Завертыш восьмой В ритме сальсы

Неделя моего пребывания на Кубе подходила к концу, и я решилась, во что бы то ни стало, вырваться сегодня ночью к побережью. Полтора часа перед зеркалом были потрачены не зря, и сейчас, нежась в горячих взглядах, я ступал босыми ногами по остывшему песку.

Алые блики играли на влажных и соленых телах, придавая коже танцующих соблазнительный оттенок. Дикие зажигательные движения завораживали, ритм их невидимыми волнами проникал сквозь теплый песок, заставляя тело невольно вторить танцу. Яркая пестрая толпа вокруг костра жила в своей реальности, горячей жгучей и беззаботной.

Сантьяго как всегда был в центре внимания: толпы поклонниц так и вились вокруг него, соблазнительно виляя бедрами под зажигательные ритмы сальсы. Тот, однако, не обращал на знойных кубинских красоток никакого внимания. Сегодня у него была другая цель: симпатичная иностранка, что так страстно отдавалась ритму танца. Франсиско посмотрел на своего друга, потом на девушку (а она и правда симпатичная) и вздохнул. Красотка перехватила его взгляд и, покинув плотный круг танцующих, подошла к нему. Глаза черноволосого кубинца встретились с ее лучистыми глазами. Южная ночь закружилась вокруг хороводом огней. Сантьяго недоуменно уставился на друга: он увел у него девушку!

Мне хотелось, чтобы эта ночь никогда не заканчивалась! Во мне смешалось столько эмоций, ощущений – прохлада песка, теплые мужские руки на моей талии и пожар в сердце! Казалось, разгоряченная плоть вот-вот высвободится из шелковых оков крошечного платья. Только бы не проснуться сейчас. Только бы вся эта сказка не оказалась лишь полетом моей фантазии. Люди постепенно расходились, а душа требовала продолжения. Внезапно я почувствовала, как кто-то прикоснулся губами к моему уху и нежно проговорил: Se; orita, balms a la plea pare ser amore ore… Или что-то в этом роде. Понятия не имею, что означала эта фраза, но мне так хотелось сказать: «Франсиско, я хочу тебя немедленно». Мы побрели вдоль берега, подальше от любопытных глаз. Языковой барьер меня абсолютно не стеснял. Чувственный кубинский мачо отлично владел основами невербального общения. Не в силах больше себя сдерживать, мы бросились в объятья друг друга. Франсиско скинул свою рубашку на песок и, аккуратно стянув с меня платье, повалил меня на песок, прямо на шелковое полотно. Каждая клеточка моего тела желала почувствовать прикосновение его нежных губ. Возбуждение, родившееся где-то внизу живота, разнеслось по телу. И я впустила его… Запрокинув голову, я увидела звездное небо, пересеченное млечным путем. Пусть все пройдет гладко, – подумала я, и яркой вспышкой через все небо пронеслась звезда, оставив после себя на мгновение блестящий след.

Песок щекотал их тела. Ночная прохлада боролась с жаром страсти ненасытных любовников. Огненная волна любви накатывала и отступала, словно морская, придавая происходящему связь с природой, миром, космосом. Она чувствовала, что Франсиско внутри нее, такой сильный, горячий, разрывающий ее плоть, и, желала впустить его еще дальше, в самые глубины души и тела. Он же хотел быть поглощенным ею всецело, без остатка, оказаться в недрах ее, как в уютном доме. Когда конец настал, они еще долго оставались одним целым, пытаясь сохранить тепло отступающую волну любви.

Берега Кубы уплывали, растворялись в облаках. Отпуск закончился, самолет вылетел из аэропорта Гаваны, навсегда оставив позади эти безумные, полные страсти дни. – Сеньорита, что будете пить, – осведомился стюард. – Текилу, если можно. – Разумеется, сеньорита. Я улыбнулась.