Looking for the summer

Не люблю я зиму. Холодно. То снег, то слякоть. Одеваться тепло приходиться. Народ на улицах скучный. Не то, что летом. И улыбок поболе. Да и тел полураздетых тоже. Глазу приятнее. Да и на себе одежку таскать не особо требуется. Хорошее это время, лето.

Но ещё больше не люблю осень. Потому что - предчувствие зимы. Когда впереди не самые лучшие времена. Когда непонятно толком, какой ветер тебя ждёт. И нет разницы, что чувствует сердце. Всё равно – впереди зима. Долгих три месяца коротких дней. Длинных ночей. Снега и одиночества.

Тогда как раз была середина ноября. И я в очередной раз отправился в командировку. В интернат для детей с нарушениями в развитии. В захолустье. Давненько наша контора дружила с этим местом. И по разнарядке. И просто так тоже. Работы обычно было немного, а приём всегда был радушным. Встречали обычно в райцентре, потом везли к себе в деревню. Когда на мотавшемся в район по делам служебном УАЗике. А когда и сам директор встречал. Николай Иванович. Невысокого росточка бойкий дядечка. Приветливый и обходительный. И не по работе. А просто обходительный. Из тех людей, с которыми приятно работать. Для кого приятно работать. Когда сотрудничество. Честно получается. Когда чувствуешь, что человек живет своим делом. Когда понимаешь, что все эти дети действительно для него небезразличны. Когда он ухитрялся превращать интернат в дом. В дом, в котором чужие этому миру дети никогда не почувствуют себя обиженными. Жизнью. Людьми. Вообще чем-нибудь…

Look deep into the April face

A change has clearly taken place

Looking for the summer

Первый раз я увидел его в приёмной директора, когда ещё только устраивался на работу. Да ещё и будущий шеф фразу кинул:

- Если ко мне не возьмут, забирай к себе в отдел, вроде парень толковый.

И я уже хотел к нему в отдел. Влюбился сразу. Ещё бы – короткостриженный блондин с голубыми глазами. Хрестоматийно. Ещё бы рост повыше, и получается парень а-ля Tom of Finland. Скулы и лёгкая небритость. Моложе меня лет на десять. Приятная манера одеваться. Брюки, пиджак. Но под пиджаком или футболка или гольф. Вроде и солидно, но без пафоса. Приятный мягкий голос. И манера себя держать. Я хотел быть его подчинённым.

Но меня всё таки взяли в другой.

Что в принципе не помешало быть рядом. С ним. Пересекаться по работе. Решать что-то совместно. Советоваться, как со старшим. На первых порах. Давать советы, как более опытный. Это уже потом. Потом перенестись из рабочего общения на личное. Что-то стал отдавать я. Что-то брать от него.

Это из-за него я вспомнил, что такое футбол. Что такое с удовольствие побегать по полю за мячом. Или поваляться по траве, стоя в воротах. Чтобы этот самый мяч не пропустить. В ворота нашей команды. Он никогда не играет против. И вспомнить, как это великолепно – просто бегать. Особенно рядом с парнем, в которого влюблен. И совсем не потому, что потом в очередной раз его можно будет увидеть в душе. Обнаженным. Мельком впиться взглядом в молодое тело. И тут же отвести взгляд. И утонуть в самых голубых глазах.

Это я затащил его в спортзал. Железяки всякие. Разные. Тяжелые. И попутно стал почти личным тренером. Он спрашивает. Я отвечаю и учу. Тому, что умею сам. Строго и по разному. Одно точно – заботливо. Не замечает, или делает вид. Но слушается. Иногда напоминает, кто старше и опытнее. В чём-то даже старается походить. Иногда получается.

Вообще-то он женат, и даже сынишке два годика. Это выяснилось потом. Когда по командировкам стали мотаться вместе. Часто. На его машине. По пути покупая лимонад. Ставший любимым. Нашим любимым. Когда стал таскать по своим любимым местам. И он в них тоже влюбился. Вне зависимости от того, можно ли там было что-то откушать, или просто погулять, посидеть, поболтать ни о чём.

Праздники постепенно стали совместными. Нашими. Семья оставалась дома. Его семья. А мы пили, гуляли, отдыхали. И по кафешкам, и по домам, и на природе. Вместе ходили по концертам и по городским праздникам. Да просто находили повод и отмечали вместе. Он только хмелеет быстро. И засыпает. Засыпает на месте и мгновенно. Никогда бы не смог заснуть в такой позе. Ещё и на спине. А он ухитряется. Важный и сильный человек на работе. Безмятежный и простой парень, когда рядом.

Просто он рядом. Часто. Иногда даже чаще, чем позволительно. Без намёков. Без последствий. Без. Впрочем, какая разница.

The eyes take on a certain gaze

And leave behind the springtime days

Go looking for the summer

…Пока подъехал дежурный УАЗик, я замерз окончательно. Действительно продрог до самых костей. Не спасли ни зимние сапоги, ни теплые носки, ни постоянная ходьба по автовокзалу из угла в угол. С периодическими выбеганиями на улицу. Покурить. Заодно посмотреть, не приехали ли за мной. Хорошо ждать минут десять. Ну, полчаса. Ну, на худой конец, три четверти. Но полтора часа на промозглой и продуваемой станции районного центра – это слишком. Когда не спасает кинутая в сумку книжка. И совсем не скрашивает ожидание. Зуб на зуб перестает попадать, какое тут чтение.

Час сорок, и они появились.

На этот раз микроавтобус был забит под завязку. Кроме ставших привычными водителя и одного - двух сотрудников, периодически выезжавших в район по личным делам, в машине оказалась пара ребят. Воспитанников. Из тех, что постарше и могут быть полезными. Которым можно что-то поручить. Пара щуплых мальчишек, тихо сидевших позади УАЗика. Ребят, чужих для этого мира. Вроде бы даже безразличных, отстранённо глядевших в окно. Пока не узнали, кто я такой и зачем еду к ним домой. Чужой. Интересный. И сразу вперившихся в меня парой чрезвычайно внимательных взглядов.

Для полноты загрузки ещё заехали в пекарню. Там мальчишки быстро натаскали поддонов со свежим хлебом. Горячим. Ароматным. Поддоны были аккуратнейшим образом водружены на кучу вещей беспорядочно заполнивших свободное пространство тесного УАЗика. Один парнишка обхватил верхний своими тонкими ручонками. Нежно и бережно. И в то же самое время – сильно. С какой-то детской ответственностью. Стараясь уберечь и непременно доставить на место.

Машина везла нас в деревню. Ещё предстояло сделать работу. Побегать по холоду. А пока было тепло. Вкусно пахло свежевыпеченным хлебом. Я ловил на себе заинтересованные взгляды мальчишек. Немного восхищённые.

Почти в полной тишине. Лишь только заезженная кассета. Блюз...

This ain't no game of kiss and tell

The implications how you know so well

Go looking for the summer

Зимним вечером, почти перед самым Новым годом. Уж перед Рождеством – точно. Перед тем самым, настоящим Рождеством. Потому что настоящее Рождество происходит только в конце декабря, но никак не в январе. Раньше так и было. Пока не поссорились. Но Рождество-то происходит. Настоящее. Так вот именно перед ним.

Он появился в нашем офисе.

То есть все знали, что кто-то должен появиться. Только кроме начальника и его зама никто не знал, кто конкретно. Поэтому когда объявился молодой белобрысый парень и зачем-то уселся за свободный компьютер, я совершенно не придал этому значения. Мало ли тут народу ошивается. Но он появился и на следующий день. И на следующий день парню уже организовывали его рабочее место.

Через пару недель сошлись поближе. В разгар новогоднего застолья. Когда в очередной раз ухитрился удивить своим возрастом. На этот раз его. И его потянуло ко мне. Ближе. Странно, но именно он меня две недели уговаривал попить пива. А я всё никак времени не находил. Когда изловчился, оказалось, что он ещё и угощает. Стали ещё ближе.

Заодно я к нему присмотрелся. Внимательнее. Стал замечать те мелочи, на которые раньше не обращал внимания. На то, каким запахом пользуется. Стойким, но не сильным. На то, как густо торчат волосы на груди. Из-под свитера с широким воротом. На то, как улыбается во весь рот. Обнажая все возможные и невозможные зубы.

Постепенно стали вместе пешком после работы ходить. И зачем-то на пару улиц заходить ближе к моему дому. Провожает! Стал и дома у меня бывать. По поводу и без. Кино посмотреть. На пару кальян выкурить. О работе поболтать. Или просто зайти после работы. А потом уже решить, чем время убивать. Вместе.

А ещё бассейн. А он за городом. У парня машина. И никакой речи даже не может быть о том, чтобы пешком идти. И после – до самого подъезда. Ни дать, ни взять – личный водитель.

И в сауну вместе. Только отворачивается, переодеваясь. Стесняется.

И всё бы ничего, если бы часто не интересовался моей холостяцкой жизнью. Гораздо часто. Да что. И да как. И почему не женатый. И давай я тебя с хорошей девочкой познакомлю. И если проблемы есть – давай помогу. Пока однажды не нарвался на сакраментальную фразу:

- Я – гей.

Не отвернулся, хотя и наговорил глупостей. Смешных, но стандартных. Из серии «может мы тебя вылечим». А потом тему закрыли раз и навсегда. И ничего не изменилось. По-прежнему остались и сауна, и бассейн. По-прежнему кальян и пиво. И пешком с работы вместе – тоже по-прежнему.

Просто он рядом. Часто. Ежедневно. Без намёков. Без последствий. Без. Впрочем, какая разница.

The time has come and they must go

To play the passion out that haunts you so

Looking for the summer

…Работу, как всегда я сделал быстро. Но, тем не менее – качественно. Не умею по-другому. Либо работать, либо нет. Хотя второе получается редко. До сих пор. Хотя и могу себе позволить такую роскошь. Привычка. Не зря говорят - вторая натура. Особых проблем не было. Все технические вопросы решались с лёта. Легко поставить диагноз, когда заранее знаешь причину. Когда она лежит на поверхности. Для дилетанта – нет, но я вроде не новичок. Знаешь причину – легко принимаешь решение. Остается работа. Руками и ногами. Осмотреть, обмерить. Пришлось побегать по зданию, по крыше заодно полазить. Нагрузка телу только на пользу. Хоть и ухитрился устать. Не сильно, в меру, как раз.

Директор даже удивился, что всё прошло так быстро. Не ожидал. И подготовиться не успел. И работники столовой были подняты почти по тревоге. И нехитрый, но сытный обед появился вовремя. В отдельном кабинете. Наваристые щи с кислой капустой. Пюре, причём явно не на воде, и котлета, явно из мяса. Винегрет, практически неотличимый от домашнего.

И водочка. Хоть и теплая, но с легкого морозца не противная. Директор, естественно составил компанию. За разговором бутылочка как-то ушла. О том, о сём. О проделанной работе. О том, что из этого получиться. Просто о жизни. Новостях, хозяйстве. Конечно, о воспитанниках. С гордостью за них, и с грустью за их перспективы. Ну и немного политики. На двоих. Незаметно.

Домой ехал уже отогревшийся и слегка пьяный. Немного усталый. Вспоминал разговор. И тех мальчишек, что везли хлеб. И в голове звучал с хрипотцой голос…

Remember love how it was the same

We scratched and hurt each others growing pains

We were looking for the summer

Опять опаздываю на работу. Каждое утро. Что бы не случилось, всё равно опоздаю. Даже если встану очень рано. Даже если соберусь вовремя. Даже если вовремя выйду из дому. Но обязательно подведет транспорт. Или обязательно зацеплюсь за кого-нибудь. Или что-то еще. Не важно что. Я всё равно опоздаю. Хоть на минуту. Но опоздаю.

Ещё год назад всё было наоборот. Меня удивляло не то, что я приходил вовремя. Я приходил раньше! На предыдущей работе я всегда опаздывал. Постоянно. А тут не мог. Хотя и приучил себя по первости пешком ходить. Почти час. Смотря, каким шагом. А то можно и минут за сорок. Если солнце светит. И настроение соответствует.

Теперь могу. Потому что стал транспортом ездить. Потому что рано вставать лень. А ещё и летнее время. И вставать на час раньше – просто катастрофа. Никто не обращает особого внимания на мои опоздания. Или ничего об этом не говорит. Даже начальник. Значит можно. Значит - продолжаю опаздывать.

От остановки до конторы недалеко. Минуты три. По узкой, мощеной плиткой дорожке. Которую каждое утро прибирают наши дворники. Двое. Дедок и пацан. Навскидку – родственники. Когда видишь их вместе, другого впечатления просто не возникает. Как-то уж очень одинаково ведут себя.

Почти одинаково. Каждое утро, проходя от остановки, обязательно встречаюсь с младшим. Первый раз. Взглядом. Мимолетным. И улыбкой. Он начинает первым, я подхватываю. Нельзя не ответить на широченную, от уха до уха. И прищур с хитрецой в глазах. Но беззлобной такой. Такой простой и естественной. Немного заинтересованной. Кажется.

А потом ещё и ещё. Тот же взгляд и неизменная улыбка обязательно повторяются днем. В курилке. В коридоре. Или когда прохожу по лестнице мимо их каморки, которая как раз под ней. Можно спуститься-подняться и по другой. Но лестница ближе и к кабинету, и к выходу. Да и поспокойнее будет. Не носится по ней столько народу, как по соседней. И каморка под ней. Так уж устроено. Как по заказу. И почему-то когда я прохожу мимо, он обязательно выходит. И опять, и опять встречаются взгляды.

Когда два человека хотят увидеть друг друга. Они обязательно встречаются. Без слов. Лишнее это. Бесхитростная улыбка этого белобрысого, невысокого росточка пацана говорит больше. Во сто крат. И взгляд добавляет. Добавляет именно то, что никакими словами не выскажешь. Даже самыми высокопарными.

Я знаю его имя. Он моё – вряд ли. Я для него всего лишь один из многочисленной толпы управленцев. Далёких и непостижимых. Мне проще, он один из двух. Простых и близких. Разные мы. Положения. Заботы и круг обязанностей. Круг знакомств и интересов. Он постоянно на одном месте. Я – в разъездах. Но мы оба точно знаем, когда и как встретиться. И лишний раз увидеть друг друга. И лишний раз друг другу улыбнуться. Потому что всё просто.

Просто он рядом. Часто. Почти всегда. Без намёков. Без последствий. Без. Впрочем, какая разница.

And still I stand this very day

With a burning wish to fly away

…Возвращаюсь из очередной командировки. Маршрутка и ставшая привычной трасса. Привычной ровно настолько, чтобы точно знать, когда засну. И когда проснусь тоже. В обе стороны.

Странно, обычно эти ребята или радио слушают, или что-то из шансона. Того самого, русского. Который больше на блатву похож, чем на Азнавура. На этот раз оказалось по-другому. Водитель слушал старьё. Доброе и заслуженное. Из того, что уже считается классикой. Для меня, по крайней мере. Когда Иглесиас-старший поёт вперемежку с Элтоном Джоном, и Дэмис Руссос может мирно соседствовать на одном диске с «Роллинг Стоунз».

Почему-то проснулся на полпути. Улыбнулся. Опять дорога. И опять то самое настроение. Снова закрыл глаза, но не заснул. То ли прошлое, то ли будущее, то ли что-то ещё сразу же нарисовало картинку. Такую, правильную, что ли. Машина плавно скользила мимо просыпающегося от зимней спячки озера. И под раскинувшим свои необъятные крыла небом пел Крис Ри.

I'm still looking

Looking for the summer…