попытка вспомнить

Я брежу ночами, не могу уснуть. Вглядываюсь в темноту и, пытаясь представить, что

все как год назад, что он рядом. Просто вышел покурить, что все так же. Что

вернется, приляжет рядом, и будет нежно водить пальцами по бедрам, рисуя мелодию

прямо на коже. Просто требование страсти и тела на жестких накрахмаленных простынях.

Ветер и дождь за окном, до пятого этажа не достает свет фонаря. "Рай на полчаса".

Задыхаться друг другом, захлебываясь нежностью. Сбиваясь в поцелуях. Одуревая от

запаха табака, дорогого парфюма и разгоряченной кожи, сливаясь в единое целое, чтобы

потом написать "мы друг с другом срослись в одночасье". Мы всегда были единым целым,

мы никогда не расставались насовсем, даже когда при прощании казалось, что больше не

встретимся, все равно мы были связаны единой нитью. Мы были созданы друг для друга с

опозданием в тридцать четыре года. Порочная и неправильная любовь. Да и было ли это

вообще любовью? Всепоглощающая, сжигающая дотла страсть, дикое желание, появляющееся

внутри только при виде друг друга, стремление найти другого в толпе, глядя поверх,

чтобы зафиксировать мгновение родного взгляда. Мы были поистине сумасшедшими в своей

патологической страсти, после недолгой разлуки набрасываясь друг на друга, как

звери, раздирая одежду и теряя контроль. Такого не должно было быть, это не

по-людски, это не по христианским законам. Мы знали, что происходит с другим каждую

минуту своего существования, даже находясь на расстоянии нескольких тысяч километров

друг от друга. "Мы не были влюблены друг в друга. Мы занимались любовью, относясь к

этому с какой-то холодной отстраненностью и критичностью..."

Я никогда не чувствую стыда, рассказывая о нас. Мне все равно, что обо мне подумают

и что будет дальше. В тот момент, когда земля уходила из-под ног, казалось, что

нечего больше терять, когда мы срастались телами, впитывая собой друг друга до

последней капли, выпивая до дна, когда для нас не существовало приличий и

ограничений, и секс был способом выплеснуть все свои чувства. Он с самого начала

учил меня быть женщиной, без стыда и ложной скромности, учил тому, что не каждая

проститутка умеет, а я, как всегда была прилежной ученицей.

После таких ночей мы еще долго не спали, курили под песни "Flёur", прижимаясь

друг к другу. И он рассказывал мне о себе, а я молча слушала, ибо чувствовала его

боль так сильно, что не могла ничего ответить. На тот момент, да и сейчас, пожалуй,

ближе его никого не было. Только он знал обо мне все, до последней точки, только он

был моим раем и адом, был моим спасением и наказанием. И теперь, когда он даже не

отвечает на мои звонки, когда мне от него осталась только музыка "Flёur",

полупустая пачка "Альянса" и шрам на бедре, я почти не живу, скрывая это от всех. Я

зову его по ночам, ибо мне не согреться, я ищу его в городской толпе, ибо спотыкаюсь

и падаю в асфальтовых джунглях без его руки, я прошу закурить у мужчин, не глядя им

в лицо, ибо ожидаю услышать его тихий голос и подняв голову, увидеть его насмешливые

желтые глаза и седину на висках. Я укладываю волосы так, как это нравилось ему, я

думаю его мысли и говорю его словами. Вот только его рядом нет, а мне так редко

хватает сил, чтобы произнести это вслух.

Просто для меня не существует мужчин кроме него, равно как и для него нет женщин,

кроме меня, и я в этом уже давно и прочно убедилась.

"Посмотри, мы так стремительно падаем вверх, как будто притяжения нет, и нет ни

законов, ни правил..."