Там, где любовь (Истории про любовь)

Каширка стояла намертво. Даже в это время. Было около одиннадцати вечера. Лариса нетерпеливо всматривалась в бесконечную вереницу машин, похожую на глумливого, томно ползущего по шоссе светящегося удава.

- Да чтоб вас всех!.. - Смачно выругалась женщина, едва успев надавить на тормоз перед вынырнувшей непонятно откуда "девяткой".

Она не могла больше ждать. Никогда не умела. А сегодня просто не имела на это права.

Резко вывернув руль влево, она ударилась бампером о бордюр, но все-таки вскарабкалась на служащий разделительной полосой газон и помчалась вперед, беспощадно давя только-только начавшие распускаться тюльпаны.

«Теперь только бы на светофоре не было гаишников. Только бы не это. Господи, сделай так, чтоб эти сволочи отправились спать! » - подумала Лариса.

Господь услышал, и перекресток был пуст. Главная пробка осталась позади, дорога  свободна. Она до отказа вдавила педаль газа и рванула вперед по трассе на максимально возможной скорости.

Через пять минут серебристый «Пежо» уже влетал в ворота онкологического центра, куда накануне днем был доставлен 52-летний Максим Евгеньевич Лаврентьев, муж финансового директора компании «Аудит-эксперт» 41-летней Ларисы Пинчук.

* * *

- Где он? Что с ним? Пустите меня к нему немедленно!

- Подождите, пожалуйста. Успокойтесь. Туда нельзя.

- Что значит – нельзя? Мне позвонили, и я сразу приехала, прямо из аэропорта. Я хочу знать, где мой муж?! Что с ним? Сколько он здесь пробудет? Вы понимаете, что у меня нет времени на ваши условности! Позовите врача немедленно!

- Пожалуйста, успокойтесь. Главного врача сейчас нет. Сергей Борисович Смирнов, заведующий отделения, находится в палате реанимационной помощи. Как только он освободится, я тут же вас приглашу. А пока, пожалуйста, присядьте вот здесь. Хотите воды? Или может быть чай или кофе?

- Нет, не хочу. И не собираюсь я никуда присаживаться, пока не узнаю, что с моим мужем? Неужели это так непонятно?!!

- Аня, что за шум? Что здесь происходит?

- Вот, Сергей Борисович, жена Лаврентьева из восьмой, с панкренек…

- Я понял. Здравствуйте, моя фамилия Смирнов Сергей Борисович…

-Да мне все равно, какая у вас фамилия! Скажите мне, где Максим? Что с ним? Почему меня к нему не пускают?

- Ваш муж сейчас находится в палате реанимационной помощи, состояние его оценивается как крайне тяжелое, мы наблюдаем за ним. И, естественно, к нему нельзя.

Лариса почувствовала удушье, ноги стали ватными, она попыталась найти хоть какую-то точку опоры и почти сползла на заблаговременно подставленный медсестрой стул.

- Что… Что это значит – крайне тяжелое?..

- Уважаемая, простите, как ваше имя-отчество?

- Лариса Владимировна. Лариса… можно… просто.

- Лариса Владимировна, у вашего мужа – панкреонекроз, а, проще говоря, разрыв поджелудочной железы, вследствие чего произошла временная остановка сердца. В настоящее время его жизнедеятельность поддерживается при помощи аппарата искусственного дыхания…

«Разрыв пожделудочной… временная остановка… аппарат искусственного дыхания…» Слова проносились мимо нее с бешеной скоростью, она почти не успевала вдаваться в их смысл, но ощущение неотвратимо надвигающейся беды уже повисло в воздухе в виде плотного черного сгустка над ее головой.

- Ну, он хотя бы поправится? Он будет жить?

- На этот вопрос мы однозначно ответить не можем. Все будет ясно в ближайшие несколько часов. Но я могу повторить – состояние его мы оцениваем как крайней степени тяжести…

- Он, что, умирает? – Лариса сама не поверила, что произнесла это вслух.

Врач отвел глаза в сторону и еле слышно выдохнул.

- Говорите, - потребовала молодая женщина, собрав в кулак последние силы.

- Лариса Владимировна. Ваш муж… Боюсь, спасти его не представляется возможным. Мужайтесь.

Густой черный туман накрыл ее целиком, пропитывая тело и мысли омерзительным запахом смерти. В глазах на миг потемнело, затем словно сотни маленьких искорок побежали в разные стороны, ядовитый удушливый смрад поселился на уровне горла.

«Этого не может быть. Я разговаривала с ним только сегодня утром. Он позвонил мне в гостиницу и пожелал удачи перед встречей. Заказчик был сложный, я очень волновалась и не могла говорить спокойно. Я психанула, мы немножко поцапались. Но не сильно. Как всегда. Но он тоже был не прав, знал, как для меня важны эти переговоры, и опять затеял свою вечную песню про сосны на участке! Просто какая-то идея фикс – вместо английского газона засадить участок соснами! А на кой хрен мы такие деньги ландшафтникам вбухали?! За один только дизайн-проект ушло немерено!..

О, господи, о чем я думаю, какой проект, какие ландшафтники? Максим умирает!!!

Этого не может быть, этого не может быть, этого не может…"

Лариса резко выпрямилась и встала со стула.

- Я хочу его увидеть.

- Извините, туда нельзя.

Доктор и сестра, не сговариваясь, привычным отработанным движением загородили ей дорогу.

- Я хочу видеть своего мужа. Пустите меня к нему.

- Лариса Владимировна, успокойтесь. Сядьте пожалуйста. Поймите, вы ему уже ничем не поможете.

- Я должна его видеть. Я хочу с ним попрощаться. Мне нужно сказать ему что-то очень важное. Пустите меня немедленно, слышите!

- Поверьте, вам не стоит на это смотреть. Он в агонии. За ним наблюдает наш дежурный врач.

- Я ДОЛЖНА ЕГО ВИДЕТЬ!!!!!!!!!!!!!!!!!

Этот крик разорвал пространство на сотни лоскутков невидимой ткани, закрывающей вход в заветную дверь. Медсестра отскочила в испуге. Врач пошатнулся, чуть было не потеряв равновесие.

- Хорошо, не кричите, пожалуйста. Успокойтесь. И наденьте халат с повязкой.

* * *

Если б ей не сказали, она вряд ли его узнала бы. На кровати лежал беспомощный, весь обмотанный трубками незнакомый мужчина с пожелтевшим узким лицом. Взгляд упал на большой монитор, где предательски ровная линия отражала начало конца…

И Лариса увидела, как над телом человека, отдаленно похожего на ее мужа, вдруг зависло что-то бесплотное. Как большой батискаф, черный дымчатый шар опускался все ниже и ниже, он засасывал еле заметный светящийся белый поток, окружающий тело Максима. «Время вышло. За ним пришли».

И тогда она вдруг ощутила Его запах! Знакомый, родной аромат человека, который прожил с ней семь таких непростых и таких удивительных лет. Этот запах пробился через смрад и зловонье, сквозь духоту, и позвал ее! Дал понять, что он знает… «Я так рад, что ты здесь…»

Нет, все это не правда! Так не может быть. Так быть не должно!

Она кинулась прямо к постели, несмотря на запреты врачей.

- Милый, ты меня слышишь? Это я! Я приехала! Я люблю тебя! А теперь послушай меня. Ты сейчас прекратишь этот цирк, соберешься и станешь дышать. Ради нас, ради нашей семьи. Потому что я очень люблю тебя. Потому что в тебе – моя жизнь! И я буду дышать за тебя. Мы справимся, слышишь, мы сможем! Я люблю тебя!

Невысокая бледная женщина одержимо трясла бездыханное тело мужчины, повторяя только одно:

«Я люблю тебя… Я люблю тебя… Я люблю тебя, дурачок... »

Черный шар застыл в нерешительности. А от тела Ларисы в направлении к шару устремилось белое облако. И вошло в эту черную сферу, быстро-быстро, наполняя ее сиянием.

- Я прошу у тебя прощения за все наши нелепые ссоры. И за то, что так часто была занята. Что так мало внимания уделяла тебе и семье. А сейчас я хочу одного: чтобы ты поскорее вернулся и сказал, что все будет по-прежнему. Что прощаешь меня. Ведь у нас еще столько дел. Мы посадим на даче сосны. Ты же хочешь увидеть, как они подрастут? Нет, ты ДОЛЖЕН ЭТО УВИДЕТЬ! Возвращайся пожалуйста! Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ БОЛЬШЕ ЖИЗНИ!!!

Стены резко сместились вправо, звон стекла (обрушилась капельница).

- Эй, скорее, помогите мне, она падает! Аня, что ты стоишь как вкопанная, отойди от покойника, принеси нашатырь!

- Да, сейчас. Только знаете, там… Этот самый... Лаврентьев. Он как будто бы дышит...

* * *

В коридоре пахло лекарствами. У Ларисы почти не осталось сил. С неподвижным стеклянным взглядом она тихо сидела у двери в палату мужа, зябко кутаясь в одеяло.

Ей уже сообщили, что он вышел из комы, у него вновь прослеживается пульс, и хотя "прогнозы делать рано, но наметилась положительная динамика…»

«Как все странно? – рассуждала она, мысленно обращаясь к мужу. - Мы прожили почти семь лет, и за это время мне ни разу даже в голову не пришло, что ты может уйти от меня. Я была в тебе так уверена. Ты всегда был таким надежным. И упертым. Иногда я за это тебя ненавидела. А порой мне казалось, так жить больше нельзя. Мы совсем не подходим друг другу. Эти наши вечные стычки по пустякам. И никто не хотел уступать. Помню, как мы ругались, когда ты начинал говорить про детей. Я кричала, что не надо давить на меня. Я хочу состояться сначала. Как ты. Чтобы потом мне в лицо не тыкали, мол, нашла мужика с деньгами, родила и села на ж… А теперь вот об этом жалею. Если б ты только знал, как сейчас мне досадно за себя. Милый мой, я такая дура! Я тебе обещаю, мы все исправим. Только выберемся из всего этого. Я рожу тебе сына. И дочь. Я рожу тебе столько детей, сколько богу будет угодно…»

- С ним теперь все будет хорошо. Мы о нем позаботимся. А вам надо подумать о себе. Силы Вам еще понадобятся.

Незнакомая медсестра в ослепительно белом халате и с повязкой на лице склонялась над ней и протягивала стакан с водой. Огромные ясные как летнее небо глаза смотрели на Ларису ласково и участливо. Женщине вдруг стало удивительно спокойно, на мгновенье повеяло ощущением детства.

- Вам нужно поспать. – Продолжила девушка. Ее голос был мягким и каким-то завораживающим.

«Надо же, - подумала Лиза, - не медичка, а какая-то суперзвезда. – Все врачи, наверное, слюни пускают. Нет уж, лучше пусть эта Аня безмозглая о Максиме заботится, а с такой сестрой милосердия так недолго и без мужа остаться".

- Спасибо, я не хочу.

- Вы всю ночь на ногах, да еще прямо с самолета. Так вас к завтрашнему утру саму откачивать придется. В конце коридора есть комната отдыха специально для родственников пациентов.

- Ничего, я здесь посижу.

- Пойдемте, я вас провожу. – Продолжала настаивать девушка.

«Вот пристала. То же мне Мать Тереза выискалась. Хоть бы юбку сначала подлиннее надела, а потом лезла с советами».

- Там гораздо удобнее, можно прилечь на кровать.

- Послушайте, девушка, вам что, больше заняться нечем? – Рявкнула Лариса, устав без конца отнекиваться. – Занимайтесь своими прямыми обязанностями и оставьте меня в покое. Я отсюда никуда не уйду!

Девушка чуть заметно пожала плечами и еще раз внимательно взглянула на нее своими бездонными голубыми глазами. Лариса не выдержала и уставилась в пол, делая вид, что рассматривает запыленные мысы туфель. Через секунду, подняв голову она обнаружила, что медсестра исчезла.

«Странно, - подумала она. – Я не слышала, как она отошла. Ни стука, ни легкого шороха. О господи, как же я устала на самом-то деле! »

* * *

- Лар, ну ты чего там копаешься? Поехали скорее. Ресторан заказан на шесть, не дай бог, в пробку попадем, перед гостями будет неудобно.

- Да иду уже, иду!

Она в последний раз перед выходом поправила прическу и стремительной походкой направилась к лифту.

Сегодня у них был большой день. У Максима юбилей. Полтинник – это вам ни хухры-мухры! По этому поводу был заказан банкет аж на восемьдесят персон (кто к ним только тогда не пожаловал: деловые партнеры, инвесторы, сослуживцы, друзья и конечно же родственники. Муж сначала противился, говорил, что совсем ни к чему собирать балаган, лучше уж пригласить самых близких и отметить в своем кругу. Но в итоге она настояла. Все должно было быть идеально. Целый месяц она готовилась, убегала с работы на встречи с рекламщиками, рестораторами и так далее. Ей хотелось, чтобы все вокруг просто ахнули и сказали бы: «Да, с такой-то женой он еще до ста лет проживет! » Ей хотелось быть самой лучшей.

Все-таки хорошо, что они приехали заблаговременно. Нужно было еще столько всего проверить.

- Ты стой здесь и встречай гостей. Ну а я побежала, посмотрю, что да как.

Стол был просто шикарный. От количества кулинарных изысков можно было сойти с ума. Тамада тоже не подкачал, веселил гостей до упаду. Лара бегала между столами, отдавала ц/у подуставшим официантам, улыбалась довольным гостям. Вот настало время десерта, вечер близился к завершению, но при этом впереди был главный сюрприз…

- Лариса Владимировна, можно вас на минутку?

Менеджер Миша, щуплый парень лет двадцати пяти переминаясь с ноги на ногу робко махнул ей рукой, приглашая выйти из зала.

- Михаил, что случилось?!

- Вы банкет до скольки заказывали?

- До двенадцати. А что?

- А сейчас у вас еще что-нибудь есть по программе?

- да нет вроде, торт торжественно вынесли, кофе-чай допивается, в общем, мы уже закругляемся, остается самое главное…

- Дело в том, что… - парень глупо замялся, - у нас получилась небольшая накладка…

- Какая еще накладка? – В голосе Ларисы заскрежетала сталь.

- Понимаете, по поводу фейерверка в честь юбиляра… Дело в том, что пиротехник попал в аварию и сейчас в больнице. Мы об этом только сейчас узнали, егомать позвонила мать...

- Короче. Что с моим заказом?

- Понимаете, почти все специалисты сейчас на выезде, нашли только одного, который мог бы его заменить.

- И что?.. Какие теперь проблемы?

- Дело в том, что он живет в области, и будет здесь в лучшем случае около часа ночи.

- Когда?!! – Лариса почувствовала, как внутри ее все закипает. – То есть, ты хочешь сказать, что я за полтора месяца внеся предоплату, досконально оговорив все условия с директором вашего хренова агентства, в итоге буду вынуждена вместе со своими гостями целый час болтаться на улице в ожидании приезда вашего специалиста?!!

- Не волнуйтесь пожалуйста, я вас прекрасно понимаю, но и вы нас поймите… Ведь реально случился форс-мажор, ведь никто же не думал, что так может случиться, что произойдет ДТП.

- Да мне плевать на ваше ДТП! Я хотела сделать мужу сюрприз в его пятидесятилетие, а ты мне тут несешь про какой-то форс-мажор!

- Лариса Владимировна, успокойтесь пожалуйста, я поговорил с директором, мы готовы вернуть вам деньги, всю сумму целиком…

- Да пошел ты вместе со своим директором! - заорала Лариса. – Вы мне весь праздник обосрали, говнюки добаные!

Она вернулась в зал, тяжело дыша и все еще не в силах справиться с гневом.

- Лара, ну ты где весь вечер бегаешь, иди сюда, - захмелевший Максим помахал ей рукой с ближайшего столика. – Иди, посиди с нами, выпей. Все уже позади, скоро домой поедем. Как ты, устала, зайка моя?

- Я в порядке, - сквозь зубы процедила Лариса и поставила наполненный стакан обратно на стол.

- А чего смурная такая?

- Ничего.

Ей хотелось выть от досады. Нет, ну надо же, твари какие, обязательно нужно испортить праздник! Форс-мажор у них! Деньги они ей вернут! Поработали ли бы они у меня в фирме, быстро бы приучились к порядку! У меня такого бардака сроду не бывало, все сидят и не пикают. Ничего, я еще на них в суд подам! Заставлю платить за моральный ущерб. А еще лучше позвоню завтра управляющему налоговой нашего округа, мы с ней в отличнейших отношениях и скажу, пусть проверит этих козлов!

- Лариса Владимировна, пожалуйста, возьмите трубочку, наш директор хочет с вами поговорить, - этот хлюпик-рекламщик совал ей в нос мобильный телефон.

- Лар, ты что, не слышишь что ли, человек к тебе обращается.

-ЧЕЛОВЕК?!! – Взорвалась Лариса, ударив рукой по столу. Бокал опрокинулся и упал на паркетный пол, разлетаясь десятки маленьких блестящих словно искорки осколков.

- На счастье! – тут же закричал кто-то с другого конца зала.

- Это вот это растение, это чмо недоделанное ты называешь человеком?!!

Гости за соседними столиками оживленно завертели головами, предвкушая что-то пикантное. - Слышишь ты, придурок, - не унималась Лариса, обращаясь к ставшему пунцовым от стыда парню, - пошел вон отсюда! И скажи своему директору, что я подаю в суд на всю вашу шарагу. Вон, я сказала!

- Лариса, прекрати, - внезапно протрезвев, с нажимом произнес Максим.

- Не указывай мне, что делать! – огрызнулась она.

- Я сказал, прекрати это немедленно.

- Да иди ты, знаешь куда, - и молодая женщина неожиданно разрыдалась.

«Перепила хозяйка», - резонно предположил кто-то, и веселье продолжилось.

Позже, уже в такси, она дремала у него на плече усталая и зареванная, а он погладил ее по голове и прошептал с ласковым укором:

- Эх, Лара-Лара. Людей надо любить.

* * *

«Людей надо любить, Лара».

Она очнулась оттого, что почувствовала, как воздух в коридоре отделения стал более подвижным. Люди в белых халатах суетливо засновали туда-сюда, вновь явился Сергей Борисович со своей "оруженоской" Анечкой, кивнул, бросив на ходу что-то невнятное типа «пока без изменений», и проследовал дальше, старательно прикрыв за собой дверь реанимацинной палаты.

Лариса снова осталась одна. Непонятное чувство тревоги не давало ей сосредоточиться.

«Что со мной? Я как будто спала, но при этот сон был таким реальным… Словно я вернулась в то время, на два года назад. А еще этот голос за кадром… Точно! Вот в чем тут дело. Я как будто смотрела кино про себя, и при этом голос Максима повторял одну только фразу: «Людей надо любить, Лара. Надо любить... »

Что же он мне хотел сказать? Господи, неужели?

Да, я знаю, я обидела того мальчика, унизила прилюдно. Это было неправильно. Я сама потом много раз порывалась пойти извиниться, но мне было так стыдно. Я решила, что лучше я просто не стану забирать из агентства деньги за сорванный фейерверк. Это будет тоже, своего рода, компенсация за моральный ущерб с моей стороны. И причем довольно существенная. А ты что думаешь, милый? Мне все-таки нужно было перед ним извиниться? »

* * *

Она достала из сумки записную книжку и мобильный телефон.

- Добрый день. Рекламное агентство «Праздник души» приветствует вас.

- Здравствуйте. Скажите пожалуйста, я могла бы поговорить с вашим менеджером по работе с клиентами, кажется, его зовут Михаил. – Голос ее дрожал от волнения.

- Михаил? Дайте подумать. У нас их двое. Семаков и Егоров. Вам кого из них?

- Я даже не знаю, - растерялась Лариса и торопливо продолжила, словно боялась, что девушке на том конце провода все это надоест, - он такой, знаете, высокий, худенький, волосы светло-русые...

- Ааа, ну тогда это наверное Егоров, - догадалась девушка. – Одну секундочку, я вас переключу. Как вас представить?

Вот этого Лариса боялась больше всего. «А что если он не захочет со мной разговаривать? »

- Скажите, что это Анна по поводу нового заказа. Он в курсе. – Соврала она.

- Алло. – Даже по телефону его голос казался застенчивым.

- Здравствуйте, Миша. Меня зовут Лариса. Я та самая стерва, что два года назад устроила жуткий скандал в ресторане из-за сорванного фейерверка. Я прошу вас, пожалуйста, не кладите трубку, выслушайте меня до конца. Все это время мне было очень стыдно, я хотела попросить у вас прощения, но так и не смогла. И поэтому решила просто не забирать деньги. Но сейчас понимаю, что это неправильно. В общем, я звоню, чтобы извиниться. Я действительно очень раскаиваюсь в том, что вела себя с вами так по-хамски. Простите меня, пожалуйста. Я вас очень прошу. Вы прощаете?!

Повисла пауза.

- Да, конечно.- Наконец проговорил удивленный, почти мальчишеский голос. - Я уже давно все забыл. И вообще – это наша работа.

Лариса готова была вновь расплакаться от благодарности.

- Миша, извините, что я трачу ваше рабочее время, я еще хотела узнать, как тот парень, пиротехник, который попал в аварию в день рождения моего мужа? Он поправился?

- Да. Правда, долго лечился. Но теперь уже в полном порядке.

- Спасибо вам, Миша.

- Да не за что.

- Всего доброго. И храни вас Бог.

- До свидания.

* * *

«Храни вас Бог». И с чего это вдруг ее дернуло это сказать?

«Дорогой мой, я сделала это! На душе сразу стало легче. Спасибо тебе. Как за что? Это ж ты подсказал мне. Я теперь тебя чувствую даже на расстоянии. Я хотела еще попросить у тебя прощения, что была такой своенравной. Что решила, что оставлю свою фамилию. Хотя все вокруг говорили, что Лариса Лаврентьева – звучит очень даже красиво. И как-то естественно, мол, мне идет. Мне хотелось тебя позлить, доказать тебе, что я тоже отдельная личность. Не «за мужем» и не «при муже», а сама по себе. Независимая, дальше некуда. Глупость, правда?"

«Людей надо любить, Лара».

Знаю, знаю. Иногда я бываю несносной. Вот, к примеру, недавно, я совсем не по делу шуганула эту красотку-медсестру. Совершенно по-хамски. На работе привыкла не церемониться. Надо бы извиниться.

Лариса поднялась со стула и медленно пошла по коридору. У справочной стойки она заметила ту самую Анечку, что дежурила здесь всю ночь. Девушка сидела за столом и что-то старательно записывала в разлинованную тетрадь.

- Извините, вас кажется Аня зовут?

Девушка оторвала от тетрадки красные от бессонницы глазки и устало кивнула.

- Я хотела извиниться за то, что с утра была с вами резкой. Просто очень разнервничалась, понимаете…

- Все в порядке. Со всеми бывает. Это наша работа.

- И еще… Не подскажите, как зовут ту вторую сестру, что работает здесь же, в реанимации?

- Вы о ком?

- Я о девушке в белой повязке на лице и в халате. Не таком как у вас зеленом, а белом. Она здесь проходила где-то часа два назад и сказала, что теперь с моим мужем все будет в порядке.

- Что-то я не пойму...

- Ну такая очень-очень красивая девушка. Это видно даже в повязке. С изумительными голубыми глазами. Как большие озера. Ее просто нельзя ни заметить. Да, я вспомнила, - спохватилась Лариса, - она мне еще так настойчиво предлагала пойти прилечь. Говорила, что вон там, в конце коридора есть какая-то комната отдыха, где гораздо удобнее. Ну а я на нее накричала, неудобно так получилось, мне хотелось попросить у нее прощения.

Медсестра пожала плечами.

- Что-то я не припомню у нас таких. Может это ошибка какая-то? И к тому же комната отдыха вовсе даже не там, а напротив ординатуры.

- Что ж, простите еще раз.

Лариса отошла от стойки.

«Непонятно… Может, это тоже был сон? Нет, ну я же отчетливо помню эту девушку! Как же так? »

Вдруг ее словно током ударило! Боже мой! Это же просто знак. От него!

Она двинулась по коридору в направлении к мнимой комнате отдыха.

* * *

Дверь была приоткрыта. На мгновение Ларисе стало страшно: вдруг войдя в эту комнату, она больше не выйдет обратно? Что там ждет ее?

«Нет, так можно сойти с ума. Все в порядке. Я здесь, в больнице. Тут вполне реальные люди. Если что, всегда можно закричать и позвать на помощь», - И она шагнула вперед. В неизвестность.

В комнате было пусто. Стены свежепокрашены в белый. Ослепительно белый цвет. На окне еще нет жалюзи. Солнце падает прямо на пол.

Тишина.

И средь всей этой пустоты, словно в память о вечности, на стене выделялась икона.

Женщина удивленно вздрогнула.

«Так вот чего ты хотел, мой родной! Ты привел меня в это место, чтобы я… Ну конечно же! Я тебя поняла! Только как же я буду молиться? Я не знаю молитв. Я и в церковь хожу, так, чтоб свечку поставить. Как я буду просить? Можно просто своими словами? »

Ей вдруг стало так хорошо. Она снова вспомнила детство. Маму (молодую совсем еще), что склоняла к ней свою голову, целовала ее нежно-нежно, прямо в лоб. Аромат сладковатый и вкусный. «Что же это? Точно, узнала! Это запах ее молока! Вот она оголяет грудь, я тянусь к ней своими губами. Так я что же – совсем младенец? Как же я это помню? Откуда?! Значит все это больше, чем просто ВОСПОМИНАНИЕ? »

Этот свет из окна. Он вливался в нее, наполняя изнуренное тело, очищая усталую душу от тревог и тягостных мыслей.

«Мама, милая мамочка! Я тебя так люблю. Ты ушла от меня так рано. Мне всегда почему-то казалось, что я в чем-то провинилась перед тобой. Что была недостаточно хороша для тебя, и поэтому ты заболела и решила, что не стоит продолжать эту жизнь. Я так думала. А теперь понимаю, что все это не так. Ты любила меня. И любишь. Наблюдаешь за мной с небес. И сейчас, в этот миг, самый трудный и страшный момент моей жизни, ты – со мной! И всегда была рядом. Я теперь ЭТО знаю».

Она больше была не в силах сдерживать свои рыдания. Сколько лет эта боль не давала ей быть счастливой? Сколько лет она только и делала, что бежала куда-то, прочь от страха и холода, и стыдилась сама себя? А теперь вот всё это уходит. С каждой выплаканной слезинкой в ней все меньше обиды на жизнь. Ей теперь хорошо. Мама рядом.

«Спасибо, господи! И тебе спасибо, мой милый, что направил меня сюда. Мне теперь ничего нестрашно. Мы теперь все осилим. Ты поправишься, вот увидишь! »

Она вытерла слезы.

Надо же, уже вечер! Розоватый отблеск заката осветил божественный лик. Кто же эта святая? Мария? Или кто-то другой? Что-то было такое знакомое в этом взгляде.

О, Боже!!!

С чудотворной иконы ласково и участливо на Ларису смотрели ясные-ясные, голубые глаза медсестры.

«С ним теперь все будет хорошо. МЫ о нем позаботимся. А Вам нужно подумать о себе. Силы Вам еще понадобятся».

- Не-е-ееееееет!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

* * *

Она выбежала из комнаты и помчалась обратно, в направлении к реанимации.

Из палаты навстречу ей вышел мрачный Сергей Борисович вместе с розовощеким врачом, видимо, только что заступившим на смену. Ожидая, пока она подойдет, они что-то говорили друг другу сквозь зубы, стараясь не смотреть в ее сторону.

Впрочем, это было неважно. Она все и так уже знала.

- Когда?!

- ???

- Когда это случилось?

- В девять двадцать.

- Он был в сознании?

- Нет.

- Я могу с ним проститься?

- Да, конечно. Пожалуйста.

* * *

Золотистый закат опускался все ниже, постепенно скрываясь за макушками сосен. Этот день для Ларисы закончился.

«Господи, как же тихо вокруг! Лишь стрекочут сверчки под ногами, и чуть слышно шуршанье травы. Вот уже больше месяца, как тебя со мной нет. Хотя нет, так сказать было бы абсолютно неверно. Ты ушел. Но я знаю, ты рядом. Наблюдаешь за мной, помогаешь, порою подсказываешь. Иногда даже тихо смеешься над моими попытками жить без тебя. Вот вчера, например, я отправилась в лес, чтобы выкопать пару деревьев, а потом посадить на газон. Ну и что же из этого вышло? Больше часа таскалась с лопатой по зарослям как какой-то маньяк-недоучка, и все без толку. Ну не вижу я этих молоденьких сосен! Нет в помине зеленой поросли. А ведь ты говорил мне, что не надо, мол, Лара, из леса, лучше купим готовых саженцев. И был прав, как всегда.

Знаешь, странно, но с момента твоих похорон я ни разу не плакала. Мне не то, что не больно. Но как будто бы даже светло. Словно что-то внутри отпустило. И разжалась пружина. И теперь там все время покой. Я почти догадалась, в чем дело. Ты ушел, но душа твоя здесь. И всегда будет рядом со мной. И поэтому я не скорблю. Просто помню.

А еще я как будто бы знаю, что с тобой сейчас все хорошо. Помнишь, в тот день, в больнице, когда мы с тобою прощались. Я спросила у неба: «Что с ним? Где он теперь? »

И оно мне ответило: «Там, где Любовь».