Таракан

Альхейгутий Мундисович Таракан был известным писателем. Среди тараканов. А ему хотелось больше. Чтобы его знали и уважали не только тараканы этой хаты, но и соседней помойки за большой лужой. Там жили его друзья, тараканы, которые перебрались на помойку уже давно, и троюродная тетка Амфиохия Скрип. Тетушка тоже поначалу жила в этой хате, и была писательницей, как и все в их роду.

А теперь она имеет там, на помойке, свой притон и довольна. К писательству теперь ее не тянет. Потому что теперешний бизнес позволяет ей иметь много-много бриллиантов. Ведь это мечта каждого таракана. Вовсе не потому, что эти брюлики такие красивые , дорогие и блестят. Это для дураков они блестят, а для настоящего таракана - это необходимое средство для жизни, как говоривала тетушка Скрип на кухне маленькому Альхейгутию. Настоящий таракан должен иметь хотя бы один бриллиант, а лучше много-много. Бриллианты помогают тараканам прокручивать свои дела, а попросту воздействовать на нужных субъектов, или еще проще, ими можно колдовать.

Вот так, наведешь лучик этого брюлика на нужного субъекта и тот впадает в гипноз и сделает все, что тебе нужно.

Об этом знают только тараканы. А другие ни-ни, это страшная тайна завещена тараканьими предками и свято блюдется.

Как ты хошь извернись, а добудь бриллиант. И потому крутятся день и ночь в помойке тараканы, ищут бриллианты. Или выходят на дорогу. На любую, где они теоретически и практически водятся.

И тетушка Скрип показала маленькому Альхейгутию бриллиант. Малыш, аж зажмурился, так ярко сверкануло.

Вот и замечтал с той поры Альхейгутий о таком же брюлике. И однажды ему удалось стащить его у тетушки, когда она разделась догола для принятия кардиограммы на дому. Тетушка носила бриллиант в лифчике, Альхейгутий высчитал это. И как только она разделась и бросила свое белье на пуфик, мальчик вцепился в лифчик, перекусил черные нитки, которыми был пришит бриллиант к застежке, и выбежал на улицу. Напрасно тетушка его выспрашивала, ругала и крутила за ухо. Он стоял насмерть, и ни в чем не признавался.

Теперь и у него есть тараканье сокровище.

Алхейгутий пришил его к гульфику брюк и никогда уже с ним не расставался. А по ночам он шептал бриллианту свои желания и они всегда исполнялись.

Альхейгутий жил в этой хате с рождения, его родители тоже были тараканы. Известные тараканы во всей округе. И их часто звали на помойку.

Когда Альхейгутий подрос, он начал тащить все, что ни попадя, из соседних комнат в свою дыру за печкой, где так хорошо пахло общественными тараканами.

К совершеннолетию он умудрился обокрасть всех своих сородичей, тараканов, по комнате, коридору и терраске.

Все это барахло, которое он так старательно пер отовсюду, он мечтал когда-нибудь продать муравьям и уползти к своей мечте, на большую помойку за громадной лужей. А так как больше в этой хате тащить было нечего, он и решил стать писателем. С помощью бриллианта это ему удалось

Потому что, сами знаете, хотя он и не знал ни бельмеса, а все-таки колдовство - великая сила. И стал. Сородичи помогли ему издать несколько книг, которые он сам читал по ночам и всхлипывал от восторга. Другие его не читали, потому что сами были писателями.

Когда книг накопилось много и они уже не умещались в его дыре за печкой, он решил их продать, чтобы денежки были. Но кому?

Тут Таракан сел и задумался, покручивая свои уже выросшие огромными рыжие, длинные усы. Ну, черт, кому же продать все это барахло. Ведь его никто не читает.

А, придумал, надо продать муравьям, они любят читать.

И, надев свой парадный рыжий кафтан, поправив пышные усы, таракан отправился в лес к муравьям.

Так, думал он, как же мне заставить их купить эту галиматью? Ага, устрою-ка я презентацию. И Таракан развесил на всех деревьях объявления, что маститый писатель проводит встречу с читателями и ответит на их вопросы.

На пеньке на полянке собрались муравьи и уставились на маститого своими честными глазами. Они хотели знать правду. О жизни. А Таракан все улыбался, крутил свои пышные усы, украдкой ощупывая свой единственный бриллиант, зашитый в гульфик. Брилиант нежно колол Таракана в пах, и волнительная дрожь от такого богатства пронизывала все тело Таракана эротическими волнами. Он вспомнил на секунду, как в прошлом году отдыхал в гамаке на поле. Раскачиваясь в такт своему новому стихотворению, он нежно гладил свои массивные силиконовые груди, торчащие копьем и видные издали. Он их только что позаимствовал у одной старой жабы, когда она стирала белье в пруду.

Он любил свои груди, то есть не свои, конечно, а приставные. Все тараканы любили примерять лифчики с силиконовым бюстом. Это у них в крови.

Ах, да о чем это я должен сказать этим противным, мерзким муравьям? Что они понимают в жизни и эротике. Ни-че-го. Только работают целыми сутками, тьфу.

И он слащаво улыбнулся:

-Друзья, наступила новая эра в литературе. Теперь свобода принесла радостные плоды и вы, наконец-то, узнаете то, что было скрыто от вас десятилетиями. В моей новой книге ”Заклятые кучи дерьма” описана та злая эпоха и раскрыты все тайны, которые я самолично, просиживая в архивах сутками, разыскал в старых подвалах (Во, завираю, по ходу думал он, но надо ж толкать книгу.) И он залихватски продолжал, внимательно наблюдая за реакцией муравьев на его слова и незаметно наводя на их головы свой бриллиант, зашитый в гульфик. Так, кажется, клюнули. Сейчас побегут автографы собирать, хлопают. Ай, да я, молодец-подлец.

Фу, кажется, удачно пропахал и впендюрил аж три книженции.

Медяки приятно оттопыривали карманы. Ага, теперь надо думать о будущей книге. Все идет по плану, как учила тетушка Скрип.

Книга будет большая и тостая. Только вот о чем?

Мыслей у него не было. У него вообще их никогда не было. Все свои книги он написал, подглядывая через свою дыру за печкой за другими тараканами. Списал попросту. А как же теперь, ведь все уже списано.

Пойду как я пройдусь до муравьиной кучи. И все, что они будут говорить, запишу, а потом все переверну наоборот. Вот это идея, он даже подпрыгнул от такой интересной идеи. Например, они скажут, а они мечтательны чертовски, тараканы не такие, тараканы практичные и все время ковыряются в помойке в поисках протухшей пищи.

Именно протухшей, в ней особый деликатес.

Скажут они: “Ах, какой красивый этот красный цветок у той березки”. А я запишу: “Фу, какой гнилой, черный, трухлявый стебель и какое излучает зловоние”. И весь роман в том же духе. Уху.

Таракан прокрался к муравейнику, спрятался за травинкой, выставив свои длинные усы и стал слушать, быстро нажимая кнопки на своей магнитофончике, спертом в одной конторе ужей, где он проходил летнюю практику после школы. Вот и пригодился магнитофончик. Аха. Говорят, записываю. Вот смеху то будет, когда я все переверну ровно наоборот. И он загадочно улыбнулся и поставил на “запись”.