремительно наливалась силой, становясь… ну, довольно большой частью. – У призраков не бывает такой гладкой, сияющей кожи, они не способны вот так глядеть на тебя… Мне наплевать, кто он такой и что он такое. Мне вообще сейчас на все наплевать. Репутация, слава, чушь какая… Свидетелей нет, никто не узнает… Я хочу его, и гори оно все ясным пламенем. Его нельзя не хотеть. Поздравляю, ваша светлость, быстро же вы спятили и легко сдались…»

Он выбросил вперед руку, прерывая колдовской танец и ухватив гостя за запястье. Резко дернул к себе, вынуждая опуститься на колени. Заглянул в холодные глаза нава, в которых не отражалось пламя догорающей свечи. Обхватил тонкое, надменное лицо ладонями, впился в чужие губы, сухие и чуть шершавые, очертя голову швырнув себя в бездонную пропасть.

Мир ходил ходуном, свеча погасла, комната сворачивалась сама в себя. За горизонтом ревел пробуждающийся Зверь, и Леворукий небрежно почесывал его за ушком.

В темноте беззвучно смеялся Сантьяга. Нелепый спор о превосходстве был забыт, и в коротком обжигающем дыхании порой угадывалось - «Алва…»

Жесткие волосы нава пахли чем-то горьким, неизвестным Рокэ.

В любви пришлец оказался утонченным и требовательным. Совершенно не ведающим смущения, способным довести партнера до экстаза и потери сознания, и преспокойно наблюдать за всплеском чужих страстей.

Алва в жизни не сталкивался ни с чем подобным. Он таял, испытывая острое удовольствие от собственного подчинения, извиваясь под чужими ласками, забыв, кто он такой, и плохо сознавая, что с ним делают. Разум и плоть требовали одного – продолжать, не останавливаться, сгинуть в неистовом пламени порочной любви. Пройти путь до конца, стать легчайшим пеплом на чужой ладони, горсткой сверкающего праха…

Нав зарылся лицом в растрепанные волосы Рокэ, чуть слышно прошептав один-единственный вопрос. Лежавший ничком герцог коротко застонал, оперся на руки и приподнял ягодицы. Его кожа, несмотря на ночную прохладу, горела огнем желания, нефритовый стержень обратился под умелыми пальцами чужака в пульсирующее алмазное копье.

- Да, - выдохнул он. – Да. Да.

Он жаждал настойчивого прикосновения горячих рук, трепещущего языка, возбужденной плоти и в конце – фейерверка, взрывающего летнюю ночь. Этот негодяй Сантьяга был… был просто… этот негодник был таким… Рокэ ожидал чуда, боли, сумасшествия, откровения - чего угодно. Он был готов ко всему.

Но только не к тому, что произошло в следующее мгновение.

- Свет! – оглушительно рявкнул незнакомый резкий голос.

И стал свет, и вдруг сделалось невероятно шумно.

Рокэ невольно зажмурился. Когда же он вновь открыл глаза, то обнаружил, что его просторная спальня полна народу.

Тут были двое рыжеволосых здоровяков с хмурыми рожами убийц, с ног до головы обвешанных оружием и лениво подпирающих притолоку. Тот, что торчал слева, криво ухмыльнулся сползшему с ложа наву и поднял большой палец. Было несколько хрупких, словно фарфоровых, зеленооких дев с золотыми кудрями. Одна из них нежнейшим образом поддерживала абсолютно голого Окделла. Взгляд у верного оруженосца был идиотически-блаженный – что неудивительно, учитывая, за какую именно часть тела его удерживала фея. Была куча суетливых людей в одинаково безобразной униформе, возящихся с огромным количеством разнообразной аппаратуры, часть которой угрожающе нависала над кроватью с балдахином, где растопырился парализованный изумлением герцог. Еще присутствовали трое носатых смуглых толстяков в элегантных костюмах, с пухлыми пальцами в сверкающих драгоценностях и роскошными кожаными бюварами.

Лысый коротышка с серьгой в ухе, разодетый в просторную хламиду невообразимой расцветки, обильно жестикулируя, бросился к деловито одевавшемуся Сантьяге.

- Великолепно! Снято! Милейший Сантьяга, вы были неподражаемы, клянусь подушкой Спящего! Даже Умар, глядя на вас, едва не спустил, а уж чтобы Умар спустил!.. «Ящеррица» отдыхает, задавака Птиций вешается на собственных подтяжках! Сегодня же вечером, в прайм-тайм, гвоздь программы, клянусь трубкой моего деда!

- Твой дед никогда не курил трубку, - мрачно откликнулся коварный соблазнитель, застегивая пуговицы на брюках. – Тем не менее я все же надеюсь, что твое слово чего-нибудь да стоит. Соблазнение засчитано? Этот пункт за мной?

- Пункт?! Да что там пункт! - завопил плешивый в полном экстазе. – У нас впереди этих пунктов!.. Рейтинг нашего шоу зашкаливает, а уж что творится с тотализатором!.. Вы бесподобны, вы заработали хорошую премию! Я выпишу чек прямо сейчас…

- Засунь этот чек себе в… бумажник, Бенций, - ледяным тоном молвил Сантьяга. – Единственная причина, по которой я согласился участвовать в вашем кретинском реалити-шоу – это идиотские шепотки, мол, «Сантьяге слабо то, Сантьяге слабо сё»… Я хочу, чтобы Тайный Город усвоил раз и навсегда: Сантьяге ничто не слабо! Что там у нас следующим пунктом? Бой с драконом?

- Но не забудьте – голыми руками!..

- Я никогда ничего не забываю, Бенций, - отрезал нав, решительно направляясь к выходу. На несчастного герцога он даже не оглянулся. – Скажи мне только одно: на сколько кусков его порвать?

- Чем больше, тем лучше! – блажил носатый Бенций, устремляясь следом. – Но какое шоу, какое шоу, это просто сенсация! Эксклюзивные съемки скрытой камерой! Секс-символ Тайного Города нав Сантьяга соблазняет секс-символ Этерны, Кэналлийского Ворона! Поединок суперзвезд – навы, как всегда, сверху! Прайм-тайм! Гвоздь программы! Трехсотпроцентный рост рейтинга!..

Следом за продолжающим вопить и азартно подпрыгивать Бенцием потянулись остальные. Неприметные человечки сноровисто уволокли всю аппаратуру, златоволосые феечки с явным сожалением покинули осовелого Ричарда, на прощание по очереди чмокнув его одноглазого змея. Лишенный поддержки Окделл мешком съехал вниз. Кто-то одобрительно похлопал застывшего в позе оленя Рокэ по голому заду, еще кто-то сунул в руку полный бокал шампанского. Пребывая в измененном состоянии сознания, Алва одним глотком осушил бокал и уронил его на пол.

Последними ушли хмурые рыжие здоровяки, гулко захлопнув за собою дверь.

В спальне остались только оруженосец на ковре и его сюзерен, нелепо замерший на раскуроченной постели под черным балдахином.

- Эр Алва, - жалобно выдохнул Ричард, – мой лорд, что это было?.. У меня все болит… здесь… и здесь… но это такая сладкая боль…

С душераздирающим стоном Рокэ обрушился лицом в подушку. Непобедимый герцог чувствовал, как щеки его пылают огнем нестерпимого стыда.

- Забудь, парень, - простонал герцог. – Ничего не было. Тебе показалось. Это все сон… Это… навь…

- А, точно, - торопливо закивал оруженосец. – Тот, в белом, так и сказал – нав. А златокудрые девы в зеленом – они…

- Забудь, забудь, все забудь! – взвыл герцог Рокэ. – Это все сон!..

Дверь, минуту назад закрытая последним из незваных гостей, распахнулась с пинка. Один за другим, настороженно озираясь, вошли пять или шесть кряжистых коротышек в черной коже и красных банданах. Тот, что шел первым, держал наперевес здоровенный штуцер странного вида, а вошедший последним был поперек себя шире и помахивал, как перышком, огромным ржавым ятаганом. Он-то и сказал, сильно шепелявя:

- Слыф, Кувалда! Чё там Сантьяга-то говорил? Мол, делать чё хотим? Правда, фто ли?

- Ну, факт, - откликнулся коротышка с ружьем, шепелявя совсем уж кошмарно. – Фказал, фево найдем – ффе нафе. Ну и ефли развлетьфя там с кем, тове, мол, не фтефняйтефь! Тут где-то долвен быть такой… ну, полный кавай! Так вот его…

Он замолчал, заметив голого Рокэ на постели, и вдруг расплылся в широкой блаженной улыбке, которой недоставало самое малое полдюжины зубов.

- Сантьяга! – обреченно взревел Первый Маршал. – Я найду тебя, где бы ты ни был! И месть моя будет страшна!!!

- Ффе так говорят, - философски заметил Кувалда, расстегивая ремень. – Эй, Бульдозер, ты видеокамеру не забыл?..