Слуга, часть вторая - yaoi, nc21, bdsm -

Прошло полтора года, с того момента, как мы расстались с Эриком. После того, как я покинул дом и бросился вдогонку за Марком, я не видел своего лучшего друга, и он не тревожил меня, даже с днем рождения не поздравил, хотя раньше, никогда не пропускал это событие. Я отослал ему открытку в его день рождения, но так и не получил ответа, мне было горько осознавать, что я потерял лучшего друга. Но, положа руку на сердце, скажу, что все-таки не слишком переживал. Марк пробудил мое сердце, он закрыл меня ото всех, отдал всего себя, ничего не требуя взамен. Я наслаждался им, как наслаждаются прекрасным садом в летний зной, не мог насытиться, словно голодный зверь, поймавший добычу, упивался им, как самым хорошим и дорогим вином. Мы были неразлучны.

И вот, спустя полтора года, Эрик дал о себе знать. Он позвонил утром, и трубку снял Марк. Я завтракал и наблюдал за своим слугой.

- Да, слушаю, дом господина Дартинга!.. Он занят сейчас, что передать хозяину?... Да, господин Шнайдер, я передам, что вы звонили…

Я замахал Марку и сорвался с места.

- Я возьму!..

- Минуточку, господин Дартинг сейчас готов с вами разговаривать.

Я выхватил трубку из рук своего слуги и прокричал.

- Эрик, дружище, куда же ты пропал!

- Здравствуй Андрей! – он назвал меня моим настоящим именем, не коверкал на Андре или Эндрю, а это означало, что он предельно холоден со мной. Почему-то у Эрика мое настоящее русское имя звучало так жестко и холодно, что я даже передернулся. – Как поживаешь?

- Что за официальный тон, Эрик, дружище? Где ты?

- Неподалеку, решил вот навестить тебя, не возражаешь?

- Что за разговоры, приезжай, я буду рад!

- Тогда завтра к вечеру я приеду, до встречи!

- До встречи!

Марк сопел рядом, он стоял за моей спиной и буравил тяжелым взглядом затылок. Я повесил трубку, и улыбка сошла с моего лица.

- Что еще? – спросил я и повернулся.

- Что он тут забыл?

Этого я не ожидал, меня вообще удивила реакция слуги, ему-то что за дело, какое отношение имеет он к визиту моего старого друга и имеет ли право ревновать.

- Что за тон? – тихо спросил я.

- Нормальный. – Марк пожал плечами.

- Если я спрашиваю, что за тон, значит, мне этот тон не нравится, и ни какой-то вещи решать, нормальный он или нет. Или хочешь поспорить со мной, Марк?

- Прошу прощения!.. - скорее, огрызнулся, нежели раскаялся Марк, поклонился и вышел из дома, а затем целый день пропадал в саду, возился с кустами роз, над которыми, неожиданно для меня, взял опеку.

- Марк! - я дал ему время, чтобы чувства улеглись, и пришел в сад. – А ну-ка поди сюда!

Он не пошевелился, так был занят розовыми кустами, или осмелился мне перечить?

- Я что-то невнятно произнес? – мой гнев прорвался, и голос зазвенел сталью, даже я себя начинал бояться в такие минуты.

Марк тоже почувствовал, что сейчас лучше не перечить.

- Да?!

Я сорвал прут с ближайшего куста и хлопнул себя по ноге:

- Что?..

Марк опустил голову:

- Слушаю, хозяин!

«Вот, то-то же».

- Сюда подошел! – теперь он подчинился, подошел вплотную ко мне, взглянул исподлобья, но тут же опустил взгляд.

- Пошли со мной.

Мы дошли до небольшого искусственного пруда, и я присел, слуге же ничего не сказал, поэтому он остался стоять передо мной.

- Теперь говори, - разрешил я.

- Что говорить? – щеки его порозовели, и я понял, что сказать-то ему есть что, только он решил меня довести сегодня.

- Ты хочешь, чтобы я тебя отослал в Нью-Йорк, Марк?

Мой слуга вздрогнул и отвернулся.

- Смотреть на меня!.. – я взъярился, что позволял себе крайне редко. – Не могу понять, что за проблема, как ты вообще посмел давать оценку моим действиям или действиям моих друзей, ты забыл кто ты?

- Нет, хозяин!.. – буркнул он и насупился еще больше.

- Я пригласил моего друга, и он приедет в мой дом, он будет здесь жить столько, сколько захочет, а ты… - я поднялся и подошел вплотную к своему слуге, - ты и пикнуть не посмеешь, глаз на него не поднимешь…

- Может еще на карачках перед ним ползать и ноги целовать? – сколько желчи в голосе, сколько злобы. А мальчик-то мой оказывается ревнив как кошка, кто бы мог подумать. Он привык к нашей замкнутости друг на друге и не может мысли допустить, что здесь объявится кто-то третий, да уж.

- Прикажу, ты ему член сосать будешь, и делать это будешь с огромным удовольствием. Понял меня?

- Нет! – он вскинулся и еще гуще покраснел. – Не буду!

- Да ты что, правда? – первым моим порывом было наказать его так, чтобы имя свое забыл, но потом я остыл, мне стало жаль этого недотепу. – Уйди, и чтобы на глаза мне не показывался. До приезда Эрика я решу, что с тобой делать, а сейчас пошел вон!

Марк сорвался с места и убежал, все это время он сжимал в руке секатор, а я и не заметил, сейчас же он зашвырнул садовые ножницы, и они угодили в старую яблоню, пропоров бугристую кору, вошли почти по рукоять.

- Нда… - только и сказал я, что еще было говорить, поведение моего любовника выходило за все мыслимые рамки. Первое проявление таких сильных эмоций, такой злости. С одной стороны, мне это льстило, ведь он показывал свою ревность, раньше я думал, что ему все равно, с кем я и что делаю, но с другой стороны, Марк превращался в опасного зверя, и это могло очень плохо кончиться. Как бы его ревность не довела до беды.

Я откинул прут и подумал со злостью: «Надо это пресечь, не гоже, чтобы он проявлял свою волю». Побродил немного по парку, чтобы остыть, во мне бушевал такой океан жестокой злобы, что я мог даже покалечить несчастного парня. Поэтому я полюбовался цветами, снова подошел к пруду и задержался у воды, она всегда действовала на меня успокаивающе.

Когда я зашел в дом, то увидел Марка, он сидел на ступеньке, опустив голову, плечи его безвольно поникли, крупные кисти с длинными красивыми пальцами покоились на коленях, ну провинившийся ученик перед учителем.

- Кажется, я приказал тебе скрыться с глаз моих! – спокойно сказал я.

- Прости, хозяин! – прямо со ступеньки Марк повалился на живот. Быстро он сдался, видимо, от моего холодного тона мозги его окончательно выправились.

- Нет! – я прошел мимо покорного тела.

- Хозяин!.. – застонал он.

Я поднялся наверх и скрылся в своей комнате. Марк открыл дверь, вошел без стука, снова проявляя своевольство.

- Я лублу тебья! – пользуется возможностью сказать это по-русски, чтобы хоть как-то загладить свою вину и разжалобить мое сердце.

- Выйди! – дурачок, разве сейчас этим ты сможешь меня разжалобить. Я занялся бумагами, лежащими на столе, отвернувшись от своего провинившегося слуги. Он налетел ураганом, обнял меня, принялся целовать в шею, дыхание его стало горячим и напористым.

- Прости меня, я все сделаю, что ты прикажешь, все… - сжал кольцо объятий, и мне стало трудно дышать, а, может быть, это его жаркие слова вывели меня из равновесия.

- Прикажешь его член сосать – буду, прикажешь испытывать удовольствие – испытаю. Все что угодно, прости меня!

Я усмехнулся: «совсем другое дело, а то вздумал мне тут комедию ломать».

- Отпусти меня! – мой голос все еще холоден и, чувствую, как вздрагивает Марк, как напрягаются его мышцы, будто я сейчас вырываться начну, вот уж нет, ты исполнишь мой приказ, а иначе и быть не может. Марк отступает от меня и застывает с низко опущенной головой.

- Успокоился? – спрашиваю я.

- Да, хозяин, прости меня! – голова все так же опущена. Я подхожу к нему вплотную, поднимаю его голову за подбородок и вижу, как он отводит глаза, щеки раскраснелись, стыдно, это хорошо.

- Теперь, когда ты успокоился, объясни мне, что все это значит? Ты что как с цепи сорвался?

- Я забыл, что я только игрушка хозяина, позволил себе чувствовать. Прости, хозяин!

- Так, а теперь без патетики? – Я отошел от него и сел в кресло, - давай говори.

- Я не хочу, чтобы Эрик приезжал, разве тебе плохо со мной, хозяин. Я ревную…

- Ты даже не знаешь его, как ты можешь ревновать?

- Вы были вместе больше десяти лет, чтобы не происходило, вы возвращались друг к другу, и прощали друг друга за все грехи и провинности, он друг, я раб, мне не выиграть этот бой.

- Какой бой, Марк, что за идиотизм? (Книги что ли ему запретить читать, двинуться можно от его умозаключений). Ко мне приезжает старый друг, которого я давно не видел, о каком бое может идти речь?

- Он же неспроста едет, он раны зализывать едет, потому что там не сложилось, он будет снова завоевывать тебя, хозяин.

- Дурак ты, форменный идиот, а я-то думаю, чего ты насупился, что случилось, ты боишься потерять свое теплое место, обещаю тебе, я оставлю тебя в качестве слуги, и ты будешь служить нам с Эриком.

Я дразнил его и увидел, что попал в самую болезненную точку. Конечно Марк не боялся оказаться на улице, я позаботился об этом: положил на его счет солидную сумму, плюс, сделал совладельцем одной из моих крупных компаний, – без средств к существованию он никогда бы не остался, но мне было приятно ударить в больное место, чтобы его заколотило от несправедливости моих слов.

- Помнишь, ты когда-то хотел просто служить нам и не встревать в наши отношения, ну так и что… Что поменялось-то?

- Я… - Марк смутился.

- Ты большего захотел, да? Раздевайся!

Мой слуга смутился еще сильнее, но перечить не посмел. Он быстро стащил с себя футболку и расстегнул брюки, в мгновение ока передо мной стоял обнаженный, очень красивый мужчина.

- Ты ведь не забыл, – я погладил его грудь слева, ощущая ладонью, как бьется сердце, пальцем провел над соском и почувствовал, как он вздрогнул, – что ты раб бесправный и безвольный, игрушка, которую я волен сломать и даже выбросить, если мне захочется?

- Да, хозяин, я принадлежу тебе. – Голос изменился, стал мягким и податливым, в нем появились нежные нотки. Бедный мой Марк, какой сегодня был красивый бунт, неожиданный и очень искренний.

- Тогда, если ты это осознаешь, почему же ты, раб, позволяешь себе проявлять волю, а ревность, это воля, и еще какая воля, не хорошо.

- Прости, мне стыдно за свой проступок…

- Да, да, мой мальчик, тебе стыдно, ты себя повел как ребенок, и накажу я тебя как ребенка. В угол, на колени!

Марк недоуменно посмотрел на меня, но исполнил приказ. Он пошел в угол и встал там на колени. Но я не желал делать наказание таким легким. Взял стакан с водой и поставил на его голову.

- Если ты прольешь эту воду, я рассержусь на тебя, и тогда ты поедешь в Нью-Йорк, будешь жить там. Если до конца наказания стакан останется на твоей голове, прощу. Понятно?

- Да, хозяин.

Я спустился вниз и с удовольствием поужинал. После ужина я решил немного погулять и вышел в парк, побродил по дорожкам, но без Марка было ужасно скучно и я вернулся, чтобы дать распоряжения повару на завтрашний день, мне хотелось принять Эрика по-королевски. Затем, я немного поработал в библиотеке, и, когда совсем стемнело, пошел к себе.

Когда я вошел в комнату, то даже вздрогнул, я как-то забыл, что оставил Марка в таком унизительном положении, голого в углу и со стаканом на голове. Я видел, как напряжена его шея, как он терпит, то бледнея, то краснея, и мне это очень понравилось. Я смахнул стакан с его головы, и он упал, не разбившись на пол, расплескав при падении воду.

- Марк, ты такой неуклюжий!.. – вскричал я.

- Хозяин, накажи меня, я виноват… - он совсем пал духом, и этим окончательно меня порадовал, а главное, никакого возмущения, что держал так долго стакан, так старался, а я пришел, все испортил, да еще и его в этом обвинил.

- Подойди!

Марк подполз к моим ногам, дрожа от страха и отчаяния.

- Ну что, дурашка, понял, кто здесь хозяин? – я погладил его по волосам, затем принудил поднять голову и взглянуть на меня.

- Ты, мой хозяин, прости меня…

Я поцеловал его, и он неуверенно ответил мне.

- Завтра приедет Эрик, он мой друг, а для тебя он не «какой-то там Эрик», а господин Шнайдер, и попробуй обратиться к нему как-то иначе. Если он попросит тебя об услуге, ты выполняешь это со скоростью пули, ты ведешь себя с ним почтительно и подобострастно, не обращаешься к нему, до тех пор, пока тебе не позволили. Ты раб в этом доме, он мой друг, ты правильно расставил акценты. И если я, не дай тебе бог, замечу, что ты разговариваешь с Эриком непочтительно, мой дорогой, ты сразу же уедешь из этого дома. Я даже не буду тебя наказывать, не буду ругать или отчитывать. Ты понял меня?

- Да, хозяин! – голос глухой, но покорный, у меня аж сердце переворачивается от жалости, но слабину давать не буду, не заслужил.

- Все, теперь пошел прочь! – отталкиваю его ногой, чтобы помнил свое место.

Он медлит, не верит, что я могу быть таким жестоким, заглядывает в глаза с преданностью потерявшейся собаки, но натыкается на мой железный взгляд и тут же выметается из комнаты.

Он всегда спит со мной, если мне жарко, то на ковре возле кровати, но обычно в моих ногах. Он словно пес все время рядом, сопровождает меня в поездках, сидит на приемах, спит в моей постели, и это первый раз за полтора года, когда я изгоняю его из своей комнаты. Да уж, тут есть за что возненавидеть Эрика.

Утром, когда я вышел в коридор, то наткнулся на голое тело своего слуги. Марк всю ночь пролежал под моей дверью. Он не успел отскочить и уступить мне дорогу, поэтому я споткнувшись, оказался в его объятиях.

- Хозяин!.. – выдохнул Марк, но я даже не взглянул на него, я не хотел давать ему и малейшего шанса на то, что он прощен.

Я поднялся и только вскользь глянул на него (несчастный, голый, лежит на полу и смотрит на меня своими синющими, такими испуганными глазами, так бы и расцеловал).

- Ты забыл свои обязанности, раб?

Этого было достаточно, чтобы Марк пришел в движение, он бросился одеваться и спустился вниз, прислуживать мне за столом. Бывало, что Марк забирался под стол и не давал мне сосредоточиться на завтраке, нас это очень забавляло, особенно, когда кто-то заходил в столовую (хорошо, что скатерти были длинными и никто не мог видеть моего слугу под столом в весьма щекотливом положении).

Сегодня Марк только слегка приподнял скатерть, спрашивая разрешения. Я отрицательно покачал головой и отправил его к розовым кустам, ведь вчера он так о них заботился.

Надо было видеть моего мальчика. Плечи поникли, голова опущена, руки как сухие плети винограда, безжизненны и безвольны. «Ничего, пострадай, тебе полезно». - Говорю ему мысленно и провожаю взглядом. Меня забавляет эта ситуация, давно мы не подогревали отношений, как-то гладко протекала наша жизнь. Марк принял на себя полную сабмисивную роль, я – доминирующую, и нас это устраивало настолько, что ни одного «бунта», ни одного скандала, просто рай на земле. Я был искренне рад, что, наконец-то, в нашем доме произошла эта трагикомедия.

Вечером приехал Эрик. Я едва дождался этого события.

- Ну здравствуй, пропащая душа. – Мы расцеловались. Я дал своему другу отдохнуть с дороги, прийти в себя, а потом пригласил за стол.

- Ну ничего себе, вот это угощение. Андрей, вот глянешь на стол и сразу скажешь, что ты русский от корней волос, только русские накрывают такой стол, что даже взглянув на него уже сыт, что же будет, когда мы действительно начнем есть.

Я усмехнулся.

- Ну ты же знаешь, я русский только на четверть. – Да, во мне намешено столько кровей, что трудно вообще сказать, кто я и какой национальности.

Я действительно чувствовал себя русским, тут Эрик был прав. Спасибо моему деду, который забрал меня у матери и начал воспитывать в абсолютно русских традициях, ведь именно из-за всего этого, я так сильно прикипел к далекой родине моего прадеда. Я благодарен деду за все, и за суровый нрав, и за жесткое воспитание, и за язык, который, с самого раннего детства, окружал меня.

- Ты русский, Андрей, и с этим ни черта не поспоришь, я тебе точно говорю. Может быть, в тебе и намешано всяких разных кровей, но душа, или что там у тебя в твоем теле запрятано, это русское и этого не отнимешь.

Лучшего комплимента ждать и не приходилось. Ужин наш закончился поздно, и мы разошлись по своим комнатам.

Утром я проснулся и первым делом попытался нашарить Марка, сначала рукой, затем ногой, а потом, свесившись с кровати, посмотрел на ковер. Его не было в комнате, и это меня сначала удивило, а потом я хлопнул себя по лбу. Ну точно, я же прогнал его, и бедный мальчик не решился войти ко мне.

Я поднялся, накинул халат и вышел на балкон. Увидел Марка, он плавал в бассейне. А у бассейна в шезлонге сидел Эрик. Я заглянул через балконную дверь в комнату, чтобы взглянуть на часы. Было начало десятого, Эрик никогда так рано не просыпался, это меня удивило.

Марк, между тем, вышел из воды и, не глядя на чужого мужчину, прошел мимо.

- Подожди, - Эрик остановил его. Я напрягся, что ему нужно от моего слуги?

Марк остановился, и, что меня порадовало, поклонился моему другу.

- Ты, кажется, Марк? – Эрик улыбнулся, я понял это, хотя не видел его лица.

- Да, господин Шнайдер, меня зовут Марк.

Голос робота, но вежливый, как и было приказано.

- Приятно познакомиться, я Эрик, можешь так и называть меня. – Эрик протянул руку, но Марк поклонился и ушел.

Эрик проследил за ним, пожал плечами и поднялся.

- А, Андрей! – он заметил меня и помахал рукой.

- Привет! – буркнул я.

- Я хотел поговорить с тобой, или ты еще спать будешь?

- Сейчас душ приму и спущусь.

Почему я был недоволен, не мог себе объяснить. Сначала мысли мои обратились к Марку, ведь он все-таки был не вежлив, мог бы и пожать руку, затем я стал ругать себя, что невольно приревновал. Но к чему? В невинном разговоре ничего не было, Эрик просто обратился к Марку и все. Вот, то что он обратился к нему, это меня покоробило, нельзя обращаться к моему слуге, он мой и только мой. Какой эгоизм, мне должно быть стыдно за эти детские мысли, но стыда я не чувствовал. Душ привел меня в порядок, и я спустился вниз, прошел в столовую.

Эрик завтракал, Марк был уже тут как тут и прислуживал моему другу. «Это еще что такое? » - возмутился я про себя, резво представив, как Марк сидит под столом в ногах у Эрика. Меня аж холодом пробило. Я сжал кулаки и мысленно дал себе по роже, чтобы больше не допускать таких видений.

- Приятного аппетита! – видимо, я сказал это как-то особенно, потому что, и Эрик, и Марк вздрогнули одновременно.

- Что с тобой? – Эрик улыбнулся. - Ты не в духе? Кошмар приснился?

- Да нет, - я постарался сменить тон, – просто спросонья, такое бывает.

Марк внимательно посмотрел на меня, ему ли не знать, что такого никогда не бывало со мной по утрам, по крайней мере, эти полтора года.

- Марк, ты больше не нужен, иди в сад! – отослал я слугу, и он безропотно подчинился, правда слегка побледнел. – Там розовые кусты без тебя завянут.

С удовольствием увидел его реакцию на мои слова: он покраснел от досады и выбежал из дома.

- Послушный мальчик! – сказал Эрик, когда мой слуга вышел. – Ты совсем его в черном теле держишь, да Андрей?

Я пожал плечами.

- Не понимаю, о чем ты.

- Да вот, мне не спалось ночью, да и после всего съеденного мне так хотелось пить, а в комнате не оказалось воды (я мысленно отругал своих слуг), пошел в кухню, чтобы никого не беспокоить (узнаю добряка Эрика), и в темноте налетел на твоего Марка. Он спит под твоей дверью, это номер.

Я кашлянул. Представил, что бы было, не прикажи я не прикасаться к Эрику. Думаю, Марк разорвал бы моего приятеля в клочья, только предположив, что Эрик может делать около моей комнаты глубокой ночью. Мне стало дурно.

- Но это еще не все. Утром, когда я вышел к бассейну я увидел твоего парня, он как раз собирался плавать. Я заметил у него родимое пятно над левым соском (Как он посмел разглядывать моего Марка!) и подумал, что это не совсем родимое пятно. Поэтому я остановил его, когда он вышел из воды, чтобы получше рассмотреть это… Андрей, ты что клеймил его? Ты в своем уме?

Я усмехнулся.

- Тебе не понять этого, Эрик. – Сказал я и потрепал друга по голове, он возмущенно отстранился.

- Да, мне не понять, он же живой человек, а ты с ним так: клеймо, сосок проколотый…

- У, если я тебе расскажу, что мы с ним делаем, и где у него что проколото, тебе станет плохо и ты сразу же уедешь, а я не хочу, чтобы ты уехал, поэтому, давай закроем эту тему.

- Ты страшный человек, Андрей.

Я прижал Эрика к себе.

- Но не для тебя, мой малыш.

В этот момент в столовую зашел Марк и застыл, я видел, как медленно он наливается яростью.

- Ты что-то забыл? – спросил я, ничуть не смутившись.

- Нет, хозяин! – это прозвучало так жестко, что я почувствовал, как вздрогнул Эрик в моих руках.

- Знаешь, дружище, я хочу прогуляться в город, давай вместе, а? – конечно же он был согласен.

- А о твоем поведении, - я даже не взглянул на слугу, - я поговорю с тобой по возвращении.

Марк наблюдал за мной, я видел его силуэт в окне библиотеки, я чувствовал мрачный взгляд, которым он прожигал меня, но я нарочно не позвал Марка с нами, оставляя страдать от ревности.

Мы гуляли по городу, бродили по улицам, где когда-то переживали самые яркие и самые романтичные моменты. Даже посидели в кафе, где Эрик встречал меня, если я задерживался в городе, и мы оставались в нашей городской квартире.

- Да, когда-то это было все так романтично!.. – вздыхал Эрик, - мы были так молоды и ранимы…

- Да, а сейчас мы старики, такие дряхлые и черствые. – Я рассмеялся.

- Все опошлишь, дурак! Тебе ведь не шестнадцать уже, так?– Эрик засмеялся вместе со мной.

- Ага, и даже уже не двадцать пять, - я покачал головой. – Рано ты нас со счетов списываешь.

– Кстати, я заметил, между прочим, что ты подтянул свой пивной живот, классно выглядишь. – Эрик дотянулся до моего живота и похлопал ладонью. – Классно!

Я усмехнулся, в общем-то, «пивной живот» громко сказано, так, распустился немного, да с кем не бывает. Но сейчас, каждый день по два часа в тренажерном зале, да еще по утрам десятикилометровые пробежки, и так в течение этих полутора лет, кого хочешь атлетом сделают.

- Ну, да, с таким любовником, - сделал вывод Эрик, - приходится себя держать в форме. Он случаем не на стероидах сидит, такой здоровый, даже страшно.

Я пожал плечами.

- Не замечал, чтобы Марк что-то принимал, просто от природы такая фигура атлетическая, ну и тренировки, он же должен мне соответствовать.

Мы рассмеялись.

- А сколько ему лет?

И чего это его так заинтересовало, я не понял, но ответил.

- На пару лет нас с тобой старше, даже смешно о такой разнице говорить.

- Да? - Эрик задумался, - а я думал…

О чем думал мой друг, я так и не узнал, потому что он отвлекся на что-то и не стал продолжать разговор.

Вечером мы возвращались домой, и я остановил машину у небольшого перелеска.

- Что случилось? – не понял мой друг.

- А ты и забыл, да? – я вышел из машины и позвал его с собой. – Пошли.

Мы прошли небольшую группу деревьев и вышли к холмам.

- Боже, наш холм! – Эрик прижал руки к лицу. - Да, это самое прекрасное место на всей земле.

Мы взошли на самый высокий холм и сели под огромный камень, козырьком нависший над нами.

- Ты сюда Марка тоже привозил? – спросил Эрик, и я почувствовал его ревность к этому месту.

Я отрицательно покачал головой.

- У нас нет романтики, Эрик, - ответил я. – Мы не ищем себе тайных и памятных мест. Он мой слуга, я его хозяин. Я не создаю для него иллюзий.

- Глупо! – пожал плечами мой друг и прильнул ко мне. – Помнишь?..

Вопреки желаниям Эрика, я вспомнил один «романтический» момент. Мы были в Риме. Марк, повинуясь моему приказу, ездил на экскурсии без меня, а я занимался делами одной своей знакомой. Она-то и познакомила меня с «прекрасным парнем» Джино, мастером своего дела. Я тогда еще подумал, что на ловца и зверь бежит. Так и было. Мой новый знакомый держал тату-салон, а так же занимался брэндингом.

- Скажи, не будет ли ему слишком больно? – спросил я, разглядывая различные картинки с изображением всевозможных зверей, цветов и птиц.

- Будет конечно, но я в этом деле толк знаю, поэтому постараюсь свести боль до минимума. Хочешь, могу сделать ему укол.

- На укол он не согласится, - вздохнул я. – Ему нужно все чувствовать, а иначе, это не будет реальностью.

Джино пожал плечами.

- Не переживай, я все сделаю в лучшем виде. Он сам выберет себе картинку или ты желаешь что-то особенное?

- Мне нужен грифон. – Я достал фото, которое носил с собой.

- А, знаю таких зверушек. – Джино порылся в медицинском ящике и достал металлический клейм. Меня передернуло, как только я представил, что эта штука, раскаленная до бела, будет скворчать на коже Марка. – Вот, посмотри, похож?

Грифон действительно был похож, будто списан с моей фотографии.

- Не очень маленький? – Джино повертел болванку перед моим носом.

- В самый раз. – Мне отчего-то вдруг стало душно, и страх полоснул по сердцу.

- Тогда приводи своего друга, и насладитесь моей работой.

Я не решался сделать это, не решался отвести Марка в салон, где ему навсегда поставят отметку. Он лежал рядом, прижавшись ко мне, и целовал в плечо. Я не реагировал, снова и снова переживая, то, что задумал с ним сделать.

- Где ты, Андрей? – спросил он меня и несильно куснул.

- Дай сигареты.

- Я в чем-то провинился? – он подал мне пачку и заглянул в глаза. – Скажи, в чем я виноват?

- Дурашка, иди сюда. – Я приобнял его и поцеловал в нос, но он увернулся, и поцелуй пришелся в губы.

- Мне плохо когда ты такой, будто наказываешь меня за что-то, лучше выпори, только не отстраняйся, ладно.

Я улыбнулся.

- Нет, не отстраняюсь, - я выудил сигарету из пачки и слегка отодвинул от себя Марка, чтобы он не дышал дымом. – Просто я задумался.

- О чем? – Марк перевернулся на живот и погладил меня по груди.

- О многом. Помнишь наш разговор в русской гостинице, когда я проколол тебе сосок.

Марк приподнялся, и в его глазах появилась надежда.

- Ты клеймишь меня?

Если бы у него был хвост, он сейчас бы завилял им.

- Я думаю... – Марк потерся щекой о мой бок. – Надо ли нам это?

- В смысле? – он удивленно посмотрел на меня.

- Ну, нужен ли нам такой знак наших отношений? – я затянулся и, с прищуром, посмотрел на своего слугу.

- Ты хочешь бросить меня? – выводы Марк делал молниеносно.

- Да с чего ты решил? – я даже возмутился.

- Клеймо будет символом того, что я твой навеки! – он навис надо мной, и я отстранил сигарету, чтобы не обжечь его.

- А так ты этого не знаешь, да? Тебе обязательно нужно калечиться для этого…

- Нет, если ты не хочешь, я покоряюсь. – Марк снова лег и отвернулся от меня.

- Повернись! – сказал я.

- Мне надоело дышать дымом от твоих сигарет! – скрытая злоба в голосе, но очевидная, не умеет Марк держать себя в руках, придется научить.

- Повернись!

Он подчиняется, но в глаза не смотрит.

- Вот же дурачок! – притягиваю его к себе и целую в губы, сейчас ему дым от моей сигареты не мешает ответить на мой поцелуй, вижу, что он все еще не доволен, но глаза закрывает, показывает что приятно.

Я продолжаю думать, а Марк ездить на разные экскурсии, теперь его сопровождает моя знакомая девушка Катрин, она много знает об этом древнем городе и многое может рассказать. Я не волнуюсь, знаю, женщины для Марка только дополнение интерьера, и не более того. Я вообще не волнуюсь за него и иногда думаю, а не безразличие ли это? Мысли об этом возвращают меня к камню, под которым Эрик предается воспоминаниям. Он вздыхает и еще теснее прижимается ко мне.

- Как ты живешь, Эрик, как вообще сложилась твоя жизнь за эти полтора года?

Он улыбается.

- Думал ты и не спросишь. Вообще-то, ты позаботился, чтобы я жил очень хорошо, спасибо тебе.

Я погладил его руку, мой малыш.

- Встретил мужчину. – Эрик отстранился и посмотрел на меня, наверное, подумал, что сделает мне больно этим признанием, но я успокоил, прижав его голову к своей груди. – Мы живем с ним в Боне.

Я напрягся, уж не Норберт ли это? Хотя что мне за дело, если Эрику нравится, так и что теперь.

- Его зовут Рихард, он похож на тебя чем-то, знаешь! – Эрик снова глянул на меня, а я улыбнулся, только уголками рта, как это часто делает Марк, вот, уже перенимаю его привычки.

- Почему ты не привез его с собой, мне было бы интересно взглянуть на него?

- Он сейчас на восхождении, альпинист, бродит по своим горам, а я дожидаюсь: он вернется или гроб с его останками. – Мне стало жаль моего друга, ведь он действительно переживал, в голосе столько муки.

- Эрик, я уверен, что все будет хорошо. – Целую его руку в ладонь и ловлю себя на мысли, что так меня всегда целует Марк, понимаю, что соскучился до одури.

- Все, ладно, давай домой двигать, а то поздно уже, и солнце село.

Мы вместе идем по лугу к машине и разговариваем о разных пустяках, я чувствую, что Эрик хочет поговорить о Марке, но не решается. А, может быть, я придумываю себе это, потому что сам хочу говорить о Марке?

- Поехали! - я перехватываю его на мосту Фабричио. Катрин смотрит с удивлением.

- Эндрю, ты что? – не понимает она.

- Похищаю Марка с экскурсии, ты уж извини, Катрин. – Целую свою знакомую в щеку, хватаю Марка за рукав и тащу его к машине.

- Что случилось, хозяин? – он напуган и растерян одновременно.

- Хочу, чтобы ты почувствовал, что я твой хозяин на самом деле. Хочу, чтобы ты принадлежал мне целиком и полностью и навсегда.

- Я… - он не договорил от переполнивших его эмоций, и обнял меня, едва не лишив возможности вести машину.

В тату салоне было прохладно.

- О, привет, а я уж подумал, что вы не придете. – Джино глянул на Марка с неподдельным интересом. – Так это ты хочешь клеймо?

- Это я хочу, чтобы на нем было клеймо! – я знал, что Марк сейчас нуждается в моем слове.

- А, понятно. Тогда пошли.

Я не хотел идти, но пришлось, поскольку Марк вцепился в меня мертвой хваткой. Процедура заняла каких-то десять минут, и я видел все, и металл дышащий кроваво-красным маревом, и то, как сжался Марк в момент соприкосновения его кожи с раскаленным клеймом, как сжал мою руку до хруста костей, и как потом он облегченно вздохнул и с благодарностью посмотрел на меня.

- Ну вот, готово. Теперь антисептик, гигиена, отдых и через несколько дней, будешь как новенький. – Напутствовал Джино.

Он действительно был мастером. Когда ожог зажил, над левым соском Марка отпечатался прекрасный мифический зверь, образ с четким контуром, и, вопреки моим страхам, это клеймо не выглядело уродливым обгорелым куском кожи, оно смотрелось весьма привлекательно, и мне очень нравилось. Марк же был вообще на седьмом небе оттого, что я позволил ему носить на себе мой знак.

Я стряхнул воспоминания. Мы приехали, вышли из машины у ворот и решили прогуляться до дома пешком.

- Когда-то мы часто так делали, - вздохнув, сказал Эрик и я почувствовал его грусть, будто он все еще сожалел, что покинул меня. – Там у озера, помнишь?..

Он засмеялся, но смех его тоже отчего-то оказался грустным.

«Я все помню, малыш, но это было в другой жизни, теперь же я живу своей, настоящей, жизнью и ничего никогда не поменяю в ней».

Мы вошли в дом, поднялись на второй этаж и распрощались с Эриком. Он прошел мимо моей спальни и показал на Марка, будто сказал: «Вот, об этом я тебе говорил сегодня».

Мой слуга поднялся на колени и посмотрел на меня.

- Долго ты еще мой порог будешь протирать, Марк? – спросил я. – У тебя же есть своя комната, иди туда.

Не это я хотел говорить, не это делать, но хозяйская воля брала вверх над чувствами. Сделай сейчас Марк ошибку, он навсегда бы поселился в своей комнате, и никогда бы больше не остался на ночь в моей.

- Слушаюсь, хозяин! – уныло сказал мой верный пес и, поднявшись на ноги, медленно двинулся в свою комнату.

Я принял душ, вспоминая руки Марка, который частенько мылся со мной, его губы и его нежности. Возбуждение захлестнуло меня и я, накинув халат, вышел в коридор. Два шага и я у комнаты моего слуги. Открываю рывком дверь, не в правилах хозяина стучаться.

- Хозяин! – он вскидывается.

Вижу, что лежит на постели и даже не разделся, переживал.

- Иди сюда!

Он бросается в мои объятия, правда, незаметно это я оказываюсь в его, ноги отрываются от пола, и я чувствую, что он поднимает меня на руки.

- Я так ждал, так ждал, спасибо, хозяин.

В мгновении ока я оказываюсь на кровати и тону в его ласках. «Черт, и я отказывал себе в этом удовольствии, идиот». Марк целовал меня обнимал, облизывал и покусывал. Он стонал и заставлял стонать меня, я же расстегивал его рубашку, не получилось и я стянул ее прямо через голову.

- Хочу тебя! – прошептал я, - хочу всего и целиком. Я был так жаден, будто не видел Марка целую вечность, будто потерял его, а теперь нашел. Мои ласки становились все требовательнее, его ответы все покорнее и, наконец, я взял его, вошел как хозяин в своего слугу, сильно без разрешения и уговоров. Мой слуга безропотно отдавался мне, покорно склонив свою спину.

Я заставил его перевернуться на спину и лег ему на живот, стал целовать и ласкать, заводясь с новой силой. Слегка приподнял его зад, и он понял мой безмолвный приказ, чуть согнул ноги и впустил меня. Застонал. Марку всегда нравилось, когда я беру его на спине. Я прижался животом к его поднятому члену и ладонью придавил головку. Теперь мы оба получали полное удовольствие, и чем быстрее я двигался, тем сильнее чувствовал Марк.

- Ты мой бог!.. – прошептал он и прижал меня к себе так сильно, будто хотел вдавить меня в свое тело.- Я твой раб!..

Я проснулся в постели Марка и улыбнулся глядя как спит мой мальчик. Голова откинута, одной рукой придерживает меня, будто боится что сбегу, другая рука закинута за голову, грудь высоко вздымается и опадает, одеяло отброшено в сторону, и я вижу его голый живот, приподнимаюсь. Марк чувствует движение и хватает меня, обнимает крепко, целует в макушку.

- Ну вот, разбудил я тебя, - вздыхаю.

- Спасибо, хозяин! – он прижимает меня еще сильнее и дышит так мощно, что я вздымаюсь вместе с ним. Его сердце глухими ударами бьет меня в ухо, и я понимаю, что сейчас расплачусь оттого, что он испытывает ко мне такие сильные чувства.

- Все, хватит. – Отталкиваю его руки и сажусь. Он поднимается следом и снова заключает меня в свои объятия, солнце теплым шлейфом укутывает наши головы и плечи, я жмурюсь, мне так хорошо сейчас.

- Я никогда больше не буду ревновать тебя, хозяин! – покорно произносит Марк и трется щекой о мое плечо.

Я улыбаюсь, люблю, когда на его щеках щетина.

- Как это не будешь, я настолько тебе безразличен?

- Нет, ты что, я просто думал… – смотрит на меня, а в глазах сплошное обожание, и я не могу устоять, целую его в губы. Запускаю руку в его густые темные волосы, и он наслаждается этим, закрывает глаза и мурлычет. Так может только он, как большой дикий кот, по-настоящему мурлычет, и это меня так заводит. Марк чувствует, что я возбужден и наклоняется ко мне. Теплые губы обхватывают мой член, и я снова падаю в подушки.

После завтрака я уезжаю по делам, оставив Эрика на попечение Марка. Мой слуга возмущен, но только внешне показывает это, нахмуривает лицо, сдвигает брови и сжимает в узкую полоску рот, в остальном же, покорно склоняет голову и подчиняется.

Задерживаюсь на собрании акционеров до вечера, начинается ливень, которого мы все ждали еще неделю назад, приходится остаться в городской квартире, сожалея о том, что не взял Марка с собой. Представляю его брошенного и одинокого в моей комнате на полу, возле моей кровати и мне становится тоскливо. А затем, незаметно, начинаю накручивать себя. Вижу, как Эрик заходит в комнату, чтобы проверить, не вернулся ли я. Меня нет, но Марк на месте, и Эрик, мой друг, предстает в роли агрессора, накидывается на Марка, приказывает молчать и делает с ним что хочет. «Нет, - останавливаю я поток своих мыслей, - Марк не допустит, чтобы над ним кто-то еще одержал верх, кроме меня, он никого к себе не подпустит». И тут же вспоминаю, что сам приказал потакать Эрику в любых желаниях. «Вот придурок! » - первым делом решаю ехать, но потом останавливаюсь, беру себя в руки и провожу самую беспокойную и бессонную ночь за эти полтора года. Гроза, ливень, как точно вы сейчас передаете мои чувства. Что это со мной, никогда я еще не изводился такой ревностью, никогда еще ни один человек не вызывал во мне столько эмоций и подобных чувств. «Марк! Что ты сейчас делаешь? Думаешь ли обо мне? Ходишь ли из угла в угол, вздрагивая от грома, смотришь ли в окно, в надежде увидеть свет фар моей машины? Марк! »

Когда я вернулся домой, увидел, что Эрик и Марк мирно бредут по дорожке парка и о чем-то беседуют. Марк склонил голову и слушает так внимательно, а Эрик что-то нашептывает ему на ухо. Мои глаза налились кровью, я озверел, осатанел, во мне поднялось желание убить Эрика, Марка, а потом и себя.

- Хозяин! – Марк бросился ко мне, - я волновался.

Он позволил себе вольность и обнял меня, оторвал от земли, и разве что не закружил со мной на руках.

- Что ты себе позволяешь!.. – прорычал я и этим осадил своего слугу.

- Прости!.. – Марк отпустил меня, вжал голову в плечи и посмотрел с испугом. Я протянул ему портфель с бумагами, и он безропотно забрал его.

- Отнеси в кабинет!

- Слушаюсь, хозяин! – мой слуга удалился с таким унылым видом, что мне невольно стало жаль его, но только на секунду.

- Зачем ты так? – Эрик схватил меня за руку и развернул к себе. – Когда ты стал таким? Парень извелся, всю ночь твою комнату шагами мерил.

- А ты откуда знаешь? – я усмехнулся, - помогал ему?

- Знаешь, дал бы я тебе пощечину, жаль не в моих правилах это. Ты разочаровываешь меня, Андрей. – Эрик пошел по дорожке к дому, я догнал его.

- Эрик, прости меня! – я схватил руку друга, он попытался вырваться. – Действительно, прости, я не знаю, что на меня нашло…

- Ты ревнуешь его, - Эрик усмехнулся, - так трогательно, правда трогательно. Только не нужно парня доставать, ведь он любит тебя, с ума сходит. Уж и не знаю, чем ты смог его зацепить.

Эрик обнял меня.

- Дурачок ты мой, был дурачком им и остался.

- Если я не буду его мучить, Эрик, - я погладил друга по щеке, - он не будет меня любить. Таковы наши отношения, и тут ничего не попишешь.

- Но сейчас он проявил море радости, что ты вернулся целым и невредимым, а ты его как из ведра ледяной водой окатил. Разве так можно?

- Знаешь, вот я сейчас в комнату войду, и он будет ноги мне лизать, за то, что я так с ним поступил. Понимаешь, в чем смысл? Чем сильнее я бью, тем больше он ластится.

Эрик вздохнул и покачал головой.

- Ну, может быть, это тоже любовь, почему бы и нет.

После завтрака я уединился в библиотеке, хотел отдохнуть, почитать книжку и, незаметно для себя, задремал. Мне показалось, что во сне ко мне пришел Марк, и я улыбнулся ему. Слуга опустился возле моих ног, стянул носки и принялся целовать ступни, пальцы ног и пятки. Я откинулся, вздохнул и понял, что это происходит на самом деле.

- Марк! – позвал я.

- Да, хозяин!

- Какого хрена? Я просил тебя? – я попытался сделать голос возмущенным, но спросонья это получилось не слишком убедительно.

- Прости, я хотел расслабить тебя. Но если ты против, я уйду, прости.

- Иди сюда, недотепа.

Марк подполз ко мне, и я схватил его за ворот рубашки, притянул его лицо к своему.

- Ты в последнее время много воли на себя стал брать, Марк.

- Да хозяин! Прости.

- Молчи, пока я не позволил тебе говорить. – Я вытянул рубашку из его брюк и рукой нырнул под нее. Начал гладить плоский живот Марка, исследуя пальцами каждую мышцу, услышал его вздох и продолжил подниматься вверх. Он смотрел на меня с обожанием и страхом. А я уже подобрался к колечку, тереблю его, захватываю пальцами и оттягиваю, выкручивая серьгу, тяну сильно, чтобы доставить боль.

- Хозяин!.. – он подается вперед, прикусывает губу, а я жду, когда он прокусит ее.

- Ты проявил эмоции, раб? – мой голос жесток, и поступаю я сейчас жестоко.

- Хозяин… - Марк прокусывает губу, и я вижу тонкую струйку крови, стекающую по подбородку.

Я отпускаю колечко, поднимаюсь и наступаю между ног Марка, он вздрагивает и смотрит на меня со страхом. Ворот его белой рубашки уже испачкан кровью, это меня возбуждает. Я давлю сильнее, прижимаю податливую плоть, и мой слуга склоняется перед болью, он стонет, его лицо почти касается моей обнаженной стопы, и я чувствую его горячее дыхание на своей коже.

- Поднимись! – приказываю я. И вижу, с каким трудом он выполняет мой приказ. Знаю, как это больно, но ты обязан подчиниться, другого и быть не может. Глаза затуманены болью, и в них столько покорной преданности, что меня начинает потряхивать. Добьюсь слез, сегодня я хочу, чтобы он плакал.

- Смотри, что у меня есть, мой мальчик! – я отпускаю его, и он снова сжимается, понимаю, больно, но, все равно, приказываю распрямиться. Отхожу к столу и беру алую розу на длинном стебле, сплошь покрытом шипами. «Это ты принес этот чудесный цветок, радость моя, теперь ты насладишься его красотой».

- Она хороша, не правда ли? – я провожу нежным цветком по лицу, по губам, по глазам своего слуги.

- Да, хозяин! – отвечает Марк.

- Поцелуй цветок! – приказываю я и наблюдаю, как он прижимается губами к лепесткам.

- Она так прекрасна, что ты готов променять меня на нее? – спрашиваю я и улыбаюсь.

- Нет, я никогда… - Марк отшатывается, - ты сам приказал мне…

- Что, я приказал тебе заниматься розовыми кустами? Хм… – я посмотрел на своего слугу и покачал Гловой. – Нет, что-то не припомню, чтобы приказывал.

- П-п-прости! – прошептал Марк, наблюдая, как я сжал чудесную головку алой розы. Я раздавил цветок и разбросал лепестки по полу. Обошел своего слугу и резко порвал рубашку на его спине.

- Хозяин!.. – выдохнул Марк, - сжалься!..

Я размахнулся и ударил. Шипы сделали свое дело, и от первого же удара на спине Марка расцвел целый сад алых роз.

Он закричал, изогнулся, но я схватил его за волосы и придавил голову к полу.

- Если ты не заткнешься, я сорву букет роз и до конца дня твоя задница будет работать вазой для них, ты этого хочешь?

- Сжалься!.. – он больше не посмел поднимать голову. Я наказал его за своевольство и проступок, а розга из розового стебля оказалась очень хорошим орудием для этого.

- Пусть Зак обработает твои раны. – Сказал я и отбросил измочаленный прут, - а потом придешь и приберешься здесь.

- Да, хозяин! – простонал Марк, - спасибо хозяин!

- Зак был нашим дворецким, он работал еще на мою тетку, потом, когда я получил наследство, остался служить и мне, он многое знал, но всегда держал язык за зубами, поэтому я научился доверять ему все свои тайны. Он никогда не смущался и не возмущался, просто принимал все, что происходило в доме, как должное, за это получал очень высокое жалование и пользовался моим особым расположением.

- Почему Марк не прислуживает за столом? – спросил я, когда вышел к обеду.

- Ему нездоровится, хозяин, - сказала молодая горничная, светловолосая девушка с огромными карими глазами.

- Позови его, - сказал, ласково улыбнувшись. – Скажи, что мне не нужны больные слуги.

- Да, господин Дартинг.

Аннета убежала выполнять поручение. Через минуту появился мой слуга.

- Ты что, так плохо себя чувствуешь, что решил пренебречь своими обязанностями? – спросил я, звякнув ложкой о тарелку с супом.

- Прости хозяин, - Марк, прихрамывая, подошел ко мне и встал за спиной, готовый прислуживать за столом.

- Андрей… - было начал Эрик, но я жестом руки пресек его попытку вмешаться.

- Налей вина! – сказал я. Марк покорно взял бутылку и стал наливать вино в мой бокал.

- Знаешь, Эрик, мой слуга обожает розы.

Марк дернулся и пролил вино на скатерть.

- Он так неуклюж в доме, но так ласков с розовыми кустами, я подумываю, а не сделать ли мне его садовником, раз уж он так полюбил это занятие. Я похлопал Марка по спине, и тот слегка прогнулся, в глазах появились слезы, рот сжался, мой мальчик пытался не застонать.

Я потянул его за рукав, и он наклонился ко мне.

- Иди наверх, отдыхай, - сказал я и поцеловал Марка в ухо. – Я хочу, чтобы ты поспал и прими обезболивающее.

Марк посмотрел на меня, и я увидел, как он сморгнул слезы, и они побежали по его щекам.

- Я приду позже, - прошептал я в самое ухо, - и сегодня буду с тобой нежен.

- Хозяин!..

Эрик улыбнулся и покачал головой.

- Что? – не понял я.

- Да так… знаешь, кажется я понимаю, почему он так тебя обожает. Ты просто монстр, значит кнут и пряник, да?

Я кивнул, неужели это не очевидно, мы оба принимаем подобные отношения и наши чувства настолько спаяны в единую цепь, что трудно представить, как бы мы могли существовать по отдельности. Хотя Эрика я тоже мог понять, ему были чужды подобные отношения, поэтому он с трудом мог принять наши. Но, хорошо, что уже сейчас он начал понимать мои чувства и чувства моего слуги.

Я поднялся наверх и увидел, что Марк лежит в постели, он не спал, поэтому, когда я открыл дверь, он вздрогнул и поднялся.

- Лежи, отдыхай. – Я подошел и присел рядом.

Марк схватил мою руку и прижался к ней губами.

- Прости меня, прости, я вел себя так…

- Замолчи пожалуйста, просто помолчи. – Я поцеловал Марка в лоб, потом в глаза, которые оказались солеными на вкус. – Ты плакал?

Он опустил голову.

- Не плачь, я люблю тебя!

- Хозяин…

Я прижал Марка к себе, и он разрыдался. Все-таки, я заставил его плакать, сначала от боли и страха, теперь от доброго отношения.

Несколько дней прошли в тишине и спокойствии, пока меня не вызвал управляющий, пришлось собираться и ехать, конечно же я взял Марка с собой, потому что не хотел снова застрять в городе без него. Мой слуга был счастлив как никогда, ведь со времени приезда Эрика я отказывался брать его куда-либо, теперь же мы поехали вдвоем, оставив моего друга дома.

- Может быть переночуем в квартире? – сделал робкое предложение Марк.

- Посмотрим. – Сказал я, и мы вошли в офис.

Дел оказалось на пол дня, и мы освободились к двум, поэтому решили пообедать в ресторане.

- Андрей, - Марк смотрел на меня глазами преданной собаки, – что ты решил?

Это было ново, я хмыкнул.

- Андрей?.. – переспросил своего слугу, и он замялся.

- Прости, хозяин… - как же он умеет смотреть снизу вверх, сразу взгляд становится выразительным и покорным, а еще чуточку напуганным. «Решил специально нарваться, чтобы я притащил его в городскую квартиру и как следует…» От этих мыслей во мне поднялось желание, но я никогда не шел на его поводу, так что, зря Марк старался. Я улыбнулся.

- Поедем домой.

«Разочарование! » - огромными буквами, прямо над головой Марка. Это было так очевидно, что я даже невольно рассмеялся.

- Все, поехали…

Мы вышли из ресторана и направились к машине. Ехали молча, и мне было жаль парня, ведь он так хотел побыть со мной наедине, а я не позволил и снова вез его к ненавистному Эрику. «Эх, Марк, Марк…»

Мы подъезжали к дому, когда я заметил на дороге двоих людей, они, похоже, дрались, потому что, когда мы поравнялись с ними, один отлетел от другого и шлепнулся в пыль. Я было проехал мимо, но вдруг понял и нажал на тормоз, и в этот момент Марк спросил меня.

- Хозяин, а это не господин Шнайдер?

Не успел автомобиль затормозить, как Марк выскочил из него и понесся к двоим дерущимся на дороге.

Когда я подбежал, мой слуга уже придавил к земле наглеца, посмевшего ударить Эрика.

- Не-не надо! – задыхаясь, попросил Эрик, прижав пыльную ладонь к ссадине на скуле. – Я заслужил это, оставь его, прошу.

Я сделал знак, и Марк отпустил незнакомца. Тот дернулся, вырывая свою куртку из рук моего слуги, и глянул с ненавистью.

- Отвалите, это наше с ним дело! – голос грубый и прокуренный. Я взглянул на него и подумал, что это и есть тот альпинист, который так часто бросает моего малыша и заставляет его волноваться. Он не был похож на меня, коренастый, мощнее меня, бородатый, неопрятный тип. Что мог Эрик найти в этом мужлане и почему сравнивал со мной, я не понял.

- Никому не позволю обижать моего друга! – резко сказал я и увидел, как напрягся Марк, готовый в любой момент выполнить мой безмолвный приказ и свернуть шею незнакомцу.

- Андрей, это Рихард! – Эрик подошел ко мне, и я осмотрел его рану. Рихард дернулся, но Марку было достаточно только взгляда, чтобы осадить наглеца.

- Не слишком радостное знакомство. – Сказал я, размышляя, а не стоит ли приказать Марку, чтобы он отделал этого Рихарда, да покрепче, но передумываю, ведь Эрик попросил за него, как я могу вмешиваться в их отношения.

Мы вернулись домой, я приказал слуге принести выпивку и решил выяснить, что же все-таки произошло, там, на дороге. Оказалось, что Эрик уехал и не предупредил «альпиниста», тот вернулся со своего восхождения и не застал друга дома. А тут как раз Норберт объявился, (они дружат с Рихардом с детства), и поведал приятелю о некоем русском, к которому Эрик не ровно дышит. Ну, и можно понять чувства брошенного любовника, он естественно озверел и бросился вдогонку за сбежавшим другом. Вызвал его из дома и накостылял, чтобы в следующий раз неповадно было. В общем-то, в чем-то он был прав, я бы тоже Марку за такое морду набил, хорошо, что мой мальчик такого себе никогда не позволял, ну разве что в начале наших отношений, от большой любви к игорному бизнесу, да и то, сейчас он с успехом излечился от этой пагубной привычки.

А помнится, пришлось ему пальцы огнем жечь, за каждое прикосновение к картам, ну и электрошоковый ошейник тоже очень помог в воспитательном процессе. Больше Марк, ни о казино, ни о картах, ни о фишках и прочих рулетках даже не заикался, а если при нем кто-то начинал говорить об азартных играх, то краснел, бледнел, зеленел и старался отойти в сторону или вообще уйти из комнаты. Дисциплина и железный кулак, в выздоровлении от его болезни, оказались решающими факторами, ну и еще страх потерять меня, ведь он знал, еще один срыв, и он будет выброшен из моей жизни раз и навсегда. Поэтому, даже когда я входил в казино, мой мальчик предпочитал оставаться в машине и смиренно дожидался моего прихода. Боб очень удивился, узнав о такой перемене в поведении своего бывшего служащего. Он не верил, что игрока можно вылечить от его пагубной привычки, оказалось, что он был не прав. Забегая вперед, скажу, что Марк действительно больше никогда не играл, не знаю, что с ним будет в будущем, но уверен, пока он остается со мной, ни один игорный дом не соблазнит моего мальчика.

Эрик постучался в мой кабинет, я уединился там, чтобы дать возможность пылким любовникам разобраться в своих чувствах.

- Можно?

- Заходи.

Я вспомнил, как однажды мы выясняли здесь отношения, и это стало переломным моментом в нашей жизни, теперь же мы с Эриком так далеки, и я ничего не чувствовал к нему, кроме искренней дружбы, ничего более.

- Мы утром уезжаем. – Сказал он и присел на край кресла, обреченно зажав руки между колен.

- Жаль, я думал, побудете еще, чего срываться, погостили бы…

Эрик покачал головой.

- Это решение Рихарда? – спросил я.

Он кивнул.

- Ну, хочешь, я поговорю с ним?

- Нет, нет… - Эрик даже приподнялся с кресла, но затем снова сел. – Он вообще хотел уехать немедленно, но я уговорил…

Мы помолчали и Эрик вдруг произнес:

– Прости меня, Андрей.

- За что? – не понял я.

- Я ведь приехал отбить тебя у Марка, думал, ну что вас может связывать, ты, такой спокойный, утонченный и деликатный, и этот зверюга, монстр, горилла, что между вами может быть общего? Надеялся, что ты уже утомился от этого недоросля. Но я ошибся, он такой, даже не знаю как сказать… В общем, у меня был обычный стереотип, который просто лопнул как мыльный пузырь. Твой Марк – чудо, он очень предан тебе и влюблен. Я видел, как загораются его глаза при взгляде на тебя, как в них вспыхивает радость, когда ты касаешься его, бог мой, я даже и не знал, что так можно любить. Оказалось, что он начитан и даже учился в университете, для меня это стало открытием. И он, - Эрик вздохнул, - он действительно подходит тебе. Мне только жаль его, знаешь, ты так его опускаешь…

- Что ты можешь понимать, Эрик, - я перебил друга и, поднявшись из-за стола, подошел к окну. – Знаешь, я ведь жить без него не могу, каждую минуту хочу его видеть, слышать, чувствовать. Если, не дай бог, он однажды исчезнет, я умру. У меня никогда такого не было. Никогда, понимаешь!

Я обернулся и увидел, что Эрик опустил голову.

- Да, я понял это, ты не просто играешь с ним, я, признаться, поначалу осуждал тебя, но потом, когда присмотрелся к вашим отношениям, я понял, ты тоже любишь его и не так как любил меня, ты просто светишься весь, я не узнаю тебя, Андрей. Хотя, догадывался, что ты способен на такие чувства.

- Я все равно тебя люблю, Эрик! – я подошел к нему и присел на корточки. – Так что не вздумай пропадать, а то я тебя найду, и ты не обрадуешься нашей встрече, обещаю, а если этот…

Я сжал кулаки.

- Твой этот бюргер будет обижать тебя, только скажи, я так его отделаю мама родная не узнает, а заодно и Норберта тоже, порастрясу ему жирок…

Эрик усмехнулся:

- Причем тут Норберт? Да и Рихард не виноват, я заслужил…

- Ничего ты не заслужил, - я взвился, - слышишь, никогда не смей позволять так с собой обращаться, ведь ты не любишь этого, знай, только если вам обоим это в радость, только тогда, но если тебе это противно, никогда слышишь…

Я обнял его, и Эрик прижался ко мне и вздохнул.

- Спасибо тебе, Андрей. – Теперь мое настоящее имя звучало в его устах так нежно и трогательно, что я не удержался и поцеловал своего друга.

- Все, теперь иди! – я вернулся за стол и сделал вид, что очень занят работой.

- Ладно, еще увидимся! – он постоял в дверях, а затем вышел.

«Черт, - думал я, - как же это все грустно, ну почему все складывается так, что Эрик должен страдать? » Но если бы я не встретил Марка, я все равно бы носился в поисках приключений по всему миру и изменял своему другу, потому что постоянно изо дня в день чувствовал свою неудовлетворенность. И Эрик все равно бы страдал от всего этого, ничего бы не изменилось.

Я встал и вышел из кабинета. Еще из окна я увидел, что Эрик бродит по парку, поэтому поднялся на второй этаж, минуту раздумывал, остановившись у дверей комнаты для гостей, потом постучал, ради приличия, и зашел.

- Эрик, я тебя жду, где ты бродишь?.. – Рихард обернулся и уставился на меня. – Ты? Что ты тут делаешь?..

- Это между нами, и не вздумай сказать Эрику, что я заходил, понял.

- А не боишься, что я тебя сейчас убью? – Рихард рассмеялся, - ведь рядом с тобой нет твоего мачо!

Я усмехнулся, а потом озверел.

Я избил его сильно и больно, я видел это по страху, который появился в глазах, только он не заводил меня, не разжигал во мне желание, этот страх делал меня еще более жестоким, а его более слабым и податливым. Я ударил Рихарда под колени, заставив опуститься на пол, взял его в двойной нельсон, пропустив руки через подмышки своей жертвы, и сжал ладонями его затылок, одно движение, и я мог с легкостью сломать шею противника.

- Что тебе надо? Пусти! – он попытался вывернуться, но я надавил на затылок и Рихард застыл, любое животное чувствует, когда ему угрожает нечто большее, чем просто боль.

- Рыпнешься еще, убью! – с холодным спокойствием предупредил я, и любовник моего друга поверил мне безоговорочно. – Слушай и запоминай, скот! Если я когда-нибудь узнаю, что ты, сука, тронул хоть мизинцем моего друга, то лучше тебе самому вырыть себе могилу и быстро закопаться в нее, ты понял? – я тряхнул Рихарда, и ему пришлось ответить, что он все понял. – Эрик мне как брат и я за него любому башку откручу, поэтому, если не хочешь иметь дело со мной, будь милым и дружелюбным, договорились? Эрик очень чувственный мальчик, он ласковый и умеет любить. Поэтому, если ты еще не испугался настолько, чтобы сразу покинуть его, если ты, что-то испытываешь, а раз ты прилетел за ним, значит испытываешь, то просто принимай его таким, каков он есть и никогда, слышишь, никогда не используй против него силу.

- Хорошо… - проговорил Рихард, - я обещаю тебе, пусти теперь…

Я отпустил и ожидал, что он попробует взять реванш, но он поправил рубашку и посмотрел на меня с уважением.

- Я знаю, что вы завтра уезжаете, но обещай мне еще одно! – я усмехнулся про себя, когда увидел, как он вздрогнул.

- Что еще? – он огрызнулся на меня, но я понял, что Рихард еле сдерживается, чтобы голос не сорвался и не задрожал.

- Привози его в гости, ладно. Я знаю Эрика, он сам никогда не будет навязываться. Так вот, знай, он не навязывается, я сам хочу, чтобы он приезжал и тебя буду рад видеть.

Я протянул руку и улыбнулся.

- Рад с тобой познакомиться, Рихард.

Он пожал мою руку, но смотрел напряженно, еще бы, после такого-то начала разговора. Теперь я мог успокоиться, и пойти к повару, чтобы экстренно предложить ему меню на прощальный ужин.

- Хозяин, ты разговаривал с этим?.. – Марк глазами указал на комнату из которой я только что вышел.

- Не твое дело! – осадил я слугу и скрылся в кухне. Я был еще слишком взвинчен, чтобы обсуждать с ним свои поступки.

- Я просто хотел предложить помощь… - жалкий лепет слуги догнал меня, но я только тряхнул головой. За кого он меня принимал, за салагу, который не может постоять за своего друга, вот же глупец.

Теперь мне было немного стыдно за свой порыв и я не знал, что придумает Рихард, чтобы объяснить Эрику, откуда взялись синяки на его теле, хорошо, что я не бил по лицу, а то объяснять пришлось сразу же. Я увидел, как Эрик поднялся к себе, и немного напрягся, но до конца дня ничего особенного не происходило. Марк почувствовав, что я не в духе, больше ко мне не лез, просто мотался по близости, ожидал от меня распоряжений, а наша любовная парочка так и не появилась до вечера, уединившись в комнате.

Мы встретились только на ужине, где я собрал всех за столом, как всегда шикарно сервированном и богатым на разнообразные и вкусные блюда. В этот раз я даже позволил Марку присоединиться к нашей компании.

Прощальный вечер удался на славу, и хотя связан он был с грустным событием, но все-таки за столом было весело, мы смеялись, и даже Рихард приободрился (в начале он сидел тише воды), начал рассказывать нам анекдоты, шутить и оказался очень веселым парнем. Опять же, спиртное сильно способствовало расслабленному, живому общению. В общем, даже в таком обществе, как оказалось, можно было неплохо развлечься. Разошлись за полночь.

Я был сильно навеселе, и Марку пришлось поддерживать меня, чтобы я не скатился с лестницы.

- Ты заботишься обо мне!.. – говорил я и гладил Марка по лицу, - ты такой хороший и добрый… Я совсем не умею пить…

Ему пришлось затолкать меня в душ и даже помыть, я уже ничего не хотел и не мог, мышцы отказывались слушаться, а голова шла кругом. Марк кинул мое тело на постель и прилег рядом, он стал ласкать меня, а у меня не было сил пошевелиться.

- Что ты делаешь? – пьяно спросил я, - прекрати немедленно.

Но Марк не послушал, он страстно ласкал меня, и добился того, что я возбудился.

- О, ты хочешь меня, хозяин! – неподдельная радость. – Я тоже тебя хочу, ты мой сегодня, весь мой.

Мне было хорошо, и я откинулся на подушки, надеясь, что слуга сейчас доставит мне удовольствие, но он перевернул меня на живот и…

- Скот! – я собрал все свои силы и поднялся, - да как ты посмел?!

Марк отскочил от меня, а с меня сошел весь хмель.

- Место свое забыл? Так я сейчас напомню! – Я стоял и грозно смотрел на испуганного Марка. Он отпрыгнул в угол, в котором недавно еще отбывал наказание и теперь затравленно смотрел на меня.

- Иди сюда, немедленно! – я указал пальцем, куда следует Марку идти. Он быстро переместился в указанное место и бухнулся на колени. Смотрит большими глазами, они казались еще более огромными из-за побледневшего лица, и молчит, только губы дрожат.

- Что молчишь? – я сел, силы иссякли.

Марк прижался к моим коленям лбом и протянул ко мне руки.

- Накажи меня, хозяин… - это прозвучало так жалко и безысходно, что я понял, сегодня мой мальчик просит наказание, только чтобы угодить мне, он еще не отошел от розовой порки и страшится, но зачем тогда полез на рожон, не понимаю.

Я прилег и похлопал рукой по простыне.

- Иди сюда, Марк.

Он прыгнул и лег рядом, бледный, вспотевший от страха.

- Не бойся, - я погладил его лоб, провел рукой по волосам, - я сегодня слишком устал, но завтра напомнишь о своем недостойном поведении.

- Слушаюсь, хозяин. – Марк опустил голову на подушку и поцеловал меня в плечо. – Я люблю тебя, хозяин, я хотел повеселить тебя.

Эти слова я слышу уже сквозь сон и улыбаюсь. Вот ведь дурашка, решил, что я расстроен из-за отъезда Эрика, специально нарвался на наказание.

Казалось, только закрыл глаза. Голова пошла кругом, и мне почудилось, что я падаю, я дернулся всем телом и проснулся, оказалось, что спал я достаточно долго. Марк посапывал рядом, он обнял мою руку и прижался носом к плечу, мирно спал иногда вздыхая. Тихо и темно, только луна в окно заглядывает. Сегодня полнолуние и тогда тоже было полнолуние, отчего-то мне вспомнилась одна такая же ночь.

Мы вернулись с вечеринки, и Марк набросился на меня, словно хотел прямо в прихожей разодрать в лоскуты.

- Эй, охолонись! – крикнул я и попытался оттолкнуть его. Но Марк не послушал, он настойчиво раздевал меня, потом схватил на руки и бросился в спальню, кинул на кровать и придавил своим телом.

Мне было неприятно, меня это не заводило, и даже хмель, так хорошо меня пробравший на вечеринке, теперь весь выветрился из головы.

- Сука, убью! – видно в моем голосе что-то изменилось. Марк ослабил свои тиски.

- Ты не доволен? – спросил он.

Я, не говоря ни слова, ударил его по лицу кулаком, это была не пощечина, а настоящий удар. Когда я злился по-настоящему, то бил очень сильно, потому что не мог контролировать себя. Марк осел на пол, схватился за скулу, и я увидел, как под его пальцами мгновенно растекся синяк. Я не дал ему опомниться и подняться, град ударов, которыми я осыпал своего слугу мог вырубить кого угодно.

Марк не сопротивлялся, он лежал и принимал мои удары, только сжимался от боли и стонал. Я выдохся и сел на кровать.

- Сигареты дай! – приказал я избитому слуге. Он кое-как поднялся и пошел к столу, где у меня лежала открытая пачка. Я видел, как ему трудно, но не испытал ни малейшего сочувствия. – Давай живей, чего тянешься!

Марк притащил сигареты и рухнул около моих ног.

- За что я тебя избил, раб? – спросил я Марка, он же поднял на меня, опухшее от побоев, лицо и ничего не ответил.

Я размахнулся и ударил снова. Голова Марка мотнулась, и он вырубился. Очнулся почти сразу.

- Не надо больше!.. – промычал он.

- Что? Что ты там вякнул? – я поднялся, и этот здоровяк задрожал и стал вжиматься в пол.

- Прости, хозяин! Прости меня!

- То-то же. И запомни! – я ухватил его за плечо у основания шеи, вдавливая большой палец под ключицу и потянул на себя.

Он зажмурился от боли, но подчинился и приподнялся на руках.

- Если я задаю вопрос, ты отвечаешь так быстро, как только позволяет тебе твое скудоумие! Понятно?

- Да, хозяин!

- Ты помнишь вопрос, который я тебе задал?

- Да, хозяин!

- Отвечай! – я снова сел на кровать, отпуская плечо Марка, достал сигарету, прикурил от зажигалки.

- Я хотел изнасиловать тебя, хозяин.

- Да, так и есть, - я затянулся, ухватил его за ухо и поднес зажженную сигарету к глазу слуги. – Еще раз ты посмеешь сделать это, я выжгу тебе глаз, понял?

- Да, хозяин. – Марк испугался, и я заметил это, я решил подкрепить слова делом и затушил сигарету об его плечо. Он дернулся и вскрикнул.

- Еще только раз, мразь, я предупредил тебя.

Я поднялся на ноги, и Марк отпрянул от меня, закрыв голову руками, он боялся по-настоящему, эта ночь окончательно расставила все точки над i в наших отношениях, а полная луна была тому безмолвным свидетелем.

Я вздохнул, и воспоминания прошлого рассеялись. Я снова посмотрел на Марка и подумал, что без глаза он будет выглядеть не так эффектно, зато устрашающе это уж точно. Усмехнувшись своим мыслям, я взял сигарету, закурил. Дотронулся пальцем до лба моего слуги, провел по переносице, опустился ниже, коснулся губ. Он покорно раскрыл рот, даже во сне предугадывая мои желания. Мой палец оказался во влажной нежности его рта, и я почувствовал, как в подушечку толкнулся кончик языка. Жаркий рот приоткрылся, и я услышал томный вздох. Марк проснулся, и я вынул палец из его рта, слуга посмотрел на меня, его глаза замутненные сном, постепенно начинали видеть, он перевел взгляд на сигарету и отпрянул.

- Хозяин?..

- Ты помнишь, что я тебе сказал про изнасилование, Марк? – Я затянулся, с прищуром глядя на своего слугу.

- Да, хозяин, - Марк обреченно опустил голову, - но, позволь молить тебя о другом наказании, ведь если ты выжжешь мне глаз, я не смогу любоваться тобой…

- Я собираюсь забрать твой левый. – Я указал горящим кончиком сигареты на левый глаз Марка. – У тебя останется правый, и ты по-прежнему сможешь любоваться мною. Иди сюда, хватит разглагольствовать.

- Я больше никогда не посмею сделать этого… - Марк задрожал, вызвав у меня улыбку, я увидел, что он потихонечку пятится к краю кровати.

- Чего ты не посмеешь сделать, раб? – я снова затянулся и отметил, что Марк следит за красным огоньком сигареты, как кролик за удавом. Мой слуга сглотнул и снова отодвинулся от меня.

- Я никогда больше не посмею посягать на вас, простите меня…

- Может быть ты еще поплачешь, тогда мое сердце точно дрогнет. – Я рассмеялся. – Хотя, я могу дать тебе сейчас уйти, а завтра ты покинешь меня навсегда, как насчет этого Марк? Я же не зверь, не хочешь быть наказанным – уходи, я не держу.

Марк застонал и придвинулся ко мне, он запрокинул голову и подставил свое лицо.

- Я виноват, хозяин, прости, что перечил тебе… Молю, накажи своего раба…

Я поцеловал его в губы и опять затянулся, отодвинувшись от него. «Интересно, а у него есть предел, когда он остановится? » - подумал я и снова придвинулся к Марку, ухватил его за челку и поднес зажженную сигарету к его глазу.

- У тебя еще есть шанс, Марк. – Сказал я.

- Нет, хозяин, я должен понести наказание.

Я еще раз затянулся и увидел, как Марк закрыл глаза, побледнел, я видел это даже в скудном свете луны, он вспотел от страха, но не дернулся ни шелохнулся.

- Открой глаза, я хочу, чтобы ты смотрел.

- Слушаюсь, хозяин. – Марк открыл глаза и в них было столько покорной решимости, что я невольно залюбовался ими. Ну разве я мог лишить себя такого удовольствия, нет, он должен всегда смотреть на меня. Я притушил сигарету чуть выше, над его бровью, и Марк охнул.

- Это мое последнее предупреждение, в следующий раз, я не сжалюсь над тобой, запомни, Марк.

- Спасибо, хозяин. – Марк сидел на кровати с низко опущенной головой и плакал. «Мой мальчик, что-то в последнее время я все чаще заставляю тебя лить слезы». Он вытирал глаза кулаком, стесняясь своего малодушия, но не уходил, хотел, чтобы я видел его страх и покорность передо мной.

Я надавил на плечи слуги и уложил на спину.

- Мой сладкий Марк, я так жесток с тобой, но ты заслужил это наказание, не так ли, радость моя?

- Да, хозяин, - он трогательно всхлипнул, а я приник к его груди, целовал и ласкал его, нежил в своих объятиях, я был возбужден, и хотел подарить Марку сегодня нечто большее. Я спустился по его животу, погладил между ног, затем взял в рот возбужденный член и начал ласкать. Мой сладкий мальчик, как же ты был мне благодарен за этот щедрый подарок.

Полная луна заглядывала в наши окна и укутывала нас серебристым покрывалом. Волосы марка покрыла серебряная пыль, а его тело светилось в этом скудном свете.

- Я люблю тебя, хозяин, - простонал он, и я бы слушал эту чудесную музыку его голоса вечно. Я обнял его, прижал к себе и поцеловал в губы, мы слились в любовном порыве перед глазами луны. Воедино, навечно, раз и навсегда.

Утро развеяло сказку, разрушив серебряные оковы своим ярким солнечным светом. Солнечные зайчики прыгали по стенам и смешно щекотали веки. Я потянулся, рукой уперся в плечо Марка и тут же оказался в его объятиях.

- Я люблю тебя, хозяин! – ласковые объятия, нежные ласки, я ответил на призыв своего возлюбленного, но потом остановил его.

Поднял челку со лба и посмотрел на ожог от сигареты. Марк смутился, но не сказал ни слова. Я не перестарался, лишь слегка попугал своего слугу, ожог сойдет и следа не останется, зато память об этой ночи будет сохранена надолго.

- Мне было страшно, хозяин, - прошептал Марк и положил голову на мое плечо, - ты очень разозлился на меня, я действительно поверил, в то, что ты накажешь меня так сурово. Прости, я постараюсь не давать тебе повода сердиться на меня.

- Да, и глаза будут целы. – Я усмехнулся и чмокнул Марка в щеку. – Все, подъем, наши гости скоро уедут, надо бы их проводить. Подъем, подъем!

Я почувствовал с какой неохотой Марк выпускает меня из своих объятий, но был неумолим.

Эрик уехал после завтрака, он обнял меня на прощание и поцеловал.

- Увидимся, Андрей! – сказал он и сел в машину.

- Увидимся, Эрик! – я взмахнул рукой вслед уезжающему другу. Мне было немного грустно расставаться с ним, будто часть меня вырвали только что из тела и забрали навсегда. Я вздохнул и подумал: «А что бы было, если бы сейчас Марк уезжал от меня? ». Я живо представил, как бегу за машиной, пока хватает сил, падаю в пыль, бью по земле руками и кричу не переставая: «Марк! » «Марк не уезжай! ». Нет, его я не отпущу, никогда, этого не будет, он только мой и ни одна сила в мире не сможет разлучить нас.

Я вернулся в кабинет, забрал оттуда ноутбук и перешел в библиотеку, тут мне нравилось больше. Я разместился на уютном диване, вытянул ноги и облокотился на высокий подлокотник спиной. Мне захотелось записать все свои мысли, но вместо этого, я открыл предыдущие свои воспоминания и начал перечитывать.

Несколько раз я уже хотел закончить это бессмысленное ворошение в прошлом, но никак не мог, все время появлялись новые и новые воспоминания, которые мне хотелось записать, чтобы оставить их не только у себя в голове, но и здесь, в этой повести. О многом я забыл и вспомнил только тогда, когда начал все записывать. Хорошо, что у меня есть еще дневник, в котором много заметок, он помогает мне не забывать.

Марк тихонечко прошмыгнул в дверь и опустился на пол возле дивана, обнял мои ноги и положил подбородок на мои щиколотки.

- Позволишь немного так посидеть с тобой? – спросил он.

Я не отвлекаясь от монитора, кивнул. Марк помолчал, а потом спросил:

- Ты грустишь по мистеру Шнайдеру?

Я отрицательно покачал головой.

- Тебе просто грустно, да? – он погладил меня по ноге.

- Я работаю, Марк, помолчи.

Он помолчал совсем чуть-чуть, и снова за свое:

- А может быть сходим погулять, или, если хочешь, покатаемся на лошадях? – он сегодня был особенно назойлив, обычно предпочитал сидеть молча, когда я работал или читал.

- А тогда, может быть…

Я перебил его:

- А может ты пойдешь к розовым кустам? – спросил я, не отрываясь от текста.

- Я ненавижу розы! – вспылил Марк. Я тут же бросил чтение своих воспоминаний и взглянул на слугу.

- И хочешь сказать, что порка розовым стеблем тебе не пришлась по душе? – я улыбнулся.

- Нет! Я не хотел бы повторить это наказание.

Это было впервые, когда мой слуга проявлял активность, и высказывался о наказании.

- Хорошо, значит буду применять эту порку почаще, - пообещал я и снова принялся читать.

- Но, я же сказал, что мне не понравилось! – Марк приподнял голову.

- А когда это я делал что-то, чтобы угодить тебе? – я снова отвлекся от ноутбука.

Марк слегка покраснел и отвел взгляд.

- Мне правда не хотелось бы повторять эту порку… - тихо проговорил он, и мне почудилась угроза в голосе.

- Тогда веди себя хорошо, и я буду к тебе помилосерднее. – Пообещал я. – И, Марк, еще одно слово, я рассвирепею, клянусь тебе!..

- Молчу!..- Марк снова опустил голову на мои ноги, но я оттолкнул его.

- Прости, - он снова попытался прижаться к ногам, но я так гневно глянул на него, что он отстал и просто положил подбородок на диван, не сводя с меня своих большущих синих глаз.

Все-таки хорошо, что гости уехали, как не был я рад Эрику, но дома стало тихо, и я мог спокойно заниматься любимыми делами, никто не вторгался в мой уютный мир и не нарушал спокойствия. Правда, как оказалось, это умиротворенное состояние уже было нарушено. Именно в тот момент, когда я благостно предавался мыслям об уединении, вдруг услышал яростный визг тормозов.

Марк вскинулся и тревожно глянул на меня.

- Вернулись? – спросил он, - что-то забыли?

- Вот иди и узнай! – я толкнул Марка ногой. Он пулей вылетел из библиотеки, а я подошел к окну и мне стало действительно нехорошо.

- Где ты, радость моя? – в библиотеку ворвалась Моника.

«Черт! Разрази тебя гром и молния! Ненавижу! Черт! » - я ругался на самом деле намного хуже, но здесь решил ограничиться литературными выражениями. Мысленно я проклял эту женщину и никогда не хотел видеть ее в своем доме.

- Ты все еще с этим чудовищем? – высокая, красивая и, как всегда, стремительная Моника, налетела на меня ураганом и чмокнула в щеку. – Когда закончится эта твоя порочная связь, позволь поинтересоваться?

- Не позволю! – буркнул я и захлопнул ноутбук, я знал, что Моника немного читала по-русски и не хотел чтобы она видела текст.

- Ну не дуйся, котик, что за вид, будто ты уксуса выпил, прекрати это.

Все, спокойствие и тишина покинули наш дом. Вокруг этой женщины образовалась новая вселенная и понеслась по ведомой только ей траектории. Она не соизволила ответить на мой вопрос о причине столь внезапного приезда («Все со временем узнаешь, мой котик» - бррр, ненавижу эту ее манеру, разговаривать со мной как с мальчиком). Не слушала моих увещеваний, что от меня только сегодня уехали гости, игнорировала просьбы, о том что я хотел бы остаться в уединении, хотя бы на день или два (на самом деле, я бы сбежал из дома за эти дни, только бы не встречаться с ней), ее ответ был однозначен: «Потерпишь, ты же не старик, да и у тебя всегда полно народу, что-то раньше ты не жаловался. Ну, котик, выше нос! ».

Я кипел, я хотел ее убить и закопать под розовыми кустами, я бесился, но ничего не мог сделать. Моника моя подружка с детства, мало того, она моя суженая. Так захотел дед, еще в моей далекой юности он настоял на нашем обручении. И боже ты мой, ее семья была согласна, меня обручили с этой женщиной-грозой, правда, до брака дело так и не дошло. Но, похоже, Моника никогда не теряла надежду, и однажды выбрав меня своей жертвой, уже не могла успокоиться.

- Ты не плачь, котик – (а кто тут плакать собрался интересно?), она улыбнулась, оскалившись как хищник, - я ненадолго, ну может быть недельки на две, не больше.

Я мысленно заломил руки и так же мысленно разрыдался: «За что, господи? Что я тебе такого сделал? ».

Вечером, после ужина, я еле-еле отделался от Моники и пошел в парк, чтобы хоть как-то привести свои чувства в порядок. Бесцельно бродил по дорожкам ощущая прохладу вечера и успокаиваясь. Я действительно готов был задушить эту взбалмошную девицу. Я вспомнил Алекс, первую свою женщину, и непроизвольно сопоставил их. Если уж жениться, то я бы предпочел именно Алекс, тихую, пусть и волевую девчонку, больше похожую на парня, и по характеру, и по поведению. Моника же была реальной женщиной – хищной кошкой, которая не приручалась, не поддавалась дрессуре и никогда не упускала своего шанса. Такая женщина меня не могла заинтересовать.

- Эй, ты! – услышал я ее голос и непроизвольно вздрогнул. Обернулся и увидел Марка, который шел по тропинке к пруду, видимо искал меня.

- Слышишь, животное? – Моника неслась за ним следом. – А ну стой!

Марк не останавливался, естественно, ведь насчет этой женщины он не получал особых указаний, поэтому не подчинялся ей.

- Да, стой же! – она ухватила моего слугу за руку. – Где твой хозяин?

- Отстань! – Марк немного перегибал палку, ответил слишком резко и грубо вырвал свою руку из цепких лапок Моники.

- Как ты смеешь так со мной разговаривать? Я скоро буду твоей хозяйкой!

Марк, собравшийся было уйти, застыл и повернулся к Монике.

- Да, да, и не смотри на меня так, тупой ублюдок! – «моя невеста» показала на палец, где вдруг появилось мое обручальное кольцо, которое я подарил ей в шестнадцать, откуда она только его вырыла. – Видишь, я невеста твоего хозяина, и я скоро буду здесь жить. Так что, как там тебя, звереныш, будь со мной поласковей, а то выгоню тебя на фиг отсюда. Хотя, ты по-любому отсюда отчалишь, я не потерплю твоего присутствия в моем доме. Моника принимала Марка за реального слугу, к которому я просто неровно дышал, забавно.

Я вышел из-за дерева, где все это время слушал этот идиотский монолог.

- А не рановато ты этот дом своим называешь, а, Моника?

Я взглянул на Марка и не узнал его, он изменился в лице, стал чернее тучи, насупился и даже, вроде, стал выше ростом.

- Это правда, Андрей? – спросил он, и голос его прокатился громовым раскатом.

Мне стало интересно, как сразу изменился мой слуга, и я, улыбнувшись, сказал.

- А ты как думаешь?

Он подскочил ко мне и резко прижал к дереву, из-за которого я только что вышел.

- Говори!.. – прорычал он, - эта женщина?.. Она?..

Я был спокоен, даже чересчур спокоен, и это удивило меня, в другое бы время я сильно испугался, но теперь, даже сердце не стало биться быстрее. Я только подумал: «Так вот каким ты бываешь в гневе, Марк» и расхохотался.

Моника унеслась к дому, отчаянно зазывая слуг, но я-то знал, ни один из них не сунется сюда, они хорошо запомнили мой приказ, не встревать в наши разборки.

- Это правда?!.. – рычал Марк, все больше распаляясь.

- Легко же тебя раззадорить, радость моя! – меня веселила эта ситуация, я никогда не думал, что Марк настолько наивен. – Мне действительно стоит жениться, чтобы еще раз посмотреть на эту бурю эмоций.

Он разжал руки, и я едва не свалился в траву.

- Скажи, с чего это ты поверил этой взбалмошной тетке?

Марк со стоном упал к моим ногам.

- Прости меня!..

- Да ладно. – Я сел рядом, насмеявшись вволю. – А ты действительно страшен в гневе Марк.

- Я так виноват, - он прижался лицом к моим коленям и задрожал.

- Ты взвинчен в последнее время, сначала Эрик, теперь вот эта глупышка. Я тебя понимаю. – Я погладил Марка по голове, а потом со всей силы ударил его по загривку. – Но если еще, хотя бы раз, ты посмеешь распускать свои лапы, я накажу тебя, и так сильно, как никогда не наказывал, запомни.

Я поднялся и хотел уйти, но Марк не дал мне этого сделать, он уцепился за мои ноги и повис на мне, я не удержался и упал на землю.

- Пожалуйста, прости, - Марк целовал мои ноги так яростно, что я чувствовал его поцелуи через брюки. – Я никогда больше, я просто даже не знаю, что сказать, накажи, избей, убей, только… - он не находил слов, чтобы извиниться за свой проступок - только… умоляю, не бросай меня, не бросай!..

Мне стало его по-настоящему жалко.

- Ну что ты, дурачок, - я освободил свои ноги из объятий Марка и сам обнял его. – Да разве найдется в этом мире такая сила, которая сможет разлучить нас. Какой же ты дурачок, я никогда не оставлю тебя.

- Ты обещаешь? – Эта гора мышц, сейчас смотрела на меня глазами маленького ягненка, потерявшегося в горах, и блеяла точно так же. Я целовал его, нежно гладил по голове.

- Обещаю, никогда и ни за что я не оставлю тебя! Запомни это навсегда и никогда никого не слушай, мой глупый Марк.

Он прижался ко мне, все еще дрожа:

- Прости меня за то…

- Прекрати, я не сержусь, только больше не поддавайся на ее провокации, хорошо.

- Да, хозяин!..

Мы вернулись в дом, и я горел желанием сразу же подняться наверх, в комнату, меня возбудили все эти события, и я хотел Марка как никогда. Но, не тут-то было.

- Ты, бесчувственная скотина! – Моника налетела на Марка с кулаками, - как ты посмел?

- Мне вырубить ее? – спокойно спросил Марк.

Я отрицательно покачал головой.

- Отнеси ее в библиотеку, ладно, я буду через минуту.

- Хозяин, госпожа подняла здесь такой шум, - дворецкий поклонился мне, - надеюсь, мы поступили правильно, что не вмешались?

- Да, Зак, спасибо, вы все сделали правильно, ведь именно об этом я вас и просил. Впредь поступайте так же, не нужно вмешиваться в наши с Марком отношения.

- Слушаюсь, хозяин!

Зак ушел, а я, вздохнув, прошел в библиотеку.

- А ну выпусти меня, скотина! – ругалась Моника и безуспешно пыталась прорвать оборону Марка.

- Ты можешь быть свободен. – Я открыл дверь и, жестом руки, приказал Марку выметаться.

- Хозяин?.. – он натолкнулся на мой жесткий взгляд и быстро выполнил приказ.

- Кто он для тебя, Эндрю? Скажи мне? Я думала он убьет тебя там, в парке, он же не человек, он…

- Никогда не смей оскорблять человека, которого я люблю! – я подошел к Монике и грозно глянул на нее. – Я никогда не поднимаю руку на женщину, это мой принцип, но ты, Моника, вынуждаешь меня поступиться принципами.

Она отступила от меня на шаг, упала в кресло и закрылась руками.

- Да не буду я тебя бить, успокойся! – я сел на диван. – Зачем ты дразнила его сегодня? Что за чушь ты несла, вела себя как идиотка. И ты, и я прекрасно знаем, что нашей свадьбы никогда не будет.

- Женись на этом звере, тебе это пойдет, придурок! – Моника вытерла ладонями глаза, размазав по щекам тушь.

- Вот тут без твоих советов я, ну, никак не обойдусь, спасибо, Моника. – Я поклонился ей и саркастически улыбнулся.

- А хочешь пари! – вдруг оживилась она.

- Уволь, Моника, я не азартный человек. Давай, просто мирно разойдемся по своим комнатам, и завтра я провожу тебя со всевозможными почестями.

- Ты любишь этого своего Марка. А он тебя любит?.. – она воодушевилась. – Что, если на его пути попадется кто-то более интересный, чем ты? Ведь, Андрей, согласись ты не будешь держать его вечно в этом поместье, тебе придется его вывозить, а когда перед ним откроется мир?..

- Ты ошибаешься, он не пленник, и я не держу его здесь в заточении, он волен выбирать…

- Если волен, тогда дай ему выбор. – Моника вскочила с кресла, наклонилась надо мной, ее глаза горели странным огнем, а щеки пылали от возбуждения.

- Какой выбор? – не понял я.

- Такой. Я живу здесь две недели и совращаю твоего слугу. Заключаем пари?

Я расхохотался.

- Что ты делаешь? Совращаешь? – я не мог говорить дальше, меня накрыл такой хохот, что я едва не скатился с дивана.

- Да, совращаю, а что тут смешного, не поняла? Только, чур, ты даешь мне свободу действий, я могу возить его куда захочу, делать подарки и прочее… Ну как, по рукам?

Мне стало интересно и я решил подыграть ей.

- И если ты выиграешь, тогда, что?..

- Если выиграю, - Моника мечтательно подняла глаза к потолку. – Ты женишься на мне и будешь таким послушным мужем, каким ты себе даже представить не мог. Все мои капризы, все мои желания будешь исполнять на раз.

Она щелкнула пальцами и улыбнулась.

- Размечталась ты однако. – Я облизнул губы, - ну а если я выиграю, тогда что?

- Ну это вряд ли, дорогуша, перед моими чарами еще ни один не устоял, даже ты, голубчик, помнишь?

Я кашлянул и, кажется, слегка покраснел:

- Сейчас не об этом!

- А, ну да. Так вот, если вдруг случится такое, что ты окажешься в выигрыше… - она постучала мыском туфли по полу, - тогда, я обещаю, что разорву помолвку и никогда больше не стану тебя доставать.

- Никогда?

- Никогда. Уйду из твоей жизни будто меня и не было. Да и с дедом твоим поговорю, чтобы на тебя больше не давил.

Я почесал затылок. Я был уверен в Марке и, в принципе, ни чем не рисковал, но… А вдруг, Марк соблазнится, вдруг поведется на эту красивую и хищную кошку? Что тогда? Идти к алтарю и отдать себя в руки этой стерве на веки вечные… Да ну, ерунда, такого быть не может.

Я усмехнулся, и Моника приняла это как мой положительный ответ.

- Значит ты согласен! По рукам!

Она протянула узкую ладошку, и я пожал ее, кивнув головой.

- По рукам, детка! Только учти, Марк не интересуется женщинами, и я не собираюсь тебе облегчать задачу, так что не обессудь.

Первый день нашего пари меня сильно повеселил. Моника бегала за Марком, Марк бегал от нее, и все они вертелись возле меня. Мой слуга отшивал мою «невесту» грубо и даже где-то недозволенно грубо, что меня, признаться, очень радовало. В последние недели мой дом превратился просто в какие-то театральные подмостки, на которых разыгрывались сплошные драмы.

Но через два дня ход этого нелепого фарса резко переменился. Марк, все время маячивший за моей спиной, мой Марк, который тенью следовал за мной, куда бы я не пошел, вдруг переметнулся в лагерь врага. Он стал вежлив с моей «невестой», пытался ей угодить и прибегал на ее зов, с готовностью комнатной собачонки.

Я не знал, что происходит, чувствовал, что выпускаю бразды правления из рук и, признаться, растерялся.

Вечером, когда мой слуга, наконец-то, пришел в комнату, я спросил его о странных переменах в его отношениях с Моникой.

- Я думал, это тебя порадует, - на сердце стало легче… но… вдруг напрягло, Марк не прибавил к своему ответу слово «хозяин»…

Он обнял меня, как мне показалось, как-то уж очень решительно, поцеловал вызывающе и глянул без подобострастия.

- Что происходит, Марк? – я отпрянул.

- Я люблю тебя, люблю! – он зарылся лицом в мои волосы, поцеловал в макушку… и… отошел.

«А!.. Он отошел от меня… Что это? – забегали хаотичные мысли внутри моей непутевой башки. – Как это понимать, он, что увлекся Моникой? ». Свадебные колокола зазвенели у меня в ушах, превратившись в оглушающий и тревожный набат.

Я кинулся к Марку, схватил его за руки и бросил на кровать. Я изнасиловал его грубо, по-животному, а он лежал и просто принимал все как должное.

«Черт! – пронеслось у меня в голове, - он не стонет и ничего не говорит, что происходит? ».

Следующий день для меня был сущим адом. Эти два «голубка» ушли в парк и уединились в дальней беседке. Черт, какая же ревность сжигала мое сердце. Чтобы мой Марк поступал так со мной, ведь он сам плакал и просил его не бросать, а что теперь. Я готов был рвать волосы на голове, как же мне хотелось пробраться к беседке и глянуть.

«Нет! – сказал я себе, - этого не будет! ». И тут же обнаружил себя рядом с этим «гнездом разврата». Они смеялись и, как мне показалось, целовались.

«Нет!.. » – я зажал себе рот рукой, ощущая, что сам попал в дурной спектакль. С каким бы удовольствием я намылил харю бездарному постановщику этой дешевой пьески.

Все-таки, взяв себя в руки, собрался с духом и уехал в город, у меня были неотложные дела. Я решил, что если уж проиграл, то буду вести себя достойно, чтобы, не дай бог, показать, как мне больно от предательства моего любимого.

«Плевать! – размышлял я, - плевать на тебя Марк, давай, трахай ее, сделай ей хорошо, пусть она празднует победу, пусть! Не знаю, что она тебе там наплела, но рыдать будешь ты, ты…».

Я закурил и с горечью подумал, что рыдать в конечном итоге придется мне. Представил себе, что вот сейчас вылечу на встречку и лоб в лоб столкнусь с каким-нибудь грузовиком. Буду лежать на дороге с проломленной головой (почему-то мне хотелось, чтобы именно голова была проломлена), мозги на асфальте, все вокруг пропитано смертью и горем.

«Вот, когда ты поплачешь, Марк! » - я зло рассмеялся и действительно чуть не вылетел на встречную полосу, дорога круто пошла в поворот, а я прозевал. Грузовик с оглушительным ревом проехал мимо, я покрылся испариной: «пронесло! ». Нет, умирать мне пока еще не хотелось, да и сдаваться тоже. Я решил избрать тактику не борьбы, а игнорирования. Зачем махать руками и раззадоривать пчел, они же так еще больнее кусаться будут.

Я заночевал в своей квартире, предупредив только Зака, но строго-настрого приказал ему не распространяться, что я звонил. На следующий день, решив задержаться в городе еще, снова предупредил дворецкого. Как же тяжело дались мне эти несколько дней вдали от Марка, идти было некуда и я пошел в свой офис, замучил там всех. Запрашивал прошлогодние отчеты и кропотливо разбирался в них, перелопатил дела своей корпорации за три года, и сделал работу, которую обычно терпеть не мог. Бедный мой управляющий, он то краснел, то бледнел, обливался потом и едва не падал в обморок от моего строго взгляда и расспросов по непонятным мне пунктам в отчетах. Я засиживался допоздна, и все мои сотрудники сидели вместе со мной, да, в эти дни я был просто эгоистичным ублюдком, но я этого не замечал.

Наконец, все смогли вздохнуть свободно, я покинул город и отправился домой. Вернулся к вечеру, к столу не пошел, так как поужинал в городе. Нырнул в душ и завалился в постель. Я действительно устал за эти дни, устал от ревности, от работы и от себя самого.

- Я соскучился… - прохладные руки буквально вытащили меня из сна.

Я дернулся, вырываясь из объятий и зло огрызнулся:

- Отвали!

- Почему? – теплые губы коснулись моей щеки, переместились к уху, и Марк нежно куснул его, затем обхватил губами мочку и начал посасывать. Я разомлел, желание требовательное и жаркое поднялось из глубин и стало топить в себе мое оскорбленное самолюбие. Я мысленно застонал, но взял себя в руки и оттолкнул назойливого любовника.

- Сказал же!..

- Ты сердишься на меня, хозяин?.. – Марк резко повернул меня к себе, несмотря на мое яростное сопротивление. – За что?..

Я глянул так, что если бы взгляд мог ранить, я проткнул бы Марка насквозь.

- Нет, не надо так смотреть, ты пугаешь меня! – он прижал меня к себе так порывисто, чем лишил меня сил на злость окончательно. – Что, что я сделал, только скажи, я не понимаю?..

- Ты не понимаешь, жалкий врун! – я отстранился от Марка и поднялся над ним, мне хотелось высказать все, что накипело в душе, но я понял, что не хочу и снова лег, отвернувшись. – Просто, оставь меня в покое, а лучше, иди к Монике, вы ведь так сдружились, да?

- Что? – Марк засмеялся, снова повернул меня к себе, - ты ревнуешь? Меня? Ты что, с ума сошел?

Он обнял меня, сильно прижал к себе и расцеловал.

- Хозяин, лучшего подарка ты мне подарить бы не смог никогда, спасибо тебе, спасибо.

- Да отвали ты! – я оттолкнул его и снова отвернулся.

- Ладно, как скажешь, - Марк вздохнул и вышел.

Я расплакался, мне стыдно признаваться, но я действительно расплакался. Лежал и рыдал как ребенок. Мне было жалко себя до такой степени, что я не удержался и дал волю своим чувствам. До этого времени во мне будто все было заморожено, но сейчас, когда Марк все-таки ушел, мне стало так горько и обидно, что я не мог остановиться.

Вдруг я услышал шаги в коридоре и унял свои чувства, стараясь успокоиться. Дверь скрипнула и Марк вошел в комнату.

Он подошел к кровати, но не лег, что-то положил рядом, я не обернулся.

- Хозяин! – позвал он, я не пошевелился. – Прошу тебя, хозяин.

- Что? – глухо ответил я, радуясь, что этот олух не включил свет и сейчас не мог увидеть моих опухших глаз.

- Ты усомнился в моих чувствах, потому что я это делал нарочно, знаю, мне прощения не заслужить, ты будешь злиться на меня, поэтому я принес розовые прутья, прошу тебя, накажи меня сильно, чтобы я никогда больше…

Я повернулся и рукой влетел в охапку розовых веток, в шипы.

- Ты нарочно издеваешься! – заорал я.

- Ой, прости! – Марк скинул ветки на пол, прыгнул на кровать и принялся зализывать ранки на моей руке. – Прости меня…

- Так ты все делал специально, да, Марк? – мне хотелось, и смеяться, и орать, и бить, и целовать этого придурка, но вместо этого, я вырвал свою руку, не дав ему закончить врачевание.

- Прости, действительно, прости. Я слышал ваш разговор и знал, что ты поспорил на меня. Мне стало обидно, что ты ничего мне не сказал потом, когда вернулся в комнату, ты даже не обсудил это со мной, просто поспорил и все. А еще, ты смеялся, когда я приревновал тебя, вот я и решил… Прошу, не сердись, Андрей…

Марк обнял меня, но я отстранился. Вот значит как, Марк решил меня наказать и ему это удалось, как же я бываю иногда мягкотел. Я холодно глянул на Марка, и мне теперь было все равно, что у меня глаза красные от слез, и лунный свет хорошо все освещает в комнате, пусть видит, что ранил меня.

- Ты ошибся, Марк, ты очень сильно ошибся, когда решил так испытать свою судьбу.

- Что? – он напрягся и побледнел, я это тоже хорошо разглядел.

- Пари есть пари, и ты остаешься здесь, только благодаря ему. Как только Моника натешится и поймет, что проиграла, ты отправишься в Нью-Йорк. На этом все. Можешь идти в свою комнату.

- Андрей? – он дотронулся до моего плеча, но я резко скинул его руку. – Не надо так, пожалуйста, не наказывай меня так жестоко…

Я ничего больше не сказал, лег на спину и уставился в потолок.

- Я прошу тебя, хозяин… - Марк больше не решился касаться меня, он ждал, склонившись ко мне, но я молчал и больше никак не реагировал на него. Поэтому Марку ничего не оставалось делать, он понуро поднялся и пошел к двери.

- Эй, остолоп! – позвал я и увидел, как Марк вскинулся, обернулся, я не мог видеть его глаза, но догадался, что в них засветилась надежда, - у меня в куртке сигареты лежат, подай!

Он разрыдался и выскочил за дверь. «То-то же, порыдай теперь ты, я из-за тебя мучился, теперь твоя очередь, тварь! ». Ничего кроме злости я не испытывал, и в тот момент даже не думал, что Марк возможно захочет отомстить мне, кинувшись в объятия Моники. Я был уверен, что он никуда от меня не денется.

Утром мой слуга бродил по дому, словно в воду опущенный. Я сразу понял, Марк не спал всю ночь, он плакал, и это меня растрогало. Моника тоже все сразу поняла. Она влетела ко мне в кабинет как разъяренная овчарка.

- Что ты ему сказал? – закричала она, - ты приказал ему больше не приближаться ко мне, да?

- Нет! – я был занят, поэтому даже не взглянул на свою «невесту».

- Ты ничтожество, знаешь об этом. Чем ты припугнул его?

Я поднял голову.

- Марк, сюда живо! – заорал я.

Он появился в кабинете мгновенно, будто снова подслушивал под дверью, за это надо будет наказать его отдельно.

- Что я тебе сказал вчера ночью? Мисс Моника очень хочет знать. – Я поднялся и вышел из-за стола.

Марк опустил голову и всхлипнул.

- Хозяин, я не хочу уезжать, прости меня… – бедный мой мальчик, он снова заплакал, слезы бежали по его щекам и капали с подбородка.

- Это что такое? – спросила Моника, слегка побледнев.

- Когда хозяин сердится, разве пристало его слуге стоять? – я говорил жестко, но спокойно, и видимо этим запугал его окончательно.

Марк тут же бухнулся на колени.

- Андрей, прекрати это, немедленно! – вскричала Моника и хотела было уйти, но я задержал ее.

- Нет, дорогая, ты начала это. Ты вторглась в наш мир и разрушила все, ты со своим идиотским пари заставила его поверить, что он может вести свои игры у меня за спиной, ты принесла в наш мир хаос, а теперь наслаждайся плодами трудов своих.

Я толкнул ее в кресло с такой злостью, что сам себя испугался, чего уж говорить о Монике, она побледнела, губы ее дрожали и, казалось, что она сейчас разрыдается от страха.

- Ты подчинишься любому приказу, Марк? - спросил я.

- Да, хозяин! – он взглянул на меня с надеждой.

Я подошел к столу и взял сигару, одну протянул Монике, но она отказалась, с ужасом глядя на меня.

- Андрей, я ничего не знала, пожалуйста… - прошептала она, но я прервал ее попытки объясниться.

Я не торопясь отрезал кончик сигары гильотиной, помял скатку в руках, с наслаждением вдохнул ее аромат. Моника наблюдала за моими действиями широко раскрытыми глазами.

- Уверена, что не хочешь? – спросил я, и она снова отрицательно покачала головой.

- Андрей, я тебя прошу… - снова начала моя «невеста», но я жестом руки остановил ее очередную попытку вступить со мной в диалог.

Взял спичку, чиркнул коричневую головку о коробок, полюбовался пламенем и раскурил ароматную сигару. Присел на краешек стола и только тут обратил внимания на слугу.

- Ты спал с мисс Моникой, Марк? – спросил я.

- Нет, хозяин! Я бы никогда… - он подался вперед, но я приказал оставаться на месте, и он безропотно повиновался.

- Почему ты не переспал с ней?

- Я люблю только тебя хозяин, и я никогда не изменю тебе.

- Раздевайся! – коротко приказал я.

Марк глянул на меня, но не подчиниться не посмел. Я наблюдал за тем, как раздевается мой слуга, курил сигару и, изредка, бросал взгляд на Монику. Мне было удивительно, что она сидела смущенно потупив глазки.

- Моника, ты же так хотела заполучить его, чего же не смотришь? – я рассмеялся.

- Иди к черту! – Она взглянула на меня зло, но я чувствовал как ей страшно.

- Знаешь, если ты будешь плохо себя вести, я накажу и тебя, мое сокровище. Так что давай-ка, смотри, ведь все это заварила ты. Смотри! – Я взял ее за подбородок, подавляя желание сжать его и раздавить как грецкий орех.

- Смотри! – зло рыкнул я.

Отстал от своей «невесты» и стремительно подошел к обнаженному, стоящему на коленях Марку, наклонил, так, чтобы его лоб коснулся пола.

- Вытяни руки! – Жесткий приказ, заставил его дрожать, но Марк безропотно подчинился.

Я перевернул его правую руку ладонью вверх, наступил на пальцы ногой и обернулся к Монике.

- Смотри, радость моя, это в честь тебя.

Я наклонился над слугой и затушил сигару в его ладонь. Он дернулся, но я не пустил, вдавливая горячий конец сигары все глубже, Марк не издал ни звука, только сильнее сжал зубы.

Зато Моника оказалась более чем впечатлена. Она закричала и закрыла глаза руками.

- Отпусти меня! – выдохнула она.

- Ну уж нет, дорогая, ты ведь хотела заполучить его, поиметь, наслаждайся, ты его имеешь. Его ты можешь иметь только так, смотри!

Я вернулся к столу и взял розовый прут, который с ночи отмачивал в соленой воде (Марк принес целую охапку, а я позаботился, чтобы эти прутья не высохли).

Подойдя к креслу, в котором сидела Моника, я продемонстрировал ей розгу сплошь усеянную шипами. Моя «невеста» вскрикнула и отпрянула от меня, будто я собирался отстегать ее по лицу.

- Не бойся, моя дорогая, эту вещь я приготовил для Марка.

- Иди сюда! – приказал я. – Хочу, чтобы мисс Моника видела все. Я накажу тебя прямо перед ее глазами.

Марк бросился ко мне в ноги и заскулил. А я размахнулся, собираясь нанести удар по его обнаженной спине.

- Андрей, я прошу тебя, не надо! – Моника забилась в кресло, как маленькая девочка, и теперь с ужасом смотрела на меня и на моего слугу. – Я больше никогда не появлюсь в твоем доме, пожалуйста, прекрати это, я умоляю тебя. Пожалей его!

Она разрыдалась.

- Иди и поцелуй ей руку! – приказал я. – Благодаря ее жалости, твоя спина останется не тронутой на этот раз.

Марк обреченно подполз к креслу и, несмотря на сопротивление моей «невесты», схватил ее руку и прижался к ней губами.

- Благодари! – резко сказал я.

- Спасибо, госпожа! – Марк опустил голову и застыл, ожидая дальнейших приказаний.

- Теперь ты видишь? - сказал я, обратившись к Монике, - он выполнит любой мой приказ.

- Да! – ее голос дрожал, а из глаз все еще бежали слезы.

- Покажи ей клеймо! – я подошел к слуге, схватил за волосы, прижав его голову к своему боку, заставил выгнуться и показать грудь. - Скажи кто ты? – приказал я.

- Я собственность хозяина, его раб, его вещь, игрушка…

- На это ты хотела поспорить, Моника?

- Я больше ничего не хочу, перестань мучить его, пожалуйста. – Попросила она, сжавшись еще сильнее, когда увидела клеймо на груди моего раба.

- Убирайся! – я откинул Марка от себя, и он быстро выполнил приказ, только вещи свои забрал с пола и тут же скрылся с моих глаз.

Моника тоже рванула, будто приказ касался и ее.

- А ты постой! – я ухватил девушку за руку.

- Что ты хочешь? – она едва не падала в обморок.

- Всего лишь поцелуй, моя крошка! – я схватил ее и поцеловал в губы, - надеюсь, что теперь, ты забудешь дорогу в мой дом, на долгие годы, дорогая.

- Я никогда больше не приеду к тебе Андрей, обещаю, - пролепетала она. – Я разорву помолвку… я не знала, что ты такой…

- Какой? – я отпустил ее и улыбнулся.

- Жестокий! – она всхлипнула и выбежала вон из кабинета.

Спустя несколько минут ее машина отъехала от моего дома, и я вздохнул свободно. Марк ждал меня в моей комнате, он сидел на коленях, склонившись так низко, что лицом касался пола.

- Сжалься, не прогоняй! – тихо попросил он, с такой горечью в голосе, что я еле удержался, чтобы не обнять его.

- Кто позволил тебе войти в мою комнату? – спросил я и прошел мимо покорного слуги, он ухватил меня за брючину, но не посмел удерживать, отпустил. – Уходи, я тебя больше не задерживаю, теперь, когда Моника уехала, ты тоже можешь быть свободен.

Марк поднял голову, взглянул со страхом и мольбой.

- Тогда лучше убей меня, я не смогу без тебя жить, не смогу… - он сидел на коленях и плакал, глядя на меня, его синие глаза стали черными и в них появилось столько боли и горя, что я сам чуть не разрыдался.

- Ты же почувствовал себя свободным, - я продолжал держать себя в руках, хотя мучить его так, было невыносимо, – решил, что можешь наказать хозяина, заставить его ревновать, что же, ты добился своего. Так чего ты хочешь еще?

- Я виноват, хозяин, - он шмыгнул носом, - прости меня, накажи еще сильнее, только не прогоняй меня, я умру без тебя…

- Не пори чушь! Я серьезно тебе говорю, Марк, пошел вон отсюда! – я был безжалостен, все еще забавляясь его болью, и я совсем не думал, что зашел уже слишком далеко.

Марк поднялся на ноги и обреченно пошел к двери, вдруг остановился, развернулся и бросился ко мне.

- Не прогоняй! - закричал он обреченно и страшно, повис на мне, его крик вдруг перешел в нечеловеческий стон, он медленно сполз к моим ногам, обнял их. – Молю тебя, - прохрипел Марк и снова застонал. Такой стон я слышал по телевизору, когда показывали умирающего кита, сейчас и Марк, словно этот умирающий кит, кричал о своей боли. Это была не игра, это все было так реально, что я испугался, мне действительно стало очень страшно, сердце сдавило такой железной болью, что я задрожал и опустился на колени рядом с Марком.

- Все, все… - Я поднял его голову, прижал к себе. - Перестань, не надо, прошу тебя.

- Прости, пожалуйста, хозяин… не гони меня, прошу… - хрипел, задыхаясь, со стоном Марк. – Позволь, ну позволь мне остаться, умоляю…

Мне становилось еще больнее от той обреченности, с которой он молил меня, мне вдруг показалось, что я чувствую его боль, она каким-то образом передалась мне и захлестнула, будто волна, потащила за собой.

- Все прошло! Тихо… - Я убаюкивал его, слегка покачивая в своих руках.

- Я никогда больше, никогда… - не унимался Марк.

- Тшш… - Я поцеловал его. – Ты мой, Только мой и я никому тебя не отдам, слышишь, никому и никогда. Тихо, успокойся.

- Ты не прогонишь меня? – он уже успокаивался и сейчас только шмыгал носом.

- Я люблю тебя, мой дурачок, ну куда же я тебя прогоню. Дурашка.

Он все еще вздрагивал и прижимался ко мне, от чего становилось жарко. Я снова поцеловал его, и он ответил на мой поцелуй, мы просто целовались, а в комнату вливались сумерки. Тяжелый день подходил к концу, и ночь несла с собой успокоение и мир. Я держал в своих объятиях самую дорогую вещь, которую только мог представить, ничего ценнее я не хотел больше иметь. Он лежал в моих руках, вздрагивал и шмыгал носом, робко заглядывал в глаза, отвечал на мои поцелуи и прижимался к моему телу, будто боялся потерять меня, оторваться и снова остаться одинокой половинкой.

- Я люблю тебя! – он сказал это на чистейшем русском языке, и я улыбнулся.

- Ты все-таки выучил, - я снова поцеловал Марка в губы.

- Я люблю тебя, хозяин, и умру в тот же миг, как только ты перестанешь любить меня.

«Знаю, душа моя, ведь и я чувствую то же самое, и если я когда-нибудь перестану тебя любить, то мой мир расколется на две половины, потому что на этой земле мы единый организм, единое целое и нет такой силы, которая способна разъединить нас».

Послесловие

Темно, я сижу у окна в библиотеке, курю. Недавно Марк попросил меня позволить ему тоже курить, и это меня возмутило.

- Ты и так много куришь вместе со мной, пассивно… - это был мой категорический отказ.

- Но, если ты получишь рак легких от своих сигарет, я этого не переживу! – он обнял меня.

Именно после этих слов я пообещал, что буду бросать курить. Именно тогда я понял, как не справедлив к нему, мало того, что каждый раз травлю его дымом, так еще и заставляю переживать за меня.

- Дашь мне пару месяцев, Марк? – он кивнул, - я обещаю, что вскоре не буду курить совсем.

Теперь я курю только одну сигарету в день, ну или в ночь, вот как сейчас, и всегда вдали от него, чтобы он не дышал дымом.

Ноутбук стоит на подоконнике, а я сижу на диване, но мысли, взбаламученные воспоминаниями, не дают сосредоточиться на тексте.

Я не сомневался, в любви Марка ни минуты, никогда бы не поверил, что кто-то сможет разлучить нас, но тогда, будто что-то вселилось в нас обоих, мы были одержимы неясными страстями, разрывавшими нас на части, возможно именно эти события показали нам, как мы близки друг другу. Именно то, как мы реагировали на смехотворные, казалось бы, ситуации, только доказало, что мы никогда не откажемся от нашей любви, от наших отношений, друг от друга. Сентиментально, (как я хотел убежать от этого, ведь я совсем не люблю мелодрамы), до смешного сопливо и сладко выглядят сейчас все эти события, переведенные в слова, но тогда, они казались значимыми и даже, в чем-то страшными.

Первым моим желанием было стереть всю эту ахинею, к чертовой матери, но Марк не позволил. Он пришел ко мне в библиотеку. Я вздрогнул от неожиданности и тут же затушил сигарету.

- Почему ты не спишь? – спросил я.

- Без тебя не могу, ты же знаешь. – Он подошел ко мне, слегка взъерошил волосы и поцеловал в макушку.

- Прости, я вышел покурить, мне не спалось.

- Позволишь рядом посидеть?

Я кивнул и подвинулся, оставляя место позади себя. Он сел за моей спиной, обхватив меня руками, прижал к своей груди, я опустил голову ему на плечо.

- Ты дописал? – он нежно поцеловал меня в шею.

- Да. Но мне не нравится, все получилось как-то уж очень мелодраматично.

- Ну и пусть, там же наша с тобой жизнь, не так ли?

Я кивнул. Посмотрел в окно.

- Смотри-ка, сегодня полнолуние. – Сказал он, проследив мой взгляд.

Луна вынырнула из-за туч и, казалось, поплыла, то пропадая, то снова появляясь, в темном, хмуром небе. Так же вот и жизнь, то вынырнет и станет светло, то ухнет в тучи и все вокруг погрузится в темноту.

- Где ты, хозяин? – Марк отвлек меня от мыслей, слегка прикусив мое ухо, и я улыбаясь, чуть отстраняюсь от него.

- Я здесь, куда я денусь. – Я поворачиваю голову и нахожу его губы, теплые и нежные. – Люблю тебя! – шепчу, закрывая глаза.

- Люблю тебя, – эхом отвечает Марк и теснее прижимает меня к себе, будто хочет вдавить меня в себя, раствориться во мне. Наклоняется к уху и повторяет, – люблю тебя, хозяин!

Луна все так же борется с тучами, небо хмурится, призывая осень. За окном холодно и, кажется, начинается дождь. Мне тепло и уютно в объятиях любимого, и ничего нет в этом мире лучше, чем эта ночь, и никого нет в мире счастливее меня, ведь рядом со мной тот, кто дарит мне самое драгоценное, что есть на земле, – свою любовь.