Оккупация Южного Купчино это лишь начало. Панель машка начало

1.

– Наступление приказываю начать завтра в пять ноль-ноль по московскому времени, – прокричал Фюрер. Его ус плотоядно дернулся и сполз на бок в недоброй ухмылке.

Члены военного совета удивленно переглянулись: наступление на Южное Купчино было запланировано на пятницу, тринадцатое.

– Но завтра только пятница, шестое! – посмел возразить Геббельс. Он всегда высовывался когда другие члены генерального штаба предпочитали отмалчиваться.

– Вы, Геббельс, дойчлен швайн! – завизжал Фюрер, притопнув сухими ногами от гнева. – Молчать когда я вас спрашиваю! У вас не член а вагина в жопе!

Мюллер посмотрел на Штирлица, который хоть и не был членом генерального штаба, но присутствовал на его заседаниях как отличившийся в кавказских зачистках просоветских сел. Несколько десятков вырезанных деревень с ненордическиим жителями дали ему пропуск на собрания генерального штаба.

Мюллер еще раз посмотрел на Штирлица и отметил, что тот, как всегда, спокойно воспринял приказ Фюрера. Мюллер знал, что в Южном Купчино у Штирлица живет любовница и несколько любовников, и они могут погибнуть в Южно-Купчинском котле. Но Мюллер не знал, знает ли Штирлиц о том, что Мюллер знает.

Генерал СС Трухтернберг рисовал на чистом листе формата А4 каракули, и Мюллер без труда смог видеть неплохой портрет Геббельса, у которого вместо члена было то, о чем так недвусмысленно намекнул Фюрер.

– Хайль Гитлер! – крикнул ни с того ни с сего Штирлиц. Он и в этот раз успел опередить Мюллера и оттянул инициативу на себя.

– А, это вы, Штирлиц! – сказал Фюрер. – Вы один из немногих, кто не будучи членом генерального штаба понимает что такое приказ. Вы не член генерального штаба, вы – его честь!

– Хайль Гитлер! – еще раз выкрикнул Штирлиц подобострастно.

– Успокойтесь, Штирлиц, я не дам вам убивать восточных рабочих в таком количестве, как вы делали в Мухосранске! Нам нужны живые ненордические рабочие и подопытные! Германии нужны рабы! Операцию все равно возглавит педераст Геббельс! Хайль!

Фюрер коротко взмахнул рукой и стремглав выскочил из кабинета. Ему сегодня еще нужно было прочитать очередную книгу, а это требовало времени (Фюрер каждый день прочитывал по книге). К тому же, Фюрер хотел опробовать на подопытной кошке новую смесь метанола и кари, так как уже подходило время выбирать правильный яд для своих любимцев.

Мюллер смотрел на картину молодого Адольфа "Воскресное утро", где молодой человек замахивался гранатой на трещащий под окном мотоцикл. Картина навеяла воспоминания молодости, Мюллер, уже немолодой, лысеющий и полнеющий – как наяву увидел себя, а вокруг него на кровати лежали женщины и мужчины, и все были при деле.

Эх... Молодость! – мысленно проворчал Мюллер, а вслух сказал:

– Геббельс, старина, а не послать ли тебе захватывать Южное Купчино Штирлица? Если Фюрер его так отмечает – это вариант беспроигрышный. При условии, что запретить ему убивать женщин, мужчин, стариков и детей. Пусть их трахает что ли вместо этого?

Геббельс знал Мюллера двадцать лет. Еще прыщавыми скинхэдами они вместе били неарийских стариков в темных закоулках Берлина. Геббельс знал, что и Мюллер знал его столько же лет. Но Геббельс не знал, что затеял старый лис Мюллер.

– Нахуя мне его назначать главкомом на Южно-купчинский фронт? – спросил Геббельс.

Мюллер подвинулся вплотную и прошептал на ухо старому педерасту основную мысль своей интриги: "В случае победы – формально главный ты, в случае поражения – переведешь стрелки на Исаева".

Геббельс несколько мгновений напряженно думал, а потом его лицо осветилось широкой улыбкой.

– Спасибо, друг! – сказал он и похлопал Мюллера по плечу.

– Да иди ты! – ответил Мюллер довольно.

Голос за кадром: "Так началась операция по захвату Южного Купчино фашистскими оккупантами".

2.

Лейтенант авиации Алексей Слонов пил пиво и спокойно курил травку, не торопясь размышляя о задаче, поставленной перед ним командованием Южно-Купчинского фронта. Задача была поставлена так: обеспечить оборону Южного Купчина перед планируемым нападением противника, который задумал применить не применявшуюся доселе тактику.

Слонов думал о непростой ситуации, в которой оказался он вместе с вверенными ему силами, о Южном Купчине, которое вот-вот могло превратиться в Южно-купчинский котел. А ситуация была непростой.

Фашистские войска стояли плотной линией южнее ул. Малой Балканской. Враг был так близко, что милиционеры из семьдесят второго отделения милиции могли вести прицельный огонь из макаровых на поражение. Могли, но не вели, так как не было приказа и патронов. Фашисты отвечали тем же – сохраняли напряженное затишье перед наступлением.

С запада фашистские войска заняли позиции вдоль Октябрьской железной дороги, окопавшись на всей протяженности киевского направления. С востока вражеские укрепления проходили по ул. Софийской, так что на территории, занятой Фашистами, оказались известнейшие предприятия Питера, такие как ООО "Лауро" (делание вида ремонта Опелей) и треста "Сталинец" (производство неплохого корма для кошек).

Отделение лейтенанта Слонова было укомплектовано не полностью, всего на шестьдесят процентов, что по уставу означало его полную недееспособность. Тем не менее, приказ есть приказ.

По сведениям разведки, в пятницу, шестого, враг пойдет в наступление. Слонов должен был нейтрализовать фашистов, взять их удар на себя и тем самым спасти жителей и предприятия Южного Купчино, тем более что на носу очередные президентские выборы, которые были запланированы на субботу, четырнадцатое.

Слонов набрал номер на своей мобиле и приказал Ленке собрать все шестьдесят процентов своего отделения на экстренной совещание. Место проведения совещания было прежним: сауна на углу ул. Купчинской и Димитрова.

– И пиво не забудь! – успел крикнуть Слонов ефрейтору Миньетовой или просто Ленке.

3.

Слонов припарковал свой лэндкрузер прямо на крыльцо сауны – у него не было настроения делать это долго, а быстро не получилось.

Так как он был офицером военной авиации, инспекторы ГАИ не имели права останавливать его машину с голубым номером и тем более – проверять степень его опьянения. Лейтенант Слонов знал свои права и умело ими пользовался.

Слонов как всегда опоздал: все уже давно собрались и успели выпить пол-литра "Пятизвездной". Но до секса еще не дошло, так как до этого обычно доходило только после второго часа совещаний.

Ефрейтор Миньетова! – крикнул лейтенант Слонов, когда уселся на обтянутой кожей диван с бутылкой Балтики в руке.

– Я! – крикнула ефрейтор радостно.

– Начинайте совещание!

– Есть! – еще раз крикнула она и, театрально обхватив недюжинный член Слонова точеными пальчиками, принялась его облизывать и так, и сяк, пока головка члена и добрая его половина не скрылись за обильно напомаженными губами Миньетовой в ее глубоком рте, периодически, впрочем, показываясь обратно зрителям, которым волею провидения выпало присутствовать на совещании отделения.

Голос за кадром: ефрейтор Миньетова – характер ненордический, мягкий, в порочащих связях замечена многократно.

Чтобы не ставить незадачливого читателя в неудобное положение, когда повествование проистекает чересчур динамично, и когда рушится хрупкая связь между репликами, действиями и сюжетом, стоит отметить, что совещания, которые проводил лейтенант Слонов со своим отделением, никогда не омрачались излишней формальностью. Этому способствовал тот факт, что из положенных двенадцати членов маленького армейского сообщества по имени "отделение", член был только у лейтенанта Слонова, а у остальных вместо этого весьма известного в народе органа были не менее известные органы под названием вагина, или просто – ****а. Данное стечение обстоятельств не оставляло лейтенанту Слонову никаких шансов на отказ от секса, мало того, оно обрекало лейтенанта Слонова на умелое использование ситуации в угоду поставленной командованием Южного Купчино задаче. Лейтенант Слонов всегда начинал с миньета, который спешила ему сделать ефрейтор Миньетова, и он не решился менять сей порядок в такой ответственный момент.

Все члены и … отделения или были коммунистами, или написали записки с просьбами считать себя таковыми в случае гибели в борьбе за свободу русскоязычного народа с фашистскими захватчиками. Помня об этом, лейтенант Слонов умело использовал сей факт.

– Коммунист Миньетова! – крикнул он.

– Я! – крикнула Ленка, поспешно освободив ротовую полость от воспрявшего члена Слонова.

– Помягче, плиз, – приказал Слонов.

– Есть! – крикнула коммунист Миньетова и продолжила свое наиприятнейшее занятие.

– Коммунисты, медведи, эспээсники! – начал свое первое слово лейтенант Слонов. – Враг обосновался на задворках нашего любимого Южного Купчино! Фашисты готовят наступление! Нам дан приказ: оттянуть силы противника на себя, спасти население Южного Купчино и его предприятия от вражеской агрессии!

Лейтенант Слонов замолк, но лишь для того, чтобы одной рукой по-командирски схватить Ленку за волосы и задать ей более правильный темп, а второй, в которой была крепко зажата еще не пустая бутылка Балтики, поднести ее ко рту и сделать несколько жадных глотков.

– ****ец, сказала рядовая Розовая обреченно.

И тут, уважаемый читатель, настало сказать несколько слов об остальных членах, пардон, …. , отделения лейтенанта Слонова. И при этом, боюсь, нам не удастся обойтись одним нераспространенным предложением.

Наиболее большой участник отделения лейтенанта Слонова – снайпер Попадалово была выходцем с восточной Украины. От своих родителей, кроме любви к салу и шоколаду, она унаследовала мощный зад, торс и грудь пятого размера. Рядовая Попадалово как снайпер зарекомендовала себя отлично, занимая места с десятого по первое на всех соревнованиях, на которые смогла приехать в силу занятости…. И вот тут не лишне оговориться, что снайпером она стала неспроста: она искусно владела техникой "золотого дождя", которая всегда была востребована на плоскогорьях Южного Купчино – вплоть до Пулковских высот, которые хоть и ограничивают аэропорт Пулково с юга, но отнюдь не являются географическим ограничением сферы интересов эспээсницы Попадалово.

Голос за кадром: снайпер Попадалово – характер ненордический, жесткий, в порочащих связях замечена многократно.

Наиболее мелким участником отделения лейтенанта Слонова была минометчица Миньетова, но о ней мы уже упоминали ранее.

Кроме того, в отделение лейтенанта Слонова входила рядовая Ракова, которая выполняла обязанности пулеметчицы. Рядовая Ракова имела в качестве штатного оружия не только то, что имеет и любая иная женщина, но также – пулемет и необычайную любовь к той позе, которая так явственно прослеживается в ее фамилии.

Голос за кадром: пулеметчица Ракова – характер ненордический, средний, в порочащих связях замечена многократно.

Любовь к позе тигра, или как говаривали на кухнях Южно-Купчинских квартир: к сексу "раком", досталась Раковой вместе с фамилией. А родители ее всю свою сознательную жизнь прожили в Вологде, там они родились и там же жили по сей день. Пулеметчица Ракова была натуральной блондинкой со светло-голубыми глазами, а определенным образом расположенная точка "G" позволяла ей полностью соответствовать букве своей фамилии.

Что касается лейтенанта Слонова, так все его подчиненные били вполне здоровыми, отнюдь не фригидными и неоднократно замечались в излишней доступности в том смысле, в котором это слово употребляют дамы, мнящие себя леди.

Лейтенанта Слонова такая ситуация вполне устраивала, и он только молился как мог, чтобы его мужское здоровье не кануло в лету раньше отведенного Создателем срока.

4.

Сделав столь пространное отступление, мы, тем не менее, должны вернуться к совещанию, которое Лейтенант Слонов проводил в канун наступления.

Когда из уст рядовой Розовой вырвалось это ужасное междометие "****ец", все присутствующие дамы подумали о том же, вспомнив как бесчинствовали фашисты в тех фильмах, которые на DVD раздавали замполиты с пометкой "просмотреть и доложить о просмотре". Это была ужасная перспектива.

– Но дела обстоят еще хуже, – начал лейтенант Слонов. – Враг посылает в качестве командующего силами фашистов уберфюрера Штирлица, который зарекомендовал себя как головорез и прославился в карательных операциях в Мухосранске.

– Вот бля! – вырвалось у снайпера Попадалово.

– Отставить разговорчики! – гаркнул лейтенант Слонов и добавил приказным тоном: – Рядовая Попадалово!

– Я! – крикнула та.

– Сменить ефрейтора Миньетову!

– Есть сменить ефрейтора Миньетову!

Пока проходила рокировка, лейтенант Слонов строго осмотрел свое отделение. Без обмундирования, с блестящими голодными глазами, они, казалось, были способны на все. Слонов остался доволен.

– А вот вы, ефрейтор Миньетова, теперь, когда можете говорить, что скажете по этому поводу.

Взгляд Миньетовой был отсутствующим, она еще не отошла от недавно обуреваемых ей ощущений. Тем не менее, она бодро отрапортовала:

– Поставленная перед нами задача будет выполнена в срок!

– Правильно, Миньетова! – похвалил ее лейтенант Слонов. – Вот все бы так же как ты!

– Задачу выполним, выполним, будет сделано, враг будет разбит.., – донесся гул голосов подчиненных лейтенанта Слонова, и в этот момент Слонов понял, что задача и впрямь будет выполнена полностью, какой бы невыполнимой она не казалась, коли у него в подчинении такие солдаты.

Слонов отвернулся к обитой дерматином стене и украдкой смахнул не к стати навернувшуюся слезу.