Кресло справа

(мужская версия)

Театр. Его неуловимая атмосфера каждый раз притягивает тебя. Ты как будто ненадолго возвращаешься в детство, и ощущение чего-то волшебного переворачивает твою душу. Ты ждешь чудо, да, где-то на уровне подсознания, со взрослой значимостью откидывая все эти предрассудки. Но все равно ждешь.

Этот немного пыльный, но знающий все тайны занавес. Оркестровая яма, ее стонущие, ревущие звуки пронизывают все вокруг. Переливающийся, искрящийся свет, еще мгновение – и темнота поглощает зал. Зрители уже заняли свои места, но рядом с тобой одно кресло свободно. Яркий свет фонарика на минуту ослепил тебя.

О, эти вечно опаздывающие зрители!

Запах духов, шелест платья. Женщина. Легкое касание руки, осторожно облокотившейся на соседний подлокотник. Ты бросаешь раздраженный взгляд на нее, и чуть приоткрытые губы, локон, змейкой сбегает по стройной шее. Высокая грудь, матово светящаяся в глубоком декольте. Ты еще сам не понял, почему дыхание сбилось и звуки сердца отдаются в голове. Твоя нога как бы невзначай касается ее. Чувствую тепло ее ноги, как будто нет никакой одежды, от этого внутри пробегает приятный разряд... Что-то мягко шлепнулось на пол.

Программка? Она наклоняется поднять. Я пытаюсь опередить, извечный рефлекс вежливости или еще что-то. Мы легко сталкиваемся головами, и я чувствую, улыбаемся в темноте. Ее дыхание и щекочущие локоны совсем близко... Ах, да, спасибо. На местах справа от нее какое-то оживление. Спиной к сидящим очень энергично проталкивается кто-то толстый, такой лишний сейчас. Разворачивается к ней и пытается навалиться всей тушей, обдает запахом пота и вчерашнего, не выветрившегося еще алкоголя. Диалог, она что-то вежливо объясняет. Ей приходится привстать и инстинктивно отступить назад, ко мне – такое неловкое движение... Моя опущенная рука успевает ощутить плавный изгиб бедра; один только миг, такой короткий и бесконечно длинный - и рука уже помнит легкое касание ложбинки между ягодицами и тонкое белье под вечерним платьем. Жест рефлекторной корректности, рука поднимается для защиты или просто поддержки, она парит в каких-то миллиметрах от талии – этого достаточно, чтобы чувствовать тепло, которое она излучает.

Перепутал ряд, бывает. Но ты вообще все перепутал, в принципе. Это не к ней, отлипни, толстый, и вообще не сюда. Она со мной. Вот уже третья минута пошла, как мы вечно знакомы. А ты шел на футбол и забыл, кстати, купить свою коробку чипсов... Услышал мои мысли, похоже. Злобно пыхтя, отъезжает. После непродолжительной борьбы на ряду спереди его жирный затылок маячит прямо перед нами. Пока длится этот молчаливый скандал, произошло нечто, очень важное для нас. Было одно только неуловимое движение – ее рука оказывается в моей ладони. Ладони доверчиво искали и нашли друг друга, наши пальцы несмело переплетаются, слегка подрагивая. Мы как будто еще не знаем об этом, обманываем себя: нам просто все это снится...

Где-то, в самых недрах туши перед нами запиликала «мобила» – в фистульных звуках угадывается обезображенный очередным неизвестным техническим гением Бах. На этот раз жертвою пала одна из его «Английских сюит». Мало им что - ли «чижика-пыжика»? Может, хватит думать, а что-нибудь напомнить ему из правил поведения. Оторваться от ее пальцев...

Она угадывает мой негодующий жест и предупреждает его, движением мизинца прижимая меня к креслу. Ухом я чувствую ее волосы и легкое касание губ. «В партере... » - дальше я не слышу, все сливается в мощном tutti оркестра. Теперь мои губы – через локон пробиваются к ее уху. Она довит мое горячее дыхание и срывающийся шепот – «да, я тоже вижу... свободные места». Так. Смена действия, аплодисменты, шарканье ног и кашель.

Разомкнуть руки, только на секунды, встать, чтобы пропустить ее – соприкоснуться при этом телами, близко, насколько можно. Почувствовать все, губы к губам, округлость грудей. Мои руки проходят через ее талию, чуть ниже. Ее руки, им пока некуда деваться – левой она случайно задевает меня между ног и задерживается там на какой-то момент, опять длиной в вечность. Моя эрекция, да. Нас она не может удивить. Было бы странно, если бы ее не было. Опять зал в темноте. До полупустого ряда в партере несколько шагов. Я легонько придерживаю ее за плечи, подталкивая вперед. Каждый шаг ее отдается в моей окаменевшей от возбуждения плоти: я весь – стрелка компаса, ловлю эту ложбинку. Какие-то темные силуэты опередили нас, рассаживаются на свободных местах – не этого ли мы хотели?

Нам некуда деваться: вперед, назад, дороги нет. Остался шаг в сторону – к тяжелой двери между колоннами, скрытой за огромными портьерами. Проникаем туда, оказываемся в замкнутом пространстве. Легкое ощущение пыли, в этой нише никого давно не было, сюда заглядывают только такие, как мы. Ищем друг друга губами и сразу находим, я проникаю языком между ее зуб. Прижаться всем телом. Нас бьет дрожь, настолько крупная, это уже не дрожь, это удары сердца. Мои руки проходят долгий путь, начав в разрезе ее платья, по ее ногам, все выше... Сжимают ее ягодицы, раздвинув их и проникая пальцами во влажную мякоть ее лона. Теперь она вся в твоей власти, можно прижать ее к себе так сильно, как хочешь. Мы совершаем этот самый древний танец на Земле, его помнят даже улитки, покачиваем бёдрами, прижимаясь друг к другу, в ритме проходящих через нас волн. Слушая этот ритм, мы движемся настолько откровенно, что между нами уже всё решено – нет разницы, сейчас это будет или чуть позже. Сейчас. Её рука, вклинивается между нашими лобками, пальцы ласкают меня, готового взорваться, трещит молния на брюках. Мой разгорячённый член вырывается на свободу, прячется под её задранное вверх платье, она зажимает его между ног, теперь у нас ось, через которую проходят волны её движений. Осталось совсем немного – отодвинуть пальцами в сторону узкую полоску её трусиков и раздвинуть губки, такие горячие…Теперь надо чуть опуститься, прикусываю набухший сосочек её выбившейся из декольте груди. Слишком грубо, но сосочек уже не чувствует боли от зубов, также как и моя нежная головка – шовчика на её трусиках. Я начинаю приподыматься, раздвигая её губы, проникая внутрь, всё – дальше тянуть невозможно…Резко выпрямляюсь, насаживая её на себя. Плечами откидываюсь назад, к стене. Всё, отключить сознание, пока не поздно. Смотреть, со стороны и делать всё, не думая, это кино. Какой-то зверь во мне (не я), сжимая её ягодицы, судорожно раскачивает её на себе. Она кусает меня за губу и начинает громко стонать. Аплодисменты в зале заглушают нас, очень кстати, отмечает моё замороженное до поры до времени сознание. Почувствовав её конвульсии, мой зверь задерживает её тело неподвижно и начинает долбить уже в полную силу, пока она не повисает на нём, обессиленная. Всё, теперь я могу включить своё сознание, оно давно уже хочет быть на этом празднике. Моего зверя уже не остановит, ему сейчас надо подчинить себе её всю, без остатка. Последняя тайна в ней сейчас, которая может ещё сопротивляться – её губы и язычок. Моя рука властно сжимает волосы на её затылке, я ещё раз быстро провожу языком по её губам. Этот знак, «откройся», настолько понятен, что по нашим телам опять пробегает дрожь. Она сползает по мне, вниз. Я чувствую её нежные губы, охватывающие и ласкающие. Голова кипит, всего несколько лёгких её движений, я взрываюсь. Она не отпускает, ловит мои движения, до самого конца, пока я не затихаю. Поднимаю её с колен, мы слиты в один бесконечный поцелуй. До нас доходит какая-то радостная возня, из внешнего мира. Антракт? Дождаться опять темноты, или выйти сейчас? Пытаемся привести друг друга в порядок. Её губы шепчут: «Увези меня отсюда»…

© Copyright: Savinem, 2002